ЧАСТЬ I

ЖУРНАЛИСТИКА В СОЦИАЛЬНОМ МИРЕ

 

Массовая коммуникация и ее исследования

 

Мир общения

Диалог и формы «человекотворчества»

Ваше величество, творчество

Креативность как усиление себя

Программирование на успех

Ментальность и менталитет

Индивид, «потерявший» лицо

Свобода есть

Ограничения творческости

Аккумулятор творческой энергии

 

МАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

 

Массовая коммуникация – это то,

что «со всеми вместе»,

публицистика – это то, что «наедине с собой»...

Перефразируя NN[1]

 

Очень точно подмечено, что если философия – самосознание человеческой культуры, то журналистика – это представление общества и отдельной личности о себе. «На зеркало неча пенять, коли рожа крива» – это ведь и о взаимоотношениях различных социальных институтов общества и средств массовой коммуникации, журналистики и общества, журналиста и отдельной личности.

Современный мир сложен, многообразен и динамичен. Он противоречив, но взаимозависим и во многом целостен. Его динамика и целостность проявляются прежде всего в развитии общественных отношений, углублении общения (коммуникации) и разветвлении информационных связей различных уровней. Надо сказать, что по проблемам информации и коммуникации уже более двух десятков лет ведутся широкие дискуссии представителями как гуманитарных (философия, социология, политология, социальная психология, лингвистика, культурология, теория журналистики), так и технических (информатика, кибернетика) и естественных (психология, биология) дисциплин. Еще более актуализировал их стремительный прогресс в развитии технологической базы средств коммуникации: прежде всего такого мощного информационного канала, как телевидение, а в последние годы и различных систем компьютерных сетей.

В целом же основы теории коммуникации, относимой к числу междисциплинарных концепций, долгое время разрабатывались на интуитивном уровне. Однако еще в 1909 году Ч. Кули, автор теории «приобщения» индивидов к «большому сознанию» как совокупности накопленных социально значимых «состояний чувствования» и «отображений (imaginations)», выделял коммуникацию в качестве средства актуализации «органически целого мира человеческой мысли»[2]. Позднее Дж. Г. Мид в русле таких же рассуждений рассматривал общество как «результат совокупности процессов взаимодействия индивидов друг с другом»[3].

Систематические научные исследования коммуникативных процессов начались в 20–30-х годах XX века в рамках различных теорий журналистики, что было обусловлено как бурным развитием средств массовой коммуникации, так и связано с фундаментальным и глобальным характером социальных процессов. Причем в дальнейшем развитии информационно-коммуникативных идей и концепций примерно к концу сороковых годов определилось два подхода – так называемый естественно-технический (Н. Винер, К. Э. Шеннон, У. Р. Эшби и др.) и научно-гуманитарный (К. Леви-Стросс, А. Ламсдейн, К. Ховланд, Ф. Шеффильд и др.). Причем с конца 60-х годов исследования массово-коммуникационной деятельности в странах Запада, как правило, развивались в рамках социологических традиций с концентрацией на управленческих, идеологических и культурных аспектах воздействия СМИ на человека и общество.

В современной науке можно выделить следующие основные значения понятия «информация»[4]:

§         сообщение, осведомление о положении дел, сведения о чем-либо, передаваемые людьми; уменьшаемая, снимаемая неопределенность в результате получения сообщений (в технике связи);

§         сообщение, неразрывно связанное с управлением, сигналы в единстве синтаксических, семантических и прагматических характеристик (социальная информация);

§         передача, отражение разнообразия в любых объектах и процессах (неживой и живой природы).

Специфика высшего типа организации информационных систем, характеризующих человеческую жизнедеятельность, состоит в появлении социальной системы порождения, хранения и переработки информации – культуры общества. Л.Н. Коган, рассматривая культуру как человекотворческую общественную систему[5], отмечал, что основная ее функция содержит и ряд подфункций. К их числу относятся:

§         передача социального опыта, социальной информации от одного поколения к другому;

§         регулирование общественных отношений средствами политической, правовой, нравственной, религиозной, экологической культур, культуры управления и т.д.;

§         осуществление коммуникации, связи между людьми по поводу производства и освоения культурных ценностей;

§         оценка явлений окружающей жизни с позиций той или иной культуры. Все эти подфункции культуры, тесно связанные между собой, объясняют множественность определений культуры. Причем некоторые ученые признают главной именно информационную функцию культуры и соответственно определяют культуру как социальную информацию.

Сейчас как никогда насущна для науки проблематика обратной связи с аудиторией средств массовой информации. Она актуализирована повсеместным внедрением спутникового телевизионного вещания, все большим переплетением компьютерной и телевизионной технологий (характерной, например, для интерактивного телевидения, когда аудитория имеет возможность с помощью сети «Интернет» участвовать в организации и развитии массово-коммуникационного действия). Тем самым возникшая новая постановка вопроса об обратной связи заново привлекает внимание и журналистов-практиков, хотя бы в плане осмысления понятия «информационное общество». То есть общество ближайшего будущего.

Следовательно, массовую коммуникацию необходимо рассматривать прежде всего как целостное социальное явление, представляющее сущностную часть человеческих взаимоотношений, которое, с одной стороны, отражает факты, события, явления в жизни общества, с другой – само оказывает определяющее влияние на их формирование.

 

О многих проблемах практической деятельности журналистов, по поводу которых написана и эта книга, мы много говорим на занятиях со студентами факультета журналистики Уральского государственного университета. У них всегда есть свой взгляд, ими часто высказываются интересные мысли, суждения и предложения. А еще они в рамках моих учебных курсов пишут так называемые эссе. Это субъективный, очень личный взгляд молодого человека (студента XXI века!) на серьезные научно-практические проблемы развития современной журналистики. Некоторые из эссе далее будут представлены в книге. Мне кажется, что это тоже будет одним из показателей диалоговых отношений: между тобой, читатель, автором и его учениками.

в начало

 

Мир общения

эссе Екатерины Никаноровой

 

Честное слово, не могла себе представить, что общение – это такая сложная вещь. Ну, казалось бы, чего уж проще: две старушки на скамейке про цены бурчат – общаются, жена «выдала» мужу все, что она о нем думает, все, что накипело – вот и «пообщались», ребенок домогается до несчастного папы: что, где, как, а главное, почему? – снова общение.

Не тут-то было. Прежде всего, оказывается, нельзя путать общение и коммуникацию. Коммуникация – процесс чисто информационный. В процессе коммуникации субъект передает некую информацию (знания, идеи, приказания), которую получатель просто должен принять, усвоить и в соответствии с этим поступать. То есть получатель становится своеобразным приемником, и, в принципе, безразлично, будет ли им человек, животное или техника. Собственно говоря, там, где человека можно заменить техникой, это и делается с успехом.

Совсем другое положение возникает, когда отправитель информации видит в ее получателе субъекта, а не объект. Смысл общения состоит в получении нового знания. Информация циркулирует между партнерами. Она не убывает (как в коммуникации), а увеличивается, обогащается, расширяется. Итак, семейные разборки, когда один уходит в себя, а другой выплескивает все обиды, или воспитательная беседа мамы с надувшимся ребенком – это не что иное, как коммуникация (своеобразная, конечно, но все-таки), а вовсе и не общение.

Общение – это также не обмен мнениями, когда каждый остается при своем (или как в старом анекдоте: «Что такое обмен мнениями? Это когда приходишь к начальству со своим мнением, а уходишь с его»). Общение – это объединение мыслей, идей, состояний каждого партнера, превращение их в общее достояние.

Кто же может быть вторым субъектом общения? Человек? Разумеется. Похожий на тебя и разделяющий твои чувства или полная твоя противоположность. (Пример подобного общения описан еще А.С. Пушкиным в бессмертном «Евгении Онегине». Помните: «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой...» И дальше: «меж ними все рождало споры и к размышлению влекло...» – вот оно общение, объединение мыслей, идей, состояний). Но главные условия межличностного общения, по-моему, искренность и доброжелательное отношение к собеседнику. Конечно, можно вводить людей в заблуждение, или просто наглухо закрыться в себе. Но есть ли смысл в подобном общении?

А ведь общаться можно не только с людьми. Животное часто оказывается даже лучшим собеседником, чем человек. Вопрос опять-таки в отношении к собеседнику. Если видеть в животном лишь тварь бессловесную, неразумного представителя живой природы, а единственным авторитетом в этом вопросе считать академика Ивана Павлова, то никакого общения не получится.

Но большинство людей иначе относятся к животным. Они видят в своем домашнем любимце доброго и надежного друга, с которым можно поделиться своими переживаниями, который всегда тебя поймет, посочувствует, защитит. Не правда ли, все условия общения налицо? Тебе плохо? Одиноко? Твоя собака (кошка, птичка, мышка) подойдет к тебе, уткнется мордашкой в твои руки, посмотрит доверчиво и словно скажет: «Тебе плохо. Но это обязательно пройдет. А сейчас с тобой я. Погладь меня. Тебе станет легче. Разве ты не видишь, я понимаю тебя и хочу помочь». И вот ты уже выплакиваешь все свои печали, уткнувшись в пушистый бок. Это ли не общение? Да, почти бессловесное, да, вроде бы одностороннее, но это лишь на первый взгляд. Я бы скорее назвала его надсловесным.

А общение с Богом? Общение ни с кем – скажут атеисты. Ну и пусть говорят. И все же такое общение, безусловно, происходит. Именно к Богу обращается человек в минуты величайшего счастья и страшного горя. И уж здесь полная искренность, полная откровенность. Опять можно возразить: ну какое же это общение, это молитва. Где же ответ Бога (если так можно выразиться)? А он есть. В заповедях, в притчах. И потом люди часто сами находят его. В своей душе, в словах и поступках окружающих. Надуманно? Не нужно?

Мама рассказывала мне, что когда была жива моя бабушка, она всегда разговаривала со своими цветами. Не буду говорить, что и с людьми ей потрясающе удавалось общаться – мне кажется, она бы нашла общий язык даже с инопланетянами. Скажу лишь, что когда умерла бабушка, погибли и все ее цветы. Значит, они слышали ее? Значит, обмен энергией был взаимен, общение было! Может, это попахивает мистикой, но жизнь ведь подкладывает и более странные загадки. Правда? Лучше не отрицать все иррациональное, а просто допустить его существование. Например, существование высших форм общения. Да, овладеть ими способен не каждый человек. Но отрицать то, чего не можешь сделать сам – пожалуй, не лучший жизненный принцип.

Общение – уникальная область жизни человека. Ведь именно в результате общения, общения с людьми, общения с природой, общения с Богом родились потрясающие стихи Марины Цветаевой, картины Ивана Айвазовской и музыка столь любимого мной Александра Градского...

в начало

 

ДИАЛОГ И ФОРМЫ «ЧЕЛОВЕКОТВОРЧЕСТВА»

 

«Диалог – это прежде всего

форма выражения гуманитарного,

то есть общечеловеческого,

значимого для всех и каждого знания».

Джон Уиттьер

 

Индивидуальность (уникальность) человека – есть проявление его генетических и физиологических особенностей, феномен общественного развития и результат волевой устремленности на освоение общечеловеческой культуры и творческую самореализацию.

В. Франкл в числе наиболее важных и возможных измерений человеческого бытия назвал витальную (от латинского vita – жизнь) основу, которую изучают биология и психология, социальное положение человека – предмет социологического анализа и личностную позицию индивида, его установку, личное отношение к любой витальной основе и к любой ситуации. Эта установка, по его мнению, не может быть предметом вышеназванных наук, а существует как бы в особом измерении[6].

Понятие «личность», описывающее социальную сторону человека и обозначающее человеческого индивида как субъекта отношений (в том числе прежде всего диалогичных) предполагает в первую очередь сознательную деятельность. А также устойчивую систему социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности. Все это конкретизируется в огромном массиве научной, специальной и популярной литературы[7]. Мы выделим лишь те характеристики, которые важны для журналистов-практиков при организации диалоговых взаимоотношений с аудиторией СМИ.

Если обобщить определения понятия «личность», существующие в рамках различных философских, социологических, психологических теорий и школ (К. Юнг, Г. Олпорт, Э. Кречмер, К. Левин, Д. Гилфорд, А. Маслоу, Г. Айзенк и др.), то можно сказать, что

§         личность традиционно понимается как синтез всех характеристик индивида в уникальную структуру, которая определяется и изменяется в результате адаптации (приспособления) к постоянно меняющейся среде.

Акцент также делается на то, что личность человека

§         это социальное по своей природе, относительно устойчивое и прижизненно возникающее психологическое образование, представляющее собой систему отношений, определяемых мотивами и потребностями и опосредующих взаимодействия (в том числе и массово-коммуникационные) субъекта и объекта.

В отечественной психологии также существует несколько направлений, взаимовлияние которых способствует ее развитию: теория отношений В.Н. Мясищева, теория сознания и деятельности С.Л. Рубинштейна, культурно-историческая теория Л.С. Выготского, теория основной жизненной направленности Б.Г. Ананьева, теория деятельности А.Н. Леонтьева, теория установки Д.Н. Узнадзе, теория типологических черт личности Б.М. Теплова, теория динамической функциональной структуры личности К.К. Платонова, теория интегрального исследования индивидуальности В.С. Мерлина и т.д.

Так, В.С. Мерлин описал следующие иерархические (то есть в порядке «подчинения» и перехода от низшего к высшему) уровни большой системы интегральной индивидуальности любой личности:

1.          Система индивидуальных свойств организма, включающая подсистемы:

§         биохимические (наследственные факторы);

§         общесоматические (физиологические свойства организма);

§         нейродинамические (свойства нервной системы).

2.          Система индивидуальных психических свойств со следующими подсистемами:

§         психодинамическими (свойства темперамента);

§         психологическими свойствами личности.

3.          Система социально-психологических индивидуальных свойств с входящими в нее подсистемами:

§         социальных ролей в социальной группе и коллективе;

§         социальных ролей в социально-исторических общностях[8].

Личности, по образному выражению А.В. Петровского и В.А. Петровского, «явно тесно «под кожей» индивида, и она выходит за пределы его телесности в новые «пространства»[9]. К числу таких «пространств», в которых можно разглядеть проявления личности, понять и оценить ее, по мнению авторов, можно отнести «пространство» психики индивида (интраиндивидное пространство), его внутренний мир. Второе «пространство» это область межиндивидных связей (интериндивидное пространство). И, наконец, третье «пространство» реализации индивидом своих возможностей как личности находится не только за пределами его внутреннего мира, но и за границей актуальных, сиюминутных связей с другими людьми (метаиндивидуальное пространство).

На наш взгляд, феномен средств массовой информации как явления, характеризующего определенные тенденции развития общества, во многом обусловлен спецификой СМИ и их изначальным стремлением вторгнуться в каждое из этих трех «пространств». С определенными оговорками, конечно, массмедиа, как нам кажется, можно даже отнести к четвертому «пространству», для которого наиболее характерна идеальная представленность (персонализация) субъектов и объектов массово-коммуникационной деятельности при посредстве СМИ в других людях. Целенаправленное преодоление «границ» каждого из трех вышеназванных «пространств» иногда может быть обусловлено задачами социально-политических манипуляций аудиторией средств массовой информации, о чем мы будем говорить далее в нашей книге.

в начало

 

ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ТВОРЧЕСТВО

 

«Только самоактуализирующиеся креативные

личности независимы, автономны и самонаправленны.

Лишь они – хозяева реальности».

Абрахам Маслоу

 

Понятие массово-коммуникационной деятельности личности необходимо связано с понятием мотива творчества (креативной деятельности). Творчество как «одухотворенное действие» поднимает личность на качественно новый уровень. Способы осуществления действия можно определить в данном контексте как технологии. Термины «действия» и «технологии» необходимо различать. Действия соотносительны целям, технологии – условиям, обстоятельствам, ситуативным элементам и т.д. Особенно наглядно это различие можно продемонстрировать на примере орудийных действий – допустим, что цель у журналиста остается одной и той же, но в одном случае он использует коммуникационную технику сегодняшнего дня, а в другом – десятилетней давности.

Субъект творчества (творческая личность) является основным элементом творческого процесса. Современное понимание творчества как сущностной характеристики человека достаточно полно выявляет характер совершающихся перемен в социальном мире. Следовательно, творчество можно определить как форму саморазвития индивида, развертывание его сущностных сил по меркам свободы, как форму приобщения к высшим смыслам бытия. Причем понимание высших смыслов бытия исторично.

Историко-философская и социологическая традиция рассмотрения творчества имеет давнюю традицию. Она возникает с рождением философской рефлексии вообще. Так в античном сознании творчество выступает в двух формах: как божественное – акт рождения (творения) Космоса, и как человеческое – искусство, ремесло. В Средневековье творчество уже видится как вызывание бытия из небытия посредством волевого акта божественной личности. Тем самым создается предпосылка понимания творчества как создания чего-то небывалого, уникального и неповторимого. В эпоху Возрождения усиливается его антропологическое звучание: космическим по масштабам был сам шаг от культа религиозного начала – к культу гения как носителя творческого начала.

Завершенная концепция творчества создается в XVIII веке Иммануилом Кантом. Творческой деятельностью называется продуктивная способность воображения. Усиливается предметно-практическое, деятельностное видение творчества. Структура творческого процесса признается важнейшим моментом структуры сознания. Фридрих В. Шеллинг акцентировал внимание на том, что творческая способность воображения – есть единство сознательной и бессознательной деятельности.

Наконец, хронологически более близкая нам диалектико-материалистическая традиция в понимании творчества нашла свое воплощение у Карла Маркса: творчество – это деятельность человека, созидающего самого себя в ходе истории. Эти мотивы усиливаются у эмпириков (Д. Дьюи, Дж. Мид), для которых творчество выступает как интеллектуально выраженная форма социальной деятельности. Так, к примеру, для Дьюи творчество – это сообразительность ума, поставленного перед жесткой необходимостью решения определенной задачи и выхода из опасной ситуации. Мид, будучи прагматиком, делал акцент на творческое взаимодействие и самореализацию индивида в различных социальных группах.

Наш соотечественник Федор Степун рассматривал жизнь и творчество как два полярно противоположных, борющихся в человеке начала[10]. Жизнь – переживания, ощущения, внутренний опыт. Творчество – формальное и статичное объединение продуктов духа: предметных ценностей (культуры) и «ценностей состояния» (личности, судьбы, любви, смерти и т.п.). В своей теории организации творческой деятельности он исходил из трех основных постулатов. Во-первых, исходом всякого творческого акта, как стремящегося быть выражением невыразимого – жизни, является крушение. Во-вторых, начало творчества – в самой природе человека. И, наконец, в-третьих, что неизбежность крушения заключена в природе творчества. В зависимости от соотношения в индивиде начал жизни и творчества, Степун выделял и описывал три основных душевных уклада или типа мировоззрений: «мещанский», «мистический» и «артистический».

Вместе с тем, сегодня понятие «творческая личность», на наш взгляд, все же не имеет достаточного философского или даже вполне «прикладного» обоснования. В качестве «рабочей» можно принять следующую трактовку:

«Это личность, для которой творчество становится важнейшим регулятивом, смысложизненной ценностью, способом мироовладения и мировосприятия. Руководствуясь в своей деятельности сознательно-волевыми ориентирами и – гарантированной степенью полезности, творческая личность в процессе творчества транслирует свое «Я» в мир, способствуя совершенствованию бытия, дает его новые измерения»[11].

В общеметодологическом смысле творчество представляет деятельность, порождающую нечто качественно новое, никогда ранее не бывшее.

Поскольку деятельность осуществляется во многих сферах, то и творчество, соответственно, многолико: научное, производственно-техническое, художественное, публицистическое, а также, к примеру, устное народное творчество и т.д. и т.п. Словами философа Мераба Мамардашвили сфокусируем исследуемую нами проблему: «человек – это прежде всего постоянное усилие стать человеком, это не естественное состояние, а состояние, которое творится непрерывно»[12].

Но самореализоваться человек может лишь в пространстве языка, в том числе транслируемого СМИ, и его свободы. Следовательно, специфика рассмотрения зависит от признания той или иной парадигмы: общей – творчество как усиление себя или частной – творчество как создание, допустим, массово-коммуникационных или каких-то других текстов.

Как бы суммируя все вышесказанное, можно привести точку зрения английского мыслителя Арнолда Дж. Тойнби: благодаря внутреннему развитию личности человек обретает возможность совершенствовать творческие акты, что и обуславливает рост общества. Творческая личность стремится преобразить других. Внутренняя необходимость этого процесса заключается в тождестве Жизни и Действия (нельзя же в самом деле считаться самим собой, не выразив свою сущность в действии). Внешней необходимостью является то, что поле действия человека накладывается на поля других, взаимодействуя с ними. Под воздействием же внешнего давления человек поднимается к вершинам Творчества. Однако творческой, неординарной личности нужны и соответствующие внешние условия, в первую очередь, социальные, для полной самореализации. Иначе, «усилия преображенной личности – повлиять на собратьев – неизбежно столкнутся с сопротивлением... их инерции, которая стремится... оставить все без изменений»[13].

в начало

 

КРЕАТИВНОСТЬ КАК УСИЛЕНИЕ СЕБЯ

 

Категория «массово-коммуникационное творчество»

все более трансформируется в технологию.

Но так не должно быть уже хотя бы потому, что есть люди,

которые не читают газет и равнодушны к радио и телевидению...

NN.

 

Массово-коммуникативное творчество как вид деятельности имеет мотивы, цели, функции и результаты.

Можно, к примеру, условно выделить три основных его мотива и характеризовать их следующим образом:

 

1. Потребность выразить в слове всякое явление жизни и связанная с этим потребность выразить самого себя.

Все люди по своей природе разговорчивы, они разговаривают о работе, политике, друзьях, любимых, досуге и многом другом. Говорят и о себе, потому что хотят «выбраться» из самих себя, разобраться в себе, «разорвать» хотя бы на миг путы лишь индивидуального существования, избавиться от одиночества. Многие доверяются друзьям, некоторые – психотерапевтам.

И лишь единицы избирают иной путь: поверяют свои мысли, чувства бумаге или еще более широкой аудитории – телезрителей, радиослушателей, помогая тем самым раскрыться себе и тем, кто читает, смотрит, слушает их произведения. Аудитория узнает в героях журналистских произведений себя, свои проблемы и ищет выход из каких-то трудных жизненных ситуаций с помощью СМИ.

Иногда нужны очень сильные потрясения, мучительные или радостные, чтобы вызвать слова откровений. Примером этому может служить, к примеру, военная и послевоенная публицистика советской поры или журналистские произведения, посвященные каким-то трагическим ситуациям – землетрясениям, наводнениям, нападениям террористов, наподобие тех, что случились 11 сентября 2001 года в США. Журналист, владеющий даром слова, воплощает всеобщее стремление выразить свой мир и себя, и в этом он подчиняется природному импульсу человеческой натуры, а вместе с тем становится выразителем тех людей, кто не умеет и не может высказаться. У такого человека склонность к самовыражению обретает особую силу, кажется, что она является необходимым приложением к его жизни и как бы усиливает ее. Стремление увековечить явление в какой-то миг может быть увенчано небывалым творческим триумфом: автором создаются некие новые массово-коммуникационные ценности.

 

2. Неосуществленные стремления.

В XVIII–XIX веках, в публицистике и особенно в литературе, творчество должно было в какой-то мере компенсировать незнатное происхождение личности автора, удары судьбы, материальную необеспеченность. Им нередко создавался некий вымышленный мир, так как реальный часто превращал человека в существо разочарованное. В своих произведениях он как бы наделял себя идеальными качествами, создавал другую жизнь, такую, которую ему хотелось бы прожить. Это близко к функции компенсации.

Здесь же следует упомянуть и о таких мотивах творческой деятельности, в том числе и в массово-коммуникационной сфере, как мода на журналистику (ветераны вспоминают, что после фильма Сергея Герасимова «Журналист» на журфаки буквально «ломанулись» за «красивой жизнью» тысячи молодых людей). Или такой мотив, как коммерческий интерес, жажда власти. До сих пор в среде людей, далеких от журналистики, бытует мнение, что здесь можно получать огромные деньги «ни за что»: «пописывая», «болтая языком», переходя с презентации на презентацию, с фуршета на фуршет». Словом, некоторые люди видят в данном виде творчества путь к «вершине», возможно потому, что им он кажется наиболее легким.

 

3. Увлечение самим процессом творчества.

Тот, кто хоть раз испытал состояние творческого подъема, пытается снова и снова испытать это чувство. Многие журналисты и исследователи творчества называют это состояние прозрением, вдохновением. Вдохновение выражало уверенность, как мы уже отмечали, в божественном происхождении искусства слова и обросло собственной мифологией. В качестве неподдающегося определению состояние духа в словаре греков, оно соседствовало со словами «экстаз», «энтузиазм», который первоначально обозначал состояние человека, «преисполненного Богом». Не случайно, что многие поклонники самой «творческой идеи» стремились изобразить деятельность по ее словесной реализации не как труд, а как озарение, дар избранных, нисходящий помимо их воли.

 

Мотивы творчества, по мнению Юлии Кисляк[14], складываются:

§         Из изживания с помощью творчества часто даже не осознаваемых влечений и желаний.

§         С помощью творчества и таким образом происходит процесс самопознания личности. Человек познает себя и мир в действии, а действие для него – это творчество.

§         В творчестве познается мир. Чем больше узнает человек, тем больше он хочет узнать и старается это сделать. Отсюда появление новых работ.

§         Эстетические чувства рождают эстетические потребности. Эстетические чувства можно реализовать через эстетические потребности, потребности в творчестве.

 

Среди функций творчества следует, по ее мнению, назвать следующие:

 

1. Познавательная функция.

С точки зрения деятельности, связанной с познанием и отражением природы общества, творческий человек отражает объективный мир через свой субъективный.

 

2. Художественно-образная. Творческое произведение имеет идейное содержание, но в отличие от научного трактата оно выражено в конкретно-образной форме. Особая сила художественного воображения публициста заключается прежде всего в том, чтобы представить аудитории новую ситуацию не путем нарушения, а при условии сохранения основных требований жизненной реальности. А задача подобного произведения, созданного творческим человеком, – показать то, что видит автор, с такой пластичностью, чтобы это увидели другие.

 

3. Творческая деятельность как выражение и коммуникация эмоций.

Ситуации, герои, образы, субъективно отобранные и представленные журналистом аудитории, являются предпосылкой, стимулом и обоснованием деятельности для какого-то социума или общества в целом. Стимулируя к действию, к примеру мечта, выступающая целью одного человека, или какое-то нестандартное действие, могут опосредованно стать мечтой или потенциальными поступками других людей. Опосредованно значит благодаря средствам массовой информации. Следовательно, созерцая мир СМИ, люди в своей реальной жизни предпринимают действия, которые продиктованы новыми целями, отраженными в этом новом для них мире.

в начало

 

ПРОГРАММИРОВАНИЕ НА УСПЕХ

 

«Культура – есть мера реализации

сущностных сил человека».

Лев Коган

 

Итак, мы убедились, что массово-коммуникационную деятельность нельзя свести лишь к сумме индивидуальных деятельностей по производству и потреблению продукции средств массовой информации.

Это отнюдь не очевидно, как кажется на первый взгляд. Ведь в течение многих лет теоретики журналистики нередко тем и занимались, что «суммировали» качества текстов, способных наиболее эффективно донести до аудитории определенным образом акцентированное содержание. Причем чаще всего рассматривался некий идеальный, мы его еще называем «вакуумный», вариант взаимодействия СМИ и аудитории или отдельной личности: то есть когда те или иные газеты чаще всего рассматривались для них в качестве единственного источника информации, а сама аудитория выступала как некая абсолютно некритичная масса, изначально запрограммированная на восприятие текстов.

Сегодня, как показывает практика, при анализе взаимоотношений журналиста и аудитории СМИ необходимо учитывать, наряду с очевидными психологическими факторами, влияющими на характер восприятия журналистских произведений, и ряд скрытых. Назовем, к примеру, уровни (программы) психической деятельности. Первая программа, генетическая, как отмечают специалисты, «записана» в соответствующих мозговых образованиях ребенка уже к моменту рождения. От этого генотипа среди прочего будут зависеть способности, задатки и возможности личности, но также и наследственные болезни, если они переданы генетически. Задатки, влияющие на психическую деятельность, касаются почти всех ее сфер, но особенно ярко проявляются в эмоциональном реагировании, от них зависят темперамент и характер[15].

Вторая программа формируется на основании обобщения субъективного, усвоенного в процессе жизнедеятельности, опыта индивида, особенно полученного до двух-трехлетнего возраста. Формирование продолжается и в дальнейшем, но уже на основании заложенного ядра личности и в более ограниченном виде. Эта программа является субъективно-подсознательной основой личности. Как отмечают психологи, связанные с этой основой личности оценки и модели поведения развиваются также в результате различных психологических комплексов, гнездящихся в подсознании. Все это формирует внутренние системы устремлений, установок, привычек, влечений, амбиций, характеризующих данную личность и воздействующих на принятие субъектом решений и в целом на его поведение.

Наконец, третья программа психической деятельности представляет собой только часть осознаваемой психики. А одной из главных ее составляющих частей является сознание, как необходимое условие для развертывания других частей. Соратник Дарвина Т.Г. Гексли писал в отношении сознания, что никто не знает, что это такое, но все видят, когда оно нарушается. Осознаваемая психика, в отличие от интуитивной, доступна для анализа. Ее можно, к примеру при взаимодействии личности со СМИ, – как-то прогнозировать, моделировать, в конце концов, манипулировать ею. Ведь процесс осознавания информации – это и есть формирование сознания. Но нужно учитывать тот факт, что «в сознание вводится как часть непосредственно воспринимаемой извне, так и поступающей из памяти, а также из подсознания информации. В свою очередь сознание находится в зависимости от эмоционального состояния, конкретной ситуации, мотивационных влияний, отложенных проблем и т.д. К этому надо добавить еще сознательную постановку задач, осуществляемую высшими отделами личности»[16].

Вышеизложенное, как нам кажется, дает основание тому, чтобы мы вслед за Эрихом Фроммом воспользовались термином «адаптация» (приспосабливание) для формулирования ключевой проблемы, связанной, в частности, с проблемой организации диалоговых отношений с аудиторией СМИ. Ведь особого рода психологическая связанность соединяет индивида не только с внешним миром, но и со средствами массовой информации, отражающими социальную практику. Безусловно, только с теми СМИ, с которыми он имеет хоть какой-то контакт.

Фромм выделял адаптацию личности к внешним условиям статическую и динамическую[17]. Возможно ли наблюдать аналогичное в сфере общения человека со средствами массовой информации? Считаем, что да. Пример статической адаптации: газета сменила формат, шрифты, перешла на компьютерный набор, стала выходить как многоцветная и т.д. и т.п.

Думается, все это не очень повлияет на изменение характера индивидуума, регулярно ее читающего. Человек не изменился как личность. Как и в тех случаях, если будет телепрограммы смотреть не по черно-белому, а по цветному телевизору, радио слушать в стереоварианте. Чтобы не создалось впечатление, что статическая адаптация предполагает только чисто технические усовершенствования СМИ и всего, что с ними связано, приведем пример другого порядка: относительно безболезненный переход в 90-е годы от журналистики «вещающей» – к журналистике «сообщающей», то есть отказ от ее моноидеологичности.

Динамическая адаптация личности к СМИ – более сложное психологическое явление. Кардинально меняются, например, тематика, содержание массово-коммуникативных текстов, или другими становятся ориентиры их векторов, градация систем координат: «добро-зло», «хорошее-плохое», «важное-второстепенное», и т.д. и т.п. В силу каких-либо обстоятельств внешнего порядка человек или какая-то социальная группа вынуждены принять их. Но при этом вглубь сознания загоняются различного рода комплексы. Они были описаны Зигмундом Фрейдом как состояния психики, возникающие в тех случаях, когда нельзя реализовать свои желания, амбиции. Вытесненные субъектом в подсознание, они оттуда беспокоят его и направляют поведение для их удовлетворения, а при невозможности этого невротируют человека.

Фрейд описал комплексы неудовлетворенной сексуальности, его ученик А. Адлер – комплекс неполноценности. Комплекс самоутверждения и жажды власти носит имя Наполеона. Существуют и другие комплексы, например, способствующие развитию застенчивости, неуверенности в себе или, наоборот, самовлюбленности, любования собой (нарциссизм). Психотерапевты опытным путем доказали, что, как правило, наличие определенного комплекса сопровождается внутренней потребностью не только компенсации, но и гиперкомпенсации, то есть компенсации с «избытком».

Проведенные автором опросы журналистов, материалы коллег-социологов[18], как нам кажется, позволяют выделить и описать некоторые составные части динамической адаптации личности к сегодняшним средствам массовой информации.

Первый вариант, назовем его «идеальным»: человек, какая-то группа (социум в целом) однозначно и осознанно принимают динамические изменения средств массовой информации. Возможен ли он на практике? Возможен. И, прежде всего, для поколения, которое вырастет и повзрослеет одновременно с этими СМИ. Возможен для индивидуумов, которые ждали перемен, готовы были к ним психологически и интеллектуально.

Второй вариант динамической адаптации к СМИ характеризуется нарушением привычных связей, дававших человеку уверенность в жизнедеятельности. Причем акцентируем внимание на том, что, как и при первом варианте адаптации, все сказанное в равной степени относится как к аудитории средств массовой информации, так и к самим журналистам. В ситуации, когда эти связи со СМИ нарушены, возможно либо их возобновление, с учетом происшедших качественных изменений, что требует огромной интеллектуальной работы по переосмыслению происшедшего, поиску новых ориентиров, либо отказ от индивидуальности, то, что Фромм называл «бегством от свободы». Именно в этих терминах, на наш взгляд, должны исследоваться культурологами, психологами причины «созерцательного» порой отношения людей к сегодняшним СМИ, а также причины, по которым многие известные журналисты, серьезные профессионалы так и не смогли приспособиться к деятельности в новых условиях.

в начало

 

МЕНТАЛЬНОСТЬ И МЕНТАЛИТЕТ

 

«Только неглубокие люди знают себя

до самых глубин».

Оскар Уайльд

 

Следует отметить, что, начиная с середины 90-х годов XX века, многое изменилось и в сфере массового сознания россиян. Раньше, будучи монолитным, оно являлось «легким орудием» в руках участников коммуникационного процесса, им легко было манипулировать. Сегодняшняя разрозненность общественного сознания предполагает прежде всего отказ от старых методов воздействия на аудиторию СМИ, а следовательно, анализировать современную журналистскую практику становится намного сложнее.

Так Елизавета Гладковская попыталась проанализировать деятельность современных российских СМИ путем сопоставления их с зарубежными изданиями. Ключевым понятием в ее работе была «ментальность» – как в широком, так и в узком смысле данного термина. Предположив, что прежде всего ментальность характеризует любую аудиторию СМИ и от этого во многом зависят особенности восприятия информации, она провела интереснейшее сравнительное исследование качественных периодических изданий России и США.

Но вначале в рамках методологического «поля» исследования подчеркнем, что существует несколько трактовок очень важного для характеристики современной массово-коммуникационной практики понятия «ментальность». Например, по мнению Б. Шулындина, менталитет можно определить как «сформированную под влиянием достаточно постоянных географических, геополитических и социальных факторов систему стереотипов поведения, чувственно-эмоциональных реакций и мышления, являющуюся выражением иерархически соподчиненных приоритетов и ценностей».

М. Рац и М. Ойзерман говорят прежде всего об определяющей особенности советской ментальности как о «почти полной неспособности к рефлексии». В. Веселова определяет менталитет как некую характерную для конкретной культуры (субкультуры) специфику психической жизни представляющих ее людей, детерминированную экономическими и политическими условиями в историческом аспекте. «Содержание менталитета, – отмечает она, – как это вытекает из самой этимологии слова, заключается в когнитивной сфере и определяется, прежде всего, знаниями, которыми владеет человеческая общность».

Известный исследователь «национальных образов мира» Г. Гачев, пытаясь установить, что наиболее важно тому или иному народу и его культуре, «врожденно», выделяет такие элементы, как Пространство и Время, Вертикаль и Горизонталь, Почему и Кто. К примеру, для немцев – это Время, для русских – это Пространство: даже священное слово «страна» того же корня.

Применительно к СМИ, менталитет можно рассматривать как определенные стереотипы в оценке события, заострение внимания на каком-либо вопросе, приверженность определенным традициям.

Говоря о традициях отечественных СМИ, многие исследователи обычно останавливаются на склонности российской журналистики к анализу. Аналитическая журналистика – традиционно наиболее сильная ветвь российской прессы, а стремление раскрывать причины, определять значимость, направление развития постоянно возникающих, поднимающихся на поверхность явлений, событий, исторически присуще российскому менталитету, традиционно проявляло себя в журналистской деятельности.

Для аналитической журналистики характерно выяснение причин, условий развития событий и изменения ситуаций, оснований, мотивов, интересов, намерений, действий различных социальных сил, выявление современных противоречий тенденций развития, правильности, обоснованности разнообразных точек зрения, идей. Большинство исследователей также отмечают еще одну важную проблему практического характера, связанную с современной российской ментальностью. Дело в том, что с новой политико-экономической системой и новым общественным укладом появились новые ценности, которые зачастую чужды большинству людей по своей природе, в то время как ориентиры, которые сформировались под влиянием времени, «сдают» свои позиции.

Что касается особенностей западной ментальности, здесь отечественные авторы в большинстве своем единодушны: ведущая идея современного общества – индивидуализм. Отсюда – стремление к реализации личных интересов. Не менее влиятельной, отмечают исследователи, является идея прогресса. И, наконец, еще одна из актуальных проблем современного западного общества – нарушение равновесия духовных и материальных ценностей в культуре.

В России традиционно журналист ориентирован больше на персонифицированную подачу материала, в то время как каноны западной журналистики требуют четкого отделения информации от мнения, поэтому, к примеру, американский журналист свою главную задачу видит в информировании общественности, а не в высказывании своего мнения по какому-либо поводу.

В то же время некоторые принципы отечественной журналистики расходятся с традициями мировой журналистской практики. Допустим, иностранных заказчиков нередко не удовлетворяет уровень информации, которую предоставляют им российские информационные агентства. И здесь дело не только в особом менталитете русского сознания, склонного к рассуждению и рефлексии, сколько в нежелании профессионально осваивать опыт мировой журналистики. Пример: согласно профессиональным канонам мировой журналистской этики за квалифицированным комментарием по поводу социально, либо политически значимой информации журналист обязан обратиться к мнению экспертов, и лишь при невозможности получить его из компетентного источника может выступить с комментариями сам. Можно только догадываться как часто у нас предшествует собственной публикации «журналиста-пророка» или того, кто пытается взять на себя роль «информационной мессии», обращение к квалифицированному эксперту?.. Как выясняется, авторам вообще зачастую не хватает навыков работы с фактами.

Заимствуя какие-либо тенденции, характерные для иностранных СМИ, вместе с тем, следует учитывать особенности восприятия информации российской аудиторией. Попытаемся сделать несколько выводов.

 

Итак, отечественный читатель:

§         Будучи склонным к размышлению, по своему менталитету больше ориентирован на аналитическую информацию. Ему важно показать, что по одной и той же проблеме может существовать несколько мнений. В то же время, во избежание дезинформации, право комментировать какое-либо событие следует предоставлять специалисту.

§         Предпочитает получать целостное представление о событии, разносторонний взгляд на проблему.

§         Интересуется, как мнением высокопоставленных лиц, так и простых обывателей.

§         Ему одинаково интересны как деловые, так и личностные характеристики героев публикаций. Второе, в частности, дает возможность читателю стать «ближе» к известной персоне.

§         Рядовой представитель аудитории не должен (и, как правило, не имеет желания, как свидетельствуют многочисленные социологические исследования) вовлекаться в информационные войны.

в начало

 

ИНДИВИД, «ПОТЕРЯВШИЙ» ЛИЦО

 

«...Быть счастливым – значит

не желать того, чего нельзя получить».

Василий Ключевский

 

Массово-коммуникационный аспект деиндивидуализации личности, как показывает современная практика, находит выражение в следующих формах:

§            «Мазохистская» зависимость от СМИ. Человек избавлен от принятия решений, их ему диктуют со страниц периодики, с экрана телевизора, из динамика радиоприемника. Происходит это потому, что он в новых обстоятельствах жизни или по складу своего характера «ведомый» и все больше и больше испытывает чувство беспомощности, социальной неполноценности. Он даже получает определенное удовольствие оттого, что кто-то за него принимает решения, берет на себя тем самым ответственность за судьбу его личную или целого поколения.

§            Типологизированный конформизм. Индивид перестает быть собой и постепенно усваивает тип личности, предлагаемый (навязываемый) ему массово-коммуникационным шаблоном. Какое-то время действия могут осуществляться сознательно, затем переходят в автоматическое поведение. Фромм называл подобный конформизм автоматизирующим. Причем человек уверен, что это сам он принимает решения, выбирает стиль поведения, реагирования или, допустим, творческий почерк и т.п. Псевдомышление, псевдоэмоции, псевдочувства – одни из главных характерных черт «типологизированной» личности.

§            Игрореализация. Как известно, Фрейд указывал на две формы проявления бессознательного и изменения действительности, которые подходят к искусству ближе, чем сон и невроз: детскую игру и фантазии наяву. Как нам кажется, с определенными, конечно, оговорками, но можно говорить о том, что журналистика как форма отражения действительности развивается по тем же законам, что и художественное творчество в целом. Таким образом, продукция СМИ для аудитории и для самого журналиста является своеобразным «сном наяву» – то есть средством удовлетворения неудовлетворенных и неосуществленных желаний, которые в действительной жизни не получили осуществления. Поэтому понятными становятся необъяснимые на первый взгляд пристрастия тех или иных людей к журналистским текстам определенной тематики, изобразительному материалу или, допустим, фильмам. Как дети в игре «дочки-матери» представляют себя выполняющими какие-то ролевые обязанности, так и они в процессе восприятия продукции СМИ или воссоздания с помощью определенных творческих методов осознают себя их соучастниками.

§            Творческая аффектация. Данная форма деиндивидуализации личности находит выражение в определенных асоциальных проявлениях. Например, в формировании манипуляторского типа личности, в желании человека с помощью СМИ хотя бы на короткое время обрести власть над людьми, поставить их в зависимость от себя, заставить ужаснуться, испугаться, страдать и т.д. и т.п. Неестественное творческое возбуждение нередко обусловлено подсознательными чувствами обиды, собственного бессилия, местью или является своеобразным доказательством чего-то кому-то.

Таким образом, суть «психологического» аспекта проблемы организации диалоговых отношений между СМИ и их аудиторией можно сформулировать следующим образом:

§            когда человек живет в ладу с собой – его не преследуют комплексуальные переживания; при создании и при потреблении продукции средств массовой информации ему достаточно опоры на собственные силы и он старается избегать жестких стереотипов, социально-политических клише, различного рода самоцельных административных схем, якобы упорядочивающих действительность.

Логично возникает вопрос – но ведь могут возникнуть препятствия, «фильтры» и не только физиологического или психологического характера?

в начало

 

СВОБОДА ЕСТЬ...

 

«Ты называешь себя свободным.

Свободным от чего,

или свободным для чего?»

Фридрих Ницше

 

До сих пор мы не акцентировали внимание на аксиологических проблемах массово-коммуникационной деятельности: а ради чего, собственно говоря, индивидуум обращается к средствам массовой информации как форме самореализации, и какое место занимают они в выработанной им системе приоритетов и ценностей? Только ли своеобразные биологические, психологические, социальные «инстинкты» толкают его к этому, только ли желание как-то «материализовать» определенную идеологию?

Здесь можно поразмышлять о диалектическом единстве понятий «творчество» и «свобода». В мире реальном, а не иллюзорном, каким было общество «строителей коммунизма», высшей ценностью является то, о чем люди мечтают и спорят тысячелетиями, что является самым трудным для человеческого понимания – свобода. С философской точки зрения можно говорить о том, что есть «свобода от» – свобода от какого бы то ни было внешнего угнетения и принуждения и «свобода для» – внутренняя свобода человека для его самореализации.

Внутренне свободный человек может быть независимым, свободным от «массифицированного», «усредненного» сознания толпы, от стереотипов мышления, свободным от зависти, корысти, от собственных агрессивных устремлений. Из внутренне свободных людей складывается социум, общество. По-настоящему демократическое общество, свободное от пут агрессивной моноидеологии, не дающей возможности развиваться по естественным законам экономике, политике, науке, искусству.

«От чего не свободен свободный человек? – задаются вопросом авторы известного педагогического манифеста. – От совести... Совесть – то общее, что есть в каждом отдельно. Совесть – то, что соединяет людей»[19]. «Знания, интересы, мораль, – дополняют их этико-философские размышления А. Н. Яковлева, – вот три кита, на которых держится мировое общественное сознание, а тем самым и человеческое поведение. Кто впереди, кто по бокам в этой тройке – интересов, знаний и нравственности? Поставим коренником знания – рискуем оказаться в мире отрешенности от жизни, в мире задогматизированного, фанатического сознания – даже наука рождает подчас фанатизм, а она не единственная форма добывания знания. Поставим во главу угла интересы – рискуем одичанием, озверением, катастрофой – духовной и материальной. Пропитаем интересы и знания нравственностью – получим отличную упряжку для путешествия по лабиринтам жизни, по трудным дорогам к гуманизму»[20].

В творчестве проявляются сущностные характеристики личности, следовательно, хоть в чем-то перекрыть этот процесс значит вызвать «болезнь» как на уровне отдельного индивида, так и на уровне социума, общества в целом. Что, собственно говоря, и является первопричиной многих конфликтов, возникающих в журналистской среде и широко известных сегодня многим (уход из редакций «Комсомольской правды», «Коммерсанта», «Независимой газеты», других изданий группы ведущих журналистов, создание, наряду с «Известиями», газеты «Новые известия», конфликт на НТВ и так далее, ведь подобные примеры, в том числе и из жизни региональных СМИ, каждый может привести сам).

в начало

 

ОГРАНИЧЕНИЯ ТВОРЧЕСКОСТИ

 

«Драма становится тогда подлинной драмой,

когда у нее нет виновных...»

Татьяна Сухотина-Толстая

 

Ограничения на творческое самовыражение порождают у личности определенные внутренние коллизии. Попробуем сформулировать их. Для упрощения – человека, профессионально связанного со средствами массовой информации, мы далее будем называть «журналист», представителей аудитории, которые вдумчиво и, что очень важно для нас, избирательно потребляют продукцию СМИ, – «творческая личность».

 

Ситуация первая. Журналист по каким-либо причинам внутреннего характера не имеет возможности реализовать с помощью СМИ свой потенциал (то есть, те изменения, которых он достиг внутри себя с помощью творческого самосовершенствования). В этом случае творческий порыв становится разрушительным для личности, ибо выход из своего «поля действия» (термин А. Тойнби) связан с утратой силы действия и волевых установок на самореализацию.

Осмысление данной ситуации, социального явления в целом позволяет, как нам кажется, найти ответ на вопрос о причинах возникновения негативных явлений в журналистской среде (диапазон их достаточно широк: от творческого и бытового конформизма – до пьянства и наркомании). «Когда накладываются ограничения на реализацию нашей творческости, мы заболеваем, становимся напряженными, тупеем. Часто люди начинают прибегать к наркотикам и алкоголю, чтобы прорваться к своей творческости сквозь ограничения и построенные запреты с тем, чтобы войти в измененное состояние сознания. Мы любим наши «высокие» состояния, но... наркотики и алкоголь становятся тем способом, которым мы вновь входим в соприкосновение с нашей творческостью, но при этом разрушаем себя»[21].

Любопытен сравнительный анализ. Результаты проведенного нами в 1989 году социологического опроса журналистов семи областей и республик России[22] свидетельствовали о том, что каждый четвертый из них либо уже менял неоднократно, либо собирался сменить место работы по причинам творческой самонеудовлетворенности. Из числа наиболее часто называемых в открытой части анкеты и при устном интервьюировании можно было выделить по убывающей следующие мотивы:

§         «отсутствие возможности готовить к печати материалы лишь на интересующие тебя темы и в необходимых тебе как автору объемах»;

§         «отсутствие в данном издании материальных условий для полной творческой самореализации (плохая типографская база, отсутствие оргтехники, редкая периодичность издания, мизерный гонорарный фонд и т.д.)»;

§         «отсутствие перспектив творческого роста»;

§         «отсутствие достойной оплаты творческого труда»;

§         «микроклимат коллектива, не способствующий плодотворной работе»;

§         «не сложившиеся отношения с кем-либо из руководителей издания»;

§         «плохие бытовые условия»; и т.д.

Аналогичный опрос, проведенный в девяностые годы примерно на том же количественном массиве[23], выявил, что первостепенное значение при реальном или потенциальном увольнении журналиста имеет следующий мотив:

§         «неудовлетворенность условиями оплаты труда как в данном средстве массовой информации, так и в целом в журналистке».

§         Каждый пятый из опрошенных ответил, что, помимо журналистики, занят еще в какой-либо сфере деятельности. Однако реально менять место работы собирались лишь каждый двадцатый из них.

§         Следующий по числу указанных мотивов – «не сложившиеся отношения с руководством».

§         На третьем месте – причины «семейно-бытового характера».

§         Примечательно, что мотивы сугубо творческой неудовлетворенности вообще упоминались лишь третью опрошенных.

Означает ли это, что у журналистов появилась возможность избегать, «обходить» какие бы то ни было препятствия на пути творческой самореализации? Думаю, что нет. Во-первых, как показывает практика, связано это чаще всего с общей тенденцией перехода от журналистики «персоналий» – к журналистике «коллективов», когда сутью деятельности большинства членов редакционного коллектива становится лишь получение и обработка информации. Во-вторых, заметно снизился уровень требований к качеству журналистских материалов. К примеру, контент-анализ четырех ведущих изданий Свердловской области, проведенный автором, показал, что в их жанровой палитре в течение месяца, а зачастую и больше отсутствовали очерк, фельетон, весьма унифицированным был язык интервью и репортажей, корреспонденции и расширенных информационных заметок. Что касается проблемных материалов, то 90 процентов их авторов не выходили даже на второй круг обобщения.

 

Ситуация вторая. Журналисту дается возможность с помощью СМИ практически полностью реализовать свой творческий потенциал, воздействуя на социальное окружение и устанавливая взаимоотношения, вполне гармонизирующие с его внутренним миром. Но это не означает, что журналист автоматически добивается гипотетически желаемого результата. В данном случае возникают помехи двух видов.

Во-первых, если продукты его творческой деятельности имеют качественно иную форму, содержание, язык и т. д., чем общепринятые, то аудитории приходится какой-то период проходить весьма болезненный процесс приспособления к ним. Не исключено, что вначале, а может быть и вообще в обозримом будущем, они будут отторгаться не только безликой аудиторией, но и творческими личностями, внутренний мир которых во многом идентичен внутреннему миру журналиста. И именно это будет самым болезненным ударом для творца. Хотя Анри Бергсон, как нам кажется, в том числе и по этому поводу отмечал, что природа художественного (читай – публицистического) творчества такова, что произведения, даже просто шокировав публику, имеют своим последствием преобразование общественного вкуса. С этой точки зрения продукт творчества обладает как силой, так и целью[24].

Во-вторых, процесс творческой самореализации журналиста впрямую связан с процессом приспособления и самого журналиста к новым, постоянно меняющимся в прогрессивно развивающемся обществе социальным условиям. И здесь исследователям богатый материал для размышлений дает недавний период бурных социально-политических перемен, названный перестройкой.

В контексте вышеизложенного мы рассматриваем два уровня профессионального самосовершенствования журналистов. Первый из них связан с сознанием выдвигаемых временем новых статусных потребностей, второй – с формированием индивидуального творческого метода, а значит с ростом профессионального самосознания, или, как еще говорят, диалога личности со своим опытом – как прежним, так и вновь формирующимся. Первый уровень в большей степени реализуется на практике через нормативные теории, прежде всего, через теорию свободы прессы. Второй уровень профессионального самосовершенствования связан с преодолением стереотипов, ломкой профессиональных штампов, овладением новым опытом и выходом на новый уровень мастерства.

В свое время автору уже приходилось подробно анализировать проблему проявления специфичности журналистского мышления[25]. На основе социологических исследований можно было, к примеру, говорить о том, что в 90-е годы у людей нашей профессии в большей степени, чем у других, стал утверждаться реалистический, деловой, активный стиль мышления, ибо журналист, как никто другой, взаимосвязан в своей повседневной деятельности с процессами, происходящими в обществе. В силу этой специфики есть все основания говорить о высокой мобильности журналистского мышления, подвижности умственной ориентировки пишущего, снимающего.

Мышление, как известно, есть, прежде всего, способность рассуждать, уметь делать на основе исходных посылок умозаключения.

Для журналиста очень важно уметь не ограничиваться лишь пределами информации. В этой связи принципиальное значение имеет преодоление различного рода «помех», «препятствий», так или иначе влияющих на конечный результат журналистской деятельности. Характерно признание ведущего некогда очень популярной телепередачи «До и после...» известного журналиста Владимира Молчанова: «С моей точки зрения, я свободен до сих пор лишь на 10–15%. Ибо я выходец из брежневской школы журналистики – у меня цензор в крови, в сердце, в почках, – и это очень трудно очистить»[26]. Несколько иной характер «препятствий» выделил другой известный мастер – Ярослав Голованов: «Мне кажется, многие наши журналисты, когда пишут, думают не о читателе, а о редакторе. Смотрят на написанное его глазами. Но и редактор не думает о читателе. Он читает, зачастую, глазами тех, кто ему может потом позвонить и причинить разные неприятности...»[27].

Как видим особенно актуальными эти слова стали сегодня, на рубеже веков, когда политические (идеологические) интересы СМИ и тех, кто за ними стоит, оказались тесно переплетенными с экономическими интересами.

в начало

 

АККУМУЛЯТОР ТВОРЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ

 

«Талант – это как похоть Трудно утаить.

Еще труднее симулировать».

Сергей Довлатов

 

Ситуация третья. Творческая личность (определенная группа) из состава аудитории не удовлетворены творческим потенциалом журналиста или в целом СМИ.

На первый взгляд: в чем проблема? В повседневной жизни она решается достаточно просто: человек отказывается от подписки или покупки какого-то периодического издания, переключает канал или просто выключает радиоприемник, телевизор. Однако мы попытались смоделировать ситуацию, при которой творческая личность не удовлетворена творческим потенциалом журналиста, а последний достоверно знает об этом. Причем мы не будем анализировать причины происшедшего – об этом речь пойдет далее, где мы будем говорить о технологиях организации диалоговых отношений с аудиторией СМИ. Нас интересует другой аспект проблемы – методологический: какие альтернативные варианты могут иметь место тогда, когда журналист, скажем так, миновал уже – по мнению аудитории в целом или отдельных ее представителей – пик своей творческой активности?

§            Ретроспективный вариант. Журналист пытается самореализоваться, используя творческие приемы, методы, способы, язык, способствовавшие успешной, по его мнению, деятельности в прошлом. В практической деятельности СМИ это находит выражение в появлении изданий, программ определенной направленности, эксплуатирующих, как правило, одни и те же темы (к примеру, ностальгия по ушедшей молодости) или делающих ставку на завоевание внимания лишь какой-то одной социально-демографической группы: пенсионеров, ветеранов Вооруженных Сил, женщин, овдовевших в годы войны, или, к примеру, такой совершенно специфической группы, как «стиляги» 60-х годов; и т.д.

§            Прогностический вариант. Аналогичная попытка, но журналист пытается совершить творческий экскурс не из настоящего в прошлое, а из настоящего – в грядущее, то есть спрогнозировать, а если есть такая возможность, то и реализовать на практике программы, которые, по его мнению, еще только будут когда-нибудь насущно необходимы, адекватны интересам аудитории. Таковыми, на наш взгляд, являются узкоспецифические периодические издания, выходящие по инициативе и благодаря творческой «пассионарной» деятельности отдельных журналистов (например, в недавнем прошлом – издания по проблемам компьютерных технологий, ныне – по мультимедиа, поп-арту, литературоведческие, театральные журналы и т.д. и т.п. Аудитории в этом случае, зачастую, следует еще «дорасти» до высоких творческих состояний журналистов и их проявлений в каких-то конкретных формах, и именно этот фактор определяет противоречивость взаимоотношений коммуникаторов и коммуникантов.

§            Альтернативный вариант. Журналист, издание в своей творческой деятельности просто-напросто отказываются от каких бы то ни было примет времени, мирских проблем. Уход от настоящего сопровождается либо имитацией освещения жизнедеятельности некоего мифического социума, либо гипертрофированным проецированием собственного внутреннего мира до «глобального» уровня. В качестве альтернативного варианта развития можно, видимо, рассматривать и периодические издания, пытающиеся структурировать бытие с помощью лишь формально-логических, сугубо лексических и других подобных способов отражения реального мира. При тоталитарных режимах, в силу закрытости, определенной зашифрованности текстов, они нередко являются единственно возможными для легального выхода и распространения.

Главное отличие от прогностического варианта в том, что журналист ставит задачи на творческую самореализацию лишь для «внутреннего» потребления продуктов интеллектуального труда.

§            Кумулятивный вариант. При нем журналист, как правило, на какое-то короткое время исчезает с «горизонтов» журналистской деятельности, чтобы вернуться к аудитории творчески преображенным («кумуляцио» с позднелатинского – «накопление»). Данный вариант – наиболее распространенный в сфере любой творческой деятельности. Но только кажется, что на подобный шаг способен, к примеру, каждый журналист. Эйфория от первоначального творческого успеха заставляет его, как правило, еще долго использовать наработанные приемы и методы, привычные формы самореализации и язык. Почувствовать момент насыщения аудитории, а еще лучше предуведомить его, дано лишь по-настоящему творческим личностям, ориентирующимся не только на собственный вкус, пристрастия, симпатии, антипатии, но и на мнения отдельных представителей аудитории, творчески опережающих основную ее массу.

Качественное изменение издания, теле-, радиопередачи, роли и функций самого журналиста предполагает, в первую очередь, максимилизацию творческих усилий личности или группы творческих работников. Это не вынужденное (или не только вынужденное) действие. Работа по-старому ввергает их в состояние творческой болезни, характеризующейся апатией, равнодушием к сделанному, иногда цинизмом по отношению к профессии, коллегам, аудитории. Нередки случаи, когда люди не в силах разобраться в причинах подобных состояний, в том, что мера их потенциальной творческой энергии не имеет форм и способов реализации.

Что касается примеров кумулятивного варианта развития СМИ, отдельных журналистов, то их достаточно много. Это и перманентная реконструкция телевизионных информационных выпусков как общенациональных, так и местных телестудий. И реализация творческих проектов Владом Листьевым и его коллегами. И практически реализуемый газетой «Первое сентября» принцип педагогики развития. И многое другое. В том числе есть примеры и безуспешных попыток журналистов «дважды войти в одну и ту же реку», то, что мы выше обозначили как ретроспективный вариант творческого развития.

Социальный аспект массово-коммуникационной деятельности, безусловно, является значимой составляющей предлагаемой нами в данной книге концепции. И не только потому, что, как мы говорили, творческое самовыражение – вот главная цель человеческого существования, венчающая биологические или психологические ступени восхождения к Творчеству. Можно быть, к примеру, несчастливым в биологическом смысле, но счастливым в социальном и в творческом. Или наоборот. В зависимости, конечно, от того, как выстроена личностью, или в нашем случае – конкретно журналистом, система приоритетов и ценностей.

в начало

 

к содержанию << >> на следующую страницу