ГЛАВА I

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

 

Регулирование обмена информацией

 

Основные экономические процессы в развитии национальных информационных инфраструктур

 

Стратегические государственные программы информатизации

 

Особенности развития национальных информационных инфраструктур на современном этапе

 

Пространство, по которому ступают

ваши ноги, невелико, поэтому вам

необходима неисхоженная почва,

чтобы идти дальше;

знания разума ограничены,

поэтому вам необходимо неизвестное,

чтобы достичь понимания.

 

«Вэн-цзы» («Познание тайн»),

6–5 вв. до н.э.

 

Взрывной рост цифровых технологий несет новые вызовы. Колоссальные массивы информации, пронизывающие жизнедеятельность обществ, все менее поддаются контролю. Сетевая экономика и производство информационных технологий становятся более заметными и важными в структуре экономики государств. Дополнительные возможности, создаваемые при помощи информационно-коммуникационных технологий в сфере образования и трудовой деятельности, заметно влияют на социальное развитие общества. В такой ситуации государства Восточной Азии формируют новые информационные стратегии, которые соответствуют современным мировым стандартам, однако нередко содержат специфические подходы и оценки, характерные для культурно-исторического наследия и традиций азиатских народов. Формирование информационного общества сопряжено с большими надеждами государств Восточной Азии на благополучие и процветание в будущем.

в начало

 

РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБМЕНА ИНФОРМАЦИЕЙ

 

О! Как хаотичен мир,

где все еще не установлен порядок.

 

Лао-Цзы. «Дао дэ цзин»,

6–5 вв. до н.э.

 

Бурное развитие высоких технологий в последние десятилетия создало новые мощные инструменты обмена информацией, которые начинают оказывать влияние на фундаментальные основы организации современного общества.

Современные цифровые технологии размывают понятие национальных границ. Попадая в Интернет, пользователь одинаково легко получает информацию с американского, японского или чилийского сервера. По оценке канадских исследователей ИТ Мишеля Картье, Жан-Клода Гедона и др., Интернет не просто транснационален, он «анационален», т.е. действует не через, а вне национальных пространств[1].

Отличие онлайновых СМИ от других электронных средств информации – ТВ, радио – заключается в том, что традиционная структура «вещание – зритель», «вещание – слушатель» теряет смысл в компьютерных и телекоммуникационных сетях, т.к. абсолютно любой субъект – правительство, организация, индивидуальный пользователь – может выступать как в качестве потребителя информации, так и ее источника. По сути, уничтожается понятие географического центра вещания.

В последние годы наблюдается укрупнение, глобализация электронных служб, когда к одному и тому же ресурсу прибегают пользователи из Вьетнама, Южной Африки и России, при этом одна и та же служба функционирует посредством серверов, расположенных на территориях сразу нескольких государств. Одновременно происходит локализация электронных ресурсов. Большинство сетей представляют ценность для пользователя в том случае, если они охватывают «реальные», небольшие территории, причем не только физические территории. Точно так же биржу, коммерческую компанию, город можно рассматривать как локальную территорию. Активно развиваются сети, предоставляющие набор повседневных услуг (местная, районная, либо городская пресса, цены в ближайших магазинах, информация о распродажах, афиши кинотеатров, программа телевидения).

Обе эти тенденции – глобализация и локализация информационных служб – снижают роль государства, поскольку национальная принадлежность пользователя в тот момент, когда он пребывает в сети, не имеет никакого значения. Равно как не имеет значения для пользователя национальное происхождение сетевого ресурса – все, что важно, это нравится ресурс, есть в нем потребность или нет. Границы «территории», на которой обитает пользователь, не имеют отношения к физическим территориям государств. Каждый пользователь живет в своем «государстве», созданном по принципу «мне это нравится» или «мне это нужно».

Структура Интернет-пространства представляет собой по большей части открытую, общедоступную информационную систему, причем на глобальном «анациональном» уровне. Но государства – такая же реальность в современном мире, как и компьютерные сети, игнорирующие государства. Прозрачность национальных границ для цифровых технологий неизбежно ставит вопрос о регулировании обмена информацией. Следовательно, подходы к контролю над информационными потоками являются важнейшей проблемой развития ИТ и коммуникаций в современных государствах.

Решение, которое лежит на поверхности, – применение технических средств контроля и ограничения обмена информацией, нежелательной с точки зрения государственных интересов. Однако технические решения по ограничению доступа к информации в настоящее время не являются оптимальными, т.к. существующие информационные и коммуникационные технологии сами по себе неподконтрольны, т.е. какие-либо технические ограничения доступа к информации всегда можно обойти опять же с помощью технических решений. Парадокс развития современных ИТ заключается в том, что совершенствование способов защиты и контроля над информацией одновременно создает новые технические возможности для преодоления этой защиты. Если технические средства не способны решить задачу контроля, то как еще можно регулировать информационные потоки? Для того чтобы разобраться в современных подходах к регулированию, вначале рассмотрим некоторые проблемы, с которыми сталкивается современное общество в процессе развития информационных и телекоммуникационных технологий.

Отсутствие географического центра вещания лишает смысла понятие национального информационного ресурса и вносит неопределенность в вопрос юридической ответственности в современных информационных сетях. Так, страница китайского студента или сайт монгольской общественной организации, размещенные на американском сервере, – должны ли считаться американскими национальными ресурсами? Как действовать в ситуации, если в ресурсе содержатся нарушения законодательства одного из этих государств? Что делать, если южнокорейский пользователь нарушает законы одной из стран в материалах своей домашней страницы и при этом размещает свой ресурс в Америке, используя персональный компьютер, принадлежащий, например, японскому национальному университету? Каким образом поступать, если сам ресурс не содержит нарушений, но размещает на своих страницах ссылку на другой ресурс, имеющий такие нарушения? Как быть, если телекоммуникационная система государства используется для передачи преступных материалов в другую страну? Как квалифицировать действия, направленные на добывание преступного материала? К судебным органам какой из стран следует обращаться в случае публикации диффамационных материалов в сетях этих стран – предъявлять обвинение за нанесенный ущерб в суды всех государств либо по месту жительства или регистрации ответчика и т.д. и т.п.

Дигитализация создала небывалые возможности дублирования и распространения оригиналов, что наносит удар по существующим законам об авторских правах и подрывает саму идею авторства. Поскольку «зеркальные» сайты могут путешествовать по всей планете и воспроизводиться в любой момент и в любом количестве, то трудно понять, как можно их контролировать, кто является владельцем очередного оригинала и какова ответственность государства. Следовательно, встают серьезные проблемы юрисдикции: необходимо определиться, законодательство какой страны использовать в каждом случае и как осуществлять правоприменение.

Технологический псевдоморфоз, заполнение сложившихся социокультурных и политических форм новой технологической субстанцией, информационными и коммуникационными сетями, несет опасность создания непредвиденных инструментов для разрешения конфликтов и кризисов в обществе. Серьезные последствия может иметь несанкционированное вмешательство в секретные информационные ресурсы государства, особенно ядерных держав, или попытки манипуляции информацией в интересах, допустим, какой-нибудь террористической группировки либо в интересах одной группы стран против других стран. В такой ситуации развитые государства вынуждены тратить огромные финансовые средства на защиту национальных электронных ресурсов. Так, сумма, которая выделяется США ежегодно из национального бюджета на борьбу с кибертерроризмом, постоянно растет и в конце 1990-х гг. превысила 1 млрд. долларов.

Российские военные эксперты признают теоретическую возможность захвата спутников на нынешнем этапе развития телекоммуникационных и компьютерных сетей. Из возможных последствий такого захвата эксперты называют массовые столкновения спутников в космосе, падение отдельных аппаратов на Землю в неожиданном месте, например, на город. По оценке российских специалистов, подобное возможно сегодня только с западными спутниками, т.к. центры управления космическими аппаратами западных государств интегрированы в Интернет в отличие от подобных российских структур[2].

Наконец, отметим еще один важный аспект развития ИТ в современном мире: государства вынуждены находить компромисс между стремлением контролировать и ограничивать информацию по национальным соображениям и одновременной необходимостью интеграции в глобальные экономические процессы, когда снятие ограничений в обмене информацией означает преимущества в развитии финансового, потребительского рынков, рынка труда и т.д.

В частности, рассмотрим проблему распространения криптографии. Криптографические методы защиты информации являются одним из мощных средств обеспечения информационной безопасности и до недавнего времени находились в исключительной компетенции спецслужб, обеспечивающих государственную безопасность. Однако различные сферы деятельности общества (кредитно-финансовая, коммерческая и др.), а также и деятельность частных лиц во многих случаях не менее остро нуждаются в подобных средствах для защиты своих законных интересов. Без такого криптографического средства, как электронная цифровая подпись, невозможен конфиденциальный электронный документооборот, безопасная электронная коммерция. Отношение к криптографии ставит дилемму перед государствами: если разрешить шифрование информации со стороны негосударственных организаций и граждан, то это означает, что информация политического, военного или экономического характера, носящая статус государственной тайны, потенциально может передаваться в зашифрованном виде, что затрудняет контроль над информационными потоками со стороны государства. В Ираке и Мьянме шифрование запрещено, а в Беларуси, Вьетнаме, Казахстане, Китае, Пакистане, России, Тунисе существуют ограничения на криптографию по соображениям национальной безопасности. Международная торговая палата уже не первый год прилагает усилия для того, чтобы убедить правительства снять ограничения на шифрование информации, т.к. эти ограничения препятствуют обеспечению конфиденциальности коммерческой информации, что наносит урон развивающейся национальной сетевой экономике, делает ее неконкурентоспособной на глобальных рынках. Тот факт, что сильная криптография более эффективна в борьбе с экономической преступностью, чем запреты на криптографию, заставил многие государства пересмотреть регулирование шифрования в новых законах. Долгое время Франция имела жесткие ограничения на криптографию, которые были сняты в январе 1999 г., Бельгия изменила законодательство в этой сфере в 1997 г. и т.д.

Сегодня существует электронная торговля и электронные финансовые рынки (в тех странах, где для них создано законодательное обеспечение), завтра возникнет система электронного голосования. Причем не в нынешнем интернетовском понимании, а в качестве общенациональной системы референдумов, которая, по оценкам экономистов, существенно снизит современные издержки на проведение этих процедур. Однако подобные серьезные мероприятия требуют создания новых законов. Учитывая все перечисленные проблемы развития ИТ, приходится констатировать, что современные цифровые технологии создали беспрецедентную ситуацию, когда все государства вынуждены создавать новое законодательство, регулирующее производство, распределение и потребление информации. Регулирование обмена информацией в настоящее время осуществляется главным образом со стороны государства и межгосударственных организаций и носит комплексный характер, сочетающий законодательные, организационные и программно-технические меры. Помимо специальных юридических проблем, не имеющих аналогов в реальном мире (регулирование электронной коммерции, аспекты информационной безопасности и др.), новое законодательство многих стран включает вопросы нравственности и цензуры (как частной, так и сетевых социальных групп, а также государств и организаций).

В различных государствах приняты законы, налагающие запрет на информацию оскорбительного характера, порнографию, экстремизм.

Свободный доступ к информации немедленно ставит вопрос о свободе слова, причем неважно, в американском понимании или китайском. Каждое государство вынуждено определиться по этой проблеме при формировании ландшафта национального киберпространства. Возьмем, например, распространение диффамационных материалов о правительстве, чиновниках, политической элите. Такие публикации могут квалифицироваться как критика со стороны граждан, поскольку по закону страны граждане имеют право критиковать собственное правительство, либо как клеветнические измышления, представляющие угрозу национальным интересам, и подстрекательство к свержению государственного строя.

Первый подход осуществляется в Монголии, где в информационных ресурсах сплошь и рядом встречаются острые материалы о положении в стране и действиях властей. В Китае и Вьетнаме, напротив, пресекается критика порядков в стране, любая попытка публикаций, наносящих урон репутации правящей компартии, государственного руководства. Так, 50-летие принятия ООН Всеобщей декларации прав человека широко отмечалось в монгольской компьютерной сети. В декабре 1998 г. национальный провайдер «Датаком» разместил на своей домашней странице призыв к пользователям подписаться под этой декларацией. Была выделена отдельная страница на сервере провайдера для сбора подписей граждан. В то же время китайские и вьетнамские интернет-структуры никак не отреагировали на эту историческую дату. Более того, в этот период в глобальной сети была развернута мощная антикитайская и антивьетнамская кампания протеста в связи с нарушениями прав человека в национальном киберпространстве Китая и Вьетнама, которая не вызвала никакой ответной реакции в электронных ресурсах этих стран. В 1998 г. в Китае зарегистрирован первый случай политического хакерства с целью дискредитировать политику руководства в области прав человека (был взломан официальный сайт китайского правительства, посвященный правам человека в Китае, вместо страниц сайта пользователи всего мира могли прочесть слова протеста против политики Пекина). В 1997 г. во Вьетнаме было закрыто интернет-кафе, конфискована рабочая станция по причине появления в электронной почте иностранных клиентов интернет-кафе негативных оценок жизни вьетнамского общества. Итак, Китай, а вслед за ним Вьетнам создали в мировой компьютерной сети прецедент политической цензуры.

Наконец, имеется возможность вообще «перекрыть национальный информационный кран», т.е. отрезать страну от внешнего доступа, ограничив функционирование компьютерных сетей и телекоммуникаций территорией государства, и таким путем контролировать информационные потоки. Наглядный пример – Северная Корея, проводившая до конца 1990-х гг. политику информационного изоляционизма. Крайне отсталая телекоммуникационная инфраструктура, а также отсутствие доступа к телекоммуникациям со стороны рядовых граждан страны снимали все проблемы цензуры внешней информации. В другом азиатском государстве – Мьянме, по существу, запрещен Интернет. Военное руководство страны выпустило в 1996 году закон, предусматривающий заключение в тюрьму на срок от 7 до 15 лет за незаконное приобретение модема. Отсутствует обучение интернет-технологиям в образовательных программах для населения. Электронный адрес можно завести только после официального разрешения властей, которое выдается исключительно видным чиновникам, крупным компаниям и иностранцам. Развиваемый в Китае, Вьетнаме коллективный доступ к сетям (в университетах, публичных интернет-центрах и др.) запрещен, хотя об университетском доступе к ИТ упоминать вообще бессмысленно, так как до недавнего времени все высшие учебные заведения страны были закрыты как рассадники инакомыслия. Несколько благонадежных компаний и организаций получили разрешение на открытие страниц в Интернете. Официальные национальные электронные ресурсы включают следующие разделы: новости, развлечения, туризм, бизнес и др. Подавляющее количество ресурсов вовсе не являются сайтами в обычном понимании: на самом деле это просто списки телефонов и адресов местных организаций и компаний, вариант телефонного справочника. В 2000 г. власти Мьянмы официально запретили публикацию в электронных ресурсах любых материалов политического содержания.

Однако Мьянма и КНДР являются экономически отсталыми государствами – в развитой в технологическом отношении стране можно обойти и «национальный информационный кран», поскольку развитие технических средств защиты информации предопределяет прогресс технических средств взлома защиты. Кроме того, ни одно из государств, вступивших в эпоху современных ИТ, не ставит своей задачей информационную самоизоляцию. Вместо этого в разных странах активно разрабатывается законодательство в соответствии с собственным видением роли государства в регулировании информации. Так, в Китае и Вьетнаме законы вынуждают каждого пользователя Интернета вставать на учет в полиции, при этом действуют драконовские меры в отношении провайдеров. Опасность проникновения и распространения политически «неправильной» информации все равно остается, однако в этих странах даже не заходит речи о свертывании программ по развитию ИТ. Более того, экономика этих государств весьма активно интегрируется в компьютерные сети.

Даже такое беднейшее государство Азии, как социалистический Лаос, пробует вводить некие цивилизованные нормы регулирования. Вполне естественно, что в лаосской сети запрещена порнография – особое внимание к соблюдению морально-этических ценностей вообще характерно для всей азиатской сети. Разумеется, как и законодательство любой азиатской социалистической страны, лаосское интернет-регулирование несет идеологическую цензуру, причем по-восточному затейливую (запрещаются действия, способные нарушить мир и счастье Лаосской народной демократической республики, а также распространение вредной, по мнению властей, информации и подстрекательство к выступлениям против правительства и т.д.). Однако лаосское законодательство включает также нормы регулирования, характерные для развитых государств: охрану авторских прав, борьбу с похищением информации путем незаконного копирования, запрет на публикацию национальных секретов и др.

Еще раз отметим, что современные инфокоммуникации игнорируют национальные пространства, т.е. по своей природе информационные и коммуникационные технологии безграничны. Однако вопросы национальной безопасности, государственные и коммерческие тайны, этические ценности реально присутствуют в жизнедеятельности современного общества, и эти реалии во многих случаях требуют ограничения распространения информации. ИТ и коммуникации могут использоваться в целях экономического и государственного шпионажа, для отмывания денег, террористических актов и т.д. Это означает, что вопрос контроля над информацией будет ставиться в той или иной форме. Таким образом, регулирование информационных потоков является ключевой проблемой развития информационно-коммуникационных технологий в современном мире.

Государства формируют отличные друг от друга доктрины информационной безопасности, в которых формулируются принципы, задачи, направления обеспечения защиты национальных интересов в сфере ИКТ. Информационная безопасность, т.е. защищенность информации и поддерживающей инфраструктуры от случайных либо преднамеренных воздействий, чреватых нанесением ущерба владельцам или пользователям информации и поддерживающей инфраструктуры, становится важным элементом государственной политики. Решения, которые принимаются государствами для обеспечения режима информационной безопасности, зависят от различных факторов, в том числе от уровня экономического развития, политической организации общества, а также представлений об информационных угрозах, т.е. концепции регулирования информации в национальном компьютерно-телекоммуникационном пространстве заметным образом различаются. Рассмотрим подходы к регулированию информации на примере стран Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона.

Американское регулирование Интернета осуществляется в соответствии с первой поправкой к Конституции США, гарантирующей свободу слова. Попытки создания отдельного законодательства по Интернету, не имеющего отношения к бумажным и традиционным электронным СМИ, до настоящего времени не имели успеха. Правительство США разворачивает системы мониторинга, с помощью которых идет наблюдение за попытками несанкционированного проникновения в правительственные сети, а также создает частные информационные центры, координирующие работу над средствами противодействия киберугрозам в компаниях и правительственных организациях. В 2000 г. ФБР разработало мощную разведывательную компьютерную систему «Карнивор» (Carnivore), способную наблюдать за всеми сетевыми коммуникациями. Одновременно американское правительство поощряет принцип самообороны в Интернете для компаний и граждан.

В отличие от Соединенных Штатов Австралия уже формулирует особые ограничения в распространении информации в сетях. В 2000 г. в Австралии вступил в силу закон о запрете порнографии в национальном Интернете, а также ресурсов, содержащих подробное изображение либо инструкции по совершению преступлений, насилия и жестокости, использованию наркотиков.

На пути ограничений информации в киберпространстве Сингапур идет еще дальше. В компьютерных сетях Сингапура деятельность провайдеров и пользователей строго регламентирована. К обязанностям провайдеров относится блокирование доступа к ресурсам, содержащим морально и этически неприемлемую информацию (блокируются, однако не все порноресурсы Интернета, а лишь сотня крупнейших мировых порносайтов). Одновременно провайдеры обязаны блокировать доступ к ресурсам, разжигающим насилие, национальную и религиозную вражду. На практике к этой же категории информации относятся и ресурсы, вызывающие недовольство правительством. Цензуре подвергаются публичные электронные ресурсы Интернета и группы новостей (Usenet). Частная электронная переписка, чаты (IRC), a также корпоративный доступ в целях бизнеса контролю не подлежат. Доменные имена выделяются компаниям, обладающим хорошей, по мнению властей, репутацией.

В сетевом пространстве Китая и Вьетнама к довольно жестким подходам Сингапура добавляется тотальная политическая цензура, включающая повсеместный мониторинг содержания национальных ресурсов, блокирование доступа китайских пользователей к некоторым зарубежным сайтам, прежде всего, западным СМИ, и блокирование доступа к части национальных ресурсов со стороны пользователей мировой сети. В августе 2000 г. Китай приступил к формированию интернет-полиции.

Наконец, руководство Мьянмы, по-видимому, считая недостаточными вышеперечисленные подходы, в целях пресечения инакомыслия вообще перекрывает доступ к Интернету со стороны рядовых граждан страны.

Стремление контролировать информационные потоки наблюдается и на межгосударственном уровне. В 1998 г. Международная торговая палата создала специальное подразделение, цель которого – помочь компаниям всего мира защитить себя от компьютерных преступлений, таких как крупные хищения денег, промышленный шпионаж, инвестиционные аферы. Это подразделение работает совместно с Интерполом и обменивается информацией с Центрами ФБР по защите национальной инфраструктуры и защите коммерческого сектора США. В 1999 г. подписан договор о сотрудничестве ЮНЕСКО и Интерпола в борьбе с преступностью, связанной с использованием ИТ, а также с распространением детской порнографии, в том числе в Интернете. На саммите по компьютерным преступлениям, прошедшем в Париже в мае 2000 г., страны «большой восьмерки» пришли к соглашению о важности кооперации по выслеживанию компьютерных преступников за пределами государственных границ. На саммите высказывались идеи о необходимости создать международную киберполицию под эгидой США, обязать интернет-провайдеров хранить данные о трафике в течение трех месяцев, организовать регистрацию пользователей Интернета с помощью компьютерных программных средств[3].

В декабре 1998 г. Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Эта резолюция стала основанием для разработки нового международно-правового режима, субъектом которого является информация и ИТ. Отметим, что инициатором создания этой резолюции было Министерство иностранных дел России. По мнению директора Департамента МИД РФ по вопросам безопасности и разоружения Г. Берденникова, нынешний уровень зависимости общества от ИТ и одновременно уязвимость существующих информационных структур обуславливают риск превращения информационных потоков и самих средств накопления и передачи данных, с одной стороны – в возможный объект враждебного воздействия, а с другой – в новое оружие, дезорганизующий эффект от применения которого может быть сопоставим с оружием массового поражения. Эта опасность, по оценке российских специалистов, требует принятия превентивных мер, создания заслона использованию ИТ в криминальных, террористических и военных целях[4].

Опасения российских экспертов получили весьма неожиданное и мрачное подтверждение 11 сентября 2001 года, когда террористы угнали самолеты с пассажирами и направили их на здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и Пентагона в Вашингтоне. Установлено, что для проведения этих атак заговорщики при помощи Интернета вывели из строя системы компьютерного слежения за самолетами аэропорта в Бостоне. В процессе подготовки к операции террористы-камикадзе использовали широко доступные компьютерные программы, имитирующие полет самолета над Нью-Йорком и Вашингтоном, а также поддерживали связь друг с другом и получали инструкции через электронную почту.

Террористические атаки в США, несомненно, будут иметь самые серьезные последствия для политики в области регулирования ИТ как отдельных государств, так и всего мирового сообщества. Спустя два дня после теракта Сенат США одобрил «Акт по борьбе с терроризмом» (Combating Terrorism Act of 2001), расширяющий возможности полиции по прослушиванию частных переговоров при помощи ИТ. В соответствии с этим законом стало возможным более активное использование разведывательной компьютерной системы ФБР «Карнивор». Ранее на «Карнивор» и прочие технологии интернет-надзора действовали достаточно жесткие ограничения. Согласно «Акту по борьбе с терроризмом», в отдельных случаях (квалифицируемых как непосредственная угроза национальной безопасности США) прокуроры могут санкционировать надзор за интернет-пользователями на 48-часовой период без решения суда. Данный закон также расширяет список уголовных преступлений, для которых можно запрашивать обычный судебный ордер на прослушивание, теперь в этот список включены разнообразные виды терроризма и компьютерного взлома[5].

Трагические события в Америке позволяют сделать еще один прогноз. Поскольку террористы все более активно используют инфокоммуникации для связи друг с другом, в будущем следует ожидать ужесточения контроля со стороны государств за использованием средств шифрования информации и соответственного изменения законодательств развитых стран по поводу криптографии.

После американских событий список террористических акций, совершенных при помощи ИКТ, продолжает расти. 12 октября 2002 г. исламисты совершили крупный теракт на индонезийском острове Бали, в результате которого погибли 200 человек и более 300 получили ранения. Большинство погибших были иностранными туристами. Этот теракт был назван самым страшным в истории Индонезии. В результате расследования полиция установила, что взрывное устройство, спрятанное в автомобиле недалеко от ночного клуба, было приведено в действие при помощи мобильного телефона. Новые угрозы, возникшие в результате развития средств информации и коммуникации, требуют выработки соответственных превентивных мер со стороны государств.

Подведем итоги. Вне зависимости от выбранной модели информационной безопасности и представлений об информационных угрозах в сфере ИТ и коммуникаций каждое государство играет регулирующую роль в распространении информации. В течение 1990-х гг. национальные законодательства в сфере ИТ были еще несовершенными, случалось, что законы принимались хаотично, на основании судебных прецедентов, а не на основе зрелой законодательной концепции (законы о защите торговой марки на доменах и проч.), то есть законотворчество отставало от развития сетей. Во второй половине 1990-х гг. начали появляться модельные законы (например, в рамках ООН), которые далее должны уточняться национальными законодательствами, к концу 1990-х гг. пакеты законов по ИТ были приняты в США и странах Европы, причем страны ЕС весьма плодотворно работали в последние годы над разработкой международного законодательства. Безусловно, юридическое обеспечение функционирования ИКТ будет активно развиваться в будущем вместе с распространением информационных и телекоммуникационных технологий.

Однако подчеркнем, что даже совершенное законодательство само по себе не способно разрешить все сложные вопросы организации цифровых сетей. Регулирование информации невозможно свести к написанию законов и подаче исков в суды на нарушителей этих законов. Нормальное функционирование сетей предполагает ряд организационных и технических мер, предотвращающих нарушения законодательства и обеспечивающих защиту информационных ресурсов, причем в последние годы государства начинают использовать все более разнообразные методы борьбы с киберпреступниками. В частности, все чаще правительства, международные интернет-организации и ведущие мировые компании в сфере ИТ приглашают к сотрудничеству талантливых хакеров. С 2001 г. Национальный комитет киберполиции Индии пользуется услугами малолетних хакеров (в возрасте от 14 лет), которые участвуют в семинарах для служащих судов и полиции, помогая им разбираться в различных преступлениях, связанных с Интернетом. Техническая сложность структуры компьютерных сетей не только стимулирует государственные учреждения к привлечению хакерского труда для защиты информационного пространства, но и подчас провоцирует на использование хакерских приемов для выведения сетей из строя. Так, правительство Германии весьма жестко пресекает попытки создания нацистских сайтов, в немецком Интернете такие ресурсы запрещены законом. Однако экстремистские ресурсы не запрещены в киберпространстве США, т.к. подобный запрет не соответствует американскому трактованию политических свобод, в результате чего немецкие неофашисты устремились на американские серверы. В апреле 2001 г. в германские СМИ просочилась информация о возможном использовании со стороны правительства хакерских методов, например, атак типа «отказ от обслуживания» (DoS), против германских неонацистских сайтов, размещенных в Америке. Слухи о таких намерениях правительства вызвали острую дискуссию в немецкой прессе и киберсети. Противники подобных методов с тревогой отмечают, что накопленный опыт информационных войн в Интернете позволяет сделать прогноз о том, что многие страны, те же США, могут воспринять такие меры как начало электронной войны против собственных национальных серверов, а в подобной войне, по оценке немецких специалистов, ни одно европейское государство не сможет противостоять США. Власти Китая и Вьетнама также испытывают раздражение по поводу американских серверов, ставших прибежищем китайских и вьетнамских демократов, инакомыслящих, диссидентов. Подобного рода коллизии высвечивают иллюзорность суверенитета национальных киберпространств в едином безграничном информационном поле, которое невозможно формировать исключительно путем государственного регулирования, чего, подчеркнем, и нет в действительности. Современные глобальные информационные технологии развиваются при помощи многих других участников. Рассмотрим подробнее некоторые негосударственные институты контроля над информацией в сетях.

Регулирующую роль в киберпространстве играют различные общественные группы и организации, научные институты и бизнес, в том числе высокотехнологичные компании, новые интернет-структуры, сетевое сообщество и отдельные его группы, например, родители несовершеннолетних детей и др.

В течение 1990-х гг. возникло множество новых международных и национальных неправительственных организаций, которые создаются для дальнейшего развития инфраструктуры Интернета, в том числе и в целях регулирования сетевых взаимоотношений. Многие из этих организаций придерживаются принципа, что устанавливать правила и нормы в новом информационном пространстве должны только профессионалы, а государства вольны принимать или не принимать рекомендации подобных структур. Развивая эту мысль, российский исследователь А. Шадрин[6] указывает на способность международных неправительственных организаций стать более эффективными выразителями интересов людей в области решения глобальных проблем, нежели существующие правительственные структуры, действия которых во многом детерминируются краткосрочными интересами политического цикла. Перечислим некоторые из этих организаций: Корпорация Интернета по присвоению имен и адресов (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers, ICANN) – некоммерческая международная корпорация, ответственная за выделение доменных имен и IP-адресов и поддержку протоколов в глобальном киберпространстве, членами Корпорации являются представители национальных правительств и международных правительственных организаций, неправительственных организаций и компаний, а также частные лица; Интернет-общество (Internet Society, ISOC) – неправительственная международная организация, координирующая сотрудничество международных и национальных организаций в области развития мировой инфраструктуры сети, межсетевого взаимодействия, разработки сетевых технологий и приложений Интернета; Ассоциация сотрудничества в области анализа Интернет-информации (Cooperative Association for Internet Data Analysis, CAIDA) – некоммерческая организация, созданная для содействия сотрудничеству различных организаций (научных, коммерческих) в деле построения современной магистральной инфраструктуры Интернета; Группа проектирования в области Интернета (Internet Engineering Task Force, IETF) – открытое международное сообщество создателей технологий Интернета: исследователей, разработчиков аппаратуры и программного обеспечения, телекоммуникационных операторов, фирм-поставщиков; Группа решения научно-исследовательских задач в области Интернета (Internet Research Task Force, IRTF) – организация, занимающаяся научно-исследовательскими проектами в области Интернета (протоколы, прикладные программы, архитектура и технологии Интернета), подавляющее большинство членов Группы – индивидуальные сотрудники, а не представители организаций; Коммерческая интернет-биржа (The Commercial Internet Exchange, CIX) – ассоциация, содействующая сотрудничеству между сетями на международном уровне, включает несколько сот интернет-провайдеров со всего мира; Консорциум провайдеров интернет-услуг (Internet Service Providers' Consortium, ISP/C) – ассоциация, членом которой может стать любой сервис-провайдер, независимо от размера сети и страны происхождения; Ассоциация интернет-провайдеров США (United States Internet Providers Association, USIPA) – ассоциация, членами которой являются как ведущие национальные, так и региональные провайдеры США, а также производители аппаратного и программного обеспечения для индустрии телекоммуникаций; Европейские интернет-сети (RIPE, Reseaux IP Europeens) – открытая добровольная организация, состоящая из европейских интернет-провайдеров, членами этой организации являются также провайдеры некоторых стран Азии, Ближнего Востока и Африки.

Негосударственные интернет-структуры успешно разрешают сложные технологические проблемы развития сетей, требующие включения новых аспектов деятельности машин, роботов, программных агентов в юридическое регулирование, тем самым новые интернет-организации способствуют последующему принятию квалифицированного законодательства со стороны государств. Так, в 1997 г. негосударственная Бельгийская ассоциация интернет-провайдеров (APIB) приняла пакет решений по весьма запутанному вопросу о праве на фильтрацию баннерной рекламы со стороны пользователей с помощью программных средств. Теперь в бельгийском киберпространстве все аспекты организации баннерных сетей имеют однозначные юридические формулировки.

Тесная кооперация международных неправительственных организаций по защите авторских прав и объединений, отстаивающих интересы высокотехнологичных компаний, с государственными структурами развитых стран способствовала в последние годы улучшению ситуации по проблеме борьбы с интеллектуальным пиратством. Международный альянс по защите интеллектуальной собственности (International Intellectual Property Alliance, IIPA) в начале 2001 г. сформировал список стран, где нарушаются правила Всемирной торговой организации в области торговли предметами интеллектуальной собственности. Возглавила список Украина, за ней следуют Парагвай, Китай, Филиппины, Уругвай, Россия и др., в целом 58 стран. Список, представленный Альянсом, вошел в Дополнительный закон США № 301 (Special 301), с возможным последующим введением экономических санкций против этих стран. Необходимо отметить, что многие страны, вошедшие в список Альянса, прилагают энергичные усилия по изменению ситуации на рынке интеллектуальной собственности. Например, Китай и Парагвай приняли соответствующие законы о защите копирайта.

По мере развития глобальной сети все большую актуальность приобретает фактор ответственности провайдеров за содержание размещенной на их серверах информации клиентов и пользователей. В ряде стран уже приняты соответствующие нормативно-правовые акты, часто весьма нелиберальные, например, законодательство Китая, Вьетнама, Сингапура, Малайзии и других стран обязывает провайдеров полностью либо частично отслеживать контент электронных ресурсов своих клиентов. Однако и в странах, где законодательство не предусматривает обязательный мониторинг контента со стороны держателей серверов, провайдеры, тем не менее, нередко регулируют содержание электронных ресурсов. В США интернет-провайдеры как коммерческих, так и некоммерческих услуг стараются следить за тем, чтобы требования авторского законодательства неукоснительно соблюдались. При заключении договора с держателями сайтов американские провайдеры обычно включают в договор пункт об обязательной публикации источника размещаемых на веб-странице материалов. Запрещено коммерческое распространение материалов любого рода без предварительного согласия их автора. Кроме того, в последнее время в развитых странах получает все большее распространение и такой саморегуляционный метод, как включение в договоры о предоставлении провайдерских услуг пункта о «политике Держателя сервера». Согласно этому пункту провайдер может не разрешить клиенту размещать на своей странице какие-либо материалы (например, экстремистские, порнографию и т.д.), если они не соответствуют «общей политике держателя сервера».

Дальнейшее развитие Интернета, по нашим оценкам, будет сопряжено с усилением регулирования деятельности участников киберпространства не только со стороны государства, но и негосударственных организаций, ассоциаций, поставщиков информационных услуг в целях уменьшения анонимности доступа в мировую сеть и усиления контроля за соблюдением национального и международного законодательства, а также пресечения преступлений в сфере информации. Симптоматично, что ужесточение регулирования контента веб-ресурсов происходит в последнее время не только в Китае, Вьетнаме, но и в странах развитой демократии. В феврале 2001 г. провайдер «БаффНет» (BuffNet) стал первым интернет-провайдером в США, которому власти поставили в вину хостинг сайтов, содержащих нелегальный контент. Услугами этого провайдера пользовалась группа распространителей детской порнографии, известная под названием «Педо Университет» (Pedo University) (детская порнография запрещена практически во всех государствах, в том числе и в США). «БаффНет» был признан виновным в пособничестве преступникам, т.к. руководство компании знало о том, какой ресурс размещен на сервере. Подобного рода судебные прецеденты в развитых странах становятся сигналом для национальных поставщиков информационных услуг к более тщательному контролю за содержанием ресурсов, размещаемых на их серверах.

Саморегулирование Интернета осуществляется не только различными интернет-организациями, но и особым социальным слоем – сетевым сообществом. Пользователи Интернета, считая себя частью уникальной социально-информационной среды, с момента зарождения сетей, в противоположность правительствам, склонялись к рассуждениям о том, что Интернет знаменует конец системы государственного контроля. Подобные настроения вполне понятны, т.к. с самого начала Интернет строился как открытая наращиваемая система, что и обусловило столь бурное его развитие, породив новые возможности доступа к информации и общения, причем не только в конкретных странах, где-нибудь в Японии или США, а прежде всего в самом компьютерном пространстве. Однако новый канал социальных коммуникаций может использоваться и как благо для общества, и как средство для осуществления антисоциальных действий. При отсутствии норм, регулирующих действия пользователей, организаций и государств в киберпространстве в начале функционирования Интернета, в сознании сетевого сообщества возникло стремление к двойному стандарту: законы должны соблюдаться, но только не в сети. По мнению российского специалиста Виктора Наумова[7], причины данной опасной тенденции многогранны и их можно условно разделить на технические, социально-психологические и правовые. К первым можно отнести влияние природы информации на электронных носителях (электронные данные в реальном мире выглядят чрезвычайно изменчивыми и нестабильными), колоссальные массивы данных и «текучесть» информации в Интернете, а также незащищенность протоколов обмена информацией. Социально-психологическими причинами процесса становления двойного стандарта являются отсутствие понимания места и роли глобальной сети в современном обществе и эфемерный статус автономности личности, дающий возможность наслаждаться анонимностью и кажущимся могуществом. И к правовым причинам относятся известная недостаточность юридического регулирования, а также концептуальная сложность обеспечения доказательств в сети.

Игнорирование сетевым сообществом даже слабого государственного регулирования Интернета приводит во многих случаях к дезорганизации информационного пространства, причем поводом для дестабилизации работы сетей становятся самые различные события и персоны реального или компьютерного мира: политические кризисы, спортивные соревнования, идолы молодежной музыки и моды, распространение в сетях свежих вирусных программ и т.д. В ряду политических электронных войн достаточно вспомнить противостояние неонацистов и антифашистов в немецкой сети в 1996 г. и во французском Интернете в 1997 г., «боевые действия» сербских и российских хакеров по уничтожению американских государственных электронных ресурсов в период кризиса на Балканах в 1999 г., взломы сайтов Министерства обороны и Оборонного центра технической информации США китайскими хакерами в ответ на крушение китайского истребителя в результате столкновения с американским самолетом-разведчиком в апреле 2001 г., уничтожение Интернет-ресурсов афганского движения Талибан американскими пользователями в сентябре 2001 г. и др.

При разрешении идеологических и политических конфликтов пользователи полагаются не столько на усилия существующих правительственных структур и международных организаций, в том числе национальных и международных судебных органов, сколько на собственное представление о справедливости. Пользователь идентифицирует себя с политической и военной элитой, правительством либо оппозицией и осуществляет собственную политику в соответствии с этой новой ролью. Дух анархии, неприятие контроля в мире компьютерных сетей, усиленные анонимностью доступа к мировым информационным ресурсам, привели к тому, что операции по взлому и похищению кодов, разорению электронных ресурсов и дезорганизации данных проводятся не какими-то таинственными «вражескими спецслужбами», а рядовыми пользователями, то есть любым желающим. Таким образом, саморегулирование со стороны сетевого сообщества оказалось неспособным самостоятельно разрешить проблему организации развивающегося киберпространства.

Очевидно, что по мере интеграции политических и экономических структур общества в Интернет будут отходить в прошлое времена либерального экстремизма, призывов не допускать «бессильное и трусливое» государство в «свободное царство Разума» (компьютерное пространство), изложенных в классической «Декларации независимости Киберпространства» (1996 г.)[8] известного противника вмешательства государства в Интернет, крупного специалиста по ИТ Джона Перри Барлоу. Вместе с тем во многих, прежде всего развитых, странах существует понимание, что механическое перенесение традиционного законодательства в информационные технологии и чрезмерное зарегулирование Интернета окажут негативное влияние на развитие ИТ. При разработке норм права в сфере информации необходимо учитывать уникальный характер социальной среды глобальной сети и те этические нормы, которые были разработаны сетевым сообществом. Вообще саморегулирование будет продолжать занимать большое место в системе контроля над информацией, т.к. сеть не способна останавливаться в своем развитии в ожидании правительственных решений по очередному поводу. Наиболее эффективным решением, по нашим оценкам, является создание системы взаимодействия принципов саморегулирования и правовых норм. Чем скорее будут созданы национальные и международные правовые акты, регулирующие отношения в глобальном киберпространстве, чем органичней они будут взаимодействовать с развивающейся системой сетевого саморегулирования, тем скорей будет создана реально действенная система правовой защиты в глобальном Интернете.

Тема регулирования информации высвечивает острые противоречия и одновременно причудливые совпадения интересов разных участников сетевого строительства: государств, организаций, выступающих за саморегулирование в Интернете, бизнеса, науки, спецслужб и полиции, либерально настроенного молодого поколения и озабоченных излишней свободой родителей. Активность участников сетей создает поистине захватывающую картину интеллектуальной деятельности, эмоций, борьбы в новом пространстве, созданном человеком при помощи компьютеров, телефонов и проводов.

в начало

 

ОСНОВНЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В РАЗВИТИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ИНФРАСТРУКТУР

 

Те, кто благоприятствует жизни,

в процессе своей деятельности

приспосабливаются к изменениям.

Изменения возникают, когда меняются времена;

те, кто понимает времена,

не будут вести себя одним и тем же образом.

Поэтому я говорю: «Проводниками могут быть пути,

но не неизменные тропинки;

можно определять имена, но не постоянные ярлыки».

 

«Вэн-цзы» («Познание тайн»),

6–5 вв. до н.э.

 

Современные государства вынуждены увязывать стремление к ограничению информационных потоков по соображениям национальной безопасности с интересами национального бизнеса, диктующими открытость информационных сетей. Интересы капитала вступают в противоречие с политическими амбициями государств. Нарождающаяся глобальная экономика нуждается в новых рынках в разрез государственным соображениям.

Растущая взаимозависимость национальных хозяйств поддерживается мировой «нервной системой» – информационными и коммуникационными сетями, то есть глобализация экономики и ИКТ тесно связаны. Увеличение доступа к информации и коммуникациям стимулировало глобализацию производства. В свою очередь глобализация повышает экономическую эффективность ИТ и телекоммуникаций. Взаимосвязь этих крупнейших современных процессов предопределяет экономические подходы к успешному развитию национальных информационных инфраструктур.

Исторически телекоммуникационная отрасль во всех странах возникала и развивалась как естественная монополия, что было обусловлено высоким уровнем издержек по предоставлению доступа к телефонной сети и оказанию телеграфных услуг. В то же время телекоммуникационные услуги сразу стали приобретать большое социальное значение, что не позволяло устанавливать высокие цены на эти услуги и предопределяло регулирующую роль государства в отношении тарифов.

Однако развитие цифровых технологий информации и коммуникации вызвало существенные изменения в структуре управления телекоммуникационной отраслью. С 1980-х гг. начинается либерализация национальных рынков связи, содействующая возникновению конкуренции в целях создания рентабельной инфраструктуры телекоммуникаций. В течение 1990-х гг. реформирование телекоммуникационной отрасли затрагивает все большее число государств. В феврале 1997 г. в Женеве в рамках Всемирной торговой организации 71 государство подписало соглашение о полной или частичной либерализации внутренних рынков, что нанесло удар по монопольным собственникам национальных каналов связи. Это означает, что если до подписания соглашения лишь 20% мирового рынка ИТ было открыто для конкуренции, то теперь этот показатель должен составить 94%. Открытая конкуренция на рынке телекоммуникационных и информационных услуг приводит к снижению тарифов на различные виды связи, прежде всего телефонной. Высокая стоимость телефонных услуг сдерживала рост рынков ИКТ в Японии, Филиппинах, Сингапуре, Индии, Пакистане. Все эти страны вместе с США и европейскими государствами выступили активными инициаторами подписания Женевского соглашения о либерализации рынков, которое вступило в действие 1 января 1998 г. Итак, целая группа стран пришла к необходимости демонополизации национальных телекоммуникационных рынков.

Причина движения такого большого числа государств в сторону либерализации заключается в стремлении привлечь на национальные телекоммуникационные рынки значительные инвестиции, при помощи которых возможно в короткий срок кардинально обновить телекоммуникационный сектор экономики. По мере развития ИКТ информация становится стратегическим ресурсом, т.е. телекоммуникационная индустрия является одной из стратегических отраслей современной экономики. Задачи, стоящие перед правительствами в этой сфере, столь масштабны, что исключительно государственными средствами не могут быть решены. Следовательно, должны быть созданы благоприятные условия для бизнеса. Беспрецедентная либерализация телекоммуникационных рынков объясняется необходимостью привлечения дополнительных капиталов на развитие национальных информационных инфраструктур. Помимо мер поощрения конкуренции на рынках средств и услуг связи, включая демонополизацию и приватизацию, в задачи правительств входит разработка соответствующего законодательства, технологическое обеспечение права граждан на доступ к информации, переход к новым принципам государственного регулирования и др.

Опыт реформирования отрасли связи во многих государствах в течение 1990-х гг. позволяет сделать вывод, что либерализация телекоммуникаций, традиционно характеризуемых государственными монополиями, преобразовала данную отрасль в динамично развивающийся сектор экономики, способный использовать преимущества глобального рынка.

Однако реальная действительность оказалась гораздо сложнее, чем простое понимание необходимости подключить потенциал национального и международного бизнеса. Дерегулирование телекоммуникационного рынка во многих странах происходит очень болезненно: встает вопрос об изменении отношения к естественным монополиям, а такой вопрос в экономике любого государства является крайне тяжелым.

Япония начала реформы в сфере телекоммуникаций в 1985 г. В течение 1986–1988 гг. были проведены три этапа приватизации государственной корпорации «Эн-Ти-Ти» (NTT), являющейся крупнейшим в мире телефонным оператором. После третьего этапа приватизации в руках государства осталось около 65% акций корпорации. В 1996 г. были внесены изменения в закон об «Эн-Ти-Ти». В процессе реформ 1996–1999 гг. корпорация была раздроблена на три компании (две местной – NTT East и NTT West и одну международной связи NTT Communications), были внесены послабления в положение о праве на долю акций со стороны иностранных акционеров, изменены критерии формирования совета директоров, а также государственный пакет акций. В 2001 г. доля акций «Эн-Ти-Ти», принадлежащая японскому правительству, снизилась до 45,9%, а доля иностранных инвестиций была увеличена с 20 до 33%. Столь серьезные решения сопровождались активным противодействием со стороны различных влиятельных групп общества, в том числе чиновников министерства общественного управления, внутренних дел, почты и телекоммуникаций (ранее министерства почты и телекоммуникаций). Данное ведомство регулирует рынок связи и является владельцем пакета акций «Эн-Ти-Ти» от имени государства. Бывший монополист «Эн-Ти-Ти» до сих пор контролирует до 90% местных линий связи, предлагая вторичным операторам связи высокую плату за доступ к телефонным сетям, что негативно сказывается на развитии рынка интернет-услуг.

В процессе реформирования монополии мобильная связь была передана отдельному подразделению – «Эн-Ти-Ти ДоКоМо» (NTT DoCoMo). Компания «Эн-Ти-Ти ДоКоМо» входит в пятерку крупнейших сотовых операторов мира и обслуживает более 40 млн. абонентов, занимая около 60% национального рынка мобильных услуг. Тем не менее на данном рынке наблюдается гораздо более острая конкуренция, чем на рынке фиксированной связи. В настоящее время в Японии три сотовых оператора (NTT DoCoMo, KDDI и J-Phone) предоставляют услуги связи третьего поколения 3G.

Добавим, что японский телекоммуникационный рынок по объему является вторым в мире после США и в 2000 г. оценивался в 165 млрд. долл., превышая аналогичный российский показатель (4,5 млрд. долл.) в 36,6 раза, ежегодные инвестиции в телекоммуникационную инфраструктуру достигли в Японии 35 млрд. долл.

Экономическое развитие Южной Кореи неразрывно связано с мощным государственным протекционизмом, что сделало южнокорейский путь к либерализации долгим и извилистым. Телекоммуникационная отрасль всегда отличалась национальной самодостаточностью, отсутствием конкуренции. В то время как ведущие страны мира приступили к дерегулированию национальных рынков связи, корейская политическая элита увязла в нескончаемых законотворческих дебатах по поводу реформирования монополиста «Корея Телеком» (Korea Telecom, KT), вследствие чего страна начала либерализацию только в 1990-е гг.

Первый этап либерализации прошел в начале 1990-х гг. На рынке удаленной (междугородней) и международной связи появились новые игроки, крупнейшим из которых стала компания «Даком» (Dacom), также был открыт рынок сотовых услуг. В 1993–1994 гг. началась приватизация «Корея Телеком», после чего в руках государства осталось 80% акций компании.

В конце 1990-х гг. начинается новый этап либерализации. В 1999 г., выполняя подписанные в рамках ВТО договоры, при этом на полтора года раньше намеченного плана. Министерство информации и коммуникаций пересмотрело долю прямых иностранных инвестиций на рынке основных и мобильных телекоммуникаций. Ранее доля составляла 33%, а с 1999 г. равняется 49% (кроме доли в «Корея Телеком»). В начале 2001 г. доля иностранных инвестиций в «Корея Телеком» также была повышена до 49%. В мае 2002 г. корейскому правительству принадлежал пакет акций «Корея Телеком» в 28,4%. В рамках правительственной программы приватизации государственный пакет акций подлежит окончательной распродаже до конца 2002 года. В 2002 г. в число прямых иностранных инвесторов компании входили такие американские тяжеловесы, как инвестиционный банк «Меррилл Линч» (Merrill Lynch), акционерный фонд «Фиделити Фандс» (Fidelity funds) и компания «Майкрософт» (Microsoft).

Корейское правительство по-прежнему ограничивает конкуренцию в сфере местных телефонных услуг и при этом разрешает полную конкуренцию в других секторах, включая интернет-услуги, мобильную телефонию и кабельное ТВ. В начале 2002 г. «Корея Телеком» продолжала контролировать 96% национального рынка местной телефонной связи и обслуживала более 50% всех пользователей широкополосного Интернета. В конце 2001 г. на долю бывшего монополиста приходилось также 84% рынка удаленной связи и 62% рынка международной связи. В такой нелегкой ситуации конкуренты «Корея Телеком» вынуждены прибегать к активным стратегиям. Прежде всего, эти компании стремятся предлагать расценки ниже, чем основной национальный оператор. В соответствии с принятым законодательством, компании связи сами устанавливают тарифы на услуги без права контроля этих тарифов со стороны Министерства информации и коммуникаций (кроме услуг местной связи). Одновременно деятельность доминирующей компании подлежит регулированию с помощью целого ряда законов, включая закон о монополиях, которые не допускают несправедливую конкуренцию, препятствование деятельности новых участников. В 2001 г. расценки компании «Даком» на услуги удаленной связи были на 4%, а у компании «Онсэ» на 5,7% дешевле, чем у «Корея Телеком». Новые операторы связи стремятся завоевывать рынки передовых технологий, включая интернет-телефонию, и предоставлять эксклюзивные услуги. В 1998 г. корейское правительство предоставило компании «Онсэ» эксклюзивное право на телефонную связь с Северной Кореей. Новые телекоммуникационные рынки – мобильной телефонии, интернет-услуг – характеризуются гораздо более острой конкуренцией. Количество интернет-провайдеров возросло с 54 в декабре 1999 г. до 90 в июне 2001 г.

Демонополизация рынка связи Китая началась в 1994 г., когда была создана компания «Чайна Юником», второй национальный телефонный оператор. Однако прежний монополист компания «Чайна Телеком» продолжала контролировать 95% телекоммуникационного сектора. В апреле 1999 г. правительство КНР объявило о раздроблении «Чайна Телеком» на три компании. Было разрешено участие иностранных инвесторов в развитии китайских телекоммуникаций. Доля иностранного капитала в этой отрасли первоначально составила 30%. В соответствии с обязательствами, взятыми на себя Китаем в связи с присоединением к ВТО, доля иностранных инвестиций в дальнейшем повысится до 50%, при этом будут последовательно сниматься ограничения по числу регионов, закрытых для иностранного капитала. В течение 1999–2001 гг. на телекоммуникационный рынок были допущены три китайские компании, независимые от структур бывшего монополиста.

В китайском случае трудное решение о либерализации было вызвано стремлением государства восстановить свое членство в ВТО. Интересы естественного монополиста были принесены в жертву стратегическим национальным интересам. Китай согласился пустить «чужаков» на весьма сильный рынок. О том, насколько болезненным стало это решение, свидетельствует следующий показатель: объем рынка связи Китая к началу либерализации составлял 28 млрд. долларов – для сравнения: в этот же период, т.е. в 1999 г., объем рынка связи в России оценивался в 4 млрд. долл.

Второе после 1999 г. масштабное преобразование национального телекоммуникационного гиганта «Чайна Телеком» произошло в декабре 2001 г., когда Госсоветом КНР был утвержден проект реструктуризации действующих предприятий, в соответствии с которым «Чайна Телеком» была разделена на две части – южную и северную. Фактическое разделение компании было закончено в мае 2002 г.

Во многих странах региона – Австралии, Индонезии, Малайзии, Сингапуре – движение к свободному телекоммуникационному рынку происходило гораздо быстрее.

Реформы австралийских телекоммуникаций проводятся с 1981 г. В период с 1990 г. по 1997 г. на рынке основной телефонии существовала дуополия – помимо ведущего национального оператора «Телстра» (Telstra) лицензию получила частная компания «Оптус» (в настоящее время «Кейбл энд Уаэлесс Оптус», Cable & Wireless Optus Ltd.). В июле 1997 г. рынок был окончательно либерализован, в конце 1998 г. число основных операторов связи достигло 25.

Приватизация монополиста «Телстра» началась в 1996 г., когда был продан государственный пакет акций в 33,3% (одна треть). В 1999 г. было дополнительно распродано 16,6% акций, после чего в руках государства осталось 50,1% акций. Как и в других странах, приватизация монополиста сопряжена в Австралии с острым противоборством различных групп политического истеблишмента. Дебаты о приватизации компании серьезно влияют на электоральные настроения, в особенности в сельских регионах, т.к. развитие телекоммуникационной инфраструктуры по планам компании сопряжено с сокращением 10 тысяч рабочих мест, прежде всего в сельских регионах. В результате государственный проект полной приватизации телекома, который неоднократно представлялся на одобрение Сената в течение 2000–2002 гг., все еще не набрал необходимое число голосов парламентариев. Отсрочка распродажи государственного пакета акций компании вызывает усиливающееся раздражение в деловых кругах. Представители крупного капитала выражают неодобрение тем, что электоральные соображения берут верх над проведением структурных реформ, необходимых для повышения инвестиционной привлекательности компании. Неспособность правительства провести через Сенат решение о полной приватизации вызывает разочарование на финансовых рынках, в результате чего стоимость австралийского доллара неоднократно снижалась в последние годы.

Телекоммуникационный рынок Гонконга реформируется с начала 1990-х гг. В 1995 г. перестала существовать монополия на основные телефонные услуги, причем помимо национального оператора «Гонконгская Телефонная Компания» (Hong Kong Telephone Company) лицензии получили сразу три компании, после чего возникновение новых участников рынка не допускалось. С 1996 г. начинает формироваться свободный рынок мобильной телефонии – было выдано 6 лицензий операторов мобильных сетей второго поколения, 4 лицензии операторов сетей третьего поколения и др. Последний этап либерализации телекоммуникаций, нацеленный на окончательную отмену ограничений на рынке основной телефонии, запланирован на 2003 г. В результате реформ на гонконгском рынке связи в короткий срок была сформирована конкурентная среда, которая привела к взрывному росту информационно-телекоммуникационных услуг, повышению их качества и снижению стоимости, что повлекло за собой рост инвестиций и формирование мощной современной отрасли связи.

Во второй половине 1990-х гг. растущая конкурентоспособность гонконгских телекоммуникационных компаний начала вызывать тревогу в Сингапуре. Исторически Гонконг воспринимается Сингапуром как главный региональный конкурент, обладающий схожими географическими преимуществами, отраслевой специализацией, инфраструктурой. Гонконгский сценарий либерализации подстегнул сингапурских стратегов, планы долгосрочной поэтапной либерализации телекоммуникаций Сингапура были перекроены в сторону сокращения сроков.

Первые шаги по приватизации национального монополиста «Сингапур Телеком» («СингТел», SingTel) были сделаны в 1992 г., когда компания была акционирована, 100% акций принадлежало правительству. В течение 1993 г. и 1996 г. было распродано в общей сложности 12% акций в основном зарубежным инвесторам. Основной пакет акций компании «СингТел» принадлежит крупной государственной инвестиционной компании «Темасек Холдингз» (Temasek Holdings). В июне 2002 г. «Темасек Холдингз» обладала пакетом в 67,5% акций национального телекома.

Планы правительства изначально ориентировались на введение свободного рынка связи в 2007 году. В 1996 г. этот срок был перенесен на 2000 г. с ограничением конкуренции на рынке основных телефонных услуг до 2002 г. В марте 1998 г. была выдана вторая лицензия оператора фиксированной связи компании «СтарХаб» (StarHub). Это совместное предприятие, в состав которого вошли крупнейшие мировые операторы связи «Эн-Ти-Ти» и «Бритиш Телеком», а также контролируемая сингапурским правительством медиагруппа «Эс-Ти Телемедиа» (ST Telemedia), которая стала мажоритарным акционером компании «СтарХаб». В соответствии с графиком ВТО компания должна была начать деятельность в апреле 2000 г., после чего накладывался двухлетний мораторий на выдачу новых лицензий операторов связи. В этот же период на телекоммуникационном рынке должны были действовать ограничения в 49% на прямые иностранные инвестиции, которые не распространялись лишь на рынок интернет-услуг (все ограничения на иностранный капитал в компаниях, предоставляющих интернет-услуги, были сняты еще в 1999 г.).

Однако быстрые изменения на глобальных рынках связи, прежде всего гонконгский фактор, стимулировали очередные изменения в решениях сингапурского правительства. В январе 2000 г. правительство объявило о намерении создать полностью свободный телекоммуникационный рынок не в 2002 г., а в апреле 2000 года. Были отменены планы по двухлетней дуополии компаний «СингТел» и «СтарХаб» на рынке основных телекоммуникационных услуг и ограничения на долю иностранного капитала в сингапурских телекоммуникационных компаниях. Правительство взяло на себя обязательства компенсировать потенциальные убытки, которые понесли «СигТел» «СтарХаб» в условиях рынка, открытого для свободной конкуренции на 2 года раньше графика. В течение 2000 г. правительство выдало 9 новых лицензий первичных операторов связи и 186 лицензий вторичных операторов. Новые участники рынка вправе самостоятельно определять типы сетей, систем связи, которые они хотели бы создавать, а также виды услуг, которые они намерены предоставлять, включая местную и международную фиксированную связь, мобильную телефонию, арендуемые линии, пейджинг, мобильную передачу данных и проч.

Открытие телекоммуникационного рынка для свободной конкуренции привело к беспрецедентному росту показателей информатизации Сингапура, по ряду показателей страна вышла на первые позиции. В соответствии с отчетом сингапурского Управления по развитию информационных технологий и телекоммуникаций, в течение 2000–2001 гг. число телекоммуникационных компаний, предоставляющих широкополосной доступ, выросло с 2 до 12, цены на высокоскоростной доступ упали в 5 раз, число пользователей широкополосного доступа выросло более чем в 4 раза, составив к началу 2002 г. 950 тысяч человек, т.е. почти каждый третий сингапурец пользовался высокоскоростным доступом в Интернет. В это же время в Корее, признанном мировом лидере по внедрению широкополосного доступа, таким доступом пользовался лишь каждый шестой житель[9].

Следует отметить, что структурные реформы ни в одной стране мира не проходят гладко и безболезненно, трансформация, которую переживают национальные телекоммуникационные рынки, неизбежно несет с собой не только приобретения, но и потери. Наблюдаемая глобализация рынков связи, когда крупные национальные операторы стремятся оказывать услуги на зарубежных рынках, привела к волне транснациональных слияний и поглощений, что имеет как позитивные, так и негативные последствия. С одной стороны, происходит постепенное выравнивание технологической инфраструктуры связи в странах с высоким и низким уровнем развития, в частности, монгольская мобильная телефония имеет передовую японскую и южнокорейскую технологическую базу, т.к. монгольские сотовые операторы являются совместными предприятиями с Японией и Кореей. С другой стороны, буйство слияний и поглощений болезненно подорвало бизнес крупных корпораций, в числе которых японская «Эн-Ти-Ти» и сингапурская «СингТел». В 2001 г. «Эн-Ти-Ти» понесла большие убытки из-за снижения рыночной стоимости американской компании «Верно» (Verio), крупного провайдера веб-хостинга, приобретенного в 2000 г. «Эн-Ти-Ти». В 2002 г. «СингТел», проводившая до недавнего времени излишне агрессивную политику приобретений, из-за спада на австралийском телекоммуникационном рынке потерпела убытки от покупки второго основного австралийского оператора связи «Оптус».

1990-е гг. характеризовались повсеместным отказом от государственной монополии в отрасли связи. Примеры стран Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона демонстрируют, что либерализация телекоммуникаций проводится по различным схемам, которые могут включать приватизацию и раздробление крупнейших национальных телекомов, ограниченный либо полностью свободный допуск на рынки новых независимых компаний. Опыт многих государств свидетельствует о необходимости дерегулирования рынка связи для дальнейшего развития этой стратегической отрасли. Либерализация телекоммуникаций способствовала быстрому техническому перевооружению, увеличению объемов финансового оборота, возрастанию поступлений в бюджет государства не только от реформированных национальных операторов, но и от новых участников рынка. В ранее монопольной отрасли была сформирована конкурентная среда, полностью преобразившая телекоммуникационную инфраструктуру. Современные телекоммуникации превратились в высокорентабельную отрасль, оказывающую заметное влияние на экономическое развитие государств.

 

* * *

 

Либерализация телекоммуникаций способствовала быстрому росту информационных услуг. Одновременно с увеличением объема ресурсов мировая киберсеть начинает претерпевать контентные изменения. Первоначально Интернет использовался в научно-исследовательских целях, однако в течение 1990-х гг. направленность компьютерных сетей стала преимущественно коммерческой. Коммерциализация компьютерных сетей способствовала активному расширению, по сути, глобализации Интернета. Тот факт, что сегодня появилась возможность выйти в Интернет из небольшого провинциального городка Вьетнама или Монголии, является заслугой национального и международного бизнеса, точно так же как национальных правительств, американских магистральных провайдеров и Национального научного фонда США. Более того, функционирование общественных центров интернет-связи для малоимущих слоев населения развивающихся стран, образовательные программы, развитие необходимой технической инфраструктуры осуществляются главным образом на средства коммерческих организаций.

Коммерциализация контента Интернета может вызвать превратное впечатление ущемления в киберпространстве других секторов социально-экономической деятельности, прежде всего, научных исследований. Однако научно-исследовательский сектор в течение 1990-х гг. не только значительно укрепился, но и обрел мощную финансовую поддержку со стороны международного и национального капитала. Сегодня в Интернете широко предоставлены естественные, гуманитарные и общественные науки, ресурсы научных сообществ и организаций, быстро растущий сектор образовательных ресурсов.

Национальный научный фонд США, играющий самую заметную роль в развитии как всего Интернета, так и научных ресурсов Интернета развивающихся стран, заключая договора о финансировании подключения национальных провайдеров к американским магистральным провайдерам, обычно вносит требование бесплатного предоставления доступа к Интернету со стороны национальных провайдеров для национальных научных и учебных заведений в течение нескольких лет.

Наряду с научными организациями и правительствами существенный вклад в развитие учебных и научных ресурсов развивающихся стран вносят международные и национальные коммерческие организации. Так, в одном из важнейших направлений, заложенных во вьетнамской государственной программе «ИТ 2000», – создании образовательных программ по информатике для населения, участвует ведущая компания в области мировых ИТ – корпорация «Ай-Би-Эм».

В 1998 г. монгольское Министерство просвещения совместно с частной коммерческой организацией – провайдером «Датаком» – разработало государственную программу компьютерного образования школьников и преподавателей средних учебных заведений, а также проект создания образовательных электронных ресурсов Монголии. Финансирование этой программы осуществлял монгольский провайдер и канадский Международный центр исследований развития. Каким образом монгольский провайдер изыскал средства на разработку и финансирование масштабной гуманитарной программы? Рассмотрим некоторые статьи доходов провайдера.

Доходы приносит деятельность провайдера по системному развитию информационной инфраструктуры различных организаций страны, в том числе и коммерческих компаний: разработка программного обеспечения, защищенного от внешнего доступа, для компьютерных сетей банков, торговых фирм; услуги по строительству локальных сетей для частного сектора; обучение персонала компаний; предоставление выделенных каналов связи и др. Источником доходов для «Датаком» является также абонентская плата за поддержание на собственном сервере электронных ресурсов организаций, в том числе биржи, банков, национальных промышленных предприятий, совместных предприятий, международных организаций. На основе приведенных статей доходов можно сделать вывод о том, что приход коммерческих организаций в монгольские сети позволил провайдеру аккумулировать средства, которые он в свою очередь направил на национальный гуманитарный проект, развитие важных элементов национальной инфраструктуры.

Мы подошли к самому уязвимому источнику доходов провайдеров развивающихся стран – оплате пользователями доступа в Интернет. Необходимость развития коммерческого предприятия по доставке современной связи (провайдера либо телекома) вступает в противоречие с низким платежеспособным спросом населения бедных государств. Наряду с невысоким уровнем всеобщей компьютерной грамотности низкие доходы населения являются основной причиной, сдерживающей повсеместное развитие Интернета и современных телекоммуникаций в таких странах, как Бангладеш, Индия, Монголия, Пакистан. Высокая плата за доступ к инфотехнологиям сужает круг потенциальных пользователей. Однако низкая плата либо ее отсутствие лишает возможности развиваться национальным интернет-структурам. Для слабых сетей характерна высокая стоимость услуг, которая постепенно снижается по мере развития национального сетевого пространства. То есть данный источник доходов не только не поощряет, а напротив, сдерживает быстрое распространение Интернета в слаборазвитых государствах. Чтобы этот фактор не препятствовал повсеместному внедрению компьютерной сети, провайдеры вынуждены прибегать к другим источникам финансирования своей деятельности. Пример работы монгольского провайдера демонстрирует необходимость коммерциализации как инструмента развития национального сетевого пространства.

Проникновение капитала в Интернет и снятие барьеров на национальных телекоммуникационных рынках стали в течение 1990-х гг. важнейшими экономическими процессами в развитии информационных инфраструктур и все эти годы являются предметом оживленных дискуссий среди специалистов. В первой половине 1990-х гг. коммерциализация киберпространства вызывала тревогу у многих специалистов по ИТ и СМИ, однако позже отношение экспертов меняется. Слабость сектора коммерческих услуг в Интернете начинает восприниматься в странах с беспокойством. В течение 1990-х гг. японские компании с неохотой осваивали Интернет. В развитии электронной торговли Япония значительно уступала ведущим экономическим державам, а на азиатском континенте – Южной Корее и Сингапуру. В 2001 г. на 48 японских компаний, занятых в электронном бизнесе, акции которых котируются на японском электронном фондовом рынке (аналоге американской NASDAQ), приходилось 610 южнокорейских компаний, включенных в листинг национальной высокотехнологичной биржи (KOSDAQ). Японские экономисты начали бить тревогу, что национальный сетевой рынок в такой ситуации окажется занятым иностранными, прежде всего американскими коммерческими компаниями.

В ноябре 2000 г. национальный парламент принял Основной закон об ИТ (IT Basic Bill), позволяющий Японии осуществить рывок в развитии электронной коммерции. В соответствии с этим законом будут устранены бюрократические препятствия, стоящие на пути сетевой экономики. По данным правительства, сегодня развитию электронной торговли мешают 733 постановления и 124 закона. Парламент и правительство также намерены принять энергичные меры для ликвидации фактического доминирования структур «Эн-Ти-Ти» на рынке местных телекоммуникаций, что до сих пор препятствует падению цен на информационные услуги. В ноябре 2000 г. премьер-министр Японии Иосиро Мори заявил, что, активно расширяя электронную коммерцию (e-commerce), правительство намерено создать в ближайшие годы настоящую «электронную Японию» (e-Japan).

Решительные меры правительства не замедлили сказаться на росте электронной торговли. В конце 2001 г. объем рынка В2В (business-to-business, бизнес для бизнеса) вырос на 60% по сравнению с 2000 г. и в 4 раза в сравнении с 1998 г., составив 261,5 млрд. долл., рынок В2С (business-to-customer, бизнес для клиента – розничная торговля) характеризовался еще большим скачком: на 80% к 2000 г. и в 23 раза к 1998 г., составив 11,4 млрд. долл.

Действия японского правительства вполне объяснимы, так как в течение 1990-х гг. Интернет становится полем для экономической деятельности современного общества. Стремительный рост объема коммерческих услуг и торговли в киберпространстве связан с освоением новых потребительских рынков. Настороженное отношение к коммерциализации компьютерных сетей сменяется позитивной оценкой по той причине, что приход капитала в Интернет означает приток инвестиций в национальную информационную инфраструктуру. Это суть единый процесс. Коммерциализация сетей дает необходимый капитал для функционирования организаций, в том числе научных, гуманитарных, общественных, т.к. коммерческие организации оплачивают поддержание своих ресурсов в киберпространстве и нуждаются в потребительских рынках, что усиливает стремление коммерческого сектора Интернета развивать всю информационную инфраструктуру (линии связи, средства связи, создание новых участников сетевой экономики) и приводит к снижению стоимости доступа в Интернет для рядовых потребителей. Электронная торговля предоставляет выход на глобальные рынки для местных компаний, что делает национальный бизнес более эффективным и прозрачным, так как прямые сделки между компаниями разных стран снимают проблемы лишних посредников, завуалированных бизнес-схем и проч. Телеработа (дистанционная занятость) в сфере коммерческих услуг Интернета создает новые рабочие места. Одновременно открытие телекоммуникационных рынков для свободной конкуренции удешевляет информационные и коммуникационные услуги и тем самым способствует формированию развитых национальных электронных рынков, что создает благоприятные перспективы для экономического роста в государствах.

Если государство не хочет видеть частные компании в национальных компьютерных и телекоммуникационных сетях, оно будет вынуждено строить информационную инфраструктуру исключительно на государственные средства и пожертвования. Но такая политика предопределяет отставание от других стран в отношении информационной инфраструктуры. Если даже экономически развитая Япония испытывает нужду в частных инвестициях для развития ИТ и телекоммуникаций, то для менее благополучных стран эта проблема стоит еще острее, так как бедные страны подчас не могут привлечь самые скромные, минимально необходимые государственные средства на развитие информационно-коммуникационных технологий.

В частности, рассмотрим пример финансирования подключения монгольского Интернета к американскому спутниковому каналу в 1996 г. Подключение оплачивалось монгольским правительством совместно с Национальным научным фондом США. В тот период в Монголии месяцами не выплачивалась зарплата и пенсии, росло количество безработных, треть населения страны относилась к категории малоимущих, национальный парламент из года в год принимал дефицитные бюджеты, правительство работало в условиях хронической нехватки средств на выполнение самых необходимых государственных программ. Возникает вопрос: где нашлись резервы на оплату спутниковой связи? Государственных средств не нашлось. В этой ситуации монгольское правительство получило от США так называемый «масляный заем». Реализовав партию дешевого американского масла на внутреннем рынке, правительство расплатилось с американцами, а остаток вырученных средств пошел на оплату подключения к Интернету. По существу, в 1996 г. государственное ассигнование на Интернет этим и ограничилось. Замечательно, что в такой тяжелый для страны период монгольское правительство вообще сумело принять финансовое участие в создании национальной компьютерной сети.

Обратимся к истории создания вьетнамского Интернета. Первой программой по развитию сетевых технологий в стране стал совместный проект Института информационных технологий Вьетнама и Австралийского национального университета. Этот проект включал создание информационных сетей в научно-исследовательских организациях Вьетнама (VARENet – The Vietnam Academic Research and Education Network; Вьетнамская научно-исследовательская и образовательная сеть), то есть первая компьютерная сеть Вьетнама (без выхода в глобальные сети), так же как и первые сети во многих развитых странах, носила научно-исследовательский, а не коммерческий характер. VARENet создала дочернюю компанию NetNam, которая становится некоммерческим провайдером для вьетнамских неправительственных организаций. К началу 1996 г. NetNam имела около 350 пользователей. Первоначально сеть предназначалась для некоммерческих организаций, однако вскоре NetNam переориентировалась на организацию услуг для коммерческого сектора и уже в 1997 г. приблизительно 60% ее пользователей составляли коммерческие компании. То есть материнская компания развивала научно-исследовательский сектор, а дочерняя компания переключилась на сектор коммерческих услуг. Позже компания NetNam стала одним из национальных провайдеров.

Генезис компьютерных сетей и телекоммуникаций стран Азии показывает, что для успешного развития современных средств связи и информации необходимо создание благоприятной экономической среды, привлечение различных инвестиционных потоков, повышение эффективности их использования, подключение потенциала негосударственных компаний. Создание барьеров на пути частных инвестиций может перечеркнуть перспективы быстрого развития информационной инфраструктуры.

 

* * *

 

Информатизация стран Азии свидетельствует об усилении роли международного сотрудничества в строительстве национальных ИТ и коммуникаций. Вообще качество мировой экономики, экономической интеграции сегодня таково, что отгораживаться от нее, по мнению А. Илларионова, экономического советника президента России, означает сохранять высокие издержки собственного производства, плестись в хвосте мирового развития. Яркий пример – Северная Корея, пожинающая плоды экономической отсталости в результате политики изоляционизма.

В создании современных национальных средств связи и информации принимают участие самые разные иностранные и международные организации и компании. Существенную роль в развитии информационных инфраструктур слаборазвитых государств играют транснациональные корпорации, заинтересованные в освоении новых потребительских рынков, а также международные и неправительственные организации, финансирующие различные проекты по ИКТ. Большой вклад в развитие инфраструктур государств Азии и Латинской Америки вносит Программа развития ООН. Канадский Международный центр исследований развития (IDRC – International Development Research Center of Canada) осуществляет финансирование программ по развитию Интернета в странах Азии в рамках проекта «Пан-азиатская сеть» (Pan Asia Networking, PAN), в котором участвуют Вьетнам, Индия, Лаос, Монголия, Непал и др.

Все большее значение приобретает усиливающееся взаимодействие правительств азиатских стран. В строительстве информационных и коммуникационных технологий в Азии прослеживается тенденция объединяться на межгосударственном уровне и совместными усилиями устранять острые проблемы отдельных государств. Тесная кооперация в развитии ИТ и телекоммуникаций наблюдается между государствами-членами АСЕАН и АТЭС. Объединение государств в региональные организации, а также создание неправительственных структур в области информации и информатизации позволяют формировать общерегиональные концепции развития информационной инфраструктуры.

Рассмотрим планы создания региональной информационной инфраструктуры в рамках Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). На 4-м неформальном саммите, прошедшем в ноябре 2000 г. в Сингапур лидеры стран-участниц АСЕАН разработали инициативу «э-АСЕАН» (электронная АСЕАН, e-ASEAN), которая заключается в распространении Интернета и электронной коммерции в регионе с целью создания развитого электронного рынка, охватывающего всю Юго-Восточную Азию. Инициатива «э-АСЕАН», по оценкам ее создателей, будет способствовать дальнейшей интеграции экономики государств АСЕАН, а также повысит конкурентоспособность блока на глобальных рынках. В совместном заявлении участников саммита подчеркивается, что программа «э-АСЕАН» превратит АСЕАН из 10 изолированных рынков в единый безграничный рынок с 500 млн. потребителей[10].

Программа «э-АСЕАН» включает ряд пилотных проектов, в том числе организацию региональной интернет-биржи АСЕАН (Arix) для прямого обмена трафиком между странами-участницами; создание портала WeAsean.com – площадки В2В для мелких и средних компаний; развитие регионального рынка по торговле недвижимостью под названием «Недвижимость в киберпространстве» (Real Estate in Cyberspace) на базе брунейского сайта e-ASIANproperty.com; организацию «Биржи труда для квалифицированных кадров» (Knowledge Workers Exchange) – сайта для квалифицированных специалистов на основе малайзийского мультимедийного суперкоридора; развитие транснационального информационного портала AseanWorld.com при помощи компаний «Оракл», «Сан Майкросистемз» и «Коннект Сингапур»; разработку под эгидой «Дженерал Моторз» В2В-ресурса по торговле автомобильными деталями; создание силами малайзийской компании «Кей-Ю-Би Системз» туристического сайта «Портал электронного туризма АСЕАН» (Asean eTourism Portal). Для реализации столь масштабных проектов было подписано соглашение о долгосрочном сотрудничестве между «Ай-Би-Эм Глобал Стратеджиз» (IBM Global Strategies) и секретариатом АСЕАН. «Ай-Би-Эм» будет техническим консультантом секретариата и примет участие в реализации всех планов АСЕАН, касающихся ИТ.

Другая влиятельная региональная организация – Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество – также активно работает над совместными проектами внедрения ИТ и телекоммуникаций. В рамках АТЭС государства участвуют в создании единой Азиатско-тихоокеанской информационной инфраструктуры (АТИИ, АРII).

Заметную роль в развитии программы АТИИ и других региональных проектов играют масштабные инвестиции государств-доноров, прежде всего Японии. На проекты в сфере ИТ азиатских стран Япония ассигновала 15 млрд. долларов. Японское правительство учредило специальный фонд финансирования ИТ-разработок в области международных стандартов кибергорода (хай-тек парка). Япония принимает участие в создании хай-тек парков на территории многих азиатских государств. Так, при японском сотрудничестве строится первый Кибергород Индонезии (Cyber City Indonesia – CCI), который будет соединен с компьютерными портами, расположенными в США и Гонконге, и с мультимедийным суперкоридором Малайзии (MSC).

Фактор международного сотрудничества оказывает самое заметное влияние на развитие информационно-коммуникационных технологий государств региона. Рассмотрим подробнее процесс экономической интеграции на примере строительства информационной инфраструктуры Вьетнама.

Являясь молодым членом АСЕАН (с 1996 г.) и АТЭС (Вьетнам вступил в Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество вместе с Россией в ноябре 1998 г.), Вьетнам принимает участие в программах этих организаций по созданию Азиатской информационной инфраструктуры. Крупнейшим экономическим агентом на рынке информационных и телекоммуникационных технологий Вьетнама продолжает оставаться государство. Такое положение объясняется традиционно высокой ролью государственного сектора в производстве ВВП в странах социалистической экономики. Одновременно вьетнамское руководство разрабатывает меры для привлечения дополнительных инвестиций на развитие национальной информационной инфраструктуры. В течение 1990-х гг. на рынке высоких технологий, в особенности в некоторых секторах (производство компьютеров, электроники и др.) все более заметными становились частные компании, как правило, с участием иностранного капитала. Несмотря на многочисленные запреты, ограничивающие деятельность иностранных компаний в области информационных технологий и предоставления информации, вьетнамский рынок привлекателен для азиатских и североамериканских компаний, в связи с чем следует ожидать рост количества совместных предприятий в области высоких технологий.

Азиатский финансовый кризис 1997 г. не сказался на экономике Вьетнама в той степени, как на экономиках других азиатских стран (Южной Кореи, Японии, Таиланда, Сингапура) по причине слабой интегрированности экономики Вьетнама в общерегиональные процессы. Рост ВВП после кризиса составил 4–6% вместо прежних 9% в год, т.е. падение ВВП было не столь значительным, как в других странах региона. Тем не менее, после азиатского финансового кризиса Вьетнам ощутил отток инвестиций из страны.

В целях привлечения дополнительных иностранных инвестиций в 1998 г. государственный консорциум «Вьетнам Электроникс энд Информатикс Корп.» создал 20 проектов для иностранного участия в развитии электроники и ИТ Вьетнама. Эти проекты были разработаны в соответствии с «Основным планом развития электроники и ИТ до 2010 года», принятым Министерством промышленности.

Вьетнамская экономика все активнее интегрируется в региональную кооперацию и разделение труда в сфере ИТ и коммуникаций. Вьетнам принял участие в строительстве подводного оптоволоконного кабеля, соединяющего США и Китай (проект CSC2.4/GB/C), «Ви-Эн-Пи-Ти» – государственная Вьетнамская корпорация почтовой связи и телекоммуникаций – инвестировала в этот проект 20 млн. долларов. В течение 1990-х гг. ряд высокотехнологичных производств из развитых стран региона были перенесены во Вьетнам. С 1997 г. в индустриальной зоне Бьенхоа, севернее Хошимина, начал функционировать завод по производству печатных плат. Завод построила японская компания «Фуджицу Компьютер» (Fujitsu Computer), вложившая в его строительство около 80 млн. долларов. Вся продукция завода поступает на экспорт. Правительство страны приложило немало усилий, чтобы убедить «Фуджицу» в целесообразности размещения завода именно во Вьетнаме, так как для вьетнамского руководства это важная часть государственной программы «ИТ 2000».

Американский бизнес в сфере ИТ также проявляет интерес к вьетнамскому рынку труда. Основанием для такого интереса является достаточно высокая квалификация вьетнамского персонала и низкая стоимость рабочей силы по сравнению с развитыми странами Юго-Восточной Азии. Сегодня на вьетнамском рынке работают следующие иностранные компании: «Ай-Би-Эм», «ДЕК», «Оракл», «Хьюлетт Пакард», «Майкрософт», «Лотус», «Новелл», «Эппл», «Датакрафт» (Сингапур), «Юникорп» (Индия), «Компьюнет» (Таиланд) и др.

Совместно с Японией Вьетнам приступил к строительству хай-тек парка в индустриальной зоне Хоалак в 30 км западнее Ханоя (срок окончания строительства – 2020 год). Целью строительства этого хай-тек парка является концентрация современных высокотехнологичных производств на единой территории. Зона высокотехнологичных производств разместится на территории площадью 1600 гектаров. По мнению вьетнамских и японских специалистов, строительство хай-тек парка позволит повысить конкурентоспособность Вьетнама, как на внутреннем, так и внешнем рынках ИТ. Приоритетными направлениями, которые будут представлены в Хоалаке, станут производство компьютерного программного обеспечения, информационных технологий, механической электроники, биотехнологий. По оценкам вьетнамских специалистов, продукция высокотехнологичных производств, которые разместятся в первом крупном национальном хай-тек парке, будет востребована в 24 секторах экономики и бизнеса Вьетнама.

Информатизация предполагает не только строительство новых отраслей производства, но и создание информационных сетей, в которых будет использоваться значительная часть продукции высокотехнологичных производств. Этот важнейший компонент информационной инфраструктуры развивается во Вьетнаме опять же с участием самых разных национальных, иностранных и международных организаций. Во вьетнамских государственных программах информатизации по различным направлениям, в том числе образованию, созданию и развитию национальных компьютерных сетей и телекоммуникаций, принимают участие университеты, организации и компании Австралии, США, Канады, Франции и стран Азии.

На основе анализа развития ИТ Вьетнама можно сделать вывод о том, что задача построения национальной информационной инфраструктуры в настоящее время решается не силами изолированных друг от друга государств в соответствии с потенциалом государства, а при помощи всех участников зарождающегося информационного рынка, включая коммерческие, международные и неправительственные организации.

в начало

 

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРОГРАММЫ ИНФОРМАТИЗАЦИИ

 

Когда не ведают далеких дум,

То не избегнут близких огорчений.

 

Конфуций. «Луньюй»,

6–5 вв. до н.э.

 

Новые сетевые технологии сразу же были приняты на вооружение азиатскими правительствами. В отличие от многих стран Латинской Америки и Африки в большинстве азиатских государств развитию информационно-коммуникационных технологий уделяется первостепенное значение, национальные правительства многих стран Азии напрямую увязывают прогресс в области высоких технологий с дальнейшим ростом благосостояния в государствах, а также тем местом, которое займут азиатские государства в будущем мире. По оценкам специалистов, страны азиатского континента получат значительный выигрыш от развития информационных и коммуникационных технологий по сравнению со странами Африки и Латинской Америки[11]. В африканских государствах еще не создано многих экономических и правовых институтов, необходимых для эффективной сетевой экономики, а латиноамериканский континент значительно отстает от Азии по образовательным стандартам. В то время как многие африканские и латиноамериканские экономисты выражают обеспокоенность по поводу глобализации, в перспективе несущей дальнейшее расслоение государств на бедных и богатых и возможное дальнейшее обнищание слаборазвитых государств, азиатские правительства связывают с глобализацией надежды на ускоренный экономический рост.

В течение 1990-х гг. в ряде азиатских стран помимо планов развития самих информационных технологий разрабатываются общие концепции мобилизации национальных ресурсов и интеллектуального капитала для преобразования жизни в обществе в соответствии с новым уровнем развития ИТ и коммуникаций.

Необходимо отметить, что идея формирования нового типа общества – информационного общества – будоражит умы ученых в разных странах мира не первое десятилетие. Существует множество гипотез о том, каким будет это новое общество, поставлено много вопросов, на которые пока нет ответов. Начиная с 1990-х гг. понятие информационного общества включается в национальные программы по ИТ. Государства приступают к формированию среднесрочных и долгосрочных планов по строительству национальных информационных инфраструктур. Подробный анализ развития теории информационного общества проводится в работе российских исследователей Е.Л. Вартановой, Т.В. Ершовой, И.С. Мелюхина и др[12]. Особо подчеркнем, что теоретические и общефилософские концепции информационного общества остаются за рамками данной работы. Т.е. в нашей работе термин «информационное общество» используется в значении, употребляемом создателями современных государственных планов по развитию информационных технологий и коммуникаций – экономистами, юристами, специалистами по ИТ, которые рассматривают информатизацию общества в контексте современных социально-экономических процессов и выработанной практикой показателей.

Многие азиатские правительства по примеру США сформировали долгосрочные государственные программы по информационным технологиям и коммуникациям, определяющие стратегические направления развития национальных экономик на пути строительства национальных информационных инфраструктур. Такие масштабные государственные программы созданы в Японии, Южной Корее, Сингапуре, Малайзии, Таиланде, Китае, Вьетнаме, Индии и других странах.

В большинстве государственных программ по ИТ и коммуникациям (не только азиатских), информационное общество определяется напрямую либо через социально-экономические индикаторы, относимые к разделу «информационное общество», как общество, в котором интенсивно производится, передается и используется информация; факторы времени, расстояния и местоположения теряют свое значение; финансовые операции осуществляются электронным путем (сетевая экономика); труд (дистанционная занятость, или телеработа) и быт людей меняются под воздействием информационных и коммуникационных технологий.

Важнейшим условием выполнения стратегических государственных планов является возможность проводить однородную и эффективную политику в течение продолжительного срока. Если в стране каждые полгода сменяются правительства и каждое из них обладает диаметрально противоположным видением будущего, то стратегические экономические подходы в такой ситуации вообще теряют смысл. Отсюда становится очевидной невозможность применения в 1990-х гг. стратегического планирования развития инфраструктуры в таких государствах, как Индонезия, Монголия: в эти годы страны пережили острейшие периоды политической и экономической нестабильности. Однако в большинстве государств, формирующих стратегические программы по ИТ и коммуникациям, это условие – политическая стабильность, возможность осуществлять однородную политику – наличествует, причем неважно, идет речь о США или Китае, Франции или Вьетнаме.

В основе азиатских стратегических программ по развитию информационных технологий и телекоммуникаций лежат новые акценты в глобальной экономике и социальной политике. Благодаря интенсивному развитию высоких технологий к концу XX века сформировались условия для построения качественно иного социально-экономического уклада, не требующего уникальных и изобильных природных и человеческих ресурсов и территорий. Эффективность нарождающейся сетевой экономики зависит от наличия в ней критической массы экономических агентов и соответствующей инфраструктуры[13], следовательно, задачу построения такой экономики может ставить перед собой и слаборазвитый Вьетнам, и благополучная Америка. В азиатских странах существует полное понимание этого вопроса.

В самом деле, освоение новых ненасыщенных рынков, которые не требуют для своего развития изобилия природных ресурсов, создает хорошие возможности для быстрой модернизации экономики. Если сегодня Таиланд или Вьетнам задумают завоевать глобальный сталелитейный рынок или стать мировым лидером самолетостроения, то даже титаническое напряжение всего национального экономического потенциала вряд ли будет оправдано, в то время как усиленное развитие высоких технологий способно привести к заметному и быстрому экономическому прогрессу.

Более того, экономисты предвидят появление нового фактора социальоно-экономического неравенства: те, кто имеют лучший доступ к сети и лучше адаптированы к ее особенностям, будут иметь преимущества над остальными. Можно бросить все усилия на традиционную экономику и по-прежнему отставать в развитии или модернизировать экономику в соответствии с новыми возможностями и добиваться быстрого экономического роста. В этом суть азиатских стратегических государственных программ развития информационно-коммуникационных технологий.

Необходимо отметить, что далеко не все планы, созданные азиатскими правительствами в 1990-х гг., были выполнены. Остановимся подробнее на причинах отставания от намеченных в государственных программах показателей. Одна из них – завышенные ожидания. На деле информатизация оказалась гораздо более сложным процессом, чем предполагалось в начале и середине 1990-х гг. В некоторых случаях стратегические программы шли впереди создания экономических условий, необходимых для реализации этих масштабных планов. Так, выполнение государственных планов по созданию современной инфраструктуры связи показало, что слаборазвитым странам на практике не под силу проводить быструю повсеместную телефонизацию в условиях, когда правительства стремятся жестко регулировать и контролировать деятельность всех участников телекоммуникационного рынка. В частности, именно необычайно высокие регулирующие функции, возложенные на индийские государственные структуры, препятствовали выполнению ряда национальных программ в сфере развития национальных телекоммуникаций.

Проекты по ИКТ тех лет во многом были нереалистичными также потому, что информационные и коммуникационные технологии стремительно эволюционируют, следовательно, производство высоких технологий реструктуризируется, «бросает» первоначально намеченные индустрии и переходит к новым, более сложным и одновременно экономически целесообразным.

Также мы не должны забывать, что рынок высоких технологий существует не в безвоздушном пространстве, а в реальных условиях неблагополучной мировой экономической ситуации. Азиатский финансовый кризис 1997 г. имел самые тяжелые последствия для экономики государств региона. Многие показатели, намеченные в стратегических программах по ИТ Малайзии, Сингапура, Таиланда, Южной Кореи, были сорваны. Примечательно, что азиатские страны бросили все усилия на сохранение рынка ИТ и коммуникаций, показатели спада производства в этом секторе были не столь удручающими, как в других экономических секторах.

Сегодня появилась возможность оценить результаты работы правительств Стран Азии 1990-х гг. Многие азиатские государства сумели выработать эффективную стратегию, способствующую быстрому развитию передовой информационной инфраструктуры. Одновременно азиатские страны превратились в крупного производителя информационно-технологического оборудования, что в перспективе несет большие преимущества в привлечении инвестиций в ИТ по сравнению с другими развивающимися странами и регионами.

Рассмотрим подробно выполнение стратегических программ развития информационной инфраструктуры на примере Южной Кореи и Сингапура.

Первой государственной программой Кореи в сфере информационных технологий стала «Базовая национальная информационная система» (National Basic Information System (NBIS)), которая была разработана в начале 1980-х гг. и начала выполняться в 1987 г. Программа увязывала повсеместную компьютеризацию и развитие ИТ с экономическим ростом страны. В начале 1990-х гг. программа была пересмотрена, и в апреле 1994 г. был принят проект «Национальная информационная Супермагистраль» (National Information SuperHighway), получивший в 1995 г. название «Корейская информационная инфраструктура» (Korea Information Infrastructure (KII)). Осуществление этого долгосрочного плана, по замыслу правительства, является ключевым звеном в переходе Южной Кореи от развивающейся индустриальной экономики к экономике развитого государства. В программе намечены важнейшие направления государственного инвестирования: компьютеризация основных сфер деятельности общества, строительство новых информационных и телекоммуникационных сетей и современных линий связи. Программа предусматривает создание двух высокоскоростных национальных информационных сетей. Первая сеть, государственная, соединит центральные и местные органы власти, различные общественные организации, включая школы и библиотеки. Вторая сеть, создаваемая для частного сектора, предложит интерактивные мультимедийные широкополосные сетевые службы для компаний и рядовых граждан. В соответствии с программой «Корейская информационная инфраструктура» строительство государственной сети должно было закончиться в 2015 г., однако в 2000 г. было принято решение передвинуть сроки окончания проекта с 2015 г. на 2005 г. Основными линиями связи, которые соединяют между собой учреждения, компании и домовладения, стали оптоволоконные линии. В декабре 2000 г., на 5 лет раньше запланированного срока, было закончено строительство общенациональной высокоскоростной сетевой инфраструктуры – 144 крупных города и 190 мелких населенных пунктов Кореи были соединены оптоволоконными кабелями.

В середине 2001 г. 68% домохозяйств имели персональный компьютер, из них 11% – более одного компьютера, в начале 2002 г. на 100 жителей приходилось 64 мобильных телефона, 24 миллиона человек из почти 48 миллионного населения пользовались Интернетом. В 2000 г. 100% школ страны были подключены к Интернету. С 2001 г. интернет-доступ для всех школ стал бесплатным.

Однако корейское правительство работает не только над расширением доступа к информационным технологиям, но и решает сложные задачи совершенствования самих технологий. С момента своего создания национальный Интернет претерпел разительные изменения. Южнокорейские специалисты делают упор на развитии самых передовых мультимедийных приложений (телевидение, радио, мультипликация, музыкальная индустрия и др.). В настоящее время все основные национальные телевизионные каналы вещают в Интернете. Параллельно развиваются новые специализированные сетевые телевизионные и радиоканалы, которые вещают исключительно в Интернете. Разумеется, подобные мультимедийные приложения требуют необычайно высокой пропускной способности линий. В этой связи традиционный коммутируемый доступ, для которого характерны низкие скорости передачи информации, уходит в прошлое.

Повышение скоростей информационных линий в стране осуществляется в основном по трем направлениям. Высокоскоростное интернет-подключение начало развиваться в Корее сначала через кабельные телевизионные сети. Однако позже основным видом широкополосного доступа становится ADSL (Asymmetric Digital Subscriber Line, асимметричная цифровая абонентская линия). Эта технология использует для передачи традиционную медную абонентскую пару и одновременно сохраняет услуги аналогового телефона или основного доступа к ISDN. Иными словами, подсоединенный к телефону Интернет не  мешает самому телефону выполнять привычные телекоммуникационные услуги в отличие от модемного (коммутируемого) доступа. В июне 2001 г. на долю ADSL приходилось 56% всех абонентов широкополосного доступа, по прогнозам корейских специалистов, в 2005 г. доля ADSL-технологии достигнет 71% рынка высокоскоростного подключения. Третье направление увеличения пропускной способности линий сводится к повсеместному внедрению локальных сетей (LAN). Помимо ADSL, кабельных и локальных сетей, развитие высокоскоростного доступа осуществляется и на основе других технологий, в частности, крупнейший провайдер «Корея Телеком» предлагает услуги спутникового подключения. В октябре 2002 г. число подписчиков широкополосного доступа достигло 10 миллионов, что составило 70% из 14,39 млн. домохозяйств страны.

Рывок, который сделала страна в развитии Интернета, привел к тому, что доступ к южнокорейским сетям из менее развитых в информационно-технологическом отношении государств оказывается затрудненным из-за разницы в скорости передачи информации. Так, пользуясь услугами коммутируемого доступа в Интернет через рядового российского провайдера, практически невозможно путешествовать по корейским сетям (точно так же как и по сингапурским). Прогресс в развитии инфотехнологий Южной Кореи столь значителен, что сравнение некоторых показателей информатизации страны с аналогичными показателями Вьетнама, Китая или, допустим, России, наверное, не имеет никакого смысла. Уместнее сопоставлять корейскую статистику с показателями ведущих мировых экономических держав, той же Японии. В начале 2001 г. число абонентов ADSL в Южной Корее достигло 3 млн. человек, а в Японии приблизилось к 40 тысячам, при этом показатель численности южнокорейского населения отстает от японского в 2,5 раза. В Южной Корее, где скорость передачи данных в 10 раз выше, число интернет-компаний, транслирующих мультимедиа, составляло около тысячи, а в Японии не насчитывалось и ста. Число семей-пользователей Интернета в Южной Корее было на 40% больше, чем в Японии, а среднее время, которое проводит кореец и японец в киберсети, составляло соответственно 18 и 5 часов в месяц[14]. Подчеркнем, что столь красноречивая статистика отнюдь не означает, что Япония перестает быть одной из ведущих стран в сфере высоких технологий. Приведенные данные свидетельствуют о действительно феноменальном рывке, осуществленном в Южной Корее и ставшим прецедентом для мирового развития национальных информационных инфраструктур, в том числе и для Японии, которая начала принимать серьезные меры для ликвидации отставания в развитии Интернета.

По мере информатизации эволюционирующие ИТ и коммуникации становятся все более экономически эффективными. Именно по этой причине планомерное и продолжительное внедрение проверенных, но быстро устаревающих технологий приводит к меньшему экономическому выигрышу по сравнению с внедрением вновь создаваемых технологий. Поэтому капитал так часто «бросает» традиционные отрасли ИТ и коммуникаций и переходит к более сложным и дорогостоящим, но одновременно гораздо более высокорентабельным технологиям, приводящим к снижению стоимости и повышению качества информационных услуг для рядового потребителя. Развитие сетевой инфраструктуры Южной Кореи является убедительным свидетельством этой экономической закономерности. Внедрение сложных мультимедийных технологий и изначально дорогостоящих высокоскоростных линий не приводит к повышению стоимости услуг по доступу к сетям для рядового потребителя. Напротив, стоимость доступа в Интернет в Южной Корее, так же как в большинстве развитых государств, стремительно падает последние пять лет на фоне растущей конкуренции между провайдерами высокоскоростного доступа.

Необходимо отметить, что Интернет создавался в стране отнюдь не ради фантастической статистики и рекордов. Форсированное развитие Интернета имеет гораздо более серьезные основания, чем пресловутый энтузиазм южнокорейских граждан либо особые национальные амбиции правительства. Значительная поддержка национальных сетей со стороны государства имеет стратегические экономические цели. Корейские экономисты пришли к выводу, что благодаря развитию сетевой экономики возможно повысить конкуренцию и прозрачность традиционных отраслей экономики. В 2000–2001 гг. южнокорейские государственные предприятия осуществляли через Интернет около 50% закупочных операций. В соответствии с решением правительства с 2002 г. все государственные закупки производятся исключительно через Интернет. Единый портал по госзакупкам (регистрация, участие в тендерах, подписание контрактов, оплата) начал функционировать в сентябре 2002 г. Важнейшим элементом корейской концепции информационного общества является развитие электронной экономики. Объем электронной торговли в южнокорейских сетях в 2001 г. превысил 80 млрд. долларов. В феврале 2002 г. в национальной сети насчитывалось 2276 торговых сайтов. Летом 2001 г. 9% корейцев осуществляли биржевые сделки через глобальную сеть, а весной 2002 г. 25% населения пользовались услугами э-банкинга.

Наконец, отметим, что экономические успехи в любой стране тесно связаны с соответствующим развитием социальных, государственных институтов. Повсеместное подключение к Интернету школ, университетов, библиотек способствует внедрению системы э-образования. Получают распространение такие широкополосные приложения, как телеработа, телемедицина, э-правительство. В ноябре 2002 г. начал функционировать интегрированный портал «Корейское электронное правительство» (www.egov.go.kr), объединивший два сервиса: информационную службу и э-службу «Правительство для граждан» (G4C). Портал предоставляет около 400 интерактивных услуг для граждан и информацию по 4 тысячам категорий. Открытие портала сразу же вывело Южную Корею в группу мировых лидеров в реализации электронного правительства.

Выполнение стратегической программы «Корейская информационная инфраструктура» позволило добиться стране выдающихся успехов в области информационных технологий. Уже сейчас среди позитивных факторов, которые существенно повышают конкурентоспособность Южной Кореи на мировых рынках, специалистами называется ее высокоразвитая технологическая база, ставшая основой одной из самых передовых в мире сетевых инфраструктур широкополосной связи.

Сингапур приступил к стратегическому планированию в 1980-х гг., начав Движение к информационному обществу с повсеместной компьютеризации государственных учреждений. В соответствии с «Программой компьютеризации государственных служб» (Civil Service Computerization Programme) (1981 г.) разворачивается автоматизация административно-государственной деятельности, налаживается электронный документооборот внутри и между госструктурами, проводится обучение служащих навыкам работы с компьютером.

Избрав государственных служащих в качестве первой целевой группы потребителей инфокоммуникационных услуг, правительство продемонстрировало всю серьезность намерений использовать цифровые технологии в качестве инструмента управления национальной экономикой. Задачи по внедрению ИКТ в других целевых группах – частном секторе и домохозяйствах – рассматриваются в «Национальном плане по информационным технологиям» (National Information Technology Plan) (1986 г.), который получает дальнейшее развитие в «Плане ИТ 2000 – Разумный остров» (IT2000 – Intelligent Island) (1991 г.). В перечисленных программах информационные технологии определяются как ключевое направление экономического развития Сингапура. Особенности географического положения города-острова делают Сингапур важным мировым центром торговли и финансов. Правительство решило использовать такое преимущество для превращения страны в ведущий в Азиатско-тихоокеанском регионе информационно-коммуникационный центр, поставляющий информационные услуги на глобальный рынок. В задачи стратегических планов входит ускорение социально-экономического развития страны, улучшение качества жизни, внедрение ИТ в различные сферы, в том числе образование, культуру, быт.

Важнейшей составляющей плана «ИТ 2000», так же как и корейской стратегической программы, является развитие передовой высокоскоростной инфраструктуры связи. По инициативе правительства в 1996 г. началась работа над проектом создания общенациональной широкополосной сети по предоставлению мультимедийных интерактивных услуг, носящей название Singapore ONE (One Network for Everyone) – «Сингапур Уан – Одна Сеть для Всех». Проект был запущен в июле 1998 г. В развитии широкополосного Интернета в первую очередь остро нуждается электронная экономика. Однако сингапурские специалисты сразу же поставили перед собой более масштабную задачу: обеспечить высокоскоростным доступом все население страны, а также школы, библиотеки, музеи, больницы и т.д. Singapore ONE состоит из магистральной оптоволоконной сети, соединенной с другими государствами посредством кабелей, проложенных по морскому дну. К магистральной сети сингапурские интернет-пользователи подсоединяются через локальные сети широкополосного доступа по технологии ADSL, либо через гибридные оптико-коаксиальные сети, позволяющие принимать кабельное ТВ. В 2001 г. сеть Singapore ONE включала 186 тысяч миль (более 300 тысяч км.) оптоволоконных кабелей, 99% домов, офисов, школ были подсоединены к национальной сети. Все телефонные станции соединены оптоволоконными линиями.

Форсированное строительство передовой информационной инфраструктуры отразилось на положении государства в составляемом ООН рейтинге стран мира по достижениям в области информационных технологий. В 2001 г.

Сингапур вошел в первую мировую десятку[15]. В списке мировых лидеров оказались 4 страны из Европы: Финляндия, Швеция, Нидерланды и Великобритания. Остальные государства входят в Азиатско-Тихоокеанский регион: США, Япония, Южная Корея, Канада и Австралия.

Выполняя национальные стратегические программы, Сингапур сумел добиться внушительных показателей информатизации. В 2001 г. более 99% домохозяйств имели телефон, при этом 20% населения имели 2 телефонных номера (линии) в своих домохозяйствах. Число сотовых абонентов на 100 человек составляло 72,1, а интернет-пользователей – более 50, при этом 64% домохозяйств имели компьютер, из них 22% – более одного компьютера. В частном секторе около 100% крупных компаний подсоединены к Интернету. В целом по стране на 1 институтский компьютер приходилось 5 студентов. По оценке Бизнес-школы Кембриджского университета, в начале 2002 г. около 52% сингапурских абонентов мобильной телефонии использовали прием и передачу коротких сообщений (SMS) более одного раза в день. Это самый высокий в мире показатель, среднемировой показатель составил в тот период 23%[16]. В 2000 г. впервые в мире сингапурское правительство активно использовало Интернет при проведении всеобщей переписи населения.

В 2001 г. Сингапур приступил к выполнению нового 10-летнего «Основного плана по ИКТ 21» (ICT 21 Master Plan). За ближайшее десятилетие правительство планирует превратить страну в мировую столицу ИКТ с процветающей интернет-экономикой. В соответствии с задачами последнего долгосрочного плана ИКТ должны обеспечить основной рост национальной экономики и стать фактором повышения конкурентоспособности ключевых экономических секторов.

Рассмотрим реализацию стратегических планов по отдельным направлениям в других азиатских странах. В частности, остановимся на знаменитом японском проекте развития оптоволоконной инфраструктуры. В 1994 г., когда во Вьетнаме только прокладывался первый протяженный оптоволоконный кабель между Ханоем и Хошимином, в Японии приступили к реализации проекта совершенно иного уровня – была выдвинута программа по строительству национальной оптоволоконной инфраструктуры, включая решение проблемы последней мили. Фантастический проект «Оптоволоконный кабель – в каждый дом к 2010 году!» вызвал большой резонанс среди специалистов по ИТ и экономистов в Японии. Шокированная общественность наблюдала в течение 1994–1995 годов за формированием этого проекта: были сделаны финансовые расчеты, включены в необходимых случаях в этап доставки информации конечному абоненту беспроводные и коаксиальные линии и т.д. Этот беспрецедентный по размаху и стоимости проект, казавшийся утопичным в середине 1990-х гг., судя по последним отчетам Министерства общественного управления, внутренних дел, почты и телекоммуникаций Японии, будет выполнен не в 2010 году, а в 2005 году.

В 1990-х гг. Индия включилась в напряженное строительство инфокоммуникаций, в стране принимались масштабные государственные планы. Правительство проводило политику ускоренной модернизации ИТ-сектора. Реализация программ строительства телекоммуникаций позволила добиться значительного снижения цен на услуги и средства связи, что является существенным фактором для развития сектора ИТ. В результате в последние годы страна превратилась в крупнейшего азиатского экспортера компьютерных программ и ИТ-услуг. Общий объем годового индийского экспорта софта в 2000–2001 финансовом году составил 6,2 миллиардов долларов, при этом 62% продукции было экспортировано в США, 24% – в европейские страны и 4% – в Японию. В целом экспорт программного обеспечения и ИТ-услуг составил 14% всего объема национального экспорта. По оценке индийской  Национальной ассоциации софтверных и сервисных компаний (National Association of Software and Services Companies, NASSCOM), производство софтверного обеспечения станет одной из крупнейших отраслей национальной экономики к 2008 году, ожидается, что доход от экспорта софта в этот период достигнет 50 млрд. долларов, что составит 35% всего объема индийского экспорта.

Четкие акценты на развитии информационных и телекоммуникационных технологий в стратегическом экономическом планировании позволили добиться азиатским государствам заметных успехов на мировом информационном рынке. На долю электроники приходится треть объема экспорта стран Азии. В июне 2000 г. объем азиатского телекоммуникационного рынка составил 400 миллиардов долларов. Из них более 200 миллиардов долларов приходилось на рынок мобильных телесетей, число абонентов мобильных телефонных служб в Азии приблизилось к 150 миллионам, число азиатских интернет-пользователей превысило 75 миллионов и к 2005 году должно вырасти до 400 миллионов человек[17]. Кроме этого, по оценкам компании Andersen Consulting, азиатский регион может в перспективе выйти в лидеры по внедрению цифрового ТВ. В регионе активно создается необходимая инфраструктура. В 2000 г. 470 миллионов домохозяйств региона были подключены к спутниковым и кабельным ТВ сетям, только в крупных городах Китая кабельными сетями было охвачено около 100% домохозяйств[18].

в начало

 

ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ИНФРАСТРУКТУР НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

 

Идите, смотрите на сей мир,

подобный пестрой царской колеснице!

 

«Дхаммапада» («Так говорил Будда»),

8–6 вв. до н.э.

 

В силу большого разрыва в экономическом развитии перед государствами, приступившими к информатизации общества, стоят совершенно несходные задачи. Если в Японии серьезную озабоченность вызывает большой процент пожилого населения, которое традиционно хуже осваивает новые технологии, чем молодежь, то в Индии в 1990-е годы впервые подошли к масштабной телефонизации страны – создаются телекоммуникационные пункты в деревнях, где люди никогда не видели телефона. В то время как американские фермеры не первый год продают свои урожаи через Интернет, в большинстве развивающихся стран, в том числе Вьетнаме, компьютерными сетями пользуются сравнительно малочисленные группы образованных молодых горожан с высоким уровнем дохода. Доступ к инфокоммуникациям в развитых государствах растет гораздо быстрее, чем в слаборазвитых, что еще более увеличивает цифровой раскол, разделяющий богатые и бедные страны. Относительное число пользователей Интернета (процент к населению) в Сингапуре превышает показатель Вьетнама в 322 раза, Индии – в 93 раза (к расчету принимались данные за июль 2000 г.). Число персональных компьютеров на 100 жителей в Сингапуре в 2000 г. составляло 60, а в Непале и Индии – 0,4.

Вообще на глобальном уровне существующую информационную инфраструктуру отличают разительные социально-экономические диспропорции. Однако преодоление этих диспропорций, по оценкам экономистов, должно заключаться не столько в привлечении значительных средств на развитие инфотехнологий в бедных странах, сколько в четких акцентах в политике информатизации. Интенсивное развитие ИТ и коммуникаций в слаборазвитых странах не означает автоматического наверстывания разрыва в экономическом развитии с богатыми странами, не следует рассчитывать, что сами по себе ИКТ принесут желанное процветание. Внедрение цифровых технологий тесно связано с выполнением целого ряда условий для того, чтобы сделать ИТ и телекоммуникации эффективными социально-экономическими рычагами. Так, не имеет смысла тратить миллионы долларов на подключение к Интернету деревень, где большинство жителей не умеет даже читать и писать. Точно так же не целесообразно размещать высокотехнологичное производство в регионах, где не создана рабочая сила соответствующей квалификации. Отсюда следует, что развитие национальной информационной инфраструктуры на современном этапе сопряжено с выполнением весьма тяжелой работы со стороны правительств, причем по многим направлениям информатизация развитых и развивающихся государств имеет отличные решения. В вопросе образования развитые государства нацеливаются на всеобщую компьютерную грамотность, а слаборазвитым государствам, например, Индии, Непалу, Пакистану, в перспективе предстоит создавать условия для повсеместного начального и среднего школьного образования. При этом в странах бывшего соцлагеря эта задача была решена в период строительства социалистической экономики (исключая Камбоджу и Лаос). Иностранные специалисты отмечают, что рабочая сила достаточно высокой квалификации создана даже в таком отсталом государстве, как Северная Корея.

В целом к числу важнейших задач правительств на пути строительства информационных инфраструктур на современном этапе относятся повышение уровня образования, открытие информационных и коммуникационных рынков для иностранной торговли и инвестиций, либерализация рынков связи, защита прав собственности и обеспечение действенной правовой системы.

Формирование информационной инфраструктуры в развитых странах включает усиленное развитие ИТ в отдаленных и отсталых по сравнению с остальной территорией регионах, модернизацию линий связи, программы всеобщей компьютерной грамотности с акцентом на социальное выравнивание, защиту малообеспеченных и других социально уязвимых групп, дальнейшее развитие высокотехнологичного производства и научных исследований в области высоких технологий, быстрое внедрение технологических инноваций.

В то же время развивающиеся страны делают упор на приоритетное развитие инфраструктуры основных промышленных и административных центров – городов, строительство линий связи по всей стране, программы по информатике для молодежи, открытие общественных центров коммуникационной и информационной связи для широких слоев населения, создание высокотехнологичных отраслей экономики и трудовых ресурсов для этих отраслей, развитие национальных научных институтов в области высоких технологий и одновременно открытие филиалов и научно-исследовательских лабораторий крупнейших мировых компаний.

Учитывая вышеперечисленные акценты в развитии национальных информационных инфраструктур, еще раз отметим, что развитие информационных технологий и телекоммуникаций в богатых и бедных странах во многих случаях требует различных подходов. Экономические задачи в сфере ИТ и телекоммуникаций, вполне посильные для развитых государств, могут привести к необоснованным издержкам национальной экономики развивающихся государств. Именно такие нереалистичные подходы, завышенные ожидания привели к ошибкам в стратегическом планировании развития информационной инфраструктуры развивающихся стран в 1990-е годы. В числе этих стран можно назвать Малайзию, чей мультимедийный суперкоридор, сам по себе замечательный высокотехнологичный проект, на деле вылился в огромные государственные затраты, Индию, где планы повсеместной телефонизации были сорваны по многим показателям из-за чрезмерного государственного регулирования и отсутствия конкуренции в телекоммуникационном секторе экономики. Однако наиболее показательна в этом случае страна с другого развивающегося континента – Бразилия, где правительство в 1990-е гг. нацелилось на создание национальной компьютерной отрасли, независимой от импорта инновационных продуктов и служб ведущих мировых компаний-производителей ИТ. Поскольку создание полного научно-производственного цикла могло быть подорвано высококонкурентной иностранной продукцией подобного класса, в целях защиты национального производителя бразильское правительство пошло на протекционистские меры в торговле, которые в свою очередь привели к взлету цен на местную продукцию. В результате национальному потребителю, включая государственные организации, предлагалась непомерно дорогостоящая продукция. Очевидно, иметь национальное высокотехнологичное производство весьма престижно, однако правительствам развивающихся государств, по-видимому, необходимо выбирать между чрезмерно дорогой оплатой национального престижа и созданием отраслей ИКТ, конкурентоспособных на мировом рынке. Гораздо более эффективным представляется участие развивающихся стран в мировой и региональной кооперации, когда отдельные производства переносятся из ведущих экономических держав в слаборазвитые страны. Участие в мировой кооперации в сфере высоких технологий весьма позитивно сказалось на экономике развивающихся стран, в том числе Китая и «азиатских тигров».

Отметим еще одну важную особенность. Ускоренный экономический рост, наблюдаемый в государствах Азии в последние десятилетия, неизбежно носит неравномерный характер, когда важные городские центры и географически удобно расположенные территории оказываются в выигрыше по сравнению с остальными регионами государств. В процессе повышения социально-экономического уровня государства диспропорции в его развитии постепенно сглаживаются. Подобную картину мы наблюдаем и в развитии информационных инфраструктур азиатских стран. Несбалансированность информационных инфраструктур является очередной тяжелейшей проблемой для правительств развивающихся государств.

Так, вся вьетнамская компьютерная промышленность полностью сосредоточена в двух городах – Ханое и Хошимине. В пригороде Ханоя в настоящее время строится крупный центр высокотехнологичных производств. А в Индии функционирует Бангалор, центр, известный в мире не меньше, чем Силиконовая долина. Специалисты одной из научных лабораторий Бангалора производят суперкомпьютеры Param, которые позволяют моделировать ядерные взрывы в лабораторных условиях без проведения испытаний, а также проектировать баллистические ракеты. Добавим, что самый мощный индийский суперкомпьютер Anupam, над которым работает научный центр под Мумбаем (Бомбеем), производится исключительно в целях обслуживания национальных программ по ядерным исследованиям. Одновременно абсолютное большинство вьетнамского и индийского населения не имеет доступа к современным информационным и телекоммуникационным технологиям. Подобный дисбаланс в развитии ИТ и коммуникаций невозможно встретить в развитых индустриальных странах Азии – Сингапуре или Японии.

Или другой пример. Представление об удаленных, малоразвитых регионах в Японии не сопоставимо с представлением о таких же регионах Монголии или Вьетнама. Японское Министерство общественного управления, внутренних дел, почты и телекоммуникаций – основной генератор идей в сфере развития японских ИКТ – разработало программу, в соответствии с которой работники почтовых отделений труднодоступных и удаленных районов страны должны время от времени наведываться к одиноким старикам с тем, чтобы поприветствовать их лично. Причем эти визиты объясняются не отсутствием телефонов в домах пожилых людей: дело в том, что физический контакт воспринимается теплее, чем формальный телефонный звонок или электронное письмо. В это же время Монголии, Вьетнаму, Индии предстоит в новом тысячелетии впервые создавать телефонную связь в удаленных регионах, которые сегодня все еще отрезаны от информационного доступа. И социальные проблемы отсталых районов в этих странах гораздо острее, чем в Японии, самым теплым приветствием почтовых служащих этих проблем не разрешить.

Остановимся подробнее на вопросах статистических оценок происходящих в ИКТ процессов, т.к. статистика, оторванная от реального социально-экономического контекста, способна ввести в заблуждение. Особенно осторожно, по нашим оценкам, следует подходить к сравнительному анализу информационно-коммуникационных технологий развитых и развивающихся стран.

Так, рынок пейджинговых услуг в Японии сокращается, а в Лаосе, Шри-Ланке, Бангладеш растет. Можно прийти к выводу, что телекоммуникационный сектор Японии слабеет на фоне развития соответствующего сектора Лаоса. На самом деле телекоммуникационные службы в Японии стремительно перестраиваются, и пейджинговые службы вытесняются сектором мобильных телефонных технологий, которые сумели предложить клиентам более дешевый аналог пейджинговой связи – прием и передачу коротких сообщений (SMS – Short Message Service, стандарт GSM), ставшие во всем мире популярнейшей из услуг мобильных служб помимо непосредственно телефонного соединения. Кроме того, мобильные телефонные службы предоставляют широкий спектр услуг, недоступных для пейджинговых компаний, в числе которых голосовая почта (аналог автоответчика), конференц-связь (соединение с несколькими абонентами одновременно), передача данных и факсимильных сообщений, доступ в Интернет, автоматический роуминг для связи с абонентом за границей. К тому же мобильные телефонные службы сумели создать гораздо более мощную систему дополнительных информационных услуг, чем это сделали пейджинговые компании. В настоящее время клиент сотовой мобильной телефонии получает доступ к специализированным каналам информационного, делового или развлекательного характера (новости политики, бизнеса и спорта, погода, киноафиша и др.), а также к разнообразному сервису (заказ авиабилетов и туризм, вызов такси, справки по адресам и телефонам, неотложная медицинская помощь и т.д.).

Однако если в Японии пейджинговая связь сегодня обречена на уход с информационного рынка, то в развивающихся странах, особенно бедных, она сможет развиваться еще некоторое время в силу относительно невысоких темпов развития и дороговизны мобильных телекоммуникационных услуг и соответственно низкой конкуренции между пейджинговыми и телефонными компаниями.

Точно так же число общественных пунктов связи (например, уличных телефонов-автоматов) в Японии сокращается, т.к. при существующем уровне жизни японского населения все большее распространение получают индивидуальные средства коммуникаций. Вьетнам, Индия, Монголия, напротив, делают упор на развитии общественного доступа к средствам ИКТ. Общественный доступ в развивающихся странах обеспечивается за счет открытия почтовых отделений, коммуникационных и культурных центров, причем особый акцент делается на инфраструктуре отсталых и удаленных районов.

К настоящему времени Индия построила самую крупную сеть почтовых отделений в мире. В апреле 2002 г. в стране действовало более 1 млн. 55 тыс. отделений, из них 1 млн. 38 тыс. обслуживали сельские регионы. Почта стала важнейшим коммуникационным каналом в стране и предлагает широкий спектр услуг, в том числе отправку голосовых посланий через телеграф. Служба по передаче голосовых телеграмм специально рассчитана на неграмотное население отсталых сельских районов. Для миллионов индийцев, не умеющих читать, получение обычной текстовой телеграммы все еще доставляет неудобство.

В этот же период Сингапур принял решение отказаться от телеграфа.

В апреле 2002 г. было закрыто за ненадобностью последнее почтовое отделение «СингТел» по отправке и доставке телеграмм. Население страны полностью перешло на мобильную телефонию и Интернет. Интересно, что в последней исторической сингапурской телеграмме отправитель поздравил со свадьбой молодую чету, сочетавшуюся законным браком в Индии. Закрытие телеграфа ничуть не отрезало сингапурцев от связи с менее развитыми странами: в той же Индии действует большое число компаний, которые принимают телеграммы через Интернет и отправляют их далее в соответствующее почтовое отделение на территории страны.

Приведем еще один важный аспект оценки достоверности статистических исследований: большая часть интернет-ресурсов развивающихся стран, в том числе Монголии, Индии, Пакистана, размещается на бесплатных коммерческих серверах развитых стран, прежде всего США, и не учитывается в национальных статистических сводках. Основываясь на таких сводках, можно сделать ошибочный вывод о медленном развитии национальных компьютерных сетей. В данном случае деятельность общественных организаций, политических движений, компаний и индивидуальных пользователей осуществляется в национальной сети не явно, а «из-за границы». При этом физически абоненты действуют на территории своего государства, что предполагает развитие необходимой информационной инфраструктуры – линий связи, числа компьютеров, подключенных к сети, квалифицированных пользователей – создателей и потребителей информации и проч.

Темпы роста рынка ПК в развитых странах постепенно замедляются, а в развивающихся странах рынок ПК продолжает расти. В развитых странах на смену настольным системам приходят портативные устройства интернет-доступа. На фоне стагнации рынка ПК наблюдается рост потребления карманных интернет-устройств, планшетных компьютеров (TabletPC), приставок к персональным компьютерам и телевизорам. Портативные устройства (палмтоп-компьютеры, телефоны, органайзеры, часы и т.п.) позволяют выходить в Интернет практически из любого места и, что очень важно, не требуют от пользователя специальных технических знаний. Инфотехнологии с поразительной скоростью «умнеют» и упрощаются в использовании. Становятся популярными комбинированные устройства (коммуникаторы, смартфоны), одновременно выполняющие функции мобильного телефона и карманного компьютера. В силу процессов конвергенции информационных и телекоммуникационных технологий пользователь 2000-х гг. получает возможность прибегать ко всем современным информационно-коммуникационным службам и без десктопа (ПК). Факт, что рынок ПК будет постепенно сокращаться, перестраиваться, свидетельствует о том, что привычные подходы в статистике будут меняться. Важными индикаторами до сих пор считались такие показатели, как число ПК, приобретаемых в домашнее пользование или число ПК на сотню жителей. Однако эти критерии будут в дальнейшем размываться, прежде всего, в развитых странах, в силу прогресса компьютерной техники.

Скорость развития технологий сейчас такова, что если в 1989 г. одна оптоволоконная линия могла обслужить 24 тысячи одновременных телефонных соединений, то в 1998 г. это число увеличилось до 2 млн., а в 2000 году достигло 33 млн. Компании «Интел» (Intel) понадобилось 28 лет, чтобы создать микропроцессор с быстродействием в 1 ГГц и всего полтора года, чтобы удвоить возможности процессора – в 2001 г. появилась 2 ГГц версия Intel Pentium 4.

В 2000 году американская корпорация «Ай-Би-Эм» создала новый суперкомпьютер, выполняющий 12,3 трлн. операций в секунду. Человек, вооруженный бытовым калькулятором, выполнит такое же количество операций за 10 миллионов лет. Суперкомпьютер носит название «Современная стратегическая вычислительная инициатива. Белая версия». Этот компьютер в 1000 раз мощнее компьютера «Дип Блю» (Deep Blue), технического чуда второй половины 1990-х гг., обыгравшего чемпиона мира по шахматам Г. Каспарова в 1997 г. К 2010 г. американская корпорация «Крэй» (Cray Inc.) планирует выпускать суперкомпьютеры производительностью 1000 трлн. операций в секунду.

Отметим еще одно направление современных исследований в сфере ИТ. В настоящее время ученые работают над созданием квантового компьютера. Наибольших успехов в этой области добились специалисты японской корпорации «НЭК» (NEC) и Агентства по науке и технологиям Японии (Japan Science and Technology). Работа над созданием квантового компьютера считается чрезвычайно перспективной областью научных исследований. С помощью этих компьютеров можно будет решать задачи, невыполнимые на современной вычислительной технике из-за высокой ресурсоемкости. Вычисление, на которое современный суперкомпьютер должен затратить триллионы лет, займет у квантового компьютера несколько минут. По прогнозам «НЭК», первый полноценный квантовый компьютер может быть создан к 2020 году.

Сравнивая статистические индикаторы развитых и развивающихся стран, остановимся на таком, казалось бы, очевидном экономическом показателе, как доля ВВП, вкладываемая в развитие ИКТ. Теоретически чем более значительна эта доля, тем сильнее развиты информационно-коммуникационные технологии на национальном рынке. Так и происходит в развитых странах. Однако эта закономерность не всегда прослеживается в развивающихся государствах.

Нецелесообразно высокая стоимость суперпроекта Малайзии и крайне неудачный опыт создания компьютерной отрасли в Бразилии свидетельствуют о том, что эффективное внедрение информационных технологий и коммуникаций в развивающихся странах на практике сводится не столько к собственному изобретению ИТ, сколько к возможности закупок и применения технологий, разработанных в богатых странах. Данный фактор объясняется тем, что наряду с совершенствованием информационных и телекоммуникационных технологий происходит стремительное падение их стоимости на мировых рынках. Это означает, что передовые технологии, на создание которых развитые страны выделили значительные ассигнования, большую долю своего ВВП, спустя некоторое время могут закупаться развивающимися странами практически за бесценок. К тому же у бедных стран есть преимущество выбора тех технологий, которые оправдали себя на практике, то есть всего наилучшего из мировых информационно-коммуникационных технологий. Например, наряду с Японией над созданием квантового компьютера работают США, Великобритания, Австралия, Россия (Институт теоретической физики им. Л.Д. Ландау РАН, Физико-технологический институт РАН и др.). Развивающимся странам есть смысл дождаться окончания этих проектов и закупить лучшую из технологий вместо траты национальных средств на собственные инновации в этой области.

По оценкам Организации экономического сотрудничества и развития, наиболее высокая концентрация научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в сфере ИКТ (к ассигнованиям 28 государств-членов ОЭСР с учетом индексов паритета покупательной способности на 1997 г.) наблюдается в США (52%) и Японии (22%)[19]. То есть всего на две страны приходится 74% ассигнований развитых государств мира на научные исследования и производственные опыты в секторе ИКТ. Сильные экономические державы, прежде всего США, Япония, могут идти на самые дорогостоящие научные исследования и эксперименты, поиски и ошибки. Экономический потенциал этих государств способен выдержать риски технологических просчетов и экономической нерентабельности капиталоемких проектов. Однако те же риски способны похоронить целые отрасли высокотехнологичной экономики в слаборазвитых государствах.

Кроме этого создание информационных технологий и телекоммуникаций в бедных странах, как правило, сопряжено с политикой протекционизма, защитой национальных производителей, жесткими импортными ограничениями, что приводит к завышенным ценам на производимые технологии и, следовательно, к необоснованным тратам государственных средств. Т.е. высокая доля ВВП, направляемая бедными странами на развитие ИКТ, может свидетельствовать о неэффективном развитии рынка информационных и коммуникационных технологий в случаях, когда, например, развивающееся государство берется за создание дорогостоящих неконкурентоспособных национальных технологий. Точно так же относительно небольшие ассигнования в ИТ и телекоммуникации сами по себе не означают отставания в информатизации слаборазвитого государства по сравнению с другими развивающимися странами, поскольку эти суммы могут направляться на важнейшие с точки зрения развития информационной инфраструктуры направления (образование, строительство новых линий связи, в том числе сетей широкополосного доступа, закупку передовых технологий и др.) и использоваться весьма эффективно. Для понимания истинной картины происходящего следует учитывать целый ряд дополнительных факторов, в частности, экономическую политику правительств по снятию либо, напротив, введению торговых барьеров и контроля над рынками и капиталом, создание конкурентоспособных рынков труда, направления инвестиционной политики, эффективность использования государственных средств и т.д.

Однако далеко не все направления развития информационной инфраструктуры требуют значительных финансовых инвестиций. Именно в таких некапиталоемких секторах нивелируется преимущество развитых государств, и появляются возможности для экономического рывка, быстрой модернизации экономики развивающихся государств. По этой причине развитие сетевой экономики является важнейшим направлением в стратегии информатизации развивающихся и новых индустриальных государств. Интенсивное развитие электронной торговли в Малайзии, Таиланде, Тайване, Южной Корее позволяет этим странам извлекать прибыль от нарождающейся сетевой экономики не меньше, чем в ведущих экономических державах. Не случайно объем ассигнований на образование в этих государствах, прежде всего в Южной Корее, заметно выше, чем в других развивающихся и индустриальных странах Азии, т.к. сетевая экономика требует высоких стандартов образования. В результате южнокорейские высокотехнологичные кадры все активнее конкурируют на иностранных информационных рынках. Японские интернет-компании в последние годы обращаются за технологическим содействием к южнокорейским фирмам и нанимают на работу южнокорейских программистов. По оценкам японских экспертов, южнокорейские инженеры и программисты имеют более высокий уровень подготовки, при этом по сравнению с японскими специалистами они дешевле стоят и лучше владеют английским языком.

В последние годы получают распространение новые формы организации бизнеса, которые тесно связаны с развитием ИТ, например, различные виды аутсорсинга, организация кол-центров (центров обработки звонков; call center). Аутсорсинг – передача стороннему подрядчику отдельных бизнес-процессов, которые не являются основными для компании, что позволяет транснациональным корпорациям, западным компаниям экономить значительную часть бюджета и повышать эффективность функционирования в области ИТ, финансов, обслуживания, обеспечения персоналом, поставок, снабжения и др. Сегодня появилась возможность реализовывать аутсорсинг бизнес-процессов посредством ИТ-услуг. В их число входят различные операции бэк-офиса (вспомогательного офиса; back-office), как то: бухгалтерские расчеты, управление юридическими базами данных, обработка страховых требований и кредитных карт, телемаркетинг, техническая поддержка, инженерный и архитектурный дизайн и др., т.е. любой сервис, который можно создавать, воспроизводить и транслировать с помощью сетевых технологий – компьютеров и телефонов. К 2008 году объем предоставляемых во всем мире ИТ-услуг может достичь полутриллиона долларов США.

Крупные игроки на международном рынке ИТ-услуг – Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Канада – в последние годы начинают ощущать растущую конкуренцию со стороны Индии, предлагающей аналогичные услуги на 30–40% дешевле. Многие крупные компании из развитых стран, например, «Американ Экспресс», «Бритиш Эйрвэйз», открывают в Индии бэк-офисы. Индийские компании тщательно готовятся к выходу на зарубежные рынки. Служащие кол-центров, ориентированных на развитые англоязычные страны, обязаны общаться с клиентами на чистом английском языке без индийского акцента. Важным фактором успешной работы считается знание традиций и культуры этих стран. Если индийская фирма работает на американском рынке, то персонал проходит дополнительное обучение лингвистике, американскому произношению. Для удобства заокеанских клиентов индийские операторы кол-центров представляются английскими и американскими именами. Подобный подход к обслуживанию клиентов помогает индийским компаниям быстро завоевывать иностранные рынки. По оценкам индийской Национальной ассоциации софтверных и сервисных компаний, в 2002 г. в индустрии ИТ-служб было занято около 68 тыс. индийцев, а к 2008 году эта цифра может достичь 1,1 млн. человек. Ожидается, что за этот период доходы Индии от экспорта электронных услуг возрастут в 20 раз. Специалисты оценивают ежегодный рост национальной ИТ-индустрии в 30%, в то время как секторы аутсорсинга бизнес-процессов и колл-центров растут на 70% в год[20]. Итак, не имея возможности конкурировать с ведущими экономическими державами по ряду направлений информатизации, развивающиеся страны могут получить преимущество в областях, не требующих колоссальных финансовых вложений, в том числе как рынок высококвалифицированной, но относительно дешевой рабочей силы.

Вернемся к анализу статистических показателей по ИКТ. Исследование информационных инфраструктур государств не будет полным, если помимо различий в уровне социально-экономического развития не учитывать также национальную и региональную специфику. В нашем случае рассматриваются страны конкретного региона. Без учета национальных особенностей развития ИКТ, а также организации и предоставления статистики, невозможно проводить достоверный анализ информатизации азиатских стран. Например, американские и европейские компании, изучающие мировые ИТ, иногда предоставляют данные по странам Азии, которые у специалистов-востоковедов вызывают сомнения. В течение 1990-х гг. в различных исследованиях (например, в обзорах компании «Нуа») приводились данные о слабом уровне компьютеризации домохозяйств Японии. Показатель компьютеризации едва превышал европейский уровень, во что трудно поверить. Более того, относительно медленное развитие японского Интернета напрямую увязывалось с низким уровнем доступа населения к ИТ. Попробуем поразмышлять на эту тему.

Япония – государство, испытывающее дефицит территории, отсюда стандарт японских квартир является самым низким среди развитых государств. Население страны продолжает увеличиваться (в настоящее время японское население отстает от российского всего на 20 с небольшим млн. человек). Только 15% территории государства пригодно к сельскому хозяйству – поэтому в стране крайне низкий уровень аграрного сектора в структуре ВВП: всего 2%. Большие объемы сельскохозяйственной продукции (крупы, мучные изделия) страна импортирует. Япония не имеет возможности развивать экстенсивную промышленность, требующую больших природных ресурсов и территорий – нет таких ресурсов и территорий. Следовательно, страна «вынуждена» развивать высокотехнологичное интенсивное производство, что, собственно, и происходит в действительности. Япония является развитым государством с высоким уровнем доходов населения. Представить себе японского служащего, бизнесмена без сверхсовременных часов на руке, ноутбука или мобильного телефона невозможно. Так почему же японцы так неохотно покупают ПК в домашнее пользование?

В начальный период компьютеризации существовали трудности с воспроизведением национальной письменности. Японцы пользуются смешанным идеографически-силлабическим письмом, в котором сочетаются иероглифы и слоговые знаки (кана). В соответствии с реформой орфографии в настоящее время рекомендуется использовать 1945 иероглифов, однако число реально используемых иероглифов больше рекомендованного. Для компьютерного воспроизведения письменности имеют значение также различные сочетания каны. Принятое направление письма – сверху вниз, встречается и горизонтальное написание. Отсюда становится понятным, что перенесение японской письменности в компьютерную программу является достаточно объемной и трудоемкой задачей. Эта задача была успешно решена в 1978 году. Компьютер весил 220 кг.

Благодаря значительному прогрессу в информатике уже многие годы существуют небольшие компьютеры с японской письменностью, называемые на внутреннем рынке «японскими текстовыми процессорами». Заметим, что текстовым процессором в вычислительной технике называется прикладная программа для обработки текстовых документов (софт), т.е. японцы на внутреннем рынке используют этот термин в другом значении. Японский текстовой процессор включает сам компьютер (процессор) и периферийные устройства: мышь, принтер и LCD-монитор. Например, выпущенный на рынок в 2000 г. текстовой процессор Rupo JW-8020 корпорации «Тошиба» (Toshiba) весит 5,8 кг, имеет цветной принтер и оптический сканнер; поддерживает две фонетические азбуки, каны, латинские шрифты, арабские цифры, в целом 26 шрифтов и 5 различных словарей, интернет-браузер и программу работы с электронной почтой. Функции данного устройства ограничиваются созданием, распечаткой и сканированием текстовых документов, отправкой факсов, выходом в Интернет, т.е. текстовой процессор не относится к классу персональных компьютеров. Добавим, что внедрение японской письменности в сложные приложения персональных компьютеров происходило медленнее, чем развитие рынка текстовых процессоров. Вполне естественно, что текстовые процессоры приобрели большую популярность среди населения. Домашние хозяйства в Японии начали обзаводиться именно такими устройствами.

Парадоксальным образом развитие национального рынка ИТ стало причиной задержки в распространении ПК. Во многих неанглоязычных странах, в том числе России, Китае, софтверное обеспечение на национальных языках создавалось относительно медленно, поэтому пользователи в начале и середине 1990-х гг., не имея выбора, приобретали ПК с англоязычным интерфейсом системных оболочек и программных приложений, т.е. работали в некомфортной чужой языковой среде. Японцы в такой ситуации предпочитали приобретать местные текстовые процессоры.

В Японии ведется отдельная статистика по ПК и по текстовым процессорам. Все эти годы статистика по компьютерам попадала в мировые обзоры компьютеризации домохозяйств, а статистика по текстовым процессорам игнорировалась, в результате чего многие исследователи приходили к выводу о низком уровне доступа к компьютерной технике и Интернету в Японии. Однако японский студент или домохозяйка имеют возможность выходить в Интернет как с персонального компьютера, так и с текстового процессора.

Рассмотрим подробнее японскую статистику не в американо-европейском (число ПК), а в национальном варианте (ПК и процессоры). В 1997 г. 28,8% японских домохозяйств пользовались ПК, а 50,5% домохозяйств – текстовыми процессорами. В тот же период чуть более 40% американских и 20% европейских домохозяйств имели персональные компьютеры. Таким образом, относительно вялое развитие японской компьютерной сети во второй половине 1990-х гг. объясняется отнюдь не слабым доступом населения к ИТ. Трудности японского Интернета были обусловлены другими причинами: медленным дерегулированием телекоммуникационного рынка, невнятным законодательством, слабой работой правительства по стимулированию электронной экономики и др.

Итак, в 1997 г. число домохозяйств с текстовыми процессорами почти в два раза превышало число домов с персональными компьютерами. А что же дальше? Развитие компьютерного программного обеспечения на японском языке привело к тому, что население переключается с покупок текстовых процессоров на приобретение ПК: в 2000 г. 50,5% домохозяйств имеют персональные компьютеры против 44,7% домов с текстовыми устройствами[21], т.е. число персональных компьютеров растет, а текстовых устройств снижается.

Помимо обычных компьютеров, ноутбуков и текстовых процессоров японское население весьма охотно приобретает бытовую электронную технику, позволяющую выходить в Интернет: видеоигровые консоли, палмтопы, вебфоны (функции телефона, факса, принтера, сканера и интернет-браузера), цифровые фотокамеры с встроенной электронной почтой, автомобильные навигационные системы, коммуникаторы и проч.

К тому же страна является одним их лидеров по внедрению мобильной телефонии, в частности, Япония первой в мире развернула мобильные телефонные сети третьего поколения. В конце 2001 г. 69% мобильных телефонов страны были подключены к Интернету, около 45 млн. абонентов сотовой связи выходили в Интернет с телефонов. В этот период мобильный доступ в Интернет стал самым популярным видом интернет-связи в Японии, оставив позади привычное подключение к киберсети посредством компьютера. По существу, развитый телекоммуникационный рынок сделал бессмысленной традиционную статистику, увязывающую количество интернет-пользователей с числом приобретаемых компьютеров. Еще раз подчеркнем, что сами по себе статистические данные могут вызывать неверные оценки процессов, происходящих на рынках ИТ и коммуникаций.

 

* * *

 

Контентное наполнение любой национальной сети формируется постепенно, шаг за шагом, т.е. не существует сетей, которые сразу же в момент возникновения отличались бы всесторонним содержанием, всеми мыслимыми информационными услугами, которые востребованы обществом. Вначале преимущества Интернета были оценены учеными и военными. Собственно, базовые принципы Интернета (распределенная сеть и система коммутации пакетов) были разработаны в рамках военной программы американской корпорацией «Рэнд» в конце 1960-х гг. Далее наступает период создания интернет-ресурсов различными организациями и компаниями развитых, а позже и развивающихся стран. В начале формирования национальной сети граждане страны задаются вопросом, зачем нужен Интернет и как им пользоваться. Правительства, компании и организации не сразу приходят к выводу, что информационно-коммуникационная природа компьютерных сетей несет новые возможности для деятельности. Общество какое-то время адаптируется к новым технологиям, а затем начинает их активно использовать.

Различия в уровне развития государств и соответственно в темпах информатизации создают специфический для каждой страны ландшафт киберпространства. Если в небогатых государствах Интернет содержательно ориентирован исключительно на небольшой процент состоятельного и образованного населения, то в развитых странах компьютерная сеть становится средой обитания, активности, реализации самых разнообразных человеческих потребностей, в том числе интеллектуальных, социальных, финансовых, а также средой социально-экономической, гуманитарной, научной, политической деятельности организаций, компаний и правительств.

Во многих государствах азиатского региона организуются электронные правительства – интернет-ресурсы государственных учреждений. Система электронного правительства включает публикацию различной правительственной информации, а также предоставление гражданам и организациям широкого спектра интерактивных услуг (сбор налогов, прием заявлений, платежей, регистрация актов гражданского состояния, доступ к электронным системам государственных закупок для компаний и др.). По оценке американской консалтинговой компании Accenture, в 2001 г. лидерами в реализации электронного правительства являлись страны Азиатско-Тихоокеанского региона: Канада, Сингапур, США, Австралия, далее следует Европа: Норвегия, Финляндия, Нидерланды, Великобритания. Важнейшим элементом электронного правительства является непосредственное взаимодействие местных органов власти с гражданами. Так, японская компьютерная сеть в соответствии с программой Министерства общественного управления, внутренних дел, почты и телекоммуникаций используется районными почтовыми отделениями сейсмоактивных регионов страны для оперативного оповещения населения через электронную почту о предстоящих землетрясениях. Практически во всех развитых странах, в том числе и в Азии, публикуются веб-ресурсы полицейских служб и других организаций, разыскивающих пропавших людей.

Киберпространство быстро осваивается негосударственными организациями, общественными группами и движениями, действующими в самых разных сферах: права человека, гражданское общество, поддержка независимых СМИ, экология и др. Успешно развиваются гуманитарные ресурсы мировой сети: психологическая помощь женщинам и детям, пережившим насилие, инвалидам, наркоманам, ресурсы для граждан, отбывающих срок наказания в тюрьме и т.д.

Сетевые технологии обусловили формирование глобальной электронной среды для экономической деятельности. ИТ и коммуникации создают возможности для работы дома, вне офиса, когда служащий «ходит» на работу в компанию, офис которой расположен в другом городе, стране или вообще в киберпространстве. Кроме этого имеется множество других форм телеработы. В быстрорастущем секторе коммерческих ИТ-услуг (службы доставки товаров, телефонных справочных, авиа касс, консалтинга, телемаркетинга и др.) наиболее перспективной формой организации труда стали оборудованные инфотехнологиями кол-центры. Операторы кол-центров где-нибудь в Бангалоре или Нью-Дели обслуживают нью-йоркских клиентов в режиме реального времени. Удаленная (дистанционная) занятость способствует децентрализации рабочей деятельности во времени и пространстве, что приводит к снижению транспортных и энергетических затрат и создает предпосылки для нового развития международных экономических связей. Например, в Азиатско-Тихоокеанском регионе получает все большее распространение международный ИТ-сервис, обслуживающий СМИ и издательскую деятельность. Ряд сингапурских газет редактируется и верстается в Сиднее (Австралия) и Маниле (Филиппины) и затем происходит электронный обмен информацией и результатами работы.

Глобальная сеть способствует росту социальной и политической активности в киберпространстве. Получая возможность творить, самореализовываться, индивид одновременно может высказать свою гражданскую позицию по поводу проблем в стране и мире. Интернет в отличие от традиционных средств информации становится ареной публичных выступлений для всех желающих, причем пользователь может открыть собственную страницу или участвовать в дискуссиях на форумах, отправлять письма в адрес любого интересующего лица, организации или участвовать в голосованиях. Политическая активизация характерна для контента азиатских сетей. Так, монгольский Интернет в основном пополняется ресурсами студентов и студенческих союзов, в которых монгольская молодежь обсуждает актуальные проблемы в жизни страны. А жаркие дебаты в китайских политических интернет-форумах не имеют ничего общего с мнимым единодушием традиционных национальных СМИ. Фактор ИТ все заметнее сказывается на социально-политической атмосфере, способствуя развитию демократических процессов в странах региона. В парламентских выборах 2000 г. в Южной Корее Интернет сыграл заметную роль. Незадолго до этих выборов 600 корейских негосударственных организаций, объединенных в Гражданский Союз за выборы 2000, опубликовали в Интернете черный список из 90 кандидатов в депутаты, обвиняемых в коррупции. Досье на парламентариев с подмоченной репутацией включали информацию о службе в армии, жаловании политика, доходах его семьи, а также подробный анализ его законодательной деятельности. В результате 58 из этих 90 претендентов не прошли в парламент. По прогнозу специалистов по ИТ, в будущем информационном обществе группа людей, участвующая в выработке социально значимых решений, потенциально увеличивается до уровня всего политически активного населения.

Отметим также возрастающую культурно-просветительскую роль ИТ. Компьютерные сети позволяют получать образование, повышать интеллектуальный и культурный уровень, не выходя из дома. Сегодня становятся доступными книги крупнейших библиотек мира. Активно развиваются образовательные ресурсы, в том числе изучение иностранных языков через Интернет, создаются мультимедийные энциклопедии по самым разным областям знаний, функционируют сайты крупнейших музеев. Интернет стал новым информационным каналом, позволяющим гражданам разных стран, прежде всего молодому поколению, приобщаться к передовым научно-техническим достижениям и сокровищам мирового искусства и культуры. По этой причине важным фактором социального прогресса развивающихся государств становятся программы подключения школ к Интернету, причем не только в крупных городах, но особенно в отсталых сельских регионах, где нет никаких библиотек, музеев, культурных центров.

Особо отметим, что популяризация культуры через Интернет вызывает в различных странах неоднозначную реакцию. В государствах с более высоким уровнем жизни, той же России, время от времени разворачиваются искусствоведческие дискуссии на тему угрозы Интернета для культуры, ущербности электронного эрзац-изображения для подлинного восприятия величайших образцов живописи, зодчества и т.п. В развивающихся странах, где проживает абсолютное большинство населения планеты, подобные диспуты расцениваются как высокомерный вызов, полное игнорирование права бедных наций на доступ к мировому культурному наследию. В самом деле, если московский ученик (далеко не каждый) может поехать со своей школой на экскурсию в Париж, чтобы побродить по залам Лувра, то его ровесник из маленькой бангладешской деревеньки мечтает о поездке в ближайший административный центр, чтобы посмотреть на городскую жизнь: светофоры, витрины магазинов, нарядную публику. Дворец Тадж Махала – культурный символ Индии – для неимущего индийца столь же недоступен, как и парижские музеи. В этом смысле Интернет воспринимается в развивающихся странах как фактор восстановления социальной справедливости, уравнения в правах граждан государств с различным уровнем жизни. Возможно, по этой причине образовательные программы с использованием Интернет-технологий внедряются в бедных государствах подчас более активно, чем, к примеру, в нашей стране. Дистанционное образование считается одним из приоритетных направлений в развитии многих азиатских сетей. В частности, в соответствии с программой Министерства просвещения КНР к 2005 г. более 5 млн. китайских студентов будут проходить обучение в онлайновом режиме.

По данным ООН, к началу 2003 г. число пользователей глобальной киберсети должно было достичь 655 миллионов, то есть одной десятой населения всего мира. Информационные технологии и коммуникации занимают все большее место в жизни людей, их работе и быте, бурное развитие компьютерных сетей и телекоммуникаций вносит новые черты в деятельность современного общества. Очевидно, что при сохранении темпов информатизации существующая глобальная информационная инфраструктура претерпит значительные изменения в предстоящее десятилетие.

в начало

 

к содержанию << >> на следующую страницу