Шостак М.И. Репортер: профессианализм и этика. РАЗДЕЛ I

История журналистики свидетельствует о постоянстве интереса к новостям, – как к любопытным сведениям и как к нужной информации, помогающей общаться со всем миром, лучше ориентироваться в нем. Этот двоякий интерес провоцирует этические неточности в практике репортера, выделяющей из лавины фактов «небесполезное» для читателя, но с учетом привлекательности сенсационного.

Разным историческим периодам соответствовали разные запросы аудитории, разные требования к качеству репортерской продукции, а, значит – те или иные направления репортерской работы. Неверно соотнесение этой сферы журналистского труда только с ориентацией на сенсационные свидетельства, только с «пронырливостью» репортера. Исторически формировался и иной стиль, иной подход к сбору и обработке фактов, по мере усложнения требований аудитории. (Например, поучительна история движения «разгребателей грязи» в Америке начала XX века). В обществе все более ощущалась необходимость получать оперативные сигналы о том, что творится вокруг; все определеннее проявлялось намерение аудитории быть всесторонне ориентированной, дабы правильно оценивать действия властей и оказывать давление на их политику.

Поначалу печать – детище образованной элиты, рупор политических баталий. Позже появляются массовые варианты печати, она становится более гибким инструментом общественных коммуникаций. Оттачивание, использование этого инструмента в качестве «оружия» связано, прежде всего, с журналистикой новостей, которая в XX веке, развиваясь со всей прессой, прошла и дополнительный путь усовершенствования. (Имеется в виду такая практика, которая не афишировалась, даже скрывалась от общества).

Уже в Первой мировой войне 1914–1919 гг. репортерские новости активно использовались для дезинформации противника, затем их возможности в этом плане стали развивать (используя радиоканалы, листовки-однодневки) и подкреплять теорией, – сначала в милитаристской Японии, затем в геббельсовском ведомстве. (Где, например, учили использовать и так называемую «белую», достоверную пропагандистскую информацию и, по степени искажения действительности, – «серую» и «черную», попросту ложь).

После Второй мировой войны 1939–1945 гг. с перепроверкой опыта предшественников и проведением масштабных исследований социальной психологии развернулось (прежде всего в США и Великобритании) целеустремленное идеологическое воздействие на аудиторию ряда стран в поддержку политики «наведения мостов» между Востоком и Западом. По другую сторону «фронта» идеологической войны тоже старались совершенствовать методы работы.

В этих условиях репортерские новости показали себя действенным проводником тенденций. Продемонстрировали, сколь опасными они могут быть, – ведь оружие можно повернуть острием к себе, в ответственные моменты (скажем, во время выборов, в моменты формирования новой политики) почти незаметно подталкивать общественность к каким-то шагам, дезинформируя ее, подменяя убеждение внушением.

Любые изменения в сфере журналистики – результат как внедрения новых технологий, так и отражение перемен в самом обществе. Не случайно, именно в XX веке выдвигались и укреплялись в разных странах необходимые «противовесы» вышеназванным опасным тенденциям – в виде законодательных актов, сдерживающих журналистику, уточняющих сферу ее влияния и возможностей.

Очерчивались права журналистики, ответственной за свои действия, не мешающей, но помогающей обществу, если не в качестве мифической «четвертой власти», то в качестве силы, обладающей действенным средством огласки. (А огласка может сдержать власть реальную – политическую, экономическую – упредить их антиобщественные шаги). При таких запросах необходима пресса как инструмент «достаточно неидеологизированный» (как изящно выразился один из американских исследователей), для того, чтобы сохранять право на нелегкую роль, – быть самоназначенным наблюдателем жизни властных структур, хроникером важных событий в помощь демократическому обществу.

Чтобы быть неофициальным арбитром поведения общества, надо стремиться к безупречности собственного поведения. «Ангажированность» (мягкий синоним «продажности»), «вторая древнейшая профессия» и т.п. формулы поведения, которые благодарная аудитория давно связывает с журналистикой, как ни странно, не отторгли иллюзий просветительства, с которых журналистика начиналась, не развеяли надежд на печать как одну из опор демократии.

В XX веке с возрастанием критики прессы предлагались и пути выхода из кризиса доверия. Более всего надежд связывалось, и ныне связывается, с теорией социальной ответственности, с ситуацией «взаимного контроля». Предполагается, что пресса, преимущественно, контролирует властные структуры, проверяя, что в их деятельности во благо, а что – во вред, а саму прессу контролирует общество – так называемая «аудитория», в состав которой входят и просто читатели (слушатели, зрители), и «источники» полученной информации, и всевозможные «герои» публикаций (в том числе и обиженные журналистами люди).

Проблемы зависимости-независимости прессы – сфера весьма сложная и запутанная. В нашей стране, как и во всем мире, и новые, и старые издания изо всех сил стараются приобрести или сохранить независимость от властей, партий, экономических групп не столько законодательно – декларативную (минувшие революции юридически утвердили «свободу прессы», кажется, повсюду), но реальную.

Пути достижения этого – собственные корпорации, издательские дома, концерны и пр. – тема особая. Для целей нашего исследования важно отметить другие усилия современной журналистики, а именно: попытки как-то сбалансировать ситуацию, одновременно и выполняя гражданский долг (стараясь быть здоровой оппозицией властям, оперативным информатором важнейших событий), и «угождая» публике, ибо самая явная финансовая зависимость – это зависимость от благожелательности, по крайней мере – терпимости по отношению к работе конкретного издания. (Информационный «товар» должен «нравиться», чтобы находить сбыт!).

На терпимость, тем более, на одобрение аудитории, можно рассчитывать, если печать достаточно чутка к моментам, которые могут спровоцировать недоверие и неудовольствие. Ее выступления как «поступки» постоянно дают основание для обсуждений, сопоставлений с нормами поведения, в том числе этическими.

И журналистам приходится об этом помнить, какими бы гордыми словами (о четвертой власти и т.п.) ни был украшен фронтон монолита «пресса».

Все проблемы репортерства связаны с особенностями этой сферы журналистики, удовлетворяющей интерес к миру фактов.

От репортеров ждут сведений о новейших происшествиях, поступках, высказываниях, переданных в кратчайшие сроки

Причем только сведений («Дайте факт!»), и более ничего, никаких комментариев. Отвечая на этот запрос, репортеры выработали:

· особое отношение к исходному материалу;

· особые приемы его подготовки и литературного воплощения.

Репортеры работают по заданиям отдела или добывают материал в свободном поиске: готовят оперативную «смесь» пестрой событийной тематики, поставляют новости одной темы (если за ними определен постоянный участок деятельности: местная хроника, новости «из коридоров власти», из зала суда...), либо специализированные новости из областей науки, культуры, экономики; проводят интервью, в том числе и «конфликтные», выполняют специальные задания – как одноразовые (внезапные происшествия), так и долговременные (например, «командировки на войну»).

Подобранные факты отражаются в репортерских новостях как фрагменты истории текущих событий, показывая, что происходит вокруг, что именно сейчас на виду и на слуху.

В общей гонке за сиюминутным различаются материалы более оперативные и менее оперативные; в зависимости от первотолчка – исходного материала – избираются разные формы выступлений. Это и краткие сообщения, и «картинки», воссоздающие лица и события; и так называемые «авторизованные новости»: репортажи о происшествиях, отчеты, представление людей («знакомства»), «ролевые репортажи» – расследования с углубленной детализацией событий.

Главное в журналистике новостей – эффект самоочевидности факта

С этим эффектом связан любопытный этический феномен. Репортер будто бы не несет ответственности за смысл сообщения. Предназначение журналистики новостей – представлять факт самоочевидным, как бы противопоставляется другой журналистике, интерпретирующей факт. В англоязычной прессе, к примеру, выделяется направление: «ответственная интерпретация» (то, что мы называем «аналитической журналистикой»). Название, вроде бы, предполагает, что другая журналистика – «журналистика новостей» – безответственна, или, по крайней мере, менее ответственна. В действительности же, это – два крыла одной профессии. И в том, и в другом случае творческий поиск корректируется нацеленностью на определенный результат восприятия, на вызов реакции читателя.

Ответственность за подбор фактов, пригодных для обработки и за саму обработку, создание новостных материалов, делят редакторы отделов и их подчиненные, а вот ответственность за «ляпы», этические погрешности, искажение истины, клевету несут не только они, но и редакция в целом; может пострадать репутация издания.

Чтобы этого избежать, на рабочих совещаниях специализированных отделов (их называют по-разному: отдел оперативной информации, отдел новостей и репортажа и пр.) уточняется стратегия репортерской работы «на опережение» с учетом возможностей конкурирующих изданий, радио и телевидения, с учетом разграничения зоны действия утренних и вечерних газет.

Журналисту хорошего издания, помимо умения добыть новость, важно умение предложить ее редактору отдела как ценную и интересную, отстоять свой замысел, соотнести его с выступлениями по этой же теме в других средствах информации (например, на телевидении). Есть также необходимость продемонстрировать, что автор открыт к возможной коррекции замысла (в том числе и продиктованной этическими соображениями). «Переигрывание темы» – свидетельство профессионального чутья; это умение не раз спасало журналиста от ловушек, подстроенных собственной предвзятостью.

Для репортерства, как особого рода журналистской деятельности, характерно:

· определение таланта репортера как «чутья на новость»;

· представление события (либо состоявшегося разговора, либо какого-то иного действия, вызванного инициативой журналиста) как факта, который не нуждается в дополнительных разъяснениях.

В каждом из вариантов выступлений, в каждом отдельно взятом произведении предполагается строгий отбор («селекция») фактов и деталей; выделяется и подчеркивается новость. Автор заботится об адресности (атрибутивности) сведений и мнений и возможной наглядности их передачи. Цель, повторим, – добиться эффекта самоочевидности факта без открытых комментариев.

Общее для всех литературных форм, которые использует репортер: выделение основных характеристик факта и затушевывание позиции автора, поскольку в центре внимания – происшествие. Характерно наставление репортерам одной их крупных газет: «Не пишите передовиц, не высказывайте суждений, вам должно показывать и рассказывать, а мнения можете вводить, цитируя других...».

На репортерскую работу, ее общественное звучание и этическое наполнение эти обстоятельства накладывают заметный отпечаток.

в начало

ВЫБОР РЕПОРТЕРА

Что выделяет факты для прессы, т.е. факты, в основе своей интересные читателю, среди всех прочих, ежесекундно происходящих событий? Новость – это то, что произошло внезапно? Или то, что затрагивает большинство людей, невзирая на неоднородность аудитории, независимо от уровня ее запросов? Существенно и то, и другое, и еще ряд моментов.

в начало

«Важное – неважное»

Приоритеты необходимо определить, изначальный выбор должен быть как-то обоснован, хотя в журналистике новостей эти обоснования и не представляются читателю.

Известна в истории прессы практика так называемого пассивного отбора, при котором критерии незначительны или просто привычны, как это было в советской журналистике: следование «газетным приличиям», – что годится для газеты, а что – нет; привычное почтение к фактам «солидным» и боязнь фактов «развлекательных». Пассивней отбор дает такие факты, которые большинство читателей не замечает на газетной полосе, никак на них не реагирует, либо реагирует одинаково безразлично.

Один из распространенных вариантов пассивного отбора в местной прессе (более оправданный из-за локальности тем) – так называемая «вермишель»: поток мелких повседневных фактов, сплетен местного значения. Событий малозначимых, но «узнаваемых» и этим любопытных.

Разделить факты на важные и неважные не так-то просто. Например, при декларировании «важности» как главного критерия в советской прессе, отбор на самом деле означал: «Лишь бы не сенсационность! Не легковесность!», «Нужны факты солидные!»... Материалы, которые доминировали в результате такого отбора, очень часто важными и значимыми читателю не казались. Нередко возникало ощущение, что факты возводятся в ранг «важных» искусственно, что преувеличиваются отечественные народнохозяйственные достижения, заслуги отдельных предприятий и отраслей и пр. – и не путем «приписок», прямого обмана, но только тем, что на них концентрируется внимание как на важнейших новостях. Так что же, все-таки, отнести к «важному»?

Видимо, не то, что важно для журналиста лично или определено для него «вышестоящими» структурами.

Важно то, что небезразлично читателю. И что соотносится с позицией издания, с его «лицом». В большинстве кодексов журналистской этики предполагается, что критерий важности при отборе фактов помогает уточнить собственную тему журналиста, отсекая все стоящее вне этой темы, внушенной коллективным редакционным творчеством, общим его направлением.

Итак, при выборе факта важны соображения насчет того, входит или нет тема, встающая за фактом, в русло интересов издания, его специфической аудитории. Кроме того, немаловажна оглядка на вкусы читателя; существенным оказывается критерий: «интересно – неинтересно».

в начало

Что интересно в новости

Предпочтительный выбор факта связан с особой озабоченностью журналиста: есть ли в событии необходимые «новостные элементы» – крупицы сведений, которые могут сделать материал интересным.

Как уже говорилось, репортерство как профессия исторически менялась, уточняя ориентиры. Один из этапных моментов в осмыслении критериев запроса аудитории в начале XX века ознаменовался разработкой списка примет интересного факта, ныне широко известных как классические элементы новости. Назовем эти приметы.

Событие, пригодное для освещения в прессе, отличают следующие свойства (или, хотя бы, одно из них):

· «своевременность» происшествия, ощутимая важность его оперативной подачи;

· близость ситуации читателям конкретного издания: сплетение ее тематики со специфическим интересом аудитории (возрастным, профессиональным и пр.);

· явная значимость события для всех безотносительно к специфическим интересам («Тема преодолевает все границы»);

· эффект «эмоционального толчка» при необычайном происшествии.

(Иной вариант «темы, преодолевающей границы»).

Желательны также:

· конфликтность происшествия или его особая яркость (причудливость события);

· связь происшествия с «известным именем» (или влиятельным человеком);

· «человеческий интерес»: какие-то обстоятельства события, к которым, изначально, каждый лично неравнодушен («жизнь», «смерть», «любовь», «дети», «исцеления» и пр.).

Именно эти факторы – предпосылки создания репортерского произведения – придают событию окраску «новости». Для разных направлений журналистской работы и для разных отрядов прессы (пресса может побуждать к размышлению и к действию, информировать, обучать, развлекать) определение «новости» варьируется. Однако есть немало схожего в рассуждениях о том, что достойно быть новостью, а что нет.

События интересны, когда важны, либо необычны

Хотя работа репортеров очень дифференцирована (тут и происшествие, и факт состоявшейся беседы, и «картинка» – фрагмент жизни или конкретная ситуация журналистского поиска), однако, смысл усилий каждого репортера – выразительно и, по возможности, точно передавать факт, чем-то выделяющийся из череды других событий, факт, который выбран не случайно и не зря.

Всех репортеров роднит талант выделять из потока событий:

· факты «перспективные» (т.е. такие, к которым можно вернуться еще не раз – уточняя, комментируя, исследуя);

· факты «оглушительные».

Ориентация на «классические элементы новости» помогает не только при отборе фактов, но и в процессе обработки, литературной отделки материала. Но она же стимулирует некоторые этические погрешности. И вот почему.

Внимание репортера предельно концентрируется на самом событии, вне его окружения, вне его связей, иногда даже вне его предыстории. Журналистика новостей отличается от других сфер деятельности журналиста, которые рассматривают «жизненные эпизоды» в цепочках-связях, в сопоставительной панораме, в качестве иллюстрации проблемы или общественной тенденции. Репортер нацелен лишь на «кусочек жизни» – чем-то показательный, характерный для сегодняшнего дня, однако, изолированный, замкнутый на себя, как бы получивший особую (часто – гипертрофированную) значимость из-за того, что именно его отобрали, именно о нем сочли нужным рассказать.

Журналистика новостей выбирает, представляет читателю события и факты локальные. К тому же – выбранные под определенным углом зрения

Известно, что классик советской литературы Максим Горький протестовал против ряда публикации в прессе 20-х годов. Не против вопиющих фактов советской действительности тех лет, а против их обнародования в прессе («Журналисты выбирают нехарактерное», «роются на заднем дворе революции!», – писал он). Ему же принадлежит изречение: «Журналист утверждает: «Я сказал правду». Следовало бы добавить «Какую правду и зачем».

Оставив в стороне этическую сторону высказывания, может, вырвавшегося в запале полемики, обратим внимание на характерную примету «литературы факта»: фрагменты жизни, подбираемые произвольно, могут составляться в очень разные «мозаичные картины» дня.

С учетом этого обстоятельства точнее обрисовывается «плацдарм», на котором действует обоюдоострое оружие прессы, или, по-иному, – почва, на которой слишком часто произрастают журналистские неправды. Определенный отбор (например, «факты против» или «факты за»), накапливание фактов одного свойства и их обработка дают не просто информирующий, познавательный, но и публицистический, и очень сильный, эффект. Взгляд на действительность у журналистов, репортеров в том числе, – весьма целеустремленный взгляд.

в начало

В защиту сенсации

Сенсация – неизменная, желанная спутница репортерства. В работе журналиста необходимы акценты на новое, свежее. С другой стороны постоянны нарекания: «Эта новость не объективна – она сенсационна... Новость выбрана не потому, что она важна, но из-за сенсации...». Подчеркивание неожиданного как бы вредит точной и завершенной картине текущих событий. Однако, лишенная всплесков неожиданности, непредсказуемости (капризов жизни) панорама новостей будет выглядеть расчетливо – тенденциозной и не правдивой.

Решительный отказ от «несолидного» отношения к важной политизированной жизни, запрет любой сенсационности выглядят весьма внушительным вкладом в дело борьбы за этичность журналистики, но на деле культивируют журналистику, искажающую действительность, обедняющую представление о картине дня из-за преимущественного внимания лишь к одной из ее сторон.

Целый ряд «классических элементов новости» (конфликтность, известное имя, повышенный «человеческий интерес», особенно – «эффект эмоционального толчка») неумолимо ориентируют репортера на материал, имеющий качества сенсации.

Сенсация – это «новое ошеломляющее»

Оттенок сенсационности придают новостям не только необычайные черты происшествия, но и его внезапность. Если новость застает нас врасплох, она – «новость вдвойне».

Упор на необычность долго был основой журналистики новостей XX века. Широко известна шутливая иллюстрация к работе массовой прессы 30–40-х годов: «Если собака укусила человека, то это не новость; новость – если человек укусил собаку, особенно – известный человек». Это высказывание часто и с удовольствием цитировали как образчик беспримерного цинизма и «продажности» капиталистической прессы. Однако, не стоит забывать, что блестящая пародия была сочинена самими журналистами, отразив их интерес к парадоксам профессии, и что самоирония близка к самоконтролю...

Преобладающее содержание новостей не менялось на протяжении столетия: необычные и внезапные поступки официальных лиц и знаменитостей, решительные шаги «властных структур», которых не ожидали, открытия с элементом непредсказуемости, необычайные события (преступления, катастрофы), шокирующие признания и разоблачения в высказываниях важных персон, новые веяния в обществе, проявившиеся как-то «вдруг» и тому подобные сообщения, как и прежде, доминируют в прессе. Но сегодня журналистика новостей более дифференцирована, нежели прежде, круг новостей расширяется; репортеры понимают, что, с одной стороны, новости развлекают и раззадоривают публику, но, с другой стороны, той же публике неприятно, когда игнорируют «нормальную жизнь».

Критерий необычности, поэтому, не единственный, он уравновешивается другими соображениями, другими мотивами обращения аудитории к новостям (например, таким: «это полезно знать», «надо принять к сведению», «это уточняет мои планы» и т.п.). И все же вовсе убирать «необычное», затушевывать эффект неожиданности нежелательно; в изданиях, начисто лишенных сенсационности, возникает питательная среда для другого рода газетных штампов, делающих журналистский текст бесцветным и унылым.

Существует понятие «своя новость». Это темы, сенсационные повороты, подходящие к концепции конкретного издания, ожидаемые именно его аудиторией. По-разному выглядят сенсации изданий «желтой прессы» и сенсационные сообщения респектабельных политико-экономических изданий. По-разному «кричат» в них заголовки ошеломляющих новостей. Но поскольку решительно все издания связаны с читательским интересом, ни те, ни другие не игнорируют установку репортерства – выделять из потока событий наиболее впечатляющие и яркие.

Факт, представленный в новости, выглядит как значительный

(важный), либо занимательный

Это связано с целями репортерства как одного из направлений журналистики с ее особым искусством «социальной ориентации» читателя. Журналистика новостей тоже воздействует: не убеждением, так побуждением, внушением. Проблема новостной сенсации предстает не столько проблемой развлечения, потакания вкусам читателя, сколько проблемой «пользы» и «вреда» таких материалов, притягивающих всеобщее внимание и, следовательно, особо выделяющих факт, выпячивающих его, как бы приписывая ему особую значимость.

Новость-сенсация, подогревая интерес к отдельным событиям,

активнее ориентирует читателя

И тут, естественно, возникает немало вопросов не только чисто профессионального свойства, но и этических тоже. Возникает необходимость сдерживающих факторов, чтобы не раздувать сенсации искусственно, не поддаваться в некоторых случаях соблазну «громогласности оповещений», придавая тем самым весомость фактам, не стоящим выеденного яйца.

При явной же сенсационности события возникают иные трудности: нелегко профессионально точно осветить разные его стороны так, чтобы сенсационность не заслоняла видимой объективности, не заставляла сомневаться в правильности выбранного тона (слишком восторженного, либо чересчур панического...).

Означает ли объективность холодное равнодушие? Прессе оно вовсе не свойственно. Как соотнести искомую точность «взгляда со стороны» с моментом неожиданности, сенсации, с потрясающими подробностями, – всем тем в живом факте, что пробуждает эмоции? Эту проблему решает для себя каждый репортер, каждое издание.

в начало

КРИТЕРИИ КАЧЕСТВА

Своеобразный талант репортера – «чутье на новость» проявляется и в точности отбора материала, и в ощущении возможностей, открывающихся при создании литературной версии факта.

в начало

В луче прожектора

Профессиональная задача заключается не только в том, чтобы вовремя откликнуться, выделить из общего потока жизни факты, содержащие новость, но и в особом умении изложить их так, чтобы подчеркнуть и выделить наиболее выгодные стороны, подмеченные благодаря критериям «классических элементов новости».

Если журналисту кажется, что каких-то элементов недостает, они слабо проявлены в самом событии, он часто привносит их в литературную версию факта – в журналистскую новость.

Так, привлекая внимание читателя, репортер может:

· усилить конфликтность событий (умелой композицией);

· подчеркнуть его своевременность (ссылкой на авторитет);

· усилить «человеческий интерес» (например, наглядно развернув цифру: «Каждые полчаса кто-то гибнет...»);

· ввести известное имя (например, организуя цитату – отклик).

Видя свою задачу в том, чтобы выгодно подать событие, содержащее новость, «выхватить его светом прожектора», репортер делает это увлеченно (подчас чересчур) и не всегда этически корректно.

Из потенциальной новости формируется материал, который укрупняет и «подсвечивает» факт

Напомним, что составляющие любой информации, ее главные моменты таковы: сообщение (отображение) и воздействие (которое может быть очень разным, по крайней мере, со знаком «плюс», или со знаком «минус»).

Журналист, собирающий и пишущий новости, как бы отчитывается о том, что произошло в действительности. Но в отличие от служебных отчетов – это «авторские отчеты» или отчеты «с правом собственности».

Итак, творческая обработка фрагментарных знаний о реальном событии (что на профессиональном языке называется «материалом»), дает уже иной «факт» – произведение, названное «новостью».

В нем репортер представляет событие:

· как самоочевидное;

· как выбранное для рассмотрения, локальное;

· как чем-то примечательное, отличное от других;

· как чем-то нужное читателю (знакомство с ним должно вызвать реакцию «согласия» с автором, уверенность, что стоило об этом написать, а газету купить и прочитать).

Репортеру важно для себя решить: как именно факты освещать, чтобы из «самоочевидного» были сделаны очевидные выводы. Прежде всего он старается идти навстречу пожеланиям аудитории.

Читатель хочет иметь представление обо всем важном и интересном, что происходит в мире, и требует от репортеров «всего лишь» краткости, четкости, ясности при объективности и достоверности.

Эти требования непомерно высоки, учитывая ограниченные возможности оперативных сообщений журналистики новостей.

Требования к журналистским новостям – информационному товару стали осознаваться, начиная с середины XIX века, с появлением информационных агентств, готовивших журналистские новости на продажу газетам и журналам. И поначалу выглядели так:

· оперативность

· краткость

· компактность

Позднее, в связи с поднявшейся волной недовольства прессой в 20-х годах XX века («Они, эти газетчики, гнут свою линию, им доверять нельзя...»), для восстановления доверия к печатному слову потребовались дополнительные качества работы репортеров:

· точность (предполагалось, что репортерское сообщение о реальных событиях – это как бы фотографирование действительности, ее моментальные снимки);

· объективность (предполагалось, что поскольку в репортерских сообщениях нет открытого авторского суждения, то они, в сумме, могут составлять объективную панораму действительности).

Лозунгом обновленной массовой журналистики стал знаменитый в 30-е годы рекламный слоган: «News not Views» («Новости, а не мнения»!) с подтекстом, что новости, дескать, объективнее мнений...

Однако, это утверждение вовсе не было само собой разумеющимся, хотя и выгодно отличало якобы беспристрастные «чистые факты» от тенденциозных суждений политизированной прессы (особенно, в периоды войн и социальных потрясений).

Когда-то печать была, практически, единственным источником информации, формировавшим общественное мнение. Сегодня есть множество альтернатив; у читателей есть возможность сравнивать разные точки зрения на события, разные версии, оценивать их как «лучшие» или «худшие», проверять точность и надежность газетных сообщений, сопоставляя их с новостями радио или телевидения, решать, кому верить больше. Читатели не склонны слепо доверять всему, что написано. Они часто сомневаются в честности журналистов (предполагая продажность и пр.), в их правоте (добросовестности, точности, полноте представленных сведений). И сегодня требования к качеству репортерского материала выдвигают ряд обязательных моментов:

· Ясность – Краткость – Яркость

· Точность – Достоверность – Ответственность

Первая триада формулирует требования к качеству изложения, доступности восприятия. Вторая – относится и к восприятию, и к этико-правовой стороне дела. Во многих профессиональных рекомендациях в поддержку этих требований выдвигаются дополнительные пожелания:

· Беспристрастность

· Сбалансированность

· Прямая порядочность в изложении фактов

Посмотрим, насколько выполнимы эти пожелания, что стоит за ними, с какими сложностями приходится сталкиваться репортеру.

в начало

«Творческая пауза» и «приемлемая правдивость»

Весьма сложно и несколько самонадеянно для журналистики новостей обещать сразу и сейчас «всю правду и одну лишь правду» о событиях, отражаемых оперативно. Еще К. Маркс писал, что «только в движении печати раскрывается вся правда в целом», благодаря повторяемости тем, возвращению к событиям на новом уровне, с приобретением знания о дополнительных фактах, с прояснением их подоплеки и т.п.

Репортерская новость очень связана со временем, с сиюминутностью происшествий; чем ближе она по времени к событию, тем лучше. С изобретением новых технических средств передачи информации у потребителя (читателя, слушателя, зрителя) все возрастает ожидание непременно «горячих» новостей, мгновенного отклика журналистов, переданного по каналам СМИ.

Однако, чем оперативнее журналистское сообщение, тем естественнее для него «неправдивость», вовсе не обязательно проистекающая из злонамеренности автора, но чаще связанная с тем, что правду просто не успели разглядеть. Иногда журналисту не хватает времени для перепроверки документа, контрольного телефонного звонка и т.п. Оперативность и правдивость плохо уживаются.

Стараясь опередить соперников, дать новость прежде всех, журналист второпях совершает много ошибок

«Зеркальность» отображения, точная копия, безусловно правдивая, могла бы (гипотетически) состояться в ту самую долю секунды, когда происходит событие, «является факт». Но это невероятно, такого отклика просто не бывает. Журналист всегда пишет или сообщает «потом», некоторое время спустя. Утренние газеты сосредотачиваются на событиях предыдущего дня. Еженедельники перемежают панорамные обзоры событий прошедшей недели со свежими новостями, близкими ко дню выхода номера. Есть особо «горячие» колонки, в которые новости подаются прямо перед печатью. Есть, наконец, самые быстрые новости – радио и ТВ. Но и они от событий отстают.

При любой степени оперативности происходит определенное искажение картины события из-за отставания, запаздывания, несовпадения во времени

Неизбежно существует промежуток между фактом свершившимся и фактом отображенным. Теоретики давно обратили внимание на этот пробел, на «ничейную землю», разделяющую событие, содержащее новость, и процесс сообщения о нем. Нужно какое-то время для представления читателю события (мгновенно не получается), даже при самых быстрых способах передачи новостей неизбежно возникает «творческая пауза». (Понятно, что тут – не одинаковая временная протяженность в разных СМИ).

Плохо уживается правдивость и с требованием краткости, с фрагментарностью изображения события в новостной журналистике, отсутствием в ней сопоставлений, комментариев, рассуждений, проясняющего фона. Выясняя всю правду о событии, лучше уж опираться на «мнения» (аналитическую журналистику), а не на «голые факты» репортерства.

Чем обстоятельнее повествование о происшедшем, тем больше шансов рассказать о нем правдиво

Поэтому уже упоминавшийся лозунг 20-х годов «новости, а не мнения» (дескать, новости объективнее мнений), был скорректирован позднее как требование «приемлемой правдивости» в освещении событий. И это вовсе не означало призыва к лживости, искажению истинного положения вещей.

Основные пути достижения «приемлемой правдивости»:

· наивозможная точность в изображении момента (именно момента свершения события, не более того);

· самодостаточность набора деталей (для законченного впечатления о сути происшествия);

· подчеркнутая достоверность события, о котором идет речь.

Есть ощутимая достоверность, «не – случайность» остановленного внимания. Есть и приемы, с помощью которых усиливается достоверность факта. О них – речь впереди. Пока же повторим: профессиональная работа репортера связана с рядом обстоятельств, мешающих правдивости, точности отображения фактов.

в начало

Препоны объективности

В XX веке среди теоретиков журналистики не раз шли споры о сущности объективного применительно к специфике профессии. И многие склонялись к тому, что подлинная объективность недостижима, так как отбор любого факта для публикации – процесс субъективный. Роль журналиста вроде бы скромна: представить все как было, предоставив читателю самому судить о событии и его значении. Но автор не может зафиксировать решительно все факты и события, происшедшие сегодня и сейчас.

Отбор фактов тенденциозен; предполагается дифференциация, возможен субъективизм

В большинстве кодексов журналистской этики проблема объективности выделяется как определяющая, отсюда и проистекают все рассуждения о профессиональном поведении, о его сложностях, необходимых ограничителях и т.д.

Объективность либо необъективность конкретного произведения журналистики новостей затушевывается тем, что нет обоснований отбора Факта (обоснования не представлены читателю).

Кроме того, репортерская профессиональная обработка выделенных событий: их «локализация» (отделение от связей с другими фактами, от последствий и предыстории), потом литературная отделка текста, заботы о его проясненности, увлекательности тоже уводят от реального факта в сторону факта, каким он видится автору.

Творческое «заострение» факта неизбежно заключает в себе оценку. Тут тоже велика опасность субъективизма

Исходя из сказанного, повторим: противопоставление новостей мнениям, – не что иное, как ложная посылка, изначальный обман.

«Подводные камни» проблемы объективности репортера:

· выбор факта;

· удаление «лишнего» (стремление к лаконизму);

· обыгрывание факта (его «заострение»).

Во многих случаях речь приходится вести не столько об этике объективной передачи фактов, сколько об этике скрытого комментария, очень распространенного в практике репортерства.

Сегодня журналистика новостей, не обещая невозможного, скорее склонна принимать обязательства и выдвигать соответствующие корпоративные требования, связанные не с объективностью, а с беспристрастностью. (Качественные издания во всем мире стараются подчеркнуть свою беспристрастность по отношению к личностям, партиям, объединениям, к которым может относиться публикация).

Встает вопрос: как же отбор согласуется с декларируемой беспристрастностью? Отбор совершается не только и не столько «вкусовой», сколько связанный с профессиональными нормами: что годится для журналистики, для редакции в связи с читательским интересом, а что – нет. Отбор ставиться в прямую зависимость от позиции: «существенно» и «менее существенно» для аудитории.

Еще раз уточним факторы, влияющие на отбор и подачу репортерских новостей; ибо каждый из них (или сразу несколько), могут стимулировать нежелательную «корректировку» объективной картины событий и быть первопричиной этических погрешностей.

Внешние факторы:

· Запросы аудитории. Ее вкусы, диктующие угол зрения на факт. (В разные исторические периоды они изменчивы. Разные издания отражают разные предпочтения).

· Конкуренция. Наличие новостей из других каналов информации. (Если в утренней газете уже прошла новость, вечерняя попытается сменить ракурс, дать ее под другим углом зрения. Отсюда – возможные погрешности).

· Общая линия издания. Одни предпочитают «ровный, констатирующий», другие – «сенсационный», либо какой иной стиль подачи новостей. Отсюда – вариативная, «в разной степени правдивая», картина действительности. Как сказал один читатель: «Я смотрю на мир через очки «своей» газеты. Они не розовые, и, как мне кажется, подходят к моему зрению, чуть корректируя его. Но стоит мне дней пять почитать другую газету, тоже нашу, городскую, – и я начинаю пугливо озираться, протирать глаза: как будто очутился совсем в другом городе, полном страхов...»

Давление издателей и воздействие рекламодателей.

Факторы, связанные с особенностями профессии репортера: (Они также могут стимулировать искажения фактов)

· Оперативный отбор фактов для освещения в печати.

· Отсутствие обоснований выбора в тексте.

· Отсутствие разъяснений, указаний на подоплеку событий.

· Попытки объединения «важного» с «сенсационным».

· Общая творческая трансформация факта, ориентированная на усиление «воздействия» на читателя.

Если заслон от влияния факторов внешних создать проще, регламентировав в Кодексах и правилах какие-то моменты труда журналиста, выделяющие его работу среди других вариантов общественной деятельности (например, запретив сотрудникам своего издания позволять сторонним организациям облегчать транспортные расходы и т.п.), то выработка этических и правовых ограничителей профессиональных шагов при сборе материала и при его оформлении гораздо труднее. Факторы «внутренние», препоны объективности, вызванные самим характером журналистского труда, его неповторимыми особенностями, преодолеть сложнее.

в начало

РЕЗЮМЕ

Главный принцип репортерства: самоочевидность факта и теория элементов новости, пригодных для прессы, – это возможные предпосылки искажения фактов в процессе превращения потенциальной новости в ту, которая идет к читателю (слушателю, зрителю).

При кажущейся объективности, репортерское сообщение не «литературная фотография» события, а творческое произведение. Созданная новость сама появляется как новый факт, использовавший сведения о реальном происшествии в качестве «материала». Репортер, свидетельствуя о событии, укрупняет и подсвечивает его. Помимо погрешностей вольных и невольных, меняющих зеркальное отображение факта на его творческий портрет, на результаты труда репортера влияет ряд специфических сложностей профессии.

Три наиболее очевидные проблемы:

· проблема объективности – беспристрастности;

· проблема оперативности и «всей правды»;

· проблема соотношения: «сенсационное – общезначимое».

Результат отбора и освещения фактов, – направленность и степень воздействия на аудиторию – связан с профессиональной ответственностью, включая и ответственность этическую.

Этическая корректность работы репортера, видимо, это точность выбора, точность угла зрения, непредвзятость, возможная полнота сведений. Как бы обязательство представлять правду факта в варианте, приемлемом для аудитории и профессионально возможном для данного способа освещения событий.

в начало

2. НОВОСТИ «БЕЗ ПРИКРАС»

НИЧЕГО ЛИШНЕГО!

Репортеры – не простые наблюдатели событий; «индустрия новостей» активно участвует в политической жизни общества, в культурных и экономических процессах. И тут, несомненно, большую роль играют так называемые жесткие новости (hard news) – специфическая литературная форма событийных откликов.

Для этой формы важен сильный новостной элемент в происшествии, повышенная оперативность («только что произошло», «вот-вот произойдет»). Подчеркивается итог, результат, основные параметры события. Такие репортерские материалы намеренно отвлекаются от подробностей, превращая новость в «сжатый кулак».

Жесткие новости именно та форма, которая представляет репортерское произведение как простую фиксацию, документальное отображение реальности, как максимально объективированную «чистую информацию». Тем не менее, это – законченная литературная форма, со всеми необходимыми атрибутами жанра: особыми возможностями воздействия, особым стилем и ритмом, особой композицией.

Как и другие литературные формы, в которые воплощается поиск репортера, жесткие новости способны «подсвечивать», порой тенденциозно подавать, а порой и искажать факты вольно, или невольно. Тут при плохо изложенном факте, непрофессиональной его обработке желаемое впечатление аудитории может быть достигнуто «с точностью до наоборот». Скучно, невыразительно – значит неправдиво; кажется, что факт и не заслуживал внимания.

Благодаря эффекту безусловной достоверности жесткие новости выступают опорой документализма – важнейшей отличительной особенности журналистики как «литературы факта». Однако, при ближайшем рассмотрении выясняется, что тут есть основания говорить как о документализме подлинном, так и о документализме мнимом.

Из всех упомянутых выше факторов, мешающих объективности репортера, при создании жестких новостей особенно существенны:

· произвольность отбора фактов;

· требование предельной краткости и проистекающая отсюда возможность убирать нечто существенное;

· компактная «упаковка» материала (для удобства его мгновенного восприятия), также стимулирующая авторский произвол.

в начало

Принцип «экономии мышления»

Есть примечательное выражение, бытующее в среде профессионалов: «обстругивание факта», оно предполагает отбрасывание ненужного. Понятно, что определение «лишнее – не лишнее» целиком зависит от журналиста, его взгляда на событие. И велика опасность искажения факта при отсечении лишнего (или неугодного).

Например, передавая новость о разрушении статуи в центре города («темной апрельской ночью», «неизвестными вандалами»...), можно ее «обстругать»: не упомянуть точное время явного безобразия, факты предыдущих «покушений» на памятник, и даже упустить уточнение, кому именно памятник поставлен, кого изображает статуя.

Именно так поступило американское информационное агентство, продавая эту новость за рубеж. Собкор «Известий», однако, успел передать в номер (где уже стояла на полосе полученная новость) свой материал о том же событии. В нем были уточнения: памятник – конному полисмену, в память о тех, кто разгонял первую политическую демонстрацию полвека назад; статую пытались взорвать не раз, и всегда в это же самое время: «темной апрельской ночью», накануне 1-го мая, Дня Солидарности трудящихся (установленного в память о той самой демонстрации).

Как видим, «обстругивание» может быть очень целеустремленным. (В данном случае новость политическая прошла по разряду «гангстерских»). И в этом смысле многие журналистские жанры гораздо объективнее «информашки», позволяющей скрывать значимые подробности. Тем не менее, читатель проглядывает прежде всего колонку новостей. Он хочет получить объективную информацию и надеется ее распознать, вопреки возможным искажениям и подтасовкам.

Исходя из сказанного, понятно, почему видимая беспристрастность и документальность первостепенно важна в жестких новостях, где журналисту так просто умолчать о том, о чем говорить не хочется... Еще пример. Сообщение, что страна отказалась участвовать в международной экологической конференции может выглядеть просто «отрицательным» фактом. Но если чуть расширить новость, добавить один штрих, прояснив тем самым подоплеку, окажется, что тут политический демарш (не было приглашено одно из государств, и отказ другой страны стал демонстрацией солидарности).

Жесткий вариант оперативных сообщений, «спрессовывая» новость, делает ее предельно целеустремленной

Опасность искажения факта при «отсечении лишнего» не обязательно связана с тенденциозностью. Часто факты «упрощаются» (и меняются при этом до неузнаваемости) с целью добиться краткости. Это бывает и у начинающих, и у опытных журналистов в азарте обработки факта, когда все помыслы направлены на то, чтобы придать сообщению наиболее компактную и «читабельную» форму.

Популярность жестких новостей основана не только на эффекте их документальности, как бы противостоящим навязчивой тенденциозности крупных журналистских материалов (вспомним лозунг: «Новости, а не мнения»). Эти материалы популярны еще и потому, что их легко читать. Нельзя заставлять читателя гадать, останавливаться, возвращаться назад или продираться сквозь чащобу излишних слов. Ставка делается на принцип «экономии мышления». Этот принцип весьма заманчив; следуя ему, журналисты, вроде бы, помогают мгновенно воспринимать смысл публикации, кстати, экономят время читателя. (К тому же, экономят и место на полосе).

Однако, этот принцип ведет к нарушению правдивости, сужает поле объективного взгляда на факт. Если в аналитической журналистике, к примеру, одним из нежелательных, искажающих истину псевдо-профессиональным приемом считается «упрощение ситуации», «спрямление ходов рассуждения», то тут сами «ходы рассуждения» отменяются. Хорошо, дурно ли – такова специфика краткой новости. Необходимо, чтобы читатель понимал с полуслова, никогда не задавал более одного вопроса – именно такую задачу ставят перед собой репортеры кратких новостей.

Более того, желательно, чтобы читатель как бы «понимал» структуру сообщения, «был согласен» с наглядным рейтингом разных сведений о событии, воспринимая предложенный текст сразу и целиком. Профессиональными усилиями журналиста из отобранного фактического материала создается нечто вроде «пилюли» – прочно упакованный смысл новости подается в форме, удобной для моментального усваивания, «проглатывания».

Предел компактности – ведущая строка, хроника или заглавная строка – headline (термин, ставший международным, прижившийся и в отечественной журналистике). В таком варианте иногда выступает самостоятельное произведение «короткой строкой» (отпечатанной в газете или бегущей по фронтону здания, экрану телевизора), иногда – заголовок, иногда – самое начало репортерского сообщения.

Соответственно, предполагается предельная краткость сообщения, его «сужение» и «сжатие». При этом могут возникать погрешности. Например, длинный официальный титул ощущается журналистом как чрезмерный, не подходящий для лапидарной фразы, и он его сокращает, но при этом нарушает субординацию, второе лицо в партии называет «лидером». Или, скажем, выбрав один из многих титулов ученого (наиболее «экзотичный»), дезориентирует читателя в определении основных профессиональных интересов героя.

Стремясь достичь краткости, репортер избавляется:

· от лишних подробностей;

· лишних имен;

· лишних географических названий;

· от некоторых специальных или научных терминов;

· от некоторых цифр и цитат (или сокращает их).

И, естественно, старается не допускать стилистических повторов (употреблять одно и то же слово дважды); остерегается и повторов смысловых. (Например, если из первой фразы ясно, что дело происходит в США, не стоит злоупотреблять далее определениями типа «американский»).

Одна из важных установок теории кратких новостей: как правило, в жесткой новости не нужна так называемая «общая информация»; нежелательна описательность, она задерживает поток текста.

Новость должна читаться легко

Убираются ненужные подробности, размывающие текст, повторы, слова специальной терминологии, бесполезные, якобы «красочные» штрихи.

в начало

Прочные конструкции

Для подчеркивания сильного новостного элемента в кратком сообщении репортера используется, начиная с XX века, определенная структура материала, закрепленная опытом журналистов разных изданий и разных стран. (Поначалу, она использовалась для борьбы творческих работников, – пишущих журналистов – с необдуманным сокращением материалов во время ручного набора и верстки, для противодействия практике «обрубания хвостов»).

в начало

«Перевернутая пирамида»

Принцип «перевернутой пирамиды» это принцип «убывающего интереса»: сообщение начинается с наиболее существенного, опорного, а затем важность приводимых сведений постепенно уменьшается.

Публичный акт самосожжения на Красной площади столицы попытался устроить в воскресенье 40-летний житель Санкт-Петербурга. Как стало известно редакции, столь отчаянным поступком он рассчитывал разжалобить инспекторов московской ГАИ.

Композиция, структура репортерского сообщения имеет первостепенное значение, определяя содержательную сторону информации и ее этическое наполнение, поскольку нацеливает на определенное восприятие, вызывает негативное или позитивное отношение к событию и к действующим лицам.

Вчера министр финансов Японии Хироси Мицудзука на экстренно созванной пресс-конференции объявил о своей отставке. Это случилось после того, как выяснилось, что арестованными взяточниками из министерства финансов оказались главный финансовый инспектор страны и его помощник.

Но этот же материал можно подать и по-иному: например так, что «жест порядочности» окажется затушеванным, имя министра почти напрямую будет связано с взяточничеством, в результате чего публикация станет этически некорректной. Что и было проделано одной из оппозиционных японских газет:

Публичные обвинения во взяточничестве, а затем и арест высших чинов министерства финансов вынудили его главу – министра Хироси Мицудзука уйти в отставку.

Расположение частей, постепенность информирования воплощает соображения автора насчет того, что в новости — «основание», а что менее существенно.

Случается, что акцент на «важное» ничем не обоснован, явно произволен, само событие не дает оснований для выпячивания его итога, – не особенно интересного, по сути, не сообщающего ничего нового... И просто берет верх привычка строить повествование как «перевернутую пирамиду», располагая факты по убывающему интересу. Такая «пирамида» – дань шаблону, – никому, конечно, не нужна.

в начало

Емкий абзац

Обычно, главный смысл новости сообщает заход – самое начало, которое, вслед за англоязычными репортерами, журналисты называют «лид» (Lead), объединяя с такими однокоренными словами как «лидер», «лидировать», – «вести», «быть ведущим». Второй и третий абзацы, обычно, раскрывают то, о чем говорится в лиде, подкрепляют его дополнительной информацией.

Лид («выдающаяся, ведущая часть», «нос» сообщения) требует особого внимания по ряду причин:

· он должен вовлечь в чтение, создавая впечатление неотложности и возбуждая интерес;

· он освещает главную тему, наиболее важный элемент сообщения;

· он устанавливает тон повествования.

Лиды, как и заголовки, и подписи к иллюстрациям (помимо самих иллюстраций) являются основными раздражителями для читателя, просматривающего газетную полосу.

В жестких новостях ощущается сильный побудительный элемент, особенно важный в начале

Лид материала, как и новость в целом, должен быть, насколько это возможно, кратким. Репортеры называют вводную часть новостей: «ведущее обобщение». Другое название: «суммирующий лид» (summary Lead). Надо заметить, однако, что ничего общего с настоящим обобщением (обобщением исследователя, аналитика) такое начало не имеет, это всего лишь собранные воедино наиболее важные параметры происшествия, их «сумма». Поэтому, в ходу и такие названия лида, как: «информационное резюме», «лид-сводка».

Вчера ночью в дагестанском городе Избербаш в пятиэтажном доме прогремел взрыв. По данным МЧС республики, пострадавших нет. Предполагается, что взрыв произошел в результате утечки газа. Повреждены межэтажные перекрытия. Все жильцы дома отселены. Спасатели разбирают завалы.

У суммирующего лида есть еще одно, на наш взгляд, неплохое название: «емкий абзац». (Абзац, в котором сказано мало, и в то же время достаточно для того, чтобы понять самое основное).

Как ни называй первые две-три фразы такого репортерского сообщения («ведущее обобщение», «суммирующий лид», «лид-сводка» или «емкий абзац») эти первые фразы – основание «перевернутой пирамиды», оказавшееся по воле автора наверху, и их назначение в том, чтобы безотлагательно стало ясно, что же именно произошло.

Сразу необходимо прояснить: что, где, когда произошло, кто, как и зачем совершил действие (или же кто и каким образом оказался в плену обстоятельств)

Подобный лид, обычно, не оставляет места для догадок и ожиданий – он напорист в своей категоричной очевидности.

Журналист стремится к тому, чтобы в максимально сжатой форме рассказать как можно больше. Почти исчерпывающее сообщение по итогу события дает ответы на вопросы, проясняющие ситуацию.

Емкий абзац выступает гарантом относительной объективности, гарантом того, что при «обстругивании» факта не будет убрано самое главное

Уточняя основные характеристики факта, автор пытается сразу понять, что важнее в происшествии – люди или события?

в начало

«Лид одного элемента»

Если в новости есть очень сильный момент, который следует выделить (все сосредоточено на имени или на итоге, или на времени происшествия...), журналист ощущает свое право заострять ответ на один из вопросов («кто» или «что», «когда», «где» или «как» совершил действие, или оказался к нему причастен).

Заход с «что» – это важность результата, первостепенное значение конкретизации итога события. Материалы спортивной хроники чаще употребляют заход c «как». В анонсирующих новостях («новостях на завтра», уточняющих когда именно произойдет матч, откроется выставка) широко используется заход с «когда». Хронику происшествий, обычно, открывает заход с «где». Наиболее популярный заход с «кто» подчеркивает главное действующее лицо во всех вариантах новостей.

Расположение ответов на ведущие вопросы, их «рейтинг» связаны с замыслом журналиста, с его видением события в целом и весьма субъективным критерием выделения определяющих черт.

При конструировании «лида одного элемента» стоит опасаться искажений основного факта

Именно замысел определяет приоритет того или иного момента события (акцентирующего важность результата, «известное лицо», трагизм ситуации, время свершения и пр.). Соответственно, меняется и структура материала – расположение их по убывающему интересу.

Особенно наглядно проявляется эти «произвольные вариации на тему» при сопоставлении публикации разных изданий и разных агентств, одновременно откликающихся на какое-то одно событие.

Так, в свое время, на страницах одной из центральных российских газет появилась подборка сообщений о благополучном приводнении американских астронавтов, завершивших свой полет. И все они подавали новость по-разному: в то время как американское информационное агентство, сдержанно ликуя, обращало внимание читателя прежде всего на героев полета (выделяя элемент «кто»), другое агентство, советское, более чем сухо, «сквозь зубы», констатировало «где» и «когда» состоялся финиш, при этом действующие лица и масштаб деяния не выделялись в повествовании; автор как бы отказывал событию в неординарности и подготавливал соответствующее восприятие читателя («Ну и что?», дескать, ничего сверхважного не произошло...).

Выбор лучшего, наиболее выгодного ракурса – «гвоздя» новости – одна из основных задач репортера. Скажем, если надо сообщить о сорвавшемся террористическом акте, направленном против премьер-министра, то лучше сосредотачивать внимание именно на судьбе намеченной жертвы, а не на незначительных разрушениях, произведенных взрывом в отеле, где премьер-министр присутствовал на ежегодной конференции своей партии.

Последовательность ответов – это выбор журналиста; составляя «пирамиду», проявляя творческую активность, автор «проявляет», делает очевидной и свою оценку события, и свою нравственную позицию. От предложенных им вариантов жесткой конструкции может кардинально меняться смысл новости.

Скажем, выбран заход с «что»: Прервано железнодорожное сообщение под Ла-Маншем... Но другой журналист начнет сообщение с другого «что»: Забастовка машинистов поездов... Третий напишет: Убытки кампании владельцев трассы... Четвертый отметит: Сорваны планы летних отпусков многих лондонцев... и тем самым подчеркнет не факт социального протеста, а неудовольствие, неудобства и т.п.

в начало

Комбинированный лид

Выбор захода зависит от темы, вкуса журналиста, от стиля издания и его преимущественной ориентации на деловую, познавательную, научно-популярную или развлекательную информацию. Разные тематические направления новостей по-разному работают с фактом.

Краткое сообщение, преподносящее читателю новость, может быть не только четко монотемным. Оно может заострять внимание на нескольких (обычно, двух сразу) моментах происшествия, одинаково важных. Поэтому различаются структуры «одноэлементные» и усложненные из-за необходимости сплетать две или более новости, так называемые «сообщения множественных элементов».

Новость, ценную одновременно двумя или несколькими моментами начинает «составной», «складной» лид.

Вчера начался долгожданный процесс над участниками заговора, но защитники немедленно подвергли сомнению пригодность судебной комиссии и прокурора.

У этого варианта захода – своя специфика, свои возможные неточности. Нередки случаи объединения действительно важного с менее важным – репортер устанавливает сомнительную равнозначность каких-то элементов новости. В итоге, читатель может, к примеру, воспринять случившееся с человеком как результат его действий или в его сознании отпечатается первостепенная важность заявления политика, которую журналист объединил в суммирующем лиде с фактом экстренного заседания правительства, хотя повод для заседания был совсем иным.

Комбинированный лид трудно оформить изящно; начало материала, подчас, выглядит как «лид – вешалка»: практически исчерпывая в первой фразе весь новостной материал, автор «навешивает», нагромождает ответы сразу на все вопросы. Что приводит к хаотичному образованию, спутывает «рейтинг элементов», возможно, искажает смысл.

Варианты комбинирования частей единого ответа, их разделение на самые важные, менее важные, вспомогательные, второстепенные дают разнообразие заходов, заметно влияя при этом на объективную сторону изложения факта

В целом, характерные ошибки «ёмкого абзаца» (и « лида одного элемента», и «комбинированного лида»):

· Беспорядочный, хаотичный лид (автор старается выделить сразу многое, а получается вместо «аккорда» – хаос звуков, смысл сообщения улавливается с трудом);

· лид, затерянный в тексте (такая ситуация требует вмешательства редактора, исправления всей конструкции);

· искусственное объединение важного с неважным.

И еще один существенный момент. Когда автор предполагает выстраивать схему «перевернутая пирамида», начинает писать суммирующий лид («емкий абзац»), он должен со всей ответственностью отдавать себе отчет, какой именно «убывающий интерес» имеется в виду. Чей это интерес? Точно ли Читателя? Или же, все-таки, Автора и журналист не сумел подняться над своими пристрастиями до уровня возможной объективности?

в начало

«Исчерпывающая краткость»

Краткая новость должна быть совершенно ясна читателю.

Во многих случаях, вместо ограничения новости, ее «обстругивания», требуется, напротив – расширение. Необходимость вспомогательных элементов новости, поддерживающих и проясняющих ее суть, определяется понятием: «исчерпывающая краткость».

Лид призван информировать, а не озадачивать

Необходимо, решая проблему рейтинга главных элементов, не опускать существенного в погоне за краткостью первой фразы, а перекинуть его в следующий абзац.

Интересно, что по данным исследователей журналистики лиды качественных газет, обычно, несколько пространнее, чем лиды «желтой» прессы (более обстоятельные, они более сбалансированы и объективны, авторы вынуждены кое-что представить в менее лапидарном варианте; вся обстановка коллективного творчества таких редакций предостерегают от топорно «обрубленных» новостей).

Непрофессионализм репортера обнаруживается в конструкциях типа «лид – вешалка», нагромождающих сведения, перегружающих первые фразы (о чем шла речь выше). Кроме того, читателю приходится «расшифровывать» текст, с трудом добираясь до смысла и тогда, когда текст репортера грешит невнятицей. «Индюкословие» – интонационно однообразное невнятное бормотание, нечеткие слова, объединенные в большой период – настоящее бедствие газетного языка современной прессы:

Невозможность предсказать продолжительность оппозиции к ликвидации сегрегации... (Прочитав такое начало оперативной новости, шеф отдела решил репортера уволить).

В погоне за краткостью не стоит пытаться скрутить в один клубок, в емкую первую фразу слишком многое, сразу сказать обо всем, да еще употребляя первые попавшиеся слова (как правило, это штампы). Худший вариант – «запрятанное» начало, когда забалтывается, теряется в словах самая важная часть сообщения.

Требование исчерпывающей краткости выдвигает на первый план не краткость, но ясность

Для достижения ясности прилагается немало усилий. Есть соответствующие профессиональные приемы.

Посмотрим, к примеру, как проясняется ответ на вопрос «кто».

Когда действующее лицо само по себе не являет «персону», но стало заметным в связи с происшествием, с совершением каких-то противоправных действий (несчастный случай, убийство), в заходе с «кто» не даются полностью все сведения о личности (имени, профессии, должности и т.п.), часть этих сведений перекидывается во второй абзац.

Бывает важно не только указать имя, но и подробно «расшифровать» его, уточнив должность, социальный статус:

Полномочный представитель правительства страны при ООН...

Один из наиболее популярных лидеров новой оппозиции...

Иногда очень существенна ситуативная характеристика:

Человек, проведший в заточении большую часть своей жизни...

Делегат, представляющий интересы беженцев....

«Имя» может расширяться и за счет имиджа:

В очередную годовщину гибели одного из лидеров кубинских «бородачей», знаменитого «команданте Че» – полковника Че Гевары – правительство Кубы решило увековечить память о нем....

Определение «кто» подается в расширенном варианте ввиду особых, значимых обстоятельств:

Президент, сам отец троих детей, поддержал законопроект в пользу улучшения образования подрастающего поколения...

В ряде случаев более пространное определение действующего лица вызвано необходимостью подчеркнуть его возраст:

Самый молодой в истории страны премьер-министр...

35-летний ветеран сборной по хоккею...

Ответ на вопрос «кто» часто бывает сложным, составным в криминальной хронике, одновременно подчеркивая и возраст, и обстоятельства:

Несовершеннолетний беспризорник, дважды попадавшийся на кражах...

Освобожден 28-летний предприниматель, в течение трех недель бывший в заложниках...

Вообще, как показывает практика, определение «имени» может быть сколь угодно пространным, для того чтобы внести необходимую ясность в сообщение.

Умерла сурдопереводчик, посвятившая всю свою жизнь организации благотворительных кампаний в пользу глухих детей. Эта героическая женщина, М. Палмер, сорок лет была почетным секретарем национальной Ассоциации глухих.

Во многих сообщениях конкретные имена, фамилии действующих лиц приводить не обязательно, но при этом герой заметки должен быть обрисован достаточно полно:

Курсант Камышинского высшего военного командно-инженерного строительного училища из автомата расстрелял сослуживцев – убил десять человек и ранил троих. После этого сам убийца застрелился.

В городе Щекино задержаны заместитель главврача одной из больниц и 27-летняя местная жительница, предполагавшие продать новорожденного ребенка.

На Военно-Грузинской дороге сержант – контрактник российских миротворческих сил, которому на днях предстоял перевод на другое место службы, ценой собственной жизни предотвратил дорожную аварию.

И не только описание личности, вопреки требованию предельного лаконизма краткой новости, бывает обстоятельным. Та же ситуация и с ответами на другие вопросы: «что», «где», «когда» и «как».

Скажем, уточнение «где» тоже очень часто обрастает необходимым подробностями (расширение географических познаний читателя, необходимые напоминания, о какой стране или части света идет речь). Уточнению подлежат очень многие названия местностей:

В селении Зичи (Очамчирский район Абхазии) сильный оползень разрушил до трети всех домов.

В Рангуне – столице государства Мьянма (бывшая Бирма) произошло столкновение сил оппозиции со стражами порядка.

Такие пояснения допустимы, а порой и обязательны, однако, репортерские определения места происшествия в кратких новостях не стоит обрабатывать в образном варианте, словами и интонацией преувеличивая, либо преуменьшая географические масштабы.

В глухой провинции, в городе N...

Затерянный в высоких Андах в совершенном отдалении от центров культуры...

В суматошном муравейнике Токио – кошмаре современной цивилизации...

Подобные «уточнения» часто этически некорректны: повсюду живут люди, они вправе обидеться на пренебрежительный отзыв об их родине.

В репортерских материалах, по необходимости, «расшифровываются» научные термины, сложные аббревиатуры названий учреждений, партий. Но делать это надо осмотрительно и ненавязчиво, что особо проблематично в деловой прессе, где часто нужны пояснения, связанные с названием корпораций, банков, фирм, вкупе с их многочисленными дочерними предприятиями, и в то же время необходимо соблюдать пиетет по отношению к своему респектабельному и осведомленному в деловой ситуации читателю. (Не должно проскальзывать и тени сомнения в его осведомленности!)

Есть и еще одно направление вынужденных расширений репортерского текста при его редактировании. Подчас выясняется, что необходимо заново проработать фрагменты, которые выглядят как общие места, «туманности», поскольку в погоне за лаконизмом возникла невнятица. Во многих случаях стоит сказать больше, чем проведена встреча, доклад был опубликован и т.п., расшифровать смысл.

Часто путаницу и невнятицу влечет за собой употребление отрицаний. К ним надо относится с осторожностью, разбивать предложения, писать пространнее, но понятнее. Например, вместо: Министерство иностранных дел не подтвердило и не опровергло информацию военного ведомства об освобождении заложников… Лучше написать: Захваченные террористами члены наблюдательной группы, по данным военного ведомства, уже освобождены, но Министерство иностранных дел пока воздерживается от каких-либо заявлений по этому поводу.

Заботится репортер и об энергичности, целеустремленности текста. Часто в жесткой форме передаются события внезапные; лаконизм и динамика «скрученной» фразы дает эффект сиюминутности, кажется, что новость узнают почти во время происшествия (Мощный взрыв произошел...).

Иной раз, ради краткости, энергичности, более целеустремленного воздействия на аудиторию, автор пытается использовать «самые выигрышные моменты факта», не особенно вникая в ситуацию. И происходит такое «литературное оформление» материала, которое искажает событие; например, репортер может «пережимать» трагическую ситуацию. Вследствие того, что из лида заметки были убраны как «ненужные», некоторые подробности, пожар кажутся грандиознее, перспектива гибели реликтовых серых китов из-за загрязнения океана или отставка правительства – делом завтрашнего дня... Достаточно сложное предстает как простое, если чересчур категорично подчеркнута лишь одна из сторон, одно обстоятельство.

Необходимые расширения в кратких новостях, требование «исчерпывающей краткости» связаны не только с ясностью, но и со сбалансированностью сообщения – важным условием правдивости (насколько это возможно в условиях репортерства). Всегда необходимо перепроверять, не грешит ли заход, лид материала против истины.

При уплотнении, «скручивании» фраз есть опасность помешать удобству мгновенного восприятия или погрешить против правдивости. Сокращая, часто избавляются от «неудобного» или нежелательного

Повторим: конечно, первая забота репортера – о том, чтобы сообщение было лаконичным. Но только тогда, когда его смысл совершенно и «мгновенно» понятен, возникает еще более ценное ощущение – четкость. Новость становится «выпуклой», воспринимается легко.

Итак: краткость, ясность, четкость.

Совсем хорошо, если при этом достигнута и точность.

Документализм сообщения (его адресная привязка к определенному месту, времени происшествия, указание на реальные лица, должности) бывает весьма добросовестным, впечатляющим, и, тем не менее, вовсе не обязательно обещает точность смысла происшедшего.

Когда речь заходит о краткой новости, стоит определить, какая именно точность имеется в виду? Тут, по крайней мере, два варианта:

· точность соответствия ситуации (в идеале – «зеркальность»);

· точность авторского взгляда на событие, точность акцентов.

Задача журналиста, пишущего краткую новость – не только отсечь лишнее, собрать оставшееся, установить иерархию ценностей и изящно оформить материал, сделав его привлекательным и мгновенно воспринимаем. Не менее важно «заостряя и нацеливая», несколько раз проверить свое произведение, имея в виду и правдивость (соответствие того, что получилось в реальной ситуации), и точность, подразумевающую возможную степень объективности при расстановке нужных акцентов.

в начало

КАК РАССТАВЛЯЮТ АКЦЕНТЫ

Для достижения хорошего результата репортерской работы, появления материала, не исказившего правду жизни и этически корректного, важно, как именно автор представил масштаб новости, на кого и как ссылался, стараясь сделать свое сообщение не только понятным аудитории, но и достоверным.

В процессе работы над заметкой, когда выверяется рейтинг главных элементов, проясняется, необходимы ли «расширения», надо достаточно внимательно отнестись к так называемым вспомогательным элементам новости: ссылкам, цифрам, цитатам. А также удержаться в границах, уместных для формы кратких новостей и этически допустимых при проявлении личного, авторского отношения к факту.

в начало

Всего лишь ссылка...

Удостоверенность факта очень существенна для краткой новости. В большинстве материалов репортер не только сообщает о событии, он сообщает также и о том, откуда это ему известно. Важны «свидетельства»: то, о чем говорится – не выдумка, все приведенные сведения и мнения имеют под собой какое-то основание.

Необходимо продемонстрированное, закрепленное в тексте «свидетельство о факте»

Без ссылки на источник информации не обходится почти ни один репортерский материал: однако, по качеству достоверности и по своим задачам они очень разные.

Различаются ссылки:

· на источник сведений;

· на источник мнений.

в начало

Компетентное свидетельство – первоисточник

Это наиболее «добротные» ссылки с безотказным эффектом очевидности. О реальности факта свидетельствуют специальные, широко известные организации, агентства новостей. Информация исходит от отдельных авторитетных лиц при прямых ссылках на источник сведений:

Как сообщил «Известиям» председатель ФСПС В. Мелех...; Агентство Рейтер передает, что...; По сведениям, опубликованным в газете деловых кругов...; Французское правительство решило продать 67% акций Торгово-промышленного банка, – объявил во вторник вечером министр экономики Доминик Стросс-Кан...

Ссылка на авторитет или организацию, от которых исходит информация, особенно важна при факте сенсационном, в который верится с трудом, когда надо убирать налет сомнительности.

Российские военнослужащие подозреваются в причастности к организации детской проституции на территории Греции – об этом сообщило Агентство судебной информации (АСИ).

в начало

Косвенная ссылка на источник сведений

Как сообщили нам в таможенном комитете...; Из источников в Североморске «Московским новостям» стало известно...; По каналам информации распространено сообщение, что с 1 июня приостанавливает деятельность крупнейший производитель сверхсовременных истребителей МАПО «Миг»...; Источник в Минфине сообщил, что в коммерческие банки разослано письмо...

Такие ссылки имеют свои особенности и свои преимущества.

Не уточняется, кто именно дал информацию, сделал это по собственной инициативе или по инициативе журналиста, однако, упоминаются заслуживающие доверия организации. Косвенная ссылка по частоте употребления даже опережает прямую, поскольку имеет ряд преимуществ: выглядит достаточно «солидно», однако, менее ответственна. Она не раз выручала репортеров, пообещавших не обнародовать имя человека, от которого исходили сведения.

И те и другие компетентные свидетельства приводятся для того, чтобы читатель не сомневался в правомочности репортера говорить о факте как о действительном происшествии.

в начало

Случайное свидетельство

Может приводиться свидетельство очевидца событий – неизвестного человека или самого журналиста.

Такая ссылка требует дополнительного подкрепления. Примечательно ироничное крылатое изречение, пришедшее из сферы юридической практики, отразившее опыт следователей: «Врет, как очевидец...». Причем предполагается, что «врет» он вдохновенно, вовсе не желая лгать, лишь «увлекаясь». И подобные свидетельства бывают очень интересны, впечатляющи, о чем знают репортеры, насыщая свидетельствами очевидцев свои произведения.

...Один из уцелевших в этой катастрофе, сорокалетний бизнесмен из Атланты, сообщил следствию, что незадолго до падения самолета погас свет в салоне, и исчезли бортовые огни, которые он до того видел в иллюминатор...

в начало

Недостоверное свидетельство или затемненный источник

По слухам...; Как поговаривают в кругах, близких к правительственным...; Есть сведения, что...; Заинтересованные лица поделились с нашим корреспондентом...; По просочившейся информации...

К этим и подобным «ссылкам», естественно, отношение настороженное. Однако, не употреблять их вовсе репортерам трудно, да и нецелесообразно. Упоминание неопределенных источников – это тоже свидетельство: об уровне проясненности ситуации, о скудости информации. Это предупреждение читателя о возможных ошибках.

Есть забавное профессиональное определение таких полу-достоверных свидетельств: «ссылка-паровоз». Оно означает, что упоминание «слухов» или «неподтвержденных сведений» может быть поводом, способом «протащить» интересное, но не доказанное сообщение на газетную полосу, пустить его в эфир. Читатель (слушатель, зритель) предупрежден: в данном случае нет абсолютно достоверного источника или он пока не желает о себе заявлять.

Особенно естественно выглядит «ссылка-паровоз», когда ею открывают так называемые «новости-анонсы» («новости на завтра»), в большинстве своем, не чуждые сомнению (то ли будет, то ли нет).

По неподтвержденной информации Национальный фонд спорта РФ в скором времени может приобрести контрольный пакет акций банка «Национальный кредит».

Иногда, точно объявляя, что, когда и где состоится (открытие спортивных игр, гастроли зарубежной «звезды»...), автор все же подмешивает в сообщение и фрагмент прогноза, предположения, ссылаясь на неназванные «компетентные лица» или на неопределенное общественное мнение: «Как полагают, это будет...», «Ожидания связывают с ...», «Болельщики надеются...» и т. п.

Грань «дозволенного» при употреблении затемненных источников весьма тонка, однако неверно считать любой материал с такой ссылкой заведомо лживым; предлагая «хотите верьте, хотите – нет», журналист вполне честно указывает на дефицит сведений, или на недостаточную самоочевидность событий.

в начало

Свидетельства, опровергающие факты

Кроме ссылок, которые подтверждают (лучше или хуже, – но «удостоверяют») событие или прогнозируют его проявление, необходимы и свидетельства, опровергающие факты, указывающие на недостоверность слухов о происшествии или корректирующие масштабы случившегося.

Сообщение об очередной смене правительства во Франции оказалось преждевременным; о чем официально было заявлено сегодня представителем пресс-службы президента страны.

Повышения цен, «назначенного» общественным смятением умов на начало августа, не будет, как авторитетно заявляет представитель Центробанка РФ.

в начало

Сдвоенное свидетельство

В сообщениях репортера эффект правдивости и, главное, сбалансированности сведений иногда дает «скрещение ссылок».

Можно одновременно сослаться и на слухи, и на компетентный источник, подправляющий слухи или опровергающий их. «Скрещиваются» сообщения двух агентств или двух организаций. (Особенно тогда, когда редакция или агентство хотят заронить в сознание читателя недоверие к работе конкурента).

Сдвоенное свидетельство (ссылки в одном материале на два источника) может СЛУЖИТЬ разным целям:

· усиливать эффект объективности (происходит как бы перепроверка сведений);

· «нагнетать» факт, представлять его более значимым и более «конфликтным», чем он является в действительности («Об этом кричит весь мир!»);

· вводить сомнения в достоверности происшествия. (Когда разные источники сообщают совершенно разную информацию, сведения обесцениваются, «гасят» друг друга).

в начало

Компетентный источник мнения

На него ссылаются уже не как на первоисточник, но как на авторитетную инстанцию, способную оценить, взвесить подлинную ценность, общественную значимость события или происшествия. Тут тоже могут быть использованы и прямые, и косвенные ссылки.

Руководитель гастролей, известный менеджер Сол Юрок считает, что успех ансамбля обеспечен.

По мнению источника из «Совета директоров» эта сделка вряд ли окажется крупной из-за неустойчивого финансового положения банка.

Эксперты, расшифровывавшие записи черного ящика погибшего авиалайнера, решительно отвергли предположение о диверсии.

Особая забота репортера, как именно представить источник мнения. Упоминать его фамилию или нет, в каком объеме ссылаться: как на авторитет или просто как на источник; насколько подробно перечислять его звания или обрисовывать ситуацию, из-за которой он оказался в качестве ценного источника информации.

Один из осужденных на наиболее длительный срок в Великобритании заявил, что документы по его делу...

Человек, бросивший бомбу в еврейскую синагогу, связан с расистом Каспером, – утверждает агент ФБР, внедренный одновременно в антинегритянскую и антиеврейскую организации.

Иногда требуется очень подробная расшифровка титула, если сведения или мнения очень ответственны или сенсационны.

Как заявил в понедельник агентству «Интерфакс» начальник отдела Главной военной прокуратуры по реабилитации иностранных граждан Леонид Копалин, никаких преступлений родственники Гитлера (два его двоюродных брата, двоюродная сестра и ее супруг) не совершали.

При совмещении в тексте прямого и косвенного упоминания источника иногда приходится по-разному называть автора высказывания, стараясь при этом не допустить повторений.

Представитель президента в Конституционном суде Сергей Шахрай назвал ситуацию с противостоянием правительства и Думы «непродуманным и опасным сценарием». Как считает президентский юрист, если левая оппозиция будет упорствовать в неприятии кандидатуры нового премьер-министра, роспуск Думы неизбежен.

Точное указание принадлежности мнения особенно важно при откликах на политические события, судебные процессы. Конкретное имя, однако, не называется, если мнение можно считать общепринятым, если оно относится к разряду фактов (например, сообщения статистических центров, данные работы постоянных комиссий).

Каждый день в Англии 52 тысячи мужчин, женщин и детей получают спортивные травмы; по данным Спортивного Совета их лечение стоит ежегодно стране 240 тысяч фунтов.

в начало

Форма: ссылка + «имя»

Такая разновидность ссылки прибавляет к сообщению известное имя как дополнительную новость. (Обычно, это имя – из первых лиц в государстве, из сегодняшней «звездной серии» актеров и спортсменов, реже – из наиболее известных ученых-экспертов, обычно врачей, опять-таки с налетом имиджа «звезды»). Еще древние знали силу такого внушения, почтения к авторитетам. Ссылка + «имя» употребляется, когда редакция особо заостряет внимание на авторстве данного суждения.

Здесь тоже возможна сдвоенная экспертиза, помогающая:

· сопоставить мнения или противопоставить их;

· ввести сомнения и оговорки;

· обострить конфликтность повествования;

· усилить значимость события, подчеркивая многочисленность откликов на него или вариативность точек зрения.

в начало

Ссылка – «алиби»

Ссылка на агентство или газету иногда выступает «ссылкой-алиби». Редакция намеренно дистанцируется от мнения или свидетельства о событии, попросту перекладывает ответственность за сообщение на других. Это может быть оправдано:

· когда газета или агентство не разделяет полностью точку зрения, выраженную в сообщении;

· когда анонсируется событие, которое может и не произойти.

в начало

Ссылки с разоблачением

Возможна критическая направленность атрибуции, вплоть до эффекта разоблачения источника (что выступает в качестве главной новости). Например:

Агентство Рейтер передало сообщение о государственной перевороте в Бурунди (Южная Африка). В то же время местная печать утверждает, что: «Ничего существенного не произошло»...

Как видим, работа с ссылкой творчески разнообразна.

Последние три варианта: ссылка с сопоставлением, ссылка с разоблачением и «ссылка + имя» особенно интересны. Они демонстрируют творческий поиск и изобретательность журналиста; ссылка в этом случае из вспомогательного элемента новости превращается в один из главных элементов, поскольку сама обогащает, дополняет информационное содержание репортерского сообщения.

Итак, приводя ссылку, журналист может:

· удостоверить новость, подчеркнуто «отдалив» ее от себя;

· дополнить новость, «расширить информационное поле»;

· «протащить новость», которая без ссылки просто не пойдет;

· сформировать отношение к новости (ввести момент сомнения при факте сенсационном, парадоксальном, намекнуть на тенденциозность источника, указать на спорность трактовки события, помимо одного источника сославшись и на другие).

Ссылка желательна всегда, но, как видим, может выполнять разные функции. Она приводится в поддержку эффекта беспристрастности журналиста и издания. Журналист «кивает на авторитет» при сомнительном факте – сенсационном, парадоксальном и «сталкивает лбами» разные источники информации, расходящиеся мнения, привнося в повествование конфликт или даже создавая тем самым «новый факт». Ссылки типа «по слухам», «в кулуарах» помогают давать информацию, которую невозможно проверить в данном конкретном случае; иногда важна информация о наличии самих слухов.

Ссылки уточняют уровень достоверности, показывают, какова степень владения материалом

Многогранная, дающая простор творческим возможностям, работа репортера по усилению достоверности своего сообщения в то же время этически весьма зыбка. Сюда вплетается проблема анонимного источника, в других случаях – достоверное поневоле сплетается с «полуправдой», из-за недостаточной проясненности ситуации читателю лишь обещается дальнейшая коррекция сведений. Помимо общепрофессиональных этических сложностей, связанных с употреблением ссылок, есть и такой немаловажный фактор, способствующий «погрешностям», как преднамеренная «игра с ссылкой», которая усиливает субъективизм и, одновременно, личную этическую ответственностью автора за воздействие своего произведения.

Все разновидности ссылок существуют как в этически приемлемом, так и в нежелательном вариантах. Бывают нарушения объективности при отсутствии ссылок. И нарушения объективности, как раз связанные с их присутствием. Этика атрибутирования, профессиональная точность и разборчивость в выборе средств, помогающих удостоверить факт при помощи ссылок – одно из направлений усовершенствования работы современных репортеров.

в начало

Определения и сравнения

Автор краткой новости, конечно же, несет ответственность (профессиональную, этическую) за корректировку внимания, направление внимания читателя, за «подталкивание к выводу».

«Хотя Шепарду, Митчеллу и Руссе пришлось слишком мало спать во время полета, и имел место целый ряд технических неполадок, полет благополучно завершен...», – писал корреспондент агентства Рейтер, делая упор на зыбкость видимого успеха американских астронавтов (видимо, испытывая по-человечески некоторую зависть как представитель страны, которая в космос «еще не летала»).

«Хотя – но...», «Несмотря на...» и тому подобные штрихи в репортерском тексте подчас очень заметны.

С огромным трудом преодолев... достигли цели.

Признавая на словах... на деле отменили.

Как и оговорки (типа «однако», «всего...», «все же...») они играют роль ненавязчивого, «попутного» комментария.

Иногда возникает необходимость пересмотреть сложившееся мнение или, одновременно, раскрыть обстановку и максимально приблизить к читателю событие (снизить его до обывательского интереса). Ситуация «разжевывается», не оставляя места для вопросов.

Российский математик Владимир Левин показал всему миру, что и мы в компьютерном деле не дураки. Питерский махинатор проник в электронные сети нью-йоркского «Сити-банка» и перевел доллары на счета других банков...

Открытие новости сообщением о главном действующем лице, как и ссылка на источник, таит в себе большие возможности внушения. Скажем, президент страны может быть назван по имени, по имени-отчеству или только инициалами. И «имидж – клички» («железная леди» опять доказала...), и игра в инициалы, перемена местами их расположения – излюбленные приемы оппозиционной прессы всех стран с незапамятных времен, изначально нацеливающие читателя на отрицательное восприятие любых шагов правительства. Иногда важный комментирующий эффект достигается благодаря уточнению должности дополнительной, помимо основной (президент как глава вооруженных сил страны...).

Ироничный комментарий, сопровождающий «имя» (тайная недоброжелательность по отношению к персонажу новости, нарушающая границы объективности) – это «попутные определения» типа: «Эксцентричный Говард Смит...», или: «Постоянно помнящая о своем титуле «секс- символа пятидесятых» почтенная дама...»

Очень часто искажаются (в основном, неоправданно усиливаются) характеристики поведения при заходе с «кто»:

Жители пригорода обеспокоены...

Пенсионеры боятся открывать двери после недавнего ограбления...

«Гримировка» события, вызванная стремлением во что бы то ни стало добиться отрицательного отношения к нему, иногда – следствие «простого» (соответствующего) подбора слов.

Поток критики обрушился на баронессу Тэтчер сегодня после того, как правительство предупредило, что ее призыв вооружить боснийских мусульман только усугубит происходящую бойню, – написала вечерняя газета. Смена титула (вместо «госпожа премьер-министр» – «баронесса Тэтчер»), выражения: поток критики, обрушился, призыв вооружить, бойня – все это словесное оформление несло сильный обличительный заряд.

На следующий день утренняя газета сообщила о том же самом куда сдержаннее: «Правительство отрицательно отнеслось ко вчерашней инициативе премьер-министра оказать вооруженную помощь сербам, опасаясь дальнейшего распространения конфликта».

В работе репортера важно обращать внимание на так называемую «этику кавычек». Сардоническую усмешку кавычек очень любила, в недавнем прошлом, советская пресса. Например, одна газета, переписав сообщение иностранного агентства, в котором говорилось об американской киноактрисе, дважды проплывшей вокруг острова Манхеттен без остановки (двадцать с лишним часов не выходившей из воды!), подчеркнула, что, дескать, она – исполнительница одной из ролей в фильме сомнительного содержания, а слова «актриса» и «рекорд» дала в кавычках.

Определения, которыми оперирует журналист, уточняя характеры и события, как правило, далеко не случайны. Желательно, чтобы репортер строго проверил все эпитеты, которые использовал в тексте. Новости могут выглядеть объективно, но в то же время быть начиненными скрытым комментарием. В современной прессе распространены очень тенденциозные варианты якобы беспристрастных новостей.

Президент Клинтон представил вчера революционный по сути пакет предложений по разоружению на историческом заседании ООН.

Определения: революционный по сути, исторический совершенно очевидно отражают политический настрой издания, представившего новость в таком виде.

При подготовке кратких новостей используют несколько вариантов лидов с комментарийным эффектом, которые помогают выгодно подать факт или подтолкнуть к его переосмыслению. В них, обычно, есть ключевое обобщающее слово или целая фраза.

Английским археологам повезло – они напали на подлинный исторический клад – несколько тысяч тонких деревянных табличек с латинским текстом, выведенным чернилами...

Неприятным эпизодом омрачилась церемония представления двух новых членов кабинета Белого дома. Как только президент начал хвалебную речь в честь первого из них, избранного для работы в ООН, будущий министр торговли Билл Дайли потерял сознание и свалился с подиума на руки сидевших в первом ряду репортеров...

Шокирующие результаты исследований обнародованы во вторник Национальным Спортивным Советом страны...

Сильный комментирующий эффект дают «лид – контраст» (в то время как одни продолжают обсуждать... другие уже начали действовать...) и «лид – предварительный вывод» (для того, чтобы сообща противостоять западным конкурентам, две крупнейшие российские страховые компании решили объединиться...).

Современные репортеры вслед за обозревателями стали употреблять в кратких новостях лиды, изобретенные для оперативных комментирующих колонок. Например, «лид – последствия». (Начался сбор подписей в поддержку новой инициативы – сразу после выступления лидера...). Или «лид – прогноз», выделяющий предположение. (Помощник президента решился лететь в космос, однако, может потерять свой пост).

Читателю бывают интересны такие «подсказки», они воспринимаются как дополнительное, не менее интересное сообщение, а предложенный ракурс взгляда на факт – как новое сведение. Однако, всегда есть опасность переусердствовать в использовании хлестких определений, вполне вероятна тенденциозная акцентировка, раздувание события незначительного. (Особые «возможности» в этом плане – у так называемых новостей на завтра, сообщений сигнального типа).

Употребление какой-то поясняющей черточки – на совести конкретного журналиста. Но предпочтения, отдаваемые какому-то типу лида, обычно свидетельствуют об издании в целом. Иногда и шире – о предпочтениях какого-то отряда прессы в той или иной стране. Если не иметь в виду «желтую», таблоидную прессу, американская печать видит себя помощником в делах и защитником интересов больших и маленьких сообществ, качественная пресса Великобритании – интеллигентным собеседником, наша, отечественная пресса склонна к морализированию, к роли учителя...

В истории разных странах бывали периоды, когда печать вела масштабные пропагандистские кампании, в русле которых даже «простые новости» были чрезвычайно резки и пристрастны. (Известны слова Горького о советской журналистике: «Беспристрастие – это бесстрастие. Мы – люди страстные, и мы будем пристрастными!»). Но и сегодня тенденциозность «обычных новостей» весьма заметна. Аудитория время от времени начинает против этого протестовать, добиваться большей сбалансированности, беспристрастности публикаций хотя бы тех изданий, которые претендуют на авторитетную роль в социальных процессах.

Реальность тем не менее такова, что большинство репортеров пытается интерпретировать новость, во время ее литературной обработки используя «приправу» в виде комментирующих ссылок, определений, сравнений. А также умело работая с цифрой и цитатой.

в начало

Документальность и масштаб

Статистика, приведенная в тексте репортера, определяет масштаб события, ощутимо усиливает эффект новости, достоверности и точности сообщения. Резюмирующая цифра успешно используется в лиде.

Через двадцать месяцев после попытки переворота в Москве сторонниками жесткой линии начался процесс над 12-ю основными участниками заговора.

В репортерских материалах постоянно говорится о количестве людей, зданий или денежных суммах, вовлеченных в событие. Хорошо, когда цифровые данные при этом можно оценить, когда они с чем-то сопоставимы.

В то время как цены в стране выросли в 10–13 раз, доходы населения увеличились только в 6–7 раз ...

Известно профессиональное умение спортивного репортера интерпретировать спортивные достижения: голы, очки, секунды. Расшифровка спортивной статистики – дело очень ответственное; тут информация без обработанной статистики рискует не выделиться из потока уже известной читателю из радио- и телепередач. Например, можно сообщить, что кто-то победил, а кто-то оказался только третьим. Но вот начало хроники: Почетное третье место ценой огромных усилий завоевали... У читателя создается совсем иное впечатление от факта; неудача расценена как удача, как спортивный подвиг. Или: «...не сошел с дистанции, хотя и пришел последним...; Пробились в 1/8 финала впервые со дня основания клуба...» и т.п.

Очень впечатляюще выглядят цифры с пояснениями типа: «всего лишь...», «только пять...», «целых два дня...»

По крайней мере 37 раз американские военные корабли сбрасывали радиоактивные отходы непосредственно в Мировой океан...

Обыгрывая и разъясняя цифру, репортеры, работающие на самых разных тематических направлениях – в криминальной хронике, в спортивных оперативных изданиях, в деловой прессе – часто сознательно выбирают цифру центром новости, видя в ней главный смысл, оправдание целесообразности выступления. С помощью «ударной цифры» можно прояснить общественное значение новости, не прибегая при этом к приемам комментаторов, оставаясь «беспристрастными репортерами».

В текущем году средств, выделенных на финансирование Вооруженных сил России, хватит только на восемь месяцев, – заявил министр обороны. Он отметил, что против запрошенных семидесяти двух триллионов рублей в бюджете выделено лишь сорок. (Вместо простой фиксации суммы указано, на сколько времени ее хватит; положение дел обрисовано достаточно ярко).

в начало

Сеть, в которой запуталась новость

В понедельник вечером 22 вагона грузового состава сошли с рельсов и опрокинулись на Юго-восточной железной дороге в Воронежской области. По данным прокуратуры, 15 вагонов были загружены листовой сталью, остальные шли порожняком. Авария обошлась без жертв, повреждены 100-метровый участок пути, две опоры и 200 м контактного провода. Для ликвидации последствий аварии направлены четыре восстановительных поезда. Причины крушения пока не установлены.

В этом газетном сообщении обилие цифр не проясняет, пожалуй напротив, затемняет масштаб происшествия. Как говорят репортеры, новость «расплылась». Цифры в данном случае усилили документальность, но... исказили точность взгляда; неоправданное количество цифр сплело «сеть, в которой запуталась новость».

Цифры в репортерстве имеют относительную ценность.

Лишь при «обыгрывании» цифр, сопоставлении с другими, выявляется их смысл и значение

Для успешной работы с цифрами прежде всего надо определить их уместность в данном контексте. Если они необходимы – не стоит злоупотреблять приближенными величинами (Несколько месяцев тому назад), округлением цифр по своей прихоти. Лучше не полениться и «повертеть» цифру, стараясь найти наиболее понятный, весомый и интересный ее вариант; например, при пересчете: «Только пять процентов...» или при сопоставлении: «Вдвое больше, чем в прошлом году».

Цифры «обыгрывают», чтобы было понятнее и читалось легче. А еще для того, чтобы подсказать вывод.

Репортеры кратких новостей, «просто откликаясь», используя оперативный повод для сообщения сенсационной цифры, могут внести определенную ясность в сложившуюся общественную ситуацию, оказать помощь читателю. Если, конечно, тут не примешивается злонамеренность, грубая пристрастность при истолковании статистики, если уровень профессионализма таков, что позволяет работать с цифрой изящно и точно.

в начало

Тайм-элемент

Фактор времени, подчеркнутый в тексте, тоже выделяется профессионалами как важное средство выразительности и расстановки смысловых акцентов. Элемент «когда» (вчера, прошлым вечером, сегодня, на этой неделе...) иногда является решающим.

Во многих кратких новостях подчеркиваются час, время суток, продолжительность операции... Масштаб события, человеческих потерь, разрушений умело демонстрируется в соотнесении с протяженностью происшествия (В минуту... Три дня подряд... Вторые сутки... Не первый год... Каждую весну селевые потоки...).

Для особо впечатляющих кратких новостей характерно сочетание в лиде результата и времени.

Огромным погребальным костром, черный дым которого разнесся над Техасом, завершилась вчера пятидесятидневная осада местечка Вейко. В огне библейского костра нашли свою смерть последователи Дэвида Кореша – культа «Ветвь Давидова».

Репортеры часто концентрирует внимание на длительности напряженного ожидания:

«В течение долгого часа присяжные совещались, склоняясь то в одну, то в другую сторону...

Целых пятьдесят минут в необычайном напряжении держал зрителей матча центральный нападающий...»

Иногда время, протяженность – это особо важные «говорящие» обстоятельства, позволяющие прокомментировать даже не столько само событие, сколько связанную с ним тенденцию.

После долгих колебаний и проволочек, трижды откладывая обсуждение вопроса. Дума приняла законопроект...

Обращая внимание на своевременность новости и оперативность отклика, можно указать на действие, почти синхронное событию, как-то с ним связанное, возникшее сразу за ним как его продолжение или как противодействие ему. Такой прием называется «временным обобщением».

Программа Би-би-си, выставляющая британских мусульман продавцами наркотиков и преступниками, вызвала отклик по всей стране. Пять адвокатов подают на Би-би-си в суд...

Прокатившаяся волна погромов в районах, где живут иностранные рабочие, вызвала необычную реакцию...

Здесь, несмотря на отсутствие точного элемента «когда» в лиде (поскольку он трудно определим, не конкретен), тайм-элемент очень ощутим благодаря показанной цепной реакции событий. Он «подогревает» факты, подчеркивает стремительность происходящего.

Умелое употребление тайм – элемента в кратких новостях, как видим, тоже способствует проявлению позиции репортера, его отношения к происходящему.

Обобщим: пути внушения авторской тенденции выглядят так:

· оговорки («хотя, но...», «несмотря на...», «всего лишь...»);

· резюмирующие определения и «обобщающие слова»;

· «комментирующие» лиды;

· акценты на масштаб и протяженность события (цифры и «тайм-элемент»).

Такое заметное проявление профессионализма репортера как «публицистичность» скрытых комментариев (связанное и с этической ответственностью) дает о себе знать и при умелой работе с цитатой.

в начало

Цитата – «способ умолчания»

Цитаты называют «афористичной экспертизой новости», но ценят не только как суждения, используют и для подчеркивания достоверности сообщения, и как новость-сенсацию (нестандартные изречения политика), как свидетельство спорности факта. С цитатами появляются «живые голоса». Они влияют на тон и форму речи журналиста. Влияют и на расстановку акцентов в новостях.

Главная ценность цитирования экспертов, авторитетов и очевидцев – в уточнении позиций по спорному вопросу при общем эффекте беспристрастности, объективности автора заметки.

Любопытные, неожиданные, спорные высказывания дают материал для многих лидов. Изречения политиков подаются в начале сообщения как новость-сенсация. Хотя в журналистике большинства стран и не принято открывать новость цитатой, фрагмент речи (если «сильно сказано») все же входит в лид:

Президент Ирана вчера на встрече в ООН назвал гонку вооружений «преступлением против человечества, которое следует остановить».

«Вопрос об акционировании железнодорожного транспорта будет рассматриваться в России не ранее, чем через пять лет», – заявил первый заместитель главы МПС по экономике Иван Беседин.

Нежелательно отделять цитату от предмета определения. Например: «Рецепт катастрофы». Так назвали жители Стротфорда план правительства приватизировать Британскую железную дорогу. Другой репортер предложил иное, более удачное изложение событий: «Жители Стротфорда, регулярно добирающиеся на работу общественным транспортом, назвали план правительства по приватизации Британских железных дорог «рецептом катастрофы».

При цитировании непременно стоит указывать авторство точно, большая ошибка приписывать высказывание одного мнению всех.

Развернутые цитаты обычно идут во второй и третий абзацы, становясь подтверждением тому, о чем было сказано в лиде, расширяя заявленную тему.

В результате кризиса на азиатских финансовых рынках ликвидность активов большинства российских банков снизилась, и в ближайшее время они могут столкнуться с рядом проблем.

«Банки, не имеющие доступа к источникам дополнительного капитала, были и остаются наиболее уязвимыми», – считает эксперт международного рейтингового агентства.

Фрагмент цитаты, сведенной к нескольким словам, требует особо бережного отношения. Отдельные слова и фразы, заключенные в кавычки, выделяются как особо заметные определения. Их еще называют «табличками» или «ярлычками».

Важнейшие институты государства – парламент, церковь и правосудие разрушаются «яростным ветром» критики и оскорблений, – предостерег сегодня спикер...

Настроенные против предлагаемого договора тори должны «прекратить свое флибустьерство», – решительно заявил вчера экс-премьер консервативной партии.

Всего одно лишь слово, заключенное в кавычки, может притягивать внимание, стать центром сообщения.

Мужчина ударил подростка четыре раза ножом после того, как был «втянут» в драку, – заявил суду адвокат.

Такие фрагменты, можно сказать, этически опасны. Поскольку сильное высказывание и сильный эпитет принадлежат не самому журналисту, кажется, что он и не несет ответственности за неоправданную резкость, грубость, издевательский оттенок приведенных чужих слов. Однако, именно репортер отвечает за тон и настрой своего произведения, в котором порой бывает использована искусная мозаика из фрагментов цитат.

С помощью цитат:

· обращают внимание читателя на различие оттенков мнений;

· подчеркивают специфику высказывания в духе «стиля личности»;

· подтверждают «рейтинг элементов» в лиде;

· расширяют заявленную в начале тему.

Вчера в Москве на сцене Большого театра открылись гастроли петербургской Мариинки, а в Мариинке – гастроли Большого. Театры обменяются «Лебединым озером» и «Жизелью». Напомним, что Большой театр не был в Петербурге 22 года, а Мариинский выступает в Лондоне и Нью-Йорке куда чаще, чем в Москве. Теперь между театрами заключен договор о сотрудничестве. Руководитель Большого Владимир Васильев утверждает, что на этот шаг его толкнули газетчики, которые «сталкивают театры» и «все норовят кого-то принизить, кого-то вознести»; теперь же можно будет «прояснить позиции».

Слова и фразы, заключенные в кавычки, обычно атрибутируются – указывается их автор, а часто, еще и агентство, передавшее эти слова или информационный бюллетень, их опубликовавший.

Но иногда в лиде фрагмент цитаты идет без указания ее принадлежности; а источник называется позже, во втором, третьем абзаце (если атрибуцию трудно оформить компактно, к примеру, – титул человека очень пространен, им не стоит перегружать лид).

Выставленные недавно в постоянной экспозиции музея Гарварда 182 древнегреческие монеты «просто вызвали шок» у исследователей античности, поскольку полностью подпадали под описание монет V в до н.э., украденных из итальянских захоронений. «Невероятно, чтобы кураторы и директор такого престижного академического музея, каким является Гарвард, игнорировали современные этические нормы», – заявила Клэр Лайонс, вице-президент Археологического института Америки.

В журналистике ряда стран, преимущественно, англоязычных широко распространено цитирование в новостях ситуативных откликов на событие как документально зафиксированных свидетельств.

Например, в сообщении Ассошиэйтед Пресс о катастрофе со многими жертвами, рухнувшем ночью в реку огромном самолете, слово предоставлено и очевидцу, и жертве:

«...Мы услышали страшный грохот, – заявил Эверет Фелпс, помощник шкипера буксира, шедшего вниз по реке, – навели туда прожектор и увидели самолет, разламывающийся на части. Повсюду плыли тела и все время раздавались крики о помощи.» Фелпс сказал, что члены его экипажа, действуя баграми, спасли восемь человек, но потом обломки крушения уплыли в темноту.

Один из оставшихся в живых Герберт Формен из Норт-Пленфильда (Нью-Джерси) рассказал: «Произошел толчок, раздался треск, и вдруг мы очутились в воде. Вода начала заливать кабину, меня затопило. Потом я всплыл и не знаю, каким образом, но, видимо, с чьей-то помощью – думаю, это был бортмеханик – меня втащили на крыло. Я сидел наверху и думал, что мне повезло».

Когда говорит очевидец, точное имя указывается не всегда.

В понедельник в Донецке похоронили последних из 63 шахтеров, погибших в штреке от взрыва метана. На Украине объявлен трехдневный траур. «Царствие им небесное, – сказал на траурном митинге один из шахтеров, которому посчастливилось уцелеть, – в аду они уже побывали...»

Для смягчения данных оценок, или напротив, для их ужесточения применяется косвенное цитирование как более щадящий вариант в сочетании с цитированием дословным.

Премьер-министр уверен, что меры, принятые на днях правительством, максимально адекватны ситуации и «непременно принесут результаты уже в течение ближайших недель»...

Оценивая качество цитат, следует, конечно, учитывать, что журналист в краткой новости может исказить мнение именно в силу фрагментарности цитирования; вынужденную краткость можно иногда считать если не объективной причиной, то извиняющим обстоятельством при нарушении смысла сказанного. Но практика свидетельствует, подчас, и о преднамеренном обрубании цитат, выхватывании отдельных, не самых удачных формулировок с целью бросить тень на источник, «подправить» ракурс взгляда на событие.

В этико-профессиональном плане важны такие проблемы, как:

· неточное цитирование; цитаты беспорядочные;

· цитаты, сложные по мысли, трудные для восприятия;

· цитаты с подчеркиванием интонации;

· цитаты, включающие в себя сленг.

Все эти моменты могут влиять на смысл факта, который журналист подсказывает читателю. Причем, иногда суть высказывания искажается просто в силу недостаточного профессионализма (например, при беспорядочной, хаотичной цитате).

Скрытый комментарий появляется, когда репортер, умело расположив Фрагменты из речи или публично данной оценки какому-то событию, опускает, либо дает в беглом пересказе как несущественное, весьма важные оговорки. В связи с этим бытует показательная профессиональная шутка о «цитате – орудии умолчания».

Погоня за оригинальностью, сенсационностью, вообще характерная для краткой новости, подвигает репортера на выборку сенсационного фрагмента речи («лакомого кусочка»). Репортер как будто подстерегает, когда человек проговорится или выскажет свою мысль неловко. И потому слишком часто при цитировании происходит смещение точного взгляда на вещи, дезинформация.

Новость действительно требует яркой цитаты, но надо помнить и о том, что хлесткость, эпатажность выбранного фрагмента речи может сыграть с журналистом плохую шутку. И ему, и его изданию, может статься, придется оправдываться, отвечать (даже перед судом) за любовь к демонстрации «словечек» впечатляющих, но случайных, не характерных для человека, не точно передающих суть события или поступка.

Необходима проверка качества цитирования:

· сопоставление фрагментов цитирования с полным текстом (проверка на объективность и смысловую точность);

· проверка перефразировок и перестановленных слов;

· проверка стиля и пунктуации.

Можно попробовать изложить мысль, заключенную в цитате, в пересказе и сличить с первоначальным вариантом. Попробовать сказать по-иному, проверяя ее стилистические нормативы (случается, что разговорная речь в литературном оформлении заметно меняет смысл). Особого внимания требует пунктуация: ничего не стоит кардинально поменять смысл реплики, если взамен многоточия поставить твердую точку или сменить знак вопроса на восклицание.

Возникает и проблема приживаемости цитаты – чужое высказывание трудно органично вписать, не исказив, в «чужой текст» – лаконичный и четко структурированный текст новости.

В кратких новостях цитаты приводятся, когда было сказано что-то в своеобразной манере, или если само высказывание – краткое и емкое – и есть главная новость.

Среди многих возможностей цитат: усиливать объективность, привлекать живым словом, подчеркивать специфику стиля сообщения (делового, развлекательного, популярного), для репортера важнее всего, что они позволяют комментировать, не комментируя.

Потому цитаты в репортерском сообщении очень желательны. Но и опасны из-за легкости, с какой выбирается «нужное» место из довольно обширного высказывания, остающегося за кадром. (Самое любопытное, что журналист при этом чувствует себя уверенно, считая себя как бы вправе «рубить речь», поскольку краткое сообщение должно быть кратким).

Выводы таковы:

· Для цитаты репортер выбирает из сказанного не только все яркое, он выбирает, непременно, существенное.

· Репортер пробует разные варианты передачи чужих слов, прежде чем окончательно делает выбор в пользу той, или иной формы. (Пересказ лучше передает суть, когда есть эмоциональные искажения при прямой речи).

· Прежде, чем цитировать, стоит поразмыслить, какую реакцию то или иное высказывание может вызвать у аудитории данного издания.

в начало

РЕЗЮМЕ

Репортерские новости требуют навыков очень вдумчивой и ответственной работы, несмотря на кажущуюся легкость «простого сообщения» по итогу события.

В них усиливаются одни моменты события, добавляются другие. Оценивая, достаточно ли привлекательно для читателя выглядит текст, желая убедиться, что все написанное четко и понятно, репортер вносит изменения, связанные с монотонностью, с «непрозрачностью» смысла, добивается, чтобы новость можно было усвоить сразу, «заостряет» ее с помощью комментарийных слов, целеустремленной обработки цифр и цитат.

Малейшая неточность в таких материалах компактных и броских слишком видна. Учитывая, что краткие новости весьма предрасположены к этическим погрешностям, навыки саморедактирования предполагают и «самоцензуру».

Важнейшее качество репортерского сообщения – адресность (атрибутивность) предполагает точность авторского решения: на кого, как и в каком объеме ссылаться. Введение элементов атрибуции связано с рядом профессионально-этических сложностей, главные из которых – проверенность и сбалансированность.

Хотя форма краткой новости не гарантирует полной объективности, но есть уровень правдивости и объективности, который возможно достичь, и который должен рассматриваться как приемлемый.

в начало

3. ЭФФЕКТ ВНУШЕНИЯ

ГОВОРЯЩАЯ ДЕТАЛЬ

Помимо вспомогательных элементов новости, цитат и цифр, помимо виртуозной профессиональной игры с атрибуцией и определениями, репортеру помогает «подсветить факт» говорящая деталь.

в начало

«Мягкое» сообщение

Читателю интересна не только мгновенная реакция журналиста на то, что произошло сегодня и сейчас (некоторые неточности тут объясняются спешкой); есть и такие новости, которые не требуют повышенной оперативности отклика. Они называются «мягкими».

Выделение кратких новостей в «мягком» варианте, отличном от «жесткого», произошло еще в прошлом веке; такие материалы, их еще называли «новости из портфеля», использовали для подстраховки, когда не удавалось быстро передать или получить оперативные сведения (для них оперативность была менее важна). Все очевиднее становилось, что мягкие новости не так определенно, как жесткие, связаны с требованиями точности и нейтральности авторской позиции, что тут подразумевается более развлекательный и занимательный, менее оперативный и более «авторский» жанр.

Преимущества формы мягких новостей в том, что она позволяет выгодно подать факт, который интересен каким-то фрагментом, деталью, но недостаточно важен (самоочевиден).

Впрочем, эта форма, подчас, употребляется и для передачи достаточно самоочевидных новостей, и тогда она может служить «отвлекающим маневром». Мы уже упоминали о разных репортерских откликах на приводнение американских астронавтов. Помимо жестких новостей, расставлявших акценты благодаря умелому расположению частей повествования, употреблению оценочных слов (например: «наши парни»), были и мягкие новости на ту же тему. Так, агентство Франс-пресс, необоснованно драматизируя ситуацию приводнения, указывало на шестибалльные волны (естественные в тех широтах), на дежуривший неподалеку спасательный корабль, обращало внимание на надувной плотик астронавтов, надежный при штормах, и на то, что последним покинул плот командир корабля...

Мягкая новость избирается как форма передачи факта, когда нужно заинтересовать читателя, перенести акцент с итогов на обстоятельства

Обстановка свершения события, какие-то детали из окружения факта становятся в таком сообщении интереснее результата. Иногда это делается умышленно, не без этических погрешностей, поскольку отвлекает от сути происшествия, искажая правду факта. Что и видно из приведенного выше примера.

«Мягкие» сообщения увлекательны, порой забавны. Они опираются на факт, любопытный по обстоятельствам свершения, либо привносят занимательное в новость.

Форма «мягкой» новости рекомендуется:

· при пониженной значимости события, недостаточной «самоочевидности» (усилить ее поможет интересная деталь);

· когда ослаблен оперативный или информационный повод (ничего особенного не произошло, а сообщить, к примеру, о состоянии здоровья травмированного спортсмена надо – журналист изобретает информационный повод сам);

· когда оперативность сообщения не важна (событие настолько курьезно, либо какая-то деталь настолько «из ряда вон», что сообщить о таком происшествии можно и сегодня, и через месяц, и через год...)

· когда необходимо сменить тон повторного разговора об уже известном происшествии;

· если кажется, что в факте недостает интриги, но ее легко ввести. (Видя, что сама по себе новость «не играет», автор старается придать материалу нужную экспрессию, например, упомянув о воробье, влетевшем в окно во время скучного совещания...).

Документальная основа не исключает игровой ракурс

Сколько в мире городов под названием Александрия? Один, два, десять? Оказывается, больше сорока. Их представители примут участие в фестивале, который пройдет в сентябре в самой известной Александрии на планете – египетском средиземноморском порту, основанном в 332 году до н.э. Александром Македонским.

«К холоду привыкнуть нельзя – его можно только терпеть», – говорят полярники, а они знают, что говорят. Но этот тезис решительно опровергают члены международной ассоциации «Марафонское зимнее плавание», для которых купание в ледяной воде стало жизненной потребностью...

Форма мягкой новости часто используется для рассказа о необычном поступке политика, известного человека, особенно если поступок этот может повлечь за собой какой-то поворот ситуации (итога пока нет, но он предвидится).

Поступок политика – это факт-новость. Сначала о нем просто сообщают, намекнув, что произошедшее не случайно. Позже этот поступок станет достоянием аналитических разборов, одним из многих фактов, на которые будет опираться обозреватель, уже определенно указывая на последствия; поступок этот назовут «верным ходом» или «непростительной промашкой»...

Например, в свое время газеты растиражировали такой факт: за считанные дни до перевыборов английский премьер Джон Мейджор сделал непоправимое: позвонил в транспортную компанию, чтобы нанять грузовик, который в случае необходимости перевез бы его с семьей с Даунинг-стрит (из правительственной резиденции). В глазах общественности этот факт стал выглядеть не как чрезвычайная предусмотрительность премьера, а как готовность к поражению.

Форма мягкой новости предрасположена к иронии. Вот пример:

«Внезапному нападению подвергся отряд американских карателей во вьетнамских джунглях, – стая обезьян забросала солдат гранатами. Видимо, дело в том, что неподалеку от продовольственных складов, куда привыкли наведываться звери, находился и склад вооружения времен еще первой мировой войны; проржавевшие гранаты могли взорваться от любого сотрясения... Обезьяны закидали отряд, потревоживший их спокойствие, как они забрасывают любого «врага» орехами и плодами... А, может, они просто «собезьянничали», глядя на людей...»

Как видим, подчас требуется осторожность, особая этическая точность, выверенный «баланс» трагического и комического в рассказе о реальных жизненных эпизодах. Тут помогает «простодушный», открытый вариант общения с читателем, легкость стиля и тонко дозированная ирония, иносказания и намеки. В форме мягких новостей ценится интрига. И начинается все это, как правило, с захода, с лида.

в начало

Интригующие лиды

Мягкая новость редко строится по принципу «перевернутой пирамиды»; структура, при которой самое важное, интересное дается в самом начале, тут не подходит. Читателя не побуждают немедленно «проглотить соль факта», но завлекают, подготавливая восприятие.

В мягких новостях необходим «эффект ожидания»

Этот эффект достигается по-разному в мягких новостных сообщениях разного целевого назначения. Новости деловые, развлекательные, научно-популярные работают в разных тональностях, но все они по-своему стараются подвести читателя к новости постепенно.

Лиды мягких новостей заинтересовывают читателя, стараются его заинтриговать и, кроме того, устанавливают более дружественный, свободный и непринужденный тон. Вот их некоторые варианты.

Лиды, в которых используют описание:

· лид – «временное умолчание» (о главных героях или причинах события). Происшествие передается в самых общих чертах, вызывая у читателя желание узнать недосказанное.

В необычайную ситуацию попал человек, признанный лучшим асом второй мировой войны...;

· лид «эпический»

Как-то раз, возвратившись с работы в свой дом...

Лиды, в которых используют репортажное «воссоздание» факта:

· лид – «говорящие подробности»:

«Грудой свалены холщовые башмаки на обочине – грязно-белые, под слепящим африканским солнцем... Перед расстрелом каратели заставили крестьян разуться»;

· «сценический» лид («образный протокол»). Как бы мгновенный снимок интригующей сцены: «Труп лежал лицом вниз...»;

· лид – «стаккато», работающий пунктиром деталей.

«Полночь. На улицах – ни души. Проехал милицейский патруль...»;

· лид – «репортаж». Описание события в убыстренном темпе. «По улице мчит «Жигуленок»...»

«Визжа тормозами, одна за другой, красные, голубые гоночные машины скрываются за поворотом...»

Лиды, акцентирующие интонацию, эмоции автора:

· лид – «встряска» с резким эмоциональным напором: «Давайте не лгать перед собой.»;

· лид – восклицание: «Я не поверил своим глазам!..»;

· лид – обращение: «Что, если бы премьером были Вы?»

Лиды мягких новостей предлагают очень разнообразную интонацию при одной и той же той же задаче – оттянуть знакомство читателя с основным итогом происшествия.

В отличие от «единственности» лида жесткой новости (есть ощущение, что конкретная заметка и должна была начинаться именно так, а не иначе), специальные лиды выглядят менее обязательными, игровыми, сочиненными журналистом. Некоторые из них доставляют удовольствие остроумием. Можно начинать сообщение с цитаты, с пословицы, с каламбура... Журналист сочиняет игровые лиды -интриги, поскольку предполагает, что читатель может не заинтересоваться, не станет читать дальше, и, значит, новость не состоится.

Интригующие игровые лиды мягких новостей рекомендуется употреблять с осторожностью, с оглядкой на интеллектуальный уровень аудитории. В отличие от точного суммирующего лида жестких новостей, тут легче можно запутать читателя, «смазать», а то и исказить смысл новости.

«Авторские» лиды мягких новостей стали распространяться с 30-х годов XX века как альтернатива структуре «перевернутой пирамиды», которой репортеры, по мнению теоретиков (и читателей), чересчур увлеклись, в результате чего краткая новость была втиснута в жесткие рамки рекомендаций, сковывавших творческую инициативу.

Мягкая новость, ее специальные заходы – своеобразный заслон механическому конструированию новостей и поддержка репортерской изобретательности в изображении оттенков событий.

в начало

Игра с фактом: поиск и издержки

Творческая работа с новостью, предполагаемая при использовании мягкой формы, дает, подчас, еще большие этические погрешности, нежели при подготовке жесткого сообщения.

в начало

«Двойной план»

При строительстве подъездной дороги к городу Магас, будущей столице Ингушетии, обнаружено уникальное погребение IV века до нашей эры, периода гуннов. К сожалению, найденный в погребении скелет на днях грабители полностью уничтожили. Современные «гунны» похитили пояс из золота и камней, полуметровую золотую цепь, кольца и нагрудные украшения. Заведено уголовное дело.

Здесь слово «гунны», как видим, многозначно: употреблено и в конкретном смысле, и как публицистический образ.

В данном примере это оправданно, однако, в игре слов, в широком использовании намеков и образов кроется и опасность навязать тенденцию, противоречащую подлинной сути факта.

в начало

Мнимая многозначительность

Стремление непременно создать интригу в начале рассказа о событии толкает журналиста к неоправданному акцентированию внимания на деталях второстепенных, к их раздуванию.

Скажем, сообщение о том, что отечественные рэкетиры нацелились на замминистра экономики Египта, гостившего в Москве, рассказывает о происшествии, в котором нет ничего сенсационного, и даже особо примечательного, кроме должности потенциальной жертвы. Однако, слово «сенсация» как эмоциональный толчок неоправданно употреблено в лиде: «Сенсационную операцию провели в минувшую среду сотрудники УВД Юго-Запада столицы...»

Судя по современной практике, многие репортеры, составляя мягкую новость, видят свою задачу исключительно в том, чтобы создать ореол значительности, если возможно, таинственности, необычности, вокруг факта. Результат сравним с умело сервированным, декоративно оформленным блюдом, которое при дегустации оказывается весьма пресным (не особенно интересным).

в начало

Образное обобщение

Тяжело раненный и оглохший солдат уполз в джунгли... Единственный уцелевший в своем взводе, он не признал капитуляцию Японии и долгие годы продолжал сражаться в одиночку...

Этот знаменитый «Маугли с мечом на поясе» на днях мирно скончался в кругу семьи на 82-м году жизни. Как пишут токийские газеты: «ушел из жизни последний истинный самурай, воевавший еще 27 лет после окончания войны»...

Хотя сообщение об этом удивительном человеке прошло по всему миру во многих средствам массовой информации, мало кто упомянул в своем варианте новости его точное имя; в этом просто не видели необходимости. Зато в образных обобщениях типа «последний истинный самурай», «Маугли с мечом на поясе» недостатка не было.

Часто слышны предостережения против увлечения образными обобщениями в репортерстве; аудитория не всегда их одобряет, не хочет навязанных сентенции ни в каком виде.

в начало

Образный камертон

В Англии в начале 90-х годов XX века резко негативную реакцию общества вызвало «использование в открытую расистских анекдотов». Поводом к возмущению послужил антиирландский анекдот, который привела одна лондонская газета, описывая криминальное происшествие:

«Слыхали анекдот про ирландца, грабившего банки, который натянул маску задом наперед и не смог наставить пугач на кассира? Шутки – шутками, но подобный случай произошел в одном из банковских отделений: полиция схватила горе – гангстеров...»

Еще несколько примеров из современной прессы, активно использующей анекдот в качестве образного камертона:

«Рассказывают, при аресте ОМОНовцами нового русского он попросил позвонить жене: «А то подумает, что со мной случилась какая-то неприятность»... В случае с нашумевшим разоблачением депутата Государственной Думы произошло нечто подобное...»

– Вы не забыли, что должны мне 1000 рублей?

– Нет, но дайте мне еще немного времени, и я забуду!

Политика властей, все больше должающих перед населением, вызвала на днях новую волну протестов, на сей раз – в Оренбургской области и в Самаре...

«Вдохновение покинуло меня – жалуется жене художник, – Уже три часа не могу начать картину!» «Мог бы за это время покрасить стены на кухне», – резонно отвечает она». Примерно то же посоветовал спикеру депутат от земли Вестфален, обратив внимание на желательность промежуточных решений, не дожидаясь оформления «выдающейся концепции»...

Как видим, возможно достаточно точное внушение тенденции при использовании «невинных» анекдотов.

в начало

Образная расшифровка

Обыгрывание и основной новости, и вспомогательных элементов – Цифр, ссылок, цитат, вообще очень характерно для «мягкой» подачи материала. Наиболее распространены:

· образная расшифровка «тайм – элемента».

За этот промежуток времени можно дважды облететь Землю...;

· образное пояснение цифры.

При таком количестве незарегистрированных «стволов» их хватит на всё население города, то есть, на каждого старика, женщину, ребенка...

Как видим, обыгранная цифра активно работает на «эффект внушения». Особенно, если она как бы стимулирует личную заинтересованность читателя. Можно написать, что, в среднем, ежедневно в крупных мегаполисах мира от огнестрельного оружия погибает пятьдесят человек. Но можно и по-другому: сопоставив с количеством часов в сутках, сообщить: «каждые полчаса кто-то гибнет...» Фраза получится гораздо более впечатляющей: читатель прочувствует: кто-то – один из близких, может, он сам...

в начало

Сопоставление

Иногда в новостях ведется довольно сложная игра, ироничное обыгрывание ситуации подкрепляет «обобщение-намек»; благодаря присоединению другого, близкого по смыслу факта, возникает обобщающее сопоставление. Такая новость называется «углубленной».

Безупречная репутация аукциона Sotheby's оказалась подмоченной, когда британский журналист Питер Уотсон опубликовал книгу «Сотби – оборотная сторона медали».

Оправдывая свою фамилию, мистер Уотсон (Ватсон) предпринял подробнейшее расследование путей составления коллекции. Например, он утверждает, что шедевры одной из последних коллекций индийского искусства были незаконно вывезены из крошечной индийской деревушки Локхари, а апулийские древности добыты из захоронений с помощью землеройных машин. Напомним, что несколько месяцев назад извечный конкурент Сотби – аукционный дом CHRISTIE'S ухитрился продать как современную бижутерию кольцо романской эпохи (III век н.э. ), которое оказалось украденным из Британского музея.

Элемент новости, доминирующий в жесткой репортерской хронике, достаточно силен и в мягких сообщениях, но тут он менее «агрессивен», менее напорист и самоочевиден. Однако «вкрадчивость» мягкой заметки дает порой не менее ошеломляющие результаты. Одно из возможных следствий – авторская игра уводит читателя в сторону от подлинной сути факта, нарушая объективность журналистского выступления.

в начало

ЖИВЫЕ НОВОСТИ

Нацеленность репортера на эффект внушения еще заметнее, когда репортерское описание факта сменяется его «воссозданием». Неизмеримо возрастают в этих случаях и опасность заслонить впечатляющей картинкой, как «экраном» подлинную сущность события, или же, укрупнив один эпизод, выигрышно иллюстрирующий авторское видение, – затушевать другие эмоциональные проявления события и эмоциональные реакции на него.

В зарисовках и репортажах таятся большие возможности публицистичности, заострения тенденции и сопутствующие этим возможностям опасности субъективизма, этических нарушений. Там, где доминируют эмоции (автора и читателя), фактическая достоверность реальных событий подвергается испытанию, и порой, это – разрушительное влияние почти незаметных, произвольных «подвижек» в сторону реакции одобрения, либо отрицания.

Недаром в прессе репортажи идут прежде рассуждений. Пока «не остыл» факт, пока не выработалось и не устоялось трезвое, спокойное отношение к нему, аналитику делать нечего, работает репортер, внушая эмоциональное отношение, впечатления, сложившиеся под влиянием минуты. Случается, конечно, что «первый взгляд» оказывается самым верным. Однако, профессионалу надо ощущать и опасности увлечения событием, остерегаться возможных и невольных «перегибов».

в начало

Картинки репортера

Зарисовочно-репортажные формы новостных сообщений, как и другие репортерские материалы, передают новости: «На соборе в Петербурге вновь установлен крест – точная копия того, что был уничтожен в 30-е годы... Состоялись похороны одного из крупных политиков XX века... Налажено временное перемирие между воюющими сторонами в одной из «локальных войн»... Главная задача таких новостей – расцветить факт, насытить его репликами и сценками.

Передается не просто итог событий, но их живое дыхание, как говорят, «атмосфера происшествий». Необходимо показать, как трудно было с вертолета точно опустить на тросах крест, как волновались, когда его относило ветром... Показать не только весь ритуал торжественных похорон, но и попытаться передать, что испытывали в этот момент люди. Показать, что следы ненадолго притихшей войны – ужасающи...

Вот фрагмент одного из репортажей:

«Монтажники на зеленом куполе тянули руки к опускавшемуся и раскачивающему на тросах кресту. Казалось, вот-вот посадят на ось, но крест отбрасывало порывом ветра, и он опять уходил в сторону... Внизу, – в соборе, на улицах, люди молились, и ждали, и смотрели вверх...

Наконец – вот. Есть! Все, кто был в вертолете, час назад переругивающиеся, теперь обнимались, хлопали в ладоши, крестились, что-то кричали... у некоторых мужиков – слезы на глазах. Волнение необычайное...»

Перед читателем – «живая новость», наглядная ситуация. Цепочка подробностей не только усиливает достоверность, но и создает впечатление зримости, слышимости происшествия.

Картинки репортера передают и сведения, и впечатления. Это – наглядный «показ» ситуации

Важнейшая особенность таких репортерских материалов – сообщая новость, представлять ее в красках и лицах, употребляя так называемые «сенсорные» детали, воздействующие на органы чувств (от лат. sensus – «чувство», «ощущение»).

Детали позволяют как бы видеть и слышать, что произошло, нарисовать картинку в воображении читателя.

Черный лафет, запряженный шестеркой серых коней в масть, медленно движется – через зеленые лужайки, далее – по мосту, к воротам Арлингтонского кладбища... Когда оркестр заиграл «Бог наших отцов...», горячие лучи солнца прорвались сквозь облака. Парусиновый тент укрыл в своей тени членов семьи Даллеса, президента с супругой. Легкий ветерок шевелил листву у самой могилы. Он развевал и вуаль г-жи Даллес, и флаг Соединенных штатов, и личную эмблему государственного секретаря. Вдали раздался салют девятнадцати орудий. Потом послышались три винтовочных залпа. Их чистый, печальный звук отдался эхом по склону холма, где спят герои... Флаг, покрывавший гроб, сложили и вручили вдове.

Оставаясь новостями, картинки, так же как и другие новости, фактографичны, основаны на реальной информации и должны быть подчеркнуты объективными фактами. Однако, в данном случае журналист, хотя и действует, чаще, по редакционному заданию, не просто «тасует» сообщенные ему факты, думая о том, как их выгодно подать и расцветить, он факты подбирает сам, ориентируясь на свои впечатления или опираясь на свидетельство очевидцев.

«Факты находят журналиста», и он пишет краткую новость: жесткую, либо мягкую. Для «картинок» репортер подбирает факты сам

Ориентируясь на задачу «оживить факт», журналист создает «профили» (портретные зарисовки), передает исторические эпизоды, рисует картинки происшествий и приключений, предлагает так называемые сезонные зарисовки, и другие, привычные для читателей газет материалы.

Репортерских картинок известно множество, они различаются по целям работы, манере повествования; варианты их использования в прессе дифференцированы. Упомянем некоторые из них:

· «картинки» – локальные ситуации или зарисовки (наглядное самоочевидное происшествие);

· впечатляющее воссоздание «того, что было скрыто», непосредственно не воздействовало на рассказчика (Behind-the-seens features); например, воссоздание подробностей, переданных жертвой происшествия;

· зарисовки наблюдателя, отчасти, участника событии, разделяющего происшествие с другими людьми (participatory features);

· воссозданные «крупным планом» эпизодов, лично пройденных испытаний, переживаний, приключений (personal experience features), как записки человека, убежденного опытом.

В целом же, в мире прессы популярность репортерских картинок настолько велика, что подчас само слово «репортер» ассоциируется прежде всего с зарисовками и репортажами (как, например, у нас в России), а вовсе не с изначальным: «репортировать», т. е. «передавать сообщение о событии».

Если обычные новости читатель «проглатывает», то картинки не спеша «жует» с удовольствием, различая и смакуя их «вкус».

Особую склонность к зарисовочным формам выступлений проявляет так называемое «специализированное репортерство» – работа журналиста по определенным темам, на определенных участках. Например, работа репортера светской хроники, криминальной темы, новостей культуры, спорта.

Действительно, для читателя специализированной информации, помимо заинтересованности в оперативных новостях, очень характерно ожидание красочных подробностей, детализации сообщения, передачи его «атмосферы»; характерно желание «окунуться в происшествие», как бы самому испытать ощущение участника матча, светского раута, криминальной истории.

Журналисты же, готовящие специализированную информацию, ценят и любят форму «картинок» за то, что она позволяет в занимательной форме намекнуть читателю, подсказать ему путем передачи живых впечатлений вывод о масштабе и сути происшествия, о его корнях, его подоплеке.

Скажем, какой-то жизненный эпизод, связанный с проблемой загрязнения окружающей среды, может воздействовать на читателя сильнее, точнее направить его размышление, нежели большая статья. Например, когда оживает под пером репортера такая вот картинка:

«Баклан с трудом ковыляет, выбираясь на берег. Он еле волочит слипшиеся крылья, покрытые мазутом...»

В данном случае, преимущество эффекта внушения над убеждением проистекает из характерных особенностей, свойственных репортерским картинкам: значимые подробности в сочетании с сенсорными деталями могут создать символический эпизод.

Отбор деталей в картинке очевиднее, чем в других работах репортера, передает позицию автора

...Пацаны в новеньком обмундировании вертели тощими шеями и покрасневшими пальцами неловко сжимали новенькие же автоматы. Сержанты охрипшими голосами отдавали команды, и серые шинели образовывали неровный, но уже строй.

Следует напомнить, что в практике современной прессы есть, и помимо репортерских картинок, немало литературных форм, подчеркнуто и наглядно передающих событие, характер или факт как «толчок к пробуждению мысли» где также используется живое описание и авторская игра в детали, благодаря которой главное подается «в оборочках и кружевах», сплетенных журналистом.

Если в качестве «главного» выступает авторская выношенная мысль, суждение по проблеме, то создаются очерки, авторские колонки, портретные зарисовки, путевые заметки. Если же в роли «главного», окруженного «оборочками» сенсорных деталей и значимых подробностей выступает репортерская новость – это и есть «новость-картинка».

в начало

Лица сквозь факты

Картинки по-разному публицистически остры; нередко они просто обновляют прозвучавшую новость или развлекают читателя в качестве любопытных эпизодов, картинок модных увлечений, картинок быта и нравов. Остановимся подробнее на последней разновидности картинок.

Зарисовки быта и нравов могут выглядеть, на первый взгляд как малозначительное направление в работе репортера, по крайней мере, как направление не первостепенной важности, и об оперативности как будто говорить не приходится, и результат таких выступлений, вроде бы не особенно значим, не дает громких читательских откликов. Тем не менее, эти выступления – одни из наиболее традиционных, и без них не обходится пресса. Многие из событий достойны отображения, поскольку, помимо того, что содержат новость, свидетельствуют о любопытных обстоятельствах, интересных местах, о нравах и социальных типах.

«Картинки нравов», если они сделаны профессионально, это «зеркало», очень впечатляющее отображение состояния общества: «реликтовые» типы и новейшие типы, профессии, увлечения, характерные штрихи поведения современников, а в целом – наглядное представление современных тенденции. Вот как, к примеру, сообщает репортер о ночном грандиозном рок – концерте на поле подмосковного аэродрома в Тушино:

«...В ночное вышло более полутора тысяч человек... Слушая музыку, жгли костры и подкреплялись..., потом – град пустых бутылок – на сцену, на близких к ней зрителей, потом – полная неразбериха побоища...» И утренний «пейзаж после битвы»:

«Размокшее от ночного дождя поле являло собой жалкое зрелище. Весь аэродром покрыт бумажным мусором и битым стеклом. То и дело попадаются металлические баки для мусора – абсолютно пустые, чаще – перевернутые... По полю деловито бродят сборщики стеклотары, один – возбужденно-счастливый – с полным мешком трофеев...»

Репортеров человек интересует не только как эксперт, свидетель или источник информации, но и сам по себе как факт жизни, один из ее фактов, пожалуй, наиболее выразительный и показательный для сегодняшней минуты и «поучительный» в плане социальной ориентации, предлагаемой прессой своей аудитории.

Социальный тип (уже заметный, или становящийся таковым) – это социальная новость, приметы жизненного поведения, распространенные сегодня, характерные именно для сегодняшнего дня.

Скажем, репортер описывает маленькую станцию, для жителей которой проходящие поезда – единственный источник «живых денег». И возникает яркая картинка: продавцы – неумехи разных возрастов, участники «экспресс торговли» наперебой рассказывают о фантастической бессмысленности попыток заработать таким способом, удивляются бесцельности времяпрепровождения, ставшего привычным, и самим себе в новой роли. Потом бросаются к подошедшему поезду, и то, как именно они ведут себя, подтверждает самые грустные выводы.

В переданных впечатлениях автора и ирония, и сострадание, а в целом, картинка получается очень впечатляющей и, главное, узнаваемой, характерной для ситуации, сложившейся в стране.

Репортеры всегда старались наглядно показать картинки быта, показательные для разных сфер общественных отношений, разных общественных срезов. Чаще всего в центре внимания – полузнакомый быт, вызывающий любопытство национальной «экзотикой» (скажем, оседлые цыгане или ассирийцы-сапожники Москвы) или картинки быта, изначально ориентированные на интерес, замешанный на сострадании (заключенные, бездомные...).

Вот в репортаже показаны «люди с помойки», которых подбирает время от времени «Скорая помощь», и крупным планом – «пес» – человек без дома, без работы, без семьи, давно уже утопивший все человеческое на дне лоханки с горючим пойлом. Он выглядит так:

«...Куча грязных и вонючих лохмотьев, половина которой лежала на скамейке, а половина съехала на землю... время от времени шевелилась...

...Раздаются... нечленораздельные звуки, и прислушавшись к ним, можно понять, где искать голову. А еще по ним можно определить, что «пес» жив.

Милиционер ткнул в кучу дубинкой... фельдшер, стараясь не замараться, одними кончиками пальцев повернул пса на бок. Вокруг разлилась новая волна зловония, ругани и убийственного перегара...»

Средствами репортерской зарисовки передаются не только впечатления о социальном типе, но и о его среде обитания.

Для массы читателей непривычная среда обитания всегда экзотична, вызывает любопытство, желание постичь другой мир. Если российские репортеры конца XIX века живописали «московские норы и трущобы», быт и нравы бурсы, убогую «богему» актерской провинции, то и сегодня распространены эти или похожие темы: нищенство, «бомжи» (т.е. лица «без определенного места жительства»), криминальная среда, богемные «тусовки», монашество...

Когда-то были интересны непривычные условия, в которых жили и воевали «кавказцы» – русские офицеры и солдаты времен войн с Шамилем, а в конце века двадцатого наш читатель с помощью репортеров постиг и продолжает постигать другие войны, похожие на прежние своей страшной «средой обитания», кровавой жизненной прозой. Афганистан, Чечня... И череда социальных типов: «афганцы» – инвалиды и другие, морально сломленные, отравленные памятью о войне, беженцы, заложники, «кавказские пленники»...

Замечаются сегодня репортерами российской прессы «люди забытой и забитой провинции», палаточные городки протестующих безработных, «вагонные барды», «стражи ислама» на улицах среднеазиатских городов.

Впечатляюще – в красках, поступках и репликах предстают перед читателем старые и новые «массовые профессии» (например, современные нищие). Любопытствующий репортер может наглядно показать читателю, что такое «профессия приставалы»:

«Перед нами – пэндеры: нагловатые молодые люди в костюмах, которые ловят вас на улице или на работе, и уговаривают купить что-нибудь совершенно ненужное, но, по их мнению, необходимое».

В задачу репортера входит показать характерные приметы «будней» этих молодых людей, как их вербуют, как обучают. И вот он наглядно демонстрирует ежедневную обязательную тренировку, которой сам был свидетелем – «производственную гимнастику»:

«...Нечто вроде хоровой декламации, которая призвана расковывать и заряжать уверенностью в себе, после чего энергичные молодые люди выходят на охоту, твердо помня: главное – «веселить людей», не повторяться, изобретать новое в разговоре с очередным потенциальным клиентом».

За набросками современных нравов, как правило, – собственные наблюдения, собственные впечатления автора. Они помогают передать быт и нравы не только описанием, но и через реплики и сценки.

В зарисовочно-репортажных материалах особенно ценится умение передавать специфическую интонацию, характерную для тех, чей «портрет» набрасывает беглыми штрихами репортер.

Нечленораздельное пьяное бормотание опустившегося человека, бодрые выкрики по сигналу руководителя профессиональных «приставал», убеждающих себя в собственной эмоциональной раскованности, специфический сленг и интонация «блатных», эпатажное поведение (в том числе и речевое) завсегдатаев какой-то «тусовки» – все это, как сложные эквиваленты сенсорных деталей, помогает воссоздать репортеру атмосферу сегодняшнего дня.

Манера поведения – это демонстрация способа существования людей, внутренних и внешних взаимодействий с окружающими.

Особенно заметно «способ существования» проявляется:

· в репликах на какой-то вызов со стороны;

· в душевных реакциях;

· в спонтанном выражении отношений к людям и явлениям.

Чем оригинальнее образ жизни, поведение, формы общения с окружающими, тем интереснее читать и, как бы без подсказки репортера, догадываться о мотивационном фоне и причинах именно такого, а не иного образа жизни наших сограждан.

в начало

«Новеллистика» репортажей

Суть ситуации лучше всего проявляется в маленьких происшествиях – сюжетах. К примеру, репортер пытается пробраться «на ту сторону», поговорить с людьми в деревне, где еще вчера действовало «бандформирование»:

Когда в бок упирается дуло автомата, совершенно неохота разговаривать.

– Куда едешь, а?

– Не слышу! – орет мне в затылок затянутый с ног до головы в камуфляж омоновец, голова его обвязана по-пиратски черным платком.

– Ноги шире! Руки на бетон! Еще шире! Документы где? Я полез в карман...

– Руки, руки не опускать!

– А как же документы...

– Не твоего ума дело!

Известный журналист Василий Песков, один из мастеров наглядного изображения ситуаций, размышляя о задачах современного репортажа, писал: «...Проблемы находят отклик в сердцах и умах при условии, что человек в повышенно взволнованном состоянии следит за развитием событий, следит за поведением героев, или самого автора. К восприятию тех или иных проблем и истин читателя нужно готовить. Готовить эмоционально. Сначала – взволновать».

Деталь в репортерской картинке может быть не только удостоверивающей или расцвечивающей, но и оценочной (черный платок, повязанный на манер пиратского). Ее еще называют деталь – «окошко», имея в виду, что использование такой детали «открывает вид» на далеко идущие выводы, стимулирует и мысль, и фантазию.

Эмоциональный накал деталей зависит от того, переданы они лишь отдельными штрихами или виден целеустремленный их подбор. Например, гулкое нутро «вертушки» (вертолета) – хороший репортерский образ. Когда такие находки объединяются и выстраиваются, создается эмоциональная характеристика ситуации.

Целеустремленный подбор «эмоционально заряженных» деталей – образных примет – нагнетает экспрессию

Работа через эмоционально заряженные детали вполне способна исказить факт, подправляя реальную картину в соответствии с тенденциозным «видением» автора.

Так, рассказывая о съезде сторонников одной из политических партий, один репортер обратит внимание на «набычившихся охранников», на «назойливое выпячивание» букв алфавита, составляющих аббревиатуру названия партии на фронтоне здания; политический лидер, ненавистный журналисту, будет награжден соответствующими эпитетами: «маленький человечек», «вскочил как клоун», «надсадно вопил, размахивая кулаками» и т.п. В то же время эту же картину этого же съезда другой репортер опишет иначе.

Особенно мощно нагнетает экспрессию так называемая деталь – «символ». Вот, к примеру, репортер – в незнакомых местах, где всего несколько часов назад гремели выстрелы:

«Разбитая полевая дорога, словно вывернутые внутренности земли... Развороченный и сожженный танк... Серые в подпалинах камуфляжа боевые вертолеты, пролетающие едва ни над самой кабиной... Чистенькие сапоги... с ногами, но без туловища, забытые на поляне... Вот приметы войны, щедро оставленные на невеликом, в общем-то пространстве».

Бьющая по нервам, до ужаса наглядная деталь, подсмотренная в реальной жизни, заменяет прямой авторский вывод запоминающимся образом войны.

Такой образ события, ситуации – главный центр репортажа – может передаваться «штрихом» (сапоги на поляне...), но это может быть и целый символический эпизод. К примеру, репортера поразили официанты, снующие по проходам переполненного зала, предлагая миску с гороховым супом и сосиской во время наивысшего накала страстей в предвыборной борьбе; охрипшие, возбужденные депутаты деловито поглощали «свой привычный суп в свое привычное время»...

Помимо темы основной, информативной, для репортажа желательна и другая, «эмоциональная тема» (ее еще называют «особой мелодией события»), которая передается подбором соответствующих деталей. Примерами «мелодии события» могут послужить, скажем, «упорство преодоления» в спортивном репортаже или «радость бунта» в рассказе о манифестации протеста.

Существование такой дополнительной темы, единого эмоционального сценария, делает репортаж очень субъективным способом передачи реальных фактов: у разных людей, в данном случае, журналистов, одни и те же факты могут вызывать разные эмоции.

В результате, в разных изданиях современной российской прессы, освещающих, к примеру, в репортажной манере демонстрации левых радикалов, приуроченные к годовщинам бывших советских праздников, эмоциональные акценты расставляются очень разные: в одних – «мелодия событий» весьма зловеща, в других – воинственно-победительна, в третьих – подчеркнуто фальшива.

Это обстоятельство опять-таки отсылает журналистов к проблемам профессиональной этики, поскольку обвинения в искажении фактов при их подаче «в эмоциональном ракурсе» зарисовок и репортажей весьма существенны, а предупредить их не так-то просто. Ведь речь идет не столько о злонамеренном искажении событий и не только о диктате предвзятости, свойственном партийным изданиям, но, чаще, о стойких личных предпочтениях репортера, прорывающихся в эмоциях.

А возможности личного творчества у репортера, создающего картинку, практически неограниченны, поскольку о реальном рассказывается с привлечением «образной догадки». К тому же, варианты установок автора, диктуемые запросами читательской аудитории, разнообразны: позабавить, развлечь, воодушевить, стимулировать интерес сиюминутным откликом, сохраняющим взволнованность очевидца.

Лиды в зарисовках и репортажах, как и в мягких новостях совершенно свободные, творческие. Возможны заходы с яркого описательного фрагмента, анекдота. Хороши варианты лида с вопросительной интонацией. Желательна демонстрация решительного поступка, или любой неожиданности. В стилистике таких заходов распространен парадокс, в ходу «шокирующий лид» (shocking lead).

Примечательно, что когда тот или иной теоретик пытается все это классифицировать, подсчитав наиболее употребительные «специальные лиды» для мягких новостей, картинок и репортажей, цифра получается каждый раз разная, выплывают все новые названия лидов. Наиболее прав, как кажется, ученый, который остроумно завершил очередной перечень «необходимым уточнением»: «...И все сверх вышеупомянутого...»

В целом воображение автора играет очень большую роль при оформлении картинок, творчески дополняя фрагменты «случаев», расцвечивая их мимолетными замечаниями и репликами.

Все эти особенности, ощутимые «плюсы» репортажей, усиливающие воздействие таких произведений на читателей, могут быть и «минусами», если творческая фантазия способствует искажению подлинной эмоциональной обстановки события, служа личным пристрастиям журналиста, либо особым соображениям. (Крайний вариант, который в данном пособии мы не рассматриваем, – рекламный заказ на демонстрацию «эмоции»).

У каждого, даже самого искреннего очевидца событий может быть свой угол зрения и «своя правда». Какие-то пропущенные детали способны отчасти или даже полностью исказить картину, а значит и впечатление, созданное опубликованными фактами.

Репортер должен спросить сам себя: «Много ли я насочинял, красочно изображая факт?» Например, сообщение о пожаре на корабле живописует: «Пламя бушевало...», разворачивается целая образная картинка происшествия. Однако, изначально употреблен яркий, но в данном случае неуместный глагол, исказивший суть реальной ситуации. (Дело было на танкере, перевозившим нефть. Если бы все происходило так, как красиво описал репортер, пламя бы «бушевало» недолго – взрыв разнес бы все судно. К счастью, пожар, возникший в одном из служебных отсеков, удалось загасить до того, как пламя разбушевалось).

В самой манере писать по-репортажному очень много соблазнов подправить факт, рассказать о нем чуть с большей горячностью, чем он того заслуживает или с деланным равнодушием. И надо опасаться эмоциональных перехлестов, намеренного выпячивания малосущественных, но «нужных» деталей.

Эффект внушения – оружие сильное и обоюдоострое. Здесь очень важны этическая корректность и этический самоконтроль. Тем более, что современные репортеры все шире и профессиональнее используют форму «картинок» для колоритной, детализированной и впечатляющей подачи экстренных и важных новостей.

в начало

ПОДСКАЗКИ ЗАГЛАВИЙ

Заголовок как средство организации внимания, воздействия и внушения играет большую роль в журналистике новостей.

Заголовок привлекает, подготавливает восприятие, раскладывает «рекламные приманки»

Заголовки свидетельствуют:

· о материале, для которого изобретены;

· об авторе, его отношении к факту, положительном или ироническом;

· об издании и его читателях, с их предпочтениями.

Для кратких новостей характерны заголовки, представляющие собой часть лида. Они сразу указывают на основную новость.

Главное тут – в погоне за категоричностью утверждения не исказить масштаб и степень завершенности, достижения какого-то итога. К примеру, заголовки «кричат»:

«Раскрыта загадка смерти супруги Ивана Грозного»

«Президент и финансовые олигархи договорились»

В действительности, как выясняется из материалов, ни того, ни другого пока не произошло, речь может идти лишь о пути к разгадке, лишь о предварительных шагах договоренности. Перед читателем в образе ответственного сообщения предстала сочиненная сенсация.

Репортеры в своем творчестве используют большое разнообразие типов заголовков и множество приемов. Рассмотрим наиболее популярные из них.

в начало

КРАТКО – О КРАТКОМ

Заголовок-хроника

Такой заголовок – не что иное, как кратчайшая форма суммирующего лида. «Хедлайн» (headline) – головная строка, сообщает о самом главном:

«Взрыв обычной батарейки сделал незрячим четырехлетнего мальчика и несчастным его семью»

«Началось строительство газопровода в обход Чечни»

Фактически, заголовок-хроника дублирует новость, вопреки мнению, что дубля текста и заголовка никак допускать не следует. В целом, конечно, «дубль» нежелателен, но эта давняя рекомендация корректируется особыми соображениями. Новость должна побыстрее дойти до читателя любыми способами, в том числе и методом ее сообщения «поверх текста». (К примеру, когда усваивают, не читая, просто пробежавшись по заголовкам развернутой газеты, которой шуршит твой сосед на две минуты в переполненном метро...) Заголовок – «бегущая строка»

В качестве заголовка выступает самое начало материала, переходящее в текст. Например: «ВСЕГО СЕМЬ ПРОЦЕНТОВ занимает золото в золотовалютном запасе Японии».

Время от времени такие заголовки становятся модными, но поветрие быстро проходит, поскольку есть опасность соседства одинаковых форм, их повторяемости в разных газетах. Выделяемое, примелькавшись, перестает выделяться.

в начало

Заголовок-резюме

Этот заголовок популярен в разных репортерских материалах (тогда как первые две упомянутые формы заголовков использует, преимущественно, для жестких новостей). Он дает возможность репортеру, пекущемуся о самоочевидности факта, скрывающему прямые оценки, косвенно прокомментировать событие. Подается такой заголовок в спокойно-повествовательной, «объективной», иногда чуть ироничной, или в игровой манере.

Прямое резюме.

Турецкое правительство предупреждает, что американские базы могут быть закрыты

Прямое резюме не исключает скрытой иронии.

Ожидали свистка, дождались поражения (О команде, которая, выигрывая, тянула время).

Игровое резюме.

Тяпушкину захотелось прыгнуть именно в правый от себя угол (О вратаре).

Шотландцы стали жертвами собственной заносчивости (О поражении футбольной команды).

Долгие десятилетия в советской прессе так называемые «критические сигналы» венчались многозначительно-унылым: «Сколько бы веревочке не виться...» Сегодня чаще употребляют не собственно пословицы, а их обыгрывание; например: «Чиновник беженцу не товарищ».

Нередко эффект ироничного резюме усиливается благодаря разделению слов и вывода двоеточием или точкой.

7-я Дума: красная, в яблоках (Были обыграны статистические данные о депутатском составе Государственной Думы Российской федерации конца 90-х годов в соотнесении с их партийной принадлежностью: фракции коммунистической ориентации, Фракция «Яблоко»...)

Однако, использовать ироничное, образное резюме в заголовке надо с осторожностью, этической тщательностью.

К примеру, заметка начинается цитатой: «Если солдата разоружают, это то же самое, что появиться голым в общественном месте», – заявил доктор Чарльз Ойсинди, член парламента Кении. (Речь идет о временном изменении статуса отряда кенийцев в составе миротворческих сил ООН). Неудачно обыгрывая эту цитату, автор шутит в заголовке: «Без ружья как без набедренной повязки». Неприятная «шутка» заметно отдает расистским душком.

Иногда заголовок, который внешне выглядит как прямое резюме, оказывается на поверку игровым. Это – самый скользкий путь, часто ведущий к серьезным этическим нарушениям.

Например, заголовок печально сообщает: «Еще одним сенатором стало меньше». А речь идет лишь о досрочном прекращении полномочий председателя городского законодательного собрания.

Многослойность ироничного резюме – очень распространенное явление. Тут многое зависит от вкуса журналиста.

Москва-реку так и не отмыли

«Пирамиды» бессмертны

Как важно вовремя свистнуть... (о футбольном матче)

Зарплата заблудилась

Неумелая «ироничная» игра заголовков-резюме нередко привносит путаницу в смысл сообщения. Взять, к примеру, заглавие: «Наутилус» утонет в Екатеринбурге. В тексте речь идет не о возможном провале известной рок-группы 90-х годов «Наутилус Помпилиус», не о каких-то кознях против артистов, а напротив, о хорошей организации предстоящих гастролей. (Автор увлекся обыгрыванием слова, видимо, вспомнив свои детские впечатления, книжку о похождениях капитана Немо на подводной лодке с названием «Наутилус»).

Резюме с подчеркнутым комментарием

Появляется в изданиях, ведущих постоянный «диалог» с читателем посредством заголовков (например, в массовых изданиях деловой прессы, в спортивных газетах).

Хоркина передумала уходить. И слава Богу! (Имеется в виду предполагавшийся уход из большого спорта).

Банк «МЕНАТЕП» приостановил платежи. Так надо.

Резюме с ироничной оговоркой

Эту форму, очень популярную в российской прессе начала 90-х годов XX века, ввел в моду еженедельник «Коммерсантъ».

Высокие стороны договорились не стрелять.

Пока.4 млрд. могли попасть в дело. А попали в уголовное.

Резюме – парадокс

Среди всех возможных заголовков-резюме, «парадокс» звучит особенно сильно, сенсационно

Правнучка Чехова не говорит по-русски

в начало

Заголовок-цитата

Заголовки, называющие имена или главных действующих лиц, помогают удвоить интерес. Поэтому широко распространены заголовки-цитаты (прямые и косвенные), которые иногда выглядят вполне законченным разоблачительным материалом.

Брынцалов: «Мне не нужно поднимать народ с колен. Пусть он себе ползает – но с толстыми карманами»... (Из предвыборных высказываний кандидата в депутаты Госдумы)

Ясин считает бюджет «перегретым»

в начало

Заголовок-интрига

Многозначительность и недосказанность заголовка привлекает читателя как всякая интрига. Такой заголовок чуть приоткрывает завесу над фактом, заинтересовывая и по-буждая читать дальше

За что берут взятки в московской милиции

Сначала обчистили, потом обидели (о мытарствах студентов-индийцев, обучающихся в Грузии).

Рекламные приманки, ставка на интригу, конечно, естественная «почва» для этических нарушений. Например, ошеломляюще звучит заголовок: «Доживет ли до юбилея?» в сочетании с лидом: «Известная рекордсменка по прыжкам в высоту М. Сенеш собирается выступить на Олимпиаде...» Но речь не о пошатнувшемся здоровье прыгуньи, а всего лишь о рекорде соперницы, который держится почти десять лет и может быть нынче побит.

Подчас в заголовках используют намек на сенсацию.

Где нефть, там и шпионы...

У пчел-убийц есть гены агрессии

То ли неосторожность, то ли поджог...

В данном случае читателю предлагается самому придумать «сценарий» разворачивающейся интриги; предполагается, что начнут читать, не отрываясь, чтобы проверить, насколько фантазия на заданную тему оказалась близка к реальному событию, к тексту.

Иногда это – очень увлекательное занятие. Реальное происшествие оказывается куда интереснее самых смелых выдумок. Например, о чем только не подумаешь, прочитав заголовок: «Михаил Горбачев напугал немецких банкиров».

А вот текст заметки: «В Германии появились два преступника, которые грабят банки небольших городов в масках экс-президента СССР Михаила Горбачева и поп -звезды Майкла Джексона. Полиция считает, – налетчики были прежде профессиональными актерами».

в начало

Заголовки – «ужастики»

В желтой прессе заголовки часто «кричат» о насилиях, о разрубленных, обезглавленных трупах, людоедстве и т.п. Примечательно, что это направление заголовков и их эффект связывают не только с «разнузданностью прессы». По мнению некоторых психологов, шокирующие заглавия, как и «театр ужасов» документальной телехроники, являются, отчасти, и своеобразным способом снятия напряжения, «забалтыванием» опасности. (В том же ряду – названия газет: «Страшная газета» и «Очень страшная газета»). Когда реальное слишком зловеще в своей наготе, и разум отказывается верить в такую реальность, эмоции спасительно переносят человека в мир иллюзий, или «журналистских выдумок» (есть надежда: «журналисты, как обычно, присочинили. Профессия такая...»).

в начало

ШУТЯ И ИГРАЯ...

«Вирши»

Самый игровой из игровых заголовков, это, конечно, рифмованный. Бывают периоды повального увлечения таким «стихотворством» (например, в «Комсомольской правде» конца шестидесятых). Вкрапления в общую массу заголовков ритмически организованных заглавий встречаются в изданиях всего мира.

Великий той под Алма-Атой (Речь – о национальном празднике казахов, отпразднованном «на президентском уровне» со всевозможной пышностью)...

И узнаём, что едим

в начало

Аллитерация

Уловив звукоподражание в заметной, выделенной шрифтом фразе заголовка, читатель тоже получает, помимо информации, эстетическое удовольствие:

Дуэль, кончившаяся дуэтом (О неожиданно согласном выступлении на политическую тему скандально известного политика и популярного артиста-пародиста, чьей мишенью этот самый политик долгое время был).

в начало

«Цветной заголовок»

Например, широко распространены вариации названия популярного фильма «Белое солнце пустыни»: «Черное солнце Чечни», «Яркое солнце Домбая...»

Особенно в зарисовках и репортажах «цветопись» используют не только в тексте, но и в заголовках: «Белые перчатки и черные дубинки» (О вмешательстве полиции в молодежный праздник, перехлестнувший границы общественного порядка);

«Зеленое знамя Аллаха» (Репортаж из лагеря повстанцев-исламистов);

«Оранжевый плотик в синей дали» (О спасательной операции – поиске жертв кораблекрушения).

в начало

«Лозунги» и «призывы»

Поскольку лозунги и призывы в сознании современных россиян накрепко связаны с недавним советским прошлым, эта форма чаще используется как пародийная:

По экологии – газом!

Знай наших

Даешь новый праздник – День зарплаты!

в начало

Смешные поправки

Иногда репортер, сочиняя заголовок, использует хорошо известные читателю выражения, словосочетания, но «подправляет» их. Изменяются крылатые слова и знакомые цитаты. Читатель, зная исходный материал, может фантазировать, играть и забавляться вместе с журналистом.

Ломаный грош для бесценной культуры

Булыжник – оружие правозащиты

Дело Калашникова живет и побеждает! (О юбилее изобретателя автоматической винтовки).

Уроки гражданской обороны на случай Жириновского (Сообщение о предложенных спикером «мерах обеспечения безопасности депутатов» после скандала с рукоприкладством, разразившимся в Думе).

Госпожа теория и госпожа удача

Бандит в России больше, чем бандит. И т. д., и т. п.

Использование даже не измененных афоризмов создает второй смысловой план, появляются ассоциативные связи: противоречие, смысловая перекличка, ироническое переосмысление. Если же текст меняется, читатель, сличая ему известный вариант с предложенным, игровым, дополнительно получает удовольствие от того, что помнит первоисточник и разгадывает «ход» журналиста.

Однако, заголовок может быть очень остроумным, но при этом путать читателя. Поэтому «игра» должна вестись со всей осторожностью, с оглядкой на интеллектуальный уровень аудитории.

в начало

Восклицание, вопрос, многоточие...

Игровой эффект иногда достигается благодаря прямому обращению к читателю, к его фантазии, способности «доиграть» за автора... Задача – задеть за живое, превратить информацию для всех в личностную информацию, создать психологический контакт.

Сосулька пролетела, и ого...

А кто это там у нас с неславянским лицом?..

в начало

Журналистская афористика

Очень близка к форме кратких новостей – и очень выигрышна для первых полос изданий «журналистская афористика». Она часто используется при составлении так называемых «фонариков» – рекламных первополос-ных строчек.

Вот как, к примеру, разметила страницы очередного номера своего еженедельника редакция «Московских новостей» в 1991 году, облегчив для читателя поиск интересного материала, и в то же время, подготавливая его восприятие.

Узбекский вариант «Двенадцати»: впереди – Аллах акбар! (стр.6); «Этнографы» с Лубянки снова при деле (стр. 15); В Грузии опять победила демократия. Неужто в последний раз? (стр. 22).

Тут же, на первой полосе, помещалось «Фото номера»: улыбающийся солдат при полной выкладке. Заголовок: «Чьи вы, хлопцы, будете, кто вас в бой ведет?» с подзаголовком: «Беловежские соловьи» разбудили солдат.

Для заголовков современной журналистики характерно увлечение разговорностью интонаций, как будто автор уверен в понимании, обращаясь поверх текста к читателю как к единомышленнику.

Существует также и феномен речевой моды: перелистывая газетные страницы, мы в разные периоды ощущаем разное речевое воздействие: периодами явно активен натиск профессионально-жаргонной стихии, некоторое время доминируют доверительные интонации, или, напротив – вызывающий сленг... Порой явственно преобладание сдержанной иронии, в другое время – поветрие афористичных «газетных максим» и прямых обращений к читателю.

в начало

ОПАСНОСТИ ИГРЫ

Развязность и фривольный намек

Читателя может оттолкнуть фривольная интонация, не соответствующая теме. Например: Ракетчики обзавелись храмом.

Очень нежелательны в заголовках, как и в тексте, игривая развязность (Дедуля-телохранитель).

Особенно нежелательна игривость, резко контрастирующая с трагическим содержанием. В начале XX века многих – и читателей, и журналистов – возмутила циничная бесцеремонность заголовков одесской «Газеты-копейки»: «Бац, – и нет старушки...» или «Рыбки захотелось?...» (об отравлении целой семьи рыбными консервами).

К сожалению, и сегодня подобных заголовков много; они стали, практически, нормой на страницах «желтой» прессы.

Бульварная журналистика на потеху своему невзыскательному читателю эксплуатирует и в текстах, и в заголовках тему так называемого «телесного низа». Игровой элемент в данном случае предполагает определенный, направленный подтекст. Например: «Содержимым трусов либерийца заинтересовались российские компетентные органы». (Представим, каково это читать сотруднику посольства Либерии, прошедшему личный досмотр по ложному доносу, из-за подозрения в перевозке наркотиков...).

Вслед за явными лидерами «желтой прессы» подобную манеру перенимают (стремясь к «массовизации» своих изданий) и газеты более основательные, откликающиеся, помимо скандалов, и на важные общественно-политические события.

К примеру, одно из них («Комсомольская правда»), после долгого муссирования в прессе всех стран сексуального скандала, связанного с именем президента США Клинтона, так откликнулось на внезапную бомбардировку авиацией США иранских городов (поданную пресс-центром Белого дома как превентивный удар по «исламскому терроризму»): «Клинтон застегнул штаны и скомандовал: «Огонь!»

в начало

Двусмысленности

Помимо «постельных тем», помимо неуместной развязности при упоминании о трагических событиях, в заголовки массовой прессы проникает из таблоидов «инфекция» заголовков скандальных, намеренно обманывающих читателя, повергающих в шок предельно нетактичной игрой смыслов.

Так, в пору вице-премьерства Анатолия Чубайса на обложку одного из еженедельников была вынесена новость: «Утопили ребёнка Чубайса». Когда потрясенные читатели вчитывались в мелкий шрифт «экстренного сообщения», выяснялось, что какой-то «оппозиционер» назвал именем ненавистного ему политического лидера свою собаку, у собаки появился щенок... и т.д.

Эффект двусмысленности нередко создается умышленно; читателю демонстрируют недоброжелательное отношение автора к герою публикации, играя на созвучных понятиях. Например: «Валерий Зорькин занимается реституцией». (Речь – о юридических шагах, предпринятых председателем Конституционного суда).

Заголовки – игровые по виду, памфлетные по содержанию, но грубые, порой откровенно хамские по форме, использует для «кавалерийских наскоков» на власть пресса антиправительственной ориентации. В этом смысле в историю русской журналистики войдут первые полосы прокоммунистических газет 90-х годов XX века (таких, как «День», «Завтра», «Лимонка», «Молния»). Их практика – еще одно предостережение: игра в заголовках дает повод к очень серьезному разговору об этической ответственности журналистов, ставящих эффект внушения на службу крайней тенденциозности. «Игра» может быть весьма опасной для общества.

в начало

Заголовок – приговор

Однажды «Московский комсомолец» вышел под «шапкой».

Вор должен сидеть в тюрьме

Собственно, это был не заголовок-констатация, а просто его пояснение-оттяжка», вполне правильное утверждение, сентенция, которую журналист декларировать вправе... Так, по крайней мере, оправдывался в суде корреспондент, чья подпись шла под материалом, с которым соседствовала сентенция, протянутая на всю первую полосу газеты. (Ответственным за выпуск был сам главный редактор).

А назывался материал: «Паша-Мерседес», и посвящен он был разоблачительным фактам из жизни высших военных чинов. Приведенные факты свидетельствовали о незаконном приобретении «иномарки» министром обороны Павлом Грачевым и, возможно, о полученных им взятках.

Тяжбу выиграл истец, редакция публично извинилась и выплатила компенсацию за моральный ущерб. Хотя обнародованные подозрения были не беспочвенны.

Предметом обвинения явилась не суть материала (журналист вправе, добыв обличающие документы, пробудить подозрение, побуждая к дальнейшему расследованию). Подсудной оказалась форма, в которой подозрение было высказано: его образная интерпретация в заголовке, внушение мысли, что конкретный человек – вор.

Редакция на приговор не имела права. Канули в прошлое грозные окрики советских партийных газет, заголовков, «припечатывавших», уничтожавших. («Сумбур вместо му-зыки» – о Шостаковиче, или «О художниках-пачкунах» – о последователях авангардисткой линии в живописи...).

В случае с публикацией «Паша-Мерседес» подсудным оказался также и издевательский тон основного заголовка, грубая стилизация имени генерала – Павел, создание некоей воровской клички. На это редакция, журналист также не имели права, какими бы моральными качествами не отличался их «герой».

Итак, совершенно очевидна необходимость осмотрительного использования метафоры в заголовке, необходимость «дозирования» иронии автора. Всегда надо учитывать большие возможности (в том числе и разрушительные) попутного комментария репортерских заглавий. С особой осторожностью следует относиться к «личностным» заголовкам, упоминающим имя человека или обыгрывающим его, к введению цитаты в ироничную строку, к возможным двусмысленностям. И все же, использовать творческие возможности, которые открывает работа над заголовком, подчас, виртуозно «играть» – стоит.

в начало

РЕЗЮМЕ

Репортерский «эффект внушения» связан с точностью и этикой скрытых, попутных комментариев. Автор добивается и наглядности события, и объединения показа с объяснением, пытаясь сообщить – оценив. Чему и служат эмоциональные эпитеты, обыгранные цифры, выразительные детали, «говорящие» заголовки.

Сама игра с фактом, о которой догадывается, с которой «соглашается» аудитория (репортерские материалы среди самых популярных), вроде бы, ответственность за без-условную точность несколько уменьшает. Однако, поскольку на первый план все же выдвигается документализм, достоверность репортерских картинок, ответственность за возможное искажение события не снимается.

Журналисту стоит проверить все эпитеты, которыми он «наградил» действующих лиц, убрать двусмысленности, вообще, скорректировать полет своей фантазии. Этика скрытых и попутных комментариев в тексте картинок репортеров, в заголовках, остаются предметом споров, обвинений в предвзятости, искажениях фактов.

Однако, авторский репортаж, авторский игровой заголовок не могут быть не личностными; тут ценится именно умение сбалансировать «показ» с незаметным комментарием. Важно не увлекаться красочностью деталей и игровой стороной, «не пережимать», внушая читателю то или иное эмоциональное отношение к изображенному событию. Желательны приемлемое сочетание и приемлемое соотношение объективности репортера и проявлений его публицистичности.

в начало

в оглавление << >> на следующую страницу