|
Контрольная работа по зарубежной журналистике Тема: Политический аспект
деятельности Цицерона и Демосфена Современная журналистика уходит своими
корнями в далекое прошлое. Одним из ее прообразов было красноречие или,
по-другому, ораторское искусство. Называя
красноречие искусством, древние греки вкладывали в это понятие вполне
конкретное и определенное содержание. К
V в. до н.э., когда в Древней Греции вполне сформировалась
культура монологической публичной речи, когда уже ясно были осознаны ее
виды и сложились определенные традиции, считалось бесспорным, что задача
оратора троякая: разъяснить(что-то), побуждать(к определенному мышлению,
решению, а тем более к действию) и доставлять слушателям удовольствие.
“Услаждение слушателей” оригинальной или смелой мыслью и благородными
чувствами, например, добра и справедливости, гражданского долга и
патриотизма, считалось особенно важной задачей оратора. Не случайно, что оратор в
Древней Греции, как впоследствии и в Риме, чаще всего являлся политическим
деятелем. Это обстоятельство способствовало тому, что иной политический
деятель, бывший одновременно талантливым оратором, становился властителем
дум, общественным трибуном, какими, например, были Демосфен в Афинах, Цицерон
— в Риме. О них, о политическом
аспекте их деятельности и пойдет речь. Звездой первой величины в ораторской элите
Древней Греции был Демосфен (384-322 до н.э.), великий мастер античного
публичного слова. Ярый защитник
демократического строя, идеолог рабовладельческого общества, Демосфен сумел
превратить общественную трибуну в плацдарм
непримиримой идеологической и политической борьбы. Речи Демосфена насыщены разнообразным
фактическим материалом, содержат немало личных наблюдений и подмеченных в
гуще жизни характерных деталей. В редких случаях оратор обходился без лаконичной
и временами образной характеристики людей, их поступков и намерений. В своих
судебных речах Демосфен часто
становился бытописцем, от взора которого, казалось, не ускользала
никакая мелочь. То иронизируя над незадачливыми людьми, то изобличая падение
нравов, Демосфен-оратор предстает перед слушателями не только как
общественный судья и политический лидер. Находчивый полемист и глубокий
психолог, Демосфен умел в любой ситуации заставить аудиторию выслушать себя
до конца. Демосфен особенно отличался в своих
политических речах, чаще всего направленных против непрерывных нашествий
захватнических войск македонского царя Филиппа II (отсюда “филиппики”). В этих
выступлениях Демосфен уже не просто
адвокат или обвинитель, но и политический деятель, патриот и трибун,
последовательно и упорно ратовавший за мир и благо своего народа. Демосфен взывал
к чувству чести гражданина свободной
республики. Смелые, исполненные гнева и патриотического достоинства, эти речи
вдохновляли афинян на ратные подвиги и оставили глубокий след в духовной
жизни афинского государства. Демосфен охотно и умело пользовался
прямым обращением к гражданам Афин. Он не оставлял без ответов никаких реплик
в свой адрес, никогда не терялся, когда политические страсти разгорались.
Частое обращение к “гражданам афинянам”, мгновенная реакция Демосфена на
настроение аудитории были рассчитаны на то, чтобы держать слушателей в
напряжении, в состоянии сотворчества и единомыслия; чтобы заставить каждого
активно размышлять вместе с оратором над фактами и событиями, которые он
излагал и оценивал. Речи Демосфена аргументированы, ясны по
изложению. Выразительность его речей, исполненных глубокой и всегда общественно
важной и нередко злободневной мысли, усиливалась страстно проявлявшейся
убежденностью оратора и уверенностью в своей правоте. Следует отметить, что Демосфен не
представлял красноречия вне политики и общественных интересов. В речи “О
мире” свое ораторское искусство он
рассматривал как острейшее орудие политической борьбы. Демосфен отмечал, что
не должно быть разрыва между речью оратора и практической деятельностью. Не
только наши речи, говорил он, но и наши свершения должны быть достойны предков!
Таким образом, Демосфен подчеркивал
взаимосвязь красноречия и политической деятельности и социальную
направленность ораторского искусства. Неразрывными
были творческая и политическая деятельность Марка Туллия Цицерона(106 — 43гг.
до н.э.) — знаменитого оратора Древнего Рима, в течение долгих лет, по общему
признанию, не имевшего себе равных; государственного деятеля, погруженного в
яростные схватки, подчас сопряженные со смертельным риском; философа, который
то считался глубоким и оригинальным, то навлекал на себя презрительные
обвинения в неспособности понять учения великих греческих мыслителей;
теоретика красноречия, а тем самым и всей отразившейся в нем великой
культуры. В жизни и
творчестве Цицерона история Рима предстает в трагическом изломе, обнажившем
ее внутренние противоречия. Рим и тот мир, который он представлял,
при всем его величии, роскоши и блеске, был миром, в сущности бедных наций,
миром относительно примитивных производственных структур и сравнительно
низкого уровня производительных сил. Масса населения жила и трудилась в
рамках более или менее натурального
уклада, не обеспечивала, следовательно, значительный рост внутреннего
рынка, и не стимулировала тем самым развитие товарного производства.
Абсолютно преобладающей оставалась такая консервативная форма общественной
организации, как община, а основой идеологии, морали и системы ценностей
— идеализация общественной
неподвижности, преклонение перед нравами предков и прежде всего автаркия, то
есть замкнутость каждого очага производства, каждой ячейки народной жизни в
себе. Античная городская община называлась у римлян “цивитас”, по-гречески
“полис”, причем последнее название часто распространяется на все виды
античных городов-государств. Все живое, как известно, развивается; в развитие — пусть медленное
и ограниченное — был включен и
консервативный организм полиса; развитие же означало создание избыточного
продукта, его обмен и превращение в товар, усиление роли денег, имущественную
дифференциацию и разрушение гражданской солидарности, рост торговли, импорт
новых вещей, идей и форм жизни. В ходе исторического развития гражданская
община оказывалась таким образом в противоречии c собственной консервативной
природой, с основополагающими для нее принципами автаркии, короче — с самой собой. И чем шире Рим раздвигал
границы своей державы, тем больше размывалась общинно-патриархальная основа
цивитас, а реальной альтернативы ей на том этапе исторического развития не наблюдалось.
Деньги, рабы, сокровища потоком шли в Рим, но не поглощались его натуральным
укладом, а лишь вращались на поверхности, обогащая многих, но и разлагая старинные
установления и обычаи, общественную
мораль, и чем больше стран покорялись Риму, тем интенсивнее шел этот
процесс. Ко времени Цицерона кризис стал универсальным. Выход обозначался на том пути, по которому уже некогда пытались
пойти Александр Македонский и полководцы —
его преемники: по пути создания надполисных структур, способных, сохраняя
общинный уклад, включить полисы в обширные государственные образования, с
единым центром управления, учитывающим интересы всех частей государства,
единой системой административных норм и законов и — неизбежно — единым властителем. В Риме претенденты на эту роль
при жизни Цицерона сменяли один другого — Сулла, Лепид, Красс, Помпей.
Последним в этом ряду был Цезарь. Он сумел не только стать диктатором, но и
приступить к созданию нового государственного строя — ограниченной старинными
установлениями, но и в то же время им неподвластной, опирающейся на военную
силу пожизненной и легализованной диктатуры. Самостоятельные
общины-республики, полностью и подлинно управляющие своими делами навсегда
уходили в прошлое. Старинные ценности античного мира,
религиозные, гражданские, моральные, художественные, оказались под сомнением,
из объективно заданных и инстинктивно усвоенных они стали предметом обсуждения,
нравственных раздумий, философского осмысления и художественного анализа.
Цицерон воплотил эту фазу духовного развития античного мира. В его сочинениях поставлены многие проблемы,
над которыми в Европе предстояло биться веками — соотношение принципов местного
самоуправления и государственной централизации, личной власти и гарантий
того, что она не перерастет в тиранию, взаимной правоты и неправоты частной
морали и государственной необходимости в их неслиянности и неразлитности.
Наиболее значительную для всемирной истории
проблему, поставленную
Цицероном можно сформулировать следующим образом: если одними из важнейших
целей государства, социальной группы или личности является выживание и самоутверждение,
то в какой мере согласуется реализация этих целей с верностью нравственным
нормам, возможно ли их осуществление на уровне высоких принципов? Конечно, при цели добиться успеха в жизни,
в политике гораздо естественней быть негодяем, чем порядочным человеком. Но
нельзя ли все-таки объединить оба эти императива? Цицерон одним из первых всю
жизнь пытался их согласовать. Практическое
совмещение реальной политики и нравственной ответственности в сознании и деятельности
политических руководителей — а Цицерон был оратором прежде всего политическим
и в определенные моменты руководителем государства — представляет собой одну из самых трудных,
самых трагических задач, известных
истории. Нравственное сознание римлян эпохи Цицерона
имело особую структуру. Их прадеды еще не относились к себе как к автономным
личностям, выделенным из гражданского коллектива, и потому самостоятельно
ответственным за моральный смысл своего общественного поведения. Потомки
римлян Цицероновой поры, пережившие крушение полисной системы ценностей,
духовный опыт позднего стоицизма, протохристианские и околохристианские
настроения, уже не сомневались в том, что нравственная ответственность имеет
личный характер. Цицерон и его современники находятся посередине этого пути.
Они уже воспринимают действия государства рефлектированно, как подлежащие
нравственной апробации, но критерии такой нравственной апробации носят еще и
внеличный характер, принадлежат еще той же государственной сфере. В основе
таких нравственных критериев лежала верность государства своему внутреннему
принципу, своей идеальной норме, то есть, прежде всего, заветам предков и
законам — как созданным людьми, так и данным Риму его богами. В III веке до н.э. знаменитый полководец
этой эпохи Клавдий Марцелл вел войны потому, что это было нужно сначала для
расширения владений Рима и укрепления его могущества, потом для спасения римской
общины от Ганнибала; обосновывать свои действия чем-либо, кроме практической
целесообразности и выгоды государству, ему не приходило в голову. Цицерон
развил целую теорию войн, которые лишь в той мере соответствуют величию Рима
и подлинно полезны ему, в какой оправданы с точки зрения права и потому
справедливы. “Не может быть справедливой никакая война, — утверждал он, — если она ведется не ради возмездия или отражения врагов”.
Величие Рима и его бесчисленные победы были в глазах Цицерона следствием
таланта его руководителей и самоотвержения его народа, но могли принести
плоды лишь “благодаря благочестию и вере, благодаря той больше никому не
свойственной мудрости, что позволила нам понять: всем руководит и всем управляет воля богов; вот этим-то мы и
превзошли остальные племена и народы”. Поэтому как
никто, кажется, до него и мало кто после него, Цицерон подчеркивал нравственные
аспекты общественно-политической деятельности, ее обязательное соответствие
законам государства и законам божественным. Обосновывая необходимость предоставления
чрезвычайных полномочий Помпею, он говорит об особой божественной благодати,
которая должна отличать каждого государственного руководителя, достойного
этого имени. О нравственной природе власти говориться в обращенных к Цезарю
речах 40-х годов “В защиту Лигария” и “В защиту царя Дейотара”. Сочетание
верности римской традиции, чувства ответственности перед римским народом и
нравственного достоинства — обязательные черты того правителя Рима, образ
которого намечен в диалоге “О государстве” и который на последующие полтора
столетия сохранит значение идеала и нормы для первых принцепсов от Августа до
Тита. Цицерон — теоретик и защитник нравственной природы государства и
государственной деятельности, наверное, самый красноречивый моралист из
римских политиков. Образ
республики римлян, ее величественный миф, встающий из речей Цицерона, из его
диалогов, писем и стихов, веками вдохновлял борцов за свободу и торжество
права.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: 1. ”Демосфен и Цицерон: Их жизнь и
деятельность”. Биографические очерки Е. Орлова. М. ; 1991. 2. “Демосфен. Речи.” Ред. Голубцова Е.
С. М. ; 1994 “Памятники исторической
мысли”. 3. “Диалоги. Цицерон”. М. : Кн. -изд. Центр “Ладомир”: Наука 1994. 4. Грималь П. “Цицерон”. Вступ. Статья Г.
С. Кнабе. М.: 1991 Мол. Гвардия. К/р сдавалась в апреле
2001 года |