Глава VII

По ту сторону экрана

 

Очередной председатель Гостелерадио СССР А.Н. Аксенов предложил мне перейти из литературно-драматической редакции руководить единственным в стране государственным Институтом повышения квалификации работников телевидения и радиовещания. Трудно было бы не догадаться, что за этим откровенным выталкиванием из эфира стоит недовольство стилем и характером моей работы в редакции, моим нежеланием считаться с устаревшими методами руководства телевидением. Я не сразу дал согласие, сказал, что подготовлю концепцию развития института и, если руководство ее утвердит, то возьмусь за новую работу.

Председатель горячо одобрил мою концепцию развития ИПК, и я оказался в роли его ректора. Затем последовало утверждение моей кандидатуры на коллегии министерства образования страны, и я стал как бы слугой двух господ. На самом же деле я был предоставлен только себе: претворяй, мол, свою концепцию в институте, а на телеэфир не влияй. Не скрою, нет-нет да и скребли на душе кошки из-за отстранения от живой работы в эфирной редакции, от творческого станка по производству телевизионной продукции.

Среди телевизионщиков и радийщиков ИПК большой популярностью не пользовался. Надо было преодолеть такое к нему отношение, предоставить людям возможность обновлять и углублять их профессиональные знания. Это было тем более важно, потому что в то время в стране не было ни одного вуза, который бы планомерно готовил кадры специально для радио и телевидения. Их выпускали факультеты и отделения журналистики университетов, а также ВГИК и другие высшие учебные заведения. В сфере телерадиовещания нередко работали люди с педагогическим, инженерным или агрономическим образованием. Многим из них, даже опытным, недоставало сугубо специальных знаний, необходимых сотрудникам вещания.

В институте со временем удалось создать высокопрофессиональный коллектив преподавателей, заработали восемь кафедр и два факультета, был сформирован работоспособный диссертационный совет по защите сначала кандидатских, а потом и докторских диссертаций. (Сам я получил ученую степень доктора наук и профессорское звание за десять лет до перехода в институт.)

Начало моей работы в ИПК пришлось на очень непростые годы в истории отечественного вещания. В стране постепенно набирали силу демократические процессы, называемые перестройкой, утверждалась гласность как принцип работы печати, общественных и государственных организаций и учреждений. Громоздкая и жестко централизованная структура Гостелерадио СССР явно не поспевала за этими процессами. Его сотрудники, привыкшие к пристальному идеологическому контролю, сильно отставали от журналистов печатных органов информации в освещении проблем, которые волновали тогда общество. В Гостелерадио постоянно менялись руководители, далеко не все из них понимали специфику вещания, не говоря уже о проблемах подготовки кадров и повышения их квалификации. Затем единая государственная централизованная система вещания была разрушена, и каждый телеканал, каждая радиостанция пустились в самостоятельное плавание.

Коренные преобразования в обществе фундаментальным образом сказались и на телерадиовещании, на самом подходе к профессии журналиста. Были отброшены старые ленинские принципы партийности печати, возникали новые подходы как следствие развития демократии, свободы слова, гласности и открытости информации. В вещании утверждался переход от монолога к диалогу, к выявлению и сопоставлению различных точек зрения на общественно-политические, нравственные, культурные, исторические проблемы. Это привело к рождению и развитию новых жанров радио- и телепередач, основанных на диалоге их участников, на привлечении к дискуссиям зрителей и слушателей.

Сформировались и получили развитие новые тематические направления вещания, которых не было и не могло быть на партийно-государственном телевидении и радио. К ним можно отнести, например, парламентскую журналистику, имея в виду не только освещение деятельности законодательных органов, но и предвыборную борьбу, что породило немало вопросов о соотношении в эфире информации и агитации, о личностной позиции журналиста, о редакционной политике того или иного канала. Не меньше вопросов вызывали и вызывают передачи на темы религии, освещение деятельности тех или иных конфессий, взаимоотношений церкви и государства, проблемы морально-этической и мировоззренческой сфер человеческих отношений.

Рождение новых видов вещания повлекло за собой появление новых и отмирание старых профессий на телевидении. Профессии диктора, редактора вытесняются из жизни телекомпаний. На их место приходят ведущие ток-шоу, модераторы, продюсеры, художники компьютерной графики, режиссеры-монтажеры-компьютерщики, менеджеры и т.п. О том, как много в этой работе с новыми кадрами нюансов и особенностей, можно судить, анализируя, к примеру, профессию ведущего ток-шоу.

Подобные передачи заполонили наш эфир и на центральных, и на региональных телеканалах, и в них сразу же обозначились свои особенности в функциях и поведении ведущего. Так, В. Познер в передачах «Маска», «Мы» активно работал с аудиторией, демонстрировал внимание и уважение к мнению каждого участника передачи. А. Крупенин в своей передаче меньше всего интересовался мнением собравшихся в студии. Ведущая передачи «Я сама» Ю. Меньшова делила свою роль и соответственно ответственность с двумя экспертами, которые высказывали свои оценки по ходу дискуссии, сама же ведущая ограничивалась предоставлением слова участникам передачи и отдельными репликами. Некоторые ведущие ток-шоу, например в передаче «Арина», вообще использовали аудиторию в студии как видовой и звуковой фон для своих рассуждений в кадре. Очень своеобразно интерпретировал жанр ток-шоу и В. Пельш в передаче «Угадай мелодию».

Следует подчеркнуть: речь идет не о том, какая передача лучше или хуже, а о том, какое разнообразие получило развитие только одного жанра, и о том, какие качества нужны журналисту, участвующему в их подготовке и проведении.

Обострение кадровой проблемы на телевидении России во многом связано со сменой поколений. Вновь возникающие коммерческие телекомпании нередко сознательно не брали в штат профессионалов, имевших опыт работы на государственном вещании. Считалось, что этот опыт сковывает инициативу, усиливает самоцензуру, заставляет работать с оглядкой на реакцию начальства и власть. Об этом, в частности, говорил В.А. Гусинский, бывший руководитель холдинга «Мост-медиа», в одной из бесед с журналистами. Поэтому руководители частных телеканалов предпочитали брать на работу молодых, пусть неопытных сотрудников, профессиональные качества которых можно сформировать исходя из требований конкретной телекомпании.

Рост и падение профессионализма на телевидении происходит в процессе ежедневного производства программ. Одни учатся у опытных коллег, другие, надеясь на свой талант, индивидуально пробиваются к успеху, третьи ищут пути приобретения знаний в учебных заведениях.

Прежняя централизованная государственная система подготовки и переподготовки кадров для телевидения развалилась, не успев сформироваться. Распад структуры филиалов и курсов Института повышения квалификации работников телевидения и радиовещания, прекращение государственного распределения выпускников вузов по телерадиокомпаниям – все это предвещало закат единой государственной системы работы с кадрами. В то же время стали возникать коммерческие курсы, школы, вузы, которые, не имея в своем арсенале ни научной, ни учебной базы, занялись подготовкой кадров путем натаскивания своих слушателей на ремесло отдельных профессий – комментаторов, режиссеров, операторов, не особенно заботясь об эрудиции и кругозоре выпускников. Да и достаточным доверием и авторитетом они пока не пользуются.

Острейшую потребность в получении специального образования подтверждает анализ контингента слушателей ИПК, приезжающих с периферии. Сегодня на региональных студиях, в частных телекомпаниях, на кабельном телевидении, особенно на телестудиях небольших городов, работают специалисты, которые не имеют элементарной профессиональной подготовки в области творчества, инженерии, а иногда и люди, вообще не имеющие высшего образования. Многие из них хотели бы расширить свои профессиональные знания и навыки, но далеко не всегда имеют возможность это сделать.

В нашем институте мы исходили из того, что система подготовки кадров для телевидения в России должна определяться принципами государственной политики в области электронных СМИ. Коротко эти принципы можно сформулировать так: свобода слова и информации в обществе, ее доступность для каждого гражданина; независимость СМИ от власти, от монополий старого и нового образца; равная ответственность перед зрителем и обществом всех телекомпаний независимо от формы собственности, на которой они основаны. Права и ответственность тележурналиста должны осуществляться в рамках конституции, российского законодательства, а также в пределах контракта и обязательств, принимаемых журналистом добровольно при оформлении договорных отношений с телекомпанией. Эти принципы могли бы стать стержнем национальной системы подготовки кадров для телевидения в центре и на местах.

В чем преимущества и особенности обучения в ИПК? Прежде всего в том, на мой взгляд, что на основе накопленного за три десятилетия опыта институт сумел сохранить и развить главные элементы, существенные признаки государственной системы подготовки и переподготовки кадров. К ним можно отнести логику и последовательность распространения профессиональных знаний на основе достижений современной научной мысли; научную и учебно-методическую базу обучения, собственную издательскую деятельность; сохранение в учебном процессе устойчивых программ и планов, сочетание исторических традиций, опыта отечественного телевидения с современными методами вещания, что обеспечивается привлечением к преподаванию не только педагогов высшего уровня, но и «передовиков» современного телевизионного производства.

Такая позиция руководства ИПК может быть охарактеризована как неоконсервативная. Своеобразие «телевизионной жизни» состоит в том, что рубрики, авторитетные и популярные сегодня, завтра – уходят. Уходят в небытие, о них вспоминают лишь изредка. Но в них – опыт творчества, который преступно забывать и не развивать. Этот опыт может стать опорой для новых поколений телевизионщиков, если его изучать и анализировать. Поэтому ИПК исследует взлет, расцвет и закат прошлых и нынешних программ, творчество их создателей. В этом, пожалуй, и состоит суть неоконсерватизма ИПК – в соединении прошлого опыта, практики сегодняшнего дня и попыток заглянуть в будущее. Мы видим в следовании этому принципу залог нашей жизнеспособности, общественной полезности (тем более что тот же подход неплохо показал себя в других общественных сферах). Неоконсерватизм проявляется также и в наборе форм обучения – от традиционных лекций и коллективных обсуждений просмотренных телепередач до деловых игр и выездных занятий в регионах. Завоевали большой авторитет и всероссийские семинары специалистов региональных телерадиокомпаний.

На подготовку кадров для телевидения и радио институт стремится влиять изданием и распространением научной и учебной литературы. Во всех региональных телерадиокомпаниях, на факультетах и отделениях журналистики российских вузов имеется специальная литература, изданная в ИПК.

Особое внимание наш коллектив проявляет к подготовке кадров специалистов высшей квалификации. В аспирантуре института учатся 40 человек. В 1997 году приказом ВАК России создан диссертационный совет по защите докторских диссертаций, куда вошли 14 докторов наук – ведущих ученых Москвы. Некоторые руководители региональных телерадиокомпаний готовят с нашей помощью кандидатские и докторские диссертации, посвященные анализу актуальных проблем вещания.

Мы многое делаем для того, чтобы главным резервом преобразований в обучении слушателей стало совершенствование квалификации преподавателей. Если у преподавателя нет потребности в самоусовершенствовании, в приобретении новых знаний и причем чаще всего принципиально новых, то он оказывается на обочине науки. (Как часто мы бывали свидетелями того, как самомнение, завоеванный ранее престиж становились препятствием на пути развития системы образования!)

Сегодня нам нужно не только знание передовых методов педагогики, но и современного вещания, ибо учебный процесс в ИПК – процесс творческий. Обучая новые группы специалистов, преподаватели одновременно сами учатся новому. Здесь требуется высокая степень способности усваивать это новое, анализировать, обобщать, давать рекомендации. В этой работе особенно важно сблизить позиции преподавателя и слушателя, поставленных нашей традиционной педагогикой по разные стороны обучения, сделать процесс их общения взаимно обогащаемым. Пора выработать систему приглашения из России и стран зарубежья специалистов-практиков, добившихся реальных сдвигов в той или иной области вещания. Следует издавать тексты, диаграммы, схемы, таблицы, разъясняющие новый опыт и его перспективы.

Тоталитарное образование было одной из главных опор тоталитарной системы и копировало административно-командные методы управления. Освобождение от этих методов идет крайне медленно, потому что некоторые организаторы учебного процесса боятся этого освобождения, не зная, чем заменить устаревшие инструкции, указания, запреты, ограничения. Демократизм образования состоит в том, что здесь правят бал не чиновники, а творцы-педагоги, не управленческий аппарат, а творческие коллективы единомышленников – при всей разности подходов, способов, методов и форм обучения.

Мы принимаем меры по сокращению сроков обучения некоторых групп, увеличивая загрузку слушателей, интенсифицируя сам учебный процесс, исходя из принципов вариативности и индивидуализации обучения, целенаправленности отбора наиболее важных проблем.

Программно-целевой метод обучения выступающих в кадре предполагает выделение в особые учебные курсы тем, связанных с созданием имиджа ведущего. Часто модераторы, обозреватели больше любят себя в кадре, чем питают любовь и уважение к телезрителю, а это снижает эффективность, полезность программы. На кафедрах ИПК есть предметы, связанные с пластикой, костюмом, гримом, с другими дисциплинами, характерными для художественных кафедр творческих вузов Старый тезис «на телеэкране мужчина должен быть умным, а женщина – красивой» не поспевает за жизнью. Каждому следует быть и умным, и обаятельным.

Многие десятилетия распространение научных знаний было обезличено: мы больше всего говорили об идеях, о тезисах и постулатах, следуя в русле одной идеологии. Интерес к знаниям поддерживался только любознательностью, а сам процесс познания нередко выхолащивался до состояния лишь умозрительных упражнений. А между тем еще великий Эйнштейн говорил: еще неизвестно, что важнее для человечества – открытие ученого или его нравственный подвиг при этом. Придание нравственного, воспитательного смысла педагогическому процессу, его опора на общечеловеческие духовные ценности требует сегодня от преподавателя не только новых рациональных, но и духовных сил. В преподавании не должно быть безнравственных шатаний, шараханий от одной идеологии к другой, когда на место одних крайностей в оценках и позициях приходят другие. Авторитет обучения той или иной дисциплине во многом зиждется на уважении к преподавателю как к личности.

Жизнь предъявляет новый уровень требований к эрудиции преподавателя. Ему необходимо овладеть новыми методами обучения, перейти от монолога к диалогу со слушателями, наверстать упущенные возможности в умении дискутировать, убеждать собеседника, вести аудиторию за собой, помогать человеку, стать личностью, а работнику – профессионалом.

Большие перспективы открываются при создании телевизионно-спутниковой технологии дистанционного образования с внедрением ее в работу ИПК в 2004 году. При этой технологии телелекции транслируются для специалистов телекомпаний (или телесетей) по их каналам в ночное, свободное от эфирных передач время, по заранее известному расписанию. Преподаватель в таком случае может включать в свою лекцию фрагменты передач и фильмов, слайды, документы, таблицы и графики.

Дежурные по телецентру на местах записывают на видеокассету учебное занятие. При желании такие кассеты могут быть дополнены фильмами государственного фонда, которые получают наши слушатели двухгодичного заочного обучения на факультете профессиональной подготовки. Эти просмотры дополняются учебными материалами по всем дисциплинам, семинарами, промежуточными контрольными работами с участием преподавателей ИПК. (В города, где слушателей сетевой технологии набирается не менее 10–12 человек, командируются преподаватели ИПК для личных контактов и ответов на вопросы, для контроля за знаниями слушателей.)

Примечательно, что эта идея была впервые высказана еще в советское время Г. Юшкявичюсом, работавшим тогда заместителем председателя Гостелерадио СССР. Он предлагал передавать в ночное время программы, которые готовились учебной редакцией для специалистов – врачей, инженеров, учителей.

Сегодня уже ни у кого не вызывает сомнений, что результативность деятельности средств массовой информации в решающей степени зависит от уровня профессионализма их работников. Чтобы повысить этот уровень, необходимы меры, которые выходят за рамки отдельного учебного заведения. Так, на наш взгляд, в государственную лицензию на вещание, выдаваемую телерадиокомпаниям независимо от форм собственности, следует внести новое обязательное условие – сертификацию кадров. Разрешать открывать новую или продолжать вещание действующей ТРК можно только при наличии профессионально обученных кадров. Сертификация кадров как одно из условий выдачи лицензии должна найти отражение в Законе о телевидении и радиовещании, который разрабатывается много лет, но до сих пор не принят.

Нам необходимо обобщение опыта, расширение научных исследований, разработка новых подходов к обучению в самой системе повышения квалификации кадров. Это тем более необходимо потому, что кадровые службы на телевидении все еще комплектуются из чиновников, имеющих совсем иной опыт работы, лишь отдаленно напоминающий деятельность творческих организаций. Следовало бы раз в один-два года проводить общероссийские семинары, «круглые столы» по проблемам профессиональной работы в области повышения квалификации, по работе с кодексами чести в ТРК, издавать сборники статей по итогам этих встреч. Можно было бы предусмотреть и участие в них специалистов из стран ближнего и особенно дальнего зарубежья.

Наконец, весьма перспективной и актуальной задачей становится сегодня внедрение в систему профессиональной подготовки Интернета. Использование сети в преподавательской работе со слушателями и студентами привлекло бы внимание и спонсоров из частных телерадиокомпаний. Мы предложили совместно с Национальной ассоциацией телерадиовещателей, ассоциациями региональных ТРК, Министерством РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовой коммуникации разработать программу обеспечения двусторонней связи нашего института с Интернетом в деле формирования общих с развитыми странами принципов и форм работы со специалистами в области электронных СМИ. Работа с Интернетом могла бы стать основой развития международных связей отечественного телевидения и радиовещания.

За последние годы коренные преобразования в обществе коснулись и тележурналистики как науки, как фундамента профессионализма работников телевидения. Были осмыслены новые подходы к вещанию, проанализированы многие аспекты развития телевидения в стране, методы работы журналистов. Однако здесь многое еще предстоит сделать.

Отрицательную роль в становлении теоретических основ тележурналистики сыграла и слабость научных разработок в области истории телевидения России. Вместе с положительными тенденциями в науке появились опасные, субъективистские взгляды. Так, некоторые журналисты, в том числе руководители компаний, стали, во-первых, утверждать, что весь советский период в истории отечественного телевидения был только черного цвета, а во-вторых, противопоставлять один этап истории телевидения другому, полагая, что подлинная журналистика появилась только с их приходом на телевидение. А такой подход неизбежно ведет к утрате ценного опыта, накопленного за десятилетия отечественного вещания.

Однако повышение квалификации работников телевидения (или даже просто овладение ими профессией) идет «с переменным успехом» не только из-за теоретически неразработанных проблем, но и по причине новых процессов, затмевающих у журналистов соображения творческого характера.

Развитию профессионализма на телевидении противостоит засилье рекламы, усиление влияния рекламодателей на программную политику телекомпаний. Из сетки вещания выталкиваются культурно-просветительские и детские передачи, программы социальной направленности. Тем самым уменьшаются масштабы и исчезает глубина творчества телевещателей. Бизнес вытесняет журналистику, а извлечение прибыли из СМИ становится главным смыслом существования телекомпаний, их хозяев и работников.

Происходит также сращивание верхушки журналистской элиты с политическими деятелями в целях оказания взаимных услуг. Устанавливаются дружеские, неформальные связи между журналистами, политиками и олигархами, идет процесс переливания журналистских кадров из творческой сферы в иную, политическую, область деятельности. Об этом свидетельствуют судьбы бывших журналистов В. Костикова, И. Малашенко, С. Медведева, М. Бойко и др.

И еще на одной проблеме стоит остановиться. Кинематографу 100 лет. Через 11 лет после создания первого отечественного художественного фильма в студии А. Ханжонкова была открыта специализированная киношкола В. Гардина. С тех пор она стала главной кузницей творческих кадров для нашей кинематографии. В 70–80-е годы в Советском Союзе существовало уже пять высших учебных заведений, которые готовили актеров, режиссеров, операторов, драматургов, критиков, редакторов для работы в кино.

Ничего подобного мы до сих пор не имеем в сфере подготовки телевизионных кадров. Нам не хватило семи десятилетий, чтобы открыть полноценное высшее специализированное учебное заведение. И можно с уверенностью говорить, что это обстоятельство отрицательно повлияло на развитие отечественного вещания. Вывод, который напрашивается, очевиден: нельзя далее откладывать открытие государственного специализированного телевизионного высшего учебного заведения.

Педагогический коллектив нашего института, рассмотрев сложившуюся на рынке образовательных услуг ситуацию и оценив свои потенциальные возможности, которые подтверждаются прошедшей государственной аттестацией института, разработал предложения о преобразовании ИПК во Всероссийский государственный институт телевидения и радио (ВГИТР) с четырьмя отделениями (повышения квалификации, профессиональной переподготовки, очной высшей школы, заочного обучения) и аспирантурой. Пока эти предложения, к сожалению, не нашли отклика.

Но одному институту, каким бы распрекрасным он ни был, с проблемами подготовки и воспитания кадров телевидения не справиться. Этим должно заниматься и само журналистское сообщество.

В свое время советские журналисты были объединены в союз, организация которого работала и в Гостелерадио СССР. Председателем этой организации лет десять было доверено быть мне. Эта обязанность еще в те годы заставляла задуматься о гражданской ответственности и правах журналиста; эта мысль становилась все более важной по мере угасания «руководящей и направляющей» роли КПСС. Я остро чувствовал потребность упорядочения отношений журналиста и аудитории, точного определения – что может и чего не должен делать в эфире телевизионщик.

Вынес этот вопрос на обсуждение коллегии Гостелерадио СССР. Тогдашний председатель М.Ф. Ненашев поддержал меня, но два главных редактора выступили против (это были мои старые друзья – Э.М. Сагалаев и Ж.П. Фомина). Их доводы сводились к одной фразе: «Егоров хочет надеть удавку на коллективы редакций». Тем не менее, коллегия большинством голосов приняла мое предложение в виде «Декларации прав и обязанностей работников телевидения и радио». Однако бурные события 90-х годов смели с повестки дня и декларацию, и орган, ее принявший.

Но документ этот довольно любопытный, он был очень дорог мне. Поэтому 20 февраля 1990 года я опубликовал в многотиражной газете Гостелерадио большой материал «О кодексе чести журналиста», в основу которого были положены принципы принятой декларации. Я стремился довести свои мысли до самих журналистов, а не только до их самоуверенного начальства. Я писал, что мы живем в бурно меняющемся мире и очень важно, чтобы вместе с кардинальными переменами вокруг не менялись нравственные основы журналистской профессии. Если это справедливо по отношению ко всему журналистскому корпусу, то вдвойне важно для теле- и радиожурналиста, имеющего дело с самыми современными и массовыми средствами информации.

Думается, что наш кодекс чести, или Правила поведения, или Декларацию телерадиожурналиста, должен подписать каждый – от председателя до младшего редактора. Может быть, эти правила стоит утвердить в комитете по информационной политике парламента, пусть они будут освящены авторитетом высшего органа власти.

Я приглашал к дискуссии о наших правилах, правах и обязанностях, о гражданском долге и чести. И сейчас, по прошествии времени, мне кажется, что положения, которые я отстаивал, не утратили актуальности. Поэтому хочется остановиться на них подробнее.

Права и обязанности работника телевидения и радиовещания основаны на конституции, других законах страны, они вытекают также из международных договоренностей. В случае несоответствия положений этих договоров и внутренних законов следует руководствоваться установками международного права.

 

Мы пришли на телевидение и радио, – писал я, – служить обществу и государству при условии совпадения их интересов; в случае расхождения таких интересов мы следуем заинтересованности общества, воле законодателя как высшего выразителя общественных интересов...

Демократия, свобода слова и совести, гласность, открытость, плюрализм мнений ломают прежние устои теле- и радиовещания, основанные на стиле и методах командно-административной системы, на монополии управления идеологической работой.

Многие передачи застойного периода имели лицо управленческих решений, черты той системы: анонимность, безапелляционность, назидательность, всезнайство, непримиримость к иной точке зрения, монополию на правду. Преодоление, борьба с этими явлениями переходят сегодня в ожесточенную фазу. Исторически такое вещание обречено. Каким оно будет завтра – зависит от нас.

От какого наследства мы отказываемся? – задавал я риторический вопрос. – От попыток навязать свое мнение другим, от монополии на правду, от неукоснительного следования указаниям сверху, от ухода от острых вопросов, от пренебрежения интересами и запросами народа, от услужения одной группе или начальству.

К чему мы сознательно идем? К обеспечению плюрализма мнений, развитию демократического характера управления телевидением и радиовещанием, форм и методов их работы, укреплению связей с аудиторией и готовности телевидения и радиовещания взять на себя новый груз ответственности за масштабы, глубину и результативность перестройки всей общественной жизни.

Выступающий в кадре обязан обладать умением вести беседу, диалог корректно, проявляя уважение к позиции собеседника, даже если она не совпадает с его точкой зрения. Ведущий беседу, интервью, репортаж обязан помочь собеседнику выявить и обосновать его точку зрения. Запрещается навязывать собеседнику свою позицию, проявлять агрессивность, предвзятость, допрос и высокомерие по отношению к участникам передач.

 

Здесь мне хочется сделать небольшое отступление и рассказать об одной своей командировке тех лет.

В январе 1990 года неожиданно, в неурочный час, меня вызвал к себе в кабинет тогдашний председатель Гостелерадио СССР Михаил Федорович Ненашев. Состоялся необычный разговор. Председатель сказал, что в условиях, когда в столицу Азербайджана, где начались бандитские погромы, введены части Советской армии, мы не можем допустить, чтобы телевидение республики перестало вещать в прежнем режиме, чтобы на каналах Центрального телевидения исчезли передачи из Азербайджана. Дело в том, что Бакинский телецентр был захвачен активистами Народного фронта (так, по крайней мере, они представлялись), которые организовали там самооборону. Штурм телецентра решили не проводить. Оставалось два выхода: военные предлагали быстро смонтировать аппаратуру и открыть через спутник новый канал, вещающий из Баку, но, понятно, не имеющий, так сказать, «азербайджанского происхождения»; другой вариант состоял в том, чтобы путем переговоров убедить новое руководство телецентра вернуться в русло общесоюзного вещания.

М.Ф. Ненашев сказал, что для поездки в Баку с этой миссией из всех членов коллегии Гостелерадио он по ряду причин остановился на моей кандидатуре. И я отправился на военном самолете с подмосковного Чкаловского аэродрома в Баку.

Моими соседями в самолете были хмурые офицеры, в салоне царила гробовая тишина. Видимо, все думали о том, чем может закончиться эта военная акция для каждого из них...

Приземлились на военном аэродроме неподалеку от Баку, пересели в вертолет и направились в столицу Азербайджана. Внизу, вдоль дороги, валялись разбитые грузовики, строительная техника, какие-то груды искореженного железа – все, что мешало движению танков, было сметено с их пути и отброшено в кюветы. Сидя на горе из пулеметных лент, я летел в Баку и думал, что же ждет меня в этом городе. Из вертолета я пересел в бронетранспортер, чтобы доехать до гостиницы «Москва», где для меня был забронирован номер. Гостиница оказалась полна военных, офицер, проводивший меня в номер, предупредил, чтобы я не выходил на балкон, обращенный на центральную площадь, где собирались бурные митинги и из толпы иной раз постреливали по этажам гостиницы, где жили нежданные гости из России.

Прежде всего, я дозвонился до нашего корпункта в Баку, вызвал корреспондента и оператора, и стали мы думать и гадать, как попасть в осажденный и обороняющийся телецентр, который находился рядом с той же неспокойной центральной площадью. Кроме того, на перекрестках улиц, рассматривая прохожих с молчаливым, изучающим вниманием, стояли группы людей. Решили так: я еду в стареньком «Жигуленке», который все в городе знали как машину местного телеоператора, а попав на территорию телецентра, буду добиваться встречи с новым председателем Гостелерадио Азербайджана.

Контрольный пропускной пункт проехали благополучно: за грязными стеклами автомобиля меня не разглядели. Когда оператор меня высадил, я оказался в окружении бородатых молодчиков, вооруженных чем попало. Требую, чтобы меня проводили в кабинет председателя. Долго водили меня по каким-то помещениям, наконец привели в роскошный кабинет руководителя телевидения. Здесь же находились все главные редакторы редакций азербайджанского телевидения, а во главе стола сидел мой старый знакомый еще по работе в обществе «Знание» академик Халилов. На глазах изумленного собрания он встал из-за стола, подошел ко мне, стал обнимать и представил меня присутствовавшим...

Как оказалось, многие из них знали, что прежний председатель Кулаев, снятый с работы за два дня до этого, был моим аспирантом в Академии общественных наук при ЦК КПСС, где и защитил кандидатскую диссертацию. Выходило, что власть на Бакинском телевидении перешла от одного друга Егорова к другому другу того же Егорова. Скорее всего, это неспроста, решили они: видимо, гость не просто главный редактор в Москве, а представитель известного всесильного ведомства.

Ситуация сразу же изменилась коренным образом. Я оказался удачливым посланцем из центра. Надо сказать, что до этой встречи в кабинете Халилова мои телефонные разговоры с теми же главными редакторами азербайджанского телевидения заканчивались безрезультатно: все они под разными предлогами отказывались сотрудничать с Москвой.

Следующее наше собрание состоялось после обеда, который устроил в мою честь академик у себя дома. Я бы и не вспомнил об этом обеде, если бы не один эпизод: пока хозяин помогал жене собирать на стол, его внук лет двенадцати с какой-то затаенной радостью рассказывал мне, что ребята из его класса собираются на улице и, незаметно, сзади подкрадываясь к русским солдатам, палками бьют их по голове, и несколько солдат так и остались лежать на улице после их нападений. Ненависть к «оккупантам» – таковы были настроения во многих семьях даже таких высокопоставленных местных начальников.

Халилов на новом собрании повторил слово в слово мои просьбы к главным редакторам, и те принялись выполнять эти, теперь уже согласованные рекомендации. В центральном эфире появились художественные и документальные передачи из Баку.

В те же дни здесь находилась московская съемочная группа программы «Время» под руководством Олега Добродеева. Мои московские коллеги спали на матрацах в какой-то школе, снимали и монтировали материал для новостных передач буквально в фронтовых условиях. Ребята просили меня посодействовать в получении разрешения использовать для съемок на территории республики микроавтобус и вертолет. Набравшись смелости, я стал пробиваться к командующему воинским контингентом в Баку генералу Лебедю, чтобы получить разрешение по спецсвязи переговорить с Москвой. Генерал нехотя дал согласие. В тот момент в кабинете, который он занимал, присутствовало несколько офицеров, которые внимательно слушали мой разговор по телефону. Я попросил Ненашева связаться с начальником Генштаба Моисеевым, чтобы тот дал указание выделить телегруппе, снимающей для программы «Время», вертолет и микроавтобус. Председатель велел: жди, я позвоню. Минут десять мы все молча ждали. Наконец раздался звонок: Ненашев сказал, что Моисеев обещал все сделать, а мне следует возвращаться в Москву. Действительно, через пять минут из Генштаба была получена директива о выделении необходимой техники для группы телевизионщиков из Москвы.

Мне оставалось попросить Александра Ивановича Лебедя помочь с вылетом. Он отдал необходимые указания, и я в тот же день отправился домой.

Незабываемым воспоминанием от тогдашнего пребывания в Баку стало это самое отбытие. На огромном поле военного аэродрома стоял один-одинешенек самолет с работающими двигателями, оттуда спустили короткую веревочную лестницу, по которой мне и пришлось карабкаться. От работающих двигателей лестница раскачивалась, а у меня в одной руке чемодан, в другой – все 128 килограмм моего веса и роста... Еле-еле залез я по этой болтающейся лестнице, ругаясь по-военному, «по-водолазски», но испытывая при этом чувство исполненного долга.

По возвращении я все обстоятельно доложил председателю Гостелерадио. Но оба мы особой радости от моей успешной командировки в Баку не испытывали. Не покидало тяжелое чувство от осознания того, что все мы живем уже в другой стране. Не давал покоя вопрос, как и почему ситуация в Закавказье вышла из-под контроля. Кто-то, возможно, первым произносит неосторожные слова, а они оборачиваются бедой. Кто-то стреляет первым, но пули порой возвращаются. Хотелось спросить всех и самого себя: что же со всеми нами случилось? И нет ли здесь вины журналистов, в том числе телевизионных, которые в упоении гласностью, свободой слова не всегда достаточно взвешенно пользовались ими, вольно или невольно способствуя разжиганию страстей?

Мы в 1990 году «открывали Америку», хотя во многих странах уже работали кодексы чести журналистов. Первым таким кодексом обычно считают так называемую Хартию поведения, принятую в 1918 году во Франции Национальным синдикатом журналистов. Однако, как утверждает финский исследователь Ларе Бруун, впервые этический кодекс был изложен на бумаге в Швеции. Правда, он не получил тогда широкого распространения.

В ряде стран имеются разработанные в произвольной форме правила, установки для работающих в кадре журналистов. Например, в США руководство Си-би-эс еще в 1971 году ввело свод «Нормы деятельности в области новостей и общественно-политических передач», где излагаются правила ведения интервью и дискуссии, записи на пленку, использования материалов внештатников, правила «подписи журналиста», то есть его представления аудитории, порядок оплаты интервьюируемых и т.п. Документ предостерегает журналистов ТВ от «эксплуатации» группами давления, инсценирующими событие (пресс-конференцию, демонстрацию). Запрещается инсценирование новостей.

Аналогичные правила имеют другие телевизионные сети.

В Великобритании разработана Хартия Би-би-си, в которой изложены следующие основные принципы:

ª       беспристрастность, независимость, дискуссионность вещания;

ª       если выражена какая-то точка зрения, то сторона, имеющая противоположное мнение, может потребовать время для отстаивания своей позиции;

ª       передачи не должны оскорблять вкус и чувства людей, нарушать приличия, подстрекать к массовым выступлениям и беспорядкам;

ª       беспристрастность не распространяется на основные моральные нормы. Руководство корпорации не обязано оставаться нейтральным, когда сталкиваются правда и ложь, справедливость и бесправие, свобода и рабство, сострадание и жестокость, терпимость и нетерпимость.

 

Даже на далеких Филиппинах, где труд журналиста не в большой чести, принят Кодекс журналистской этики.

Требования, зафиксированные в зарубежных кодексах, обычно не выходят за пределы общечеловеческих норм нравственности и рекомендаций на уровне здравого смысла. Пиши правду; придерживайся фактов даже тогда, когда они тебе неприятны; уважай честь и достоинство каждой личности, ее право на частную жизнь; не пиши против совести и не принимай ни от кого подачек; исправляй допущенные ошибки; будь честным при сборе и распространении новостей; уважай демократические институты и общепринятые нормы морали – вот краткий перечень основных принципов, которые обычно составляют суть кодексов журналистской этики.

Постепенно подобные нормы внедряются и в нашем вещании, правда, иногда кажется, что делается это недостаточно энергично.

 

в оглавление << >> на следующую страницу