Психологические феномены

рекламной взаимодеятельности

 

Т.М. Дридзе

 

СОЗНАНИЕ И ТЕКСТ[1]

 

В коммуникативно-познавательной деятельности содержание, внутренние связи и отношения сложной системы личностного сознания воспроизводятся для других в виде представлений о них, выраженных в текстовых связях и отношениях, в содержании текстов. Средством воспроизведения, его инструментом являются знаки (включая знаки естественного языка). Содержательные элементы сознания «бытийствуют» в форме знаковых (языковых) элементов и конструкций. «Форма проявления получает самостоятельное “сущностное” значение, обособляется, и содержание заменяется в явлении иным отношением, которое сливается со свойствами материального носителя (субстрата) самой формы ... и становится на место действительного отношения. Эта видимая форма действительных отношений, отличная от их внутренней связи, играет вместе с тем – именно своей обособленностью и бытийностью – роль самостоятельного механизма в управлении реальными процессами на поверхности системы». В практике общения тексты становятся частью окружающего человека предметного мира, органическим элементом его практического опыта, а содержащиеся в них (воплощенные в них) познавательные структуры, реорганизованные для целей общения, – основой преобразовательной практической деятельности социальных субъектов.

На основе сказанного выше в чисто исследовательских целях представляется целесообразным и обоснованным развести онтологически представленные друг в друге, но поддающиеся и самостоятельному анализу две высшие формы психической деятельности: мыслительную – основанную на отражательной способности сознания и осуществляющую познавательную «функцию», и речемыслительную – как разновидность первой, но с «функцией» как бы «вторичного» познания мира в общении. Очевидно, что образное, или «предметное», мышление, соответствующее чувственной ступени познания, в генезисе предшествует абстрактному, понятийно-смысловому мышлению, а в синхронии сосуществует с ним.

Исходя из этой посылки, мы обсудим теперь один из возможных способов моделирования личностного сознания как функционального базиса текстовой деятельности, у истоков которой, как представляется, лежит тот же феномен интеллектуально-мыслительной активности общественного индивида, что и у истоков любой иной социальной деятельности. В структуре предлагаемой модели мы предусмотрим поля (сферы), соответствующие актуальным сенсорно-интуитивным, идеаторным и мотивационно-ценностным процессам. Это позволит нам рассмотреть личностное сознание на трёх уровнях абстракции в рамках «сознательного». Мы умышленно отвлекаемся от так называемой «сферы подсознательного», постулируя ее подчиненность интересующим нас (по крайней мере в рамках данной работы) более высоким уровнем индивидуального сознания. Представляется, что было бы опрометчиво относить к подсознательному все, что «не логично» или «не понятно», так же как, скажем, рассматривать инстинктивное и интуитивно-образное в одном ряду и на одном уровне психического. Первое из них, исходя из предшествующих рассуждений, назовем «сенсорным полем», а другое – идеаторным полем и третье – мотивационным полем сознания. Рассмотрев функции и содержание каждого из названных полей (сфер) сознания личности, мы сможем наиболее детально проанализировать функции и содержание идеаторного поля, поскольку основная цель моделирования личностного сознания в этой работе состоит (с одной стороны, в том, чтобы акцентировать внимание на стимулируемом знаковом общением взаимодействии всех сфер сознания личности, а с другой – в том, чтобы, как уже отмечалось, обосновать один из возможных подходов к семиосоциопсиологическому описанию той его сферы, в которой интеллектуально мыслительные познавательно образные структуры (идеи) в процессе общения и для общения обретают свое языковое оформление. Функция сенсорного поля сознания состоит в «считывании сенсорного кода», в его превращении в «образ» путем извлечения «инвариантов» (обобщенных существенных признаков) из потока энергии, идущей извне или изнутри организма через органы чувств (рецепторы). Иными словами, сенсорное поле сознания не только перерабатывает поступающую через органы чувств информацию, но и продуцирует образные представления на основе эмоциональных процессов, связанных с переживанием или внутренней интерпретацией сенсорной картины.

Содержание сенсорного поля – чувственные образы и связанные с ним представления, возникающие как итог интуитивно образной мыслительной деятельности (первичной перцептивной деятельности сознания), связанной с переработкой впечатлений (ощущений) от непосредственного внешнего или внутреннего (возбуждение, посредуемое ассоциативными зонами головного мозга) чувственного опыта. В сенсорном поле сознания еще нет свободных представлений. Интуитивная мыслительная деятельность, осуществляемая на этом функциональном базисе, является доречевой, а знаково символические формы здесь не представлены как постоянные.

Содержание сенсорного поля несвободно. Оно находится в прямой зависимости от информации, поступающей по экстра- и интерорецепторам. Возникающие здесь перцептивные структуры прочны и негибки, их контуры почти неуловимы для саморефлексии. Их трудно перестроить или перегруппировать в ходе умственных операций.

Функция идеаторного поля – репродуцирование образных представлений в протопонятиях («обобщениях без номинаций», по И.Н. Горелову) и идеаторных структурах с последующим вторичным репродуцированием последних в структурах речемыслительной коммуникативной деятельности языковых знаках и символах, выступающих в качестве средств субституции идеаторных структур, позволяющих совершать интеллектуальные операции не на самих наглядных образах вещей и ситуаций, а на их смысловых заменах. Средства субституции, или знаки языка, наделяются значениями в процессе общения, тем более что меняющийся «смысл вещей и ситуаций» приводит «к сдвигу отношения между означаемым и означающим», выливаясь, в свою очередь, в изменения значений языковых знаков.

Интеллектуальные операции, осуществляемые на основе идеаторного поля сознания, неизменно совершаются с обращением к системам образных представлений (к «голографическим компонентам», по Прибраму), пронизывающим весь процесс внеречевой идеации. В этом смысле бытующее представление о «независимости» абстрактно-логического мышления от образного в высшей степени условно, являясь скорее исходной установкой формально-лингвистического и формально-логического методов анализа речеязыковых (знаково-символических) структур (инструментов общения), нежели отражением психологической реальности.

Содержание идеаторного поля следует рассматривать на двух уровнях абстракции, соответствующих двум уровням интеллектуально-мыслительной деятельности. Как итог внеречевой интеллектуально-мыслительной деятельности представления и образы сенсорного поля включаются здесь в состав протопонятий и идеаторных структур на смысловом уровне идеаторного поля сознания. Как итог речевой интеллектуально-мыслительной деятельности они включаются в состав конкретных категорий, понятий и речеидеаторных структур на языковом уровне идеаторного поля сознания. В идеаторное поле сознания представления и образы включены как наряду с протопонятиями и идеаторными структурами (смысловой уровень), так и в их составе. Соответственно они входят и в формулируемые на базе последних и их замещающие семиотические (знаково-символические) структуры (языковой уровень). Здесь следует оговорить весьма существенный момент. Описывая содержание этого уровня сознания, по-видимому, следовало бы иметь в виду представленность здесь знаковых структур разного рода (скажем, знаков изобразительного или музыкального ряда и пр.), которые, что не исключено, могли бы выступать в качестве опосредующих общение как наряду, так и вместо знаков естественного языка, сложись иначе условия общения людей в ходе совместной практической деятельности. Эмоциональная окрашенность чувственных образов, неизменно представленная в основных единицах интеллектуально-мыслительной деятельности – «протопонятиях» и идеаторных структурах, а через них и в продуктах речевой моторики (в так или иначе организуемом речевой деятельностью знаково-символическом универсуме), и является, по-видимому, основой того, что принято называть интуицией – свойства весьма индивидуального и несомненно входящего в компонентную структуру всякой интеллектуально-мыслительной деятельности, целью которой являются решение тех или иных познавательных задач. Не исключено, что именно то обстоятельство так и останется основным препятствием на пути создания «думающих машин».

«Человеческое сознание», располагая свободно воспроизводимыми образами и представлениями, не ограничено только сенсорным полем настоящего момента. Оно может в своем воображений свободно двигаться вдоль вектора времени вперед и назад от пункта настоящего». Это и есть способность идеации, составляющая, как указывает цитируемый автор, психологическое преимущество человека перед животным. Идеаторное содержание сознания, как отмечает далее исследователь, обусловливает способность человека к свободному воспроизведению представлений, благодаря которому становятся возможными самопроизвольное представление индивидом цели действия (целеполагание) и самостоятельное стремление к ней, т.е. соответствующие волевые акты, порой противостоящие ситуации, вместо всегда сообразуемых с ней действий животных.

Что же касается языка, то он «начинается там, где субъект выявляет не состояние собственного организма, а объективное идеаторное содержание сознания. Лишь после этого в результате долгого развития субъект постепенно начинает и собственное состояние выражать иначе, чем непосредственными гримасами именно через объективные речевые средства...». Речь делает возможным произвольное и свободное вызывание представлений в поле ясного сознания и закрепляет возможность репродукции. Благодаря языку воспроизводство представлений и работа воображения чрезвычайно облегчаются. Процесс репродукции мысленного содержания делается беглым, сознание освобождается от тирании сенсорного поля, приобретает свободу воображения. Воображение делается в высшей степени подвижным, гибким и область его охвата может непрерывно расширяться».

Итак, элементы языка способствуют укреплению способности свободного воспроизводства представлений в идеаторном поле сознания, позволяют не только вызывать их, но, репродуцируя представления, придавать им в общении явные очертания. Формирование образов и лингвистических значений отнюдь не одно и то же. Формирование последних, как и навык оперирования ими, в значительно большей степени плод обучения. Иными словами, языковое сознание как функциональный базис речемыслительной и коммуникативно-познавательной деятельности в большей мере поддается формированию и контролю в процессе обучения.

Остановимся теперь на функции мотивационного поля сознания.

Функция мотивационного поля сознания состоит в стимулировании, организации и упорядочении системы взаимодействия сенсорного и идеаторного полей сознания в ходе интеллектуально-мыслительной и коммуникативно-познавательной деятельности. Мотивационное поле управляет образно-идеаторной и речекоммуникативной деятельностью через механизм установки. Последняя представляет собой сложившееся в предшествующем опыте определенное функциональное состояние организма, которое и направляет последующую его активность, создавая определенную «преднастроенность», предрасположенность (готовность) индивида действовать определенным образом. «Установка субъекта как целого... – (это) его основная, его изначальная реакция на воздействие ситуации, в которой ему приходится ставить и разрешать задачи», – пишет Д.Н. Узнадзе. Иными словами, как пишет другой автор, А.С. Прангишвили, интерпретируя концепцию установки, развиваемую грузинской психологической школой, установка возникает на основе актуализации той или иной конкретной потребности в конкретной ситуации как некий «модус субъекта», опосредующий «общий конечный путь» и «ориентацию выявляющейся активности». Соответственно «установка включает в себя как момент мотивации, так и момент направленности». При этом «установка не принимает форм, характерных для содержания сознания как системная особенность... ее нельзя непосредственно обнаружить как факт сознания...». Это предвосхищающее деятельность «целостное состояние индивида», выполняющее по отношению к деятельности «побуждающую», «регуляторную», «селективную» и т.п. функции которые в предлагаемой в нашей работе трактовке практически совпадают с функциями мотивационной сферы сознания, актуализирующей конкретные потребности индивида в конкретных ситуациях.

Применительно к вопросу о функции мотивационной сферы (поля) сознания представляются очень важными выводы Л.С. Выготского, сделанные им в ходе анализа внутренних планов речевого мышления. «Мысль – еще не последняя инстанция во всем этом процессе, – пишет цитируемый автор. – Сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наше влечение и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоят эффективная и волевая тенденции. Только они могут дать ответ на последнее “почему” в анализе мышления. И далее! Мотивацию мысли мы должны были бы... уподобить ветру, приводящему в движение облака. Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку. ...При понимании чужой речи всегда оказывается недостаточным понимание только одних слов, но не мысли собеседника. Но и понимание мысли собеседника без понимания его мотива, того, ради чего высказывается мысль, есть неполное понимание. Точно так же в психологическом анализе любого высказывания мы доходим до конца только тогда, когда раскрываем этот последний и самый утаенный внутренний план речевого мышления: его мотивацию».

В приведенной цитате Л.С. Выготского содержится не только идея о важнейшей функциональной и содержательной роли мотивационной сферы сознания для регуляции деятельности и поведения индивида, но и идея текстовой деятельности как мотивированного и целенаправленного способа организации высказываний для общения, где речь выступает лишь в роли хоть и необходимого, но все-таки всего только средства оформления смыслового (мыслительного, «идеаторного») содержания коммуникативно-познавательной деятельности. Не случайно в той же работе Л.С. Выготский писал: «Общение, основанное на разумном понимании и на намеренной передаче мысли и переживаний, непременно требует известной системы средств, прототипом которой была, есть и всегда останется человеческая речь, возникшая из потребности в общении в процессе труда».

Продолжим, однако, наше рассуждение относительно роли мотивационной сферы (мотивационного поля) сознания в регуляции коммуникативно-познавательной деятельности.

А.Р. Лурия, разрабатывавший новый раздел нейропсихологии – нейролингвистику, метод которой, как пояснил он сам, состоит «в анализе того, как именно нарушается процесс кодирования речевого сообщения при различных по локализации поражениях мозга, какой характер носят эти нарушения и какие стороны высказывания они нарушают...» отмечал, что «при массивных поражениях лобных долей мозга кодированию речевого сообщения мешает патологическая инертность раз возникших речевых стереотипов, в результате которой больной не может переключиться с одного звена (или структурного элемента) высказывания на другое, все время персевераторно воспроизводя первое структурное звено...».

Ниже, заключая главу, посвященную нейропсихологическому анализу формирования речевого сообщения, А.Р. Лурия писал, что «речевое сообщение всегда включено в поток связной речи, в которой человек, имеющий определенные мотивы, воплощает свою мысль». Между тем «массивные поражения префронтальных отделов мозга, сопровождающиеся общей инактивностью субъекта, нарушают систему мотивов и делают всякое активное высказывание невозможным, хотя весь речевом аппарат высказывания... остается потенциально собранным». При таких поражениях, таким образом, нарушается, «путь от мысли к связной речи».

Иными словами, целенаправленная речемыслительная деятельность предполагает мотивационную деятельность, организующую ее, как и всю жизнедеятельность человеческого организма.

По словам С.Л. Рубинштейна, учение о мотивации «представляет собой конкретизацию учения о детерминации, о соотношении «внутренних условий с внешними (потребностями с ее объектом)». «Мотивация, – пишет С.Л. Рубинштейн, – заключена не только в чувствах, но и в каждом звене процесса отражения, поскольку оно всегда заключает в себе понудительный компонент. ...Мотивация – это опосредованная процессом ее отражения субъективная детерминация поведения человека миром. Через свою мотивацию человек вплетен в контекст действительности. Мотивация – это через психику реализующаяся детерминация».

Мотивацией, ее характером и интенсивностью определяется содержательная избирательность и динамическая сторона протекания тех или иных психических процессов. В.Г. Асеев, отмечая вслед за С.Л. Рубинштейном, Б.В. Зейгарник и др., что «мотивационный компонент является совершенно необходимым для всякого процесса (мыслительного, мнестического, процесса восприятия и т.п.)», указывает, что в советской психологии принято включать в понятие мотивации «все виды побуждений, мотивы, потребности, интересы, стремления, цели, влечения, мотивационные установки или диспозиции, идеалы и т.д.» Указанные побуждения наряду с эмоциями и возникающими на их основе оценками можно, хотя и весьма условно, рассматривать в качестве содержания мотивационного поля сознания.

Выступая как некое «энергетическое начало деятельности», мотивационная сфера вместе с тем формируется содержательно в практической деятельности людей, что обеспечивает осознанность мотивам, принадлежащим к высшим уровням мотивационной сферы. Характер и структура мотивационной сферы обусловлены теми же ситуативными факторами, что и структура любой другой сферы психической деятельности человека, т.е., с одной стороны, характером проблемности той или иной объективной ситуации, а с другой – субъективным образом этой ситуации, своего места в ней и пр. Преобладающий в каждом конкретном случае осознанный мотив деятельности коррелирует с целью деятельности и реализует себя, как отмечалось выше, через установку как направляющее, регулирующее, селективное начало деятельности.

В мотивированной интеллектуально-мыслительной деятельности идеаторное поле сознания продуцирует идеи. В мотивированной речемыслительной деятельности идеаторное поле сознания продуцирует тексты для общения. «Мышление, как и восприятие, состоит не в том, что к содержанию сознания прибавляются новые элементы в виде дополнительных образов, идей и представлений, как это обычно полагали, а в том, что материал сознания и содержание сознания перестраиваются известным образом и складываются в новый контекст. В самом содержании сознания выделяется определенный «центр» (фокус), исходя из которого и вокруг которого строится все поле сознания, как взаимно отнесенное, замкнутое целое. Идея или понятие представляет собой именно это перестроенное поле... Идея не есть какое-то особое в себе сущее готовое образование, которое прибавляется к содержанию сознания, а лишь известное строение поля сознания». Именно в этом смысле текстовая деятельность несет в себе Целостный образ включенной в нее интеллектуально-мыслительной деятельности.

Предложенные членения и поля, или сферы, – всего лишь аналитические абстракции, предполагающие функциональную представленность единиц одного уровня абстракции в другом: единиц сенсорного поля сознания в идеаторном как на «смысловом», так и на «языковом» его уровнях, а соответственно и этих последних уровней друг в друге и в области сенсорного поля; единиц мотивационного поля – в обоих полях сознания. Иными словами, за предложенным членением не следует упускать из виду целостности и многомерности функционального базиса мотивированной интеллектуально-мыслительной деятельности, обусловленных постоянным взаимодействием всех его уровней; отсутствия локализации структур названной деятельности.

Сама необходимость исследования «взаимопереходов одних уровней в другие, возникающих в ходе развития», требует, как кажется, при всей их несводимости друг к другу учета их взаимной представленности друг в друге, их наложенности друг на друга, т.е. на некотором этапе их сосуществования в одном внутрисистемном времени, в рамках той или иной системы деятельности.

Итак, названные поля сознания подвижны и динамичны, проявляя при этом постоянную тенденцию к переструктурированию в ходе целенаправленной предметной деятельности личности. Предметами деятельности, стимулирующими такое переструктурирование в ходе познавательно-коммуникативной деятельности, оказываются или иные познавательные и коммуникативные потребности, мотивирующие указанную деятельность.

«Верхний срез» идеаторного поля сознания, т.е. тот уровень функционального базиса интеллектуально-мыслительной деятельности, на котором протопонятия и идеаторные структуры обретают языковое оформление и в силу этого наиболее доступны для наблюдения и формирования, мы будем в дальнейшем называть «языковым сознанием». Из предложенной модели следует, что структуры языкового уровня идеаторного поля сознания формируются на базе структур смыслового уровня в деятельности знакового общения.

Коммуникативным намерением, которое выступает в акте общения как предмет коммуникативно-познавательной потребности, мотивируется концентрация внимания на тех или иных аспектах представленных здесь чувственных образов, протопонятий и идеаторных структур. Очевидно, что через наблюдение за этой сферой сознания можно проникнуть до известной степени на смысловой уровень идеаторного поля, а также и в сенсорное поле сознания, выявить уровень мотивации. Вместе с тем, наблюдая, формируя и моделируя для этих целей языковое сознание индивида, важно помнить об ограниченных возможностях такой модели.

Из сказанного выше вытекает, что цель общения как деятельности – изменение не только в смысловом (шире – идеаторном) поле, но и в сенсорном поле сознания, что нередко неоправданно упускается из виду в его определениях. На основе той или иной меры причастности глубинных уровней сознания к сфере осознанных мотивов можно, по-видимому, отличить механизмы стереотипного речевого поведения от мотивированной и целенаправленной коммуникативно-познавательной деятельности.

Из самого социального характера среды обитания человека вытекает тот, уже отмечавшийся факт, что продукты знаковой деятельности человека в процессе общения в виде элементарных знаков (символов) и текстов различного характера становятся полноправной частью указанной среды. Соприкосновение с ними происходит на уровне рецепторов, точно так же как и с любыми иными предметами и явлениями внешнего мира. Впечатления от такого соприкосновения преобразуются организмом на всех уровнях психической деятельности человека точно так же, как и всякие иные впечатления. Меняется, по-видимому, лишь степень проясненности таких впечатлений на разных уровнях интеллектуально-мыслительной деятельности, а также меры их интернализации и характер представленности тех или иных знаковых структур на соответствующих уровнях личностного сознания.

 

◄◄ к содержанию ►►