ЧАСТЬ III.

УСЛОВИЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ РАССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ

 

ГЛАВА 1. ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ И ДОСТУП К НИМ

 

Государственные учреждения

Общественные организации

Библиотеки

Архивы

Личный архив (досье) журналиста

Интернет

 

ГЛАВА 2. ПРЕГРАДЫ В РАССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТА

 

Познавательные преграды

Административные преграды

Противодействие лиц, деятельность которых расследуется

Выпады конкурирующих СМИ

 

ГЛАВА 3. ПРАВОВЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ В ЖУРНАЛИСТСКОМ РАССЛЕДОВАНИИ

 

Правовые ограничения

Этические ограничения

 

ГЛАВА 4. БЕЗОПАСНОСТЬ ЖУРНАЛИСТСКОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

 

Кто может угрожать безопасности журналиста?

Какие могут быть угрозы?

Когда опасность наиболее реальна?

Как повысить уровень личной безопасности?

 

Наличие расследовательских структур разного плана является важнейшим, но отнюдь не исчерпывающим фактором эффективности расследовательской журналистики. В полной мере она может реализовать свои социальные задачи только в том случае, если существуют и соответствующие условия функционирования этих структур или отдельных журналистов-расследователей.

 

ГЛАВА 1.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ И ДОСТУП К НИМ

 

Государственные учреждения

Общественные организации

Библиотеки

Архивы

Личный архив (досье) журналиста

Интернет

 

Выявление полной картины события, которое стало предметом журналистского расследования, невозможно без достоверной информации о разных сторонах этого события. Получение нужной информации, пожалуй, самый трудный этап любого расследования. Поиск в известной мере облегчается тогда, когда журналист знает, из какого источника ее можно получить и что примерно она будет собой представлять. В силу этого начинающему расследователю имеет смысл познакомиться с типами источников информации, с которыми журналисты имеют дело чаще всего.

Источники информации, используемые журналистами в ходе расследований, условно могут быть разделены на две основные группы. В первую входят частные лица, обладающие интересующими журналиста сведениями (независимо от того, в какой форме они существуют). Это могут быть свидетели, очевидцы каких-то событий или хранители чужой информации (писем, архивов, дневников, документов, устных сведений и пр.). Возможность получения информации у частных лиц в полной мере зависит от их желания (предоставить ее или нет), а также от умения журналиста убеждать людей, чтобы они поделились с ним нужными сведениями.

Что касается закона, то в данном отношении он полагается на волю частного лица. Поэтому считаем нецелесообразным вести здесь речь о том, каким образом журналист может получить доступ к информации, находящейся в распоряжении источников данного рода.

Гораздо более продуктивным будет рассмотрение источников (и особенностей доступа к ним), относящихся ко второй группе. В нее прежде всего входят различные организации и учреждения, взаимоотношения которых со средствами массовой информации регулируются законами и другими нормативными актами. Это обстоятельство как раз и дает объективные основания для разговора об особенностях источников информации и доступа к ним. Рассмотрим те из них, которые в журналистском расследовании используются, по нашему мнению, наиболее активно (что, разумеется, не исключает возможности анализа другими исследователями каких-то иных источников информации).

в начало главы << >> в начало

 

Государственные учреждения

 

Журналист-расследователь обращается за информацией в государственные учреждения исходя из того, что именно они, в соответствии с Конституцией РФ и законами, в первую очередь обязаны снабжать граждан, организации по их запросу наиболее точной, объективной, полной информацией. Государственные учреждения, как известно, занимаются соответствующими их профилю проблемами повседневно и самым непосредственным образом. Многие министерства, ведомства функционально обязаны собирать и соответствующим образом обрабатывать необходимую информацию. Зная это и поэтому, надеясь найти необходимые сведения при обращении за ними в государственные органы, журналист, тем не менее, не всегда может достигнуть своей цели. Не в последнюю очередь потому, что министерство, ведомство, другие службы, в которые он обращается, могут просто не иметь соответствующей информации или иметь ее в объеме, мало удовлетворяющем просителя. В результате будет впустую потрачено время, которое при проведении иного расследования – на вес золота.

Отсюда вытекает одно простое, но важное условие: прежде чем обращаться в то или иное учреждение с просьбой предоставить какую-то информацию, необходимо выяснить, а имеет ли оно ее? И должно ли, в принципе, иметь? Поэтому журналист должен хотя бы в общем плане представлять себе какие государственные организации какого рода информацию могут собирать. Причем в зависимости от того, в какой сфере журналист проводит расследование (экономике, экологии, политике и пр.), ему придется узнать «набор» учреждений, которые могут обладать необходимой информацией. Если речь идет, например, об экологической информации, надо иметь в виду, что она поступает в самые разные министерства и ведомства – одни собирают сообщения об отходах производства (прежде всего ядовитых, радиоактивных), другие о состоянии почвы, воздуха, водных бассейнов, подземных вод, биологических, минеральных и иных ресурсов. Для наглядности приводим таблицу (Таблица № 1), в которой представлена картина распределения (на определенный временной период) экологической информации по министерствам и ведомствам.

Таблица позволяет представить себе, какая информация и в каком объеме хранится в том или ином министерстве или ведомстве. Так, данные о состоянии водной среды в максимальной мере сосредоточены в Госкомэкологии, Росгидромете, департаменте Госсанэпиднадзора (Минздраве), Министерстве природных ресурсов РФ, Минсельхозпроде, Госстрое, а максимально полная информация о том, какие меры защиты и восстановления водной среды предпринимаются в данный момент, находится в Госкомэкологии, департаменте Госсанэпиднадзора (Минздраве) и Госкомстате.

 

Таблица № 1

Наличие сведений о состоянии окружающей среды и источниках воздействия в федеральных министерствах и ведомствах

 

 

Обозначения: + – существенный объем информации; Oг – ограниченная информация/отдельные вопросы.

Сокращения: КЭ – Госкомэкологии; ГМ – Росгидромет; СЭ – департамент Госсанэпиднадзора (Минздрав), ПР – Министерство природных ресурсов РФ; Зем – Роскомзем; Лес – Рослесхоз; СХ – Минсельхозпрод; Стр – Госстрой, Стат – Госкомстат[1].

 

Как видим, обращаться в Росгидромет, Минсельхозпрод и Госстрой за информацией о защите и восстановлении водной среды журналисту-расследователю не имеет смысла, поскольку такой информации у них просто нет. Разумеется, названные министерства и ведомства могут собирать информацию об одних и тех же средах, ресурсах, объектах. Но это отнюдь не значит, что они полностью дублируют друг друга. Журналисту важно знать, что каждое ведомство собирает ту информацию, которая характеризует объект интереса именно с точки зрения возможностей данного ведомства повлиять на него и функциональной ответственности за определенные параметры объекта. Поэтому в зависимости от целей расследования он может обратиться либо в одно министерство или ведомство, либо в несколько. Полученная информация об одном и том же объекте в каждом отдельном случае будет разной по объему и качеству.

Журналист, специализирующийся на иного рода расследованиях, само собой понятно, должен знать, какого рода информацией обладают или должны (по своим функциональным обязанностям) владеть министерства, ведомства, службы, которые «завязаны» на интересующую его проблематику. В связи с этим ему стоит иметь в своем досье (архиве) таблицу, подобную представленной выше, в которой содержались бы необходимые указания на наиболее важные (с точки зрения той или иной информации) государственные учреждения. Такие сведения можно почерпнуть из специальной литературы по соответствующему разделу (монографий, учебных пособий, учебников и пр.). Подобная литература продается сейчас в широком ассортименте.

В силу того, что все министерства, ведомства объединены в структуру, которая имеет как федеральный, так и региональный уровни, в процессе расследования важно определить: в ведомство какого уровня (регионального или федерального) имеет смысл обращаться за информацией в конкретном случае. Правильный выбор подсказывает знание структуры информации, циркулирующей в системе государственных органов.

 

Организация информационных потоков в системе государственных учреждений

 

Минимум усилий на поиск нужной информации в государственных учреждениях журналист-расследователь затрачивал бы в том случае, если бы государственные органы последовательно, системно занимались подготовкой сведений для нужд журналистики или существовала единая развитая инфраструктура доступа к таким сведениям. Однако в реальности, несмотря на то, что обеспечение общества необходимой информацией является обязанностью ряда государственных органов, такой действенной инфраструктуры практически не существует. Информация, которой обладают государственные учреждения, не всегда понятна для журналистов; кроме того, она, как правило, составляется таким образом, что доступна восприятию в первую очередь специалистов, а не широкой аудитории, которой журналистика прежде всего и адресует свои выступления. Поэтому журналисту-расследователю надо четко представлять, каким образом «устроена» информация, циркулирующая в системе государственных учреждений, чтобы целенаправленно обращаться именно в те структуры, которые могут иметь необходимые ему сведения.

Как известно, государственные органы нуждаются прежде всего в той информации, которую можно использовать в управлении общественными процессами, регулировании производства, создании необходимых для него условий, контроля и т.д. В силу этих задач, которые приходится решать тому или иному государственному учреждению, оно и собирает соответствующие сведения. Затем информация перерабатывается, адаптируется к нуждам данного министерства, ведомства.

Внутри системы государственных учреждений информация построена по принципу «пирамиды» (имеет широкую базу «низовых» и региональных источников и собирается в относительно небольшом числе высших органов государственной власти – на «вершине пирамиды»). Причем движется она в системе государственных органов особым образом. Государственные учреждения, которые относятся к «низовому» уровню, собирают и направляют информацию в вышестоящие региональные, межрегиональные государственные органы, потом она поступает в федеральные министерства и ведомства. На «низовом» уровне информация выступает в виде описательных, цифровых, картографических, отчетных сведений. Такая информация относительно подробно, детально описывает какие-то реальные события, процессы, явления, давая о них отчетливое, наглядное представление. Однако по мере продвижения на региональные и верхние «этажи» государственной системы она, в процессе переработки и анализа, все больше «сжимается», обобщается, превращаясь в то, что называется сводными данными (сводками).

На уровне региональных учреждений информация часто выступает в виде относительно детализированных, в то же время содержащих соответствующий анализ, скажем, ежегодных областных обзоров, докладов (например, «Доклад об уровне и характере правонарушений в Ивановской области» и т.п.), статистических сведений («Курская область в цифрах» и пр.). На федеральном уровне, где собираются сведения из всех межрегиональных, региональных учреждений, также происходят соответствующие оценка и переработка данных. Это закономерная и необходимая ступень «движения» информации в государственной системе. Причем все подробности, детали отбрасываются, идет обобщение или, как говорят, «усреднение» материала, необходимое для того, чтобы выявить определенные закономерности, тенденции в развитии тех или иных процессов по стране в целом. В результате получается, что многие проблемы местного масштаба оказываются вне зоны рассмотрения и интереса центральных органов.

Сверху вниз (то есть из федеральных учреждений) информация поступает в виде определенных постановлений, нормативных актов, распоряжений, приказов, наставлений, предписаний. Такая информация служит для нижестоящих государственных организаций указанием, побуждающим к действию. Представляя себе характер информации, которую можно получить на разных «этажах» государственного аппарата, журналист способен достаточно осознанно ориентироваться в ее поиске. Так, если он, предположим, расследует деятельность какого-то предприятия, расположенного в маленьком городке, то необходимую ему детальную, наполненную конкретными фактами, примерами информацию надо искать в районных и, возможно, в областных инстанциях. Если же расследуется деятельность какой-то хозяйственной отрасли, очевидно, ему придется обращаться в инстанции разного уровня (районные, региональные, федеральные). Причем, скажем, наиболее важная статистическая или нормативная информация может быть получена им из государственных органов федерального масштаба.

Организация движения информации по принципу «информационной пирамиды» порождает ряд проблем, мешающих эффективному использованию поступающих сведений. Одна из них – слабое участие региональных, низовых государственных учреждений в принятии управленческих решений, в том числе касающихся каждого конкретного региона, конкретной области, конкретного района. Все основные решения принимаются на «верху пирамиды», а нижестоящие органы главным образом заняты исполнением принятых решений, независимо от степени их верности и эффективности. Вторая проблема состоит в том, что между разными государственными ведомствами существуют относительно сложные отношения. Взаимодействие их, в том числе информационное, довольно часто отягчено межведомственными барьерами. Поэтому если движение информации внутри системы госучреждений снизу вверх и сверху вниз идет в основном устойчиво, то информационный обмен «по горизонтали» считать удовлетворяющим соответствующие потребности нельзя.

В целом система государственной информации нацелена главным образом на обслуживание самой себя и в гораздо меньшей степени – других социальных институтов. Конечно, журналисту в некоторых случаях может повезти в том смысле, что интересующее его ведомство имеет хороший пресс-центр, обладающий как раз той информацией, которая необходима автору расследования. Но надо иметь в виду, что пресс-центры отнюдь не всегда озабочены тем, чтобы снабжать журналистов достоверной информацией. Чем они занимаются? Обычно подбирают, обрабатывают и анализируют информацию для главы своего учреждения, готовят для СМИ информационные материалы о его деятельности. Эти действия направлены на развитие связей с общественностью региона, аккредитацию журналистов, организацию информационных встреч с должностными лицами ведомства, на изготовление и распространение, как уже было сказано, периодических информационных материалов. Кроме того, эти подразделения осуществляют взаимодействие со СМИ, другими пресс-центрами. Но главный этап их деятельности – наиболее полное информирование населения своего региона о деятельности учреждения через СМИ. Эта цель достигается с помощью брифингов, пресс-конференций, «круглых столов» и пр. Однако наличие пресс-центра, как показывает практика, еще не всегда означает факт лояльного отношения государственных учреждений, прежде всего в лице их руководителей, к прессе (да и к своему пресс-центру). Конечно, формально пресс-центры должны помогать гражданам РФ реализовать конституционные права на свободу слова и получение объективной информации, обеспечивать оперативное распространение в средствах массовой информации объективных официальных сообщений о деятельности своей организации. Но на деле их работа направлена, прежде всего, на создание положительного имиджа своей структуры. «Блюсти интересы фирмы» – их первейшая задача.

При намерении журналиста обратиться в пресс-центр первым шагом должно стать получение аккредитации. Жестких условий и правил для этого не существует. В любом случае, предварительно договорившись о встрече, необходимо лично представиться руководителю пресс-центра. Логичным будет иметь рекомендательное письмо из своего издания с просьбой об аккредитации, которая полезна тем, что журналист как бы попадает в число «своих». А поскольку многие фирмы предпочитают работать с журналистами, имеющими постоянную аккредитацию, то оформить ее – достаточно важно. На первом этапе вхождения в круг «своих» для пресс-центра журналисту необходимо проявить себя коммуникабельным, общительным человеком, посещать официальные мероприятия данной организации, что позволит быстрее адаптироваться в пресс-центре, расширить круг общения.

Наиболее частая ошибка, которую совершают журналисты в стремлении получить нужную информацию из учреждения, – это попытка сразу выйти на руководителя. Не стоит забывать, что в государственных структурах существует четкая иерархия – вертикаль власти. Журналист, обращаясь непосредственно к «высшему руководству», рискует получить отказ. Желательно, чтобы главе организации его представил руководитель пресс-центра. Тогда у журналиста есть шанс на то, что первая встреча с ним не будет и последней. Таковы правила в большинстве государственных учреждений.

Возможен также вариант, когда у расследователя появляется хороший знакомый как раз в том государственном учреждении, которое обладает нужными ему сведениями. В этом случае он может получить информацию достаточно быстро, не обращаясь в пресс-центр. Особенно полезно иметь такой источник информации в правоохранительных органах. Поскольку наиболее серьезные, тщательно скрываемые «криминальные» сведения, улики могут иметь в полной мере только они, тесный контакт журналиста-расследователя с этими органами (отдельными их работниками) бывает достаточно продуктивным. Ведь, как правило, милиция, прокуратура не заинтересованы в разглашении полученных сведений, так же это может негативно сказаться на раскрытии преступления. Кроме того, могут быть и другие причины, например нежелание органов «делиться славой» с журналистами или заинтересованность должностных лиц в определенном исходе расследования, а в ряде случаев – коррумпированность правоохранительной системы. Поэтому большинство необходимых сведений журналист как раз и может получить только «неформальным» путем – через работающих в ней знакомых, друзей. Но даже если информация добыта через близкого родственника или друга, ее обязательно нужно перепроверить, причем с особой тщательностью.

Однако чаще всего подобных друзей или знакомых у журналиста-расследователя не бывает. И вследствие этого он испытывает немало затруднений при поиске нужной информации в системе государственной «информационной пирамиды». В этом случае он и оказывается перед необходимостью получить нужную информацию официальным путем. Следовательно, ему необходимо уметь составлять запросы о предоставлении нужных сведений в учреждения, ими, по его мнению, обладающие.

 

Составление запроса в государственные учреждения

 

Журналист может делать запрос как в устной, так и в письменной форме (см. ст. 39 Закона «О средствах массовой информации»). Лучше делать его не от своего лица, а от имени редакции. Информацию по запросу должны предоставлять руководители учреждений, объединений, организаций, их заместители, работники пресс-служб либо иные в пределах своей компетенции. Для ответа существует официальный срок – 7 дней с момента получения учреждением письменного запроса. Если ответ на запрос потребует большего времени, то об этом редакцию должны уведомить в течение трех дней, сообщив при этом о причинах, по которым информация не может быть предоставлена в семидневный срок, и дате, к которой она будет прислана. Кроме того, в уведомлении должны быть названы лицо, установившее отсрочку, и дата принятия решения об отсрочке. Если журналист является не сотрудником редакции (даже работающим по договору), а «свободным художником», то на его запрос учреждение может ответить в любой срок, который сочтет нужным.

Определенную помощь журналисту в составлении, выборе формы, содержания такого запроса может оказать знание того, на каком основании ему могут отказать в предоставлении интересующих сведений. В государственных органах можно получать любую информацию, если она не содержит государственную, коммерческую или личную тайну. Если в своем запросе журналист просит предоставить ему доступ к ресурсам информации (документам) по вопросам деятельности данного органа, его подведомственных учреждений, то, согласно ст. 12 Закона «Об информации, информатизации и защите информации», организация сама определяет возможность и порядок подобного доступа. При этом она не обязана мотивировать перед редакцией свое решение. Если журналист запрашивает информацию, относящуюся к данным предварительного следствия, то получить ее он может только с разрешения прокурора.

Самая тривиальная «провальная» ситуация, в которой может оказаться журналист, обратившийся с запросом в какое-то учреждение, – отказ ему в предоставлении информации на основании того, что ее у данного учреждения якобы нет. В некоторых случаях это просто означает, что журналист неправильно, недостаточно определенно сформулировал свою просьбу. Поэтому возникает необходимость уточнить, «сузить» ее таким образом, чтобы запрос звучал более конкретно.

Журналисту могут не предоставлять информацию и на основании того, что держателям ее не ясна цель, для которой она запрашивается изданием. В этом случае у него есть два пути дальнейших действий. Первый – сослаться на ст. 12 Федерального Закона «Об информации, информатизации и защите информации», в которой говорится, что журналист, редакция не обязаны ставить в известность тот или иной источник информации о цели ее получения (в данном случае, разумеется, речь не идет о предоставлении информации, являющейся государственной, коммерческой тайной или сведениями о частной жизни). Данный путь в известной степени означает выбор конфронтационных отношений с источником (держателем) информации, который, как показывает практика, ни к чему хорошему не ведет. Если журналисту и предоставят в таком случае нужные ему сведения, то это может произойти в такие сроки, когда они могут потерять всякое значение для расследования.

Гораздо предпочтительнее второй путь – объяснить представителям государственного учреждения, в чем состоит цель получения данной информации, указав при этом на большую значимость ее опубликования в данный момент для общества. Конечно, при необходимости цель, для которой требуется информация, может быть обрисована только в общих чертах. Особенно если нюансы использования информации могут насторожить ее держателя, создать у него превратное представление о творческих замыслах журналиста.

Стоит ли платить деньги за информацию, которую можно получить в государственном учреждении? Как известно, в некоторых из них в наше время чиновники берут за предоставляемую информацию плату. Есть ли у них на это право? Об этом надо говорить отдельно в каждом конкретном случае. Например, телефонная справочная служба МГТС дает бесплатно справки о разных государственных учреждениях – судах, префектурах, министерствах и пр. А вот об ОВИРах (отделах виз и регистрации), которые тоже являются государственными службами, почему-то предлагает за плату. Почему? Вопрос остается без ответа. Как быть в этом случае журналисту, нуждающемуся в подобной справке? Он может, предположим, попробовать выяснить, является ли МГТС государственным учреждением. Если это так, то она содержится за счет бюджета, то есть на деньги налогоплательщика. А поэтому платить ей за предоставляемые услуги еще раз – требование противозаконное. Кроме того, плата за информацию может взиматься только тогда, когда она является объектом интеллектуальной деятельности и поэтому выступает в качестве товара (см. ст. 128 Гражданского кодекса РФ, ст. 6 Закона «Об информации, информатизации и защите информации»). Журналист на этом основании может требовать предоставления ему нужных сведений бесплатно. Но сколько усилий потребует от него реализация этого требования? Сколько времени придется затратить ему на хождение по разным инстанциям и выяснение оснований, по которым государственное учреждение требует плату за предоставляемые услуги?

Возможно, так он и должен поступить, но отнюдь не в тот момент, когда ведет оперативное расследование какого-либо дела. В данном случае скорее всего надо заплатить за справку, а разобраться в сложившейся ситуации позже. Иногда журналист при попытке получить нужные ему сведения оказывается в ситуации, когда либо он заплатит чиновнику за нужную информацию, либо чиновник будет вести себя «по правилам», в соответствии с предписаниями и распоряжениями, существующими в этом учреждении, что опять-таки может привести к проволочкам с получением нужных сведений. В такой ситуации, конечно же, сам журналист должен выбирать, что для него важнее – быстро получить необходимые данные и продвинуться в расследовании, заплатив за них, или добиваться справедливого (бесплатного) предоставления информации, но с определенным опозданием.

В любом случае журналисту следует изучить законы, регулирующие взаимоотношения СМИ и государственных органов (прежде всего упомянутые – «О средствах массовой информации»; «Об информации, информатизации и защите информации» и «О государственной тайне»). Имея представление о тех трудностях, которые могут сопровождать получение необходимой информации в государственных органах, он может уже с большей определенностью составлять адресуемые им запросы.

Какие же правила следует соблюдать при оформлении каждого конкретного запроса? По меньшей мере, его автор должен исходить из следующих требований.

 

1.        Точность адреса запроса

 

Именно с определения адреса начинается составление любого запроса. А это предполагает, что журналист достаточно четко и полно представляет, какое из государственных учреждений обладает наиболее полной и точной информацией именно по тому вопросу, который стоит в центре его расследования в данный момент. Пренебрежение этой стороной составления запроса наверняка приведет к тому, что он получит отказ, основанный на том, что данное учреждение не располагает той информацией, которую он хотел бы получить.

 

2.        Определенность содержания

 

Это качество запроса возникает как результат точного осознания журналистом того объема и качества информации, которые необходимы для осуществления расследования на данном этапе. Немаловажно в указанном отношении, разумеется, и знание того, какими информационными ресурсами располагает учреждение, в которое планируется направить запрос. Имея в виду эту сторону запроса, журналист должен четко указать, какого именно типа, объема информация ему необходима. Если речь идет о расследовании дорожных происшествий в городе, то он может запросить либо статистические данные, либо результаты качественного анализа, либо отдельные, наиболее показательные, примеры происшествий и т.д. Если же в запросе будет содержаться просьба «предоставить информацию о дорожных происшествиях» в городе, то это может поставить чиновника, готовящего ответ журналисту, в затруднительное положение, поскольку у него не будет полного представления о том, за какой период нужна такая информация и должна ли она быть качественно-описательной или статистической и т.п.

 

3.        Форма изложения

 

Журналист нередко расследует такие события, ситуации, которые отличаются особой злободневностью, проявлением вопиющей несправедливости и другими обстоятельствами, выводящими расследователя из душевного равновесия. Это состояние может проявиться в языке, форме запроса, который он направляет в какую-то государственную инстанцию. Получив запрос, изложенный в резком требовательном тоне, государственный чиновник может занять агрессивно-оборонительную позицию и при малейшей возможности (а они почему-то появляются практически всегда) «отфутболить», по его мнению, «наглого журналюгу». Помня об этом, журналист, естественно, должен изложить свой запрос как можно убедительнее, спокойнее, чтобы чиновник почувствовал, что к нему относятся с уважением. У такого запроса намного больше шансов быть принятым представителями государственного учреждения с необходимой серьезностью.

 

4.        Авторитетность запроса

 

Иногда журналисты называют запросом любую договоренность, в том числе устную, с представителями государственного органа о предоставлении информации. На деле устный договор и письменный запрос – вещи разные. Устная договоренность о предоставлении информации может быть проигнорирована. Кроме того, даже если журналист и получит ее, то использовать в качестве официального ответа государственного органа в своем выступлении в СМИ не сможет. В противном случае он подвергает себя возможному судебному преследованию за публикацию домыслов.

Кто должен подписывать запрос, направляемый в государственный орган? Подписать его, как уже говорилось, может любой журналист. Однако весомость запроса напрямую будет зависеть от степени известности, авторитетности журналиста в обществе. Если в этом отношении автор расследования не является «звездой» в ряду журналистов, ему лучше всего договориться о запросе с главным редактором издания и направлять просьбу о предоставлении необходимой информации от имени редакции и за его подписью. Запрос должен быть оформлен на фирменном бланке издания, иметь необходимые данные. В частности, обязательно должен быть проставлен исходящий номер и дата направления запроса в порядке, предусмотренном статьями 39 и 40 Закона «О средствах массовой информации».

 

5.        Контроль за прохождением запроса

 

Если журналист направляет запрос, а потом, за делами, на некоторое время забывает о нем, он рискует безвозвратно потерять немало драгоценного времени. Дело в том, что запрос может не дойти до адресата по самым разным причинам. В том числе он может, как говорят, «заблудиться» в лабиринтах бюрократической машины. Чтобы своевременно обнаружить трудности в прохождении запроса к адресату, журналист должен четко соблюдать правила документирования, контроля прохождения служебных документов (каковым является и запрос). Поэтому он обязан документально фиксировать свои отношения с государственным органом. То есть заносить исходящий номер в редакционный журнал, сохранять копию, по возможности связываться с адресатом для уточнения времени поступления запроса редакции и присвоенного ему входящего номера. Все это значительно укрепляет шансы журналиста получить из такого учреждения необходимую информацию.

 

Особенности запроса государственной информации из других стран

 

В разных странах существуют различные условия доступа к информации государственных учреждений. В ряде государств она (за исключением сведений, содержащих государственную и военную тайну) открыта для использования населением, в том числе журналистами. Так, в Соединенных Штатах Америки федеральное законодательство требует, чтобы государственные учреждения предоставляли любому человеку (включая иностранцев) всю информацию о работе правительства, кроме случаев, предусмотренных законодательством. Некоторые из важных для расследования документов могут носить закрытый характер, но большинство их оказываются доступными, если журналист знает, что именно ему нужно, зачем и как он намерен распорядиться полученными сведениями. Большая часть информации доступна в электронном виде, на магнитофонных лентах или через компьютерную сеть Интернет.

Государственным и городским органам США предписано соблюдать закон об «открытых документах» и другие, обязывающие их допускать общественность на государственные собрания. Многие журналисты пользуются этим информационным богатством в процессе расследования, в том числе электронными базами данных, содержащими правительственные документы. Надо иметь в виду, что для некоторых расследований, проводимых российскими журналистами, американские документы тоже могут быть полезными. Что же касается возможности их получения, то она вполне реальна, поскольку, как уже сказано, они открыты для любого человека. Американское правительственное учреждение должно в течение 10 дней (20 в крайних случаях) ответить на запрос журналиста или иного лица. Если же запрос отклоняется, то он может быть опротестован, и соответствующее учреждение должно в течение 20 дней ответить на протест.

Чтобы составить запрос в иностранное государственное учреждение (например, американское), сначала нужно определить, где может находиться информация: в МИДе, Министерстве сельского хозяйства, Минобороны или Агентстве международного развития. В письме-запросе нужно очень подробно описать, что конкретно требуется. Например, информация о российском партнере по проекту Агентства международного развития в области транспорта в Нижнем Новгороде, который (проект), предположим, начался в декабре 1994 года. Желательно указать название проекта и номер контракта. Но не обязательно сообщать, зачем запрашивается информация. Если СМИ хочет получить ее бесплатно, то нужно упомянуть, что информация необходима для выяснения обстоятельств деятельности российского партнера в связи с подготовкой материала для печати. Как правило, такое объяснение является законным для предоставления бесплатной информации.

Региональный филиал Агентства может иметь и более детальную информацию. Штаб-квартира в Вашингтоне готова предоставить и сравнительные данные. Например, стоимость интересующего журналиста проекта по сравнению с другими, аналогичными. Можно к запросу приложить вырезки из газет о проекте, что поможет сотрудникам оперативнее найти нужную информацию. Следует также указать, каким образом журналист хотел бы получить информацию: по телексу, телефону, электронной почте и т.п. Кроме того, если он просит предоставить информацию бесплатно, то такая просьба, как уже отмечалось, удовлетворяется, если же ее не последовало, информацию предоставляют только за деньги[2].

в начало главы << >> в начало

 

Общественные организации

 

Сейчас в нашей стране зарегистрировано огромное количество общественных организаций, нацеленных на реализацию всевозможных задач – политических, экономических, экологических, благотворительных и т.д. Все они могут быть источниками информации при журналистском расследовании в той или иной сфере общественной жизни.

Не будем останавливаться на хорошо известных всем профсоюзных, политических (КПРФ, ЛДПР, «Яблоко», «Единство» и пр.), молодежных и т.д. Обратим внимание на те общественные организации, которые меньше знакомы журналистам, и обрисуем кратко некоторые из них.

1.      YFU – крупнейшая международная общественная организация по обмену школьниками. В 1996 году она признана ЮНЕСКО лучшей по итогам года в области молодежных международных обменов. Российский национальный комитет проводит обменные программы с Германией, Швейцарией, Францией, Голландией, Бельгией, Данией, Швецией, Норвегией, Финляндией, США.

2.      Русская уфологическая общественная организация занимается изучением НЛО и аномальных явлений в России. Имеет большой архив документов, фотографий, видеофильмов и ссылок по этим направлениям своей деятельности. В мае 2001 года организации исполнилось пять лет. Она, кстати, стояла у истоков зарождения русского аномального Интернета. Каждый день сотрудники этой организации пытаются найти и донести до аудитории что-то новое, интересное, непознанное. Сейчас исследователи аномальных явлений обдумывают идею создания виртуального Координационного совета, основными задачами которого должны стать: объединение исследователей, имеющих доступ в Интернет, в едином информационном пространстве; создание экспертного совета, способного оценивать и выносить решения по конкретным темам и предлагаемым другими исследователями работам; координация деятельности исследовательских групп и т.п.

3.      «Военная служба и воинская обязанность» – организация, оказывающая помощь призывникам. Здесь можно найти образцы жалоб, заявлений, получить консультации по правилам призыва на воинскую службу, правовым основам воинской обязанности и военной службы в Российской Федерации, соответствующим положениям Конституции Российской Федерации, Федерального Закона «О воинской обязанности и военной службе», а также другим федеральным нормативно-правовым актам в области обороны, воинской обязанности, военной службы и международных договоров нашей страны.

4.      «Ревита» – региональная организация по реабилитации больных наркоманиями и алкоголизмом, основанная в декабре 1995 года. Она стремится объединить усилия всех заинтересованных организаций и учреждений по борьбе с этим бедствием, профилактике подобных явлений среди детей, подростков и т.п. Пропаганда здорового образа жизни, отречения от наркотиков и распространение подробной информации об их вреде, а также о лечебных клиниках – все это входит в ее задачи.

5.      Фонд искусства Фаберже представляет собой Российско-Американскую некоммерческую структуру, созданную в 1990 году и зарегистрированную в Вашингтоне и Санкт-Петербурге. Опираясь на наследие Карла Фаберже, его высочайшее мастерство, блистательные организаторские способности и дух предпринимательства, Фонд содействует своими проектами и программами развитию русских культурных традиций и расширению культурных связей между Россией и Западом.

6.      Российский общественный институт избирательного права (РОИИП) – негосударственное, неполитическое, некоммерческое объединение, целью которого является обеспечение честных выборов, защита прав кандидатов и избирательных объединений на выборах различных уровней. Специализируется на правовом сопровождении избирательных кампаний и ориентирует работу на предотвращение фальсификаций, нарушений избирательного законодательства при проведении голосования.

7.      Центр научно-инженерных проблем объединяет научных работников, инженеров и ведущих специалистов академических, отраслевых институтов, вузов и предприятий. Он решает задачу содействия прямым контактам авторов наиболее перспективных идей и предложений с заинтересованными предприятиями, учреждениями и фирмами.

8.      Ассоциация питомцев МГУ, живущих и работающих в Курской области, создана в 2000 году. В нее вошли имеющие общность интересов люди разных возрастов и профессий, скрепленные памятью о незабываемых студенческих годах. Каждый из членов ассоциации исходит из того, что МГУ им. М.В. Ломоносова – национальный символ и это обязывает к большой социальной ответственности всех его выпускников. Среди них есть доктора и кандидаты наук, представители творческой интеллигенции, высококлассные специалисты. Цель ассоциации – оказывать друг другу помощь и поддержку, укреплять деловые связи, осуществлять коллективные проекты в науке, производстве и культуре, находить радость в общении друг с другом и чувствовать надежное плечо университетского братства людей, близких по духу, интеллекту и образованию.

Очередная идея членов ассоциации – инициировать создание аналогичных объединений выпускников МГУ в Москве, других городах России и в зарубежных странах.

9.      Федерация компьютерного спорта (ФКС), образованная весной 1999 года как независимая общественная организация, поставила своей целью популяризацию и развитие компьютерных видов спорта. В ее составе компьютерные клубы и частные лица (спортсмены), принимающие непосредственное участие в развитии нового движения в России. Задачи Федерации на ближайший год:

 

w         объединение компьютерных клубов городов России в региональные федерации (в настоящий момент организованы и проходят регистрацию филиалы Федерации в Москве, Санкт-Петербурге, Волгограде, Орле, Новгороде, Казани, Тольятти, Мурманске, Пскове). Проведенный маркетинг позволяет говорить о скором вступлении в это движение Красноярска, Самары, Владивостока, Сочи, Новосибирска и др.;

w         региональные соревнования с целью формирования сборных команд регионов;

w         проведение фестивалей компьютерных игр, программных продуктов и технологий в Москве и Санкт-Петербурге со статусами Открытого чемпионата и Кубка России по нескольким номинациям (структуры и регламенты данных мероприятий уже проходят тестирование в клубах);

w         введение единой системы рейтинга спортсменов;

w         комплектование сборной России для участия в международных соревнованиях;

w         создание базового web-сервера ФКС и сайта в глобальной сети Интернет со ссылками на сайты региональных объединений;

w         выпуск собственного печатного органа, освещающего компьютерную жизнь России.

 

Нет сомнения, что информация, полученная из ФКС, может быть полезной не только при подготовке репортажей о соревнованиях по компьютерному спорту, но, например, и при расследованиях компьютерных преступлений.

Все общественные организации, которые могут предоставить в распоряжение журналиста-расследователя ту или иную информацию, здесь, разумеется, перечислять нет смысла. Главное – получить представление о большом их количестве и разнообразии сведений, которые может от них получить журналист-расследователь.

Необходимо заметить, что в некоторых сферах деятельности такие организации существуют отнюдь не в единственном числе, а имеют разветвленную структуру. Примером может служить целая их система в сфере экологии. В нее входят:

 

1.      Политические организации, представляющие собой «зеленые», то есть экологические партии. Например, Российская партия зеленых, созданная в 1990-м и зарегистрированная в 1993 году. Включающая сейчас примерно полтора десятка так называемых «гражданских инициатив», она принимала активное участие в подготовке к выборам в Государственную думу (в 1993, 1995, 2000 гг.). Однако это направление ее деятельности оказалось неудачным. Как и экологической партии «Кедр», в которую вошли главным образом бизнесмены «от экологии» и соответствующие чиновники из природоохранных учреждений. Она, как утверждают некоторые политики, и создавалась только лишь для того, чтобы провести отдельных своих деятелей в парламент. Но потерпела крах, набрав в последней избирательной кампании всего около одного процента голосов. Поэтому и говорить о ней, как об активной политической силе, трудно.

2.      Юридические (правовые) «инициативы» – организации, принимающие участие в законодательной деятельности. Самые известные среди них – «Экология и правозащита», московский институт «Экоюрис». Очень часто они выступают совместно с правозащитными организациями. Основа их деятельности – защита экологических прав граждан в процессе судебных разбирательств.

3.      Протестные движения организуются группами экологов, правозащитников. Наиболее известны «Экозахист» и «Хранители радуги». Их деятельность выливается во всевозможные митинги, блокады, пикеты, «лагеря протестов», которые обычно активизируются в связи с какими-то конкретными событиями, решениями правительства, местных администраций.

4.      Проблемные объединения занимаются освещением какой-то одной важной экологической проблемы (например, сохранения чистоты воздушного бассейна или хранения и утилизации радиоактивных отходов). Примерами такого рода общественных организаций могут быть «Центр ядерной экологии и энергетической политики СоЭС», «Лесной клуб российских НПО», союз «За химическую безопасность».

5.      Научно-практические общества ставят целью контроль за экологическими показателями, проведение мониторинга окружающей среды. Они помогают разрабатывать и внедрять экологические ноу-хау, позволяющие сохранять природные ресурсы. К таким обществам относятся, например, «Лаборатория экологического проектирования», «Экодом».

6.      Образовательные движения (такие, как «ЭкоОбраз», «Ассоциация экологического образования») свои «инициативы» внедряют на занятиях по экологическим проблемам в школах, организуя для учащихся экологические экспедиции и летние лагеря.

7.      Благотворительные общества. Примером такого рода может служить общественная экологическая организация «Зеленый мир» (ЗМ), созданная в 1988 году в г. Сосновый Бор Ленинградской области. Цели ее – охрана окружающей среды, информирование об атомных объектах в регионе, экологическое образование взрослых и детей, сохранение экосистемы Балтики, вовлечение населения и администрации города в работу по охране природы.

 

Зная структуру общественных организаций, существующих в той или иной сфере, журналист может легко определить, куда ему следует обращаться за сведениями нужного типа.

Далее необходимо ответить на вопрос: каким образом в «недрах» той или иной общественной организации появляется информация, которая может быть использована в журналистских расследованиях? Основа ее – сама деятельность этих организаций. Посмотрим, как это, например, происходит в Московской конфедерации промышленников и предпринимателей (МКПП). Основана она девять лет назад с главной задачей – поддержки промышленников и предпринимателей Москвы через их объединение для влияния на законодательный процесс, а также решения оперативных вопросов. Лозунг этой организации мог бы звучать примерно так: «МКПП – за социальное партнерство и полноправный диалог с властью». Деятельность конфедерации проходит, как говорят промышленники, в следующем «формате»: каждые два-три месяца проводятся заседания Московской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. В них принимают участие председатель МКПП, представители правительства Москвы (первый вице-премьер), а также Московской федерации профсоюзов. На заседаниях обсуждаются разнообразные вопросы, заслушиваются доклады на различные темы (например: «О ходе выполнения городской комплексной программы по охране труда», «О распределении горзаказа», «Об объединениях работодателей», «Об общих принципах взаимодействия объединений товаропроизводителей с органами государственной власти и местного самоуправления»). Конференции конфедерации проводятся каждый год. В работе последней участвовали, кроме первого вице-премьера правительства Москвы, заместитель полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе, министр и руководитель Департамента науки и промышленной политики московского правительства, председатель комитета по реформированию расположенных в столице оборонных предприятий и многие представители директорского корпуса. Они откровенно рассказывали не только об успехах, но и о неудачах прошедшего года. В результате появилась информация, дающая полное представление о состоянии и перспективах столичных предприятий. Например, рост объемов промышленного производства составил в Москве 12,6% в сопоставимых ценах к 1999 году (по России – 9%). На 41,6% увеличилась прибыль, на 78% возросли инвестиции в основной капитал. Среднемесячная зарплата работников промышленности составила 4177 рублей, улучшились и многие другие показатели.

МКПП проводит также встречи с промышленниками и предпринимателями других регионов и стран. Недавно, например, принимала делегацию представителей малого и среднего бизнеса Китая, что способствовало интеграции, обмену опытом. Конфедерация устраивает благотворительные вечера. А делегация входящего в конфедерацию Российского земского движения доставила гуманитарный груз на территорию Чечни.

Вся деятельность конфедерации подробно фиксируется, документируется и в таком виде может стать доступной журналистам-расследователям. Кроме того, она уже два года, как и многие другие общественные организации, имеет свой печатный орган – газету промышленников, предпринимателей и политиков «Содружество», регулярно проводит пресс-конференции в информагентстве РИА «Новости», издает бизнес-справочник «Москва», где представлена полная информация о действующих предприятиях города. Сейчас готовится новый справочник – «Наукоемкие технологии», в котором будут описаны новейшие разработки многих регионов России.

Таким образом, только в рамках данной конфедерации можно получить довольно внушительный объем информации. Она может быть достаточно интересной, прежде всего для тех журналистов, которые заняты расследованиями в сфере экономики, промышленного производства.

Общественные организации являются важнейшими и более доступными по сравнению с государственными источниками информации, которая может понадобиться журналисту-расследователю. Многие из таких организаций и сами заинтересованы в популяции (рекламе) своей деятельности, поэтому готовы по мере возможности помогать журналистам, заявляя о себе обществу через СМИ.

в начало главы << >> в начало

 

Библиотеки

 

Опытные журналисты утверждают, что подготовка любого материала должна начинаться в библиотеке. Туда стоит заглянуть, даже если кажется, что интересующей вас информации там не найти или что времени на чтение литературы не хватает (это, к сожалению, действительно серьезная проблема для журналистов, бесконечно занятых текущими редакционными делами). Между тем библиотека позволяет журналисту перейти из «плоского» мира оперативной, актуальной информации о текущей жизни, в котором он пребывает практически постоянно, в мир многомерной информации, которая включает в себя как оперативные сведения из сегодняшнего дня, так и знания, пришедшие к нам из дня вчерашнего, позавчерашнего, позапозавчерашнего, из веков минувших. Кроме того, в библиотеке можно почерпнуть знания из самых разных сфер жизни. Здесь «сосуществуют» информации различных типов, рассчитанные на разный уровень восприятия, начиная с популярной, художественной и кончая сложной научной. Но главное – предоставляемая библиотекой информация систематизирована по самым различным основаниям, что отражено в разнообразных каталогах (алфавитных, тематических и пр.), чем значительно упрощается поиск нужных сведений. В библиотеках к тому же есть люди, которые могут основательно проконсультировать расследователя, подсказать ему верный путь поиска, дать, хотя бы и общее, но необходимое представление о своих фондах, помочь найти нужное.

С чего стоит начинать поиск такой информации, если журналист точно не знает ответа на этот вопрос? Проще всего – со знакомства с выступлениями коллег по сходной теме. А их можно в первую очередь обнаружить на страницах изданий в залах периодики.

По имеющимся публикациям легко отследить новые важные события, связанные с избранной темой, а также выйти на сами источники информации. Кроме результатов расследований, проведенных коллегами-журналистами по интересующей теме, в прессе найдутся выступления, которые могут подсказать направление предполагаемого журналистского расследования. К примеру, репортаж из «чернобыльской зоны», в которой все еще живут люди, может навести на мысль расследовать причины того, почему они до сих пор не переселены в безопасные населенные пункты. Возможен и еще один «поворот темы» – попытаться выяснить, куда девается загрязненная радионуклидами сельхозпродукция, полученная в этой «зоне».

В периодической печати встречаются квалифицированные комментарии по поводу новых законов, принятых парламентом, подписанных президентом указов, последних постановлений правительства. Опубликованное в прессе поздравление президента страны в адрес, скажем, организации, которая называется Спецстрой, в связи ее пятидесятилетием, способно побудить к выступлению в прессе по поводу изменений, которые произошли в ней за последнее десятилетие, и возможности дальнейшего улучшения ее функционирования. А заметка, подготовленная пресс-центром ГИБДД, может подсказать идею расследования уже иных причин – роста автодорожных происшествий или угона автомобилей.

Достаточно интересные данные можно найти, просматривая, например, рекламные издания, газеты частных объявлений. Если обнаруживается, скажем, объявление типа «Фирма помогает срочно оформить заграничный паспорт. Предварительный взнос за услуги в размере $20 направлять по адресу: Москва, главпочтамт, а/я 324, Петрову П.П.», то вы наверняка вышли на след мошенников и при желании можете попытаться их «раскрутить».

В библиотеке имеются разнообразные справочники, откуда можно, к примеру, почерпнуть сведения о стандартах, которым должны соответствовать, скажем, колбасные изделия отечественного производства. И, зная их, попытаться выяснить, насколько эта продукция действительно отвечает установленным требованиям, кто и каким образом осуществляет контроль за ее качеством.

Большим познавательным потенциалом обладает специализированная периодика. В спортивных, экологических, женских, автомобильных, молодежных, мужских и прочих изданиях также встречаются проблемы, ситуации, случаи, которые выводят на интересные, актуальные расследования. Кроме того, в них часто содержатся исключительно ценные для журналиста-расследователя советы, адреса и пр.

Обратившись в отдел периодики, журналист, кроме фактов, которые годятся в качестве «точки отсчета», может узнать имена и фамилии связанных с интересующей его темой людей, названия организаций, ссылки на документы, свидетельские показания, дополнительные факты. Эта информация чрезвычайно полезна – журналист будет знать, с чего ему начинать расследование.

Немало полезных сведений может почерпнуть он из книг, относящихся к теме конкретного расследования. Значение их трудно переоценить. Потому что книги дают широкую и обстоятельную информацию. Но, обращаясь к подобным источникам, журналист не должен забывать о том, что уровень ее достоверности в этих изданиях во многом предопределен их типом. Так, для учебно-образовательной литературы очень часто главным является формирование у ее потребителя методологических представлений. В силу этого степень достоверности некоторых примеров может быть условной. А вот научное издание ценится именно за точность понятийного аппарата, концептуальность, непротиворечивость, логичность изложения и доказательность фактов. В том случае, когда расследователь пытается использовать для обоснования своих рассуждений художественную, мемуарную или даже научно-популярную литературу, он должен быть готовым и к тому, что приведенные в ней «факты», мягко говоря, таковыми являются отнюдь не всегда. Вот пример.

В 1993 году в Нью-Йорке вышла книга «Смертельные иллюзии», написанная английским историком Джоном Кастелло и российским разведчиком Олегом Царевым. Она посвящена бывшему советскому разведчику генералу Александру Орлову (Лейбе Фельдбину), «перебежавшему» в 1938 году на Запад. Комментируя ее, известный американский историк Уолтер Лакер пишет следующее:

 

«Взять хотя бы всю историю Кима Филби и его товарищей по шпионской сети в Англии. В книге вновь рассказывается о том, как они были раскрыты и при каких драматических обстоятельствах бежали. Все это – материал для детективного романа. Историк же хочет знать, чего на самом деле достигли эти знаменитые агенты, какую ценную информацию они передали в Москву, в какой степени секреты, которые они передали своим хозяевам в Москву, изменили ход истории.

...Нескольких человек, которые упоминаются в книге об Орлове, я знал. И поэтому удивился, что известный профессор-нацист в книге Кастелло и Царева превратился в члена “Красной капеллы”, а известный американский журналист и несколько русских эмигрантов – в советских агентов, и без каких бы то ни было доказательств.

Скорее всего, это была ложная информация. Орлов был патологически подозрителен, особенно в отношении тех, кто бежал на Запад после него: не посланы ли они убить его?

Орлов написал подробные комментарии к книге другого разведчика – Вальтера Кривицкого, также бежавшего в 1938 году (“Я был шпионом Сталина”). Орлов поставил под сомнение почти все, о чем писал Кривицкий...

“Смертельные иллюзии” доказывают, что книги шпионов, или книги о шпионах, или даже кажущиеся аутентичными документы должны подвергаться критическому анализу, сопоставляться с почерпнутой из иных источников информацией, с общей политической ситуацией. И даже тогда не удастся достичь абсолютной уверенности в точности тех или иных данных»[3].

 

Особое замечание следует сделать относительно информации из так называемой закрытой (секретной) литературы. Поскольку, согласно российским законом, в том числе и Закону «О средствах массовой информации», журналист не имеет права разглашать государственную и военную тайну, то он не должен использовать сведения, содержащиеся в закрытой литературе. Если же они ему по какой-то причине стали известны, он может воспользоваться этим лишь для ориентации в той или иной ситуации, но не пытаться каким-то образом опубликовать секретные данные. Иногда такая литература рассекречивается, становится открытой, и в этом случае журналисты могут ссылаться на нее в своих публикациях. Но, тем не менее, сведения из некогда секретных источников могут быть использованы некоторыми чиновниками для обвинения журналистов в разглашении государственной или военной тайны, судебного преследования, как это произошло, например, с упомянутым уже капитаном I ранга А. Никитиным, который «раскрыл» в открытой печати сведения о радиационной опасности в зоне Баренцева моря из некогда закрытой литературы.

Пользуясь фондами библиотек, журналист может провести какое-то расследование чуть ли не полностью на их основе. Примером подобного рода можно считать материал о гибели знаменитого ледокола «Челюскин» (Кубанские ведомости – Жизнь. 2000. № 28).

Предпосылкой для его создания, как сообщается в самой публикации, стала версия о том, что вместе с «Челюскиным» в походе участвовало другое судно – «Пижма», в трюмах которого везли две тысячи заключенных. Этот корабль якобы был затоплен. И затоплен намеренно, когда стало ясно, что «Челюскин» гибнет. Кто вез людей? Куда они направлялись? Зачем «Челюскину» нужен был этот спутник? Чтобы ответить на все эти вопросы, автору нужно было проследить историю знаменитого судна с самого начала. Всю информацию о гибели «Челюскина» он обнаружил в библиотеке. Там же нашел в одной из публикаций имя Карины Васильевой, оставшейся в живых пассажирки «Челюскина», которая рассказала то, что знала сама и слышала от родителей и их друзей. Это, безусловно, можно считать удачей автора. Хотя материал мог стать еще более интересным, если бы он нашел и других оставшихся в живых пассажиров «Челюскина», более основательно подтвердив разработанную на основе библиотечных материалов версию.

в начало главы << >> в начало

 

Архивы

 

Одним из важнейших источников информации, которая может быть использована при проведении журналистского расследования, являются архивы. Они могут принадлежать как государству, так и общественным организациям, частным лицам и т.д. Особую важность архивы приобретают в том случае, когда журналист проводит расследование каких-либо исторических тайн или просто событий. Значимость работы с архивными документами заключается в том, что в результате журналист может получить наиболее достоверную информацию. Потому что они, в отличие, скажем, от свидетелей, которые в последний момент могут изменить свои показания или вообще отказаться от них, остаются постоянными свидетельствами. Кроме того, верность данных, содержащихся в документах, как правило, в той или иной мере подтверждена работниками архивов, учеными, которые проверяли и, возможно, уже использовали их в своих трудах. Основная проблема, с которой может столкнуться журналист в архиве, – отсутствие в нем каких-то документов, которые, в принципе, должны были там быть. Это возможно прежде всего в результате изымания (удаления) архивных данных, которое осуществляется компетентными органами по разным соображениям (например, секретности). В этом случае следует искать другие источники информации.

Существует расхожее мнение о том, что архивная информация «холодна» и не содержит живых деталей, эмоциональной составляющей. Однако это не так: чтение архивных документов является обычно увлекательным процессом. Иногда журналисты-расследователи, часто работающие в архивах, говорят даже о том, что, держа в руках изначальный текст, нередко ощущают священный трепет. В самом деле, документы, в особенности рукописные черновики с пометками на них, исправлениями и рисунками на полях, представляют собой любопытный слепок работы человеческой мысли.

Архивные документы удобно использовать не только в печати, но и на телевидении. С этой целью, например, начиная с середины шестидесятых годов с помощью «анимации мысли» документы «оживляют»: на их страницах, показанных на экране, появляются крупно и отчетливо оформленные цитаты, высказывания составителей этих документов. В совокупности с комментарием тележурналиста это дает аудитории четкое представление о сути того или иного документа.

Роль архивной информации на разных этапах журналистского расследования может быть разной. Полученная непреднамеренно, случайно, она может послужить исходным моментом расследовательского замысла. Журналист может обратиться в архив и специально, чтобы попробовать найти там «что-то такое», способное стать темой расследования. Поиск темы в архиве наугад иногда может оказаться вполне результативным. Но при этом надо иметь в виду, что интересная тема не обязательно будет ждать расследователя в первой же архивной папке. Поиск может затянуться на неопределенно долгий срок, причем – при неясной перспективе его исхода, что может устраивать журналиста только в редких случаях. Другое дело, когда журналист знает, что именно ему надо искать. А это возможно только тогда, когда у него имеется четко очерченная тема расследования и уже собрана первичная информация. В этом случае проще решается еще одна задача – выбор архива (архивов), в котором скорее всего можно обнаружить нужные сведения. Но журналист может и сам четко сформулировать заявку на доступ к определенным материалам. Полученные в архиве, они могут порой стать информацией, лишь дополняющей имеющуюся у журналиста-расследователя аргументацию по изучаемому вопросу. И может, наоборот, случиться так, что архивная информация повернет все расследование в иное русло или опровергнет уже имевшиеся сведения.

Существуют разные типы архивов. Самыми большими являются государственные. За ними следуют архивы отдельных учреждений (к таковым относятся и создаваемые при самих средствах массовой информации, например, ИТАР-ТАСС, РИА «Новости», газете «Правда», при ТВ и т.д.), затем – архивы частных лиц.

Современному журналисту в поиске нужных архивов помогает то, что практически у всех из них в данный момент есть своя страница в Интернете. Наиболее полным и удобным из известных «страничек» представляется сайт: http://www.openweb.ru/rusarch/index.htm. На государственном сайте «АрхеоБиблиоБаза» (АББ) собраны почти все адреса и телефоны, которые могут понадобиться при работе, необходимая информация присутствует в открытом доступе. Этот сайт представляет собой систематизированную компьютерную справочно-библиографическую базу данных. Ее разработка и создание информационного банка – результат российско-американского сотрудничества, в первую очередь Федеральной архивной службы России (Росархив), Государственной публичной исторической библиотеки (ГПИБ) и Санкт-Петербургского филиала архива Российской академии наук (ПФА РАН).

Цель создателей АББ – снабдить исследователей основными сведениями о том, что и в каких архивах хранится, какими вспомогательными справочными средствами они располагают. В общей сложности в базу Данных включены сведения о 260 хранилищах документов в Москве и Санкт-Петербурге, а также 3000 библиографических ссылок. Все сведения разделены на восемь основных разделов.

 

Часть А – Общая библиография справочной литературы об архивах и рукописях.

Часть В – Федеральные архивы.

Часть С – Основные федеральные ведомственные архивы.

Часть D – Государственные и ведомственные архивы Москвы и Санкт-Петербурга.

Часть Е – Архивные материалы академических, научно-исследовательских учреждений и высших учебных заведений.

Часть F – Архивы профсоюзных и других общественных и религиозных организаций.

Часть G – Архивы и рукописные собрания библиотек.

Часть Н – Архивные и рукописные материалы музеев.

 

В полном виде сведения из базы данных опубликованы:

 

w         На русском языке

 

Архивы России. Москва и Санкт-Петербург: Справочник-обозрение и библиографический указатель/Сост. П.К. Гримстед, Л.В. Репуло, И.В. Тункина и др.; Ред. В.П. Козлов, М.Д. Афанасьев, П.К. Гримстед и др. М.: Археографический центр, 1997. 1069 с. [Росархив; ГПИБ; ПФА РАН; ИАИ РГГУ];

 

w         на английском языке

 

Archives of Russia: A Directory and Bibliographic Guide to Holdings of Moscow and St. Petersburg. English edition, edited by Patricia Kennedy Grimsted. Compiled by Patricia K. Grimsted, Lada V. Repulo, Irina V. Tunkina, et all. With an introduction by Chief Russian editor Vladimir P. Kozlov. 2 vols. Armonk, NY: M. E. Sharpe, 2000. cx, 1490 p. [Rosarkhiv; GPIB; PFA RAN; IAI RGGU]

 

Более полную информацию о базе данных, а также консультации на ее основе можно получить в конкретных архивных учреждениях или в Федеральной архивной службе России (E-mail: kinarch@online.ru. Fax: (095) 206–55–87).

На данный момент на сайте содержатся сведения о следующих архивах:

 

Федеральная архивная служба России (Росархив);

 

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ);

 

Российский государственный архив древних актов (РГАДА);

 

Российский государственный исторический архив (РГИА);

 

Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА);

 

Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГАВМФ);

 

Российский государственный архив экономики (РГАЭ);

 

Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ);

 

Российский государственный военный архив (РГВА);

 

Российский государственный архив научно-технической документации (РГАНТД);

 

Российский государственный архив фонодокументов (РГАФД);

 

Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД);

 

Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ);

 

Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ);

 

Московское городское объединение архивов (Мосгорархив);

 

Центральный муниципальный архив Москвы (ЦМАМ);

 

Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ);

 

Центральный архив общественных движений Москвы (ЦАОДМ);

 

Центральный московский архив документов на специальных носителях (ЦМАДСН);

 

Центральный архив научно-технической документации Москвы (ЦАНТДМ);

 

Центральный архив литературы и искусства Москвы (ЦАЛИМ);

 

Центральный архив документальных коллекций Москвы (ЦАДКМ);

 

Комитет по делам архивов Администрации Московской области (Мособлкомархив);

 

Центральный государственный архив Московской области (ЦГАМО);

 

Архивное управление Санкт-Петербурга и Ленинградской области (АУ СПбиЛО);

 

Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб);

 

Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб);

 

Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб);

 

Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб);

 

Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга (ЦГАКФФД СПб);

 

Центральный государственный архив научно-технической документации Санкт-Петербурга (ЦГАНТД СПб);

 

Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге (ЛОГАВ).

 

Кроме представленных в списке, на территории России работают Другие архивы (как правило, свой архив есть у каждого учебного заведения, крупного предприятия, у большинства субъектов РФ). Информацию об их существовании нетрудно получить по справочному телефону.

Данные об архивах, размещенные на сайтах, систематизированы. Для наглядности приведем пример систематизации данных на сайте по разделу Центрального архива научно-технической документации Москвы (ЦАНТДМ):

 

Ведомство: Московское городское объединение архивов (Мосгорархив).

Адрес: 117393, Москва, ул. Профсоюзная, 80. Тел.: 128–67–86; факс: (095) 334–44–89; чит. зал: 128–67–19. E-mail: mosarh@maria3.mos.ru.

Вр. работы: пн., вт. 10.00–17.30; чт. 13.00–20.00; пт. 10.00–16.00. Директор: Назаров Владимир Викторович (тел. 128–82–39). Зав. чит. залом: Косорукова Вера Владимировна (тел. 128–67–19).

История:

1978–1994 – Историко-архитектурный архив Государственной инспекции по охране памятников архитектуры ГлавАПУ;

1951–1978 – Городской исторический научно-технический архив при ГлавАПУ.

Доступ: Все документы открыты для исследователей.

Современные путеводители:

Центральные архивы Москвы: Центральный архив научно-технической документации Москвы. Путеводитель/Сост. Г.П. Стыценко; Ред. Ю.В. Коровайников, А.С. Киселев, Е.Г. Болдина и др. М.: Мосгорархив, 1998. 95 с. [Мосгорархив].

Первый путеводитель включает информацию о фондах, полученных до 1997 г.

Центральные архивы Москвы: Путеводитель по фондам/Сост. И.Г. Тараканова и др.; Ред. А.Д. Степанский и др. М.: Мосгорархив. Вып. 3. 1999. 336 с.; Вып. 4. 2000. 344 с.

 

В ряде выпусков путеводителя, который систематизирован по предметному принципу, есть сведения о фондах ЦАНТДМ. Каждый из них снабжен указателем имен, географических названий и названий учреждений, а также списком фондов архива, сведения о которых вошли в данный выпуск. Третий, например, охватывает документацию из ряда высших учебных заведений. Документы транспорта, связи и строительных учреждений, а также коммунальных служб вошли в четвертый выпуск. В шестой будет включена научно-техническая документация промышленных предприятий и заводов.

По подобному же принципу собрана информация, имеющая отношение к прочим архивам.

После того как определен архив, в который необходимо обратиться за нужной информацией, журналист (как и в ряде других случаев) готовит официальное письмо (запрос), указывая цель получения информации. Письмо должно быть заверено подписью и печатью руководителя предприятия, для которого он собирает данные (это может быть любое СМИ).

Интересный опыт в использовании архивных документов накопили известные американские журналисты из газеты «Филадельфия инквайер» Дональд Барлетт и Стил Джеймс, которых считают одной из лучших в США команд расследователей. Этим журналистам, например, было поручено проверить слухи о злоупотреблениях, спекуляции недвижимостью, допущенных федеральной администрацией жилищного строительства при осуществлении программы капитального ремонта жилого фонда для расселения малообеспеченных семей. И начали они свое расследование, как обычно, с изучения архива документов по данной теме в федеральной администрации и других государственных учреждениях:

 

«– Нам пришлось переворошить массу актов и закладных, чтобы понять, как действовали спекулянты и кто покупал за них дома. Мы заходили в эти дома и беседовали с жильцами. Нам нужно было установить для себя, сколько домов обойти, чтобы подтвердить наши выводы...»[4]

 

При этом расследовании Барлетт и Стил столкнулись с редким случаем, когда в ситуации, которая, как говорится, не предвещала больших открытий, вдруг обнаружился документ, который сделал то, что называется информационным прорывом:

 

«– Мы рылись в них целую неделю, – рассказывает Стил. – Постепенно стала вырисовываться картина бесхозяйственности. В последний день мы натолкнулись в одной из папок на документ, который ярко продемонстрировал, насколько далеко ушла программа жилищного строительства от той цели, которую ставил перед ней Конгресс США. Дома, которые строились якобы для бедных слоев населения, почти полностью были заселены чиновниками и офицерами... Мы чувствовали себя египтологами, бившимися над расшифровкой иероглифов...»[5]

 

В ходе другого расследования, когда Барлетт и Стил решили выяснить, почему некоторые судьи легко спускают с крючка разных мошенников, жуликов и бандитов, опять пришлось изучать архивные дела:

 

«Проведя душное лето в архиве и изучив 1034 дела об убийствах, изнасилованиях, грабежах и нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах, – пишет Дж. Уоллмен, – они методично выбирали из каждого дела информацию об обвиняемом по 42 пунктам – раса, прежние судимости, срок заключения и т.п. Вся эта информация разносилась по перфокартам IBM и считывалась компьютером, который в те времена не проник еще в редакции газет...

Изучив 4000 страниц компьютерных распечаток, проведя многочисленные интервью в судах – с жертвами преступлений, прокурорами, обвиняемыми, защитниками и судьями, Барлетт и Стил написали серию статей о том, как суды по уголовным делам изо дня в день вершат неправое правосудие»[6].

 

Слух об этой серии статей и, особенно о применении компьютера при обработке архивных сведений быстро распространился среди американских журналистов, занимавшихся расследованиями. О работе Барлетта и Стила позже подробно рассказал А. Майер в своей книге «Аналитическая журналистика. Введение в методологию общественных наук для журналистов», вышедшей в 1973 году. Технологию этих расследователей, получивших широкую известность, стали постепенно перенимать и другие журналисты, в том числе российские.

Анализ работы журналистов Барлетта и Стила с архивами подсказывает некоторые важные принципы «освоения» архивной информации:

 

«Собирай информации больше, чем можешь использовать. Количество собранной информации должно возрастать в геометрической пропорции с каждым новым абзацем. Вся штука в том, чтобы почувствовать, когда вы набрали достаточно документов и провели достаточно интервью, чтобы обосновать свою точку зрения.

При работе с большим массивом информации помощь в организации и анализе данных может оказать компьютер. Однако ручная обработка документа за документом лучше работает для извлечения главных звеньев, определяющих направление расследования. Копируйте как можно больше документов. Вы никогда не знаете наперед, какой из них может оказаться важным для расследования. Бывают случаи, когда главные документы ни с того ни с сего исчезают из архивов вашего источника или оказываются не на месте в ведомственных хранилищах...

До 95% используемой вами информации можно найти в общедоступных документах. Перед журналистом стоит задача обнаружить их, проанализировать и определить их значение. Эта работа редко бывает безмятежной. Вам придется сидеть, запершись в казенном доме, просматривая горы папок, не представляющих никакого смысла для непосвященных. Единственное, что вас поддерживает, это сознание, что в конце концов все фрагменты начнут собираться вместе. Работа урывками обычно не приводит к результатам. Но анализ функционирования общественных институтов возможен только на основе личного знакомства с официальными документами»[7].

 

При всей значимости архивных сведений для журналистских расследований все же не стоит переоценивать такого рода информацию. Само по себе понятие «архивные сведения» еще не гарантирует, например, такого важного их качества, как достоверность. Так происходит в силу главной причины – документы и прочие сведения, попадающие в архивы, создаются людьми. А они, как известно, могут ошибаться, преднамеренно лгать, совершать непреднамеренные ошибки при описании тех или иных событий, которые (описания) затем, в силу разных причин, оказываются в архиве. Это замечание существенно для самых разных архивов, в том числе и для таких, которые, казалось бы, должны демонстрировать эталоны достоверности хранящихся в них сведений. К подобным некоторые исследователи относят прежде всего секретные архивы. Именно поэтому они прилагают максимум усилий, «подключают» все связи для того, чтобы проникнуть в «святая святых», ожидая, что там их ждут самые точные данные. Для расследователей, которые мыслят именно таким образом, интересно будет узнать следующее мнение известного американского историка и разведчика Уолтера Лакера:

 

«Впрочем, не все, что написано от руки или напечатано на машинке и помещено в дело, есть правда. В этих секретных досье скопилось слишком много различных сообщений, шифровок, рапортов – правдивых, наполовину правдивых и просто ложных. Мой друг, который занимается изучением архивов Министерства безопасности ГДР, жалуется на то, что монбланы бумаг делают серьезное научное исследование практически невозможным. Например, в архиве МГБ ГДР есть досье на диссидента, но далеко не самого известного немецкого писателя Лютца Ретенау. В этом досье 12 тысяч страниц, среди которых есть поминутные отчеты о том, что происходило в его доме – когда он ночью ходил в туалет и когда плакал маленький ребенок...

Вряд ли практика восточногерманской госбезопасности отличалась от советской, так что исследователи, которые занимаются разведкой, могут просто утонуть в бумагах. Они копаются в этих кипах и забывают задать себе вопросы: с какой целью все это делалось? Имело ли все это какое-то значение? Или это была просто симуляция активности? Следует помнить еще об одной, и более опасной профессиональной болезни. Шпионы всегда преувеличивают свое значение....

Кажется, Бисмарк писал в своих мемуарах, что никогда не верил своим шпионам, потому что большую часть своего времени они тратили на придумывание историй, которые должны были доказать их незаменимость, а также подтвердить, что выделенные им деньги потрачены не зря.

В архивах содержится огромное число имен людей, которые к этим службам не имеют ни малейшего отношения. Впрочем, это относится не только к советским документам, но и к американским, которые время от времени рассекречиваются. Человек, с которым шпион говорил хотя бы один раз, превращается в его отчетах в “источник”, поэтому нельзя принимать на веру слова, которые ему приписываются. Выдумка превращается в слухи из “хорошо информированных источников”. Слухи выдаются за факты»[8].

 

Архивные данные, как и любые иные, требуют проверки и подтверждения. В том же случае, когда это невозможно сделать, необходимо указать, каким образом и откуда они получены, при каких обстоятельствах составлены и с какой целью. Иными словами, архивные данные необходимо преподносить в «контексте» тех связей, в которых указанные в них события существовали на момент их свершения. Только в таком случае они позволят получить более или менее верное представление о предмете журналистского расследования.

в начало главы << >> в начало

 

Личный архив (досье) журналиста

 

Одним из важных источников информации, который всегда может быть, как говорится, под рукой у журналиста-расследователя, является его личный архив (досье). Он может формироваться стихийно или на основе каких-то продуманных принципов (правил) – каких, решает сам журналист. В зависимости от того, что именно собирается расследовать журналист, он может создавать досье того или иного типа. Наиболее известны из них следующие:

 

1.        Тематическое досье

 

Составляя такое досье, журналист руководствуется таким главным соображением: собрать как можно больше всевозможных документов (текстов, фотографий, магнитных записей и т.д.) по интересующей его теме. При этом она может пониматься достаточно широко, например автор будет собирать публикации по экономике вообще. Досье такого рода свидетельствует чаще всего о том, что формирующий его человек еще не является достаточно квалифицированным журналистом, иначе он понял бы, что «нельзя объять необъятное». Кроме того, помощь от такого рода досье при подготовке конкретного материала может быть минимальной, поскольку именно по тому вопросу, который заинтересовал журналиста в качестве предмета расследования, информации в нем как раз может (да и вероятнее всего) не оказаться. Гораздо правильнее собирать тематическое досье по «узкой» теме, например об экономике предприятий по производству алюминия или экономике фермерских хозяйств современной России и т.п. Можно избрать тему еще уже – публикации по экономическим преступлениям на предприятиях, производящих алюминий. Чем более сужена тема, тем конкретнее, богаче и детальнее материал оказывается в досье. Естественно, что такое досье может оказаться исключительно полезным при проведении журналистского расследования.

 

2.        Проблемное досье

 

При составлении подобных досье исходят не из признака определенной сферы или направления деятельности, которая отображается в «коллекционируемых» публикациях, а из отображаемой в них конкретной проблематики. Например, журналиста может интересовать, как решается проблема борьбы с утечкой капиталов из современной России. В этом случае в досье «встречаются» публикации, документы, относящиеся к разным сферам деятельности, но связанные единым признаком – в них так или иначе «присутствует» рассматриваемая проблема. Кроме того, в нем могут находиться и публикации, документы о подобных явлениях и фактах борьбы с ними в других странах. Проблемное досье наиболее ценно для журналиста-расследователя в том плане, что оно не только помогает понять, как, например, может совершаться то или иное преступление, в силу каких социальных причин это происходит, но и подсказывает пути их предотвращения, что особенно важно для общества.

 

3.        Личностное (персональное) досье

 

При составлении такого досье автор накапливает материалы, относящиеся к определенной личности. Они могут быть самыми разными по содержанию. Личность, о которой в них сообщается, может представать в самых разных аспектах. То есть человек, о котором собирается информация, может в некоторых из них рассматриваться, скажем, как политический лидер, в других – как умелый финансист, руководитель известного в стране банка, в третьих – как заядлый спортсмен, участник многих спортивных состязаний, любимец околоспортивной публики и т.д. При этом журналист-расследователь не должен забывать о том, что личная жизнь любого человека, согласно российским законам, неприкосновенна, и вмешиваться в нее он может только в том случае, если действия личности представляют собой определенную угрозу для общества. Тем не менее, он может без всяких опасений собирать любые материалы о любом человеке, если они были опубликованы в открытой печати. Что же касается информации, которая может быть собрана в результате специального наблюдения за кем-то, здесь журналист-расследователь должен руководствоваться только соответствующими статьями Закона «О средствах массовой информации», оговаривающими условия, при которых может вестись скрытая аудио- и видеозапись.

Разумеется, личностное досье может содержать документы о разных людях. В этом случае оно должно быть систематизировано, сопровождено картотекой или иной системой поиска нужных документов о той или иной личности. Это особенно важно, когда досье собирается многие годы, становится слишком объемным. Конечно, документы можно переводить в электронный формат и использовать с помощью компьютера. Но надо иметь в виду, что обычная публикация в газете и электронная ее копия – это не одно и то же. До сих пор, например, информация, полученная из Интернета, доказательством для суда, в отличие от газетной, не является.

Какой бы тип досье ни составлял журналист, все накапливаемые в нем тексты должны иметь четкие выходные данные, что как раз делает публикацию документом.

в начало главы << >> в начало

 

Интернет

 

С каждым днем Интернет становится все более необходимым для журналиста-расследователя, и не только как исключительно оперативное, можно сказать, вездесущее средство публикации результатов расследования, о чем уже говорилось, но и как неисчерпаемый, в известном смысле, источник информации, необходимой для осуществления самого процесса расследования. Сейчас Интернет есть практически во всех СМИ, в том числе и во многих районных газетах. Поэтому умение работать с ним становится профессиональным требованием, предъявляемым современному журналисту вообще и журналисту-расследователю – в частности. В Интернете можно найти сведения из самых разных сфер жизни, представленные в различной форме.

В настоящее время журналисты-расследователи пользуются несколькими поисковыми системами. Некоторые предпочитают хорошо известные Aport и особенно – Rambler. В последнее время у пользователей «набирает авторитет» поисковая система www.Yandeks. По мнению многих, она скоро станет лучшей, поскольку уже сейчас способна «выбрасывать» пользователю намного больше документов, чем, скажем, Rambler. Хорошо зарекомендовала себя также известная система Alta-vista. За журналистом-расследователем остается главное – правильно задать поисковой системе ключевые слова, например фамилию интересующего лица или описание события (на русском языке или английском), и она найдет все, что возможно.

В Интернете сейчас существует много сайтов, имеющих непосредственное отношение к деятельности журналистов. Пожалуй, всем активным посетителям его известны уже отчасти упоминавшиеся сайты «Gazeta.ru», «Lenta.ru», «Vesti.ru», «Smi.ru», «Compromat.ru», «Kompromat.ru» и т.д. Каждое из этих электронных изданий обладает своими особенностями. Новости на сайте «Lenta.ru», например, обновляются каждые пять минут. Сейчас набирают популярность и другие сайты. Сайт РосБизнесКонсалтинга «Top.rbc.ru» уже обогнал по посещаемости многие популярные Интернет-издания. Здесь все новости умещаются буквально на одной странице (на «старте» имеются подробные информационные рубрики). «Страничка» очень специфична и нацелена на аудиторию из богатых людей и специалистов высшего звена, работающих в финансовой и банковской сферах.

Среди множества сайтов, с которых можно получить ту или иную информацию, некоторые могут представлять для журналиста первостепенный интерес при проведении того или иного конкретного расследования. Есть, например, сайт, где много информации о разных «важных» персонах и пикантных ситуациях, в которых они оказываются, о неприглядных их деяниях. Кроме того, сайт этот интересен пользователю тем, что его создатели не ведут самостоятельных расследований, а берут информацию из других источников. И вот, когда на других сайтах она вдруг исчезает, на этом (его мы уже упоминали) ее можно всегда найти. Он называется: «Compromat.ru».

Интересные сайты ведут отдельные журналисты-расследователи. Таковым является, например, сайт-мастер-класс Владимира Мезенцева. Называется он «Российское богатство.ru». Автор работал в известнейших изданиях страны, был лучшим телеведущим, делал на ТВ популярную передачу «Лестница», возглавлял пресс-центр президента РФ. Он любит показывать в своих публикациях, «как было», а это часто является самым важным моментом в понимании происходящего. Поскольку поисковых систем намного больше, чем названо, это позволяет каждому журналисту выбрать то, что в общении с Интернетом ему оказывается больше всего по душе. Какая система поиска будет выбрана, и насколько успешно она будет использоваться, зависит прежде всего от интеллекта журналиста, его способности правильно задавать ей вопросы. Иногда он может просмотреть все системы и не обнаружить то, что его интересует. Но можно быть уверенным, что если он час-полтора подумает, как правильно задать системе вопрос, она быстро выдаст ему нужные сведения по любой теме, любой стране, найдет любой телефон, любого человека и пр.

В качестве источников информации в Интернете часто предстают на его сайтах публикации средств массовой информации. А поскольку такие сайты имеют сейчас очень многие издания, то пользователь получает исключительно широкую возможность доступа к публикациям разных СМИ. В Интернете существуют не только собственные сайты отдельных изданий (электронные версии СМИ), но и сайты, так сказать, «общего пользования», наполняемые публикациями из самых разных газет, журналов, информагентств и пр. В качестве такого примера можно привести сайт «Smi.ru». На нем собраны материалы из ведущих средств массовой информации. Он имеет рубрики: «Политика», «Экономика», «Общество», «Заграница», «Регионы», «СМИ», «Интернет», «Технологии», «Культура», «Здоровье», «Спорт». Есть сайты, собирающие публикации из разных СМИ по определенному направлению. В качестве такого можно назвать «Досье на цензуру» (http://www.kp.ru/Arhiv/Izbran/1999/JuI/08JUL991.htm.). На этой «страничке» собираются публикации о посягательствах на свободу печати и тексты правозащитного характера.

Важную информацию журналист-расследователь может получить из баз данных в Интернете. Под этим обычно понимается упорядоченная определенным образом информация о каких-либо организациях, учреждениях, общественных движениях, спортивных достижениях, запасах лекарств, экономических показателях, товарных потоках, вооружениях, общественных, иных деятелях и т.д. Иными словами, «базы данных» могут создаваться по самым разным областям деятельности, с самыми разными целями. Вот как выглядит, например, одна из них на сайте «Агентство федеральных расследований» (FreeLance Bureau) (21 декабря 2000), подготовленная известными журналистами-расследователями Сергеем Соколовым и Сергеем Плужниковым:

 

«База данных pr-расценок центральных СМИ

 

На самом деле мы, наверное, облегчим труд редакционных рг-служб, публикуя их «прайсы» все скопом в одном месте на нашем сайте. Мы также облегчим работу политических pr-агентств, занимающихся выборами и участвующими в различных войнах компроматов. И только, возможно, для обычного читателя-обывателя центральных СМИ в этом и будет какое-то откровение. Хотя вряд ли.

Ни в коем случае мы не хотим обвинять в продажности газеты и журналистов. Война компроматов – это бизнес. Таковы реалии российской рыночной жизни.

А что, думаете на демократическом Западе дела обстоят иначе? Чтобы опубликовать четверть полосы компромата в супервлиятельной и архинезависимой “Нью-Йорк Таймс”, с вас запросят около $50.000. И опубликуют, как миленькие, правда, только через месяц после поступления материала в редакцию и после серьезной его экспертной оценки на предмет возможных судебных последствий. А вы говорите – ДЕМОКРАТИЯ!

Так что наши российские СМИ в плане черного пиара – отнюдь не первооткрыватели.

 

1.        Самое дорогое российское издание в плане размещения черного пиара – это “Аргументы и факты”. Полоса этого многомиллионного еженедельника стоит более $18.000. Но даже если вы и располагаете такой суммой для того, чтобы облить грязью на страницах “АиФ” своего конкурента или политического недруга – это еще полдела. Конечное решение – публиковать тот или иной материал – остается за главным редактором, которому плевать на вашу платежеспособность. Особых политических пристрастий у Старкова нет, поэтому в “АиФ”, как в действительно финансово ни от кого независимом издании, может пройти любой материал.

2.        На втором месте по дороговизне и популярности среди пиарщиков и их заказчиков стоит “Комсомольская правда”. Только на политических заметках в ноябре-декабре прошлого года (накануне выборов в Госдуму РФ) эта газета поимела $850.000 чистой прибыли. “Заказные” заметки в “КП” публикуются под определенными рубриками: негатив – “Открытая трибуна”, “Точка зрения”, “Информационные войны”, “Разборки”; положительные – “Открытая трибуна”, “Пресс-релиз”, “Люди дела”. Наценка на компромат может достигать до 200%. В “КП”, естественно, ничего невозможно опубликовать против Потанина и его структуры “Интеррос”. Особой любовью у главного редактора в последнее время пользуются Пал Палыч Бородин, Владимир Путин и основные члены его команды: Черкесов, Греф, Клебанов и др. Давняя и неостывшая любовь – Анатолий Чубайс и Борис Немцов. Не трогают в “КП” и тех, с кем заключены долгосрочные рекламные сделки, например сотовую компанию “Би Лайн”. Зато с удовольствием мочат любых губернаторов.

3.        “Известия” по сей день, как ни странно, имеют имидж консервативно-солидной газеты, за что и ценится это издание у пиарщиков. Принадлежит к тому же медиа-холдингу Потанина, что и “КП”, хотя в последнее время в газете все больше появляется ставленников компании “Лукойл”. “Заказные” заметки кокетливо и почти незаметно выделяются рамкой.

4.        “Московский комсомолец” имеет стойкую репутацию отвязной газеты, которой серьезные люди доверяют мало. Ее используют, когда на определенных персонажей имеется “желтый” компромат. Неизменно лояльно это издание к московскому правительству и бесплатно мочит только Березовского. Все “заказы” проходят в основном не через Павла Гусева, который постоянно торчит в Париже, а через Петра Спектра. Голос последнего определяющий.

5.        “Московские новости” в пиар-войнах используются слабо, поскольку позиция главного редактора – аморфная. Стремление ни с кем особенно не ссориться преобладает над меркантильными интересами. Устойчива любовь к московскому правительству и банкиру Смоленскому.

6.        Совсем молодая деловая газета “Ведомости” громко объявила о своей неподкупности, но самоокупаемость требует жертв.

7.        “Независимая газета” пользуется спросом при необходимости размещения небольших оперативных pr-заметок. Давняя верность делам и идеям Бориса Абрамовича Березовского неизменна. Правда, после ухода Кошкаревой на ОРТ газета почти не используется для слива “березового компромата”, существует больше сама по себе.

8.        Старая добрая “Правда” не стала исключением из правил и также активно используется пиарщиками, особенно в предвыборных кампаниях. Но на коммунистов в “Правде” еще никто ни за какие деньги наехать не смог.

9.        Правительственная “Российская газета” живет на госдотации припеваючи, даже от розницы отказалась, но тоже не гнушается черным пиаром. Правда, Юрков очень осторожен в этом вопросе – слишком много претендентов на его теплое место. Газета чаще берет деньги (примерно $5000 за четверть полосы) от всевозможных губернских князьков и царьков за право дать правительственному органу интервью о том, насколько все во вверенном крае обстоит благополучно.

10.     “Профиль” – банковский журнал, весьма дешев в плане пиара и неразборчив. Проходит все, если не очень резко написано и без особых оскорблений. Используется в широкомасштабных рг-кампаниях, что называется, до кучи.

11.     Газета “Сегодня” – извечный конкурент “Независимой газеты”. Принадлежит к медиа-империи Гусинского, послушна его воле неукоснительно.

12.     Ежедневный “КоммерсантЪ” и его производные – журналы “КоммерсантЪ-Власть” и “КоммерсантЪ-Деньги”. Весьма дорого. Но главный заказчик компромата – Борис Березовский, поэтому на мелочи отвлекаться некогда. Влияние БАБа на газету всеобъемлюще. Специализируется на платных публикациях различных открытых писем и заявлений.

13.     “Новые известия” и Голембиовский были вполне послушны Кремлю и БАБу, что и показала последняя предвыборная кампания в Госдуму. Но в последнее время “рупор Кремля” Ястржембский неоднократно отзывался о газете, как об “антикремлевской”, имея в виду прежде всего позицию издания в освещении чеченских событий. pr-вопросы здесь решаются очень оперативно и по умеренной цене.

14.     Газеты “Труд” и “Трибуна” – дружественные издания “Газпрома” и лично Рема Ивановича Вяхирева. Когда у последнего возникают проблемы, на помощь призываются именно эти СМИ. “Газовые” вливания в эти газеты начались еще с 1995 года, когда они были призваны поддерживать черномырдинское движение “Наш дом – Россия”, и продолжаются до сих пор. “Труд” на рынке СМИ продолжает считаться конкурентом “Комсомолки”, но полоса А-2 здесь стоит значительно дешевле, чем в популярной “КП”, – всего $8.500. В “Трибуне” – $5.000. За компромат и “наезды” здесь устанавливаются наценки от 20% до 100% от обычных рекламных расценок.

15.     Газеты “Совершенно секретно” и “Версия” из одного холдинга, поэтому вместе ориентируются на Лужкова и вместе “наезжают” (иногда не бесплатно, к примеру, на Александра Мамута) на противников московского правительства. В “Сов.Секе” полоса стоит $14.000, но за интересный “компромат” или за участие в объемной pr-компании эта цена обычно снижается. В “Версии” полоса стоит $4.500, за “конфликтность” (читай компромат) наценка 100%.

16.     “Новая газета” примерно с середины 90-х поддерживала Национальный Резервный Банк, “Яблоко”, в последнее время – “Сибирский алюминий”. Но позиция главного редактора Дмитрия Муратова всегда была принципиальной, даже в ущерб рекламно-коммерческим интересам своего издания. Так, пару лет назад “Новая газета” потеряла выгодный рекламный контракт, потому что отказалась исключать из публикуемого списка приглашенных на день рождения к “известному предпринимателю” Михайлову фамилию одного малоизвестного банкира. Официально полоса в “Новой” стоит $3.800, но компромат обычно публикуется за $5.000, за срочность и “позицию” газеты в дальнейшем – $8.000–10.000.

17.     Не очень популярный деловой журнал “Эксперт” пользуется популярностью у “белых” пиарщиков, это когда надо разместить скрытую позитивную рекламу своей фирмы в виде всяких там графиков и рейтингов. Изначально этот журнал финансировался ОНЭКСИМбанком, и сейчас дружеские отношения со структурами Потанина не утрачены. Цветная полоса стоит $7.700, ч/б полоса – $5.600.

18.     Журнал “Компания”, который в последнее время все интереснее читать, изначально затевался и финансировался Национальным Резервным Банком, но после дефолта 98-го года был брошен на произвол судьбы. Пока недорогой. Полоса стоит $3.500.

19.     Журнал “Огонек” с 1995 года финансировался (довольно скверно) олигархами Березовским и Смоленским. Затем БАБ вел переговоры о продаже издания с НРБ и Гусинским и, как всегда, заломил несусветную сумму. Судя по публикациям в ходе декабрьских выборов в Госдуму, издание продолжает ориентироваться на Березовского/Павловского. Цветная полоса стоит $4.000, ч/б $2.500.

20.     В последние годы все чаще для “черного” пиара используются популярные желтые издания “Мегаполис”, “СПИД-инфо”, “Экспресс-газета”. Но если первые два издания – крайне редко, поскольку финансовые дела у них в полном порядке и в политику втягиваться (читай: наживать врагов) их руководству не особенно в кайф, то “Экспресс-газета” (входит в холдинг “Комсомольской правды”) достаточно активна на предмет компромата и, что печально, всеядна до неприличия. Последний “подвиг” “Экспресс-газеты” – публикация медицинских документов о детских болезнях Саши Хинштейна. Полоса в “Экспресс-газете” стоит $2.500 + 40% за компромат.

21.     В самых крайних случаях (когда невозможно пропихнуть заметку в серьезных изданиях) пиарщики пользуют “Советскую Россию”. Страница машинописного текста в этом некогда популярном издании стоит 1900 рублей с надбавкой от 20% до 100% за “конфликтность”.

22.     Самая оригинальная pr-концепция у газеты “Завтра”. За публикацию “близкого по духу” компромата здесь возьмут $1.000, а за “враждебный” материал слупят аж $4.000. Как главред Проханов определяет “близкие” и “враждебные” границы – загадка».

 

Как видим, создатели базы данных не только предоставляют в распоряжение каждого желающего конкретные сведения по указанной тематике, но и снабжают эти сведения определенным комментарием, что в известной мере делает базу и достаточно ярким журналистским выступлением в Интернете, по сути дела, разоблачающим так называемую независимость современной прессы.

Виртуальных баз данных в Интернете тысячи. Различаются они по тематике, оформлению, а также по «степени доступности» (то есть существуют платные и бесплатные базы данных). Наиболее популярными – и наиболее распространенными в Рунете – являются юридические, «сводные», библиографические и связанные с недвижимостью базы данных. Существуют и не менее важные, но рассчитанные на узкую аудиторию, например, научные базы данных (специальные знания по ботанике могут понадобиться простым «смертным» крайне редко). Следует заметить, что базы данных Рунета, по сравнению, скажем, с американскими, оставляют желать лучшего. Не слишком удобная навигация, плохое оформление и иногда недостаточное количество материала (а кроме того, он нередко бывает недостоверным). Но плюсом Рунета остается оперативность, возможность получить информацию (пусть и с некоторыми трудностями), не выходя из-за рабочего стола. Это все же проще, чем бежать в библиотеку и искать что-то на книжных полках.

На наш взгляд, большую ценность для журналиста-расследователя, в ряду других, представляют библиографические базы данных. Они отражают сведения не только об изданиях в целом, но и об аналитических материалах – отдельных статьях из журналов и сборников. Среди отечественных библиографических продуктов наибольшую ценность представляет целый комплекс баз данных на сервере компании Интегрум-Техно – http://www.integrum.ru/win/databases. Создание и поддержание таких баз в актуальном состоянии требует систематических, и притом весьма ощутимых, затрат. Потому и среди библиографических баз данных существуют платные сайты.

Крупнейшей среди них является «UnCover» – база универсального профиля (http://uncweb.carl.org:80/cgi-bin/unCover). Она образовалась как побочный продукт коммерческого предприятия, специализирующегося на доставке потребителям полных текстов документов, в том числе статей из журналов и сборников. Поэтому большинство библиографических записей в UnCover содержат сведения о плате за возможную пересылку полного текста данного источника, включая стоимость отправки материала по факсу и оплату авторского права.

Найти нужную базу данных помогают разные поисковые системы (например: Rambler, Aport, Yahoo и др.), обладающие большими возможностями. Они помогут при поиске и тогда, когда пользователь не знает точного «www-адреса» нужного сайта или точно не может сформулировать тему. Чтобы система начала поиск, необходимо выйти, например, на Rambler, затем ввести в появившееся окно (в командную строку) ключевое слово или, что лучше, словосочетание (желательно – в именительном падеже), затем «кликнуть» на «показать найденные слова» (или на Rambler), и машина выдаст вам список сайтов по искомой теме. Количество выводимых сайтов варьирует от одного до нескольких тысяч, далее остается только выбрать наиболее подходящие (попасть на нужный сайт можно моментально, пользуясь гиперссылкой; а можно – вводя еще одну, уточняющую, команду. Например, если вы выбираете научную базу данных, ввести слово «научная», тем самым сузив круг поиска).

Следует упомянуть и о базах данных, записанных на CD-диски. Такие базы данных можно купить в специализированных магазинах или на «электронных» рынках. Тематика «сидюшных» баз данных не столь разнообразна, как в Интернете, но объем материала в них содержится довольно большой. Поскольку журналист-расследователь часто сталкивается с правовыми вопросами, то ему имеет смысл купить себе, например, правовую базу данных на CD-дисках. Соответственно, можно приобретать CD-базы и по другим темам, являющимся основными в деятельности конкретного журналиста-расследователя.

Еще один тип источников информации, содержащихся в Интернете, – это электронные библиотеки. Сейчас система поиска может предложить более полутора тысяч ссылок на них. Библиотеки бывают самые разные. Например, если существует необходимость в знакомстве с произведениями художественной литературы, журналист может, скажем, выйти на сайт библиотеки Максима Мошкова (www.lib.ru). Она содержит и поэтические, и книги прозы, романы, детективы, зарубежную и российскую классику, научные монографии, школьные, вузовские учебники и пр. Другой сайт (www.cyrill.newmail.ru) – библиотека античной литературы, еще один сайт (www./online.ru/rel/russian/) – публичная электронная библиотека Евгения Пескина, предлагающая пользователю произведения русских поэтов, и т.д. То, какой именно электронной библиотекой воспользуется журналист, зависит, разумеется, от того, какая тема его интересует.

Мы привели только некоторые примеры информационных источников Интернета. Они отнюдь не исчерпывают их возможный перечень. Сегодня каждый пользователь может найти в Интернете то, что называется «бэкграундом», по любой теме, персоне. Но, используя информацию из такого рода источников, надо обязательно иметь в виду один важный момент: Интернет дает полную свободу и правду говорить, и врать, а также – интерпретировать то или иное явление и словом, и картинкой, и звуком. Поэтому надо уметь вычленять достоверную и значимую информацию из того, что он преподносит. Кроме этого, необходимо иметь в виду, что найти в Интернете важные для себя сведения (с точки зрения проводимого расследования) – отнюдь не значит, что ими далее можно пользоваться как полновесной и доказательной информацией. О том, насколько осмотрительно надо применять данные, публикуемые во Всемирной паутине, предупреждает накопленный журналистский опыт общения с Интернетом.

 

«Однажды я писал статью “Почем миллениум для народа?”, посвященную акции, намеченной группой общественных деятелей по встрече нового тысячелетия, – рассказывает известный журналист В.А. Челышев. – На эту акцию должны были быть выделены из разных источников около полумиллиона долларов. На эти деньги якобы планировалось осуществить поездки паломников на Святую землю (в Израиль). Организаторы явно вводили всех в заблуждение, заявляя, что третье тысячелетие начинается 1 января двухтысячного года. Программа акции была помещена первоначально на сайте www.Apn.ru. И когда он мне вновь понадобился и я начал искать его, то не нашел. В результате вопрос о подготовке моего выступления по данному вопросу пришлось на долгое время отложить. Только потом выяснилось, что интересующий меня сайт “перескочил” на сайт Постфактума (тот и другой сайт финансировались “олигархом” Б., и он слил их воедино).

Нечто подобное произошло при подготовке материала о выборах мэра в г. Сочи. Поскольку в ходе их было допущено много ошибок, местный суд принял решение об их отмене. Об этом я узнал из сообщения радиостанции “Маяк”. Решил выяснить подробности и поэтому внимательно слушал передачи “Маяка”, зная, что они повторяют свои сообщения. Но мои ожидания оказались напрасными – о выборах в Сочи больше не было ни звука. Это означало только то, что заметку сняли из передач. Что делать? Обращаюсь в Интернет, просматриваю сайты “Vesti.ru”, “Gazeta.ru”, “Lenta.ru” – ведь такие сообщения, можно сказать, – их хлеб. Но и там его нет. Открываю сайт “РосБизнесКонсалтинга”, который обычно быстро откликается на подобного рода сообщения, связывая их со своими проблемами. И там нет. Как быть? В таких случаях я делаю самое простое – открываю слово “Сочи” (не “выборы”, не “суд”, потому что их очень уж много в нашей стране). О Сочи, конечно же, “выбрасывается” немало информации – о курортах, еще о чем-то, но наряду с этим нахожу и то, что нужно, то есть опубликованные в местной прессе заметки о выборах, в том числе и упоминание о сообщении, прошедшем по “Маяку”. То есть я выхожу с помощью поисковой системы на тот блок информации, которую уже по каким-то соображениям власть предержащие прикрыли, и нахожу нужные мне данные»[9].

 

Плохо, если использование информации, полученной из Интернета, затрудняет работу журналиста или дискредитирует его. Но это, как говорится, еще полбеды. Хуже, когда использованная информация получает негативный общественный резонанс. Такое произошло два с лишним года назад. Внимание многих журналистов тогда было приковано к разбирательству, которое вела существовавшая в то время Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ по делу об одной заметке, появившейся на сайте АПН. В ней говорилось о том, что Амангельды Тулеев, губернатор Кемеровской области, решил из конъюнктурных соображений перекреститься в православную веру. Заметку перепечатали многие издания. Некоторые даже нашли где-то и опубликовали снимок (неизвестно, когда и по какому случаю сделанный), на котором был изображен Тулеев, стоящий в церкви. Что случилось дальше? В Чечне собралась шура алимов (мусульманский суд) и приговорила Тулеева к смерти «за предательство веры отцов». Согласно этому решению, каждый мусульманин, где бы он ни встретил отступника, должен был убить его. Решение шуры вызвало немедленную реакцию муфтиев (высших религиозных лиц мусульман из разных регионов России). Они провели собрание и отменили решение шуры как незаконное и необоснованное. Но к этому моменту уже возник серьезный межнациональный конфликт, так как население Кемеровской области, узнав о решении шуры, заняло враждебную позицию по отношению к чеченцам-беженцам, осевшим на кемеровской земле. Такой оказалась цена маленькой заметки! Кроме Палаты по информационным спорам, случай с заметкой рассматривал и обычный суд. Изданиям, опубликовавшим «утку», долго не удавалось доказать, что заметка была в Интернете, так как с апээновского сайта она исчезла. И лишь с большим трудом ее удалось обнаружить на каком-то сайте, «коллекционировавшем» так называемые жареные факты[10].

Журналистский опыт как нельзя лучше показывает, насколько важно само понимание принципа поиска информации в Интернете. Надо исходить из того, что он, прежде всего, дает возможность подготовиться к серьезному разговору о том, что журналист хочет расследовать. Но и получить «исходный» материал порой тоже бывает исключительно важно для журналиста.

Вот, например, что в связи с этим пишет в своем отчете об использовании Интернета в процессе производственной практики студентка факультета журналистики Д.К. (фамилия ее, по соображениям безопасности, не называется):

 

«Известно, что сейчас найдется немало людей, желающих получить водительские удостоверения. Получить права можно, если иметь достаточно терпения и трудолюбия. Но некоторые будущие автолюбители не очень хотели бы себя утруждать посещением специальных курсов и сдачей экзамена по вождению в ГИБДД. Поэтому они ищут обходные пути, то есть, попросту говоря, покупают водительские права. Но как это происходит конкретно? Этот вопрос интересовал меня давно, и я, пользуясь своим пребыванием в редакции, решила “поймать за руку” хотя бы одного “торговца правами”, а уж если повезет, то и вытянуть за эту ниточку целую цепочку коррумпированных сотрудников ГИБДД, без участия которых торговля правами невозможна.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, – попробовать выйти на продавца через... Интернет. Воспользовавшись одной из самых популярных систем поиска www.Aport.ru, ввела в строку поиска слова “Доска + объявлений”. Система выдала более тысячи различных серверов, предоставляющих требуемую услугу. Далее я дала команду “искать в найденном” и ввела в строку поиска слова “водительские права”. Сервер предложил мне зайти на доску объявлений “Юстас и Алекс”, где сразу несколько человек предлагали за деньги получить водительские удостоверения всем желающим.

Именно это мне и было нужно для начала расследования. Чтобы не “засветиться” и не выдать себя, я создала себе почтовый ящик на том же сервере www.Aport.ru, поскольку эти ящики анонимны и моему респонденту не удастся найти меня по IP-адресу либо номеру телефона. Назвавшись чужим именем, я вступила в переписку с тремя “торговцами правами”, сообщив, что мне срочно необходимо получить водительское удостоверение и за ценой я не постою. Ответы на e-mail пришли буквально в тот же день, все трое предлагали свои услуги. От меня требовалось иметь московскую прописку либо регистрацию, 300 долларов и следовать указаниям моих “благодетелей”. Далее события развивались следующим образом.

Как дотошный клиент, я решила получить хоть какие-то гарантии того, что полученные мною права не окажутся явной “липой”, с которой меня заловят на первом же посту ГИБДД. Здесь двое из тех троих, с которыми я переписывалась, исчезли, и стало ясно, что это банальные поддельщики и меня интересуют совсем не они. Третий же респондент, назвавшийся Сергеем, откликнулся на очередное письмо и рассказал схему, по которой работает.

Не называя, само собой, места своей работы, не выдавая связей, он поведал, что права я получу абсолютно нормальные, подлинные. Я должна была привезти ему две свои фотографии размером 3 на 4 (именно такие требуются для оформления водительской карточки в автошколе) и медицинскую справку, затем подождать полтора месяца и явиться в отделение ГИБДД по месту прописки на экзамен по вождению. На мои слова о том, что я машину водить не умею совершенно, он успокоил меня, сказав, что экзаменаторы будут предупреждены и все сделают за меня (благо в учебных машинах есть второй комплект педалей управления).

Стало совершенно ясно, что Сергей либо сам является сотрудником ГИБДД, либо имеет тесные связи в этой структуре. Ведь он фактически предложил мне за деньги фиктивно пройти обучение в автошколе, то есть на меня завели бы карточку учащегося, потом вместе со “своей” группой я бы явилась на экзамен, покрутила бы руль под чутким руководством сидящего рядом инспектора ГИБДД, заранее знающего, что я “сдала” вне зависимости от того, как ездила, а потом с честными глазами я пришла бы в отделение ГИБДД по месту прописки за правами. И действительно, они оказались бы подлинными.

Первый этап расследования на этом был завершен, поскольку вступать в личный контакт с преступником (будем называть вещи своими именами) я пока не собиралась. Сергею ответила (опять же посредством электронной почты), что сейчас у меня есть небольшие проблемы с деньгами и я свяжусь с ним позже.

На следующий же день я позвонила в Управление ГИБДД ГУВД Москвы, где за несколько лет практики в газете, да еще и в отделе новостей, обросла некоторыми связями. Направившись прямиком в контрольно-профилактический отдел (именно он занимается контролем над работой ГИБДД, фиксирует факты взяточничества), я продемонстрировала распечатки нашей переписки с Сергеем и предложила продолжить расследование общими силами. Выхода у меня не было, поскольку самостоятельно вычислить мифического Сергея у меня не было возможности в силу того, что многие базы данных закрыты для рядовых пользователей.

Отдельно отмечу, что руководство контрольно-профилактического отдела ГИБДД было поражено (по крайней мере, с виду) тем, что я вытащила на свет божий вопиющий факт коррумпированности сотрудников ГИБДД. Тогдашний руководитель автоинспекции пригласил меня на встречу и попросил не выпускать материал в печать до окончательного завершения расследования, чтобы не спугнуть торговца. Трудно было бы не согласиться, поскольку в мои планы входило дойти до конца и “прищучить” преступника с поличным.

Предложение сотрудников контрольно-профилактического отдела состояло в следующем: попросить (моими устами, конечно) Сергея оставить контактный телефон, сославшись на поломку компьютера либо модема. К моему удивлению, Сергей легко согласился, не заподозрив ловушки. Заимев телефон, уже совместно с работниками ГУВД Москвы (опять же сыграли на руку личные контакты, поскольку, не будь их, вряд ли столь серьезная структура обратила бы внимание на мои расследования), мы вышли на адрес Сергея (имя оказалось подлинным!).

Здесь снова помог Интернет – в базе данных ГУВД есть функция, по которой можно вычислить адрес при наличии телефона, и наоборот. Только спустя некоторое время опять же в Интернете я нашла сайт, где сделать это можно и без специального пароля. Вычислив адрес Сергея, который оказался жителем Зеленограда, можно было приступать к завершению операции.

Отмечу кстати, что мои предположения относительно связи Сергея с ГИБДД подтвердились – он оказался недавно уволенным из ГИБДД лейтенантом, у которого, естественно, сохранились отношения с действующими сотрудниками этой службы. То есть все развивалось по наилучшему сценарию: потянув за ниточку, мне удалось вытащить на свет целую цепочку коррумпированных сотрудников одной из важнейших служб города.

План по “обезвреживанию” был следующий. Я должна была назначить Сергею встречу на Тверском бульваре. С собой мне дали три меченые купюры номиналом по сто долларов. Кроме того, сотрудники ГУВД помогли мне получить липовый паспорт на названную мною в самом начале расследования фамилию. Я стала гражданкой, прописанной в Южном округе Москвы.

На встрече за нами наблюдали сотрудники Регионального управления по борьбе с организованной преступностью г. Москвы. Все происходящее снималось на видеокамеру, чтобы потом преступник не смог отречься от содеянного. Впоследствии я честно выждала месяц и написала Сергею в назначенный день, чтобы выяснить, как продвигаются дела.

Оказалось, что все идет успешно, и уже в ближайший вторник я могу явиться на “экзамен”. Приехав в отделение ГИБДД Южного округа столицы (по месту прописки), я спросила, где проходит экзамен, и направилась на площадку. Согласно инструкции, данной мне Сергеем, сев в машину, я назвала инспектору-экзаменатору “свою” фамилию, он согласно кивнул и предложил начать экзамен. От меня потребовалось завести машину и далее крутить руль туда и настолько, как говорил экзаменатор. На педали он нажимал сам, и, конечно же, экзамен я “сдала”. На этом этапе на площадке также присутствовали сотрудники РУБОП и ГИБДД Москвы, но съемку видеокамерой осуществить не удалось, поскольку камера на автомобильной площадке привлекла бы чересчур много внимания.

Мне назначили день, когда я могу прийти за правами, и действительно, я их получила. Сразу же отправилась в ГИБДД, где контрольно-профилактический отдел учинил доскональную проверку этого документа на подлинность. Водительское удостоверение было подлинным и полностью соответствовало заявленному образцу.

Поддельный паспорт и водительское удостоверение я сдала в РУБОП как вещественные доказательства к делу, и далее мне оставалось лишь ждать результатов – то есть предъявления мошеннику обвинения и передачи дела в суд, а затем вынесения приговора.

На данный момент дело все еще находится на доследовании, поскольку, как известно, наша правоохранительная система работает медленно и дел в производстве находится очень много. Материал же о том, как я получала права и как на этом погорело, ни много ни мало, 4 человека, практически готов и выйдет в печать сразу же по окончании судебного процесса.

...Отдельно скажу, что моя идея об использовании Интернета для расследований прижилась в ГИБДД столицы, и, следуя моим путем, контрольно-профилактическому отделу удалось поймать нескольких сотрудников, промышлявших предоставлением техосмотра – головной боли всех водителей – в любом районе и в кратчайшие сроки всего за 50 долларов, инструментального контроля – за 100 долларов. Помогли в этом все те же доски объявлений, где падкие на легкие деньги мошенники оставляют свои e-mail для переписки с клиентами.

Таким образом, трудно переоценить роль Интернета в журналистской работе. Интернет дает возможность вступать в контакт с респондентом, не боясь потери конфиденциальности, базы данных Интернета позволяют найти любого человека в любом городе, а кроме того, анонимность, которую гарантирует Интернет, привлекает мошенников типа Сергея, что облегчает первичный выход на преступную сферу.

Незаменим Интернет и как источник информации, поскольку, естественно, те структуры, которые оказались так или иначе замешаны в нелицеприятной ситуации, не заинтересованы в разглашении порочащих их фактов, и здесь всегда можно столкнуться с отказом в сотрудничестве. Интернет же дает возможность ознакомиться с документами, пообщаться с кем-либо, не называя себя, или же, как в моем случае, пользуясь фиктивным именем».

 

Постоянно увеличивается объем информации, которую можно получить через Интернет, растет ее разнообразие. Так, например, недавно пользователи Всемирной сети получили возможность получать информацию, изложенную не только на знакомых для них языках, но и на незнакомых, что значительно повышает потенциальную значимость Интернета, например, для журналиста-расследователя. Это случилось благодаря созданию «Интернет-магазина переводов» – новой российской системы переводов «он-лайн» (PerewodOnLine.ru). До этого местных российских граждан переводами снабжала забюрократизированная организация ВЦП, а иностранцев – ГлавУПДК. На сайте PerewodOnLine.ru можно получить бесплатную консультацию, узнать, как правильно писать названия иностранных фирм, даже автомобилей, фамилий. Сейчас трудно найти журналиста (или какого-то иного пользователя), который, например, точно мог бы написать название той или иной, взятой наугад, иностранной фирмы. Так, скажем, в настоящее время название всемирно известной японской фирмы Mitsubishi русскими буквами пишут в четырех вариантах. Какой из них правильный? А ведь для серьезных пользователей, в том числе и для журналистов-расследователей, неточное написание имен, фамилий, фирм и тому подобного недопустимо и может привести к негативным последствиям[11].

В обретении опыта работы с информацией, имеющейся в Интернете, начинающему журналисту-расследователю в настоящее время могут помочь многочисленные пособия, а также соответствующие компьютерные курсы, работа с наставником в редакции и, конечно же, собственное стремление освоить Всемирную паутину. Кстати, опыт работы журналистов с Интернетом уже на протяжении нескольких лет описывается в разделе «Мухи в Интернете» на страницах профессионального журнала «Журналист», который, как это представляется, тоже вполне доступен начинающим журналистам-расследователям.

Знание источников информации разных типов и методов работы с ними еще не означает, что любой человек может в любое время воспользоваться ими. «Обретение» их происходит постепенно, по мере включения начинающего журналиста в курс дел при поступлении на работу в СМИ. Именно в редакции он получает доступ к фамилиям и телефонам нужных людей – без них невозможно ни одно расследование. Телефонные базы есть во всех газетах и их отделах, они никогда не разглашаются и часто наполняются самими журналистами. Скажем, домашний телефон Владимира Жириновского есть далеко не у всех и найти его самостоятельно, без помощи коллег-журналистов, практически невозможно. Но даже если он чудом попал в руки неопытного автора, вряд ли на том конце провода ему ответят – человек-то незнакомый. Это нюанс, без которого задуманное расследование не продвинется дальше идеи. За журналистом должно стоять издание, ему нужно на него ссылаться. Это необходимо даже для того, чтобы попасть в библиотеку, получить доступ к архивам (если расследование ведется на историческую тему или нужна историческая справка).

Как искать нужных людей? Опять же тут все зависит от того, в каких условиях работает расследователь. У маститых журналистов есть все нужные контакты и имя (или хотя бы название издания), способное убедить респондента в том, что к нему обратился не человек с улицы. С этим «мэтром» тоже кто-то когда-то поделился «координатами» и «знакомствами», он же, в свою очередь, делится ими с коллегами, которые вместе с ним работают над темой. Журналисту стоит хранить в тайне все, что помогает ему в работе, – документы, телефоны, имена и фамилии, магнитофонные записи.

Независимо от того, каким источником информации пользуется журналист-расследователь, он должен в любом случае соблюдать некоторые общие требования, значимые при «работе» с ними. Во-первых, «использование» источников в журналистском расследовании должно быть соотнесено с предоставляемым законом правом на получение информации. Если в качестве источников информации выступают люди, то к ним необходимо относиться с должным уважением и пониманием, а отнюдь не просто как к средству достижения журналистских целей.

Нанимаясь на работу, нелишне даже в контракте особо оговорить пункт о нераскрытии для редакции своих источников (за исключением случая, когда такого раскрытия требует суд). При проведении журналистского расследования прежде чем обещать источнику анонимность использования полученных от него данных, необходимо выяснить мотивы, по которым он решил предоставить информацию, и уж потом решить – обещать ему сохранить в тайне его имя или сразу заявить, что оно, возможно, будет упомянуто в тексте в силу необходимости. Такой подход будет честным, и собеседник поймет журналиста правильно. Очевидно, можно перечислить и другие требования, которые должен предъявлять к себе журналист-расследователь при сборе информации, но все они могут быть объединены в одно: не навреди!

в начало главы << >> в начало

 

ГЛАВА 2.

ПРЕГРАДЫ В РАССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТА

 

Познавательные преграды

Административные преграды

Противодействие лиц, деятельность которых расследуется

Выпады конкурирующих СМИ

 

Знание журналистом преград, с которыми он может столкнуться в процессе расследования, несомненно, является одним из важных факторов, способствующих эффективности его деятельности в самом широком смысле слова.

в начало главы << >> в начало

 

Познавательные преграды

 

Любое расследование, осуществляемое журналистом, независимо от того, что оно собой представляет: какую тему затрагивает, какими методами ведется, из каких источников при этом черпается информация, – есть познавательная деятельность. А поэтому оно неизбежно сопровождается трудностями, которые условно можно назвать «познавательными преградами» и которые могут встретиться в любой познавательной деятельности. Журналистское расследование, как правило, сопровождается познавательными трудностями следующего плана.

 

1.        Отсутствие четкого замысла расследования

 

Такого рода познавательная преграда чаще всего возникает у начинающих журналистов, которые, возможно, впервые решили попробовать себя в расследовательской деятельности. В данном случае журналист может оказаться в ситуации, когда он в общем плане знает о существовании интереса аудитории к какой-либо стороне действительности, точной информации о которой у него нет. Он может также знать, что от общественности и в самом деле что-то скрывается, однако знание это может быть настолько расплывчатым, что составить на его основе представление о конкретном предмете расследования он не может.

В таком случае было бы логично попытаться найти так называемую первичную информацию, которая позволила бы нащупать верное направление дальнейшего поиска. И искать ее следует прежде всего в открытых и доступных всем источниках информации. Однако такое начало может показаться начинающему расследователю слишком «занудным», неопределенным, а ему хочется как можно быстрее «взять быка за рога». И здесь возможны первые разочарования. Один из многочисленных примеров такого рода продемонстрировал студент факультета журналистики университета, который получил задание разработать план и провести учебное журналистское расследование по теме «Неблагоприятная экологическая ситуация в столице». Она была сформулирована в достаточно общем плане, с тем чтобы дать студенту возможность проверить свою способность самостоятельно выйти на интересную для аудитории и для него самого конкретную ситуацию, отображающую реальное экологическое состояние города.

Студент решил не начинать с «дальних подступов» и не придумал ничего лучшего, кроме как позвонить в Министерство чрезвычайных ситуаций и спросить одного из ответственных работников: «Не могли бы вы рассказать, как обстоит дело с экологией в нашей столице?» В ответ работник министерства попросил студента конкретнее сформулировать свой вопрос, а тот сделать это не смог. В результате он с большим разочарованием заявил на очередном семинарском занятии, что тема, предложенная ему, неподъемна и что даже в МЧС ему не смогли ничего по ней сообщить.

Конечно, журналист, обладающий опытом ведения расследований, принял бы решение «выйти на верх» (скажем, обратиться в какое-то министерство и т.п.) только в том случае, если бы у него уже был собран определенный материал, сформулирована расследовательская гипотеза, которую надо уточнить (подтвердить или опровергнуть) с помощью вполне определенных данных, имеющихся в конкретном учреждении, в которое журналист обращается.

 

2.        Сложность предмета расследования

 

Приступая к расследованию, журналист обязательно должен критически оценить свои возможности с точки зрения того, насколько они адекватны предмету, который он пытается исследовать. Одно дело, скажем, попытаться расследовать случаи рэкетирства на городском рынке и совсем другое – выяснить каналы утечки валюты из России в другие страны.

В первом случае предмет достаточно прост с точки зрения его изучения. Чтобы выяснить, кто и как вымогает деньги на рынке, журналист может, например, устроиться там продавцом, грузчиком. Или же просто привезти туда, предположим, машину капусты, закупленной редакцией в каком-то хозяйстве (что, кстати, было сделано одним журналистом-расследователем), и, представившись руководству рынка ее владельцем, лично проследить весь путь «мытарств», который проходит обычный гражданин, пожелавший реализовать на рынке результат своего труда. В этом случае журналисту придется иметь дело с локальной ситуацией и достаточно ограниченным кругом лиц, с которыми ему придется контактировать, чтобы попробовать реализовать свой товар на условиях, традиционных для конкретного рынка.

Во втором случае ему вряд ли вообще удастся попасть в круг действующих лиц, а тем более – организаторов каналов утечки денег за рубеж. Данный предмет расследования сложен в силу не только высочайшей законспирированности конкретных участников преступных или просто ловких действий по «уводу» валюты из России, но и специфичности этого предмета, доступности его лишь для специалистов в конкретном вопросе (например, в организации и контроле финансовых потоков, операций с ценными бумагами и пр.).

 

3.        Необходимость переработки большого массива информации

 

Существует немало видов расследований, которые связаны с необходимостью изучать большой объем всевозможной информации. Ранее уже упоминалось, например, о том, какое количество документов приходилось «перелопачивать» известным американским журналистам-расследователям Д. Барлетту и С. Джеймсу при подготовке выступления о коррупции в строительном деле. Подобная работа исключительно трудоемка, требует большого психологического и интеллектуального напряжения. Не каждый журналист готов на подобные жертвы (которые, кроме всего прочего, могут создать ему среди коллег по журналистскому ремеслу «имидж» канцелярской крысы) ради того, чтобы выяснить с определенной степенью достоверности ту или иную ситуацию, интересующую его читателей или слушателей.

Журналист, преданный теме, которая предполагает, что всякое новое расследование потребует очередной переработки целых «монбланов» документации, должен, разумеется, понимать, что его выступления в прессе будут достаточно редкими, и это тоже не всегда может быть ему по душе. Кроме того, само собой разумеется, необходимость переработки большого объема информации затрудняет ход расследования. В то же время аудитория не всегда по достоинству может оценить усилия журналиста, подготовившего трудоемкое расследование, что отнюдь не является фактором, усиливающим психологическую комфортность его отношений с потребителями подготовленных им публикаций.

 

4.        Слабое владение методами расследования

 

Успешность расследования во многом зависит от того, в какой степени журналист владеет его методами. Это относится к методам как поиска информации, так и ее осмысления. При сборе информации журналисту важно уметь «переключаться» в применении методов с одного на другой. Эта потребность вызвана в первую очередь сменой особенностей расследуемых явлений, ситуаций, действий. Так, если журналист собирает информацию на историческую тему, то ему, разумеется, прежде всего придется либо исследовать исторические документы, либо беседовать (брать интервью) с участниками или очевидцами, свидетелями того события, которое лежит в основе расследования.

Если же он ведет расследование деятельности какой-то религиозной секты, то брать интервью у ее руководителей или членов – дело для выявления достоверного знания о целях, задачах, методах деятельности секты малоперспективное. Более того, ему просто-напросто будет закрыт доступ к подобной информации. Наиболее оправдавшим себя с точки зрения эффективности получения информации в подобных случаях является метод эксперимента. Его применяли многие журналисты, занимавшиеся расследованием деятельности экзотических религиозных образований. Но чтобы применить метод эксперимента, надо не только иметь желание это сделать, но и обладать достаточной выдержкой, мужеством, артистическими данными.

Сбор исходных данных, как известно, не исчерпывает расследования. Они должны быть осмыслены, взаимоувязаны, соотнесены. Только в этом случае журналист получит точную и четкую картину изучаемого явления. Помочь в этом ему может уверенное владение методами анализа, установления связей между отдельными фактами, выявленными при сборе информации. Причем в процессе осмысления данных он должен опираться на те виды их анализа, которые присущи данной сфере деятельности. Скажем, если журналист ведет историческое расследование, ему надо владеть в известной мере методами исторического анализа. Если же занимается, допустим, экономическими расследованиями, необходимо владеть статистическими, а также методами экономического, финансового анализа и т.д. Иначе говоря, он должен обладать определенной подготовкой в той сфере деятельности, к которой относится его расследование.

 

5.        Отсутствие специальной подготовки

 

Владение специальными методами исследования, разумеется, яв­ляется результатом специальной подготовки журналиста, связанной с предметом его расследования. Если же он ведет расследование, требующее специальных знаний и методов, которыми не владеет, заранее можно сказать, что он вряд ли добьется успеха. Причем отсутствие специальной подготовки будет тормозить ход расследования уже на первых стадиях, поскольку журналист, не владеющий, скажем, необходимой терминологией, может просто не понять, о чем идет речь, если будет брать интервью у специалиста по биржевым операциям. Кроме того, такому специалисту будет неинтересно вести разговор с человеком, не знающим данную сферу деятельности.

 

6.        Низкая логическая культура

 

Нередко ситуацию с выяснением обстоятельств дела, ставшего предметом журналистского расследования, спасает способность журналиста делать логически точные выводы, мыслить непротиворечиво, иметь представление о правильном оформлении мысли, структуре доказательного рассуждения. Степень логической культуры человека очень легко ощущается в любом разговоре, беседе, интервью. Разумеется, мнение собеседника о журналисте, как человеке четко и основательно мыслящем, будет лишь укреплять взаимопонимание, обоюдное стремление выяснить суть дела, о котором идет разговор.

К сожалению, «железной» логикой владеют отнюдь не все люди, в том числе и журналисты-расследователи. Это, конечно же, мешает им порой не только адекватно воспринимать информацию, но и делать из нее правильные выводы, способные продвинуть расследование вперед. А на стадии создания текста низкая логическая культура вряд ли позволит автору обосновать те или иные утверждения, оценки, аргументированно и ясно изложить свою позицию.

 

7.        Компьютерная безграмотность

 

Конечно, в наше время среди журналистов-расследователей, вроде, не должно быть людей, которые не владели бы компьютером в нужной степени. Однако если учесть, что уровень компьютеризации в стране достаточно низок (как уже отмечалось, в 2000 году только 4% россиян, а москвичей – 16% имели домашний компьютер), то вопрос о компьютерной грамотности остается актуальным. Кроме того, есть еще немало журналистов, которые считают, что компьютер не так уж важен для них, без него вполне можно обойтись. Даже некоторые известные журналисты-расследователи полагают, что компьютер играет исключительно вспомогательную роль в проведении расследований. Так, Артем Боровик при встрече со студентами-журналистами говорил, что за «расследованиями» надо «ходить ногами», а не пытаться все найти в компьютере. Конечно же, он был прав в том смысле, что эксклюзивную и достоверную информацию журналист получает прежде всего в результате личных встреч с «держателями» важных сведений, долгих поисков в архивах, экспериментов и т.д.

И, тем не менее, компьютер, Интернет значительно облегчают журналистский поиск. Во-первых, информация, которую содержит Интернет (порой при всей ее сомнительности), может натолкнуть журналиста на интересную мысль, подсказать тему возможного расследования, дать исходные сведения, которые при соответствующей проверке также могут быть включены в содержание текста журналистского расследования. Кроме того, компьютер помогает найти необходимые базы данных, которые могут потребоваться уже при проверке разработанной журналистом версии. Компьютер поможет и при обработке статистических данных, и при исследовании больших массивов документации. Это было впервые блестяще продемонстрировано, как известно, американскими журналистами-расследователями Дональдом Барлеттом и Стилом Джеймсом уже более тридцати лет назад, когда в их распоряжении оказалась электронно-вычислительная машина IBM, работавшая еще на перфокартах. Компьютер не только помогает подготовить расследование, но и может «предложить» свои сайты для публикации готового материала.

 

8.        Слабые навыки общения с «источниками» информации

 

Значительную трудность в познании предмета расследования может представлять недостаточная готовность журналиста к общению с «источником» информации. А оно, причем с самыми разными людьми, просто неизбежно при проведении журналистских расследований. Ведь именно в процессе общения журналист получает большую часть эксклюзивной информации. Для этого часто бывает необходимо расположить собеседника, показать себя человеком, способным понять значение информации, которую тот может ему дать, оценить роль этого собеседника в установлении истинной картины происходящего и оправдать оказанное ему доверие. А для этого журналисту надо проявить себя достаточно способным психологом – только в этом случае он может найти контакт с человеком, которого видит порой впервые. Вряд ли вызовет доверие у «источника» информации журналист, который, к примеру, все время молчит или смотрит во время разговора в сторону. Опытный расследователь всегда старается при общении с другим человеком мысленно поставить себя на его место, чтобы увидеть все его глазами. Так обычно поступают и опытные следователи, когда дают подозреваемому или преступнику выговориться, подстраиваясь под него, создавая обстановку спокойствия, взаимопонимания (хотя бы и специально разыгранного). Журналист, не имеющий необходимых навыков общения, игнорирующий рекомендации психологов, которые достаточно часто публикуются как в специальной литературе (например, по психологии следственных мероприятий), так и в популярных изданиях, едва ли сможет расположить к себе собеседника и узнать необходимое для продолжения расследования. Конечно, приведенные факторы, затрудняющие журналистское расследование, не исчерпывают перечень трудностей познавательного плана, которые могут встретиться в том или ином конкретном случае. Представление о них должно помочь журналисту при анализе своей деятельности с точки зрения и объяснения возможных неудач, и поиска направлений совершенствования расследовательского инструментария.

в начало главы << >> в начало

 

Административные преграды

 

Взаимоотношения расследовательской журналистики с властью являются одним из самых трудных для нее аспектов деятельности. Ведь она, которая пытается знать как можно больше, очень неудобна для любой власти – это можно считать аксиомой. А поскольку именно расследовательская журналистика «влезает» в «скандальные» ситуации, включая возникающие в силу недостаточно совершенного административного управления, то именно поэтому наиболее конфликтные отношения у администраций складываются прежде всего с журналистами-расследователями. Если же добавить к этому еще и то, что властные функции в любом обществе исполняют люди, которым «не чуждо ничто человеческое», например использование служебного положения в личных целях, превышение своих полномочий, коррупция и прочее, что как раз и вызывает пристальный интерес журналистов-расследователей, то это еще более обостряет отношения между властями и прессой.

В силу сказанного, каждый журналист-расследователь, как только он появляется на «административном горизонте», немедленно становится объектом пристального наблюдения со стороны тех или иных властных структур. Наибольший интерес в данном плане вызывают так называемые «независимые» СМИ и представляющие их журналисты. Обычно к таким относятся средства массовой информации, учрежденные частными лицами или журналистскими коллективами. Наиболее напряженные отношения у журналистов-расследователей складываются с местными администрациями.

Объективную картину этих отношений лучше всего проясняют исследования в регионах, проводимые по инициативе Союза журналистов России и Фонда защиты гласности при участии других заинтересованных организаций (наиболее активные начались в 1999 году). Исследовательский проект, который тогда «стартовал», получил название «Общественная экспертиза». Цели этого проекта, впервые предложенного на территории 84 субъектов Российской Федерации, состояли в том, чтобы выявить условия получения и распространения информации в регионах; исследовать информационную политику местных администраций, системы налогообложения производства и продажи изданий, правовых и политических условий, в которых приходится действовать журналистам.

Результаты исследования были представлены осенью 1999 года в двух видах. Первый – аналитический отчет о моделях прессы, существующих на территории Российской Федерации. Второй – карта свободы массовых коммуникаций, изображающая законодательный и политический ландшафт деятельности сегодняшних региональных СМИ. Подобно тому как карта географическая представляет в разных цветах горы, равнины и плато, карта свободы массовых коммуникаций дает понятие о том, в каких регионах сложились авторитарная, либеральная или промежуточные, «смешанные», модели.

Уже первые шаги исследований показали, что местные власти взаимодействуют с прессой во многих регионах отнюдь не по Закону «О средствах массовой информации», обязательному для исполнения на всей территории страны, а в первую очередь – по «указам», произвольно издаваемым губернаторами, что чаще всего противоречит федеральному законодательству и Конституции РФ.

В силу этого местные издания, и, прежде всего те из них, которые проявляют активность в подготовке журналистских расследований, поставлены в исключительно трудное положение и редко могут получить требующуюся им информацию, по-настоящему осветить ту или иную «темную» ситуацию, существующую в их области, районе, крае[12]. (Подчинения прессы своей воле административные органы добиваются вполне успешно, несмотря на отсутствие специальных «цензурных» структур. Причем – разными методами. Вряд ли сейчас найдется журналист, редактор средства массовой информации, не имеющий представления о последствиях, которые могут на них обрушиться, если они будут «раздражать» власть расследованиями неприглядных действий некоторых ее представителей или чрезмерной критикой установленных в том или ином регионе порядков. При этом администрации достаточно эффективно используют законодательство, трактуя те или иные его положения в выгодном для себя ключе. Как известно, в современной России гражданам, а значит и журналистам, гарантируются основные права и свободы человека в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права. В частности, конституция гарантирует каждому свободное выражение и распространение идей и мнений, свободу литературного и художественного творчества, а также печати и распространения информации.

Кроме конституции, в России действует ряд федеральных и региональных законов, регулирующих деятельность журналистов. Законодательство однозначно запрещает цензуру средств массовой информации. Так, в статье 3 Закона РФ «О средствах массовой информации» сказано: «Цензура массовой информации... не допускается». Никто не имеет права требовать от редакций СМИ, отдельных журналистов предварительно согласовывать сообщения и материалы, а также изменить текст или отменить его публикацию, запретить распространение сообщений и материалов. Более того, в статье 4 того же закона устанавливается, что не может быть ограничен доступ журналиста к информации, представляющей общественный интерес, что государственные органы и организации, общественные объединения, их должностные лица предоставляют сведения о своей деятельности по запросам редакций, а также путем проведения пресс-конференций, рассылки справочных и статистических материалов и в иных формах.

В ряде республик РФ существуют дополнительные правовые гарантии свободы журналистской деятельности, в том числе и на журналистское расследование, с правом распространять его результаты, добровольно предоставлять их государственным органам, общественным объединениям, предприятиям, учреждениям, организациям и должностным лицам. Материалы и документы, полученные при журналистском расследовании, согласно этим гарантиям, могут быть изъяты у журналиста не иначе как в судебном порядке (например, в Республике Кыргызстан это право закреплено в статье 9 Закона «О защите профессиональной деятельности журналистов»)[13]. Несмотря на все это, признавая на словах свободу прессы и недопустимость ее цензуры в классической форме (с помощью цензоров), многие администрации вполне успешно управляют деятельностью СМИ. Набор способов этого «управления» в каждом отдельном случае свой. Но есть среди них наиболее «отработанные», эффективные и в то же время «цивилизованные» (в отличие, например, от физического воздействия на журналистов). Рассмотрим наиболее важные.

 

1.        Ограничение доступа к информации

 

Иногда вполне достаточно установления жестких ограничений на доступ к информации, чтобы уже на этом этапе помешать журналистскому расследованию. Чаще всего в таком случае используются лазейки, которые есть в законодательствах[14]. Наиболее удобный предлог для этого – необходимость охраны государственных секретов (например, по законам «Об информации, информатизации и защите информации», «О государственной тайне» и пр.).

Проверить достоверность ссылки на то, что определенного рода сведения относятся к государственной тайне, журналисту удается не всегда. Тем не менее, в ряде случаев он может вполне точно определить степень обоснованности такого утверждения. Скажем, если ему отказывают в предоставлении информации об экологической угрозе, ссылаясь на то, что такие сведения являются государственной тайной (например, администрация района, на территории которого находится какое-то предприятие ВПК, отказывается дать справку о характере вывозимых на свалку ядовитых отходов, считая, что по ним можно судить о характере выпускаемой продукции), то можно быть вполне уверенным, что это обман. Ибо по закону экологическая информация, независимо от того, что она собой представляет, к сведениям, составляющим государственную тайну, не относится.

Иногда журналисту могут отказать в предоставлении какого-то документа на основании того, что содержащиеся в нем сведения действительно являются секретными. В этом случае с держателями данного документа можно вести переговоры о предоставлении заверенной соответствующим образом выписки из него, которая включала бы только открытые данные.

Надо иметь в виду, что большую роль в реализации политики администраций разного уровня по ограничению доступа неугодных СМИ (и соответственно – журналистов-расследователей) к информации играют, как уже говорилось, пресс-центры, которые создаются при этих администрациях. Через них-то и распространяется официальная информация о жизни района. Разумеется, СМИ, не устраивающие властные органы, такой информации лишаются, что, конечно же, плохо и для них, и для их аудиторий. Так, пресс-центр при администрации Обоянского района Курской области почти на протяжении всего 1998 года лишал официальной информации «Обоянскую газету», которая критиковала бесхозяйственность главы администрации.

 

2.        Судебные преследования

 

Противодействие расследовательской деятельности журналистов со стороны властных структур отнюдь не исчерпывается ограничением доступа к информации. Анализ конфликтов администраций и журналистов-расследователей однозначно свидетельствует о растущем применении со стороны этих администраций оправданных в формальном отношении методов «правового давления» на неугодных журналистов в связи с опубликованными уже расследованиями. Наиболее «популярны» в этом отношении иски о защите чести и достоинства, предъявляемые представителями властных структур (здесь надо заметить, что существующие нормы не позволяют подавать иски «о защите чести и достоинства» от властной структуры как таковой, именно поэтому они и оформляются как иски отдельных лиц, состоящих в администрациях). При этом размер требуемой (и часто присуждаемой) суммы компенсации морального ущерба бывает настолько велик, что иные журналисты и СМИ оказываются на грани разорения. Так, по одному из свидетельств, «в июне 2000 года была вынуждена прервать публикацию оппозиционная газета «Res Publica» (Кыргызстан). Перерыв был вызван проигрышем газетчиками судебного процесса по иску о защите чести и достоинства. Суд обязал газету выплатить 200 тысяч сомов (около 4700 долларов). Сумма оказалась для редакции настолько разорительной, что дело чуть не дошло до распродажи имущества. 9 июня 2000 года редакция газеты «Res Publica» была вынуждена провести благотворительный аукцион по продаже имущества редакции, описанного судебными исполнителями, для компенсации морального ущерба господину Карыпкулову»[15].

Говоря о тенденциозности подхода властей к СМИ, нелишне упомянуть, что в результате мониторинга, регулярно проводимого Фондом защиты гласности, выявлены неоднократные факты инверсии, «перевертывания» ответственности, необоснованного признания виновными работников СМИ в результате предвзятости или некомпетентности сотрудников правоохранительных органов, а также неумелой защиты в судебном процессе.

Проведенные исследования показали также, что низкая выявляемость нарушений прав СМИ обусловлена терпимостью к нарушениям, которые не вызывают протеста с их стороны и не становятся достоянием общественности. Пострадавшие зачастую предпочитают улаживать конфликтные дела сами, пользуясь окольными путями, не прибегая к правовым средствам зашиты. Малая часть такого рода дел, и только по наиболее серьезным нарушениям, попадает на страницы газет или в теле-, радиопередачи и доходит до монитора.

Содержательный анализ позволяет говорить о пассивно-оборонительном поведении СМИ в такого рода конфликтах. В ряде случаев пострадавшие либо не обращаются в соответствующие органы за защитой, либо не знают, как надо действовать и юридически грамотно документировать факт нарушения. В результате, натолкнувшись на нежелание чиновников заниматься их жалобой, а также опасаясь мести задетых в публикациях влиятельных лиц, журналисты теряют веру в успех дальнейшей тяжбы, оставляют нарушение без последствий.

Не так уж редко работники СМИ, оказавшись в зависимом положении или боясь обострения конфликта и еще более тяжких последствий, предпочитают несправедливость стерпеть. Об этом красноречиво свидетельствуют просьбы обратившихся в «центр» потерпевших сохранить конфиденциальность их сообщения или «пока не давать ему ход».

А параллельно с терпимостью СМИ, их нежеланием конфликтовать и неверием в успех налицо применение «властями предержащими» изощренного набора незаконных мер, предпринятых против непокорной редакции, – различные способы вмешательства в деятельность коллектива, попытки налогового удушения органа СМИ, психологическое давление на журналистов, попытки установить цензуру и пр.

 

3.        Экономическое давление

 

Еще один эффективный метод, который администрации применяют в «обуздании» журналистов-расследователей, – использование экономических рычагов. Этот метод наиболее эффективен по отношению к региональной, местной прессе и заключается в том, чтобы поставить СМИ, публикующие журналистские расследования, на грань экономического краха. Пример подобного рода лично наблюдал автор предлагаемой книги, когда во время командировки в 1999 году вел расследование по письму из «Приокской газеты» (г. Рязань). Отличавшаяся критичностью и независимостью, она появилась в результате раскола в ранее существовавшей «Приокской правде» и получила в наследство часть здания областного Дома печати, где и располагалась. С местной администрацией был заключен договор на аренду помещений с оплатой в «условных единицах» (на чем администрация настояла). Прошло время, и после дефолта 1998 года редакция оказалась практически не в состоянии оплачивать аренду в пересчете на условные единицы (поскольку рубль обесценился во много раз). Именно этот момент использовала администрация, чтобы повлиять на информационную политику издания, заставить его сменить обличительный тон выступлений на «конструктивный».

 

4.        Административная зависимость

 

Многие администрации вошли в состав учредителей местных изданий, обеспечивая их в материальном и финансовом отношении. В ответ на это от редакций требуются полное послушание и проведение в жизнь той информационной политики, которая данную администрацию устраивает. В 1998–1999 годах в России проходила перерегистрация редакций региональных, городских, районных газет. Под знаком приведения их уставов в соответствие с новым Гражданским кодексом во многих регионах страны СМИ были практически превращены в подразделения местных администраций, журналисты – в мелких клерков, а редакторы – в чиновников 25-го разряда. Так произошло потому, что администрации в большинстве случаев являются учредителями или соучредителями СМИ. Обладая монополией на полиграфию, снабжение бумагой, помещения, распространение изданий, они «рекомендовали» газетам закрепить за собой юридический статус госучреждений или унитарных предприятий. А при несогласии выходили из состава учредителей, оставляя издания один на один с финансовыми и иными проблемами, что в подавляющем большинстве случаев кончалось для последних плачевно[16].

в начало главы << >> в начало

 

Противодействие лиц, деятельность которых расследуется

 

Журналист, решивший заниматься расследованиями, должен быть готовым с первого шага к неизбежному противодействию лиц, противоправные действия которых его заинтересовали. Оно может быть сильным или слабым, явным или неявным, кратким или продолжительным – заранее точно сказать трудно. Все зависит от ситуации, от того, с какими именно силами сталкивается журналист, чьи интересы конкретно могут пострадать от этого расследования. Но то, что противодействие обязательно будет оказано, можно считать несомненным. Доказательства тому журналисты-расследователи получают на каждом шагу.

Противодействия журналистским расследованиям в настоящее время совершаются главным образом в одном из двух основных вариантов. Первый – противодействие конкретному расследованию. Цель состоит в том, чтобы помешать автору готовящегося выступления в прессе собрать разоблачительный материал по конкретному (преступному или не подлежащему, по мнению заинтересованных лиц, оглашению) случаю и опубликовать подготовленный текст. Первый вариант противодействия чаще всего применяется по отношению к журналистам, которые только что появились на расследовательском поприще и не зарекомендовали себя в качестве профессионалов, от которых может исходить серьезная угроза благополучию тех, чьи аферы они расследуют.

Второй вариант – противодействие проведению журналистских расследований вообще или в конкретной сфере деятельности (регионе или области, направлении и т.п.). Это применяется по отношению к более или менее известным расследователям, поскольку пример того, как «проучили» журналиста, чье имя на слуху, всегда воспринимается более серьезно, чем неудача или притеснения, которые испытал в связи с проводимым расследованием начинающий, малоизвестный журналист.

В зависимости от цели (а значит и варианта) противодействия, лицами, его осуществляющими, и применяются те или иные меры. Первый вариант противодействия, как правило, реализуется на стадии сбора журналистом необходимых сведений. Какие методы могут быть применены в этом случае? Как показывает практика, набор их достаточно велик. Это и «зажим» информации, то есть лишение возможности получить ее, и компрометация журналиста (например, путем провокации, оговора, клеветы), и нанесение ему телесных повреждений, имущественного урона или даже убийство. Если лица, организующие противодействие журналисту, выбирают данный вариант, то, после того как текст расследования опубликован, автору неприятности, как правило, больше не грозят.

Второй вариант осуществляется как на стадии сбора журналистом информации, так и после опубликования текста расследования. В этом случае по отношению к автору будущей публикации могут быть применены уже названные меры, реализуемые при первом варианте противодействия журналисту. Однако противодействие может продолжаться и после публикации текста расследования. В этом случае оно обретает уже характер мести не только конкретному «строптивому» журналисту, но и всем его «собратьям» по трудному ремеслу как попытка запугать их, предотвратить последующие расследования (возможно, в той же сфере или связанные с лицами, которые оказывались или могут еще оказаться в поле журналистского интереса).

Надо заметить, что в первые годы постсоветской России противодействие журналистам-расследователям оказывалось в самых кровавых формах. Наиболее известный пример – расправа с журналистом-расследователем из «Московского комсомольца» Дмитрием Холодовым, о чем уместно напомнить.

17 октября 1994 года около 13 часов в кабинете заместителя главного редактора по политической информации «Московского комсомольца» он открывал переданный ему кем-то дипломат и в это время произошел взрыв. В дипломате якобы были документы, содержавшие компромат на высших армейских чинов. Как установили эксперты, «смерть наступила из-за двух причин: сильнейшего травматического шока и моментального обескровливания организма. Каждая из этих травм сама по себе была не совместима с жизнью». «Скорая» приехала только через 40 минут, еще через 20 Дима умер. «Так не должно было быть», – были его последние слова.

Мощность взрыва специалисты оценили в 200 граммов тротила. Как позже разъяснили в ФСБ, взрыватель в дипломате, который Дима взял из ячейки в камере хранения на Киевском вокзале, был настроен «на вскрытие». По мельчайшим остаткам взрывного устройства удалось установить, что в кабинете Холодова взорвался так называемый диверсионный чемоданчик, состоящий на вооружении спецчастей Воздушно-десантных войск России. В результате следствию удалось собрать улики, достаточные для ареста подозреваемых. Расследование по делу об убийстве Холодова взял под личный контроль бывший тогда президентом России Борис Ельцин. Следствие длилось около четырех лет. Отрабатывалось несколько версий, однако Генпрокуратура остановилась на связанной с профессиональной деятельностью журналиста. За время следствия были допрошены сотни свидетелей, по делу собрано 110 томов документов, 50 аудио- и видеокассет. Для ознакомления с этими материалами суду потребовалось 8 месяцев, 40 человек успели «признаться» в убийстве Холодова. Между тем за все время следствия никак не удавалось выйти ни на заказчиков, ни на Исполнителей этого громкого заказного убийства. Первые подозреваемые были задержаны лишь в феврале 1998 года.

Вот что писал по поводу убийства Холодова полковник Роберт Быков, который сотрудничал с Дмитрием с 1993 года:

 

«Все сорок дней я с глубокой скорбью вспоминал моего молодого друга и коллегу по нелегкому и опасному труду. Когда мы с ним встретились в первый раз в начале зимы 1993 года, он еще не был сколько-нибудь значительным корреспондентом по военной тематике.

Встреча произошла в кабинете начальника Центра по общественным связям Главкомата ОВС СНГ... До этого я работал в основном с Родионом Морозовым из “АиФ” и вместе мы напечатали две нашумевших статьи о “первом” и “втором кругах обороны” П. Грачева. “Третий круг” “Общая газета” брать отказалась после разговора главного редактора с 1-м замминистра обороны. В мягкой форме ему порекомендовали не брать информацию у Роберта Быкова... И я стал искать другую газету. А здесь Дима Холодов с “Московским комсомольцем” подвернулся. И мы напечатали большую статью о пресс-службе министра обороны РФ – “третьем кольце обороны” Грачева. Дима упросил меня напечатать и “четвертое кольцо” – об охране Генштаба. И на практике доказать, что оно проницаемо, несмотря на строжайшие указания на всех постах, во всех зданиях Минобороны: “Р.И. Быкова не пускать, документы отобрать, сообщить начальнику караула!” Дима не верил, что так может быть. Я решил ему доказать, что это так. 21 июля 1994 года я был приглашен на пресс-конференцию после заседания Совета министров обороны СНГ, официально. Но на входе распоряжение: “Не пущать Р. Быкова!” Семь солдат прибежало на пост! Дима хотел проявить солидарность со мной. (Там еще был корреспондент радио “Свобода”.) Но я сказал: “Идите! Я буду в зале!” И действительно прошел, и только у дверей зала был остановлен многочисленной охраной, комендантом и его заместителем. Дима описал этот случай в своей статье “Все звезды в гости к нам” (МК. 1994. 22 июля). После этого мы вместе с ним писали о нарушении законов генералами из окружения министра П. Грачева, о махинациях с землей в управлении Г. Иванова – однокашника “главного реформатора” П. Грачева, о попытке “сокращения” войск ПВО, о бесправности наших летчиков, служивших на Украине в СНС России, о бездумном и бесплановом сокращении армии, об отсутствии концепции национальной безопасности и бездарности П. Грачева как министра, о никчемности сегодня ядерного чемоданчика. Только одно я отказался напечатать – “пятый круг обороны” П. Грачева – о его финансово-коммерческой деятельности, начиная с “Военно-биржевой секции” и “Воентека”. Он просил, я предупреждал: “Дима! Это будет наш финиш! Никто не заметит, как нас не станет!” То же самое я говорил и другому молодому корреспонденту Р. Морозову. Они так походили друг на друга своей чистотой и горячностью, стремлением идти до конца. Я остановился, Морозов приотстал, Дима пошел вперед»[17].

 

17 октября 1995 года, в день, когда отмечалась траурная годовщина гибели Д. Холодова, было опубликовано «Заявление Фонда защиты гласности», в котором говорилось следующее:

 

«В 1994 году в России никто не предполагал, что публикации в газете могут стать причиной смерти. Дмитрий Холодов открыл скорбный список журналистов, погибших при исполнении служебного долга. Тогда это циничное убийство всколыхнуло все общество. Димина смерть была прологом к охоте на ведьм, которую пытались устроить в дни чеченской бойни. Правда о Чечне обошлась журналистскому сообществу в 9 убитых и 4 пропавших без вести, и уже почти без надежды, что они подадут весть о себе.

Но в Чечне шла, пусть необъявленная, но война. А журналистов между тем убивали и в невоюющей Москве, и в мирной Туле, Калуге, Находке. За год после Диминой гибели – только по России – погибло 24 журналиста».

 

Постепенно противодействие расследовательской деятельности журналистов стало приобретать более «цивильные» формы – убивать стали меньше, в ход пошли иные методы. Но и они оказываются часто не менее эффективными, особенно если противодействие исходит от лиц, занимающих высокие должности или обладающих крепкими связями с власть предержащими или преступным миром.

В этом отношении показательно, например, противостояние корреспондента «Комсомольской правды» Ирины Черновой и некоторых работников Волгоградского УВД, чей непрофессионализм, халатность, противоправные действия расследовала журналистка. Это противостояние почти три года периодически освещалось (с разных позиций) и на страницах «Комсомолки», и в волгоградских изданиях (в том числе в многотиражке «По оперативным сводкам УВД»), и на сайте Союза журналистов в Интернете. Суть конфликта заключалась в следующем. Начиная с 1995 года И. Чернова многократно выступала в газете с разоблачительными материалами о противоправных действиях волгоградских милиционеров. Те в свою очередь, решив, что журналистка посягает на их честь и достоинство, стали думать, как проучить ее. Одни такую задачу, как известно, решают посредством пощечины; другие ограничиваются заявлениями типа «от дурака слышу»; третьи, используя послушные СМИ, разворачивают шумную кампанию по публикации всевозможных слухов, дискредитирующих журналиста; четвертые затевают многолетнюю судебную тяжбу. Выбор средства отпора зависит как от вида нанесенного «пострадавшему» оскорбления, так и его желания. Конечно, если бы журналистка оклеветала кого-то в самом деле, то привлечь ее к ответственности было бы очень просто. Но в том-то и дело, что она писала горькую, но правду. И это уже было проверено тем, что к началу 1995 года на Ирину подавали в суд около двадцати раз и лишь два иска были удовлетворены частично. Несколько судебных дел из этих двадцати были инициированы и работниками УВД Волгограда – они тоже оказались проигранными.

В конце концов, милиционеры решили собрать компромат на «строптивую» журналистку. С этой целью была получена санкция суда на прослушивание телефонных разговоров Черновой и наружное наблюдение за ней. Для того чтобы получить подобную санкцию, суду нужно объяснить, почему оперативные службы заинтересовались тем или иным гражданином. Объяснили так: некий секретный агент (имя которого оперативник всегда обязан хранить от всех в тайне) заподозрил Чернову в незаконной торговле автомобилями. История неправдоподобная, но это не имело никакого значения, поскольку подозрения могут быть абсолютно беспочвенными и не требуют доказательств. Правдоподобным должно быть предъявленное обвинение.

Расчет милиции был прост: в процессе проверки причастности подозрительной гражданки к незаконной торговле автомобилями всплывет какой-нибудь другой ее грех. Сыщики добросовестно и последовательно фиксировали каждый шаг Ирины, прослушивали ее телефон. Что именно удалось разузнать оперативникам об Ирине, неизвестно. Ясно только, что никакого криминала в ее жизни не обнаружилось. Но работали сыщики не зря: им удалось выяснить, что у «объекта наблюдения» есть некая личная жизнь. В июне 1995 года, то есть через полтора месяца после выхода в свет статьи Ирины, она и ее знакомый подполковник ФСБ были задержаны группой «собровцев» на территории лесопарка. Эскорт из двух машин с восемью вооруженными бойцами доставил их в Управление по борьбе с организованной преступностью. Зачем? Просто для того чтобы «обозначиться», дать Черновой возможность оценить противника и сделать правильные выводы.

На следующий день Ирина сама позвонила начальнику штаба УВД полковнику Н.И. Никищенко, но не для того чтобы пожаловаться на «собровцев», а чтобы уточнить некоторые факты, касающиеся гибели журналиста Коноваленко в отделении милиции, о чем была ее очередная статья для «Комсомольской правды». В ответ полковник спросил, почему некоторые журналисты делают все, чтобы облить грязью волгоградскую милицию, хотя сами далеки от идеала (намекая на лесопарк).

Затем Ирина Чернова передала в областную прокуратуру заявление, в котором обвиняла Никищенко в злоупотреблении служебным положением, в нарушении ее конституционных прав, в воспрепятствовании ее профессиональной деятельности и в шантаже. Получилось так, что в то время Администрация Президента РФ собирала сведения о том, как органы прокуратуры защищают свободу слова и какие уголовные дела возбуждены по фактам нарушения прав журналистов. Очевидно поэтому Волгоградской прокуратурой было спешно возбуждено уголовное дело против Н.И. Никищенко по статье 140 Уголовного кодекса – «Злостное воспрепятствование законной профессиональной деятельности». Предъявить ему обвинение удалось только в мае 1996 года. И в июне дело было передано в Центральный суд города Волгограда, но после долгой проволочки Никищенко был оправдан.

Ирина обратилась в областной суд с жалобой на действия УВД, сославшись на Закон «Об обжаловании действий и решений должностных лиц». Она просила признать незаконными: задержание ее СОБРом в июне 1995 года, заведение на нее оперативного дела, прослушивание ее телефонов. Рассмотрение дела состоялось только 21 ноября. Суд признал задержание Черновой незаконным, а во всем остальном истцу отказал, сославшись на действующие законы.

Ирина Чернова обратилась в Конституционный суд с просьбой рассмотреть соответствие конституции некоторых законов, на основании которых за ней следили. После ряда переносов слушание дела Ирины в КС состоялось в июне 1998 года. Чернова утверждала в своей жалобе, что закон недопустимо широко употребляет понятие «сведения», допускает сбор и хранение информации о частной жизни граждан без их согласия. Закон расценивает факт заведения оперативного дела как основание для сбора сведений о гражданине, и Чернова сочла это положение абсурдным: конституционные права человека ограничиваются только на основании донесения некоего агента, при том что сведения, представленные им, проверить невозможно.

Заседание суда длилось два дня, в итоге судьи оказались в крайне сложном положении. Они постановили, что Закон «Об оперативно-разыскной деятельности», несмотря на свою природную противоречивость, в бедах Ирины повинен меньше всего. Вместе с тем они искренне сочувствовали ей и были совершенно согласны с тем, что она стала жертвой возмутительного начальственного произвола.

Тянувшийся долгие годы суд, в конце концов, признал жалобу Ирины обоснованной и пришел к выводу о незаконности дела против нее и проведения оперативно-разыскных мероприятий по нему. Суд признал обоснованным и требование Ирины о предоставлении ей полученных оперативным путем сведений, включенных в ее дело. Он обязал взыскать с Волгоградского УВД судебные расходы, понесенные Черновой, в размере 14.950 рублей.

Победа журналистки «Комсомолки», несомненно, стала для многих ее коллег хорошим примером борьбы с желающими «поприжать» прессу. Но Ирина считает себя победившей в этой борьбе только отчасти. Поскольку после всего происшедшего ей пришлось расстаться с «Комсомольской правдой» и, как говорят, не совсем по своей воле. В новое противостояние она вступать уже не стала[18].

В последнее время в борьбе против журналистов «обиженные» ими начали активно применять, можно сказать, психологический террор. Этот метод, к примеру, был применен по отношению к А. Хинштейну, известному журналисту-расследователю из «Московского комсомольца». Суть его заключалась в том, что неизвестные лица поместили в Интернете «страничку» с записями слежки (якобы содержавшимися в базе данных финансовой группы «Мост») за рядом известных лиц, в том числе и за Хинштейном. Вот что он пишет по этому поводу в уже упоминавшейся публикации «Жизнь за стеклянной витриной»:

 

«...Не так давно в Интернете, на сайте “Фриланс бюро”, была обнародована база данных службы безопасности группы “Мост” – точнее, приписываемая “Мосту”. Стенограммы телефонных переговоров. Сводки наружного наблюдения. Оперативные справки. В общем, все то, что называется компроматом. Список “объектов” мало чем отличается от справочника “Кто есть кто в России”. Под “колпак” попал 141 человек – политики, чиновники, бизнесмены, артисты, журналисты. Начиная от патриарха Алексия и заканчивая электриком Чубайсом. Ширвиндт и Черномырдин, Лужков и Березовский, Джабраилов и Кириенко. Два премьер-министра, семь вице-премьеров, четырнадцать министров, три губернатора и тринадцать руководителей крупнейших СМИ (не считая трех руководителей президентской администрации и одного генпрокурора – понятно, многострадального Скуратова). Материалов столь много, что все они в Интернет просто не попали...

Каким образом в руках журналистов оказалась эта база данных – остается загадкой. По одной версии, она была куплена за большие деньги. По другой – украдена. Еще по одной – “слита” неведомыми интриганами. (Утверждается, по крайней мере, что не менее полугода материалы эти ходили по Москве, каждый любопытствующий субъект мог их приобрести...) В эту “могучую кучку” затесался и автор этих строк. Отчасти я испытываю даже нечто вроде гордости. Активнее, чем за мной, следили только за бывшим вице-премьером, “книжником” Кохом. Оказывается, я был обложен со всех сторон. Оказывается, мои телефоны прослушивались, а все передвижения фиксировались “наружкой”. Оказывается, мне был даже присвоен псевдоним, в материалах досье я прохожу как объект “Хитрый”.

Из сводки наружного наблюдения за объектом “Хитрый”:

“5 мая 1997 г. с 14.30 до 18.45 Хинштейн А.Е. посещал дом 2 по Лубянской пл. (здание центрального аппарата ФСБ). В 20.30 Хинштейн в сопровождении 2 женщин и 2 мужчин на его а/м посетили дом №... по 1-й Брестской ул., где расположен “Музыкальный бар”, и там находились до 23.10. 6 мая 1997 г. с портфелем тип “дипломат” с 09.15 до 10.50 посетил здание ФСБ, после чего находился в здании редакции “МК”. В 21.30 после работы Хинштейн из редакции довез до платформы Тестовская мужчину и женщину. 7 мая 1997 г. около 22 час. с коллегой по редакции, закупив несколько бутылок спиртного и закуски, приехали по адресу: Москва, Ленинский пр-т, дом. №.... кв. №..., где в компании двух женщин провели ночь. 8 мая 1997 г. в 22.15 с двумя женщинами и мужчиной через аэропорт “Шереметьево-2” вылетел рейсом 905 в гор. Прагу. 12 мая 1997 г. около 18 час. Хинштейн посетил адрес: Москва, ул. Фадеева, дом №.... в котором расположены кв. 101–112, где был 10 минут. Со слов студентов МГУ, он посетил около 19 час. кабинет 219 (учебная часть дневного и вечернего факультетов), где был около часа. В 20 час. с двумя женщинами был в кафе “Абакас” (Газетный пер., 3), где был до 21.30. После этого подъезжал к Госдуме, где около 10 мин. ждал кого-то и, не дождавшись, уехал...»

 

О том, какое впечатление произвело на него знакомство с данными оперативных наблюдений, А. Хинштейн сообщает своей аудитории:

 

«...Просидев битых пять часов за чтением собственных телефонных распечаток, я начал ощущать странную вещь – некое раздвоение личности. С одной стороны, я почувствовал себя живым манекеном... С другой – владельцем магазина, в витринах которого он мог находиться. Я, может быть, впервые поставил себя на место тех, чьи разговоры столь часто публиковал. Представил, какие чувства испытывали они, открывая газету. Что ощущали их близкие (а читать разговоры своих родных, поверьте, намного неприятнее, чем свои). Уже ради этого я благодарен тем, кто за мной шпионил. Кому? Впрочем, так ли это важно? Конкретные персоналии интересуют меня разве что из любопытства. (Да, может, для того чтобы ориентироваться в будущем.) Само мое отношение к происходящему фамилии этих людей ничуть не изменят. Какая разница: Гусинский ли, Березовский ли, Потанин ли? Олигархи не могут быть лучше или хуже, честнее и непорядочнее. Обсуждать, кто из них нанес стране меньше вреда, – верх цинизма. Если один маньяк убил десять старушек, а другой – всего семь, это не значит, что первого надо предпочитать второму...».

 

Далее А. Хинштейн говорит о том, что психологическое воздействие, которое способна оказывать информация, предупреждающая «объект», что за ним ведется слежка, в ряде случаев может порождать у такого «объекта» манию преследования, навязывать чувство «жертвы», находящейся «под колпаком»:

 

«...Каждому газетчику рано или поздно приходится сталкиваться с этими людьми. Это – жертвы преследований. Одних “облучает КГБ”. Других зомбируют с экрана телевизора (особенно популярен рассказ о 25-м кадре, невидимом глазу, но влияющем на кору головного мозга). За третьими следит мафия (вариант: инопланетяне). Как правило, говорят они шепотом, воровато озираясь. Присылают длинные послания, написанные печатными буквами. Часами ждут у редакционного подъезда. Наверное, в силу периодического общения с этими людьми (а скрыться от них, словно от богини возмездия Немезиды, невозможно – такова уж специфика журналистской работы) любые мысли о том, что за тобой тоже могут следить, кажутся таким же бредом. Нечто вроде мании преследования. Меня много раз предупреждали, что я нахожусь “под колпаком” (преимущественно кивая на группу “Мост”).

Умом я и сам понимал это, но поверить, осознать, прочувствовать по-настоящему не мог. Даже после того как два года назад в Интернете появились перехваты моего пейджера; когда я вчитывался в них и в памяти оживали события и люди, ощущение реальности так и не появилось. Собственно, его нет и сейчас. Будто это все происходит не со мной, а с кем-то из моих героев, чьи телефонные разговоры я регулярно публиковал. Своего рода вариант медитации. Мне трудно объяснить эти ощущения. С одной стороны, тебя словно раздевают догола. Ты с напряжением ждешь, что вот-вот увидишь нечто крамольное, зазорное. Тебе уже заранее стыдно. Чувства сродни тем, что, наверное, испытывают препарируемые лягушки. (Если у лягушек, конечно, есть чувства.) И в то же время инстинкт газетчика, чисто инстинктивно, подсознательно, заставляет анализировать прочитанное: из этого разговора можно что-то “слепить”, из этого – нельзя. Это “ложится”, это – нет. (Мне кажется, примерно так врачи, сами оказавшиеся на больничной койке, трезво оценивают свои шансы на будущее. Анализ заменяет чувства.)

Я часто задумывался: почему сотрудники спецслужб воспринимают собственные аресты или обыски гораздо тяжелее, чем простые смертные? Только теперь я, кажется, начинаю понимать – происходит это отнюдь не из-за страха публичного позора. Причина в другом – с тобой проделывают то же, что еще вчера с другими ты делал сам. Охотник занимает место жертвы, причем охотятся за ним его же вчерашние друзья и соратники. Чувство утерянного в одночасье могущества, ощущение бессилия и невозможности обрести эту власть снова – вот что самое страшное...»

 

Не избегают «обиженные» расследователями и мелких уколов в адрес последних, в том числе и через СМИ. Иногда выпады против журналиста превращаются в постоянный процесс, сопровождающий его расследовательскую деятельность. Нечто подобное, например, происходило в творческой судьбе известного журналиста «Московского комсомольца», а потом «Новой газеты» Александра Минкина. В марте – декабре 1995 года лидер ЛДПР В. Жириновский подает в суд на А. Минкина после публикации в газете «Московский комсомолец» статьи «Жириновский прикидывается идиотом. А может, не прикидывается». В ней Минкин назвал «типичным случаем параноидального бреда» цитаты из обращения лидера ЛДПР к Президенту России. Суд обязал газету выплатить Жириновскому десять миллионов, Минкина – один миллион рублей. В июне 1996 года Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу ответчиков, снизил компенсацию морального ущерба до 1,5 млн. рублей.

В 1996 году после публикации статьи «Блокуйня-III» судебный иск журналисту предъявил бывший кандидат в депутаты Госдумы Ф. Железнов: в списке кандидатов, приводившемся Минкиным, не было упомянуто имя Железнова, что якобы явилось причиной проигрыша выборов этим кандидатом. Суд удовлетворил встречный иск Минкина и потребовал заплатить ответчикам 500 тыс. рублей за время, потраченное на тяжбу.

В июле 1996 года много шуму наделала опубликованная Минкиным статья «Фавориты». За этой публикацией последовал судебный иск к журналисту «алюминиевого короля» М. Черного. Черной оценил нанесенный ему моральный ущерб в 200 млн. рублей. Заседание суда по иску было отложено: фамилия «Черной» упоминалась в тексте статьи 8 раз. Но там, где он назван по имени, не было высказываний, оскорбляющих честь и достоинство истца.

В апреле 1997 года Пресненский районный суд Москвы отклонил иск к А. Минкину о защите чести и достоинства бывшего председателя московского управления Государственного антимонопольного комитета (ГКАП) О. Новикова на 30 млн. рублей. Одновременно суд удовлетворил требование А. Минкина о взыскании с Новикова 500 тыс. рублей за время, потраченное журналистом на заседаниях по «вздорному и необоснованному» иску.

Поводом для иска Новикова послужила публикация «Московского комсомольца» «Учись убивать. Уничтожь начальника, пока он тебя не уволил» от 31 марта 1995 года, в которой рассказывалось, как Новиков пытался вызвать отставку председателя ГКАП Л. Бочина.

В 1997 году в суд на А. Минкина подал М. Бойко. Поводом для подачи им иска послужило выступление Минкина в прямом эфире радии-станции «Эхо Москвы», в котором, в частности, журналист назвал гонорары А. Чубайса, М. Бойко и других соавторов книги об истории приватизации в России «скрытой формой взятки». Истец требовал в качестве возмещения морального ущерба от Минкина 250 тыс. рублей, а от «Эха Москвы» – опровержения высказывания журналиста. Однако затем Бойко отказался от своего иска, не объяснив причин.

В 1999 году в суд на журналиста А. Минкина и «Новую газету» в связи с публикацией материала «Шантаж» подала депутат Госдумы Л. Нарусова. Данную статью Нарусова расценила как посягательство на ее честь и достоинство, оскорбление депутата при исполнении служебных обязанностей. Как сообщила Л. Нарусова, речь в статье шла о ее беседе с Минкиным относительно сына журналиста. Она утверждала, что журналист «намеренно исказил» факты, касающиеся этой беседы. Нарусова заявила также, что в публикации был оклеветан ее муж А. Собчак. Сам Собчак в свою очередь заявил, что статья стала еще одним звеном в кампании «травли» его самого и его жены. «Все обвинения ни на чем не основаны и высосаны из пальца», – подчеркнул он. Однако дело он не выиграл.

Противодействие лиц, ставших «героями» журналистских расследований, как и властных структур, способно меняться и совершенствоваться и вряд ли когда-нибудь может вообще прекратиться. Очевидно, с ним надо считаться, как, скажем, с природным явлением, и в силу этого вырабатывать адекватные меры его нейтрализации. Разумеется, силы журналиста и тех лиц или структур, интересы которых он затронул, могут оказаться неравными и поставить его в исключительно трудное положение.

В такой ситуации, как уже рассказывалось, оказался военный журналист Г. Пасько, который, основываясь на ставших ему известными данных, решил опубликовать материал об экологической угрозе, возникающей, по его мнению, на Дальнем Востоке по вине безответственного поведения военных. В результате его самого обвинили в злоупотреблении служебным положением и он три года провел в следственном изоляторе.

Как надо вести себя журналисту-расследователю в ситуации необоснованного судебного преследования? Пути и методы защиты себя, своей репутации в этом случае могут быть разными, но они, разумеется, не должны выходить за рамки закона. Наоборот, следует, как можно активнее апеллировать к нормам закона, особенно нарушенным в следственных действиях, производимых с журналистом. А для этого их надо знать. Именно поэтому, например, испытавший все это на своем опыте Г. Пасько советует журналисту-расследователю:

 

«Всякую минуту используй для изучения законов. Кроме рекомендованных УК и УПК посоветую законы “О милиции”, “О прокуратуре”, “О статусе судей”, “Об оперативно-разыскной деятельности”, “О Федеральной службе безопасности”, “О государственной тайне”. Желательно читать их с комментариями к ним. Также желательно перечитывать бюллетени Верховного суда РФ, иную юридическую литературу. Это необходимо для грамотного написания жалоб и ходатайств. Я ничуть не умаляю роли адвокатов. Но запомни: лучший твой адвокат – это ты сам»[19].

 

Немалую помощь журналисту в ситуации судебного преследования могут оказать правозащитные и другие общественные организации, как отечественные, так и международные в том числе, а также отдельные авторитетные общественные деятели. Например, на призыв Г. Пасько о помощи, как он сообщает, откликнулись следующие организации: Международная амнистия, Русский ПЕН-клуб, Фонд защиты гласности, «Хьюман райтс вотч» и др. Все они без исключения имеют огромный опыт организации помощи попавшим в судебные жернова писателям и журналистам. В этих организациях работают известные многим деятели: Марианна Кацарова (Международная амнистия), Дитерих Лохман и Александр Петров («Хьюман райтс вотч»), Александр Ткаченко и Андрей Битов (Русский ПЕН-клуб), Алексей и Мария Симоновы (Фонд зашиты гласности) и другие люди. Объединившись, они создали общественный комитет по защите журналиста Пасько. В комитет, кроме названных, вошли Александр Мисаилов (журналист), Карен Нерсисян (адвокат), Наум Ним (редактор журнала «Досье на цензуру»)[20].

в начало главы << >> в начало

 

Выпады конкурирующих СМИ

 

Общий позитивный эффект для общества журналистских расследований в немалой степени ослабляется тем, что журналисты нередко вступают в конкурентную борьбу друг с другом, используют для этого недовольство тех лиц, чью деятельность «конкурент» расследует, предоставляя для его выражения страницы своих изданий, теле-, радиоэфир. В первую очередь на конкурента «бросаются» издания, которые непосредственно подчиняются лицам, учреждениям, организациям, движениям, финансово-промышленным группам, «обиженным» конкретным журналистом-расследователем.

Так, Ирину Чернову, о которой уже шла речь, активно «обрабатывало» находившееся под управлением волгоградской милиции издание «По оперативным сводкам УВД». В этой газете Ирину обличали и стыдили представители областных общественных организаций, разных учреждений, отдельные лица. Такая пропагандистская кампания создавала иллюзию народной поддержки якобы «оклеветанного» Черновой полковника Никищенко и неприятия выступлений журналистки.

Еще более сильным бывает давление, когда оно оказывается не одним изданием, а несколькими. Примечательна в этом отношении опять же творческая судьба уже упоминавшегося А. Минкина. Вот, например, несколько отрывков из «откровений», высказанных за относительно короткий срок в его адрес некоторыми известными изданиями.

 

«Тот же Александр Минкин из “Московского комсомольца”, который называет себя независимым журналистом, давно уже работает только на заказ» (Б. Березовский: “Новый взгляд”. 1996. № 50).

«У талантливейшего Минкина очень много почитателей, демократическая общественность его обожает. И кучке клеветников из красно-коричневого стана никак не удастся бросить тень на его светлый образ. Естественно, если бы, к примеру, года этак тридцать два назад к Минкину заявился бы какой-нибудь майор КГБ и предложил бы подписать бумагу о согласии добровольно сотрудничать с органами, то Минкин прогнал бы его в три шеи» (Завтра. 1996. 10 ноября).

«В ноябре 1993 года Александр Минкин, страстно желавший стать депутатом, приходил в избирательный штаб “Выбор России” на нашу конфликтную комиссию и просил поддержать его в депутаты в Москве. Тогда наша поддержка в общем, видимо, гарантировала победу. Репутация была уж больно своеобразная. И как-то не решилась комиссия, которую возглавлял тогда Сергей Адамович Ковалев, поддержать Александра Минкина. Ну не стал он депутатом. И с тех пор разонравились ему реформы, разонравился “Выбор России”» (Егор Гайдар: интервью агентству «Эхо Москвы» 11 декабря 1996 г. – после публикации А. Минкина «Гайдар хочет повеситься»).

«Посмотрел на Минкиных этих всех – ходят ободранные, от них воняет. Почему? Да потому, что брюки носят одни и те же целый год. Не подойдешь к ним. Не сядешь с ними. И начинаешь думать – все евреи воняют, что ли?» (В. Брынцалов, кандидат в президенты России: Лица. 1996. № 2. Июнь).

«В пользу этой версии (о том, что А. Минкин работает на ФСБ. – А.Т.) говорит послужной список Минкина... На языке спецслужб подобные авторы называются “каналами для санкционированной утечки информации”... При подобного рода утечках публикатор выступает в роли говорящего орудия спецслужб, разыгрывающих свою комбинацию» (Коммерсанть-Daily. 1996. 13 июля).

«Откуда Минкин взял мой частный разговор? Кто он? Майор? Полковник? Ну не дай Бог, я выживу, честное слово, рожу точно набью. Это так, по-деревенски. По-нашему» (Борис Федоров – Национальный фонд спорта: Комсомольская правда. 1996. 27 июля).

«Я много знаю, Минкин, о тебе. Я знаю, кто и в каких папках, что и когда кому передавал. Только, пожалуйста, не трогай “Независимую” своим, недостойным ее, пером. Мне это надоело. Мне это неприятно. Лапай кого-нибудь другого. А то я действительно расскажу многое, в том числе и то, кто использует “чересчур смелых” журналистов. Некоторые совсем уж идут по рукам» (Независимая газета. 1996. 21 сентября).

«Ковыряет и пусть себе ковыряет, бедолага, такая судьба ему на роду написана. Но вы же, надеюсь, понимаете, что сам по себе Минкин никогда ничего не распутает и не разоблачит. Не размотает “клубок” закулисных тайн и интриг. Он лишь шестеренка механизма, ключ от которого в руках “Папы Карла”. Да, он король ковыряния грязи» (Московская правда. 1997. 11 января).

«Бывают “типичные представители”, а бывают “эталонные”. Александр Минкин – это эталонный представитель мессианской журналистики. Его имидж безупречен. Его можно прибивать гвоздями к кресту. Девять из десяти подумают, что это – хорошо сохранившийся Иисус из Назарета» (Невское время. 1997. 19 марта).

 

Конечно, можно предположить, что приведенные высказывания по поводу творчества А. Минкина (как и выступления волгоградской газеты по поводу расследований И. Черновой) имеют под собой серьезные основания и что, возможно, эти журналисты просто оказались недостаточно профессионально подготовленными для того, чтобы заниматься расследованиями или журналистикой вообще. Но, к сожалению, дело обстоит гораздо серьезнее.

Многие издания и журналисты, словно не понимая негативных последствий для свободы СМИ своих действий, активно включились в кампанию взаимных обвинений в продажности («ангажированности»), выполнении заказов на компроматы и дезинформацию, в прислужничестве. Происходит это не случайно. Дело в том, что при переделе собственности совершается экспроприация газет, вещательных компаний, как властными структурами, так и политическими и финансовыми группами, «олигархами». Редакционная политика многих средств массовой информации, попавших в их подчинение, стала четко ориентированной на выражение интересов своих явных или скрытых владельцев. В результате инициируются бесконечные межредакционные дрязги, порой идет настоящая информационная война между изданиями, в которой «свободные» журналисты поливают друг друга помоями, обвиняя во всех смертных грехах, нередко обличают не только «конкурирующие фирмы» (подобно «гробовых дел мастеру» Безенчуку из сатирического романа «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова), но и бичуют один другого, создавая тем самым неустойчивые ситуации в своих коллективах, разобщенность, что представляет собой наиблагоприятнейшее условие для манипулирования СМИ их владельцами.

При этом вся грязь в отношениях между представителями журналистского корпуса, как правило, выплескивается на печатные полосы и в теле-, радиоэфир. О характере взаимоотношений ряда изданий, например, достаточно четкое представление дают заголовки публикаций, адресованных друг другу «собратьям по цеху»: «Это не ошибка, не вранье. Это продуманная подлость» (Независимая газета. 1997. 27 сентября), «Заметка о заказных статьях в российской прессе сама оказалась заказной» (Известия. 1997. 18 октября), «Кремль посетила идея» (Московские новости. 1997. 21 сентября), «Коллективный Коржаков в действии» (Новое время. 1997. № 3), «Ловушка для СМИ» (Независимая газета. 1997. 27 февраля), «Крах прожектов “МК”, или Секреты, которых не хотят знать крикуны из оппозиционной прессы» (Тульские известия. 1999. 19 июня), «Год в кресле губернатора» (Вечерняя Рязань. 1999. 16 января), «НТВ сегодня – это пепелище» (Комсомольская правда. 2001. 17 апреля), «Этикетку Newsweek на что попало не налепишь» (Время новостей. 2001. 19 апреля) и др.

Подобный стиль во взаимоотношениях изданий и отдельных журналистов стал привычным. Мало кто из них уже реагирует на те или иные обвинения в свой адрес со стороны недоброжелателей. Об этом говорят многочисленные примеры. Вот только один из них:

 

«В газете “Вологодские новости” приводится заявление депутата областной Думы предпринимателя О.К. Фомичева: “Журналистам, в зависимости от их известности, квалификации и солидности издания, приходилось платить гонорары от 300 тысяч до нескольких миллионов. А некоторые еще артачатся – мало”.

И никто не обиделся! Конечно, есть заказные убийства, есть и заказные статьи, и даже известен уникальный случай, когда “Журналиста взяли с поличным при получении денег за статью” (так называлась корреспонденция в “Московском комсомольце”). Но поразительно, что бесчисленные журналистские разборки, ограничиваясь взаимными поношениями в кухонном стиле коммуналки: “От такого слышу” – не повлекли за собой исков о защите чести, достоинства и деловой репутации…»[21].

 

Конечно, в какой-то мере междоусобицу средств массовой информации можно было бы рассматривать как необходимую и вполне приемлемую в рыночных условиях конкуренцию, если бы при этом создавалось многообразие правдивого информирования общества, позволяющего населению увидеть объективную картину мира, если бы журналисты соблюдали в своей деятельности требования права и морали и отчетливо заявляли, чьи интересы защищает то СМИ, в котором они работают. Однако, к большому сожалению, ими все делается для того, чтобы скрыть свою зависимость от тех или иных лиц, группировок, структур. Именно это, в первую очередь, мешает массовой аудитории точно определить позицию, занимаемую журналистами, а значит и правильно оценить публикуемую информацию.

В результате создается ситуация, когда СМИ, как говорится, рубят сук, на котором сидят. Они становятся не просто инструментом решения чужих задач, а объективно ведут борьбу против тех принципов устройства общественной жизни, тех идеалов, за которые так азартно ратовали в начале девяностых годов, как за ценности демократического общества. Более того, они уничтожают тот капитал, которым традиционно обладала российская журналистика, несмотря на все передряги, в которые попадала на протяжении своей истории, – капитал доверия со стороны аудитории.

 

«По данным последнего всероссийского репрезентативного опроса населения, обобщенный образ журналиста положительно охарактеризовали немногим больше 60% опрошенных, в представлении же остальных он носит явно отталкивающие черты. Приведем распределение... мнения россиян о журналистах: “ловцы сенсаций и “жареных” фактов” – 28%, “прислужники властей, богатых и влиятельных людей” – 15%, “манипуляторы общественным мнением” – 14%, “продажные борзописцы, лжецы” – 7%»[22].

 

Иначе говоря, в сознании аудитории журналистика все больше превращается из вольнолюбивой «четвертой власти» в презираемую «древнейшую профессию».

Один известный деятель очень точно сказал обо всем происходящем с нынешней журналистикой: «СМИ убивают СМИ, журналисты – журналистику». И, конечно же, прогрессирующая коррозия журналистского профессионализма, профессионального достоинства отнюдь не способствует эффективности расследовательской журналистики как инструмента социального контроля, как средства выявления объективно существующей в обществе ситуации, то есть реализации ею своих изначальных функций.

в начало главы << >> в начало

 

ГЛАВА 3.

ПРАВОВЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ В ЖУРНАЛИСТСКОМ РАССЛЕДОВАНИИ

 

Правовые ограничения

Этические ограничения

 

Журналист-расследователь должен с особой тщательностью соблюдать требования закона, ограничивающие эту деятельность, а также этические нормы, регулирующие его отношения как с источниками информации, так и с «героями» выступлений и, разумеется, с аудиторией СМИ. Только видя этико-правовые границы, в которых может протекать журналистское расследование, он может действительно реализовать цели, ради которых проводится его расследование.

в начало главы << >> в начало

 

Правовые ограничения

 

Правовые ограничения в деятельности журналиста-расследователя необходимо отличать от того, что, скажем, называется «судебным преследованием» журналистов, когда нормы права применяются для сведения счетов с неугодными авторами публикаций в СМИ. Правовые ограничения – это юридические нормы, законы, которые журналист (как и любой законопослушный гражданин) должен соблюдать, осуществляя профессиональную деятельность, в том числе расследовательскую. Правовое «поле» журналиста-расследователя, как говорится, «прописано» прежде всего в законах. Именно они – первооснова правового регулирования его деятельности.

Как социальный институт, отечественная журналистика базируется на демократических принципах Конституции Российской Федерации (особенно важна статья 26, позволяющая журналисту свободно собирать и распространять информацию), законах «О средствах массовой информации», «О милиции», «О прокуратуре», «О статусе судей», «Об оперативно-разыскной деятельности», «О Федеральной службе безопасности», «О государственной тайне», на Уголовном и Гражданском кодексах и других нормативно-правовых документах, а также редакционных уставах и договорах. К сожалению, свод законов, определяющих деятельность журналиста, неполон. Многие важные законы только пишутся, другие (например, Закон «О телерадиовещании») стали в свое время заложниками политических игр.

Но несовершенство законов, как и незнание их, не является оправданием правовой безграмотности журналистов. А такой факт выявляется все чаще и чаще в процессе решения возникающих конфликтов легитимным способом. Законы, по которым приходится действовать журналистам, разумеется, кому-то могут нравиться, кому-то – нет (см.: Комментарий к проекту закона «О внесении дополнений в Закон Российской Федерации “О средствах массовой информации”»//Российская газета. 1998. 28 февраля), но независимо от этого журналист всегда должен следовать закону, пока он легитимен.

Применение законов в правовом регулировании деятельности журналистов (в том числе расследователей) предполагает определенный баланс между соблюдением журналистом многочисленных требований закона, ограничивающих его проникновение в разного рода тайны, личную жизнь людей и прочее, а также правом на беспристрастный суд над ним в случае нарушения им законов и правом общества знать правду. Разумеется, журналист со своей стороны должен предпринимать все меры для того, чтобы у правоохранителей не было поводов для применения к нему соответствующих санкций за нарушение тех или иных законов. А поэтому необходимо изучать законы, регулирующие этот вид профессиональной деятельности, и соблюдать их.

Законы ограничивают журналистское расследование на разных его этапах в разных аспектах.

 

Правовые ограничения на этапе сбора информации

 

Правовые ограничения, активно «действующие» на этапе сбора информации, заключены прежде всего в статье 49 Закона РФ «О средствах массовой информации». Напомним, что, согласно требованиям этой статьи,

 

«...журналист обязан:

...Проверять достоверность сообщаемой им информации;

удовлетворять просьбы лиц, предоставивших информацию, об указании на ее источник, а также об авторизации цитируемого высказывания, если оно оглашается впервые;

сохранять конфиденциальность информации и (или) ее источника;

получать согласие (за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов) на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его законных представителей;

при получении информации от граждан и должностных лиц ставить их в известность о проведении аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки;

ставить в известность главного редактора о возможных исках и предъявлении иных предусмотренных законом требований в связи с распространением подготовленного им сообщения или материала;

отказаться от данного ему главным редактором или редакцией задания, если оно либо его выполнение связано с нарушением закона;

предъявлять при осуществлении профессиональной деятельности по первому требованию редакционное удостоверение или иной документ, удостоверяющий личность и полномочия журналиста.

Журналист несет также иные обязанности, установленные законодательством Российской Федерации о средствах массовой информации.

При осуществлении профессиональной деятельности журналист обязан уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций».

 

Одно из важнейших требований, которое следует усвоить журналисту-расследователю и иметь в виду прежде всего на этапе сбора необходимых сведений, – требование соблюдения секретов. Важно знать, что в законах существует разделение информации по степени доступности на секретную и информацию для служебного пользования. Наряду с этим существует понятие негосударственных секретов, к которым относятся: тайна следствия, сведения для служебного использования (не для печати), коммерческая, врачебная, личная и другие виды тайны. Законы не относят к тайне сведения о наличии свободных рабочих мест, документы, дающие право заниматься коммерческой деятельностью, информацию, связанную с нарушением экологического и антимонопольного законодательства, сведения, содержащиеся в бухгалтерских отчетах.

Сохранение негосударственных секретов осуществляется их собственником, а также лицами, которым они доверены по службе и роду деятельности. При этом Уголовный кодекс РФ признает преступлением разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом (в том числе журналистом), которому эти сведения были доверены или стали известны по службе или работе. То же разглашение государственной тайны при наличии признаков государственной измены или шпионажа является наиболее тяжким преступлением. А ответственность за разглашение служебной или коммерческой (в понимании «негосударственных» секретов) тайны предусматривается Гражданским кодексом. Лица (в том числе журналисты), получившие и разгласившие служебную или коммерческую тайну, должны возместить причиненный ущерб. Обязаны возместить его и лица, получившие секретную служебную или коммерческую информацию незаконным путем, а также служащие (путем нарушения трудового договора) или контрагенты – вопреки заключенному ими гражданско-правовому договору.

Как показывает практика, при проведении журналистского расследования на этапе сбора информации бывает очень трудно пробраться через бесчисленные преграды, которые объясняются их создателями ссылкой на «коммерческую» и прочие тайны. Чем это объясняется? В первую очередь – недостаточной четкостью формулировок, позволяющих многозначное толкование законов. Возьмем, например, понятие «государственная тайна». Как уже отмечено, в РФ действует Закон «О государственной тайне», который вроде бы четко его раскрывает. В основном государственные тайны (секреты) касаются военного и оборонного потенциала страны. Закон определяет их как государственные секреты особой важности, совершенно секретные и секретные военные, политические, экономические, научно-технические и иные сведения, охраняемые государством. Как видно, при всей кажущейся четкости, на самом деле границы информации, подпадающей под понятие «государственная тайна», настолько размыты, что в результате любая информация, появление которой было бы нежелательно, скажем, для властей, может быть объявлена государственным секретом, не подлежащим разглашению.

В любом случае журналист должен помнить при сборе информации о том, что проникновение в ту или иную тайну, в том числе – личной жизни людей (что, как правило, связано с нарушением закона), может быть хотя бы в какой-то мере оправданным лишь в том случае, если в этом есть большая общественная необходимость.

 

Правовые ограничения на этапе изложения результатов расследования

 

Правовые преграды латентно существуют и на этапе изложения информации, полученной по результатам расследования. Они ограничивают прежде всего характер обобщений и оценок, выносимых расследователем (в том числе устами экспертов, свидетелей расследуемого события и других лиц), характер языковых средств, экспрессивных выражений, применяемых при изложении текста (например, журналист не имеет права называть кого-то преступником до тех пор, пока это не будет зафиксировано в судебном решении). Избежать этого в известной, но отнюдь не в полной мере и помогает следование требованиям Закона «О средствах массовой информации». Полученная журналистом каким-то образом на этапе сбора сведений та или иная информация, прежде чем она будет опубликована, должна быть соотнесена в первую очередь с требованием статей 50 и 51 этого закона. Первая статья называется «Скрытая запись» и гласит следующее:

 

«Распространение сообщений и материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, допускается:

если это не нарушает конституционных прав и свобод человека и гражданина;

если это необходимо для защиты общественных интересов и приняты меры против возможной идентификации посторонних лиц;

если демонстрация записи производится по решению суда».

 

Статья 51 Закона «О средствах массовой информации» называется «Недопустимость злоупотребления правами журналиста». В ней говорится:

 

«Не допускается использование установленных настоящим Законом прав журналиста в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений, сбора информации в пользу постороннего лица или организации, не являющейся средством массовой информации.

Запрещается использовать право журналиста на распространение информации с цепью опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями».

 

Если журналист не может по каким-то причинам учесть правовые требования (ограничения) при написании материала, то они вполне могут проявиться после его опубликования, но уже в форме судебных исков к автору. Непредвиденный характер возникновения правовых «ловушек» (преград) возможен, как например, и в случае с правовым определением понятия государственной тайны, в силу того, что, к сожалению, на сегодняшний день на «поле» законов существует еще масса терминологических «нестыковок», мешающих журналисту находить точные правовые ориентиры при подготовке расследовательских выступлений, изложении материала, да и дальнейшем отстаивании своих прав. Так, в существующих законах нечетко определены такие, часто применяемые в связанных с журналистскими расследованиями судебных процессах основные понятия, как «честь», «достоинство», «клевета», «оскорбление», «унижение чести и достоинства».

А нечеткость и неопределенность в трактовке основных понятий как в текстах законодательства, так и в юридической литературе «способствуют субъективности и нечеткости их толкования в правоохранительной практике»[23].

 

Нечеткость, недостаточная определенность юридических терминов является существенным недостатком, относящимся к самым разным реалиям журналистской деятельности и ее технологиям, к разным аспектам взаимоотношений журналиста и закона. Так, по мнению известных юристов, готовивших ныне действующий закон о СМИ, например, нельзя не учитывать того, что даже «...применительно к компьютерам в законодательстве уже накопилось немало терминологической путаницы. Так, уже упоминавшийся Закон “Об информации, информатизации и защите информации” использует термины: “информационная система”, “средства вычислительной техники и связи, реализующие информационные процессы” и т.д. Закон РФ “Об авторском праве и смежных правах” говорит о “программах для ЭВМ”, “объектном коде” и “пользователях сети”. Закон о СМИ в редакции от 19 июля 1995 года толкует об “информационных компьютерных файлах” и “программах обработки информационных текстов”. Наконец, анализируемый законопроект предлагает ввести в оборот “компьютерные сообщения”, “компьютерные сети”, “компьютерную информацию”. Тем самым нарушается юридическая совместимость законов и приближается большое вавилонское столпотворение в правоприменении»[24].

 

Подобных «недоделок» в законах достаточно много. И все же, независимо от степени совершенства, соблюдать их журналисту необходимо. Работая в существующем информационно-правовом поле, ему важно следовать двум необходимым условиям. С одной стороны, «не поступаться принципами», то есть стремиться достигнуть общественно значимой цели – раскрывать тайны, идущие во вред обществу, а с другой – избегать конфронтации с законами.

Журналист не должен забывать о том, что нарушения закона с его стороны (даже если они и незначительны по сравнению с теми преступлениями, которые он расследует) дают противодействующим ему лицам реальные основания для привлечения его к судебной ответственности. Примеры неосторожного обращения журналиста с законом хотя и не очень часто, но обнаруживаются. Так, 14 мая 1999 года один известный московский журналист-расследователь А.X. был задержан сотрудниками ГИБДД, поскольку нарушил на своем автомобиле правила дорожного движения. Проверяя документы нарушителя, сотрудники милиции обнаружили у него удостоверения помощника заместителя председателя Московской областной Думы, консультанта Секретариата руководителя Аппарата Государственной Думы РФ, пресс-секретаря Московского таможенного управления, капитана уголовного розыска городского ГУВД, а также специальный талон, позволяющий владельцу его не подвергаться милицейскому досмотру (владельцем всех этих документов он сам и значился).

Журналист наотрез отказался отвечать на вопросы о том, откуда у него все эти документы. Но предупредил милицию, что они представляют собой всего лишь выданные ему соответствующими органами «документы прикрытия». В результате против него возбудили уголовное дело по факту использования поддельных документов. А.X. был отправлен в изолятор временного содержания. Вечером 15 мая его отпустили под подписку о невыезде. Позднее дело было передано в прокуратуру. И только благодаря вмешательству высоких покровителей, с разрешения которых он ранее получил «документы прикрытия», необходимые для выполнения важного и особо трудного расследования, дело было закрыто.

Еще один пример игнорирования (или незнания) закона при организации и проведении расследования. В конце декабря 1999 года в Москве на Садовой-Спасской улице была задержана журналистка Н.В., которая продавала мужские носки. Разрешение на торговлю у нее отсутствовало, и милиция решила препроводить торговку в отделение. Журналистка попыталась объяснить стражам порядка, что выполняет редакционное задание, и предъявила служебное удостоверение. Однако это не помогло, и ее вызвали по повестке в Мещанский межмуниципальный суд. Во время судебного процесса Н.В. предъявила письменное распоряжение главного редактора о том, что получила задание собрать материал для журналистского расследования методом «включенного наблюдения». Для этого на редакционные деньги купила носки и стала выдавать себя за торговку. Однако судья не внял объяснениям и вынес решение оштрафовать журналистку в административном порядке на 40 рублей. Не согласная с решением суда, она стала подавать кассационные жалобы. И только в Верховном суде Российской Федерации спецкору удалось доказать свою невиновность. В высшей судебной инстанции отменили решение районного суда, учитывая, что журналистка лишь создала внешнюю видимость административного проступка, не желая при этом заниматься продажей носков и извлекать из этого какую-либо материальную выгоду. Иногда бывает важно учитывать даже противоположные трактовки законов, с которыми «входит в соприкосновение» журналист-расследователь, что вполне возможно, как уже было отмечено, в силу несовершенства законов, их недостаточной определенности и категоричности. Как правило, здесь необходимы и дискуссия, и компромисс с противостоящей стороной.

О том, как важно прогнозировать возможные последствия для самого расследователя с точки зрения права, говорит, например, уже упоминавшееся громкое дело военного журналиста газеты «Боевая вахта» капитана второго ранга Г. Пасько, по которому велось закрытое судебное разбирательство и которое тянется до сих пор.

Журналисту, который только приступает к журналистским расследованиям, определенную помощь в плане совершенствования юридической подготовки может оказать изучение появившихся в последнее время разнообразных, написанных доступным языком пособий по юридическим вопросам, а также участие в семинарских занятиях, которые организует, скажем, Агентство журналистских расследований в С.-Петербурге, а в Интернете (что для многих более доступно, чем специальная командировка) проводит занятия в форме юридического тренинга Фонд защиты гласности. Для такого рода тренинга можно, например, использовать книгу «Техника юридической безопасности для журналистов: сборник материалов практических обучающих семинаров для работников СМИ и будущих журналистов» (Отв. ред. А. Симонов. – М., 2000).

Чтобы дать общее представление о характере этих семинаров, обратимся к первой главе этой книги, содержащей основные выводы, рекомендации и написанной в расчете на прямое использование практическими работниками – журналистами и другими сотрудниками средств массовой информации, работниками правоохранительных органов, юристами и т.д.

Глава состоит из сорока тематических блоков, каждый из которых построен по принципу «вопрос – ответ». Вот пример:

 

«2. Что такое “честь” и ее “унижение”!

С правовой точки зрения, честь – это сопровождающееся положительной оценкой отражение качеств лица (физического или юридического) в общественном сознании. Однако тогда определение чести вступает в некоторое противоречие с ее пониманием в ГК РФ как нематериального и неотчуждаемого права личности, если только не понимать это право как своего рода “презумпцию наличия чести” – допущение, что человек располагает честью, если он не допустил поступков или высказываний, несовместимых с его положительной оценкой в общественном мнении (общественном сознании). Ср. в Комментарии к ГК РФ: “При защите чести и достоинства действует презумпция, согласно которой распространяемые порочащие сведения считаются не соответствующими действительности. Это означает, что доказывать правдивость таких сведений должен тот, кто их распространил”.

Унижение чести предполагает, что истец ощущает изменение (или считает потенциально возможным изменение) общественного мнения о себе. Это сознательная дискредитация человека в общественном мнении. Однако, как указывает Комментарий к УК РФ, “наличие унижения и его степень, глубину оценивает в первую очередь сам потерпевший”: объективных, тем более операциональных критериев для доказательства того, что “унижение чести” имело место, в законе и текстах права вообще нет.

3. Что такое “достоинство” и можно ли его “унижать”!

По А. Анисимову, достоинство – это “самооценка личности, основанная на ее оценке обществом”. Но сама общественная оценка человека не соотнесена с понятием достоинства. Достоинство есть ощущение человеком своей ценности как человека вообще, конкретной личности, профессионала и т.д. Отсюда понятия личного, профессионального, национального достоинства. Конституция РФ в ст. 21 говорит: “Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления”. Достоинство, как и честь, включается законодателем в число нематериальных прав личности.

Таким образом, понятие достоинства включает в себя осознание человеком своей абстрактной и конкретно-социальной ценности, а также ценности (значимости) социальных групп, в которые он входит [другой вопрос, на какой основе формируются эти группы: чаще всего они являются профессиональными, национальными или конфессиональными (религиозными)]. Оно по определению может быть только со знаком “плюс” – есть ли у данного лица те или иные положительные качества и что по поводу этого лица считает общественное мнение, здесь несущественно.

Конституция РФ не случайно говорит не об унижении, а об умалении достоинства. Здесь, по-видимому, проведена четкая грань между унижением как дискредитацией человека в общественном мнении и умалением как таким воздействием на общественное мнение, которое противоречит достоинству личности как ее неотъемлемому праву. Нельзя унизить человека в его собственных глазах. Поэтому правильнее было бы говорить не об “унижении чести и достоинства”, а об “унижении чести и умалении достоинства”.

4. Что такое “репутация”, “престиж” и “доброе имя”!

Понятие репутации (вообще) в текстах законодательства отсутствует: есть лишь понятие деловой репутации как нематериального права личности (относящегося и к юридическому лицу), не имеющее никакого раскрытия в ГК РФ. (Впрочем, термин “репутация” встречается в УК РФ в статье о клевете, но из контекста видно, что имеется в виду именно и только деловая репутация.) Видимо, понятие репутации, раскрываемое в Комментарии к ГК РФ как “сложившееся о человеке мнение, основанное на оценке его общественно значимых качеств”, есть лишь одна из сторон понятия чести, более широкого, чем понятие репутации.

Что касается понятия деловой репутации, то она связывается в текстах права прежде всего с предпринимательской деятельностью и определяется А. Эрделевским как “сопровождающееся положительной оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании”. Строго говоря, деловая репутация может быть и отрицательной, но, как правило, это сочетание употребляется в положительном смысле: ср. “защита деловой репутации”.

Понятие престижа или морального престижа законодателем вообще не употребляется и встречается только в юридической литературе. Это оценка данного лица общественным мнением с точки зрения его социальной роли, социального статуса, социального влияния. Поэтому престиж может быть более или менее высоким, но не имеет качественной оценки. Сочетание же “моральный престиж” внутренне противоречиво: прилагательное “моральный”, казалось бы, относится к личности человека, а существительное “престиж” – бесспорно только к его оценке общественным мнением.

Что такое “доброе имя” человека – термин, впервые употребленный в тексте нового ГК РФ, – остается пока совершенно непонятным. Видимо, этот термин синонимичен репутации (в общем смысле) и, следовательно, понятие доброго имени подчинено понятию чести.

Одним словом, все эти три понятия не определены законодателем и пока не вносят ничего содержательно или процессуально нового.

5. Что такое клевета!

Ответ УК РФ следующий: это “распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию”. Следовательно, понятие клеветы включает три признака: а) унижение (опорочение) чести и достоинства или подрыв репутации, б) умышленность этого деяния, в) ложность распространяемых сведений.

Таким образом, клевета – такое унижение чести и достоинства (или унижение чести и умаление достоинства), которое связано с умышленной ложью, но совершенно не обязательно предполагает неприличную форму (в отличие от оскорбления – см. ниже).

Попытаемся несколько подробнее разобраться в определении клеветы, данном УК РФ. Здесь есть две неясности.

Во-первых, что такое “заведомо ложные” сведения (формулировка перешла в новый УК из старого)? По-видимому (так трактует это выражение Комментарий к УК РФ), имеется в виду осведомленность распространителя клеветнических сведений об их ложности. Но точное определение законодатель не дает.

Во-вторых, что такое “порочащие” сведения и как они соотнесены с унижением чести и достоинства? В подзаконном акте – Постановлении Пленума ВС РФ от 18.02.92 – есть определение порочащих сведений: “не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов, ...которые (утверждения. – Авт.) умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица”. Значит, налицо три признака порочащих сведений: а) направленность на унижение (умаление) чести и достоинства либо деловой репутации, б) характер сведений (нарушение законодательства или общепринятых моральных принципов), в) ложность этих сведений. Если по признакам б) и в) сведения легко квалифицировать как порочащие, то основной признак – а) – возвращает нас к оставшемуся неопределенным понятию унижения чести и достоинства.

6. Порочащие сведения и позорящие сведения – это одно и тоже)

Нет, не одно и то же, хотя кое-где в юридической литературе они отождествляются. Позорящие сведения, как и порочащие, направлены на унижение чести и достоинства. Но, в отличие от порочащих, у них нет признака ложности.

7. Что такое вообще сведения?

Сведения – это тексты, содержащие описание (и оценку) тех или иных событий или их отдельных компонентов. Они могут быть фактологическими и оценочными, истинными и ложными и т.д. См. об этом ниже в данной главе, а также в главах 2 и 3 и Приложении 2. Сведения могут разглашаться и распространяться. Они могут выражаться в разных языковых формах (см. главу 2).

8. Что такое оскорбление!

Согласно ст. 130 УК РФ, это “унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме”. Здесь присутствуют два признака: а) направленность на унижение чести и достоинства и б) неприличная форма. Строго говоря, предполагается еще один признак, в тексте статьи прямо не указанный – это в): умышленный характер деяния. Правдивость (истинность) или ложность сведений, распространяемых при оскорблении, значения не имеет.

Как мы видели выше, понятие унижения чести и достоинства субъективно и юридически точно неопределимо. Трудно, хотя и возможно установить умышленность оскорбления. И, наконец, столь же туманно, как мы увидим далее, понятие “неприличной формы”. Получается неопределенность если не в кубе, то в квадрате.

9. Что понимается под “неприличной формой”?

Если бы кто-нибудь знал, что надо понимать под этим выражением! Законодатель никаких определений не дает. А Комментарий к УК РФ – лучше бы не давал. Вот что он говорит: “Неприличная форма дискредитации потерпевшего означает, что отрицательная оценка его личности дается в явно циничной, а потому резко противоречащей принятой в обществе манере общения между людьми. Это, прежде всего нецензурные выражения, сравнение с одиозными историческими и литературными персонажами”.

Циничный – синоним непристойного или неприличного с той только разницей, что непристойность не предполагает умышленности, а цинизм предполагает. Что такое “явно циничная” манера – остается тайной. Что вкладывается в понятие “принятой в обществе манеры общения между людьми” – еще менее ясно (см. главу 4).

Нецензурные выражения – опять-таки синоним непристойной формы, т.е. они дают отрицательную оценку личности потерпевшего через употребление слов и выражений с определенной семантикой, считающихся неуместными в большинстве ситуаций общения. Кстати, а если эти слова и выражения употреблялись, а отрицательная оценка личности при этом не давалась – этакие дружеские ласковые матюки (см. в главе 4 о функциях мата или обсценной лексики)? “Одиозный” по словарю С.И. Ожегова, – это “вызывающий крайне отрицательное отношение к себе, крайне неприятный”. Но вызывающий отношение у кого? Гитлер – одиозная фигура? Несомненно. Но, по-видимому, не для Президента Беларуси. Таким образом, ни одно из приведенных здесь выражений не может быть определено – или, по крайней мере, не определено – сколько-нибудь объективно. Начиная с дискредитации, по всей вероятности, здесь полностью синонимичной унижению чести и достоинства»[25].

 

Важную роль в правовом саморегулировании расследовательской деятельности может сыграть знание авторами, осуществляющими такую деятельность, судебных прецедентов по тем или иным ситуациям, в которых может оказаться журналист, добывающий необходимую информацию. В качестве иллюстрации рассмотрим, как создавался один из таких прецедентов в ходе судебного разбирательства по журналистскому расследованию, проведенному Гюнтером Вальрафом, о котором уже шла речь в начале книги.

Этот случай показывает, что сами по себе судебные вмешательства в ситуации, связанные с журналистскими расследованиями, не есть что-то ненужное, мешающее установлению достоверной картины происходящего, раскрытию преступлений. Но только в том случае, когда суд беспристрастен и справедлив. Вмешательство в ситуацию судов, обладающих подобными «чертами», нередко помогает разъяснению ситуации, расстановке точных акцентов, то есть созданию полезных для расследовательской журналистики прецедентов. Надо сказать, что судебные разбирательства сопровождали журналистские расследования Гюнтера Вальрафа довольно часто. То, о котором пойдет речь, состоялось в 1977 году и было посвящено возможности проведения тайных расследований и применения в них метода «скрытого наблюдения».

Разбирательство было вызвано следующим случаем.

В 1997 году Вальраф под именем Ханса Эссера устроился на работу в ганноверскую редакцию шпрингеровской газеты «Бильд» и установил ряд вопиющих нарушений в работе этой газеты с поступающими туда сведениями. Результаты своих наблюдений он опубликовал в книге «Рождение сенсации» (Кельн, 1977). Издательство «Шпрингер-ферлаг» возбудило иск против журналиста. По нему состоялось заседание Федерального суда, который принял решение, согласно которому каждый журналист-расследователь должен решать, что для него важнее – то ли общественная ценность его будущей публикации, то ли запрет работать под чужим именем? Что касается Вальрафа, то суд, в данном случае исходя из приведенного решения, рассудил так:

 

«Вскрытие и оценка таких нарушений в процессе обмена мнениями является той задачей, ради которой Основной закон гарантирует свободу слова. Такие нарушения наносят больший вред правопорядку в целом, чем то обстоятельство, что при обнародовании информации сразу становится ясно, что добыта она незаконным путем»[26].

 

В то же время Гюнтеру Вальрафу было запрещено что-либо рассказывать обо всем, что касалось личной жизни бывшего заведующего редакцией газеты «Бильд», подробности которой он узнал, побывав у него дома. При этом суд сослался на то, что частная жизнь в данном случае не может быть объектом общественного интереса, в отличие от профессиональной деятельности. Кроме того, Вальрафу было указано, что один из фрагментов книги является предосудительным, и его не следовало публиковать. Этот фрагмент представлял собой изложение одного из протоколов редакционной летучки «Бильд». В протоколе не было ничего, что говорило бы о противозаконном характере летучки или обсуждавшегося предмета. А в этом случае вступает в силу положение закона о свободе печати, требующего обеспечить защиту конфиденциальности редакционной деятельности органа печати, нарушение которой могло бы нанести вред издательству «Шпринrep-ферлаг», а также и правопорядку, существующему в стране.

в начало главы << >> в начало

 

Этические ограничения

 

Ситуации, в которые попадает журналист-расследователь, не всегда могут быть оценены только с позиций права. Важные ориентиры дает ему и мораль (этика). В отличие от законов права, представляющих собой жесткие требования общества к личности, моральные требования базируются на феномене «со-вести», то есть способности человека «со-знавать» (знать, как это знает что-то другой человек), «со-переживать», «со-чувствовать» (переживать нечто, происходящее с другими людьми, как переживают они) и поступать по отношению к ним, опираясь на совесть и сопереживание так, как он хотел бы, чтобы и другие люди поступали по отношению к нему. Если нарушение норм права влечет за собой жесткие и неотвратимые санкции (штраф, заключение в тюрьму и т.д.), то нарушение норм морали чревато для нарушителя лишь общественным порицанием, презрением, демонстрацией недовольства и недружелюбного поведения со стороны других людей, насмешками в его адрес. Подобная реакция возможна, разумеется, и по отношению к журналисту, если он нарушает этику. Этические нормы могут совпадать по своей сути с требованиями правовых законов («не убий», «не укради» и пр.).

Этическое регулирование составляет основу саморегулирования жизни людей, отдельных социальных групп, общества в целом. Этика лежит и в основе саморегулирования журналистской деятельности. Понятия «саморегулирование журналиста», «саморегулирование прессы» существуют достаточно давно. Опыт саморегулирования накоплен многими теле-, радиокомпаниями, издательствами, газетами, журналами. Часто они имеют свои этические кодексы, в которых прописано, что должен делать журналист, а что – нет. Корпоративная ответственность, профессиональная солидарность невозможны без соблюдения норм этики. Проблема саморегулирования, самоограничения становится в наше время исключительно важной. Ведь демократия, как таковая, собственно говоря, строится на двух основных понятиях: «свобода» и «ответственность». А саморегулирование – одно из важнейших оснований их проявления. Ответственность означает не поклонение своему начальству, не угождение подчиненному, а осознанное поведение, направленное на выполнение своего долга не в ущерб другим гражданам, всему обществу.

Ответственность должна быть одним из краеугольных камней в журналистской деятельности. Ибо журналистика – исключительно сильное оружие, которым надо уметь пользоваться. Не случайно в последние годы этика журналистики привлекает к себе пристальное внимание. В теоретическом плане это проявилось в стремлении разработать концепцию морального регулирования в журналистике. Единая концепция пока не создана, но уже появились достаточно заметные работы данного плана. Так, в последнее время, например, были опубликованы две интересные книги. Первая – «Профессиональная этика журналиста: парадоксы развития, поиски, перспективы» – написана известным журналистом, профессором Д.С. Авраамовым. Вторая – «Профессиональная этика журналиста» – преподавателем, доцентом факультета журналистики МГУ Г.В. Лазутиной. Как это часто происходит в науке, авторы этих работ по-своему определяют суть профессиональной этики журналиста. Главное расхождение, которое существует между концепциями, заключается в следующем.

 

Д.С. Авраамов считает, что определяющим, исходным является положение, согласно которому «развитие нравственности ведет к отпочкованию от нее особых, профессиональных норм»[27]. По его мнению, профессиональная мораль выступает в качестве призмы, сквозь которую преломляются общеморальные требования к деятелю в силу соответствующей специфики деятельности, сохраняя, однако, свою суть. Именно поэтому «профессиональная мораль не претендует на роль универсального регулятора поведения специалиста. Сфера ее влияния ограничена трудовыми отношениями, а требования локальны... Мотивы, цели, приемы и результаты профессионального труда мораль постигает тоже только с одной, но очень важной стороны – в их ценностных значениях. Она представляет собой особый оценочно-императивный способ освоения специалистом целей и содержания в своей профессиональной деятельности»[28].

По мнению Г.В. Лазутиной, профессиональная мораль отнюдь не является трудовой моралью:

 

«Трудовая мораль формируется социальной практикой в целом. Она вызвана к жизни прежде всего потребностью социального организма закрепить в поведении человека, независимо от его места в социуме, такое отношение к труду, которое могло бы гарантировать бесперебойное поступление в фонд общества качественных, жизненно важных продуктов с целью поддержания его устойчивости (иначе говоря, обеспечивать выживаемость человечества и человека). В этом и состоит ее роль; такая цель содержится в императиве моральной установки индивида, заключающей в себе общий нравственный закон социума. Именно необходимость поддержания устойчивости общества как системы и отражается общественным сознанием в форме определенного свода норм трудовой морали.

Профессиональная мораль рождается в рамках конкретной деятельности, образуя одну из сторон способа этой деятельности. Ее функция – обеспечить такое поведение членов профессиональной группы, при котором данная деятельность приносит наилучшие результаты, оправдывая свое общественное предназначение. Поэтому профессиональная мораль непосредственно включена в технологический процесс деятельности каждого члена трудовой группы, ориентируя его конкретные личностные проявления на выработанные стандарты поведения»[29].

 

Из отмеченного основного расхождения в трактовке сути профессиональной этики журналиста вырастают и другие несовпадения двух концепций, в итоге разводящих их в разные стороны. А это, конечно же, не способствует формированию единых исходных представлений, на которые могли бы опираться в своем этическом самоопределении журналисты. Отсутствие единых фундаментальных подходов в этике журналистской деятельности «компенсируется» многообразием моральных кодексов, создаваемых в разных СМИ, которые, как показывает их изучение, формируются, однако, на основе некоей общей «линии».

Для того чтобы более точно заметить эту линию, приведем содержание двух наиболее известных документов, предлагающих нормы этического саморегулирования в журналистике. Важно то, что эти два документа разделяет большой период времени (первый из них создан в 1927 г., а второй – в 1954-м и изменен в 1986 г.). Вот что собой представляет первый документ:

 

«Кодекс журналистской этики, принятый американской газетной гильдией.

 

1.         Первейшей обязанностью журналиста является распространение точных и неискаженных сведений и уважение прав частных лиц и групп во всех случаях соприкосновения с ними.

2.         Журналисты должны считаться с равенством всех людей перед законом; журналисты должны руководствоваться в своей работе только фактами и правдой и не поддаваться влиянию политических, экономических, социальных, расовых или религиозных предрассудков.

3.         Журналисты должны рассматривать лиц, привлеченных к судебной ответственности, как невиновных до тех пор, пока над ними не произнесен окончательный приговор суда. Такого отношения требуют и законы страны. Газетная информация по вопросам судебной хроники должна быть составлена таким образом, чтобы не порождать предубежденности среди читателей.

4.         Гильдия при помощи своих членов и путем соглашения с редакторами и издателями должна бороться с замалчиванием фактов, относящихся к «привилегированным» лицам и группам.

5.         Газеты не должны выдавать доверительно сообщенные им сведения или источники сведений суду или другим юридическим или следственным организациям. Журналист обязан сохранять тайну, доверенную ему, и после того, как он перешел на службу в другую организацию

6.         Хроника должна редактироваться исключительно в отделе информации, а ни в коем случае не в отделе объявлений.

Журналисты должны держать себя прилично и с достоинством не только в помещении редакции, но и вне ее. Они должны избегать всяких поступков, которые могут быть истолкованы как заискивание перед кем бы то ни было»[30].

 

Сравним его со вторым документом:

 

«Международная федерация журналистов Декларация принципов поведения журналистов Принята на Втором Всемирном конгрессе Международной федерации журналистов в Бордо 25–28 апреля 1954 года; изменения внесены на XVIII Всемирном конгрессе МФЖ в Хельсинки 2–6 июня 1986 года.

 

Международная декларация провозглашается в качестве стандарта профессионального поведения журналистов в области приобретения, передачи, распространения и комментирования информации и описания событий.

 

1.         Уважение правды и права общества знать правду – первоочередной долг журналиста.

2.         Осуществляя профессиональную деятельность, журналист обязан отстаивать принцип свободы при честном сборе и публикации информации и права на честный комментарий и критику.

3.         Журналист обязан оперировать только той информацией, источник которой ему известен. Журналист не должен пренебрегать важной информацией или фальсифицировать документы.

4.         Получая информацию, фотографии и документы, журналист должен использовать только честные методы.

5.         Журналист должен сделать все для исправления или опровержения информации, которая может нанести серьезный ущерб.

6.         Журналист обязан соблюдать профессиональную тайну и не разглашать источник информации.

7.         Журналист должен отдавать себе отчет в той опасности, которую таит в себе призыв к дискриминации, распространенный через СМИ, и должен сделать все возможное для того, чтобы избежать даже невольного стимулирования дискриминации на основе расы, пола, языка, религии, политических или иных взглядов, национального и социального происхождения.

8.         Журналист должен считать серьезными профессиональными нарушениями:

– плагиат;

– умышленное искажение фактов;

– клевету, оскорбление, необоснованное обвинение;

– получение взятки в любой форме за публикацию (не публикацию) того или иного материала.

9.         Журналист, достойный этого высокого звания, считает своим долгом добросовестно выполнять вышеизложенные принципы. Действуя в рамках законодательства своей страны, журналист при решении профессиональных вопросов признает только юрисдикцию коллег, в том числе и в случае вмешательства в такого рода вопросы правительства или других ответственных лиц»[31].

 

Как видим, положения документа, созданного на заре двадцатого века, и документа, рекомендующего журналистам нормы этического поведения в его конце (да и в наши дни), во многом совпадают. Это свидетельствует о том, что этика имеет изначально некие устойчивые принципы, которые могут лишь конкретизироваться, дополняться частными положениями.

Предлагаемые журналистам в качестве инструментов морального саморегулирования этические требования, прежде всего, рассматривают следующие отношения.

 

Журналист-расследователь и «источник» («держатель») информации

 

Какими должны быть отношения, неизбежно возникающие между журналистами и «источниками» информации, то есть людьми, у которых они получают те или иные сведения, необходимые для расследования? Вот что говорит по этому поводу известный американский журналист Майкл Берлин:

 

«Журналист, занимающийся расследованием, должен действовать в рамках законности и соблюдать нормы этики – иначе он ничем не будет отличаться от тех, чьи преступления он расследует.

Это означает: никакой политики и личных интересов, интересы общества и только они должны быть поводом для расследования. Никаких краденых документов. Никаких взяток за информацию. Никаких незаконных проникновений на частную территорию, за исключением тех случаев, когда журналист готов нести за это судебную ответственность.

И самое главное. Ни при каких обстоятельствах репортер не должен раскрывать источник информации, если он дал обещание держать его в секрете. Во многих странах, включая США, журналисты предпочитали тюремное заключение, но не называли своих источников информации. В связи с этим все материалы, включая записные книжки, кассеты, другие записи, которые могут раскрыть конфиденциальные источники, должны храниться в надежных местах и никогда не передаваться властям, кроме как с согласия самих источников. Данная практика является не только этической основой расследования. Если журналист раскрывает источник информации, то его репутация разрушена навсегда»[32].

 

Более лаконично и в то же время объемно требования к отношениям журналиста с аудиторией сформулированы в «Кодексе этических норм» (1996), предложенном для применения Обществом профессиональных журналистов.

 

«...Журналисты, выполняющие требования профессиональной этики, относятся к источникам информации, героям публикаций и коллегам как к людям, достойным уважения.

...Прежде чем обещать источнику анонимность, выяснить его мотивы. Полностью прояснить условия выполнения обещаний, данных в обмен на информацию. Обещания надо выполнять.

...Отдавать себе отчет в том, что сбор и публикация информации могут нанести вред и причинить боль; поиск новостей – не основание для вседозволенности.

...Избегать скрытых и прочих тайных методов сбора информации. Исключение могут составлять те случаи, когда открытые традиционные методы не позволяют собрать жизненно важную для общества информацию. Необходимость использования таких методов должна быть объяснена в самом сюжете.

...Проявлять внимание к тем, кому может быть нанесен ущерб в результате репортажа. Проявлять особую чуткость в отношении детей и иных беззащитных источников информации.

Быть особенно чутким при сборе информации или публикации интервью и фотографий к тем, кого непосредственно затронули трагедия или горе. ...Быть особенно бдительным при общении с источником информации, предлагающим информацию взамен за услуги или деньги, не вступать в торги из-за информации».

 

А как быть, если нужная информация есть у человека, которого, например, подозревают в совершении того преступления, которое расследует журналист? Если он заявит возможному преступнику о своем интересе к его махинациям, то вряд ли сможет рассчитывать на его признание, раскаяние, желание дать необходимую информацию и т.п.

Общение с такими людьми, как показывает практика, часто неминуемо выходит за рамки общественной морали.

 

Журналист и «герои» его расследования

 

«Героями» журналистских расследований в отечественных СМИ, как правило, становятся люди, чьи действия, мягко говоря, расходятся с интересами общества и существующими в нем законами. Коррупционеры, члены криминальных групп, политические интриганы, мошенники, лица, наносящие урон экологии страны – именно о них и подобных им чаще всего рассказывают журналисты в расследовательских публикациях. Ясно, что такие люди не могут вызвать симпатии у нормального автора. Но означает ли это, что журналист может в общении с ними, рассказе об их действиях отбросить в сторону какие бы то ни было моральные нормы общения, принятые в обществе? Может ли он написать о своем «герое» все, что захочет? Если при этом он имеет в виду суть совершенного «героем» преступного действия, то может. Журналист может рассказать все, что проясняет это действие, делает его зримым, позволяет легко увидеть степень общественной опасности. Но – не более того.

Как должен поступить журналист, если ему хочется, предположим, рассказать нечто из личной жизни чиновника, который, например, уличен в коррупционных связях, что может вызвать общественный интерес, заслуживает публичного разбирательства? Этическое требование, которому он может следовать в данном случае, очень хорошо сформулировано во внутрикорпоративном кодексе – «Рекомендации продюсерам Би-Би-Си – 2000 г.».

 

«Уважение к закрытости частной жизни...

 

Би-Би-си должна уважать закрытость частной жизни людей, признавая, что любое вторжение в частную жизнь должно быть оправдано только очень высокими благородными целями. Частное поведение, переписка, переговоры не могут стать общественным достоянием, если это не оправдано более широкими общественными интересами (из главы 4)»[33].

 

К сожалению, многие журналисты порой как будто забывают, что понятия «общественный интерес» и «интересы общественности» – совершенно разные вещи. Обществу может быть интересно все, и то даже, во что конкретный человек имеет право окружающих не посвящать, то, что последних абсолютно не касается. В наших средствах массовой информации, наряду с весьма толковыми расследованиями, которые действительно показывают людям проблемы, возникающие в государстве, являются своеобразным инструментом борьбы с ними, появляются работы, которые можно отнести к этому жанру только по структуре, методам, которыми была получена информация, и пр. Но отнюдь не по содержанию, коль оно не затрагивает интересы (потребности) общества, а вместо этого раскрывает подробности пусть далеко не святой, но личной жизни того или иного человека. Авторы таких расследований явно не признают (или не знают, что менее вероятно) не только соответствующие этические нормы, но и, например, Конституцию РФ, статья 23 которой гарантирует неприкосновенность личной жизни всем (без исключения) гражданам России:

 

«1 часть: Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени;

2 часть: Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Ограничение этого права допускается только на основе судебного решения».

 

Данные гарантии конкретизируются в соответствующих статьях Уголовного кодекса РФ, согласно которым за нарушение положений Конституции РФ предусматривается взыскание штрафа с нарушителя или наказание его исправительными работами или лишением свободы сроком до двух лет (ст. 137, 138, 139).

Рассматривая свои отношения с «действующими лицами» расследований, журналист может исходить из тех норм, которые излагаются в названном уже «Кодексе этических норм» (1996):

 

«...Делать все возможное, чтобы встретиться с “героями” своих публикаций и предоставить им возможность ответа на обвинение в правонарушении или проступке.

...Признавать, что простые граждане имеют больше прав на защиту частной жизни, чем должностные лица, стремящиеся к власти, влиянию или общественному вниманию. Только крайняя общественная необходимость может стать оправданием для вмешательства в частную жизнь другого лица. Быть осторожным, раскрывая имена несовершеннолетних подозреваемых в совершении сексуальных преступлений или их жертв.

...Тщательно подумать, прежде чем решиться назвать имена подозреваемых в совершении преступления до того, как им предъявлено официальное обвинение.

...Попытаться сохранить баланс между правом обвиняемого на беспристрастный суд и правом граждан знать правду.

...Избегать стереотипов в отношении к людям на основе их расы, пола, возраста, вероисповедования, национальности, физических недостатков и социальной принадлежности.

...Быть смелым и бдительным в вопросах привлечения к ответственности лиц, наделенных властью».

 

Изложенные нормы охватывают наиболее важные, узловые моменты взаимоотношений журналистов и «героев» их произведений. И уже следование только им может вывести журналистское расследование на вполне приемлемый с точки зрения этики уровень общения между ними.

 

Журналист и аудитория

 

Информирование населения об общественно значимых фактах и событиях, в том числе (и в первую очередь) негативного характера, затрагивающих интересы граждан и общества, – обязанность СМИ в целом и долг каждого журналиста-расследователя в отдельности. Насколько возможно выполнение этих требований в современных условиях, когда положение средств массовой информации в России можно охарактеризовать как переходное? Поскольку в духовном плане СМИ переживают «кризис жанра» – советская система идеологических и моральных ориентиров рухнула, патриархальная не возродилась, западническая не привилась, то откровенной безнравственностью сегодня уже никого удивить невозможно.

Это замечание существенно в общем плане и для отношений между журналистом и аудиторией. Тем не менее в любом обществе, при любой форме правления находились люди, которые в отношениях с другими всегда руководствовались высокими моральными требованиями. Это касается и журналистов. Такие журналисты (некоторые из них называют себя представителями «старой школы») стремятся писать о происходящем объективно. Но в их понимании объективность не означает безразличия к тому, как описание происходящего может повлиять на психику, представления аудитории о мире. Они твердо уверены, что журналист, выступающий в жанре расследования, должен обязательно следовать запретам, заключающимся, например, в том, что нельзя описывать детали, к которым журналист сам испытывает чувство омерзения, так же как нельзя и показывать «геройство» журналиста на драматическом фоне событий, поскольку это не только нелепо, но и неэтично. А главное – нельзя обманывать аудиторию, предлагая ей заведомо недостоверный материал.

Необъективность, недостоверность содержания публикации – один из основных признаков неуважения журналиста к своей аудитории. Не случайно требование достоверности информации является одним из важнейших во многих кодексах этики журналистов. «Ищите истину и несите ее людям», – гласит, например, упоминавшийся «Кодекс этических норм». Насколько современная журналистика следует данному требованию? Об этом каждый может судить исходя из собственного опыта. В общем потоке публикуемых журналистских расследований можно обнаружить достаточно много достоверных текстов. Однако, к большому сожалению, встречаются и «расследования», об объективности которых говорить вряд ли возможно.

К подобным исследователи относят, например, ряд публикаций известного в недалеком прошлом телеведущего РТР С. Доренко. Оглашая по общероссийскому телевидению (в период выборов в Госдуму в 2000 г.) свои так называемые расследования, он обвинял некоторых известных деятелей – кандидатов в депутаты Думы – в коррупции, убийствах и пр. Судебные разбирательства показали, что журналист врал, а потому обязан публично принести свои извинения оклеветанным людям и выплатить им компенсацию за моральный урон. Союз журналистов России исключил С. Доренко из своих рядов, а вскоре он был уволен с работы на ТВ.

Вроде бы справедливость восторжествовала. Но ведь именно публикации, подобные тем, о которых шла речь, очевидно, и побуждают некоторых исследователей заявлять даже о том, что в России пока ни одно средство массовой информации не дает объективных расследовательских материалов, и вообще нет никаких журналистских расследований. Есть же война компроматов. А журналист в ней выступает лишь как жалкий посредник, некий «канал», через который определенные силы целенаправленно «сливают» известного рода информацию. Может быть, это не вполне справедливое мнение, но нельзя не согласиться с тем, что в нем есть доля истины.

Второй важный признак, по которому можно судить, как журналист относится к своей аудитории, – это язык изложения материала. Журналист, уважающий читателя, будет обязательно говорить с ним нормальным, интеллигентным языком, не подстраиваясь под бытующие в этой аудитории языковые стереотипы или присущие некоторой ее части языковое невежество, языковую пошлость или лагерную «феню». Журналист, видящий в аудитории ограниченное «быдло», чье восприятие якобы направлено только на поиск языковых скабрезностей, кому к лицу только нравственная тупость, с кем надо говорить как с блатными «братками», не просто не уважает ее, но и поощряет, легализует и пошлость, и хамство, и низкие устремления. И все это маскируется под понятие «языковой демократии», как будто демократия не предусматривает ответственность журналиста за каждое сказанное слово. «Вербальное» неуважение своей аудитории – такой же знак моральной распущенности журналиста, как и вранье, которое, к сожалению, переполняет современную прессу.

Тем не менее, журналисты, демонстрирующие примеры моральной выдержанности в своей деятельности, существуют. Хотя в силу свойственной этим людям скромности примеры такой выдержанности они вовсе не склонны афишировать. Скажем, случайно стало известно, что один маститый журналист из московского популярного издания, автор статьи «Как это было» (о взрыве в подземном переходе станции метро «Пушкинская»), первым из газетчиков оказался на месте катастрофы, был ее очевидцем. Но, тем не менее, в публикации он никак не попытался намекнуть на свою оперативность, несмотря на советы некоторых коллег использовать выигрышный момент, чтобы читатели, да и конкуренты знали, «с кем дело имеют». Описывая страшное происшествие, он применял эмоционально-выразительные средства тактично, не выставляя детали в жутком, нещадном виде, не вдавался в анатомические подробности. В следующем номере вообще опубликовал материал под псевдонимом, хотя построил его на личных наблюдениях и комментариях одного из сотрудников уголовного розыска Оперативного штаба ГУВД Москвы, с которым журналист был на месте катастрофы. В том же выпуске газеты опубликован еще один его материал под заголовком «Анатомия взрыва», в котором журналист изложил свою беседу с экспертом, руководителем московского научно-технического центра «Взрывоустойчивость» при МГСУ, дав читателям подробную информацию о технической стороне взрыва и сообщив достоверную хронологию события.

Именно таким образом авторы реализуют не показное, а действительное уважение к своей аудитории. Не бахвалясь перед ней своим профессионализмом, а видя в ней партнера по честному общению, достойного того, чтобы не «заслонять» своей фигурой реальную картину отображаемого события, а также не искажать ее.

Журналист-расследователь в своем общении с аудиторией может ориентироваться на исполнение норм разных моральных сводов, предлагаемых разработчиками средств массовой информации. Но ему будет уже вполне достаточно применять хотя бы тот же «Кодекс этических норм», который требует:

 

«...Указывать, по мере возможности, источники поступающей информации. Общество имеет право на максимум информации о надежности источника.

...Обеспечить, чтобы заголовки, информация, имеющая броский характер и способная породить соответствующую реакцию, фото-, видео- и киноматериалы, графика, звуковые фрагменты и цитаты были достоверными. Они не должны приводить к упрощенному восприятию материала или его освещению вне контекста.

...Не искажать ни при каких обстоятельствах содержание фото- и видеоматериалов. Усиление образа возможно в качестве технического приема, обеспечивающего более полное его раскрытие. Смонтированные материалы и фотоиллюстрации должны быть помечены.

... Избегать показа происшедших ранее событий, способных ввести в заблуждение. Если такой показ необходим, непременно уведомить об этом зрителя.

...Смело говорить обо всех положительных и отрицательных сторонах природы человеческой, даже когда это многим не нравится.

...Проводить четкую грань между защитой интересов и новостийными репортажами. Анализ и комментарии должны быть четко обозначены и не должны искажать факты или контекст.

...Поощрять критические высказывания общественности в адрес средств массовой информации.

...Признавать ошибки и быть готовым их исправить».

 

Предлагаемых этических ориентиров, использование которых могло бы помочь сделать расследовательскую журналистику «этически выдержанной», разработано вполне достаточно. Были бы проявлены желание и воля к их применению во всех ситуациях, в каких это возможно. К сожалению, общая потребность в моральном саморегулировании деятельности журналистов, в том числе «расследователей», в настоящее время имеет тенденцию к ослаблению. Достаточно часто этические коллизии, возникающие в практике того или иного журналиста, разрешаются элементарным игнорированием требований этики, принесением ее в жертву профессиональным и коммерческим целям конкретных СМИ. Подобное с каждым днем становится все более очевидной традицией в деятельности средств массовой информации. Причем наблюдается это не только в России, но и в других странах. Примечательны в указанном отношении ответы известного немецкого публициста, председателя Германского союза журналистов Хермана Майна, на вопросы российского журналиста в интервью, опубликованном в октябрьском номере «Журналиста» за 2000 год:

 

«– В последнее время мы все чаще слышим о нарушениях в сфере охраны прав личности. Журналистам ставят в упрек, что они вторгаются в частную жизнь как знаменитостей, так и рядовых граждан. Как далеко зашли и как далеко могут заходить журналисты?

– Разумеется, пресса, кроме всего прочего, призвана наблюдать за частной жизнью знаменитостей. Мы никогда не узнали бы о многих скандалах и аферах, если бы журналисты не интересовались частной жизнью и не ставили бы вопрос: корректно ли ведет себя тот или иной человек. Однако это не значит, что журналисты должны бесконечно рыскать в частных покоях политиков и других знаменитостей. Конечно, есть определенная категория журналистов, специализирующихся на сенсациях из частной жизни знаменитостей, но это – моральный упадок традиций публицистики.

– Можно ли считать, что журналистам лишь в единичных случаях приходится пользоваться чековой книжкой, чтобы добыть сенсационный материал?

– “Журналистика чековой книжки”, безусловно, набрала обороты в последние годы и гораздо более широко распространена, чем многие думают. Это связано с возросшей конкурентной борьбой средств массовой информации. Журналисты отбивают друг у друга лучшие источники информации. В получении эксклюзивной информации чековая книжка определенно играет свою роль.

– Затрагивает ли это каким-либо образом свободу печати и слова?

– “Журналистика чековой книжки” несет в себе опасность того, что информацию будут получать только те, у кого эта чековая книжка наиболее толстая. В любом случае это ставит конкурирующие стороны в неравные условия, потому что, к примеру, публично-правовые телерадиокомпании не могут пойти на такие действия.

– Происходит ли наряду с возросшей конкурентной борьбой изменение журналистской этики? Обращаются ли с информацией в эпоху “information overkill” все более фамильярно и небрежно?

– Тенденция очевидна: для большинства журналистов в настоящее время актуальность превыше всего. Это значит, что пренебрегают другой важной категорией, а именно – журналистской добросовестностью. В Германии в связи с возросшей конкурентной борьбой и погоней за актуальной информацией все чаще нарушается священный принцип газеты “Нью-Йорк Таймс” – “будь первым, но в первую очередь правдивым”»[34].

 

Российские журналисты (в том числе расследователи) пока не очень склонны изучать профессионально-нравственные предписания, даже если они вырабатываются журналистским сообществом в лице Союза журналистов РФ. В результате многие журналисты до сих пор не имеют ясного представления ни о «Кодексе этических норм», ни о «Кодексе профессиональной этики российского журналиста». О знании ими международных документов типа «Декларации принципов поведения журналистов» вообще трудно говорить. Знакомство с документами деонтологического плана оказывается личным делом каждого, поскольку практически не существует устойчивой профессиональной традиции освоения достижений этической мысли.

Это объясняется как слабостью форм внутрикорпоративного контроля за соблюдением членами журналистского корпуса требования профессиональной морали, так и уверенностью многих в том, что знание ее никак не может быть связано с реальной практикой современной журналистики, обеспокоенной прежде всего проблемой материального выживания, а значит игнорирующей все, что не дает прямой выгоды в данном отношении. Это подтверждается и тем, что практически почти не востребовано выработанное Союзом журналистов России «Положение о принципах и системе общественного контроля за соблюдением журналистами положений “Кодекса профессиональной этики российского журналиста”», хотя о существовании его известно, пожалуй, всем журналистским коллективам.

в начало главы << >> в начало

 

ГЛАВА 4.

БЕЗОПАСНОСТЬ ЖУРНАЛИСТСКОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

 

Кто может угрожать безопасности журналиста?

Какие могут быть угрозы?

Когда опасность наиболее реальна?

Как повысить уровень личной безопасности?

 

Расследовательская журналистика, как ни одно направление деятельности СМИ, чревата всевозможными опасностями не только для самого журналиста, но и для лиц, которые снабжают его разоблачительной информацией. Это должно служить серьезным поводом для осмысления своих возможностей теми, кто собирается заняться этим видом деятельности.

в начало главы << >> в начало

 

Кто может угрожать безопасности журналиста?

 

Проблема обеспечения личной безопасности журналиста при осуществлении им расследовательской деятельности уже давно привлекает внимание как самих расследователей, так и аудиторию СМИ, общественные журналистские и правозащитные организации, а также в какой-то мере (хотя бы на уровне заявленности в законах) государственные структуры. Этой проблеме посвящены соответствующие разделы в уже упоминавшихся книгах по вопросам журналистских расследований (см. напр.: Уоллмен Дж. Журналистские расследования: современные методы и техника; Шум Ю. Журналистское расследование: методические рекомендации; Журналистское расследование/Под общ. ред. А.Д. Константинова). Начинающий журналист может найти достаточно обстоятельные рекомендации по поводу того, каким образом следует поступать, чтобы обеспечить свою безопасность. Однако это не значит, что уже окончательно выработаны пригодные для всех случаев жизни правила безопасного журналистского расследования. Представляется, что развитие социальной ситуации, в контексте которой работает журналист, постоянно будет требовать изменения, совершенствования правил проведения им расследования. Многое может быть «изобретено» в этом отношении и каждым конкретным расследователем. Но в любом случае он заранее должен понимать, что решение данной проблемы может быть только относительным.

Обеспечить свою безопасность (в разных отношениях) в полной мере журналист, как и подавляющая часть других людей, вряд ли сможет. Однако снизить уровень опасности в какой-то степени вполне возможно. Чтобы достигнуть этого, необходимо выполнить ряд условий. Во-первых, в каждом конкретном случае (при проведении очередного расследования) устанавливать, откуда может последовать агрессия. Кто конкретно может угрожать его безопасности? Ответ на этот вопрос в подавляющем большинстве случаев дает обращение к хорошо известной формуле: «Кому выгодно?» Иными словами, источник угрозы своей безопасности при проведении расследования журналист должен искать в первую очередь в той сфере, в кругу тех лиц, интересы которых прежде всего задевает его поиск.

Журналиста редко преследуют, руководствуясь некими общими, абстрактными соображениями (например, усматривая в его действиях угрозу национальной безопасности, идеалам, предположим, «гражданского» или какого-то иного общества). Гораздо чаще желание «прижать» или вообще уничтожить журналиста возникает у людей, чьи личные интересы (самого разного плана) могут пострадать в случае, если расследование будет проведено и опубликовано. Поэтому журналист очень внимательно должен прослеживать связь «больших денег», недвижимости, дорогостоящего имущества, высоких должностей и тому подобного с теми лицами, у которых все это может быть отнято в результате реакции правоохранительных органов на расследование. Но как раз такая связь чаще всего скрывается заинтересованными лицами очень тщательно. И до тех пор, пока она журналисту неизвестна, он проводит расследование, как бы продвигаясь по минному полю, не зная, что может произойти в следующий момент и от кого может последовать удар. Хотя, повторяем, заинтересованы в его «укрощении» будут именно те, кто «завязан» на расследуемую им преступную ситуацию.

Очень важно выяснить, кто именно, в каком объеме, и какого «качества» может получать выгоду от создания и сохранения преступной ситуации. Предположим, журналист расследует незаконную продажу за рубеж ценной морской рыбы. В этом случае он, очевидно, должен задать такие вопросы. Кто может быть в этом заинтересован, кроме непосредственных исполнителей преступного промысла и транспортировки рыбы за рубеж, то есть рыбаков? Возможно, это те, кто должен пресекать подобные действия по роду службы? Или министерские чиновники, которые могут в каких-то случаях самолично разрешать или запрещать промысел и торговлю данного рода? А может быть, какая-то «третья сила», не имеющая прямого отношения к данной сфере деятельности? Когда ответы будут получены, а тем паче – будет установлено лицо (группа лиц), получающее максимальную выгоду от незаконной торговли, тогда достаточно четко будет «высвечен» и адресант потенциальной угрозы для журналиста-расследователя.

в начало главы << >> в начало

 

Какие могут быть угрозы?

 

Угроза физической расправы

 

Профессия журналиста – одна из наиболее опасных. Причем опасности намного возрастают, если он занимается расследованиями. Любое слово журналиста-расследователя может быть использовано против него (хорошо еще, если в суде). Поэтому ему стоит всегда избегать прямых утверждений обвинительного, уличающего характера в адрес «героев» расследования. Опытные журналисты вместо утвердительных формулировок такого плана применяют вопросительные. Например, если перелистать страницы известного петербургского расследовательского издания «Ваш тайный советник», то можно увидеть фразы, заголовки следующего типа: «Убийство журналиста Гонгадзе заказал президент Кучма?», «Убийцы Новоселова скрывались от ФСБ в рядах ГРУ?», «Боб Кемеровский: криминальный авторитет или агент турецких спецслужб?» и т.д. Каждое уважающее себя издание имеет штатного юриста – хорошо бы в ходе расследования постоянно с ним сотрудничать. Как правило, расследование не заканчивается, когда материал появляется на газетной полосе. Так что информация, полученная от юриста, может понадобиться журналисту и после того, как материал будет напечатан.

Часто расследования подписываются не конкретной фамилией, а абстрактно – «Отдел расследования» или «Группа авторов». Конечно, если после публикации возникают проблемы судебного характера, редакция не может утаить имена подлинных авторов. Но такая уловка хотя бы убережет их от угроз и возможных нападений.

По словам председателя Союза журналистов России Всеволода Богданова, «за последние десять лет мы потеряли наших коллег больше, чем в годы Великой Отечественной при исполнении своих служебных обязанностей»[35]. К физической расправе над неугодными журналистами недовольные их действиями силы прибегали наиболее часто в первые годы перестройки. В последующем появилась тенденция, как уже говорилось, воздействовать на поведение журналистов другими методами.

Наиболее известных из них пытались подкупить, предлагая не только большие суммы денег, но и хорошо оплачиваемую работу, автомобили, недвижимость и пр. Кроме того, препоны расследовательской деятельности журналистов стали интенсивнее применять на стадии поиска информации. С этой целью почти повсеместно разные фирмы, организации, учреждения стали создавать собственные пресс-центры, которые служат источниками дозированной, выгодной их учредителям информации для прессы. Самыми «трудными» для журналистов-расследователей, с точки зрения доступа к информации, стали, судя по результатам социологических опросов, органы исполнительной власти, правоохранительные органы и коммерческие организации[36]. Тем не менее журналистов подвергали и продолжают подвергать физическому насилию. Так, кроме тех, о ком уже говорилось, были убиты Александр Ефремов (Тюмень), Сергей Новиков (Смоленск), Лиза Аржиева (Москва), Сергей Иванов и Сергей Логинов (Тольятти), Людмила Замана (Самара), Олег Полунеев (Москва), Борис Ташаев (Пермь), Григорий Гарибян (Ростов-на-Дону), Николай Комсов (Свердловск), Валерий Токарев (Прокопьевск) и многие другие журналисты. Двадцать три журналиста были убиты только в Чечне, когда собирали информацию, которая позволила бы аудитории составить правильное представление о многих преступлениях, творившихся и творящихся там.

Способен ли журналист противостоять тем, кто покушается на его жизнь? Ответ на этот вопрос может быть разным. Но в любом случае, когда он чувствует, что подходит к опасной черте, то есть приближается к разгадке преступления, он должен быть особенно осторожным, принять все необходимые меры, чтобы не оказаться один на один с возможными преступниками (написать заявление в милицию или в ФСБ о подстерегающей его угрозе, попросить помощи у коллег, друзей, знакомых и пр.).

 

Угроза похищения

 

Такого рода угроза существенна прежде всего для тех журналистов, которые проводят расследования в «горячих точках», в зоне боевых действий. Так, на территории Чечни прочно вошло в оборот словосочетание «журналист-заложник». В их числе оказались корреспонденты ОРТ Вячеслав Тибелиус и Роман Перевезенцев, журналист агентства ИТАР-ТАСС Николай Загнойко, съемочная группа НТВ – Елена Масюк, Дмитрий Ольчев, Илья Мордюков, журналистка «Вечернего Первоуральска» Любовь Милявская и ряд других журналистов, собиравших остросюжетные материалы, в том числе расследовательского плана. Случаи похищения и убийства журналистов имели место во время боевых действий в Югославии и в других «горячих точках». Их похищают и в мирное время. Так произошло, например, на Украине с журналистом-расследователем из «Украинской правды» Валерием Гонгадзе. Подобное случалось в Белоруссии и других странах бывшего Советского Союза.

Похищение как метод борьбы с журналистами-расследователями обычно применяется в том случае, когда их необходимо «выключить» на какое-то время из расследования. Это может быть важно с точки зрения получения времени для заметания следов теми, чьи «деяния» расследуются журналистом. В качестве «профилактических мер» журналист должен избегать ситуаций, когда он (хотя бы на короткое время) остается один в изолированном помещении или на безлюдных, ночных улицах, в парке и т.д.

 

Угроза уничтожения имущества

 

Эта угроза реализуется в форме поджогов жилья, уничтожения вещей, угона, подрыва или поджога личного транспорта, разграбления квартиры или дачного участка и пр. Лишая журналиста имущества, тем самым не только лишают его нормальных условий творчества, но и оказывают достаточно сильный психологический нажим. Если вслед за уничтожением имущества журналисту еще угрожают и лишением в дальнейшем самой жизни, то это не каждый может выдержать. Если же он «сломается», то, вряд ли сможет представлять для кого-то серьезную угрозу в качестве расследователя. Разумеется, угроза нанесения ущерба имуществу имеет первостепенное значение для тех журналистов, которые владеют действительно ценными вещами, хорошим жильем, транспортом и т.п.

 

Психологическое давление

 

Такая угроза нацелена прежде всего на то, чтобы вынудить журналиста прекратить свои «копания». Психологическое давление может оказываться разными способами. Журналисту, например, могут периодически звонить или подбрасывать записки, предупреждая, чтобы он «не совал свой нос, куда не надо»; сообщить, что знают график работы его жены, адрес тещи и даже выразить беспокойство по поводу насморка у его ребенка. Могут проникать ночью в редакцию и испражняться на компьютеры (случай в филиале «Новой газеты» в Рязани). За журналистом, опубликовавшим острый материал в «АиФ», в течение недели ездил черный мерседес. Возможно, сидевшие в нем люди полагали, что автор будет продолжать расследование по данной теме и решили припугнуть его, заставить отказаться от дальнейшего поиска – это точно неизвестно. Но, тем не менее, журналист был вынужден отправить свою семью в безопасное место.

 

Угроза уничтожения добытой информации

 

Для любого лица, чья деятельность расследуется журналистом, основную опасность представляет уже добытая им информация. Поэтому именно она становится часто предметом особого интереса. Охота за сведениями, полученными журналистом, может вестись самыми разными способами. Это и прослушивание телефона (что, конечно же, трудно, но вполне возможно сделать), и похищение информации из компьютера, и перлюстрация почты, и т.д. В связи с этим надо иметь в виду, что хранить всю информацию по расследуемому делу в одном месте не совсем правильно, особенно если она находится в компьютере. Так, после публикации в газете «Версия» сведений об американской подводной лодке (с ее фотографией, сделанной со спутника), якобы таранившей российскую АПЛ «Курск» и стоявшей на ремонте в Норвегии, в редакции появились представители правоохранительных органов, которые первым делом забрали компьютер с базой данных и всей информацией по этому вопросу. В известной мере избежать подобной утраты помогает копирование информации (желательно на разных носителях) и хранение копий в надежных местах.

До тех пор пока журналист не закончил расследование, ему не стоит делиться ни с кем тем, что он узнал сегодня, вчера или позавчера. Потому что по содержанию попавших к нему сведений достаточно часто можно без особого труда «вычислить» источник их получения. И тогда может пострадать уже не только сам журналист, но и тот, кто оказал ему помощь. Кроме того, как показывает практика, угроза утраты добытой информации может исходить не только от тех, кто больше всего хотел бы уничтожить все записи, сделанные журналистом.

 

«У меня был случай в юном возрасте, – рассказывает известный журналист В. Челышев, – я сделал одну важную разоблачительную аудиозапись. Когда я в очередной раз включил диктофон, чтобы уточнить одну деталь, то к ужасу своему установил, что запись размагничена. Кто это сделал? Не знаю. Но у меня было ощущение, что я сделал ошибку, рассказав накануне о записанной информации своему хорошему товарищу. Возможно, он понял, что наличие подобной записи грозит мне вполне реальной опасностью. И решил, как ему показалось, помочь, размагнитив запись. Мое расследование было доведено до конца только благодаря случайно уцелевшей копии той записи, которую я уже не чаял обнаружить»[37].

 

Угроза судебного преследования

 

В расследовательской журналистике нужно быть очень осторожным – гневные заявления и суды неизбежны. Это только кажется, что удачное расследование непременно обратит на себя внимание властей, получит их одобрение, и будут приняты меры в отношении тех, кто виновен в криминальной ситуации или стоит за негативным явлением. На самом деле часто пострадавшей стороной становится сам журналист – не зря же журналистику считают, как уже говорилось, одной из самых опасных профессий. Нередко его ждут преследования со стороны недовольных «героев» публикации. Это еще одна причина, по которой журналист (или группа, если расследование велось коллективно) не должен раскрывать имена своих осведомителей. Никто не вправе требовать этого от него даже в суде – только он должен отвечать за свою публикацию. Хотя иногда все же приходится привлекать постороннего человека к ответу, правда, и не принудительно. Несколько лет назад в «Собеседнике» возникла ситуация, когда журналистку привлекли к суду за то, что в статье она, устами другого человека, назвала судью города Липецка взяточницей.

Расследование проводилось по закрытому уже делу: местный «авторитет» сбил на дороге мальчика и остался безнаказанным. Один из очевидцев высказался тогда неосторожно: мол, в городе известно, что судья получает взятки. Журналистка так и написала. Но доказать это практически невозможно (раз это не сделали до сих пор). Вот судья и подала в суд иск на газету и автора публикации. По сути, журналистка могла сослаться на слова другого человека, представив магнитофонную запись, но ее, как на грех, по неосторожности стерли. Тогда ей пришлось ехать в Липецк, разыскивать этого человека и просить его выступить в суде в ее защиту. К счастью, он согласился. Дело было закрыто.

Стоит еще раз подчеркнуть важность проверки и острожного использования добытой при расследовании информации. Расследователь не должен выбрасывать никакие документы и стирать магнитофонные записи (хотя бы первые полгода после публикации). Иногда хранить источники опасно, но это необходимо, чтобы оградить себя от возможных нападок и преследования. Обязательно должны быть указаны в расследовании источники и ссылки на людей, документы, информацию других СМИ (опять же, если все это возможно и уместно) – документальные сведения нужно подать так, чтобы читатель верил написанному и при желании сам мог все проверить. Если этого нет, расследование будет простым набором слов и голословных выводов – грош ему тогда цена.

в начало главы << >> в начало

 

Когда опасность наиболее реальна?

 

Журналисту могут дать тем или иным способом «по рукам» в любое время, на любом этапе расследования. Но, как показывает практика, наиболее опасен в этом смысле период сбора материала, то есть время поиска информации до момента ее опубликования. Особенно осторожным журналист должен быть, когда у него практически собрано все и осталось самое главное звено, которое позволит ему подобраться к центральным персонажам преступного деяния. Именно в этот момент многие расследователи, окрыленные тем, что им удалось проделать очень трудный порой путь и вплотную приблизиться к разгадке интересующего их вопроса, теряют бдительность. О том, чем это кончается, свидетельствует рассказанное о гибели, например, Ларисы Юдиной, которая доверчиво спустилась во двор, чтобы взять у «доброжелателя» самый важный материал и с его помощью поставить точку в своем расследовании.

По мнению многих журналистов-расследователей, «нормальные» преступники вряд ли будут специально прилагать усилия, чтобы «бежать за ушедшим поездом», то есть угрожать автору уже состоявшейся публикации (разумеется, если не планируется дальнейшее расследование по тому же вопросу), а тем более – убивать его. Но бывают исключения или ошибки (об этом свидетельствует, например, убийство И. Домникова, о котором тоже упоминалось).

Всегда подвергается реальной опасности журналист, который проводит расследование или собирает любой иной материал в фронтовых условиях «горячих точек» (в Чечне, Югославии, а ранее – Приднестровье, Абхазии, Нагорном Карабахе и др.). Эта опасность подтверждена десятками жизней журналистов, павших от пуль снайперов, взрывов мин, гранат и пр. Именно поэтому направляющийся в такую точку журналист должен обстоятельно подготовиться и неукоснительно выполнять все инструкции и предписания военного командования.

в начало главы << >> в начало

 

Как повысить уровень личной безопасности?

 

Что может помочь журналисту снизить риск агрессии со стороны лиц, деятельность которых он расследует?

 

Иметь нормальные отношения с властями

 

Если исходить из часто декларируемого постулата, согласно которому хорошая пресса всегда должна быть в оппозиции к власти, то, разумеется, говорить о нормальных отношениях с ней равносильно сдаче своих позиций. Сторонники этого постулата, очевидно, исходят из того, что пресса отражает интересы общества, а власть всегда ему враждебна. Поэтому она – враг прессы. Конечно, эта анархическая точка зрения имеет определенное право на существование, как и представление о властном институте, призванном служить на благо обществу. Но журналисту-расследователю не стоит слепо противопоставлять себя власти как таковой вообще. Гораздо разумнее, как нам кажется, сравнить те цели, которые ставит перед собой власть, со своими целями журналиста-расследователя. Если они совпадают, то необходимо постараться установить контакты с властными структурами. Разумеется, это не означает, что в каждом конкретном случае журналист найдет взаимопонимание, например, с правоохранительными органами. Многим их работникам общение с журналистами кажется излишним, а журналистские расследования – мешающими реальной борьбе с преступностью.

Есть среди государственных служащих, правоохранителей и те, кто замешан во всевозможных правонарушениях или преступлениях, поэтому ожидать от них содействия в журналистском расследовании вряд ли можно. Однако в государственных службах очень много преданных закону честных профессионалов, защищающих социальные интересы и понимающих роль журналистики в формировании гражданского общества. Именно на помощь таких людей и должен рассчитывать журналист. Среди них он может найти тех, кто способен оказать ему действенную помощь на разных этапах журналистского расследования, вплоть до обеспечения его безопасности. В числе «особых» непременно должны быть контакты журналиста с политиками и чиновниками разного уровня, как местного, так и центрального. Их поддержка важна не только для получения информации, но и для отстаивания в дальнейшем своих взглядов, а также повышения уровня личной безопасности в ходе расследований.

 

Публиковать только достоверную информацию

 

Достаточно часто журналист, можно сказать, собственными руками создает угрозу своей безопасности. Это происходит в том случае, когда он публикует недостоверную информацию. Содержащиеся в ней искажения воспринимаются «объектом» разоблачения как дополнительный повод убедиться в «злонамеренности» действий журналиста, в попытке не только разоблачить его, но и оклеветать. Подобная убежденность является нередко серьезным стимулом, побуждающим «обиженных» принимать решительные меры против журналиста. В лучшем случае они оборачиваются обвинением журналиста в клевете и обращением в суд.

Журналист обязан публиковать только проверенные сведения, а поэтому он должен иметь гарантии достоверности предоставляемой ему информации и при возможности обязательно перепроверять ее. Если же он публикует версию, то все утверждения, оценки, комментарии относительно преступного характера действий тех людей, о которых он пишет, могут присутствовать в его тексте только в форме высказываний официальных лиц правоохранительных органов. Журналист же должен лишь описывать взаимосвязанные факты, свидетельствующие о преступной деятельности его «героев».

 

Правильно общаться с людьми

 

Очень многое зависит от того, насколько правильно журналист ведет себя в процессе общения с разными людьми, с которыми вынужден контактировать в различных ситуациях и по самым разным поводам при расследовании. Можно выделить две основные категории людей, отношения с которыми особенно важны для журналиста-расследователя.

Первая – это люди, деятельность которых он расследует. Кем бы ни был и что бы ни сделал тот, кого журналист собрался разоблачить, это никак не должно сказаться на поведении расследователя. Он должен проводить все беседы с «героем» выступления (если он сочтет необходимыми встречи с ним, и таковые состоятся) вполне корректно, никак не демонстрируя свое желание «прищучить», скажем, махинатора. И наряду с этим показывать, что данное расследование неизбежно, что оно лишь «тень» другого, которое ведут правоохранительные органы, и нужно оно не только редакции и читателям, но и самому «подозреваемому», поскольку дает ему возможность поразмыслить над аргументами в свою защиту и, возможно, высказать их в планируемой публикации. Такое поведение журналиста наверняка скажется позитивно на его отношениях с собеседниками данного типа.

Вторая группа – люди, у которых он получает информацию. Человек, предоставляющий журналисту информацию, должен быть убежден, что она потребовалась не для решения каких-то личных задач, а в силу профессиональной необходимости, заставляющей того проводить расследование. Только в таком случае журналист может рассчитывать на получение наиболее полной информации. Иначе он получит в свое распоряжение только те сведения, разглашение которых лишь минимальным образом скажется на судьбе «источника». Расследование, построенное на неполных данных, тоже будет неполным и даст тем, о ком в нем идет речь, повод «восстановить справедливость». Кроме того, «источник» информации должен быть убежден, что журналист никогда не выдаст его, если этого не потребует суд. В противном случае автор не просто потеряет информатора, но и даст повод другим, потенциальным, помощникам в расследованиях, не идти на контакт с «журналюгами», пекущимися только о своих интересах. А это тоже, хотя, возможно, и косвенно, скажется на безопасности журналистских расследований.

Разумеется, приведенные рекомендации отнюдь не исчерпывают тех принципов, правил поведения журналиста, которые помогают ему повысить уровень безопасности своей деятельности. Существует достаточно пособий, которые могут значительно пополнить «багаж» охранительных мер расследователя. Поэтому остается только настоятельно рекомендовать воспользоваться ими[38].

в начало главы << >> в начало

 

в оглавление << >> на следующую страницу