НОВОСТИ: УСТАНАВЛИВАЯ
ПОВЕСТКУ ДНЯ
ДЛЯ ВСЕГО МИРА
Модуль
7.1. Телевизионный прогноз погоды – гораздо больше, чем просто предсказание
дождя
Характерные
черты значимого события
Средства массовой информации как
создатель особой реальности
Модуль
7.2. Интерес публики к судебному процессу над О. Дж. Симпсоном – по Аристотелю
Манипуляции
с новостями
Модуль
7.3. Информация о ядерной войне в масс-медиа
Модуль
7.4. Газетный репортер или создатель новостей?
Объединение
организаций, занимающихся сбором новостей
Репортажи
о войне в Персидском заливе: конкретный пример
Последствия освещения новостей в
прессе
Влияние
различных точек зрения
Модуль
7.5. Пропасть между взглядами исламского мира и западной цивилизации
Память
о новостях
Эффекты
воздействия новостей на атрибуции и принятие решений
Самоубийства:
провоцируют ли на них новости?
Как
масс-медиа воздействуют на внешнюю политику
Модуль
7.6. Освещение в прессе кризиса с заложниками в Иране
Заключение: вымысел становится реальностью
Документальная
драма: факт или вымысел?
Границы
влияния СМИ
Модуль
7.7. Исследование конкретного примера: документальная драма «Амистад»
Вопрос.
Что общественное мнение считает
наиболее отрицательной чертой в репортажах новостей?
Ответ.
Согласно опросу службы Roper за
1997 год, 82% опрошенных упрекают репортеров в невнимании к переживаниям
своей аудитории во время репортажей о катастрофах и несчастных случаях. Другие
упреки были высказаны лишь 64% опрошенных (Valente, 1997).
Вопрос.
Кто на самом деле устроил
историческую поездку египетского президента Садата в Израиль в 1977 году?
Ответ.
Телеведущий Си-би-эс Уолтер Кранкит (Weymouth, 1981).
Вопрос.
Много ли детей бывают напуганы или
встревожены сюжетами телевизионных новостей?
Ответ.
Согласно данным опроса, проведенного
среди американских родителей, 37% детей начиная с детского сада и до шестого
класса школы (Cantor & Nathanson, 1996). Любая минута новостей, транслируемых по
телевизионной сети США, в среднем просматривается примерно полумиллионом детей
в возрасте от двух до одиннадцати лет.
Если и существует сфера
приложения средств массовой информации, которую люди чаще всего некритично
воспринимают как отражающую реальность, а не как создающую ее, то такой
областью, вероятнее всего, являются
новости. Люди смотрят, читают или слушают новости, чтобы узнать, что произошло
в мире. Однако воспринятая таким образом реальность часто очень существенно
отличается от «реального мира», где происходит гораздо больше событий, чем
может быть помещено в ежедневной программе новостей или газетной публикации.
Даже самая искренняя попытка аккуратно и честно представить события текущего
дня требует режиссеров и редакторов, которые должны будут выбрать, какие
события освещать, насколько выпукло их освещать и каким именно образом. Например,
типичная ежедневная газета отбирает для печати только 25% всех сообщений,
поступивших через телеграфное информационное агентство (McCombs, 1994).
Отобранный материал обязательно должен включать
некоторые пункты установленной повестки дня (agenda setting), указывая
нам таким образом, что является наиболее важным (McCombs, 1981, 1994; McCombs & Shaw, 1993; Rogers & Dearing, 1988; Watt, Mazza & Snyder, 1993). Установленная повестка дня сообщает, что
считать заслуживающим внимания. И совсем необязательно, чтобы она говорила, что
следует думать по поводу какой-либо конкретной темы: «Новости не являются
простым отражением событий дня, это подборка созданных журналистами сюжетов о
текущих событиях» (McCombs, 1994). Когда длящимся целый
месяц предварительным выборам на пост президента США дается подробное освещение
в средствах массовой информации, общественность получает пусть и не выраженный
прямо, но достаточно ясный намек, что эти выборы очень важны. Точно так же,
когда в средствах массовой информации событиям уделяется мало внимания, то
аудитории внушается мысль, что они не имеют важного значения. Те, кто находится
у власти, хорошо это понимают. Например, когда израильское правительство
закрывает для журналистов Западный берег реки Иордан, оно надеется, что
последующее вслед за этим отсутствие информации заставит существующие проблемы
выглядеть менее важными. (Подробнее об «установленной повестке дня» в выпусках
новостей см.: Brosius & Kepplinger, 1990; Demers, Craff, Choi & Pessin, 1989; Edelstein,
1993.) Создание программ новостей поставлено в особенно уязвимое положение экономическими
реалиями индустрии средств массовой информации. Хотя в телевизионной сети США
отделы, выпускающие новости, отделены от отделов, занимающихся созданием
развлекательных программ, и основная задача новостей – в первую очередь
информировать, а не развлекать, но «успех» программы новостей точно так же
оценивается рейтингом, как и успех какой-нибудь комедии, и это делает
необходимым развлекать публику, даже ее информируя.
Вспомним, что газета или журнал должны стараться
получить максимальный доход от размещаемой рекламы, а его сумма напрямую
зависит от числа подписчиков. На решение, какие именно новости включать в
газетную публикацию или радиопрограмму, существенно влияет необходимость
говорить людям то, что они хотят услышать и что будет их развлекать, таким
образом программе создается постоянная аудитория и рекламодатели остаются
довольными. Если общество не желает знать о том, что его лидеры ведут
несправедливую войну, и если большинство рекламодателей не заинтересованы в
появлении информации о вредном воздействии их продукции на здоровье потребителей,
то необходимость учитывать такие пожелания становится очевидной.
Для понимания психологии новостей, распространяемых
через средство массовой информации, требуется исследовать сам способ их
передачи, то, каким именно образом сообщаются новости. Это особенно важно в
отношении телевидения. Далее в этой главе мы рассмотрим психологический смысл
новостей и механизм того, как посредством чтения и просмотра программ новостей
у человека создается представление о событиях в мире. В конце главы исследуется
влияние усвоенных новостей, включая их воздействие на память, принятие решений,
поведение отдельного человека и даже внутреннюю и внешнюю политику государства.
Будучи гораздо более позднего происхождения, чем журналистика
печатных изданий, теленовости как средство передачи информации уходят корнями в
документальные кинофильмы, демонстрировавшиеся в кинотеатрах с начала и
примерно до середины XX века.
Просматривая киножурналы, которые показывались перед игровыми фильмами,
аудитория входила в непосредственное соприкосновение с событиями в мире, даже
если эти события произошли несколько недель назад; никогда раньше такого еще не
бывало. Использование при создании выпусков новостей новых технических средств
киноиндустрии дало возможность получать драматический эффект, применяя монтаж –
перекомпоновку кадров. Для подавляющего большинства репортеров и редакторов
«перегруппировка компонентов реальности» (Bogart, 1980, р. 225) – это лучший способ выразить то, что
они воспринимают как реальность. Монтаж позволяет сообщать новости, используя
приемы драматургии и художественной прозы, и тем самым облегчает для аудитории
восприятие события.
Хотя новости транслировались по телевидению с момента его возникновения, но только телерепортажи об убийстве и похоронах Джона Кеннеди в ноябре 1963 года благодаря прямым трансляциям с места событий создали теленовостям высокий престиж и стимул для дальнейшего развития. За последующие пять лет число зрителей теленовостей увеличилось в США на 50% – самый резкий скачок за всю историю телевидения. К 1997 году 62% взрослых американцев смотрели по крайней мере один выпуск новостей ежедневно, телевидение стало важнейшим источником информации в США.
Местные выпуски новостей, включающие прогноз погоды и
обзор спортивных событий, пользуются особой популярностью и имеют решающее
значение для телестанции, которой необходимо приобрести свой особый облик в
глазах местной аудитории. Это связано с тем, что большинство программ берется
из кабельной телесети и они не могут создавать «лицо» местной телестанции (см.
модуль 7.1).
Модуль 7.1. ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ
ПРОГНОЗ ПОГОДЫ – ГОРАЗДО БОЛЬШЕ,
ЧЕМ ПРОСТО ПРЕДСКАЗАНИЕ
ДОЖДЯ.
Обозреватели местных
новостей, спортивные комментаторы и ведущие программ прогноза погоды чрезвычайно
важны для местных телестанций, именно благодаря им создаются те отличительные
черты, по которым станцию узнают и выбирают на рынке телекоммуникаций.
Подавляющее большинство программ кабельной сети производятся централизованно, и
местные новости принадлежат к числу немногих программ, над созданием которых
телестанция владеет полным контролем. Популярная команда местных телеведущих
может резко увеличить узнаваемость и рейтинг станции. Практически обязательной
составной частью местных выпусков новостей, также как новостей, транслируемых
государственными компаниями, является прогноз погоды. Хотя все телеведущие
используют информацию, предоставляемую национальной метеорологической службой,
не все программы метеопрогноза выглядят одинаково. Некоторые ведущие
действительно изучали метеорологию, что делает их особенно заметными. Другие – больше актеры, чем просто дикторы; так, телеведущий NBC
Уиллард Скотт рассказывал о погоде, одетый в разноцветные костюмы, всегда
увенчанные плюмажем. Давно отошло в прошлое то, что было событием в первые годы
существования телевидения: чикагский телеведущий, зачитывающий прогноз погоды
на День благодарения индюку; щенок телеведущего из Милуоки по кличке Альберт,
приносящий в зубах лист с метеопрогнозом; падающее конфетти, символизирующее
возможное выпадение снега. Высокое качество современной компьютерной графики
позволяет даже небольшим местным телестанциям создавать метеопрогноз на высоком
техническом уровне, что означает качественный скачок по сравнению с телеведущим
50-х годов Билом Карлсоном, который, чтобы изобразить снег, выдавливал на карту
крем для бритья.
Хотя на метеопрогнозы часто
смотрят как на «легкомысленную» или «нежную» часть выпуска новостей (именно
женщины в конце 50-х и начале 60-х годов вели выпуски прогноза погоды), сама
рассматриваемая тема имеет чрезвычайно важное значение.
Метеопрогнозы и
предупреждения о возможных смерчах, циклонах и наводнениях порой становятся для
кого-то вопросом жизни и смерти. Хотя национальная метеорологическая служба
дает собственное предупреждение и заключение, ведущий местных теленовостей
имеет возможность сообщить дополнительную информацию о серьезности возможного
стихийного бедствия. Любое ошибочное суждение в такой ситуации может иметь
трагические последствия.
Тележурналисты, особенно ведущие выпусков новостей,
постепенно становятся нашими надежными друзьями. Они могут стать составной
частью ритуала принятия пищи, как если бы телеведущий был постоянным гостем за
обеденным столом. Мы приглашаем их к себе домой, переключая телевизор на
какой-либо определенный канал. Нет ничего необычного, если люди вслух отвечают
на приветствие, звучащее с экрана, например, произнося: «Привет, Том» в ответ
на «Добрый вечер», которым Том Брокау начинает выпуск новостей. Дикторы становятся
суррогатом реальных друзей в своего рода «надсоциальном взаимодействии» (Rubin, 1985). Возникает ощущение единения с ними. Один
телезритель так объяснил возникающую связь: «Я расту в собственных глазах,
смотря на него... Когда я включаю новости, то заранее предвкушаю встречу с ним.
Мы так много пережили вместе».
Это «так много пережили вместе» хорошо объясняет,
почему ведущие программ новостей имеют для нас гораздо более важное значение,
чем просто люди, зачитывающие сводку событий дня.
Возникновение подобной связи невозможно по отношению к
редакторам и журналистам печатных изданий.
Джемисон и Кэмпбэлл (Jamieson & Campbell, 1992)
определили «важные новости» как любое сообщение о событии, которое произошло
или стало достоянием гласности за предшествующие 24 часа и может иметь важные
последствия. Не обязательно, чтобы событие было недавним по времени (хотя, как
правило, бывает именно так), но оно должно раскрывать ранее неизвестные факты
или связь с другими событиями. В последние годы новостями становились и такие
факты, как то, что Авраам Линкольн страдал депрессиями, ранее неизвестная внебрачная
связь президента Рузвельта или обнаружение кратера на месте падения гигантского
астероида, повлекшего за собой вымирание динозавров 65 миллионов лет назад.
Противоположностью важным новостям становятся простые
человеческие истории, способные растрогать любого из нас и менее привязанные к
определенному месту и времени. Такие сюжеты характерны для дней, когда
отсутствуют «горячие новости» (особенно во время уик-эндов), и могут содержать
что-нибудь вроде истории о фермере из Западного Техаса, «посадившем» на своем
поле 1959 старых кадиллаков багажниками вверх, или трогательного рассказа о
бедном рабочем из Миссисипи, все девять детей которого закончили колледж (большинство
с высшими баллами), или даже слегка щекочущего нервы повествования о
содержательнице публичного дома, имеющей ученую степень магистра.
ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ЗНАЧИМОГО
СОБЫТИЯ
Главные признаки
Джемисон и Кэмпбелл (Jamieson & Campbell, 1992)
выделяют пять основных признаков любого значимого события. Не каждое событие,
ставшее впоследствии важной новостью, обладает всеми пятью признаками
одновременно, но два или три основных признака обязательно образуют «костяк»
любого сюжета теленовостей или статьи в печатном издании. Чем большим числом
основных признаков характеризуется событие, тем более вероятен интерес к нему
со стороны средств массовой информации. Именно наличие или отсутствие таких
признаков позволяет объяснить пристальное внимание телевидения и прессы к одним
событиям и почти полное отсутствие интереса к другим.
Во-первых, у каждой важной новости должен быть свой
главный герой. Наличие такого персонажа позволяет зрительской аудитории
идентифицироваться с ним, тем самым создавая возможность для более полного
восприятия зачастую сложной и противоречивой информации. Этот прием, хорошо
зарекомендовавший себя при создании фоторепортажей и интервью, широко
используется на телевидении и в прессе (см.: Heritage, 1985). Негативная сторона подобного подхода –
упрощение и даже искажение многоплановых событий, внимание аудитории
сосредоточивается исключительно на «звездах», таких, как президент, Папа
Римский, серийный убийца или даже террорист, который стремится использовать
средства массовой информации в своих интересах.
Во-вторых, значимое событие должно быть наполнено
драматизмом, борьбой интересов и даже насилием. Нас приучили воспринимать
телевидение как нечто предназначенное для развлечения, вне зависимости от
характера содержания передачи, которую мы смотрим в данный момент (Zillmann, 1980, 1991 с). Соответственно кадры, на которых
полиция разгоняет демонстрантов, станут более подходящим материалом для
теленовостей, чем репортаж о дебатах в парламенте. Если заострить внимание на
борьбе конфликтующих сторон, то это даст возможность показать разные точки
зрения, но, с другой стороны, может быть преувеличен и сам конфликт и
порождаемое им насилие. Таким образом, у телезрителя порой формируется
ошибочное представление, что сцены насилия, которые он видит на экране
телевизора, являются нормой. На события, не содержащие элементов насилия, средства
массовой информации могут вовсе не обратить внимания, а о важных проблемах,
которые нельзя преподнести эффектно, где нет конфликтующих сторон и отсутствует
яркая личность, будут упоминать лишь вскользь. Такие важные экономические
проблемы, как долги государств третьего мира западным странам или увеличение процентных
ставок кредитования, попадают в фокус внимания журналистов только если
создаются конфликтные ситуации, по своим характеристикам подходящие для их
дальнейшего использования средствами массовой информации.
В-третьих, значимое событие должно содержать какое-либо активное действие, нечто приковывающее внимание зрителя. Эту характерную черту очень часто используют как своего рода «крючок», на который подвешивают информацию более абстрактного содержания. Например, увеличение инфляции можно представить в виде серии репортажей из магазинов, где конкретные покупатели выражают свое отношение к росту цен на товары. Важные события, которые невозможно подвесить на подходящий «крючок», как правило, привлекают гораздо меньше внимания журналистов. К примеру, за последние 50 лет в странах третьего мира резко сократилось производство сельхозпродуктов. Для этих стран все большее значение приобретает импорт продуктов питания из стран Запада. Такая важная для мирового сообщества тема очень редко затрагивается журналистами из-за того, что трудно найти конкретные события, где бы данная проблема выступала достаточно отчетливо.
Если событие характеризуется тремя указанными
основными признаками, то оно становится для теленовостей самым благодатным
материалом, так как может быть представлено на экране в виде небольших сцен (sound bites).
Сюжеты программ новостей, как правило, занимают небольшой временной промежуток.
История, которую можно изложить кратко, имеет большую вероятность попасть на
экраны телевизоров, чем событие, рассказ о котором потребует значительного
количества времени. Время показа отдельных сюжетов в теленовостях постепенно
сокращается; так, средняя продолжительность показа материала о президентских
выборах в США сократилось с 43 секунд в 1968 году до 9 секунд в 1988-м (Hallin, 1992).
Четвертым признаком важного события является его
новизна и степень отклонения от общепринятых норм. В противоположность
«экстренным сообщениям», большинство новостей не являются особенно
неожиданными. Например, большинство политических и экономических новостей
комментируется определенной устоявшейся группой журналистов, заранее
приблизительно знающих характер речей, которые будут произнесены, то, какие решения
будут приняты и где состоятся важные собрания. События, не укладывающиеся в
рамки предсказуемых новостей, имеют больший шанс привлечь внимание журналистов.
Эти шансы будут расти по мере того, как событие приобретает все более необычные
и даже зловещие черты. Известие об убийстве мелкого наркоторговца в Нью-Йорке
не составит большой новости, но сообщение об учителе воскресной школы, принесенном
в жертву при совершении сатанинского ритуала в захолустном городке, наверняка
попадет во все выпуски теленовостей (Shoemaker,
Chang & Bredlinger,
1987; Shoemaker, Danielian & Bredlinger, 1987).
Определение «отклоняющийся от нормы» может
характеризовать какое-либо событие в различных смыслах. Статистический подход
имеет дело лишь с частотой возникновения того или иного события, и при этом считается,
что наиболее редко встречающиеся события и есть наиболее отклоняющиеся от
нормы. Нормативный подход рассматривает события с точки зрения степени
нарушения общепринятых общественных и юридических норм со стороны участников
какого-либо события. Наконец, события, главные действующие лица которых имеют
своей целью подрыв существующего социального строя, тоже попадают в
разряд отклоняющихся от нормы. В качестве примера такого рода событий можно
привести взрыв террористами административного здания в городе Оклахома в 1995
году. Притчард и Хьюг, проанализировав большое количество сообщений об
убийствах, пришли к выводу, что нормативный подход позволяет более верно оценивать
степень отклонения от нормы того или иного события, чем чисто статистический
подсчет частоты возникновения событий (Pritchard & Hughes, 1997).
И последним основным признаком значимого события
является возможность его привязки к темам, которые в данный момент уже активно
разрабатываются средствами массовой информации.
Некоторые из этих тем относятся к категории «вечных»,
по крайней мере для данного конкретного общества. Например, исконное противоречие
между личиной и подлинной сущностью человека послужило отправной точкой для
создания многих великих произведений литературы и драматургии. Сюжеты новостей,
рассказывающие о скандальных аферах и лицемерии власть имущих, являются хорошим
образчиком того, как эта тема разрабатывается средствами массовой информации. В
качестве наиболее яркого примера на эту тему можно привести Уотергейтский
скандал 1972–1974 годов, результатом которого стала отставка президента США
Ричарда Никсона. К этой же категории относятся и разоблачения, касающиеся
телепроповедников в 1987–1988 годах. Широкий общественный резонанс, вызванный
этими разоблачениями, был вызван именно вопиющим несоответствием религиозной
личины и подлинной сущности этих людей, изобличенных в сексуальной распущенности.
Еще одна вечная тема – противоборство власть имущих и
простых людей – является постоянным источником сюжетов в самых популярных
программах. С этой темой тесно связана тема борьбы добра и зла, часто
используемая как своего рода моральная рамка, обрамляющая многие сюжеты
новостей, например, хороший борец за чистоту окружающей среды и плохая
корпорация, эту среду загрязняющая. Еще одной ходовой темой является сравнение
эффективности и неэффективности, обычно используемое в сюжетах, критикующих
правительство за неспособность решить острые проблемы или рассказывающих, как
просчеты менеджеров привели крупную корпорацию на грань банкротства. И наконец,
к числу весьма популярных тем относится вторжение в рутину повседневной жизни
чего-то сверхъестественного. Кроме вышеперечисленных «вечных» тем существуют
темы, на которые пресса и телевидение обращают внимание через строго определенные
промежутки времени. Это так называемые цикличные темы. Например, мы знаем, что
увидим, как Папа Римский служит мессу в рождественскую полночь, увидим сурка,
который смотрит на свою тень 2 февраля,[1]
услышим, как репортеры в местных программах новостей каждую весну напоминают
способы зашиты от торнадо. Такие события, по-видимому, находят отражение в
новостях, потому что они соответствуют циклическим темам, хотя и не обладают
никакими другими качествами событий, заслуживающих внимания прессы и телевидения.
Второстепенные
характеристики
Помимо этих пяти базовых характеристик заслуживающих
внимания событий, существуют некоторые другие, более специфичные прагматичные
характеристики, необходимые, чтобы о событии рассказали подробно. Во-первых,
событие не должно никого оскорблять или ранить чьи-то чувства, по крайней мере
напрямую. Порой такая озабоченность хорошим вкусом приводит к тому, что о
событии не говорят вообще или сообщают совсем мало. Например, пресса очень
медленно отреагировала на эпидемию СПИДа в начале 1980-х годов, отчасти потому,
что в прессе обходили упоминание самого распространенного способа приобретения
болезни, а именно – анального полового акта (Меуег, 1990).
Во-вторых, серьезное событие и репортаж о нем должны
быть правдоподобны. Маловероятно, что в газетах или на ТВ будут делать
такой репортаж, который будет вызывать недоверие, по крайней мере в ведущих
газетах и на телевидении (Меуег, 1990). Хотя порой такое требование может иметь
оздоровительный эффект «прополки» невероятных слухов и сенсаций вроде слухов о
появлении Элвиса Пресли, однако иногда происходит и наоборот, например,
масс-медиа под влиянием самоцензуры не говорят о тех вещах, которые представляются
невероятными, но которые публика, возможно, приняла бы и захотела бы услышать,
например сведения о том, что популярный и уважаемый политический лидер увяз в
коррупции.
В-третьих, событие должно быть таким, чтобы о нем
можно было рассказать вкратце (в 45-секундном показе в новостях или в короткой
заметке в газете). Это требование «остроты» часто недооценивают те, кто желает,
чтобы об их работе было рассказано подробнее, в частности исследователи и
другие, кто не может внятно рассказать журналистам о своей работе, коротко и
так, чтобы было понятно широкой публике. Несмотря на то что «остроту»
информации часто считают порождением телевидения, некоторые считают, что
выразительность и острота уже давно мелькала в разных высказываниях знаменитых
людей (Wernick, 1996). Например, слова Людовика XIV «Государство – это я», «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил») Юлия Цезаря или слова
Гарри Трумэна «Последняя инстанция» имеют много общего со словами Рональда
Рейгана «Просто скажи наркотикам нет» или выражением Саддама Хуссейна «Мать
всех битв».[2] Хотя
телевизионные новости излагаются в коротких репортажах, некоторые СМИ предлагают
альтернативы. В газетах, например, в последнем столетии наблюдалась тенденция
делать изложение более длинным и давать интерпретацию события, касающуюся чистого
изложения фактов (Barnhurst & Mutz, 1997).
Что касается печатных изданий, то на протяжении
последнего столетия прослеживается тенденция к увеличению размера публикаций, в
которых «голые» факты снабжаются обширными комментариями (Barnhurst & Mutz, 1997).
Последним второстепенным признаком значимого события
является степень влияния его последствий на конкретное сообщество людей (т. е.
читателей, телезрителей и радиослушателей). Местная теле- или радиостанция
передаст сообщение, имеющее общенациональное или мировое значение, вероятнее
всего тогда, когда можно установить связь между этим событием и интересами
местных телезрителей и радиослушателей. Например, сообщение о местном жителе,
взятом в заложники повстанцами где-нибудь в Африке, или закрытие местного
завода по переработке фруктов из-за экономической политики, проводимой
правительством Мексики. Если принимать во внимание интересы страны в целом, то
примером могут служить дебаты в Вашингтоне по вопросам внутренней политики или
отправка армейских подразделений в зону международного вооруженного конфликта.
Самый надежный способ привлечь внимание прессы и
телевидения к каким-либо фактам или событиям – это показать, что у них есть
основные и второстепенные признаки важной новости.
Чем большим набором подобных признаков обладает событие, тем более вероятен интерес к нему со стороны средств массовой информации. Наличие или отсутствие основных признаков не является безусловным доказательством важности или отсутствием важности конкретного события, зато их наличие позволяет журналистам преподнести своей аудитории такое событие как важную новость. Как пример, можно привести судебный процесс 1995 года над обвиненным в убийстве чернокожим спортсменом О. Дж. Симпсоном. Данное событие имело все основные признаки важной новости. В центре внимания оказался человек, ранее вызывавший всеобщее восхищение, а теперь обвиняемый в совершении тяжкого преступления. В качестве комментария к этому делу журналисты могли использовать «вечные» темы (добро против зла; личина и подлинная сущность и др.). Тот факт, что весь процесс транслировался по телевидению, также способствовал неугасающему интересу к нему со стороны общественности на протяжении нескольких месяцев. В модуле 7.2 показывается, как, используя аргументацию Аристотеля, можно объяснить всеобщий интерес к суду над Симпсоном. С другой стороны, в модуле 7.3 исследуется способ, которым средства массовой информации рассказывали о событиях, не имевших почти никаких основных характеристик важной новости.
Теперь, когда мы изучили все признаки значимого
события, нам остается понять, как средства массовой информации создают из него
то, что называется новостью.
КАК СОЗДАТЕЛЬ ОСОБОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Само слово media –
«посредник» – навевает мысль, что средства массовой информации являются
связующим звеном между публикой и некоей объективной реальностью, на самом деле
существующей где-то в этом мире. Западная культура приучила нас к такому
взгляду. Однако следует иметь в виду, что журналисты и редакторы сообщают нам
сведения об этой объективной реальности после тщательного отбора материала и
решения, какое количество внимания уделять рассмотрению каждой конкретной темы.
«Новости – это рамка, которая придает миру определенные очертания» (G. Tuchman, 1978).
«Реальность нельзя упаковать
в сюжеты продолжительностью в две или три минуты, подлинная история состоит из
противоречий, острых краев и пороков. Телевидение выступает в роли рассказчика,
который в своем стремлении пощадить чувства слушателей приукрашивает истинное
положение дел. В результате любое событие реального мира, каким бы необычным
или отталкивающим оно ни было, оказывается втиснутым в заранее приготовленные
формы. Целью такого подхода является искреннее желание рассказчика понравиться
своей аудитории» (Abel, 1984, р. 68).
Хотя исходной целью средств массовой информации
является как можно более объективный анализ происходящих событий, иногда
стремление угодить вкусам публики перевешивает все другие соображения. К каким
подчас трагикомичным результатам это может привести, см. модуль 7.4.
Модуль 7.2. ИНТЕРЕС ПУБЛИКИ К
СУДЕБНОМУ ПРОЦЕССУ
НАД О. ДЖ. СИМПСОНОМ – ПО АРИСТОТЕЛЮ
В написанной еще в VI в. до
н. э. «Риторике» Аристотель приводит свои соображения по поводу трех основ, на
которые должен опираться тот, кто хочет воздействовать на аудиторию. Хотя
рассуждения Аристотеля касались исключительно театра, Стоунхил (1995) доказал,
что эти три основы (pathos, logos, ethos) широко используются на
телевидении и помогают объяснить исключительный интерес публики к уголовному
процессу над О. Дж. Симпсоном в 1995 г. Это дело об убийстве оказывало на
публику очень сильное эмоциональное воздействие (pathos), так как было перенасыщено
сексом, преследованиями и обманом. Интеллектуальный компонент (logos)
присутствовал в качестве загадки, кто на самом деле совершил убийство, а также,
почему следствие продвигалось вперед такими медленными темпами, и можно ли было
использовать как улики данные генетического анализа. Обаяние, известность и
авторитет главного подозреваемого, человека, еще недавно пользовавшегося
всеобщей любовью и уважением, тоже внесли свою лепту к привлечению внимания
публики к этому событию (ethos). Стоунхил даже утверждал,
что данный уголовный процесс является самым неоспоримым доказательством
верности рассуждений Аристотеля.
Не успели еще стихнуть
страсти вокруг процесса над Симпсоном, как внимание публики уже было захвачено
другими событиями, по своим характеристикам имевшими с этим делом много общего.
Трагическая гибель принцессы Дианы в августе 1997 года и сексуальный скандал
1998 года, в котором оказался замешан президент США Клинтон, долгое время занимали
первые места в «хит-параде» событий. Аристотель был прав!
МАНИПУЛЯЦИИ С НОВОСТЯМИ
Не только ограничения,
касающиеся важности и значительности событий, о которых идет речь в новостях,
но и силы внутри и вне правительства оказывают давление на журналистов и влияют
на изложение фактов в новостях.
Непосредственная цензура
В некоторых странах принята
система предварительной цензуры: чтобы получить разрешение на выход в эфир,
материал новостей заранее обязательно представляют правительственным или
военным цензорам. Другой вариант цензуры – когда правительство само владеет
всеми средствами массовой информации и, соответственно, контролирует
распространение новостей. В такой ситуации зрители и читатели получают
представление не о всей действительности и о событии в целом, а лишь о какой-то
части, так что история предстает перед зрителями или читателями в совершенно
ином свете. Так, советские репортажи о преступлениях, расизме, бездомных и империализме
во времена холодной войны долгое время искажали взгляды русских граждан на
Запад и обусловливали превратные представления о западной действительности.
Даже если в этих репортажах факты передавались точно, восприятие в целом сильно
искажалось, если, например, внушалось представление о том, что на Западе
преступление – скорее правило, а не исключение.
Есть и другие виды
непосредственной цензуры в СМИ. Так, правительство Азербайджана владеет
типографией, которую должны использовать все газеты; в типографии не будут
печатать то, что может не понравиться правительству. В Малайзии и Сингапуре
существуют законы, запрещающие обсуждать темы, которые могут вызвать раскол в
обществе (религию, межэтнические распри или что-то, что может выставить
правительство в неприглядном виде). Белорусское правительство выселило
оппозиционную газету «Пахонья» из ее офиса и предложило здание без воды и
канализации. Позже налоговые службы наложили на издание большой штраф (Martz,
1998).
Модуль 7.3. ИНФОРМАЦИЯ О ЯДЕРНОЙ ВОЙНЕ В МАСС-МЕДИА
Несмотря на то что эта тема
очень важна, но постоянная ядерная угроза не обладает характеристиками, которые
бы делали ее заслуживающей внимания СМИ, во всяком случае ежедневных новостей.
Д. М. Рабин и Каммингс (Rubin
& Cummings, 1989) провели контент-анализ трех сюжетов,
показанных в теленовостях в 1983 году, которые затрагивали тему ядерной угрозы.
Первый представлял новую научную концепцию «ядерной зимы», которая
предполагала, что после начала ядерной войны воюющие стороны обменяются ударами
бомб, а пыль, дым и пепел от них на 95% блокирует солнечный свет в средних
широтах северного полушария. За этим может последовать глобальная катастрофа
экосистемы и неизбежная гибель всего человечества. Второе событие – это показ 20 ноября 1983
года по Эй-би-си фильма «На следующий день». Этот фильм посмотрели в 38,5
миллиона домов, он рассказывал о советском ядерном нападении на Канзас. Фильм
получил самый высокий рейтинг среди телефильмов того времени. Его
приветствовали сторонники антиядерного движения и атаковали консерваторы,
однако его влияние было слабее, чем предсказывали и те, и другие (Scholfield
& Pavelchack, 1985). Третий сюжет – продолжительная дискуссия членов администрации
Рейгана о возможности ведения локальной ядерной войны и завоевания победы в
ней.
По сравнению со
значительностью событий, которую можно было бы предположить, Рабин и Каммингс
обнаружили, что все эти события пользовались минимальным вниманием СМИ. Ученые
предложили четыре гипотезы, объясняющие реакцию прессы и телевидения на тему
ядерной войны. Может быть, тележурналисты считали, что жизнь на земле просто
исчезнет после обмена ядерными ударами между США и Россией, поэтому эта тема
была воспринята ими некритически и проигнорирована. Тема ядерной зимы и фильма
«На следующий день» «была не столько смещена... сколько подавлена некритическим
восприятием» (р. 49). Вторая, более понятная американцам интерпретация
заключалась в том, что тележурналисты решили, будто зрителей слишком пугала эта
тема, и они были эмоционально неспособны поддерживать любую дискуссию.
В-третьих, возможно, тележурналисты решили, что стране все-таки нужно ядерное
оружие и эту тему не стоит излишне политизировать. Это подтверждалось двумя
фактами: телекомпания вырезала фразу из фильма «На следующий день», в которой
говорилось, что Советы оправдывали свое нападение передвижением в США ракет – «першингов», а отношение
администрации Рейгана к возможной войне в фильме вообще не оспаривалось.
Наконец, четвертая гипотеза состоит в том, что фильм «На следующий день» был не
очень зрелищным и именно поэтому не получил подробного освещения в прессе.
Телевидение располагало достаточно ограниченным набором средств для изображения
ужасов ядерной войны: компьютерной графикой, зимними ландшафтами, кадрами с
Хиросимой и Нагасаки, фильмом Пентагона об испытаниях ракет и сценами из
повседневной жизни, а голос за кадром рассказывал о последствиях ядерной войны.
Можно сделать
вывод о том, что «освещению этих событий в 1983 был свойственен фатализм,
открытая почтительность к правительству, визуальная бедность материала и
политическая нейтральность. Самый сильный образ ядерной войны в теленовостях в
правление Рейгана был лишен какой бы то ни было выразительности» (Rubin & Cummings, 1989, p. 56).
Модуль 7.4.
ГАЗЕТНЫЙ РЕПОРТЕР ИЛИ СОЗДАТЕЛЬ НОВОСТЕЙ?
Желая сделать
«невидимую правду видимой, драматической и развлекательной» (Bogart, 1980, р. 235), масс-медиа время от времени заходят
слишком далеко. В 1966 году Си-би-эс помогала финансировать высадку
американского десанта на Гаити в обмен на право эксклюзивного показа этого
события по телевидению; десант потерпел неудачу из-за запрета американской
таможни. В следующем году солдат американских войск отрезал ухо мертвого
вьетконговского солдата; позднее на суде военного трибунала обнаружилось, что
он сделал это после того, как телеоператор новостей предложил ему в награду нож
(Lewy,1978). В 1960-е годы было много
случаев, когда телерепортеры организовывали демонстрации или вечеринки с наркотиками,
для того чтобы заснять их на камеру, если не было подходящего «настоящего»
события. Дженет Куки не получила премию Пулитцера в 1981 году после того, как
призналась, что ее статья «Мир Джимми» не основывалась на реальном Джимми, а
изображала собирательный образ нескольких людей. В 1993 году Эн-би-си подделала
результаты тестов, чтобы доказать, что машина, о которой утверждали, что она
взрывоопасна, действительно взрывается.
В других случаях
репортеры и ведущие могут создавать более позитивные новости. Например,
историческая поездка египетского президента Анвара Садата в Израиль в 1977 году
была организована не ООН или американскими государственными дипломатами, а
ведущим новостей Си-би-эс Уолтером Кронки. Именно Кронки настойчиво предлагал
Садату и премьер-министру Израиля Менахему Бегину организовать встречу, которая
в конце концов действительно состоялась (Weymouth, 1981).
Запугивание
Порой
журналистов запугивают силы, не имеющие к правительству никакого отношения. Например,
когда редактор газеты «Зета» в Тихуане писал обличительные статьи против
местных поставщиков наркотиков, к нему пришла банда убийц; редактор выжил и,
более того, продолжал писать, но не каждый бы имел смелость это сделать. В
Заире внештатный журналист Джин Мбенга Муаганвита написал серию статей о
диктаторе Сесе Соко, президенте Мобуту, после этого его арестовали и посадили в
одиночную камеру, а солдаты изнасиловали его 14-летнюю дочь (Martz, 1998). Впоследние годы многих журналистов убивали в
Алжире, Мексике, Колумбии, Индии, Камбодже и других местах.
Блокирование
доступа
Еще один
эффективный способ цензуры – это
блокирование места событий, так что доступ журналистов становится полностью
невозможен. Например, в период апартеида в Южной Африке журналистам часто
запрещали снимать негритянские поселения. Похожую политику проводило
правительство Израиля, когда в период очередных волнений в Палестине не
допускало прессу к Западному берегу реки Иордан. В обоих случаях правительства
явно надеялись, что внимание публике к проблеме ослабнет, если привлекающие
внимание образы убрать из публикаций и с экрана ТВ.
Вероятно, самые
отчетливые и противоречивые примеры блокировки доступа прессы наблюдались при
освещении недавних региональных войн. Учитывая общепринятое (хотя и сомнительное)
мнение, что безудержные отклики в прессе и критика вьетнамской войны в СМИ
привели к тому, что пресса «проиграла» для США эту войну, Британия в 1982 году
и США в 1983-м запретили журналистам сопровождать войска, соответственно, на
Фолклендские острова и на Гренаду (Strobel, 1997). Та же
политика проводилась Соединенными Штатами во время вторжения в 1989 году в
Панаму для изгнания диктатора Мануэля Норьеги. Только намного позднее публика
узнала, что удары наносились мимо цели гораздо чаще, чем сообщалось
первоначально, и в том числе был полностью уничтожен большой район бедноты в Панама-Сити.
Самый известный случай цензуры – блокирования
уровня доступа был использован США, Саудовской Аравией и их союзниками в 1991
году во время шестинедельной войны в Персидском заливе против Ирака. Освещение
этой войны представляет особый интерес и далее будет рассматриваться нами подробнее.
Косвенная
цензура
В некоторых
странах считается преступлением транслировать материал, который в какой-то
степени противоречит интересам государства. Такие расплывчатые законы
используют некоторые правители в соответствии со своими политическими
прихотями. Бывает, что интересы правительства и большого бизнеса настолько
тесно переплетаются, что подозрительные с
точки зрения политики телекомпании и газеты лишаются рекламы, необходимой им
для выживания. Даже в самых демократических странах правительство выдает
телевидению и радиостанциям лицензии. Иногда по политическим соображениям эту
процедуру всячески затягивают или вообще отказывают в выдаче разрешения.
Некоторые страны требуют, чтобы лицензию получали журналисты, эта практика
последовательно осуждается международной прессой как угроза свободной
журналистике. В других случаях распространение газет и журналов контролируется
правительством и может изменяться в соответствии с политическими целями.
Манипуляции эфирным временем
Даже в процветающей демократии с конституционными гарантиями
свободной прессы существуют ограничения в новостях. Не разрешается публиковать
информацию, способную нанести ущерб безопасности страны, несмотря на то, что
предметом многих судебных процессов стал вопрос о том, насколько далеко должна
простираться эта доктрина. Есть еще множество способов, с помощью которых правительство
манипулирует прессой, хотя и не контролирует ее. Например, об увольнении
Ричардом Никсоном специального обвинителя Арчибальда Кокса в октябре 1973 года
по телевидению сообщили в субботу вечером; в следующем году преемник Никсона
Джералд Форд приносил извинения за преступления, связанные с Уотергейтом, это
сообщение передавалось в воскресенье утром. В 1992 году президент Джордж Буш на
Рождество помиловал всех подозреваемых в пособничестве Ирану. Обо всех этих
непопулярных политических шагах сообщалось в такой день недели и время, когда
они привлекали к себе меньше всего внимания. Довольно часто правительственные
источники из стратегических соображений распускают слух о будущей политике,
чтобы уловить возможную реакцию общества («пускают пробный шар»). Если реакция
негативна, то совсем не обязательно объявлять о такой политике официально, и
тогда впоследствии правительство не будут порицать за ее проведение.
Самоцензура СМИ
Порой сами СМИ ограничивают себя. Три самых больших американских
коммерческих телекомпании очень мало сообщали о корпоративных изменениях внутри
них самих (например, о том, что «Дженерал электрик» приобрела контрольный пакет
акций Эн-би-си, см. Diamond & Noglows, 1987). Иногда газеты или телекомпании располагают
информацией, которую они по какой-либо причине предпочитают не раскрывать.
Например, в 1980 году телекомпании знали о переправке нескольких американских
заложников в Тегеран, но ничего не сообщали, чтобы не подвергать жизнь
заложников опасности.
Иногда пресса делает вывод (правильный или нет) о том,
что общество просто не желает знать определенно негативных новостей о своей
стране и правительстве. Например, когда в 1983 году Советский Союз сбил
корейский пассажирский самолет, Кремль выдвинул вполне предсказуемое обвинение,
что это был американский самолет-шпион. Несмотря на то, что это заявление
повсеместно передавалось в американских новостях, оно практически нигде не
принималось всерьез. Коркоран (Corcoran, 1986),
подробно проанализировав освещение этой темы в журналах «Тайм» (Time), «Ньюсуик»
(Newsweek) и U. S. News
& World Report, сделал
вывод, что все три издания, у которых в общей сложности было 50 миллионов
читателей, продолжали линию, совершенно идентичную политике администрации
Рейгана, – линию антисоветского обличения и паранойи (см. также: Entman, 1991). За пределами США (например, в уважаемых
британских изданиях вроде Guardian детально
рассматривались данные о том, что самолет действительно выполнял шпионскую
миссию, и это объяснение было признано вполне вероятным. Почему данная точка
зрения не появилась в американских СМИ? Может быть, это случилось не из-за
цензуры правительства, а из-за того, что пресса понимала, что американская публика
не хочет всерьез задуматься над таким заявлением (или, вероятно, просто не
поверит ему).
Во время уотергейтского скандала в начале 1970-х годов
пресса решилась назвать президента Никсона и высоких правительственных
чиновников лжецами только спустя значительный период времени и после того, как
были представлены исчерпывающие доказательства их вины. В середине 80-х годов
пресса колебалась перед тем, как прямо рассказать о дезинформации, которую
передавал президент Рейган об участии советских войск в событиях в Никарагуа.
Только после того, как в конце 1986 года обнаружилось, что администрация
Рейгана поставляла оружие в Иран, а прибыль выделялась правым никарагуанским
повстанцам, пресса разрешила себе серьезно критиковать президента. Наконец,
представители прессы в Вашингтоне давно знали, что администрация Рейгана
дезинформировала публику, когда приписывала взрыв на берлинской дискотеке в
1985 году ливийцу Муаммару Каддафи, но молчали об этом факте.
ОБЪЕДИНЕНИЕ ОРГАНИЗАЦИЙ,
ЗАНИМАЮЩИХСЯ СБОРОМ НОВОСТЕЙ
Помимо манипуляции с
новостями как таковыми, еще одна сторона, определяющая представления о событиях
в мире, – это возрастающая консолидация организаций,
собирающих новости. Невероятно высокие затраты, вполне понятное требование
эффективности – все это приводит к
объединению ресурсов. Очевидно, не каждая газета, журнал или телевизионный
канал имеет возможность послать своего собственного репортера в любую точку
мира, где можно раздобыть интересный материал.
Эта консолидация, однако,
сократила число обладателей свежей информации до очень маленького клуба. С
точки зрения газет, большинство новостей в газетах копируются и поступают из
небольшого числа источников, как правило, это телеграфные агентства Ассошиэйтед
Пресс (АП), Рейтерс и Франс Пресс. Очень незначительное число крупных
ежедневных газет имеют свою собственную телеграфную службу («Нью-Йорк таймс»,
«Лос-Анджелес таймс»). С точки зрения телевидения, коммерческие американские
телекомпании Эй-би-си, Эн-би-си, Си-би-эс, «Фокс» и Си-эн-эн оказывают огромное
влияние во всем мире. Несколько других ведущих телекомпаний, например Би-би-си
и Ай-ти-эн в Объединенном Королевстве и бразильская телекомпания «Глобо»
забирают большие куски оставшегося пирога. Эти немногочисленные источники
оказывают сильное влияние на наши представления о далеких событиях. Например,
даже в странах с откровенно антиамериканским режимом значительный процент
новостей проходит через телеграфное агентство Ассошиэйтед Пресс.
Небольшое количество
источников само по себе не может служить причиной для тревоги. Крупные
организации, такие, как АП и Си-эн-эн, предпринимают большие усилия, чтобы
представить события во всем их многообразии и изложить различные точки зрения,
они сами серьезно заинтересованы в том, чтобы их точку зрения считали
справедливой и непредвзятой.
Еще одно следствие
финансовой реальности международных новостей и репортажей – снижение числа иностранных бюро и корреспондентов. Например к 1996
году Си-би-эс сократила число своих представительств с 20 до 4 основных (Токио,
Москва, Тель-Авив, Лондон), Эй-би-си – до 8, а у Эн-би-си их стало
7, хотя у Си-эн-эн было по-прежнему 20 иностранных представительств. Несмотря
на то, что это сокращение не препятствует ведущему новостей или корреспонденту
из Вашингтона сделать иностранный репортаж, снабдив его видеоматериалами, при
этом материал может быть собран как самим журналистом, так и поступить из
правительственных источников, все же между 1989 и 1994 годом число минут в
репортажах зарубежных корреспондентов трех ведущих телекомпаний упало с 4,032
до 2,763 (Strobel, 1997). В 1970-е годы 45% новостей на американском
телевидении были международными, к 1995 году процент международных новостей
снизился до 13,5% (Moisy, 1997). Качество иностранных репортажей, вероятно,
тоже упало.
Теперь, когда мы увидели,
как СМИ объединяет представления в новостях и репортажах, которые мы получаем,
рассмотрим такие процессы в действии, подробно исследовав репортажи о войне в
Персидском заливе в 1991 году.
РЕПОРТАЖИ О ВОЙНЕ В
ПЕРСИДСКОМ ЗАЛИВЕ: КОНКРЕТНЫЙ ПРИМЕР
В течение шести недель,
начиная с 16 января 1991 года, значительная часть мира находилась в состоянии
войны, цель которой, как было заявлено, состояла в том, чтобы выгнать иракские
войска Саддама Хуссейна из соседних богатых нефтью территорий Кувейта. Пять
недель американские самолеты бомбили Ирак и его войска в Кувейте. Эта воздушная
война и продолжавшиеся неделю наземные операции привели к отступлению Ирака из
Кувейта, при этом территория Кувейта и большая часть Ирака были буквально
опустошены ракетными ударами и авиа бомбардировками. Правительство и военные
придерживались распространенного мнения, что неконтролируемое освещение в
прессе вьетнамской войны (1964–1975) привело к проигрышу
самой войны, единственной неудачной войны для США, и к порицанию войны в
обществе. Это мнение разделяли многие, хотя оно и не подтверждалось, поэтому во
время войны в заливе прессу держали на очень коротком поводке, применив модель
Фолклендских островов и Гренады. Освещение в прессе строго планировалось как
часть кампании, в которой важную роль играли представления широких масс. Отзываясь
о сочувственных репортажах в СМИ, бывший сотрудник Белого дома Майкл Дивер
говорил: «Если бы вы собирались нанять фирму паблик рилейшнз, чтобы осветить
это международное событие, она бы не сделала эту работу лучше» (М. A. Lee
& Solomon, 1991, p. XV).
Как американские военные
руководили изложением событий в новостях
Начнем с того, что репортеров
объединили в пулы (группы). Число людей в этих группах выросло за время войны
приблизительно до 200 человек во время наземной кампании в последнюю неделю. Как заявлялось официально, целью таких
объединений было защитить журналистов и не перегружать их присутствием
отдельные подразделения союзников. Репортажи подвергались цензуре, якобы для
того, чтобы предотвратить утечку полезной для Ирака информации о передвижении
войск. Тем не менее репортажи иногда задерживались на несколько дней, а в
некоторых случаях Пентагон объявлял о каком-либо событии только на своих брифингах.
В информации о событиях начала воздушной и наземной
кампаний были огромные «белые пятна», кроме того, журналистам запрещалось
фотографировать гробы убитых американских солдат, доставленные на базу
военно-воздушных сил в Довере. Представители командования, однако, не
скрывались от прессы и проводили ежедневные брифинги в Эр-Рияде, Саудовской
Аравии, в Пентагоне и на центральном командном пункте. На брифингах называлось
много цифр и фактов, например, количество вылетов или число разрушенных
иракских ракетных баз. Речь на брифингах дополняли красочные карты и другие
визуальные материалы. Те, кто проводили брифинги, были дружелюбно настроены,
готовы идти навстречу журналистам и предоставлять большое количество
информации. Тем не менее, военные очень осторожно оценивали ущерб, нанесенный
Ираку, по-видимому, чтобы избежать чрезмерного оптимизма и удержать ожидания на
такой высоте, которую было очень легко преодолеть.
Кроме всего прочего, военные использовали масс-медиа
для дезинформации противника и чтобы испугать жителей Ирака. Например,
репортеров часто отвозили к южному участку границы между Саудовской Аравией и
Кувейтом, а не к западному, где готовилась база для наземного вторжения. Журналистам
рассказывали, что проходят маневры для готовящегося нападения на Кувейт со
стороны моря. Эта операция в действительности не была осуществлена, но такая
дезинформация отвлекла внимание от запланированного наземного удара с запада.
Центральное Информационное агентство распространило «утку»: якобы 60 иракских
танков переметнулись в начале войны на сторону противника. Так военные
надеялись спровоцировать настоящее дезертирство иракцев.
Поддержка войны в СМИ
Несмотря на то, что СМИ время от времени высказывали
недовольство, в целом они (в особенности в США) отличались крайней уступчивостью,
даже подобострастием, когда молча соглашались с военной цензурой. Они постоянно
восхищались технологическими чудесами новых видов оружия, не особенно
сомневаясь в точности попаданий по военным объектам и говоря лишь о
незначительных несчастных случаях среди мирного населения (побочный ущерб, как
это эвфемистически называли). Спустя несколько лет после окончания войны обнаружилось,
что американские ракеты обладали гораздо меньшей точностью, чем писали и
говорили в период военных действий.
Эксперты, дававшие интервью по ТВ в программах
новостей, почти всегда поддерживали политику администрации Буша. Голоса
несогласия раздавались лишь в антивоенных протестах, в прессе и на телевидении
о них сообщали крайне мало или изображали эти протесты и демонстрации как
действия экстремистски настроенных граждан. Сами эксперты были почти без
исключений белые мужчины, хотя опросы общественного мнения свидетельствовали о
том, что меньшинства и женщины реже были сторонниками этой войны. Иракский
лидер Саддам Хуссейн постоянно изображался в виде демонического злодея, его сравнивали
с Адольфом Гитлером, хотя раньше в ирано-иракской войне 1980–1988 годов США
поддерживали его, а серьезные нарушения человеческих прав партнерами США –
Саудовской Аравией, Сирией и Кувейтом либо сглаживались, либо игнорировались
вообще. Нигде не упоминалось и о том, что военные США применяли вакуумные бомбы
и белый фосфор (М. А. Lee & Solomon, 199I).
Почему пресса, всегда отличающаяся разнообразием
мнений и независимостью, нисколько не сомневалась в действиях военных и администрации
Буша? Отчасти, конечно, это было из-за того, что у журналистов не было
подлинного доступа к реальным событиям. Тем не менее, это не объясняет высокую
степень поддержки и некритическое отношение прессы. Журналисты, вероятно, сами
сочувствовали усилиям коалиции. Даже самые резкие критики действий и политики
США не поддерживали и не выказывали никакой симпатии к жестокому Саддаму
Хуссейну. Если военные и политические круги в своих действиях основывались на
мифе о том, что война во Вьетнаме была проиграна из-за слишком свободного
доступа прессы, то масс-медиа сами решили не допустить критики, которая
раздавалась в их адрес после Вьетнама. Они не хотели стать козлами отпущения в
том случае, если бы война не возымела успеха. Журналисты, видимо, не желали,
чтобы их называли непатриотичными. Эта сторона дела вовсе не настолько
нереалистична, как может показаться: незначительное число независимых репортажей,
которые все же время от времени появлялись в средствах массовой информации,
вызывали сердитые отклики и получали ярлык «предательских». Интересный анализ
пропаганды анализа войны в заливе есть у Джоуетта (Jowett, 1993).
Репортажи независимых журналистов
Несмотря на усилия военных и политиков, некоторые
независимые репортажи все-таки создавались теми журналистами, которые не
участвовали в объединении. Самыми заметными были репортажи Петера Арнетта из
Си-эн-эн, единственного западного журналиста, оставшегося в Багдаде после
начала войны. Арнетт каждый день вел репортажи и посылал фотографии в западные
масс-медиа. Информация Арнетта подвергалась иракской цензуре, и публика всегда
идентифицировала ее как проиракскую. Поэтому Саддама Хуссейна некоторые обвиняли
еще и в том, что он использует Арнетта для своих собственных целей и что
журналиста обманывает иракская пропаганда. В репортажах Арнетта действительно
были показаны многочисленные фотографии разрушений, вызванных американскими
бомбардировками, и эти фотографии были единственными свидетельствами огромного
ущерба, нанесенного мирным жителям. Некоторые считали поступок Арнетта
нечестным и непатриотичным и даже заходили настолько далеко, что пикетировали
офис Си-эн-эн в Атланте и писали гневные письма в редакции газет.
Были и другие независимые репортажи. Например, Патрик
Кокберн из британской «Индепендент» тоже писал, что удары с воздуха были менее
успешными, чем объявляли на телевидении и в газетах (М. A. Lee & Solomon, 1991). Когда иракцы выпустили из резервуаров нефть,
которая стала разливаться на территории оккупированного Кувейта, британские
журналисты из независимой телекомпании Ай-ти-эн засняли это событие на целых
два дня раньше, прежде чем группа аккредитованных репортеров попала на эту
территорию (Zoglin, 1991). В течение 6 недель,
пока шла война, журналисты делали все больше попыток самим узнать новости о
военных операциях. Однажды иракские военные даже захватили группу журналистов с
Си-би-эс и продержали их в плену несколько дней. Если бы война длилась дольше,
то вполне вероятно, что число независимых репортажей возросло бы.
Освещение этих событий в масс-медиа анализировалось и
обсуждалось много лет (см., в частности, Iyengar & Simon, 1993).
Помимо очевидно спорного вопроса о цензуре, возникали и другие проблемы.
Си-эн-эн стала признанным источником новостей и получила награды от различных
кампаний, работающих в сфере электронных и печатных СМИ. Мировые лидеры, в том
числе Джордж Буш и Саддам Хуссейн, смотрели Си-эн-эн, когда хотели выяснить,
что же происходит на самом деле. Другие телекомпании использовали
видеоматериалы Си-эн-эн. В той степени, насколько Си-эн-эн способствовала
увеличению состояния тех, кто продвигал развертывание войны, ее репортажи также
могут быть сомнительны и недостоверны (Zeliger, 1992). Литература об освещении войны в Персидском
заливе приводится у Гринберга и Гантца (Greenberg & Gantz, 1993),
Моуланы, Гербнера и Шиллера (Mowlana, Gerbner & Schiller, 1993).
ПОСЛЕДСТВИЯ ОСВЕЩЕНИЯ
НОВОСТЕЙ В ПРЕССЕ
Уже спустя долгое время после того, как о событиях
рассказали в новостях, вспоминается лишь то, как событие было подано в репортаже:
«Реальность, продолжающая жить в нас, это реальность, запечатленная в памяти
миллионов телезрителей, а не [реальность] тех, кто действительно был на месте
события» (G. E. Lang & К. Lang, 1984, р. 213). Теперь давайте обратимся к влиянию
просмотра и чтения новостей в СМИ и воздействию, которое они оказывают на
принятие решений и поведение, а также к воздействию репортажей о внешней политике.
Прежде чем мы непосредственно обратимся к этим эффектам, нужно точно определить,
как наше мировоззрение может повлиять на нашу интерпретацию новостей. Для этого
мы воспользуемся когнитивными методами интерпретации.
ВЛИЯНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ТОЧЕК
ЗРЕНИЯ
Отчасти причина того, почему люди разных стран
по-разному воспринимают одну и ту же ситуацию, заключается в совершенно различных
представлениях, складывающихся у них после просмотра новостей. Различие состоит
не только в репортажах, которые отличаются друг от друга в разных странах, но,
в сущности, и сама интерпретация событий разнится в зависимости от знания и
опыта тех, кто смотрит или слушает новости. Чтобы проиллюстрировать эту мысль,
мы обратимся к конкретному случаю.
В конце 1991 года случайный
прохожий в Лос-Анджелесе заснял на видео, как полицейские избивали
автомобилиста Родни Кинга, афро-американца. Суд, последовавший в апреле 1992
года, вынес полицейским, обвиняемым в жестокости, вердикт «не виновны». Вердикт вызвал возмущение в стране, он шел вразрез с тем,
что казалось очевидным после многочисленных показов новостей. Последовали гражданские
беспорядки и волнения в Лос-Анджелесе и других городах, на первый план
выдвинулись вопросы расовых взаимоотношений и упадка нравов. Для наших целей
интереснее всего различие во взглядах на вердикт афро-американцев и американцев
европейского происхождения. Они не отличаются в обшей оценке (большинство
считает решение суда шокирующим и несправедливым). Различия, однако, состоят в
том, насколько типичным кажется этот вердикт разным группам населения.
Большинству белых это представляется исключением из правил, вызывающей тревогу
судебной ошибкой. Большинство афро-американцев привыкло к несправедливостям и
плохому отношению властей, поэтому вердикт казался им вполне типичным; их реакция
на суд была намного более эмоциональной. Одни и те же новости и видеоряд могут
иметь разное значение для двух групп людей, обладающих различным жизненным
опытом.
Многие постоянные мировые конфликты заключаются, в
сущности, в гигантском различии точек зрения, пропасти, которая вынуждает две
воюющие стороны совершенно по-разному интерпретировать одни и те же события.
Противники не в состоянии оценить, насколько различным может быть взгляд людей
на одно и то же событие. Например, во время холодной войны (1945–1990)
Советский Союз и западные державы рассматривали друг друга, опираясь на
собственные предубеждения (Hirschberg,
1993). Израильтяне и палестинцы, тутси и хуту, сербы и хорваты, католики и
протестанты Северной Ирландии считали, что их притесняет и подавляет другая
сторона. Когда Запад стал расширять НАТО, то с точки зрения Москвы тактика
блока показалась агрессивной. С их точки зрения расширение блока выглядела как
подготовка к войне на востоке. В модуле 7.5 приведен более развернутый пример
резко отличающихся точек зрения исламского мира и Запада на политику, общество
и религию.
Модуль 7.5. ПРОПАСТЬ МЕЖДУ
ВЗГЛЯДАМИ ИСЛАМСКОГО МИРА
И ЗАПАДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Ислам как религию очень плохо
понимают на Западе, этот факт особенно тревожит мусульман, учитывая историческую
связь их веры с христианством и иудаизмом. Людей, исповедующих ислам, особенно
ранит, когда не предпринимается никаких попыток понять его. Критика иудаизма
или христианства не соответствует убеждениям мусульман. Разрешается критиковать
западную политику, а не религию (иудаизм и христианство), которые, как считают
мусульмане, лежат в основе ислама.
Существует фундаментальное
различие между исламским и западным миром во взаимоотношениях между церковью и
государством. В большинстве мусульманских стран принята теократия, хотя степень
ее варьируется. Так, оскорбление пророка Мухаммеда – это оскорбление всех
мусульманских наций и всех мусульман, даже тех, кто не практикует свою веру.
Это отношение похоже на отвращение нерелигиозных евреев к антисемитизму, в то
время как подобной параллели с христианством провести нельзя, поскольку в нем
намного меньше нерелигиозных культурных особенностей, чем в иудаизме или
исламе.
Одно из самых основных
убеждений в Западной Европе и, особенно в Северной Америке – это разделение церкви и
государства, убеждение, чью глубоко идеологическую суть и последствия не совсем
верно понимают мусульмане. На Западе неприемлемо, чтобы чьи-нибудь религиозные
убеждения препятствовали политической свободе другого человека. Несмотря на то,
что это политическое убеждение, оно имеет характер идеологического и даже
религиозного, в особенности в США. Более того, западная демократическая
традиция свободы слова практически является чем-то вроде религии для
большинства людей в Европе и США. Отношение к женщине на Западе стало
политическим вопросом, а не религиозным убеждением, несмотря на то, что
равенство полов провозглашается во многих западных религиях.
Если для христиан вполне
приемлемо мягко шутить об Иисусе, то в исламе существуют строгие запреты на
обсуждение личной жизни Мухаммеда. Интеллектуальные дебаты и несогласие с его
действиями вполне приемлемо, а все личное и неуважительное – нет. Наконец, ислам не более
монолитная религия, чем христианство. Мусульман глубоко оскорбляет, когда СМИ
изображают некоторых исламистских террористов как типичных представителей этой
конфессии (Easterbrook, 1989).
ПАМЯТЬ О НОВОСТЯХ
Новости дают хороший повод проверить, как действует
память людей о реальных событиях (Graber,
1989; V. Price & Czilli, 1996; Reeves, 1989).
Репортажи и новости во всех СМИ – как правило, короткие законченные куски. Как
и в любом вербальном материале, воспоминание о репортаже зависит от качества
первоначального восприятия (Findahl & Hoijer, 1981, 1982). Это восприятие можно изучить. Например,
Ларсен (Larsen, 1983) применял модель обработки текста Кинтша и Ван
Дийка (1978; см. также: Van Dijk, 1985 а, 1988) для изучения воспоминания о новостях,
сообщенных по радио. Ларсен исследовал то, как люди интегрируют свое новое
знание в уже имеющуюся в памяти информацию. С. Л. Шнейдер и Лорион (Schneider& Laurion, 1993)
изучали метапамять (переходную память) о радионовостях и установили, что люди
довольно точно могли оценить, какую именно информацию они запомнили.
В случае с телевидением, однако, информация включала
не только вербальное содержание. Одновременное наличие как визуальной, так и
слуховой информации способствует тому, что эти два вида информации могут
дополнять и мешать друг другу при обработке и воспоминании о содержании
новостей. В целом в памяти лучше сохраняются визуальные образы, а не вербальные
(Graber, 1990) и все событие запоминается лучше, если аудио-
и видеокомпоненты тесно связаны, как в том случае, когда видеоряд иллюстрирует
слова репортера. Когда взаимоотношения менее очевидны или когда видео- и аудио-
куски вызывают в памяти зрителя различные ассоциации, то страдают понимание
новой информации и ее последующее воспроизведение (Grimes, 1990, 1991; Gunter, Berry & Clifford, 1982; Mundorf, Drew, Zilmann & Weaver, 1990). В работах Грабера (Gruber, 1988) и Гюнтера (Gunter, 1987) есть интересные данные о том, как теленовости
запоминаются и воспроизводятся в человеческой памяти.
Важным теоретическим и практическим вопросом является
взаимодействие и возможное столкновение друг с другом визуальных и аудиоматериалов.
Особенно интересным представляется случай, когда аудиоматериал сопровождается
эмоционально насыщенными кадрами, которые часто сопутствуют военным репортажам,
репортажам о несчастных случаях, голоде и мятежах. Такое сочетание оказывает комплексное
воздействие на память. Интенсивный эмоциональный образ обезображенного тела,
жертвы войны или несчастного случая в действительности вытесняет из памяти
вербальную информацию, представленную до этого кадра (Christianson & Loftus, 1987; Loftus & Burns, 1982; Newhagen & Reeves, 1992).
Тем не менее, материал, поданный во время или сразу после яркого образа,
запоминается так же или даже лучше, чем материал, не сопровождаемый ярким
визуальным образом (лучше материал запоминается, когда он представлен после
яркого визуального образа). Большое значение имеет и сама память и ее параметры
(Brosius, 1993).
Ньюхаген и Ривз провели эксперимент, манипулируя
показом теленовостей с разным количеством ярких визуальных образов. Исследователи
обнаружили, что через 6 недель после показа в памяти лучше сохранялась
фактическая информация и темы репортажей без ярких эмоциональных образов, а
воспоминание о визуальных образах оказалось отчетливее, когда эти образы были
эмоциональными и захватывающими (Newhagen & Reeves, 1992). По-видимому, с когнитивной точки зрения
интенсивный эмоциональный образ прерывает повторение информации в рабочей
памяти, непосредственно ему предшествующей, почти так же, как и не очень
сильный ушиб головы приводит к ретроактивной амнезии событий, непосредственно
предшествующих удару. Тем не менее, интенсивный образ сам по себе очень хорошо
запоминается и может служить организационной схемой для построения в памяти
представления о событии. Поэтому редактору теленовостей, решающему, где и когда
показать кровавые кадры с жертвами несчастного случая, следует знать, что его
решение будет иметь серьезные последствия и повлияет на воспоминания зрителей о
репортаже в целом.
ЭФФЕКТЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ НОВОСТЕЙ
НА АТРИБУЦИИ И ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ
Восприятие новостей имеет значение не только для
памяти. Сами репортажи и статьи влияют на наше знание данной темы. Например,
Гибсон и Зиллман обнаружили, что, когда люди читали новости об ограблении в
журнале, они оценивали проблему, о которой говорилось в статье, серьезнее и считали
ее более распространенной, если в ней был приведен крайний пример (во время
ограбления было совершено убийство), чем в том случае, когда пример был лишен
крайностей (жертва слегка или вообще не пострадала) (Gibson & Zillmann, 1994).
Н. Р. Браун и Сиглер обнаружили, что освещение СМИ событий в той или иной
стране было связано с общими представлениями масс людей о стране и с ее
населенностью. Страны, чаще появляющиеся в СМИ, считаются более населенными,
чем те, о которых меньше пишут и говорят (Brown & Siegler, 1992).
Еще один интересный вопрос – это воздействие гласности
в масс-медиа на вынесение приговора судом присяжных. Тут существуют два
основных подхода. В одном рассматривается специфическая гласность до суда.
Когда жюри присяжных до суда располагает информацией о данном деле, это,
конечно, влияет на вердикт (обзор см.: Carroll et al., 1986). Например, жуткая
информация об изнасиловании или убийстве увеличивает вероятность вынесения
обвинительного приговора. Призывы судьи не принимать во внимание эту информацию
не стирают знание о ней в памяти присяжных. Второй вариант – когда члены жюри
до суда располагали общими знаниями о схожих случаях.
Чтобы проверить второй тип воздействия информации,
Грин и Вейд (Greene & Wade, 1987) просили студентов прочесть в журнале статью а)
об ужасном преступлении – изнасиловании пожилой женщины, б) о судебной ошибке –
случайном обвинении невинного мужчины в изнасиловании, в совершении которого
позже признался другой человек. Контрольная группа студентов не получила
никакой информации. В следующей фазе, которая была представлена участникам как
эксперимент, не относящийся к первому, участники исследования действовали в
качестве членов суда присяжных, читая отрывки из различных дел и вынося приговоры.
Информация о предыдущем случае действительно влияла на
вынесение вердикта. По сравнению с контрольной группой, вдвое большее число
людей, прочитавших об отвратительном преступлении (20% по сравнению с 10% в
контрольной группе), утверждали, что обвиняемый во втором случае «наверняка
виновен». Хотя 57% тех, кто прочитал заранее о случае судебной ошибки, называли
нового обвиняемого «вероятно невиновным», всего 25% назвали его невиновным
после чтения информации об ужасном преступлении, скорее всего, из-за того, что
в их памяти запечатлелся аналогичный пример (Tversky & Kahneman, 1973).
В реальности предварительное ознакомление жюри с такими примерами невозможно
проконтролировать, поскольку подобные преступления получают широкий отклик в
прессе.
САМОУБИЙСТВА: ПРОВОЦИРУЮТ ЛИ
НА НИХ НОВОСТИ?
Совершенно иной подход к изучению эффектов новостей
применили социолог Дэвид Филлипс и его коллеги (Bollen & Phillips, 1982; D. P. Phillips, 1977, 1984; D. P. Phillips & Carstensen,
1986). Социологи изучали роль СМИ в доведении человека до самоубийства. В их
исследованиях проверялась гипотеза о том, что репортажи о самоубийствах
способны подтолкнуть людей к тому, чтобы покончить с собой.
В основе метода Филлипса лежит исследование корреляций
репортажей о самоубийствах в СМИ и изменения уровня реальных самоубийств.
Например, Филлипс и Карстенсен (1986) рассмотрели возможное существование такой
взаимосвязи на протяжении 7 лет (1973–1979), взяв данные о 12585 самоубийствах
тинэйджеров и проследив их связь с телерепортажами о самоубийстве в новостях и
статьями первых полос газет. Они обнаружили, что число самоубийств значительно
возрастало по прошествии 0–7 дней после такой истории в новостях. Это
увеличение коррелировало (г=0,52) с количеством программ, передававших
репортаж. Такая корреляция имела значение только для подростков, а не для
самоубийств взрослых людей и была гораздо сильнее для девочек, чем для
мальчиков. Исследователи сделали вывод о том, что репортажи в новостях
(сенсационные газетные статьи или телевизионные репортажи о совершении
самоубийства) действительно способствуют самоубийствам подростков. В своей статье
Филлипс и Карстенсен обсуждали и опровергли несколько возможных альтернативных
объяснений своих результатов, несмотря на то, что сами данные неизбежно носят
корреляционный характер.
КАК МАСС-МЕДИА ВОЗДЕЙСТВУЮТ
НА ВНЕШНЮЮ ПОЛИТИКУ
СМИ, в особенности новости на телевидении, могут даже
влиять на внешнюю политику и отношения с иностранными государствами (J. R. Larson, 1986). Поскольку источники новостей
транснациональны, то они неизбежно связаны с политикой тех стран, откуда они
поступают. Широко распространена практика обмена видеоматериалами и репортажами
по международным телеграфным службам новостей. Репортеры из других государств
зависят от возможностей и условий стран, в которых они находятся, когда
принимают зарубежные новости и транслируют их на родину. Часто журналистам
приходится иметь дело с местной цензурой и ее вмешательством в освещение
событий. Правительства порой пытаются манипулировать нашими представлениями,
ограничивая репортажи и освещение события. Например, Саудовская Аравия во время
войны в Персидском заливе мешала репортерам с Запада освещать репрессии в
отношении женщин и преследование неисламских религий.
Дипломатические переговоры
Присутствие прессы осложняет ведение тайных переговоров между правительствами. Дипломаты во время обсуждения секретных тем должны учитывать скрытое присутствие «третьей стороны» – общественного мнения. С приходом телевидения стало особенно трудно делать тайные переговоры действительно тайными. Несмотря на то, что пристальное внимание прессы сдерживает проявления коррупции и других нарушений закона, вполне легитимные секретные переговоры, которые дипломаты проводят во имя общественного блага, все труднее держать в тайне от публики.
Яркие образы
Наличие релевантных и подходящих видеоматериалов
влияет на выбор репортажей. Это, очевидно, приводит к излишне подробному
освещению фотогеничных тем и недооценке и недостаточному освещению других
событий, поэтому вся программа новостей скрытно смещается в сторону более ярких
образов. Также чаще показывают репортажи из тех стран или мест, где
телекомпания располагает своими корреспондентами или бюро, например, в США чаще
показывают Западную Европу, а все другие страны получают освещение в прессе
лишь в том случае, если в них возникает кризис (J. F. Larson, 1984).
Особенно яркий визуальный образ может пробудить
общественное мнение и вызвать живую реакцию зрителей. Фотография одинокого
беззащитного человека, стоящего перед линией танков на площади Тяньаньмынь в
1989 году вызвала во всем мире негодование действиями китайского правительства,
подавляющего демократическое движение. В конце 60-х годов фотографии
застреленного в голову заключенного во вьетконговской тюрьме и маленькой
обнаженной девочки, спасающейся от американских бомбардировок, помогли обратить
общественное мнение против продолжения войны во Вьетнаме.
Более недавний случай: некоторые считают, что политика
ООН, посылавшей в 1992–1993 году войска для контроля распределения гуманитарной
помощи в Сомали, – прямое следствие реакции публики на яркие образы умирающих
от голода детей, показанных в телепередачах по всему миру. Хотя такие образы,
вероятно, играли большую роль, Стробел (Strobel, 1997) считал, что масс-медиа скорее следуют за программой
правительства, а не устанавливают ее. Несмотря на то что СМИ, особенно
телевидение, обладает влиянием и способно передавать эмоции и ощущение
близости, необходимое для дальнейших действий правительства и общества, самого
по себе телевидения недостаточно, если правительство не принимает
соответствующего решения. Правительство США, по-видимому, посылало в Сомали
военные отряды, именно реагируя на заявления в прессе и тревогу общественности,
однако не менее ужасные кадры из Боснии, заснятые осенью 1992 года, и из Руанды
весной 1994 года не привели к военной интервенции США. Стробел считал, что в
этих случаях существовала твердая политика правительства против интервенции, а
в случае с Сомали такой позиции не было, и таким образом освещение в прессе не
имело политических последствий.
СМИ и правительство
В действительности крупные телекомпании и ведущие
телеграфные агентства обычно действуют в соответствии с линией правительства
или подкрепляют правительственную политику, по крайней мере, скрытно (J. F. Larson, 1984). Это происходит не из-за сознательной рабской
приверженности СМИ официальной политике, но в первую очередь потому, что
правительство располагает многими источниками информации. Помимо этого,
поскольку для новостей нужны значительные личности, то репортеры, как правило,
стремятся взять интервью у политиков, а не выясняют тенденции явления или его
причины сами. Например, совещания мировых лидеров на высшем уровне подробно
освещаются в прессе и на ТВ, даже когда известно заранее, что на них не будут решаться
существенные вопросы.
Порой СМИ все же принимают участие в проведении
внешней политики, когда непосредственно являются каналами связи между
правительственными чиновниками разных стран или политической элитой. Ведущий
новостей телекомпании Си-би-эс Уолтер Кронки играл решающую роль в переговорах
между Бегином (Израиль) и Садатом (Египет) в 1978 году телеведущий буквально
усадил политиков за стол переговоров (см. модуль 7.4). В некоторых кризисных
ситуациях масс-медиа могут действительно знать больше, чем правительства, и
могут поворачивать поток новостей от правительства к СМИ в обратную сторону. Во
время войны в Персидском заливе в 1991 году и президент США Джордж Буш и лидер
Ирака Саддам Хуссейн регулярно смотрели Си-эн-эн, чтобы узнать, что происходит
на войне. Более того, они оба использовали телекомпанию, чтобы передавать
послания противоположной стороне, поскольку телевидение в тот момент было самым
быстрым и надежным средством коммуникации.
Недостаточное внимание прессы к развивающимся странам
может создавать или обострять в них политические проблемы. Пресса мало
рассказывает об основных изменениях в обществе и культуре этих стран. Давно
известно предвзятое отношение США к освещению новостей: больше говорят и пишут
о развитых странах и странах, представляющих для США геополитический интерес.
Подробно освещаются события в Западной Европе, Японии и России, а Африка,
Латинская Америка и большинство стран Азии скрыто от
телекамер и репортеров. (J. L. Larson, McAnany & Storey, 1986; McAnany, 1983).
Только в период кризиса или когда события
вызывают ответную реакцию правительства США, фокус внимания СМИ перемещается на
эти страны, как это было в Иране в 1979 году (см. модуль 7.6), Ираке в
1990–1991, Сомали в 1992, Боснии в 1993 или Руанде в 1995 году. Так что
представления телезрителей лишаются истории, и для понимания запутанных событий
настоящего массовой аудитории не предоставляется никаких исходных данных.
Вьетнамская война
СМИ все же могут изменить представления общества о
событиях за рубежом, в особенности когда передается новая визуальная информация
или когда информация постоянно повторяется на протяжении длительного периода
времени. Самый драматичный пример, пожалуй, изменение американского
общественного мнения о войне во Вьетнаме в 1965–1969 годах. Война во Вьетнаме
была не только первой войной, проигранной США, этот конфликт был еще и войной
телевизионной. Невиданное прежде отсутствие популярности войны среди американцев
иногда обосновывают именно этой причиной: каждый вечер за ужином люди видели по
телевизору подлинные ужасы и жестокости этой войны. В сердцах телезрителей не
оставалось места традиционным романтическим идеалам, вдохновляясь которыми
солдаты отправлялись бы на войну. Эта война (как и все другие) была адом, но на
этот раз каждый видел ее непосредственно. Тема подробного освещения войны и
привнесения ее в наши гостиные – предмет горячих споров. У Камингса (Cumings, 1992) и Стробела (Strobel, 1997) есть рассуждения на эту тему. Некоторые
(мнение Стробела излагается в этой главе ниже) считают, что роль масс-медиа в
изменении общественного мнения о Вьетнаме была вовсе не столь значительной, как
многие обычно полагают.
Модуль 7.6. ОСВЕЩЕНИЕ В
ПРЕССЕ КРИЗИСА С ЗАЛОЖНИКАМИ
В ИРАНЕ (J.
F. LARSON, 1986)
Исламская революция в Иране в
1979 году для многих американцев стала совершенной неожиданностью, отчасти
из-за сообщений, предшествовавших ей. С января 1972 по октябрь 1977 года
репортажи о событиях в Иране занимали всего 1% всех международных новостей. 10%
передававшихся репортажей велись из самого
Ирана, остальные представляли
информацию, полученную по телеграфной службе новостей, или репортажи об Иране,
сделанные в другой стране. Две темы доминировали в этих репортажах – нефть и торговля оружием, то
есть темы, затрагивающие взаимоотношения правительств США и Ирана в тот период.
Несмотря на то, что были признаки недовольства, например демонстрации против
шаха, автократического иранского лидера, союзника США, возрастающему
беспокойству в стране не уделялось никакого внимания ни в прессе, ни на ТВ.
Статьи экспертов-профессионалов по внешней политике того периода также
свидетельствовали о непонимании причин недовольства в Иране (Mowlana,
1984).
С ноября 1977 по январь 1979
года характер репортажей США об Иране значительно изменился. Визит шаха в
Вашингтон и его встреча с президентом Картером в 1977 году вызвала демонстрацию
протеста, которая была подавлена при помощи слезоточивого газа, пущенного в ход
перед Белым домом. После этого «заслуживающего внимания новостей» события в СМИ
стали говорить о недостатках шаха и его режима. В 1978 году все три ведущие телекомпании
США послали своих корреспондентов в Тегеран, так что репортажи велись
непосредственно из Ирана, много внимания уделялось демонстрациям, забастовкам и
маршам протеста. После ухода шаха в 1979 году телевидение служило важнейшим
средством коммуникации между находившимся в ссылке в Париже исламским лидером
Аятоллой Хомейни и слабым временным правительством в Тегеране. После
возвращения Хомейни в Иран в феврале внимание журналистов было приковано к
Ирану, часто говорилось о значении этой страны для США. Однако с февраля по
октябрь количество репортажей из Ирана в США резко снизилось.
После того как 4 ноября 1979
года в американском посольстве в Тегеране были захвачены заложники, количество
сообщений, освещающих события в Иране, резко возросло, и в 1980-м году они
заняли почти треть всех международных новостей. Телевидение и в меньшей степени
газеты стали главными средствами коммуникации между двумя правительствами,
поскольку всякие дипломатические и коммерческие связи прервались. Иран разрешил
телекомпании Эн-би-си взять интервью у заложника Уильяма Галлегоса и даже
поместил в качестве рекламы в «Нью-Йорк таймс» обращение Хомейни к
американскому народу. Американские СМИ также показывали семьи заложников и
брали у них интервью, показывали и писали о жизни бывшего шаха в Египте и его
смерти в июле 1980 года, освещалось в прессе и влияние кризиса с заложниками в
Иране на президентские выборы в США в 1980 году. СМИ подробно рассказывали о
благополучном освобождении заложников в день инаугурации президента Рональда
Рейгана в январе 1981 года, однако все последующие репортажи, посвященные
Ирану, поступали на американское телевидение от корреспондентов других стран, находившихся в Иране,
или по телеграфным службам новостей. У Бимана (Beeman, 1984) приводится анализ
информации в СМИ и действий СМИ в Иране до, во время и после революции.
Терроризм
Учитывая
характеристики событий, заслуживающих внимания СМИ, террористические акты
должны освещаться в прессе и на телевидении, но вместе с тем терроризм и
террористы подвергают опасности сами СМИ и осуществляют давление на журналистов
(Weimann & Brosius, 1991). Уиттеболз (Wittebols, 1991; см.
также: Herman & Chomsky, 1998; Herman & O'Sullivan, 1989) разграничивал
групповой терроризм и терроризм, вызванный недовольством. Террористы,
руководствующиеся обидой и недовольством, бросают вызов правительству и
всячески стараются создать шумиху вокруг своих терактов. Например, группы радикальных
исламистов, убивавшие журналистов в Алжире, террористы республиканской армии,
закладывавшие бомбы в Лондоне и Белфасте, представляют тип недовольных террористов.
С другой стороны, цель групповых террористов – получить узаконенный status quo, они, как правило, сторонятся СМИ или активно угрожают
тем, кто пытается о них писать или снимать репортажи. Например, действия
полувоенных «эскадронов смерти» в Сальвадоре в 80-е годы, убийство бразильского
защитника окружающей среды Чико Мендеса в конце 80-х или нападения боснийских и
сербских военизированных группировок на дома мусульман и хорватов во время
балканской войны в начале 90-х – это примеры
группового терроризма.
Чаще всего СМИ
попадают в ловушку, расставленную недовольны ми террористами, когда пишут и
говорят о терактах чересчур много, рискуя придать терроризму законный характер
и сделать его привлекательным. В 70-е и 80-е годы СМИ подвергались сильной критике
за то, что в них слишком большое внимание уделяется терроризму. С того времени
пресса научилась гораздо лучше обращаться с террористами, совершающими теракты
из-за обиды или недовольства существующим порядком. Вместе с тем, когда дело
касается группового терроризма, существует другая опасность – не освещать и не говорить о нем вообще, когда не удается
идентифицировать настоящих виновников теракта, если такая возможность
теоретически существует. У Алали и Эке (Alali & Eke l991), Палеца и Шмида (Palelz & Schmid, 1992) и Пикара
(Picard, 1993) дается более глубокое
исследование обзора терактов и терроризма в прессе.
ВЫМЫСЕЛ
СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ
Масс-медиа сами
по себе создают новости. Еженедельные рейтинги Нильсена передаются в
телевизионных новостях и печатаются в газетах.[3]
Какой-нибудь сериал-блокбастер на телевидении становится событием, о нем
говорят в программах новостей и пишут статьи в газетах. Например, главными
новостями в мае 1998 года была последняя сцена в «Зайнфельд» и «только что
появившийся» эпизод в «Эллен» в апреле 1997 года. О ежегодном выходе номера Sports Illustrated с купальными костюмами сообщается в
новостях во всех СМИ.
ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ
ДРАМА: ФАКТ ИЛИ ВЫМЫСЕЛ?
Иногда граница
между жанрами новостей и вымыслом стирается. Документальные драмы на
телевидении представляют особенно спорную форму телепьес, это вымышленные
истории, основанные на реальных событиях и фактах. Нет ничего нового в том,
чтобы взять какие-то исторические события и выстроить вокруг них рассказ, приукрасив
и переврав факты, где их недостаточно или они недраматичны (Шекспир делал это
постоянно), но все более важными становятся телевизионные драмы и минисериалы,
основанные на недавних зрелищных преступлениях, драмы с изображением фигур
американских и иностранных политиков и другие истории. Такие программы особенно
популярны на телевидении. В один из уик-эндов в январе 1993 года телекомпании
Си-би-эс, Эн-би-си и Эй-би-си выпустили в эфир премьеры документальных драм,
основанных на истории Эми Фишер, «Лолиты Лонг-Айленда», проститутки-подростка,
которую всего за несколько месяцев до того обвиняли в попытке убить жену ее
любовника. Все три документальные драмы, посвященные этой теме, были встречены
публикой одобрительно и заняли достойные места в рейтингах.
Документальные
драмы становятся все более «современными», и их все труднее отличить от
новостей. Всего на протяжении одной недели в конце мая 1993 года телекомпании
выпустили в эфир документальные драмы о
взрыве в центре международной торговли (февраль 1993), урагане Эндрю (август
1992) и об осаде последователей культа «колена Давидова» в Вако в Техасе.
Сценарий последней драмы и постановка были сделаны за рекордно короткие сроки.
Страна с нетерпением ждала развязки реальных событий – с первых выстрелов федеральных
агентов в конце февраля и до финальной осады и нападения на лагерь приверженцев
культа 19 апреля. А в это время на телевидении уже создавался фильм, его
сценарий писали и переписывали в соответствии с ежедневными новостями. Фильм
вышел на экран 23 мая, всего через 34 дня после реальной смерти главного героя
Дэвида Кореша и множества его последователей. Для миллионов людей интерпретация
событий, предложенная в фильме, стала правдой о событиях в Вако.
Продюсеры с жадностью хватаются за такие предложения,
и их мало мучают угрызения совести, если они искажают факты, чтобы сделать
фильм более увлекательным. Например, когда участнице миротворческой миссии
американке Дженнифер Касоло предложили подписать контракт, требовалось ее
согласие на создание фильма об ее опыте работы в Сальвадоре. В Сальвадоре
Дженнифер Касоло ошибочно арестовали за революционную деятельность. Продюсеры
хотели, чтобы она разрешила им внести два изменения в историю. Они хотели,
чтобы она а) действительно участвовала в революционной деятельности, б)
влюбилась в одного человека из числа тех, кто заключил ее под стражу. На Касоло
сценарий не произвел впечатления, и она отказалась от выгодного предложения.
Подражает ли искусство жизни, жизнь ли подражает искусству, или искусство и
жизнь – одно и то же?
В действительности весь жанр документальной драмы
является продолжением документальных фильмов о событиях в прошлом. В увлекательном
исследовании кинематографических рассказов о событиях американской истории
историк Роберт Топлин (Toplin, 1995)
отстаивал точку зрения о том, что такие фильмы, как «Миссисипи в огне», «Сержант
Йорк», «JFK», «Бонни и Клайд», «Паттон» и «Все люди президента»,
значительно искажают историю, но в то же время хорошо передают ощущение того
времени и изображают место действия, так что многие люди, не читающие книг по
истории, могут соприкоснуться с ней. Хотя в документальных драмах зачастую
недооценивается скрытая мотивация поведения исторических фигур (Hoekstra, 1998), драмы увлекают зрителей и знакомят их с
историческими событиями. Как удается сбалансировать искажение исторической
правды и важность события, о котором идет речь? В модуле 7.7 дается детальное
сравнение вымысла и реальности в одной недавно вышедшей на экран документальной
драме.
ГРАНИЦЫ ВЛИЯНИЯ СМИ
Мы не должны слишком преувеличивать роль СМИ в
создании наших представлений о реальности. Безусловно, телевидение и другие
масс-медиа – важные источники новостей, однако некоторые исследования
(например, Gunter, 1987; J. P. Robinson & Davis, 1990)
предполагают, что телевидение – не очень эффективный способ получения новой
информации.
Если в качестве примера взять войну во Вьетнаме, то
критика в СМИ, начавшаяся около 1967 года, скорее следовала за общественным
мнением, а не опережала его. Во время корейской (1950–1953) и вьетнамской
(1963–1975) войн происходили одинаковые перемены в общественном мнении, которое
не поощряло эти войны, причиной таких перемен явились неудачи американской
армии и неразрешимая патовая ситуация, а вовсе не характер освещения этих
событий в прессе (Strobel, 1997). В обществе многих
тревожит, что программы новостей и репортажи влияют на людей с нейтральной точкой
зрения, однако такое влияние проявляется гораздо реже, чем нам кажется (Perloff, 1989). Даже если СМИ не обладают значительной
политической силой, то на ситуацию может влиять вера самих политиков в существование
такого влияния. Эта вера выразилась, в частности, в ограничении и цензуре освещения
военных операций во время войны в Персидском заливе, чтобы избежать «повторения
Вьетнама».
Даже если программа новостей не оказывает на людей
значительного воздействия, она несомненно занимает важное место в массовом
сознании. Освещение новостей само становится новостью, и даже большей новостью,
чем событие, о котором говорится. Накануне одного из совещаний лидеров политических
партий в Айове, на которых определялся кандидат в президенты, некую
избирательницу на телестудии спросили, планирует ли она посетить совещание и
участвовать в выборе кандидата в президенты. Она оглянулась вокруг и сказала:
«Наверное, но все-таки мне бы не хотелось пропускать все то, что происходит
здесь. Здесь так здорово». Другими словами, акт репортажа становится событием,
заслоняя порой событие, о котором идет в нем речь. Этот пример наводит нас на
дальнейшие размышления, которые мы продолжим в контексте специфической темы –
политики, рассматриваемой нами в главе 8.
Модуль 7.7.
ИССЛЕДОВАНИЕ КОНКРЕТНОГО ПРИМЕРА:
ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ
ДРАМА «АМИСТАД»
Одним из
кино-хитов зимы 1998 года был фильм Стивена Спилберга «Амистад». В основе
фильма лежала малоизвестная история о восстании 53 африканцев, которых в 1839
году захватили, чтобы продать в рабство, и на португальском корабле везли в
Америку. Африканцы убили всех белых, кроме двоих матросов. Те обманули негров и
привели корабль в Америку. Африканцы оказались в тюрьме штата Коннектикут.
Однако этой историей заинтересовались христианские аболиционисты, нанявшие
экс-президента Джона Квинси Адамса, чтобы защищать их дело в американском
Верховном суде. Верховный суд, в конце концов, освободил африканцев. В фильме
упускается из виду или принижается роль главных протагонистов и, наоборот,
преувеличивается роль других людей или выдуманных персонажей (например, герой
Моргана Фримена). По мнению историка и консультанта фильма «Амистад» Клиффорда
Джонсона, волнующей речи Дж. К. Адамса (Энтони Хопкинс) в Верховном суде в
действительности не было. Первый адвокат африканцев Роджер Болдуин изображается
незначительным и слабым персонажем, каким он в действительности не был. Аболиционизм
как движение почти не виден в фильме, если не считать аболициониста Льюиса
Тэппена, изображенного лицемером, сыгравшим гораздо менее значительную и
благородную роль, чем исторический Тэппен. Главная движущая сила в жизни
аболиционистов – христианство, но
его роль в фильме почти незаметна, и такая точка зрения вполне согласуется с
незначительной ролью религии в американской массовой культуре (см. главу 5).
Все же, хотя в этом фильме была полностью переписана настоящая история, фильм
«Амистад» сделал прежде никому неизвестный исторический инцидент знакомым
сознанию миллионов людей, чего никогда не смогли бы сделать историки (W. Goldstein, 1998; A. Schneider, 1998).
В ходе споров о
фильме вскрылась любопытная историческая ошибка. Лидер мятежа Санкье в фильме
Спилберга изображен героем, в то время как, судя по некоторым источникам, он
позже возвратился в Африку и сам стал работорговцем. Историк Ховард Джонсон,
занимающийся этой темой, делает вывод, что это мнение основывается на
нескольких учебниках по истории Сэмюэля Элиота Моррисона, издававшихся в 1950–60-е годы.
Единственный источник, цитирующийся в них, – роман Уильяма Оуэнса «Восстание рабов», вышедший в 1953
году. По-видимому, некоторые историки приняли интерпретацию Моррисона, не
проверив первоисточники. Вполне вероятно, что романист Оуэнс все же смотрел
какие-то документы, подтверждающие роль Санкье как работорговца, но современные
исследователи не смогли обнаружить никаких записей и свидетельств, которые бы
подтверждали этот факт (Hot type, 1998).
[1] 2 февраля – День сурка. В США считается, что если этот день выдастся солнечным и сурок, выйдя из норы, увидит свою тень и, испугавшись, юркнет обратно, то зима продержится еще ровно шесть недель; если же он останется на поверхности, то это предвещает раннюю весну.
[2] Знаменитые слова иракского лидера о войне в Персидском заливе. – Прим. ред.
[3] Рейтинг Нильсена – оценки популярности телевизионных программ, проводимые компанией А.С. Nielsen Media Research. Используются для определения тарифа оплаты рекламы, идущей по различным каналам. (Прим. перев.)