ГЛАВА II

СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ ПЕРВОГО СОВЕТСКОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ

(ноябрь 1917–1927 гг.)

 

Становление однопартийной советской журналистики

Средства массовой информации первой половины 20-х годов

У истоков советского очерка и фельетона

Журналистика русского зарубежья

Вопросы для повторения

 

 

После победы Октябрьской революции первоочередной стала задача выхода России из империалистической войны. 9 декабря в Брест-Литовске начались переговоры о заключении мирного договора, в ходе которых Германия выдвинула унизительные для России условия мира, что вызвало резкий протест против его заключения у многих членов Центрального Комитета партии. Против сторонников Ленина, настаивавших на принятии германских условий, решительно выступили «левые коммунисты» во главе с Бухариным. 28 января 1918 г. переговоры в Брест-Литовске были прерваны, а 18 февраля германская армия перешла в наступление по всему фронту, заняв часть западной территории России. В результате Советское правительство по настоянию Ленина вынуждено было принять более тяжелые условия мира, предъявленные германским командованием 21 февраля, и 3 марта сепаратный мир с Германией был подписан.

Для окончательного решения вопроса о выходе России из империалистической войны был созван VII экстренный съезд РКП(б), состоявшийся 6–7 марта. На съезде борьба сторонников и противников заключения унизительного грабительского мира приобрела особенно острый характер: за необходимость принятия мира Ленину пришлось выступать на съезде 18 раз. Состоявшийся 14–16 марта IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов ратифицировал мирный договор Советского правительства с правительством Германии.

Настойчиво разъясняя решения съезда, печать изо дня в день призывает использовать мирную передышку для подъема экономики страны. Неоднократно провозглашавшие, что в переходный период от капитализма к социализму государство не может быть ничем иным, как государством диктатуры пролетариата, Ленин и его соратники уже в первое советское десятилетие оказались способными вмонтировать большевистскую партию в государственную систему, а прессу превратить в «сугубо партийное дело».

в начало

 

СТАНОВЛЕНИЕ ОДНОПАРТИЙНОЙ СОВЕТСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

 

Еще до прихода большевиков к власти их курс на вооруженное восстание вызывал самую резкую критику не только буржуазных, но и социалистических газет, называвших Ленина и его сторонников «заговорщиками», «слепыми фанатиками», способными совершить «любые преступления». Такие газеты, как «Биржевые ведомости», «Русская воля», «Дело народа», «Новое время» утверждали, что призыв большевиков к бунту и анархии «уголовно наказуемые деяния» и требовали от Временного правительства, чтобы большевистская пропаганда была уничтожена «в корне». 15 октября эсеровская газета «Дело народа» решительно заявляла: «Против объявленного похода большевиков революция должна собрать все свои силы. Пусть грозный и дружный отпор будет ответом к преступному выступлению в эту тяжелую для страны минуту».

Не менее резкой была критика в адрес большевиков в газете «День». 22 октября она открывалась призывам: «Граждане, будьте настороже». «Сегодня, – писала газета, – может быть, темные силы попытаются ввергнуть столицу России в ужасы гражданской войны. От вас зависит не дать разгореться пожару».

С переходом власти к большевикам их критика несоизмеримо усилилась. 26 октября в статьях «Преступление совершилось», «Тем, кто у власти», «Пролог или эпилог» «День» заявляет, что большевистская авантюра обречена на «быстрый и полный провал», что при всеобщем бойкоте буржуазии большевики не смогут управлять Россией ни одного дня. «Мы хотели бы видеть их в этом положении хотя бы завтра, – предрекает газета. – Пролог оказывается эпилогом».

Как плод «политического безумия и авантюризма» характеризовали большевистское вооруженное восстание и такие газеты, как «Речь», «Народное дело», «Воля народа», а «Утро России» (газета П. Рябушинского – орган крупных промышленников и банковских магнатов) 8 ноября заявляла: «Большевистские официозы продолжают утверждать, что в последних числах октября в России произошла революция и что революцию эту совершили «рабочие, солдаты и крестьяне». На самом деле ни в Петрограде, ни в Москве, ни на узловых станциях не было революции. Там были только солдатские бунты». А на следующий день эта же газета призывала «совместными усилиями ликвидировать большевистскую авантюру, положить конец царствованию Ленина».

Встретив в штыки образование на II съезде Советов новой государственной власти, все эсеровские и меньшевистские издания на другой же день после октябрьского переворота обнародовали воззвание Комитета спасения Родины, возглавлявшегося эсером В. Черновым, а также приказ А. Керенского, выпущенный им в Пскове с призывом сохранить верность Временному правительству, не признавать «власти насильников» и не исполнять их распоряжений. Полностью солидаризируясь с Керенским и Черновым, оппозиционные большевикам газеты называли Советское правительство «кратковременным», а его представителей «рыцарями на час». «Начало конца» – такой приговор, раздававшийся со страниц всей оппозиционной прессы, не мог не вызвать экстренных ответных мер. И они последовали незамедлительно: уже 26 октября по постановлению Петроградского и Московского Военно-революционных комитетов десять наиболее крупных буржуазных газет, в том числе «Речь», «День», «Биржевые ведомости», «Русское слово», «Утро России» были закрыты, однако некоторые из них возобновились под другими названиями. Чтобы меры, принимаемые против оппозиционной прессы были более действенными, имели бы силу революционного закона, Совет Народных Комиссаров 26 октября (9 ноября) принял «Декрет о печати». 28 октября он был опубликован в «Правде» и других газетах.

 

ДЕКРЕТ О ПЕЧАТИ. ЗАКРЫТИЕ ОППОЗИЦИОННОЙ ПРЕССЫ. Особое внимание в Декрете акцентировалось на том, что закрытию подлежат лишь органы прессы, призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому правительству, сеющие смуту путем клеветнического извращения фактов, призывающие к деяниям явно преступного, уголовно наказуемого характера. Разъяснялось также, что запрещения органов прессы проводятся лишь по постановлению Совета Народных Комиссаров, что Декрет имеет временный характер и будет отменен особым указом, как только наступят нормальные условия общественной жизни.

Принятие «Декрета о печати» вызвало бурю протеста даже со стороны социалистических изданий. 26 ноября 1917 г. Союзом русских писателей была издана однодневная «Газета-протест». В числе ее авторов были В. Короленко, Ф. Сологуб, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, а также В. Засулич, П. Потресов. О характере опубликованных в газете материалов красноречиво свидетельствуют их заглавия: «Слова не убить», «Осквернение идеала», «Насильникам», «Красная стена», «Протесты против насилия над печатью». Аналогичную позицию по отношению к Декрету занимал A.M. Горький. Не приемля «позорного отношения к свободе слова» со стороны большевиков, A.M. Горький 20 ноября писал в «Новой жизни»: «Чем отличается отношение Ленина к свободе слова от такого же отношения Столыпиных, Плеве и прочих полулюдей? Не так ли же Ленинская власть хватает и тащит в тюрьму всех несогласномыслящих, как это делала власть Романовых?».

Сблизившийся в это время с A.M. Горьким писатель Е.И. Замятин в статьях «Елизавета Английская», «Великий ассенизатор», «Последняя страница», «Они правы», опубликованных в газетах «Новая жизнь» и «Дело народа», также выступил против ограничения свободы печати. Под нигилистическими большевистскими лозунгами «разрушения старого мира до основания» и популистскими призывами строительства «нашего нового мира» писатель уже в то время сумел распознать контуры надвигающейся беды – тоталитаризма. «Свободное слово страшней пулеметов, – читаем в его статье «Они правы», опубликованной в «Деле народа» 18 июня 1918 г. – И это знают теперешние исполняющие обязанности. Ночная нечисть права, что боится петушиного крика. Они правы, что боятся свободного слова». Снять с печати осадное положение – этот призыв звучит во многих его выступлениях. Только свобода печати, утверждает писатель, явится убедительным доказательством, что власть действительно верит в себя и в свою прочность.

Острейшая борьба вокруг «Декрета о печати» развернулась при обсуждении его на заседании ВЦИК 4(17) ноября, на котором была предпринята попытка отмены Декрета. С предложением покончить с политическим терроризмом, отказаться от мер подавления оппозиционной прессы выступил Ю. Ларин. Однако участники заседания его не поддержали, а выступивший с речью Ленин провозгласил, что превращение печати из орудия классового господства буржуазии в орудие диктатуры пролетариата составляет основу классового понимания свободы печати. «Мы и раньше заявляли, – подчеркнул он, – что закроем буржуазные газеты, если возьмем власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом»[1]. Самое упорное сопротивление «Декрету о печати» оказали меньшевистские союзы печатников, заявлявшие, что настало время объединиться «для отпора».

Принимая решительные меры по подавлению оппозиционеров, Совет Народных Комиссаров 7(20) ноября издал Декрет о введении государственной монополии на объявления. Это был еще один шаг по воплощению большевистской программы в области печати. Издатели газет, особенно буржуазных, по этому Декрету лишались огромных доходов, которые составляли до 2 млн. в «Русском слове», свыше 1 млн. руб. в газете «Копейка». Многотысячные доходы имели также «Речь», «Биржевые ведомости», «Новое время» и многие другие. Едва Декрет о введении государственной монополии на объявления был обнародован, как со страниц оппозиционной прессы раздались голоса о «вопиющем насилии», о том, что запрет печатать объявления «взят из арсенала прежних гонителей печати». Протест против нового декрета был настолько сильным, что, игнорируя его, отдельные эсеровские и меньшевистские газеты стали помещать объявлений еще больше, причем они появлялись даже в тех газетах, которые раньше объявлений не публиковали.

Вопреки всем протестам наступление властей на оппозиционную прессу упорно продолжалось. За два с небольшим месяца 1917 г. было закрыто более 120 буржуазных изданий и газет эсеров, меньшевиков, трудовиков и анархистов. Некоторые из закрытых газет продолжали выходить под другими названиями. «Речь», например, закрытая 26 октября, через несколько дней возобновилась, как «Наша речь», а затем выходила под названиями «Свободная речь», «Наш век», «Новая речь», «Новое время». Неоднократно меняли свое название газеты «День» (Полдень», «Новый день», «Грядущий день», «Полночь», «Ночь»), «Рабочая газета» («Луч», «Заря», «Клич», «Пламя», «Факел»).

Эти уловки оппозиционной прессы, порождавшие все более строгие меры борьбы с ними, привели к созданию 28 января 1918 года Революционного трибунала печати, который за проступки путем использования печати мог тот или иной печатный орган подвергнуть различным мерам наказания: от денежного штрафа до приостановки издания и даже до его закрытия.

28 января «Правда» сообщила о первом заседании Петроградского революционного трибунала печати, намеченном на 31 января. Слушалось дело о привлечении к ответственности эсеровской газеты «Дело народа» за открытые призывы к свержению Советского правительства.

Во второй половине марта – первой половине апреля 1918 г. в Революционном трибунале печати состоялись судебные процессы над газетами «Русские ведомости», «Новое слово», «Утро России», «Власть народа». Все они были закрыты «за распространение провокационных слухов» без права выхода под другими названиями. Кроме того, их редакторы были сурово наказаны: редактор «Утра России» был оштрафован на сто тысяч рублей, а «Русских ведомостей» – осужден на 3 месяца принудительных работ. В мае – июне было закрыто около 60 газет, и около 20 изданий подверглись штрафам от 25 до 80 тыс. рублей. Всего в 1917 – январе – августе 1918 г. было ликвидировано свыше 460 газет: 226 буржуазных, 235 эсеровских и меньшевистских[2].

 

ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕ ГАЗЕТЫ. В ходе ликвидации буржуазной прессы и других оппозиционных изданий продолжался процесс по созданию советской партийной журналистики. Уже на третий день после взятия большевиками власти 28 октября (10 ноября) в Петрограде начал издаваться официальный орган Совета Народных Комиссаров «Газета Временного рабочего и крестьянского правительства». Редактором первого правительственного органа Советской России был утвержден П.А. Красиков. Редакция находилась на Фонтанке в здании Комиссариата по внутренним делам. Как правительственный орган газета имела исключительное право на печатание объявлений (и местных петроградских, и присылавшихся из провинции и из-за границы), рассылалась во все правительственные учреждения, волостные правления, земельные комитеты, местные Советы рабочих и солдатских депутатов.

Главным в газете был отдел «Действия правительства» (первоначально назывался «Постановления рабочего и крестьянского правительства»). В этом официальном отделе публиковались декреты, приказы, распоряжения СНК, местных органов власти. В первом номере были обнародованы Декрет о земле, Декрет о мире, Декрет о печати. Из других опубликованных правительственных постановлений следует выделить Декрет о государственном издательстве, Декрет о введении государственной монополии на объявления, Постановление о революционном трибунале печати, Декрет о свободе совести и церковных и религиозных обрядах, Проект о расторжении брака, Декрет о введении в Российской республике западно-европейского календаря, согласно которому первый день после 31 января 1918 г. считался не 1-м, а 14 февраля. Под рубрикой «Вести из провинции» шли информационные сообщения об утверждении советской власти на местах. Под постоянной рубрикой «Суд» публиковались решения Революционного трибунала печати о закрытии оппозиционных газет. Последний номер газеты вышел 28 февраля 1918 г.

В 1917 г. возникло еще несколько новых изданий: 21 ноября в Петрограде под редакторством К.С. Еремеева начала выходить газета «Армия и флот рабочей и крестьянской России». Газета являлась органом СНК по военным и морским делам и выходила под аншлагами: «Да здравствует Красная Армия!», «Защита революции – Красная армия!» Заглавиям полос полностью соответствовало и их содержание: «Для чего нужна социалистическая армия», «Красная армия – это звучит грозно и гордо!», «Что нужно знать солдату и гражданину, чтобы хорошо уметь драться штыком», «Об условиях поступления в социалистическую армию» и т.д.

Много места занимали в газете материалы о переговорах в Брест-Литовске, о подавлении мятежа Керенского, о реорганизации армии и милиции. В номере от 18(31) января 1918 г., вышедшем под новым названием «Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот» были помещены Декрет СНК об организации Красной Армии и сообщение об ассигновании 20 млн. рублей на эти цели. В связи с созданием в Москве еженедельника «Красная Армия» издание газеты 30 апреля 1918 г. прекратилось.

Важное значение в периодике Советской России 1917 г. имели «Голос трудового крестьянства» и «Гудок».

Еженедельник крестьянского отдела ВЦИК Советов «Голос трудового крестьянства» был основан 3 декабря как орган фракции левых эсеров Всероссийского Совета крестьянских депутатов в Петрограде. Весь тираж еженедельника, составлявший 60 тыс. экземпляров, бесплатно рассылался губернским, уездным, волостным Советам, земельным отделам, библиотекам-читальням и крестьянам. Последний номер газеты под руководством эсеров вышел 6 июля 1918 г. Издание было возобновлено 10 июля при большевистском составе редакции. Чтобы привлечь по возможности больше читателей, новая редакция в виде бесплатного приложения выпускала специальные листки «Деревенская жизнь», «Народная медицина и ветеринария», «Женская страничка», «Сельское хозяйство». В июне 1918 г. газета слилась с «Беднотой».

В 1917 г. увидела свет и наиболее популярная, особенно в 1930-е годы, газета «Гудок». Она начала выходить 23 декабря как орган профессионального союза железнодорожных мастерских и рабочих Петроградского и Московского узла. Первым ее редактором был Л.С. Сосновский. Определяя свою программу, редакция в первом номере заявляла, что она будет «способствовать выработке единства воли и действия железнодорожного пролетариата, выявлять его революционное классовое сознание, углублять и расширять завоевания революции, будить и звать железнодорожные низы к сплочению своих сил и тесному единению со всем борющимся пролетариатом России для торжества трудовой революции и лучших заветов рабочего движения». Это программное редакционное заявление – еще одно свидетельство, что рожденная Октябрем советская пресса с первых дней своего существования представляла собою идеологическое и организационное средство проведения политики РКП(б).

Еще значительно интенсивнее советская журналистика развивается в 1918 г. В марте, после переезда Советского правительства в Москву, была создана газета «Беднота», редакционный коллектив которой возглавили Л.С. Сосновский и В.А. Карпинский. «Беднота» быстро превратилась в одно из наиболее популярных изданий: уже к марту 1919 г. ее тираж превысил полмиллиона экземпляров.

Рассчитанная на полуграмотных и вовсе неграмотных в своей массе читателей-крестьян, «Беднота» существенно отличалась от других центральных газет и версткой, и формами подачи материалов, и краткостью, популярностью их изложения.

С первых же номеров редакция газеты стремилась установить тесные связи с читателями. Их письма полностью занимали всю вторую полосу «Бедноты» под рубриками «Как живется в нашей деревне», «Советская власть в деревне». Значительной популярности газеты способствовали публикации под рубрикой «Вопросы и ответы», а также выпуски приложений и специальных страниц: «Новое земледелие», «Лицо земледельца» и др.

Из центральных, возникших в 1918 г. газет следует выделить первую советскую вечернюю газету, первое советское экономическое издание, первый советский печатный орган по делам национальностей.

Первое вечернее издание – «Вечерняя Красная газета» выходила с 17 июля по 1 октября 1918 г. под редакторством В.А. Карпинского. Нам нужна дешевая вечерняя газета, живая, с интересным рисунком, с оперативными новостями, житейскими сведениями, – так определяла свою задачу редакция. Внимание читателей привлекали подборки заметок под рубриками «В последний миг», «В последнюю минуту», «Телеграммы». Значительный интерес вызывали публикации в отделе «Черная доска». «Материалов для «Черной доски», – заявляла редакция в номере за 15 августа, – жизнь преподносит более, чем достаточно. Что же! Будем заносить туда все «славные имена» всяких дезорганизаторов, примазавшихся к Советской власти, негодяев и саботажников – какими бы именами они не прикрывались!».

В связи с тем, что 1 октября в Москве стала выходить ежедневная газета «Коммунар», издание «Вечерней Красной газеты» прекратилось. В «Коммунаре» сохранились некоторые рубрики «Вечерней Красной газеты», в том числе «В последнюю минуту», «На «Черную доску», а также сатирический отдел «Пролетарская плаха». Ведущим в «Коммунаре» стал отдел «Рабочая жизнь», занимавший порой целые полосы. Ввиду острого недостатка бумаги с 1 июня 1919 г. издание «Коммунара» было прекращено, вместо его подписчики стали получать «Бедноту».

С октября 1918 г. началась история советской экономической журналистики. 10 октября появился первый номер ведомственной газеты «Известия Высшего Совета Народного Хозяйства», предназначенной для публикаций постановлений и распоряжений ВСНХ. Трудности с изданием ежедневной газеты, доводила до сведения читателей редакция, заставляют ее ограничиться на первое время изданием информационного органа, однако в ближайшие дни редакционный коллектив намерен превратить его «в большую ежедневную экономическую газету». Превращение это произошло 6 ноября 1918 г. В этот день читатели получили первый номер газеты «Экономическая жизнь», в котором, кроме передовой «Экономические перспективы русской революции», были помещены статьи «Из истории возникновения ВСНХ» М. Савельева, «Экономическая диктатура пролетариата» Р. Арского, «Условия экономического строительства и перспективы будущего» М. Бронского, «Как мы овладели государственным банком» Н. Осинского. Постоянными на страницах руководящего органа ВСНХ стали рубрики «Продовольствие», «Транспорт», «Металл», «Топливо», «Сельское хозяйство», «Финансы», «В президиуме ВСНХ». Особое внимание газете уделял Ленин: с 1918 по 1923 г. на страницах «Экономической жизни» было опубликовано более ста его материалов.

Через три дня после создания «Экономической жизни» вышла еще одна центральная газета «Жизнь национальностей» – еженедельник Наркомнаца. Регулярно освещая вопросы промышленности, сельского хозяйства, культуры, просвещения национальных регионов, газета нередко помещала исторические очерки под заглавиями «Киргизы», «Ингуши», «Мари (черемисы)», «Из истории вотского трудового народа» и т.д. Основное содержание этих публикаций сводилось к тому, что только организованность и единение всех национальностей вокруг русского народа приведут к успеху в борьбе за Советскую власть. Среди постоянных авторов были Ф. Кон, П. Стучка, другие партийные и государственные деятели. Часто в газете выступал возглавлявший Наркомнац И. Сталин, перу которого принадлежит немало передовых статей: «Политика правительства по национальному вопросу», «Два лагеря», «Наши задачи на Востоке», «Резервы империализма» и др.

Последний номер газеты вышел 16 февраля 1922 г., а с 25 февраля под тем же названием стал издаваться журнал.

 

РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО. Важным событием в истории советской журналистики стало создание в 1918 году Российского телеграфного агентства (РОСТА). Без хорошо поставленной службы информации, без оперативного распространения по всей стране важнейших актов и постановлений Советской власти, без сообщений о важнейших событиях в стране и за рубежом советская журналистика не могла в полной мере выполнять свои задачи укрепления власти большевиков.

В России первое информационное агентство возникло в 1894 г. В 1902 г. Российское телеграфное агентство было реорганизовано в Торгово-телеграфное агентство (ТТА), а в 1904 г. на его базе появилось Санкт-Петербургское телеграфное агентство, переименованное в 1914 г. в Петроградское телеграфное агентство (ПТА), просуществовавшее до октября 1917 г. После Октябрьской революции некоторое время газеты пользовались сообщениями агентства «РусТель» (Русский телеграф). Причем агентство взимало за доставку утренних и вечерних бюллетеней и телеграмм до 600 рублей в месяц. Однако и на этих условиях редакции не всегда своевременно получали необходимые известия. Такое положение не могло быть терпимым. 1 декабря 1917 г. Совнарком принял постановление «О Петроградском Телеграфном Агентстве», которое объявлялось центральным телеграфным агентством при Совете Народных Комиссаров. Агентство обязано было давать оперативную информацию не только для газет, но и для Советского правительства. Кроме ПТА официальную информацию для печати поставляло Бюро печати при Совнаркоме (Бюро печати было создано при ЦК РКП(б) еще в мае 1917 г.). Таким образом, пресса имела два источника информации: сведения о действиях правительства она получала в Смольном в Бюро печати, остальную информацию – в ПТА на улице Почтамтской.

После переезда Советского правительства в Москву сюда же перебрались ПТА и Бюро печати, на базе которых постановлением ВЦИК от 7 сентября 1918 г. было создано Российское телеграфное агентство (РОСТА).

К моменту Октябрьской революции под контролем большевиков выходило около ста газет и журналов. К середине 1918 г. они издавались более чем в 120 губернских центрах и в 280 уездах и волостях. Всего было 884 газеты, в том числе на национальных языках около 40 газет. Возрастали и тиражи периодических изданий: «Правда» имела 170 тыс. экз., «Беднота» и «Известия» соответственно 240 и 450 тыс. экз.

 

НАЧАЛО РАДИОВЕЩАНИЯ. Еще до октября 1917 г. начинается использование радио как средства информации. 25 октября (7 ноября) в эфир было передано ленинское обращение «К гражданам России», возвестившее о победе Октябрьской революции. После этого последовали другие радиопередачи, начинавшиеся с обращения: «Всем, всем, всем!». С самого начала радио предназначалось особая роль в системе средств массовой информации: только по радио можно было получить оперативную зарубежную, а также информацию о событиях отдаленных регионов страны.

19 июля 1918 г. был принят «Декрет о централизации радиотехнического дела РСФСР», в соответствии с которым в ведение Народного комиссариата почт и телеграфа (Наркомпочтеля) перешли радиостанции Детскосельская под Петроградом. Ходынская (Москва), Тверская, Ташкентская, Хабаровская и др. Всего к июлю 1918 г. в стране действовало около ста радиотелеграфных станций.

Развивалось также издательское дело. В январе 1918 г. был принят декрет «О Государственном издательстве», главной задачей которого стало издание книг классиков отечественной литературы и учебников.

 

ПЕРВЫЙ СЪЕЗД ЖУРНАЛИСТОВ РОССИИ. Для всех средств массовой информации в условиях большевистской однопартийности все настойчивее выдвигалась задача пропаганды социализма в государственном масштабе. Многочисленные ленинские декреты, документы, статьи нацеливали на превращение прессы в орудие социалистического строительства, на превращение ее в составную часть административного управления обществом. Основополагающими для деятельности печати, радио, информационных агентств, работников издательств стали статьи Ленина «Как организовать соревнование?» (декабрь 1917), «Первоначальный вариант статьи «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918). «О характере наших газет» (сентябрь 1918). Последняя статья появилась за два месяца до открытия Первого съезда журналистов России, проходившего в Москве с 13 по 16 ноября 1918 г. и имела немаловажное значение для принятия его решений. В состав президиума съезда были избраны редакторы «Бедноты» (Л.С. Сосновский»), «Известий» (Ю.М. Стеклов), зам. наркома почт и телеграфа, комиссар РОСТА Л.Н. Старк. Среди 106 делегатов были такие видные журналисты, как Эрде («Известия»), Н. Батурин («Правда»), М. Городецкий («Беднота»), Л. Сталь (Вятка) и др.

Собравшиеся заслушали выступления А. Коллонтай, К. Радека, П. Керженцева. Открывший съезд Л. Каменев, заявил: «Нам решительно нужно отделаться от того, что было так характерно для буржуазной печати... История ждет от вас, – подчеркнул он, обращаясь к участникам съезда, – чтобы вы явили миру пример, как нужно вести пропаганду социализма»[3].

В центре внимания делегатов были проблемы типологии прессы. В докладах Л. Сосновского и Ю. Стеклова проявился разный подход к этой важнейшей проблеме. Стеклов отстаивал тезис о необходимости издания в любом более или менее крупном центре большой, руководящей газеты (типа «Известий») и популярной информационной (типа «Бедноты»). Сосновский высказал решительное несогласие с этим, заявив, что он «стоит на совершенно иной точке зрения». По сути он выступил против типа «большой газеты», выразив сомнение, что простой рабочий читает «Известия». «Советская печать – утверждал он в запальчивости, – или совершенно не должна существовать или должна существовать для масс пролетариата... Наша печать должна быть печатью простого мужика, простого рабочего нашей пролетарской диктатуры, или к черту всю эту печать, всю эту прессу»[4]. Сосновский призывал принять все меры к тому, чтобы в газете сотрудничали сами рабочие и крестьяне, чтобы газета стала «органом борьбы масс, как винтовка в руке»[5].

Свою точку зрения по вопросам типологии высказал П. Керженцев, заявивший, что создание двух постоянных типов газет – идея опасная, что не следует создавать два шаблона, а стремиться к созданию самых различных типов газет, так как, чем больше будет этих типов, тем богаче будет возможность проявлять свои творческие силы. Из-за разногласий, возникших в ходе обсуждения проблем типологии и других вопросов по строительству советской журналистики, были предложены два варианта резолюции, подготовленные под руководством Ю. Стеклова и Л. Сосновского. В основу принятой съездом резолюции «О задачах советской печати» был принят вариант комиссии Стеклова с отдельными дополнениями из варианта комиссии Сосновского. Принятая резолюция немало способствовала выработке основных типов изданий в годы первого советского десятилетия.

Очень остро был на съезде поставлен вопрос о независимости газет от чиновничьего произвола. Делегаты, особенно представители от местных газет, открыто заявляли, что им нет житья от «больших и маленьких комиссаров» и единодушно требовали «раскрепостить газеты от товарищей комиссаров», дать возможность свободно работать. Особенно резко против комиссародержавия в журналистике выступила Л. Сталь. «Печать, – заявила она, – должна вести беспощадную борьбу с тем чиновничеством, которое нас совершенно замучило. У нас чиновники хуже, чем при старом режиме»[6].

Протесты против комиссародержавия были столь сильными, что это послужило поводом для убеждения в опубликованном в «Правде» отчете о съезде журналистов, что на нем принята резолюция «о полной независимости советской прессы», что «ни под каким предлогом недопустима политическая цензура». В действительности такой резолюции не было, как не было и резолюции о том, что только партийная организация может распоряжаться прессой и направлять ее на должный путь, хотя в некоторых выступлениях эта мысль и звучала. Так, Сосновский утверждал: «Редактора должны помнить, что ответ за все в первую очередь они несут перед партией и они должны заставлять партийные организации взять на себя руководство печатью»[7].

С иным настроением проходил Второй съезд журналистов России в мае 1919 г. «Предоставить печать в полное распоряжение коммунистической партии», – записали его участники в своем решении, объявив все свои организации «мобилизованными в дело печатной пропаганды и агитации по обороне Советской республики». А еще раньше, в марте 1919 г., на VIII партийном съезде было отмечено, что за время Гражданской войны общее ослабление партийной работы «вредно отразилось на состоянии нашей партийной и советской печати», являющейся «незаменимым средством воздействия на самые широкие массы». Исходя из этого, съезд постановил: «Редакторами партийных и советских газет назначать наиболее ответственных, наиболее опытных партийных работников, которые обязаны фактически вести работу в газете; партийные комитеты должны давать редакторам общие политические директивы и указания и следить за выполнением директив, не вмешиваясь, однако, в мелочи повседневной работы редакции»[8].

Решения VIII партийного съезда окончательно превращали журналистику в орудие партии, все средства массовой информации в условиях моноидеологии должны были идти в ногу с партией, полностью отражая ее линию в политической, экономической, культурно-просветительской и других областях. Начиная с VIII съезда, на всех последующих съездах и в специальных решениях о печати первостепенное внимание неизменно обращалось на идейно-политическую выдержанность газет и журналов, на превращение их в боевые центры борьбы за марксистскую идеологию и идейное влияние партии в массах.

Журналистика в годы Гражданской войны. Существенные изменения в советской журналистике произошли в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции. Даже в самые трудные дни войны пресса, особенно местная, продолжала довольно быстро развиваться. В результате, в 1920 г. насчитывалось 246 губернских и 334 уездных газет. Фронт огневой и фронт тыловой – так можно охарактеризовать основную проблематику всех этих изданий военного времени. Социалистическое отечество в опасности, все на борьбу с Деникиным, Колчаком, Юденичем, Врангелем, борьба за хлеб – борьба за социализм, – эти и подобного рода призывы не сходили с газетных полос. Многострочные шапки-призывы стали одной из характерных особенностей печати всего военного периода. «За Харьковом пал Екатеринослав. Генерал Деникин вешатель рабочих, занимает пролетарские центры Украины. Через советскую Украину царский генерал и его казацкие орды прокладывают себе путь в Советскую Россию. Пролетариат в опасности! Крестьянство в опасности! К оружию! К работе! К борьбе!» – таким, обычным для того времени призывом открывался номер «Правды» за 1 июля 1919 г. Призывной характер носили и материалы газет, особенно передовые статьи. В передовой «Правды» от 3 июля 1919 г. «Царицын умер – да здравствует Царицын!» читаем: «Пал наш героический красный Царицын... Но пусть не радуются насильники.

Рабочий класс снова будет хозяином города. Рабочий класс победит на этот раз до конца!.. С твердой уверенностью в победе русский пролетариат скажет у могил верных царицынских друзей: «Царицын умер – да здравствует Царицын!».

Многочисленными и в центральных, и в местных газетах были сообщения о злодеяниях Колчака, Деникина, Шкуро, Семенова, Мамонтова и других царских генералов: «Чудовища в генеральских эполетах», «Тысячи сожженных», «Шкура» и т.д. Автор корреспонденции «Шкура» писал: «Под этой почти по французски звучащей фамилией сидит типично фельдфебельская шкура, которая идет спустить семь шкур со всякой демократии» («Правда», 1919, 16 июня). Вести с фронтов печатались под постоянными рубриками «На Красном фронте», «Южный фронт», «Восточный фронт», «По ту сторону фронта», «Вести с фронта».

Значительным числом изданий была представлена красноармейская печать. В 1918–1919 гг. выходило около 90 фронтовых, армейских, дивизионных газет. Из 25 газет Восточного фронта особой популярностью пользовалась газета 5-й армии «Красный стрелок», активно работал в которой Ярослав Гашек, опубликовавший в феврале 1919 г. на ее страницах фельетон «Армия адмирала Колчака». Популярными на Восточном фронте были газеты «Революционная армия», «Красная армия» (12-я армия, в состав которой входила дивизия Н.А. Щорса), «Красноармеец» (16-я армия), «Красный кавалерист» (Первая конная армия С.М. Буденного).

 

 

Ярослав Гашек в форме бойца Красной Армии (1919 г.)

 

С весны 1920 г. в «Красном кавалеристе» появился Исаак Бабель, написавший на основе газетных публикаций и дневниковых записей свою известную книгу «Конармия», в которой правдиво показал неудачный поход на Варшаву. Книга не понравилась ни Буденному, ни Сталину, что сыграло не последнюю роль в трагической судьбе писателя: в конце 30-х годов он был арестован, в январе 1940 г. расстрелян.

Многочисленны были и белогвардейские издания. В стане Деникина выходило более ста газет и журналов, у Колчака – 122 газеты и 69 журналов. Имелись в белой армии и свои агитпоезда (у Деникина три агитпоезда). Широко в белых частях использовалось радио. С помощью интервентов в городах Сибири, Дальнего Востока, Урала, Севера, на побережье Черного, Азовского, Каспийского морей действовало около ста радиостанций[9].

Все антисоветские режимы имели свои правительственные идеологические центры: Миллер – «Архангельское бюро печати», Юденич – «Отдел пропаганды в Северо-Западном правительстве» (Таллин), Врангель – «Отдел печати при начальнике гражданского управления в «Просветительстве юга России», Деникин – «Осведомительное агентство» (ОСВАГ), Колчак – «Отдел печати при канцелярии Омского правительства». Отдел состоял из «Российского телеграфного агентства», «Пресс-бюро», «Бюро иностранной информации». В мае 1919 г. он был передан частному акционерному объединению «Русское общество печатного дела», которое широко фабриковало фальшивые номера «Правды», «Бедноты», ряда красноармейских газет[10].

Антисоветскую пропаганду белогвардейские газеты вели не без помощи Американского бюро печати, действовавшего на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке в 1917–1920 гг. С подачи Бюро белогвардейские газеты писали то о падении Советской власти, то о подготовке большевиками новой Варфоломеевской ночи – поголовной резне буржуазии в Петрограде в ночь на 10 ноября 1918 г., то об аресте Ленина Троцким, то о национализации женщин в России. Особенно усердствовали в публикации этих измышлений колчаковский «Правительственный вестник» (Омск), архангельское «Северное утро», «Вестник Томской губернии», «Дальний Восток», «Новая Сибирь» (Иркутск), «Утро Сибири» (Челябинск), «Отечественные ведомости» (Екатеринбург), «Русская речь» (Новониколаевск)[11].

В борьбе с белогвардейской прессой немалую роль сыграли издания на иностранных языках групп коммунистов-интернационалистов, действовавших на территории РСФСР. В 1918 г. интернациональные части формировались в 85 пунктах страны. Если весной 1918 г. в рядах Красной армии насчитывалось несколько тысяч интернационалистов, то осенью того же года их численность превысила 50 тысяч. Объединившись в Федерацию иностранных групп РКП(б), они с ноября 1918 г. начали издавать свой центральный орган – газету «Коммуна», которая выходила в Петрограде на немецком, английском, французском, итальянском, финском, сербохорватском и русском языках до конца 1919 г.

Некоторые интернациональные группы издавали свои газеты, листовки и брошюры. Только в 1919 г. иностранными группами РКП (б) были изданы 142 номера газет и 71 брошюра, тираж которых составил 712 тысяч экземпляров. Все эти издания целиком распространялись среди местных партийных организаций иностранных коммунистов и военнопленных в разных местностях РСФСР[12]. Всего же группами интернационалистов, в числе которых были такие революционные деятели, как Б. Кун, Дж. Рид, Ю. Лещиньский, И. Броз-Тито, за 1918–1920 гг. выпущено около 100 периодических изданий на более чем 10 иностранных языках.

Известное воздействие на солдат белой армии оказывали газеты, предназначенные для разложения войск противника, «Слушай правду» (Восточный фронт), «Долой Деникина!», «Красный воин» (Южный фронт) и др.

 

ИЗДАНИЯ РОСТА. В развитии советской журналистики в 1918–1920 гг. исключительная роль принадлежит РОСТА, при создании которого его ответственным руководителем являлся Л. Сосновский, комиссаром Л. Старк. Поработали они, однако, вместе недолго: Сосновский перешел в «Бедноту», а Старк на военную работу. В апреле 1919 г. постановлением Президиума ВЦИК ответственным руководителем РОСТА был утвержден заместитель редактора «Известий» П.М. Керженцев. С его приходом РОСТА исполняло функции не только информационного органа, но занималось постановкой и изданием многочисленных органов печати, инструктированием местных газет и журналов, подготовкой журналистских кадров. Именно благодаря РОСТА появился такой тип печати, как стенные газеты РОСТА.

Первая стенная газета, расклеенная на улицах Москвы 28 октября 1918 г., отпечатанная типографским способом на одной стороне листа, наглядно продемонстрировала всю важность подобных изданий для расклейки в людных местах. Второй номер увидел свет 4 ноября, а всего до конца года появилось 11 номеров. К этому времени определились основные особенности содержания и верстки стенных газет: под броскими заголовками помещались сведения о положении на фронтах, а также сообщения о местных событиях.

Вслед за Москвой стенные газеты появились в Петрограде, а затем в губернских и даже в уездных центрах. Обычно эти газеты имели единое название «Стенная газета РОСТА» или «РОСТА», хотя многие из них выходили и под другими заглавиями: «Набат» (Иркутск), «Кавказская коммуна» (Баку, Владикавказ, Нальчик), «Красная весть» (Архангельск).

Стенные газеты, имевшие тираж 2–3 тысячи экземпляров, быстро распространились во всех уголках Советской России. «Эти стенные газеты, о которых в Америке пишут, как о совершенно новом, невиданном типе газет, – свидетельствовал в «Красном журналисте» П. Керженцев, – явились могучим средством агитации как раз в среде наиболее темной и несознательной. Потребляя минимальное количество бумаги, давая сведения в краткой форме, агитируя фактами, стенные газеты являются исключительным явлением в истории периодической печати»[13]. В журнале сообщалось также, что в 1918 г. в стране существовала всего одна стенная газета, а в 1920 г. их стало свыше 200 (60 из них на местных языках).

Другим видом печатных изданий РОСТА стали газеты «ЛитагитРОСТА» или «АгитРОСТА». Они предназначались для оказания помощи губернским и уездным газетам, выходили на 4–6 полосах большого формата, каждый материал отделялся от другого так, чтобы его можно было вырезать, вывесить в витрине или отдать в набор для местной газеты. Материалы были представлены в самых различных жанрах, по самым различным вопросам внутренней и международной жизни. Для работы в «ЛитагитРОСТА» приходили не только пропагандисты, но и писатели, поэты, художники.

В номере 75 появилась первая инструкторская страничка для работников местных газет, а вскоре (в ноябре 1919 г.) вместо газеты литературно-агитационного отдела, чьим органом являлась «ЛитагитРОСТА» выходит первый номер ежедневной газеты «АгитРОСТА». Это уже был орган не одного отдела, а всего РОСТА. Цель нового издания – снабжение агитационно-пропагандистскими материалами редакции провинциальных газет. С середины января 1922 г. газета стала выходить под названием «В помощь газете». Газеты, подобные «АгитРОСТА» издавались и в некоторых губернских центрах: Омске, Саратове и др.

Значительное место в деятельности РОСТА периода Гражданской войны занимает печать агитпоездов и агитпароходов. Первый военно-передвижной фронтовой литературный поезд имени Ленина отправился из Москвы на Восточный фронт в августе 1918 г. Это был поезд Предреввоенсовета Л. Троцкого, который в книге «Моя жизнь» вспоминает: «Поезд мой был организован спешно в ночь с 7 на 8 августа 1918 г. в Москве. Наутро я отправился в нем в Свияжск на чехословацкий фронт... В поезде работали: секретариат, типография, телеграфная станция, радио, электрическая станция, библиотека, гараж и баня. Поезд был так тяжел, что шел с двумя паровозами. Потом пришлось его разбить на два поезда»[14].

За годы гражданской войны поезд Троцкого прошел более 200 тыс. километров. Он практически побывал на всех фронтах, но особенно много поездок было на Южный фронт, который, по словам Троцкого, оказался «самым упорным, самым длительным и самым опасным». Сильное агитационное воздействие на красноармейцев и жителей прифронтовых районов оказывала многотиражка «В пути» с многочисленными статьями Л. Троцкого, нередко перепечатывавшимися в «Правде», «Известиях» и местных газетах.

Главное в публицистике Л. Троцкого – призыв к быстрейшей победе над белогвардейцами и интервентами. В январе 1919 г. газета «В путь» поместила его статью «Пора кончать», в которой, обращаясь к солдатам и командирам Южного фронта, Троцкий писал, что пора проложить дорогу на Кавказ, пора нанести «смертельный удар заклятому врагу и дать истомленной стране безопасность, мир и довольство». Эти же призывы содержались в его статьях, «Россия или Колчак», «Весна, которая решает», «В чаду и хмелю». В последней внимание акцентировалось на том, что Красная Армия сумеет победить и на Западе, как она побеждала на Востоке, на Севере и на Юге.

В апреле 1919 г. был оборудован, также получивший большую известность, агитпоезд «Октябрьская революция», совершивший до 1922 г. 17 рейдов по стране. На этом агитпоезде, возглавлявшемся М. Калининым, тоже издавалась газета (тиражом 10–15 тысяч экземпляров) под названием «Известия передвижного инструкторского бюро РОСТА на литературно-инструкторском поезде Октябрьская революция», затем просто «Октябрьская революция», а с июля 1919 г. – «К победе!» Одним из редакторов газеты являлся В. Карпинский. Газета имела небольшой формат, выходила через день.

На Дону, Кубани, Северном Кавказе курсировали поезда «Красный казак», «Советский Кавказ».

Походные поездные типографии, кроме многотиражных газет выпускали значительное количество листовок с речами В.И. Ленина, декретами и постановлениями Советского правительства. Значительную пропагандистскую деятельность развернул плававший по Волге и Каме в 1919–1921 гг. агитпароход «Красная звезда». Пароход тянул на буксире баржу, на которой были оборудованы кинозал на 600–800 мест, типография, книжный магазин, радиостанция. Политическим комиссаром на пароходе был В. Молотов, представителем Наркомпроса Н. Крупская. Пароход плыл, украшенный кумачовыми полотнищами с лозунгами: «Бей разруху дружным трудом!», «Честь и слава героям труда!», «Труд – наше спасенье!», «Праздность – преступление!»[15]. На пароходе выходила многотиражка под названием «Красная звезда». Самым активным сотрудником газеты являлась К.Н. Самойлова, жизнь которой трагически оборвалась 2 июня 1921 г. Более тридцати раз выступала в «Красной звезде» Н. Крупская. 30 сентября 1920 г. редактор «Красной звезды» В. Карпинский в газете «Нижегородская коммуна» выступил со статьею «Плавучие дома просвещения», в которой писал: «О качестве, полезности и настоятельной необходимости такой агитационно-инструкторской деятельности криком кричит каждая наша остановка. Достаточно сказать, что не было ни одного места, где бы нас не спрашивали, с кем и почему идет война, чтобы понять до какой степени необходима еще простейшая агитация по самым основным вопросам».

Острейшая необходимость в самой простейшей агитации при катастрофической нехватке бумаги привела к созданию устных газет, что явилось небывалым явлением в истории отечественной журналистики.

Что такое устная газета, как ее поставить, какими должны в ней быть материалы, как привлечь к сотрудничеству в ней рабочих – обо всем этом подробно писал «Красный журналист». Во втором номере этого журнала появилась статья М.И. Ульяновой «Новое оружие», в этом же номере выступил один из редакторов устной газеты Астров с рассказом «Как мы устроили устную газету». Он поведал, что в центральном парке города Смоленска в вечерние часы два раза в неделю проводится чтение устной газеты, что ее содержание составляют специально подобранные материалы на «злобу дня», статьи на местные темы, местная хроника. Особый интерес вызывают у слушателей сатирические материалы отдела «Красные царапинки» – юмор и стихи на темы из жизни горожан. Чтение продолжается 45 минут – один час, подчеркивает Астров, и самое главное – это хорошее чтение, это – «шрифт» и «оттиск» Устной газеты.

Редакция «Красного журналиста» нередко писала, что громкие читки могут быть и обычных газет, но обычная газета трудна для понимания на слух. Специальная обработка материала, перепечатка его на машинке – это уже новый вид газеты «без бумаги». Каждый номер газеты рекомендовалось читать в нескольких местах.

Насколько важное значение придавалось такому виду пропаганды свидетельствует уже то, что почти в каждом номере «Красного журналиста», а затем «Журналиста» и «Красной печати» оперативно сообщалось о новых и новых устных газетах.

Среди многообразной деятельности Российского телеграфного агентства особую известность приобрели «Окна РОСТА». Идея их выпуска принадлежала художнику М. Черемных, который свидетельствует: «Я сговорился с Ивановым-Граменом и на свой страх и риск сделал первое «Окно РОСТА». Был в РОСТА шрифтовик, который писал ежедневно вывешивавшиеся в окнах «последние телеграммы». Он написан для «Окна» текст, сочиненный Граменом, я сделал рисунок. «Окно № 1» показал Керженцеву и, получив его одобрение, вывесил в витрине бывшего магазина Абрикосова на углу Чернышевского переулка и Тверской... Первые же «Окна» имели большой успех. Мы стали их вывешивать и в витринах других магазинов: на Кузнецком мосту, на Сретенке»[16].

Заведовавший в то время художественным отделом РОСТА М. Черемных привлек к работе над «Окнами» Д. Моора, Б. Ефимова, А. Нюренберга, А. Левина, И. Малютина и многих других талантливых художников. С весны 1920 г. «Окна» стали размножаться с помощью трафаретов от 100 до 200 экземпляров и рассылаться в 47 местных отделений РОСТА. «Окна» выпускались не только в Москве и Петрограде, но и во многих губернских и уездных центрах. Из губернских больше всех «Окон» вышло в Одессе. Здесь в работе над ними принимало участие более 15 поэтов и 20 художников, в том числе Борис Ефимов, Эдуард Багрицкий, Юрий Олеша, Валентин Катаев. По числу выпущенных плакатов Юг-РОСТА стоит на втором месте после Москвы[17].

Самый весомый вклад в выпуск «Окон РОСТА» внес В. Маяковский. Вспоминая о тех днях, ответственный руководитель РОСТА П.М. Керженцев пишет: «Стоило Маяковскому увидеть первое наше «Окно» и он пришел к нам работать. С того момента он стал застрельщиком и организатором этого дела. Он изобретал темы для «Окон», делал подписи, неутомимо рисовал сам. Изо дня в день он приносил мне новые тексты, то частушек против Деникина и Врангеля, то призывных лозунгов к топливной неделе, то бичующие строки против разгильдяйства и головотяпства. И тут же часто были его эскизы или готовые рисунки»[18]. По подсчетам исследователей, перу Маяковского принадлежат тексты примерно к 850–900 «Окнам РОСТА», что составляет около 90% общего их числа[19]. Маяковский был не только автором текстов: вместе с художниками М. Черемных и М. Милютиным с Октября 1919 по январь 1921 г. нарисовано было около 2 тыс. «Окон», более, чем по 350 каждым.

Среди изданий РОСТА нельзя не выделить его инструкторскую печать в помощь редакциям губернских и уездных газет. Первая «Инструкторская страничка» появилась 15 августа 1919 г. в газете «АгитРОСТА». Инструкторские странички публиковались до августа 1920 г., до выхода журнала «Красный журналист». В первом номере журнала в редакционной статье отмечалось: «Наш «Красный журналист» (расширенная «Инструкторская страничка») – попытка прийти на помощь неопытным товарищам». Была продолжена и нумерация – 1(10).

Наибольшее внимание «Красный журналист» уделял устным газетам, подготовке журналистских кадров, проблемам публицистического мастерства. В первых же номерах публикуются статьи В. Карпинского «Как нужно писать», редактора уездной газеты «Путь бедняка» (Ельня, Смоленской области) М. Исаковского «Как найти, что писать в газету», фельетониста Грамена (Н. Иванова) об оживлении четвертой полосы газеты, журналиста Мих. Пустынина о публикации иллюстраций, об изготовлении клише из линолеума, дерева и других материалов. Постоянными в журнале являлись рубрики: «Периодическая печать», «Блокнот журналиста», «Кафедра читателя», «Уголок начинающего журналиста», «Школа журнализма», «Письма из провинции». 5 июня 1921 г. выход журнала прекратился в связи с возобновлением «Инструкторской странички РОСТА», вместо которой с 14 сентября 1921 г. начал выходить еженедельный журнал «Журналист». В нем также содержится много статей и об устных газетах, и о журналистском мастерстве. С № 16 одной из ведущих в журнале становится рубрика «Новая экономическая политика в освещении нашей печати». С декабря 1921 г. эстафету этого издания продолжил журнал «Красная печать». С 1 ноября 1922 г., когда РОСТА стало сугубо информационным агентством и «ничем больше», журнал «Красная печать» становится органом Агитпропа (подотдела печати ЦК РКП/б/). Журнал выходил до 1928 г., продолжая традиции, заложенные инструкторскими изданиями РОСТА.

в начало

 

СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 20-Х ГОДОВ

 

После окончания Гражданской войны выявилась полная непригодность экономической политики «военного коммунизма». Крестьянство выражало крайнее недовольство введенной в годы войны продразверсткой, наиболее остро проявившееся в кронштадском мятеже (28 февраля – 18 марта 1921 гг.) и вооруженном выступлении крестьян Тамбовской губернии (1920–1921 гг.) под руководством А. Антонова. Незамедлительно требовалось принять новую экономическую политику, которая помогла бы вывести из тупика село и возродить хозяйственную жизнь страны в целом. И эта новая экономическая политика была провозглашена XII партийным съездом, принявшим решение о замене продразверстки продналогом.

Введение продовольственного налога повлекло за собой свободу частной торговли, открытие мелких частных предприятий, а в области печати – частных издательств. В 1922 г. только в Москве и Петрограде их насчитывалось свыше 300. С возникновением частных издательств появилась возможность издания газет и журналов оппозиционных Советской власти, чем нэпманы незамедлительно и воспользовались: в 1922 г. группа московских нэпманов приступила к выпуску газеты «Листок объявлений», начали выходить также многие бульварные журналы, такие, как «Рупор», «Тачка» и др. Появились также сменовеховские издания, в числе которых журнал «Новая Россия». Сменовеховское, или нововеховское течение не являлось однородным: одни его руководители не скрывали своих реставрационных настроений, другие искренне призывали к сотрудничеству с властью большевиков, к участию в социалистическом строительстве.

В это исключительно трудное время, в условиях невероятной разрухи, нэпмановской стихии, острой нехватки бумаги, слабости полиграфической базы, малочисленности журналистских кадров партийная советская журналистика находилась в состоянии тягчайшего кризиса. В особенно катастрофическом положении оказались уездные газеты и национальная печать. «Однолошадное хозяйство» – этот термин был применим ко многим уездным газетам, в которых всю работу, начиная от сбора материалов до выпуска и распространения тиража, выполнял один редактор. Рассказывая об одном из таких редакторов, выпускавших миргородскую уездную газету, журнал «Журналист» замечал: «Данный случай не является, к сожалению, исключительным, наша уездная печать – сплошь Миргород». При таком положении с кадрами, вспоминает А. Зорич, были рады любому журналисту, кто «корову не писал через «ять». Соответственно и популярность многих газет была не очень высокой и в 1922 г. после перевода периодических изданий на хозрасчет, самоокупаемость, существование на средства от подписки, количество газет стало катастрофически сокращаться. В январе 1922 г. выходило 803 газеты, а в июле в РСФСР осталось только 313, наполовину сократился и тираж периодической печати.

В исключительно тяжелом положении оказалась национальная пресса. Обследование газет автономных республик и областей, проведенное подотделом агитпропа ЦК РКП(б) в середине 1922 г., показало, что многие из этих органов печати «слабы во всех отношениях», а некоторые «находятся на грани умирания» и требуются самые срочные и решительные меры к их спасению. В январе 1922 г. на национальных языках выходило 108 газет, в мае этого же года – 23. В некоторых республиках, например в Татарской, не выходило ни одной, на всю Киргизскую республику на национальном языке издавалась только одна газета. В аналогичном положении находилась печать и других республик. Тираж некоторых газет не превышал тысячи экземпляров, выходившая же в Воткинской области на вотском языке газета выпускалась в количестве 170 экземпляров[20].

Слабыми были в республиках газеты и на русском языке. «Казанские известия», – сообщается в одном из документов подотдела печати агитпропа ЦК РКП(б), – слабая губернская газета, совершенно не носит характера краевого органа автономной республики. Еще слабее «Степная правда», которая должна быть краевым органом Киргизской республики, но в действительности является плохой губернской газетой, опускающейся иногда до уездной»[21]. «Газета слабая», «газета очень слабая» – такими определениями начинаются характеристики многих периодических изданий национальных республик. «Газеты совершенно не имеют установившегося лица, материал случайный, плохо подобран, 60% места занимают длинные и ненужные статьи, информация списана с протоколов учреждений», – это в адрес газет «Ижевская правда» (Воткинская область) и «Чувашский край» (Чебоксары)»[22].

Кризис захватил и губернскую, и даже центральную печать. Тираж «Правды», например, в 1922 г. снизился в два с половиной раза – с 250 до 100 тыс. экземпляров. Острый дефицит журналистских кадров (в отдельных губернских газетах насчитывалось не более пяти журналистов) сильно сказывался на их качестве. «Красная печать» и «Журналист» подвергали справедливой критике за недопустимо низкий профессиональный уровень такие газеты, как «Бузулукский землероб», «Брянский рабочий», «Тамбовская правда», которые, по мнению журналов, пишут так, «что стыдно читать». В номере 147 за 1923 г. в «Брянском рабочем» под рубрикой «Жизнь РКП» появилась заметка о вступлении в партию трех женщин, в которой за подписью «он» говорилось: «Женщина – двигатель, обновляющий поколение, дающий лучший детский цветник, в суровость жизни; рождающая строителей жизни и поборников труда, должна стать свободной. Привет вам, женщины, вступившие на путь открытой борьбы за равноправную бесклассовую жизнь, за безмолвие полей, взрастающих свободные семена». Перепечатав заметку целиком, журнал «Красная печать» сопроводил ее таким комментарием: «Французы в таких случаях говорят: «Извините за пустяки». Мы советуем редакции жалеть бумагу, да и читателей тоже»[23]. Совет «жалеть бумагу» редакция адресовала и харьковскому «Пролетарию» (статья «Харьковские забавники», «Красная печать, № 8, 1923 г.), и пензенской «Трудовой правде» за передовую «Гражданская война разорвала эсеров по составным элементам», помещенную в 64-м номере газеты за 1923 г.

 

Система центральных газет. Несмотря на тягчайший кризис именно в первой половине 20-х годов сложилась система советской журналистики, сохранившаяся на все время существования СССР. Кроме «Правды», «Известий», «Бедноты», «Экономической жизни», в числе центральных газет появились «Труд», «Рабочая газета», «Крестьянская газета», «Батрак», «Красная звезда», «Комсомольская правда», «Советский спорт», «Пионерская правда», «Учительская газета».

 

 

Здание редакции газеты «Правда»

 

Ежедневный орган ВЦСПС - газета «Труд» начала регулярно издаваться с 19 февраля 1921 г., а ее пробный номер увидел свет 15 февраля. Сначала газета выходила малым форматом тиражом 150 тыс. экземпляров, на большой формат она перешла с 1 сентября 1921 г. В передовой первого номера отмечалось: «Газета «Труд» должна быть и будет газетой массовика-рабочего. В ней рабочий найдет ответы на все вопросы его быта, его участия в хозяйстве, его самодеятельности на заводе и вне завода. Она будет для него школой коммунизма и творческого труда». В соответствии с этим заявлением в «Труде» главными стали рубрики «Снабжение рабочих», «Союзы и хозяйство», «Ответы на вопросы», «Досуг пролетария». Особое место занимал отдел «Рабочий быт».

В первых номерах редакция нередко напоминала читателям: «Рабочий, посмотри на 4-ю страницу своей газеты, там есть уголок «Рабочий быт». Он мал, потому что ты не пишешь. Пиши, заполняй газету своими письмами». И читатели сообщали об электрификации сел («Капут лучине», «Электричество выручает»), о трудностях быта («Необходимы ясли», «Дети рабочих») и т.д. Одна из особенностей газеты этой поры – обилие читательских частушек, публиковавшихся под заглавиями: «Топливные частушки», «Посевчастушки», частушки о новой экономической политике:

 

Все засеем – до тропинки

У большой дороги.

Будут ситец и ботинки

При натурналоге.

 

В первые годы газета выходила со специальными приложениями, посвященными профессиональному движению в отдельных областях и губерниях.

В числе первых появилась также ежедневная «Рабочая газета», первый номер которой под названием «Рабочий» увидел свет 1 марта 1922 г. Редакция, во главе с К.С. Еремеевым, ставила перед собой задачу, чтобы у рабочих «была своя газета». Для усиления связи с читателями при редакции была создана широкая рабочая редколлегия, в которую входили представители от крупных фабрик, заводов, рудников. Члены широкой редакции участвовали в заседаниях редакционных советов, в обсуждении вышедших, в составлении планов следующих номеров.

С 99-го номера издание переименовано в «Рабочую газету», тираж которой уже за первый год возрос в 25 раз и превысил 100 тыс. экземпляров. «Рабочая газета» постоянно проводила рабселькоровские собрания и конференции читателей. Только в январе – апреле 1927 г. состоялось около 20 таких конференций в Луганске, Златоусте, Горловке и других городах. Ежедневно в редакцию поступало 400–500 писем, что позволяло отдельные номера выпускать на 8-ми полосах.

В январе 1932 г. газета была переименована в «Водный транспорт».

Популярностью пользовалась массовая «Крестьянская газета», выходившая с 25 ноября 1923 г. по 1 марта 1939 г. Это – первая газета-миллионер (по тиражу) в истории советской журналистики: в 1925 г. ее тираж достиг 2 млн. экземпляров, а отдельные номера выходили 5-ти и даже 11-миллионным тиражом.

Одной из существенных сторон работы редакции была борьба с неграмотностью. С 1 марта 1925 г. печатались страницы букваря «Долой неграмотность». Редакция просила подписчиков собирать и хранить эти листы, обещая выслать папки-переплеты для собранной ими таким образом нужной книги.

О популярности «Крестьянской газеты» свидетельствует и то, что на местах повсеместно работали «Кружки друзей газеты»: в 1924 г. постоянную связь с редакцией поддерживали 20 кружков, в 1925 – 830, в 1926 – 2019 кружков. Занимаясь повышением журналистского мастерства своих постоянных авторов, редакция добилась 30 мест на рабфаках для передовых селькоров в 1925 г. и 170 мест в 1926 г.

Особое место на страницах «Крестьянской газеты» занимали вопросы землеустройства и культурно-просветительной работы. За 1923–1925 гг. редакция получила около 130 тыс. писем о более рациональном ведении хозяйства. Селькоры не только призывали, но и сами становились участниками в проведении экспериментов по выращиванию зерновых, технических культур, овощей, использования минеральных удобрений и химикатов. Обилие местной информации позволило редакции выпускать 15 вариантов сменных полос, в том числе Белорусский, Украинский, Северо-Кавказский, Поволжский, Сибирский и др.

Годом раньше, 7 ноября 1922 г. начала издаваться еще одна крестьянская газета – «Батрак», предназначенная для деревенских пролетариев, сельскохозяйственных и лесных рабочих. В редакционной статье первого номера «Для кого и зачем выходит «Батрак», разъяснялось, что батраки, лесники, вся жизнь которых проходит в глухой деревне, особенно нуждаются в своей газете. Призывая бедноту вступать в Союз работников земли и леса, редакция писала, что Союз поможет им получить образование и культурное развитие. У полуграмотных читателей популярностью пользовались раешники в стихах и прозе: «Красные открытки товарища Никитки», «Красные письмишки от дяди Тришки», «Кого батрачек ловит на крючок». С учетом интересов читателей редакция постоянно издавала «Листок лесоруба и сплавщика», «Листок лесника», «Страничку пастуха».

Первоначально газета выходила два раза в месяц, затем – раз в неделю, с 1926 г. – два раза в неделю, тиражом 80–85 тыс. экземпляров. С января 1930 г. издавалась под названием «Сельскохозяйственный рабочий», в марте 1933 г. издание прекратилось.

Из числа вновь созданных внимания заслуживают также «Красная звезда» и «Комсомольская правда». Пробный номер первой появился 29 декабря 1923 г., а регулярное издание началось с 1 января 1924 г. Полосы пробного номера заполнены преимущественно информационными сообщениями, а передовая «На переломе» перепечатана в несколько измененном виде в первом номере. Излагая программу нового издания, редакция подчеркивала, что газета должна стать лабораторией военной мысли всей Красной Армии и Флота. Рассчитанная первоначально на комсостав и политсостав «Красная звезда» становилась все более и красноармейской. Коллектив редакции всемерно стремился к тому, чтобы газета вышла за пределы Армии и стала средством приобщения к делу обороны страны всех трудящихся. Это отразилось на характере даже ее основных рубрик: «Трудящиеся и оборона», «Как работает Осоавиахим».

Одной из наиболее интересных в первое советское десятилетие являлась созданная по решению XIII партийного съезда газета «Комсомольская правда», орган ЦК и МК РЛКСМ. Первый номер тиражом всего около 30 тыс. экземпляров вышел 24 мая 1925 г., а через год тираж перевалил за сто тысяч. «Молодежь – на трактор!», «Добудем миллионы на индустриализацию!», «Готовься к труду и обороне!» – эти и другие аншлаги газетных полос первых номеров вполне определили творческое лицо главной газеты советского комсомола.

В унисон с этими призывами звучал в первом номере фельетон М. Кольцова «Проект Владимира Шифера». В. Шифер предлагал ввести единообразную форму для комсомольцев: черный гладкий строгий пиджак английского покроя «с малиновыми выпушками по воротнику и с платочками в кармане пиджачка с эмблемой РЛКСМ или КИМа». Ответ фельетониста звучал приговором всем бюрократам от комсомола, кто сводил воспитание молодежи «к внешним формулам», к «парадам, манифестациям», всем «не героям комсомола».

На страницах газеты выступали А. Жаров, Арк. Гайдар, Сем. Кирсанов, В. Маяковский. Активный очеркист «Комсомольской правды» тех лет Г. Серебрякова вспоминает, что обстановка в редакции в середине 20-х была весьма своеобразна. «Всегда здесь было шумно, многолюдно, весело. Предпочитали сидеть не на стульях, а на столах и бурно спорить. Хорошо помню, как забравшись на чей-то письменный стол, читал свои новые стихи В. Маяковский»[24].

Свое особое место в годы первого советского десятилетия заняли в системе центральной печати «Советский спорт» («Красный спорт»), увидевший свет 20 июля 1924 г., «Учительская газета» (3 октября 1924 г.), «Пионерская правда» (6 марта 1925 г.).

 

ПРИЛОЖЕНИЯ К ГАЗЕТАМ. Процесс дифференциации прессы в первой половине 20-х годов закономерно сопровождался созданием многочисленных приложений к газетам. 15 февраля 1923 г. вышел первый номер иллюстрированного литературно-художественного журнала «Прожектор», который в качестве приложения к «Правде» издавался до августа 1935 г. В 1923–1924 гг. он выходил раз в две недели, затем выпускался еженедельно. «Известия» с 1923 по 1931 г. издавали литературно-художественный иллюстрированный журнал «Красная нива». Целый ряд массовых газет и журналов издавалось при «Крестьянской газете», среди которых «Деревенский коммунист» (декабрь 1924 – август 1930), «Крестьянка» (с 1922 г.), сатирический журнал «Лапоть» (ноябрь 1924 – январь 1933). Несколько приложений имела «Рабочая газета»: сатирический журнал «Крокодил», ежемесячный литературно-художественный журнал «Хочу все знать», Детский журнал «Мурзилка», приложение к этому журналу «Мурзилкина газета», иллюстрированный журнал «Экран».

Приложения, и даже многочисленные, имели не только центральные газеты. При «Рабочей Москве», например, издавались газеты «Советская иллюстрация» (1922–1924), «Комячейка» (1923–1924), журналы «Наша культура» (1922–1923), «Самоучка» (1924–1925), ежемесячный иллюстрированный журнал «Туннель» (1924–1925), московский рабочий журнал «У станка» (1924–1925), сатирические журналы «Красный перец» (1922–1926), «Заноза» (1924), журнал «Рабочая Москва» (1925). В связи с выходом последнего редакция газеты «Рабочая Москва» писала: «Мы считаем, что из-за размеров нашей газеты мы не в состоянии охватить все интересующие нашего читателя вопросы... Где же выход из создавшегося положения? В массовом журнале в качестве приложения к газете, причем журнал этот по своим размерам и содержанию должен отличаться от наших толстых журналов. Журнал должен быть продолжением газеты, концентрированной газетой, отличаясь от нее лишь большим обоснованием вопросов... Он должен быть нечто среднее между газетой и журналом»[25].

 

 

Московские пионерские издания

 

Наибольшее количество приложений было сатирических. Кроме самых известных «Крокодила», «Лаптя», «Красного перца», выходили «Военный крокодил», «Танком на мозоль» (Красная звезда), «Бузотер» (Труд), «Смехач» (Гудок), «Веселый ткач» («Рабочий край», Иваново), «Гаврило» («Пролетарий», Харьков), «Дагестанский скорпион» («Красный Дагестан», Махачкала), «Колотушкой по макушке» («Кинешемская жизнь»), «Перец» («Коммунист», Киев), «Шмель» («Северная правда», Кострома) и десятки других.

Первые иллюстрированные сатирические приложения появились в «Рабочей газете». 4 июля 1922 г. редакция начинает издавать еженедельное сатирическое иллюстрированное приложение, рассылая его подписчикам бесплатно вместе с воскресными номерами, а с 27 августа подписчики стали получать журнал «Крокодил». Первый его номер открывался стихотворением Д. Бедного «Красный Крокодил – смелый из смелых! – против крокодилов черных и белых». Редактор «Рабочей газеты» К.С. Еремеев сумел привлечь к участию в журнале многих поэтов, писателей, художников. К началу 1923 г. журнал выходил невиданным для подобного рода изданий тиражом – 150 тыс. экземпляров.

 

 

Журналы сатиры и юмора

 

18 января 1924 г. появилось еще одно сатирическое издание к «Рабочей газете» – «Газета Крокодила». В обращении к читателям, написанном в форме раешника, говорилось: «Дорогие товарищи-читатели! Хорошенько нас похвалите-ка за то, что у нас новая юмористическая политика. У вас НЭП, а у нас НЮП. В «Газете Крокодила» будут веселые инциденты, будут лучшие корреспонденты. С «Крокодилом» сделана из одного теста, но легче поднимается с места. Читатели журнал получали и говорили в печати: все хорошо, только на беду, это было чуть не в позапрошлом году. Так вот редакция решила сделать более подвижного «Крокодила» и, чтоб выполнить задачу эту, дала ему в «лапы» газету. Будет выходить каждые семь дней и станет рабочему матери родней. Мастерица насчет таски, печатается в две краски».

«Газета Крокодила» строилась на материалах рабочих и сельских корреспондентов, в ней участвовали ведущие сатирики «Крокодила». В сентябре 1924 г. «Газета Крокодила» слилась с журналом «Крокодил».

Популярностью пользовался также «веселый и ядовитый крестьянский журнал» «Лапоть», выходивший с ноября 1924 по январь 1933 гг. Редактором журнала, как и «Крестьянской газеты», был Я.А. Яковлев. В числе сотрудников представительствовали сатирики А. Архангельский, В. Лебедев-Кумач, М. Зощенко, художники Д. Моор, Ю. Куприянов, М. Черемных. Из ведущих были отделы «Лаптем по шее», «Страничка читателя», «Сор из избы», «И еще кланяемся», составлявшиеся по читательским письмам. С мая 1925 г. два раза в месяц выходили книжечки «Веселая библиотека «Лаптя».

Высокую оценку дал журналу A.M. Горький. В связи с десятилетием «Крестьянской газеты» он писал: «Ее «Лапоть» весьма умело бил кулаков, лентяев, жуликов».

 

ГУБЕРНСКИЕ, ОБЛАСТНЫЕ, УЕЗДНЫЕ ИЗДАНИЯ. Дифференциация прессы позволила определить основные типы и местных изданий. На основе решений XII и XIII съездов партии в губерниях и областях издавались общепартийные и массовые крестьянские газеты. Опыт показал, отмечалось на XII партсъезде, что обычная губернская газета не может быть одновременно изданием для городского и для сельского читателя – она прежде всего городская газета. Для обслуживания крестьянства в крупных губернских центрах необходимы специальные ежедневные крестьянские газеты. Но там, где специальная крестьянская газета не может быть создана, губернская газета должна максимум внимания и места уделять вопросам сельской жизни.

В зависимости от читательской аудитории в губернских и областных центрах выходила либо одна губернская или две – руководящая крестьянская и массовая крестьянская. Так, в Вятке выходила только «Вятская правда», в Рязани – «Рабочий клич» и «Крестьянская газета», в Туле – «Коммунар» и «Деревенская правда», в Екатеринбурге «Уральский рабочий» и «Крестьянская газета», в Москве «Рабочая Москва» и «Московская деревня».

Расширялась сеть молодежных губернских, и областных изданий: в Москве с декабря 1919 выходил «Юный коммунар», с апреля 1920 – «Юношеская правда», с января 1924 – «Молодой ленинец», с 1 сентября 1929 – «Московский комсомолец», в Петрограде «Смена», в Екатеринбурге «На смену», в Рязани «Клич молодежи», в Харькове «Молодой рабочий», в Саратове «Заря молодежи». В середине 20-х годов ленинградская «Смена» стала молодежной газетой всесоюзного масштаба.

В соответствии с партийными установками исключительно изданиями для массового читателя должны были стать уездные газеты. В циркуляре ЦК РКП(б) «О программе местной газеты» (апрель 1921), в письме ЦК РКП(б) «О плане местных газет» (июнь 1922) указывалось, что основным типом в уезде является газета, рассчитанная на читателя-крестьянина, выходящая один – три раза в неделю, ориентированная на «самое широкое и полное освещение жизни уезда».

Живое представление об уездной печати дают воспоминания ветеранов советской журналистики. «Отделов в редакции не было, – пишет сотрудник газеты «Новый пахарь» Можайского уезда П. Шари, вспоминая о своей работе в газете в 1925 г., – весь штат составляли пять человек вместе с редактором. Каждому приходилось писать обо всем: о работе партийных и комсомольских организаций, сельских Советов, комитетов крестьянских обществ взаимопомощи. Газетные полосы пестрели заголовками: «Агроном – красный командир на сельскохозяйственном фронте», «Сельскохозяйственные кружки – двигатели крестьянского хозяйства», «Клячу заменим хорошим конем»[26].

В воспоминаниях ветеранов находим немало любопытного о трудностях подписки и распространения уездных газет. Тираж «Нового пахаря», как редакция не старалась, не превышал 3200 экземпляров. Чтобы «поправить дело», читаем в уже цитированных воспоминаниях П. Шари, редакция прибегала даже к таким мерам, как лотерея. «Верное средство поправить хозяйство, – обращалась редакция к читателям, – подписаться на газету «Новый пахарь», за 60 копеек можно выиграть корову или плуг. Как это сделать? «Новый пахарь» устраивает для своих читателей выигрышную лотерею. Каждый, кто в течение августа подпишется на полгода, получит право участвовать в лотерее. С первого сентября всем подписавшимся на полгода будет выдан лотерейный билет. Хочешь посмотреть корову и плуг – заходи в редакцию»[27].

Из уездных изданий значительный интерес представляет деятельность «Деревенской газеты» Гдовского уезда Ленинградской губернии, имевшей для того времени солидный тираж (5000 экз., один подписчик приходился на пять крестьянских дворов). Неизменный интерес читателей вызывали подборки на четвертой полосе: «Беседы врача», «Крестьянское домоводство», «Крестьянам-садоводам», «Охотникам-крестьянам» и др. Эти материалы читатели вырезали и хранили[28].

Среди организаторов уездных газет были известные писатели и поэты: К. Федин редактировал газету в Сызрани, М. Исаковский в Ельне.

С 1923 г. начался процесс преобразования уездных газет в районные. В 1929 г. в стране насчитывалось более 300 районных газет.

Начало 20-х годов – это также время создания и развития фабрично-заводской печати. Многотиражки на фабриках и заводах, как правило, возникали из рукописных стенных газет. Характерна в этом отношении история одной из старейших многотиражных изданий – газеты «Мартеновка» – печатного органа московских сталеваров завода «Серп и Молот». В 1921 г. небольшая группа рабочих завода на листе картона разместила несколько рукописных заметок и под заглавием «Наша газета» вывесила ее в проходной завода. Затем ее стали размножать в нескольких экземплярах под названием «Мартеновка». С 1925 г. «Мартеновка» стала регулярно печататься типографским способом.

Таким же образом возникали и другие многотиражки. В сентябре 1922 г. появился первый номер стенной рукописной газеты «Жизнь печатника», а через год в передовой «Наши задачи» редакция писала: «Газета из стенной в пять заметок с тремя корреспондентами превратилась в образцовую фабричную газету и теперь отражает на своих страницах вопросы производства, культурную работу, рабочий быт, политические вопросы дня»[29].

До 1924 г. фабрично-заводских многотиражек насчитывались единицы, к концу первого советского десятилетия их было около 200.

 

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРЕССА. Из тягчайшего кризиса постепенно выбиралась и национальная пресса. Газетами на родном языке обзаводились даже национальные области, в которых до октября 1917 г. не было своей письменности. В 1923 г. появилась первая газета для ингушей «Сердало» («Свет»), которая являлась для читателей не только источником информации, но и учебником, приобщавшим их к грамоте. Точно также первым учебником являлась для чеченцев основанная в 1925 г. газета «Серло» («Свет»); такую же роль играла хакасская газета «Хызыл аал» («Красная деревня»), увидевшая свет в 1927 г. О появлении в улусах первой газеты на хакасском языке первый ее редактор С. Добров пишет: «В одну низкую хату, где разместился сельский Совет, приходит почта. Неграмотный председатель, получив большой пакет, передает его секретарю. Оказывается, в нем газета. Через некоторое время о появлении в улусе большой бумаги (так называли в улусе газету) стало известно всем жителям. Единственный грамотный человек – писарь – читал собравшимся вокруг него жителям, старикам и детям и женщинам первую печатную газету».

Значительную помощь в развитии национальной печати оказал журнал «Жизнь национальностей», издававшийся с 25 февраля 1922 г. и регулярно публиковавший обзоры газет, выходивших на национальных и русском языках в автономных республиках и областях.

 

ЖУРНАЛЬНАЯ ПЕРИОДИКА. Не отставала в своем развитии и журнальная периодика. Создаются новые центральные теоретические журналы «Коммунистическая революция» (1920–1935), «Большевик» (с 1924), «Под знаменем марксизма» (1922–1944). Целям партийной пропаганды служили органы истпарта «Пролетарская революция» (1921–1941), «Красный архив» (1922–1941), «Коммунистический Интернационал» (1919–1941). Появились новые журналы по работе среди женщин: кроме «Работницы (основанной в 1914), стали выходить «Коммунистка» (1920–1930), «Крестьянка» (с 1920). Значительную группу журнальной периодики представляли литературно-художественные и литературно-критические журналы: «Красная новь» (1921–1942), «Новый мир» (с 1925), «Октябрь» (с 1924), «Молодая гвардия» (с 1922), а также иллюстрированные молодежные и детские: «Смена» (с 1924), «Красная молодежь» (1921–1925), «Пионер» (с 1924), «Мурзилка» (с 1924), в 1923 г. начал издаваться один из самых популярных журналов – «Огонек».

О росте журнальной периодики и изданий журнального типа свидетельствует уже то, что к середине 1923 г. их общий тираж и численность превысили и количество, и общий тираж газет[30].

 

ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Возраставший объем газетно-журнальной периодики требовал значительного расширения издательской деятельности. Крупным центром советского книгоиздания становится Государственное издательство РСФСР, редакционная деятельность которого сосредоточивается в Москве и Ленинграде за счет сокращения местных отделений Госиздата. Это позволило улучшить качество обработки рукописей и выпускаемых книг. В 1922–1925 гг. в непосредственное ведение Госиздата передается ряд типографий, в том числе «Печатный Двор» в Ленинграде и Первая Образцовая типография в Москве (бывшая типография И.Д. Сытина). В 1924 г. с Госиздатом сливаются издательства «Прибой», «Красная новь», Государственное военное издательство (ГВИЗ), что превращает Госиздат в предприятие, охватывающее все более широкий круг общественно-политических, научных, военных и других проблем.

Из вновь созданных следует выделить издательства «Земля и фабрика» (ЗИФ, 1922–1930) выпускавшее художественную литературу, Государственное издательство технической литературы (Гостехиздат), издательство педагогической литературы «Работник просвещения», издательство юношеской литературы «Молодая гвардия» (1922). С целью выпуска литературы для крестьян было образовано издательство «Новая деревня». В 1922 г. появилось еще одно универсальное издательство – «Московский рабочий».

Выпуск литературы для народов нерусской национальности до 1924 г. осуществляли Западное и Восточное издательства. В мае на их базе было образовано Центральное издательство народов СССР – Центроиздат. «Помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперед центральную Россию», – так определялась постановлением ЦИК СССР задача этого издательства.

К концу первого десятилетия Советской власти книги издавались на 61 языке народов СССР[31].

 

РАДИОВЕЩАНИЕ. В качестве средства массовой информации все большую роль играло радиовещание. В 1921 г. в Москве начинают действовать первые радиоустановки. Ведется активная деятельность по организации программ радиовещания, по строительству радиостанций на местах. В 1923 г. в стране насчитывалось около 300 приемных станций. После открытия в Москве радиостанции имени Коминтерна началось массовое радиолюбительство и в конце 1924 г. было учреждено Общество друзей радио (ОДР), члены которого стали первой массовой слушательской аудиторией.

В октябре 1924 г. организовалось первое акционерное общество для широковещания, получившее в декабре название «Радиопередача». Общество оперативно включилось в строительство новых радиовещательных станций в Минске, Новосибирске, Астрахани, Харькове и других городах. 1924 год был ознаменован также выходом в свет первого номера «Радиогазеты РОСТА». С этого времени радиогазеты стали основной формой советского общественно-политического вещания на протяжении всего периода 20-х годов. В 1926 г. появились «Крестьянская радиогазета», «Рабочая радиогазета», «Комсомольская правда» на радио», а в ноябре 1927-го в эфире зазвучала «Красноармейская радиогазета».

Выпускающим радиогазеты, особенно в сельской местности, приходилось преодолевать значительные трудности. Николай Погодин, один из участников выпуска «Крестьянской радиогазеты» в Щигровском районе под Воронежем вспоминает: «Наперекор всем законам науки и техники, наперекор стихиям, в сарае, наполовину крытом, в присутствии развеселившихся людей устанавливается микрофон. Наш репортер тащит стол из жилья заведующего колонной. Стол устанавливается на подмостках сцены. И студия оборудована... И вот в популярной форме музрук объясняет собранию, почему надо молчать. Мне, кажется, он никого не убедил. Загипнотизировало само радиодейство. В самом деле, даже страшно стало, когда диктор объявил: – Одновременно работают радиостанции в городах Воронеже, Курске, Нижнем Новгороде, Тифлисе... Наш сарай стал студией. Где-то фыркал трактор. Но это – колорит»[32].

Значительную помощь в развитии радиовещания оказывала радиопресса. Первая радиогазета «Новости радио» появилась 8 февраля 1925 г. Это было еженедельное издание Акционерного общества «Радиопередача». Газета выходила на 12 полосах, тиражом 50 тыс. экз. до 2 сентября 1928 г. Издавались также два журнала «Радиолюбитель» (1924–1930), «Радио всем». Оба являлись органами Общества друзей радио.

Нельзя не отметить, что как и вся советская журналистика, радиовещание с первых же шагов превращалось в неотъемлемую часть партийной пропагандистской системы советского государства. До 1927 г. многие радиопередачи, главным образом художественного вещания, шли в эфир без заранее подготовленного текста. Постановлением ЦК ВКП(б) от 10 января 1927 г. «О руководстве радиовещанием» вменялся обязательный порядок прохождения всех материалов через самую строгую цензуру. Предписывалось всем парткомитетам, на территории которых имелись радиотелефонные станции, взять под непосредственное свое руководство работу этих станций, максимально используя их в агитационных и пропагандистских целях. В этой связи в качестве руководителей радиовещанием выделялись ответственные партийные работники, отвечавшие как за организацию дела, так и за содержание всех передающихся материалов.

Военно-политический контроль над радиовещанием возлагался на Главлит, который осуществлял это как через свой аппарат, так и через уполномоченных им лиц в радиовещательных организациях.

 

УСИЛЕНИЕ ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ. Об усилении партийного контроля над советской журналистикой уже в самом начале 20-х годов свидетельствует и создание в декабре 1921 г. журнала «Красная печать». В передовой первого его номера «Наши задачи» отмечалось: «Место «Журналиста» инструкторского еженедельника РОСТА занимает «Красная печать» – орган Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б). Чем вызвана эта перемена? «Журналист» говорил от имени РОСТА, «Красная печать» – от имени партии. «Журналист» руководил работой одной лишь газетной редакции, «Красная печать» будет стремиться руководить всей работой в области печатного дела»[33].

Об усилении партийного диктата в области печати свидетельствуют почти все партийные решения, принимавшиеся в соответствии с ленинскими установками о предназначении средств массовой информации в условиях однопартийности. Полностью трудами В.И. Ленина руководствовалась советская журналистика в борьбе с религией. Специальные антирелигиозные издания, возглавляемые газетой «Безбожник», выступали с позиций «Борьба против религии – есть борьба за социализм». Орган Центрального Союза воинствующих безбожников газета «Безбожник» издавалась с 21 декабря 1922 г. до 20 июля 1941 г. Почти бессменным ее редактором являлся Ем. Ярославский. Он же был и самым активным публицистом газеты.

«Религия – опиум для народа» – эта редакционная статья номера первого достаточно четко определила главную направленность «Безбожника», проводившего антирелигиозную пропаганду на основе решений XII партийного съезда и ленинской статьи «О значении воинствующего материализма». Особенно непримиримо борьба «с религиозным дурманом» велась в отделах «Пауки и мухи», «Деревенская тьма», «У церковников», «Пролетарская метла». Наибольшее внимание обращалось на атеистическое воспитание молодежи. Борясь с отдельными религиозно настроенными учителями, редакция выпускала особые школьные страницы под заглавием: «Гоните поповщину из школы», а в 1924–1925 гг. провела конкурс на лучшего учителя-антирелигиозника. Конкурс проходил под девизом: «Не надо к слову «учитель» добавлять слово «безбожник», надо, чтобы иначе и быть не могло».

Программными в газете были статьи И.И. Скворцова-Степанова «Мысли о религии», Н. Семашко «Два акта – затемняющий и просветляющий», Ем. Ярославского «Библия для верующих и неверующих». Статьи Ем. Ярославского появлялись почти в каждом номере и порой занимали не один подвал. Приступая к их публикации, автор замечал, что из них должна получиться своеобразная книга, основная цель которой не столько осмеять библейские выдумки, сколько объяснить все, что в библии имеет социально-политический смысл.

Антирелигиозная борьба велась настолько наступательно, что кроме газеты редакция выпускала еще антирелигиозные журналы: в 1924–1925 г. «Безбожный крокодил», в 1923–1941 гг. – «Безбожник». К тому же выходили специальные безбожные номера некоторых газет: один из таких номеров «Рабочей газеты» был выпущен 6 января 1923 г. с передовой статьей «И бога свечкой и черта кочергой». Заглавие на всю первую полосу гласило: «Штурмуем небеса». Самая значительная подборка материалов была озаглавлена: «Поход против богов» и объединялась единой мыслью: чтобы свергнуть гнет на земле, нужно освободить небо от призраков.

 

ЖУРНАЛИСТИКА И НЭП. Ведущей темой советской журналистики первой половины 20-х годов стал НЭП как необходимое в соответствии с ленинскими установками условие движения к социализму. Ленинский план построения социализма определял характер деятельности всех средств массовой информации, пропагандировавших необходимость крупного поворота экономического курса страны. Проблемы частной торговли, мелкого и среднего предпринимательства, восстановление денежной системы, развитие транспорта, промышленного и сельскохозяйственного производства – все это находилось в центре внимания печати и радиопередач.

Цели и перспективы новой экономической политики наиболее обстоятельно освещались в «Правде», на страницах которой регулярно появлялись ленинские статьи, в том числе «Новые времена – старые ошибки в новом виде» (28 августа 1921), «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» (18 октября 1921), «О значении золота теперь и после полной победы социализма» (6–7 ноября 1921), «Странички из дневника» (4 января 1923), «Как нам реорганизовать рабкрин» (25 января 1923), «Лучше меньше, да лучше» (4 марта 1923), «О кооперации (26–27 мая 1923), «О нашей революции» (30 мая 1923) и др.

В числе активно пропагандировавших НЭП были «Беднота» и «Крестьянская газета». Еще до замены продразверстки продналогом в этих газетах появились письма недовольных политикой военного коммунизма. 16 января 1921 г. в «Бедноте» было напечатано письмо крестьянина Вологодского уезда Фрола Силина «Голос крестьянина или вопли наболевшей души», в котором утверждалось, что «никогда не жилось так плохо крестьянству, как при большевиках», что для крестьян установлено «просто египетское рабство». Письмо вызвало многочисленные отклики: дискуссия по нему продолжалась два месяца и закончилась редакционным обзором «О царе и о том, кто его хочет и не хочет». В ноябре – декабре 1923 г. аналогичная дискуссия развернулась в «Крестьянской газете» по письму Владимира Я., в которой приняли участие не только рядовые читатели, но и М.И. Калинин.

После введения НЭПа на страницах этих газет появляется масса одобрительных откликов: «Мы удовлетворены», «Я за налог», «Почему я против разверстки и за налог». В «Крестьянской газете» появляется постоянный отдел «Пуд и аршин», в котором остро ставится вопрос о снижении цен на промышленные товары. Эти же проблемы стали главными и для «Бедноты». «Ситец страшно дорог – вот одна из самых распространенных жалоб в настоящее время», – пишет газета 30 мая 1923 г. С разъяснением, что делает Советская власть, чтобы удешевить промышленные товары, выступают М.И. Калинин, В.А. Карпинский и другие партийные, и государственные деятели. В «Бедноте» появились статьи «Продналог и беднота», «Хлеб, помада и духи», «Продналог и наша промышленность» В.А. Карпинского, в «Крестьянской газете» – «Какой должна быть советская власть в деревне», «О волостных доходах и расходах» М.И. Калинина.

 

БОРЬБА С ГОЛОДОМ. Значительное место во всех газетах отводилось борьбе с голодом, охватившим в 1921–1922 гг. Поволжье. Целые полосы, а иногда и номера борьбе с этим бедствием посвящала «Правда». 23 июля 1921 г. газета вышла с лозунгами: «Поволжье – житница России. Спасти Поволжье от разрушения – долг всех рабочих, всех крестьян, всех честных людей. Кто не помогает голодным, тот роет им яму – могилу. Кто роет им яму, тот может попасть в нее сам».

С аналогичными же призывами издавались «Известия». В газете постоянными стали рубрики «На голоде», «Из голодных мест». Сильное впечатление производили помещенная 11 декабря статья Н. Семашко «Белый саван», и номер от 16 марта 1922 г. под заглавием «Помни о голоде».

 

ВОПРОСЫ ВНУТРИПАРТИЙНОЙ ЖИЗНИ. Оперативно и остро ставились в прессе вопросы внутрипартийной жизни. Особенно сильные дискуссии по этим проблемам разгорелись в октябре – ноябре 1923 г. Начались они с заявления Л. Троцкого «Членам ЦК и ЦКК», которое он направил в Политбюро 8 октября 1923 г. Неделю спустя сторонники Л. Троцкого выступили с «Заявлением 46», а 25–26 октября состоялся объединенный Пленум ЦК и ЦКК РКП(б), рассмотревший вопрос о «Внутрипартийном положении в связи с письмами Троцкого». И хотя на Пленуме Троцкий был осужден как фракционер, пытающийся осуществить «ревизию большевизма с меньшевистских позиций», он вскоре выступил с «Письмом к партийным совещаниям», поместив его в «Правде» 11 декабря 1923 г. под заглавием «Новый курс». Новый курс, – писал он, – состоит в том, что «центр тяжести, неправильно передвинутый при старом курсе в сторону аппарата, ныне должен быть передвинут в сторону активности, критической самодеятельности, самоуправления партии как организованного авангарда пролетариата. Партия должна подчинить себе аппарат, ни на минуту не переставая быть централизованной организацией».

В конце декабря в «Правде» появилось еще несколько статей Л. Троцкого: «Группировки и фракционные образования», «Вопрос о партийных поколениях», «Общественный состав партии», «Традиция и революционная политика», собранные автором в сборник «Новый курс», который вышел в январе 1924 г.

Однако чем больше Троцкий нападал на Сталина, тем сильнее снижалась его популярность. Полное поражение Троцкого предопределили появившиеся в «Правде» статьи Сталина «О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого» (15 декабря) и «Необходимое замечание. (О Рафаиле)» (28 декабря). В принятой на XIII партийной конференции резолюции «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии» позиция Троцкого была расценена как «прямой отход от большевизма».

После смерти В.И. Ленина борьба за лидерство между Сталиным и Троцким еще больше обострилась: Председатель Реввоенсовета еще достаточно часто будоражил общественное мнение своими речами и статьями. В сентябре 1924 г, находясь на отдыхе в Кисловодске, Троцкий написал статью «Уроки Октября». Состоявшийся 17–20 января 1925 г. Пленум ЦК РКП(б) сделал Троцкому категорическое предупреждение, что принадлежность к большевистской партии требует «полного безоговорочного отказа от какой бы то ни было борьбы против ленинизма». Пленум освободил Троцкого от должности Председателя Реввоенсовета Республики, в 1926 г. он был выведен из состава Политбюро, в октябре 1927 г. исключен из состава ЦК ВКП(б), а 14 ноября за организацию демонстрации приверженцев оппозиции в 10-ю годовщину Октябрьской революции – из членов партии.

В самый разгар внутрипартийных дискуссий умер В.И. Ленин. Пресса и радио незамедлительно разнесли эту скорбную весть. «Без Ленина – по ленинскому пути» – эта рубрика стала постоянной во многих газетах, постоянно появляются и рубрики «В ряды РКП(б)», сообщающие о вступлении в партию в связи с ленинским призывом. 19 февраля в передовой «Правды» Ем. Ярославский писал, что только в Москве и Московской губернии подано 30 тыс. заявлений от желающих стать коммунистами, примерно столько же по Ленинграду и ленинградской области, около 90 тыс. по остальным рабочим центрам. Всего вступило в партию во время ленинского призыва 240 тыс. человек.

Каждодневно ведет пресса борьбу по ликвидации детской беспризорности. «Правда» обращается к своим читателям с призывом организовать для беспризорных детей дом-колонию имени «Правды».

Не обошла своим вниманием пресса таких важнейших событий, как образование СССР, признание на международной арене Советского государства. В феврале – октябре 1924 г. средства массовой информации сообщили об установлении дипломатических отношений СССР с Англией, Италией, Норвегией, Австрией, Китаем, Грецией, Швецией, Данией, Мексикой, Францией.

 

КАМПАНИЯ ЗА РЕЖИМ ЭКОНОМИИ была начала в печати в апреле 1926 г. На газетных полосах появляются рубрики «За режим экономии», «За режим экономии в деревне», «За экономию в большом и малом», «Борьба за экономию». 5 мая 1926 г. «Правда» в статье «Борьба за режим экономии – главная задача печати» заявляла: «Разветвленный организм печати, имеющий всюду свои щупальца в виде рабселькоров и селькоров, наиболее подходит к этому делу – заглянуть за все перегородки и вытащить все негодное наружу на суд общественной критики». Для возрождающейся промышленности одним из наиважнейших был вопрос укрепления руководящих кадров. И тут средства массовой информации сыграли свою особую роль: 11 марта 1923 года при клубе «Правды» была организована секция красных директоров. В повышении профессиональной квалификации руководителей промышленного и сельскохозяйственного производства немаловажное значение имели общественные и производственные конкурсы – одна из первых форм массовой работы советской журналистики. С большим размахом проводила конкурсы «Правда». С октября 1922 по январь 1923 г. газета провела конкурс на лучшего директора. За три месяца на суд общественности были представлены 132 директора. В марте 1923 г. правдистами был объявлен конкурс на лучшего учителя под девизом: «Школа – культурный центр деревни». В конкурс включились многие газеты: самую широкую его пропаганду вели петроградская «Красная газета», харьковский «Пролетарий», воронежская «Коммуна», ростовский «Трудовой Дон» и многие другие. «Череповецкий коммунист» обратился к своим корреспондентам с просьбой писать об учителях своей волости. Мы должны выявить культурные силы губернии, заявляла редакция, и поэтому помочь конкурсу – дело каждого деревенского работника. В 1923–1924 гг. в «Правде» успешно прошел еще один конкурс – на лучшую избу-читальню.

Общественные и производственные конкурсы внедрились в практику и других газет. В 1925 г. успешно прошел конкурс на лучшее воинское хозяйство Красной Армии и Флота в «Красной звезде».

Конкурсы приобщили к печати новых рабкоров и селькоров. 16 ноября 1923 г. «Правда» провела первое совещание рабочих корреспондентов, 5 декабря 1924 г. – второе Всесоюзное совещание рабселькоров, 23 мая 1926 г. – третье Всесоюзное совещание рабкоров, селькоров, военкоров и юнкоров. Если на первом совещании присутствовало 42 делегата, то на втором их было 350, а на третьем – 524 делегата. В 1924 г. в стране насчитывалось 100 тыс. рабселькоров, за несколько лет их стало 216 тысяч.

В помощь рабселькорам в середине января 1924 г. начал издаваться журнал «Рабоче-крестьянский корреспондент». Кроме него выходили еще «Селькор», «Листок рабкора», «Юнкор», «Рабкор железнодорожник». Постоянное внимание рабселькорам уделяли журналы «Красная печать» и «Журналист». В последнем одним из постоянных был раздел «Под огнем». Именно в таких условиях приходилось работать в те годы рабселькорам: бесконечные преследования, сопровождавшиеся нередко убийствами. 8 апреля 1922 г. на московской ситценабивной фабрике (бывшая Циндель) был убит рабкор «Правды» Н. Спиридонов. 14 апреля 1922 г. «Правда» сообщила, что член фабзавкома Володин совершил это из мести: рабкор изобличил злоупотребления членов фабзавкома и его председателя. Из мести были убиты многие рабочие и сельские корреспонденты, в том числе Григорий Малиновский, который не мог мириться с беззаконием местных властей и разоблачил их в окружной газете «Красный Николаев» в заметках «Бравый председатель» и «Ряженый дурень». Выстрел в упор, прозвучавший 28 марта 1924 г. в поселке Дымовка Николаевского округа Одесской губернии и сразивший селькора, всколыхнул всю страну. Приговор суда, продолжавшегося над убийцами селькора с 7 по 23 октября 1924 г. явился приговором всем «рыцарям обреза». Присутствовавший на суде от имени «Правды» Л. Сосновский в своей брошюре «Дымовка» писал: «Сельскора никто не назначает и никто не выбирает. Звание селькора не сулит никаких привилегий, а, как раз, наоборот, навлекает на него гонения, притеснения, расправы, вплоть до убийства. При таком естественном отборе в селькоры идут только те, у которых сознание не мирится с неправдой, беззаконием, произволом. Тянутся люди чуткие и отзывчивые к общему делу трудящихся»[34].

в начало

 

У ИСТОКОВ СОВЕТСКОГО ОЧЕРКА И ФЕЛЬЕТОНА

 

Журналистика первого советского десятилетия представлена очерками, фельетонами Л. Сосновского, А. Серафимовича, Л. Рейснер, Д. Фурманова, В. Карпинского, М. Шолохова, А. Платонова, М. Булгакова и других. Некоторые из них являлись фронтовыми корреспондентами «Правды», «Известий», др. центральных и местных газет уже в годы Гражданской войны. В статье «Корреспондент «Правды» А. Серафимович вспоминает: «Тяжкая осень восемнадцатого года. На Восточном фронте Красная Армия с переменным успехом билась с Колчаком, с чехословаками. С фронта систематических известий не было. Что доходило оттуда – было отрывочно, случайно. Не было кадров постоянных корреспондентов. Случайные же корреспонденции неизменно возглашали «гром победы» даже и тогда, когда красные полки с «громом победы» пятились. «Правда» первая эту «линию» попыталась выправить и послала меня на Восточный фронт»[35].

Первый очерк А. Серафимовича «В теплушке» появился в «Правде» 1 января 1918 г. Затем писатель некоторое время выступал в «Известиях», под рубрикой «Впечатления» в этой газете были опубликованы очерки: «Только уснуть», «Красный праздник», «На родине». Со второй половины 1918 г. в течение всего военного периода под постоянной рубрикой «Впечатления» очерки и рассказы публиковались регулярно в «Правде». Только в декабре 1918 г. на ее страницах появились очерки «Политком», «На позиции», «Подарки», «Волчий выводок», «По усам текло».

Нельзя не отметить, что деятельность А.С. Серафимовича как военного корреспондента началась еще в дооктябрьский период. В годы Первой мировой войны он сотрудничал в газете «Русские ведомости», опубликовав в ней очерки «Встреча», «На побывке» и др. Сравнивая свою деятельность в «Правде» и «Русских ведомостях», писатель отмечал, что старый дореволюционный корреспондент «выуживал материал» в верхах, штабах, канцеляриях, а в годы Гражданской войны необходимо было «стать как можно ближе к красноармейской массе», чтобы в ее гуще черпать «необходимый материал». И этого «необходимого материала» у писателя хватало не только на многочисленные рассказы, очерки и статьи в «Правде», «Известиях», «Петроградской правде». На их основе автор намеревался создать целый цикл произведений о революции под общим заглавием «Борьба», однако, из задуманного цикла появился только один роман «Железный поток», опубликованный в 1924 г. в альманахе «Недра» с подзаглавием «Из цикла «Борьба». Не только герои этого самого крупного романа А. Серафимовича имеют своих прототипов, но и сюжет сохраняет реальную канву действий – героический поход в августе – сентябре 1918 г. Таманской армии, отрезанной от красных войск на Северном Кавказе, сумевшей пробиться к своим и принять затем участие в успешном наступлении на Южном фронте. Главное достоинство военной публицистики А. Серафимовича в том, что в его очерках не было «выдумки», что «ужасы войны» представали во всей правдивости, так ярко, что некоторые его очерки, как заметил А. Луначарский «больно читать». Уже самый первый, появившийся в «Правде» очерк «В теплушке» зримо передает картину «побелевших от морозов», переполненных голодными красноармейцами с «заколелыми ногами» теплушек, когда «зубы стучат от неодолимой внутренней дрожи», когда от «раскаленной докрасна печки несет нестерпимым жаром, а из сквозивших щелей вагона – нестерпимым холодом, когда приходится всячески изворачиваться, стараясь найти среднее положение, чтобы не так жгло и морозило». В каждом очерке все новые и новые картины нечеловеческих страданий на войне. Воочию видишь и обросших сосульками, старающихся хоть как-то укрыться от «нижущего уфимского ветра, который сколько глаз хватит бело дымится поземкой»; и сутками сидящих зажатыми в углу вагона, измученных до того, что голова плохо держится на шее»; и «неделями валяющихся в переполненных теплушках тифозных»; и шагающих через головы, руки и ноги, лишь бы найти на вокзале «кусочек свободного места».

Стремясь как можно обстоятельнее запечатлеть доподлинную правду тяжелейшей из войн, писатель с нескрываемым огорчением замечал, что если империалистическая война освещалась сотнями журналистов, фоторепортеров, литераторов, то Гражданская «проходит молча». «Неужели все это уйдет и потухнет с уходящим днем? – писал он в очерке «Мокрый ветер», появившемся в газете «Петроградская правда» 9 марта 1920 г. И тут же замечал: «Поколениям один маленький рассказ, маленькое воспоминание, один небольшой рисунок даст неизмеримо больше, чем сотня ученых изысканий в архивах».

Военные рассказы и очерки А. Серафимовича, запечатлевшие важнейшие события на Восточном, Южном и Западном фронтах – правдивая летопись Гражданской войны, и в этом их непреходящее значение.

Такой же правдивой летописью боев на Восточном и Южном фронтах стала публицистика Д.А. Фурманова, являвшегося в марте – августе 1919 г. военным комиссаром 25-й чапаевской дивизии. 31 января 1919 г. он отправился на Восточный фронт, а 15 апреля в иваново-вознесенском «Рабочем крае» появилось его первое «Письмо с фронта». С этого времени «Рабочий край» становится его постоянной корреспондентской трибуной, хотя его очерки все чаще начинают появляться в «Правде», «Известиях» и других газетах. Публицистические произведения Д. Фурманова легли в основу таких его будущих книг, как «Красный десант», «Мятеж» и самого известного произведения – «Чапаев».

Немало очерков писатель посвятил В.И. Чапаеву, М.В. Фрунзе, П. Батурину, сменившему Фурманова на посту военного комиссара чапаевской дивизии и погибшему вместе с легендарным героем, Епифану Ковтюху и другим героям Гражданской войны. С 4 на 5 сентября 1919 г. «на берегу стремительного мутного Урала» в казацкой станице Лбищенск погиб В.И. Чапаев. В одном из лучших своих очерков «Лбищенская драма» Д. Фурманов писал: «Может быть нигде не была более ожесточенной гражданская война, чем здесь, в уральских степях. По страдному пути от Уральска до Каспия не один раз наступали и отступали наши красные полки. Уральское казачество билось отчаянно... Сожженные станицы, разоренные хутора, надгробные кресты – вот чем разукрашены просторные уральские степи. Не одна тысяча красных воинов покоится здесь на пшеничных и кукурузных полях, не одна тысяча уральских казаков на веки вечные оставила станицы. Одною из последних и наиболее драматических страниц в истории борьбы по уральским степям, несомненно, останется лбищенская драма»[36].

В связи с трагической гибелью В.И. Чапаева Политическим управлением Революционного военного совета Туркестанского фронта в Самаре в начале октября 1919 г. была выпущена листовка «Памяти героя пролетарской революции и полководца красноармейцев Василия Ивановича Чапаева», которая представлена очерками Д. Фурманова «Чапаев», «Последние часы Чапаева», «Воспоминания о Чапаеве». В них особо отмечено, что «не было случая, чтобы Чапаевская дивизия отступила в бою и была разбита, что всю свою боевую жизнь Чапаев «горел, как костер; все искал, все стремился куда-то, все рвался вперед и погиб, как подобает погибнуть честному революционеру: с оружием в руках, весь пробитый вражескими пулями». Наблюдавший Чапаева в самой различной обстановке в течение многих месяцев писатель заключал: «Это был замечательный самородок: красивый, яркий и самобытный. С Чапаевым можно было уставать, с ним можно было исстрадаться, но никогда не могли бы вы с ним заскучать. Это был удивительно живой человек»[37].

Значительное место в публицистическом наследии Д. Фурманова занимает очерковый цикл о М.В. Фрунзе: «Первая встреча» (Правда, 1925, 5 ноября), «Как собирался отряд» (журн. «Красноармеец», 1925, № 79), «Последний вечер» (журн. «Красная новь», 1925, № 10), «Встреча в Уральске» («Красная звезда», 1925, 5 ноября), «Фрунзе под Уфой» («Правда», 1925, 13 ноября), «Весть о его смерти» (журн. «Комсомолия», 1925, № 8). Все эти очерки, опубликованные в год смерти полководца, воссоздавали не только образ беззаветной храбрости героя, но и «прекрасного, редкостного человека с мудрой головой и с детским сердцем, любившего какой-то особенной нежной любовью» свой северный Ивано-Вознесенский край.

В некрологе «Комиссар Дмитрий Фурманов» Л.С. Сосновский отмечал: Фурманову «было, что сказать о революции. И он, бесспорно, рассказал бы о ней очень много достойного. Но он погиб от злосчастной болезни. Оборвалась жизнь такая яркая и содержательная. Только что начавший свою литературную работу по-настоящему, он должен был дать стране еще очень многое»[38].

За месяц до смерти Д. Фурманова ушла из жизни Л.М. Рейснер, в публицистике которой героика Гражданской войны получила не менее яркое отображение. Невозможно отделить Рейснер-писательницу от Рейснер-бойца Волжской флотилии, автора цикла очерков «Фронт» от участника боев под Царицыном. В годы Гражданской войны ее постоянной трибуной стала газета «Известия», помещавшая очерки писательницы под рубриками «Письма с фронта» и «Письма с Восточного фронта». Некоторые очерки о фронтовых событиях появились уже после окончания войны, в том числе самый лучший из них – «Казань», напечатанный в 1922 г. в журнале «Пролетарская революция».

В послевоенное время в «Известиях», в журналах «Прожектор» и «Красная нива» постоянно публикуются очерки из цикла «Уголь, железо и живые люди». В 1924 г. очерки Л. Рейснер вышли отдельной книгой. Публицистическое наследие Л. Рейснер отличается высоким художественным мастерством. В очерках «Маркин», «Казань», «Астрахань», «Астрахань – Баку», «Казань – Сарапул» запечатлены моряки Волжской флотилии с «их голодом и героизмом», Астрахань, согретая ранней весной 1919 г., среди совершенно голых и неподвижных холмов Каспийского побережья, Казань с уходящими из города, спасающимися от Колчака жителями. «Рядом бежит семейство с детьми, шубами и самоварами, – читаем в очерке «Казань». – Несколько впереди женщина тянет за веревку перепуганную козу. На руках висит младенец. Куда ни взглянешь, вдоль золотых осенних полей – поток бедноты, солдат, повозок, нагруженных домашним скарбом, все теми же шубами, одеялами и посудой. Помню, как много легче стало в этом живом потоке. Кто эти бегущие? Коммунисты? Вряд ли. Уж баба с козой наверное не имеет партийного билета. При каждом выстреле, при каждой вспышке панического ужаса, встряхивающего толпу, она крестится на все колокольни. Она просто – народ, масса, спасающаяся от старых врагов. Целая Россия, схватив узел на плечи, по вязкой дороге пошла прочь от чехословацких освободителей»[39].

«Это был большой художник, это был большой творец», – так отзывался о Ларисе Рейснер Л. Сосновский. Особенно высокой оценки удостоил он один из последних ее очерков «Молоко», напечатанный в «Гудке». «В этом фельетоне, – отмечает Л. Сосновский, – было нечто совсем новое. Те, кто имел случай прочесть этот фельетон «Молоко», могли увидеть еще один этап в творчестве Ларисы Михайловны... Она как бы вела нас за разносчиком молока, который чуть свет поднимается по лестнице многоэтажного дома, и провела нас через все ступени нищеты берлинского рабочего. Этот новый и ясный обнаженный прием мне показал, что мы еще не знаем и малой доли того, на что способна Лариса Михайловна»[40].

Сохранившиеся в рукописном фонде Л.М. Рейснер материалы о состоянии уральской и донецкой промышленности подтверждают, что она действительно вынашивала планы создания еще многих произведений, в том числе трилогии о жизни уральских рабочих.

Наибольшую известность в первое советское десятилетие получила публицистика Л.С. Сосновского. Уже к 1925 г. под заглавием «Дела и люди» увидел свет двухтомник его очерков и фельетонов (том первый «Рассея», том второй «Лед прошел», а к 1927 г. под тем же названием вышли еще две книги (третья «Люди нового времени», четвертая «Лешегоны и лешегонство»). Кроме того, были изданы книги «Советская новь», «О музыке и о прочем», «О культуре и мещанстве» и др.

Интенсивная журналистская деятельность Л. Сосновского началась сразу же после Октябрьской революции. Вместе с В. Володарским ему пришлось в Петрограде создавать «Красную газету», с весны 1918-го вместе с В. Карпинским он возглавлял «Бедноту» и одновременно сотрудничал в «Правде». «С весны 1918 года, – пишет он в автобиографии, – я был постоянным работником «Правды», совмещая эту работу с разными другими, но ни одной другой не отдавал столько сил, сколько «Правде». Мне пришлось протаптывать дорогу советскому фельетону. Первые месяцы и годы революции, кроме меня и Демьяна Бедного фельетонов почти не писал никто. Потом появился В. Князев, за ним другие»[41].

Статьи о героизме на фронте, проблемы развития советской экономики, борьба с бюрократизмом – эти темы называл главными в своем творчестве сам публицист. В самых первых выступлениях в «Правде» он беспощадно высмеивал тех, кто задался целью незамедлительно «ввести социализм» в тех или иных регионах страны. Мастерски была им воссоздана картина такого «введения» социализма в городе Быхове Могилевской губернии, где мгновенно оказались заколоченными все частные лавчонки («социализм, так социализм, черт побери!») и, придя в полное уныние от такого «социализма» («самого пустяшного пустяка нельзя никаким манером достать»), жители городка стали вздыхать даже о только что изгнанных немцах, при которых не было «бестолочи с заколачиванием лавочек»[42].

В лучших своих фельетонах «В гостях у советского робинзона», «Тяжелые дни Волховстроя», «Лед прошел» и других публицист акцентирует внимание на таких негативных явлениях советской действительности, как расточительство, хищничество, бесхозяйственность, бюрократизм, волокита. «Сколько тупого, бесстыдного бюрократизма вокруг нас, – писал Сосновский в фельетоне «Советская казна дыбом или как у нас советскую копейку берегут». – «Если потрясти эту рухлядь, эту разорительную канцелярщину, сколько мы найдем средств на полезные культурные дела, порой гибнущие из-за отсутствия незначительных сумм»[43].

Непримирим был Сосновский к безответственности и бесконтрольности, приводивших к хищениям и нередко в крупных размерах. Как в трудовой республике появились штатные должности бездельников, откуда есть пошла на Руси новая буржуазия, как в карман некоего Карманова в результате лишь одной махинации попало сто тысяч рублей золотом – обо всем этом миллионы читателей «Правды» прочитали в фельетоне «Севастьян Карманов и его хождения по НЭПу (Истинная повесть в трех частях с судебным эпилогом)», появившимся в газете 19 декабря 1923 г.

Объектами критики публициста были также саботажники, волокитчики, бракоделы. Развеять атмосферу безнаказанности призывали фельетоны «О хищениях бескорыстных» (Мосшвея поставляет такие изделия, которые «лучше всякой эсеровской прокламации агитируют против советской власти»), «Подкладочка» (подкладка некоторых изделий обувных фабрик «не прочнее паутины»). В фельетонах «Потоп», «Некрещенный паровоз» содержится гневный протест против бесконечного потока бумаг, губящего экономику, когда неделями простаивают новенькие мощные паровозы только потому, что им не удосужились своевременно прислать соответствующий номер. Нужно сосчитать, пишет фельетонист, сколько пудоверст потеряла республика из-за простоя мощных паровозов, а потом на соответствующее время посадить в Бутырки виновников этого преступления.

С убийственной иронией высмеивал публицист бесконечные, порой нелепые комиссии по всевозможным заготовкам, деятельность которых он определял словом «бестолковщина». В фельетоне «Проделки Скалена, или классическая комедия», живописуя деятельность комиссии по заготовке валенок и лаптей («чеквалап»), публицист резюмировал: «В нашей хозяйственной деятельности много «чеквалапства». «Почеквалапили» три года и довольно. Пора вырасти»[44].

Освещая успехи советских людей, Л. Сосновский многократно убеждался, что они были бы несравненно более значительными, если бы не сдерживались чудовищной силой бюрократического государственного аппарата. В очерке «Тяжелые дни Волховстроя» он без обиняков заявляет, что когда эта электростанция будет достроена и даст энергию Питеру – это будет чудо! Да, чудо, потому что стройка будет завершена не благодаря, а «вопреки стараниям почти всего государственного аппарата сорвать строительство»[45]. Подлинной трагедией для строительства ГЭС, пишет Сосновский, стали бесконечные комиссии РКИ, десятки раз обследовавшие волховские работы. Последняя из них, сообщается в очерке, усердно трудилась целых 67 дней, было задано в письменном виде 1555 вопросов, составление ответов на которые потребовало 1500 рабочих человеко-дней, а представленные ответы истребовали около трех пудов бумаги.

Главная цель очерка, как ее определил сам автор, уменьшить «трудности и препоны» на пути Волховстроя. К этой же цели стремился Л. Сосновский и во многих других выступлениях: «Русская галоша и русская лампочка», «Около галоши», «О ламповой концессии», «О тормозах», появившихся в «Правде» в январе – апреле 1923 г. Во всех этих материалах публицисту пришлось «выдержать настоящий бой» с теми, кто готов был по любому поводу приглашать американских, голландских, немецких концессионеров, не прилагая особых усилий для развития отечественной промышленности. Нелегко было ему переубедить министров и их замов отказаться от услуг всех, кто стремился «облагодетельствовать» нас новыми и новыми концессиями. Из корреспонденции «Русская галоша и русская лампочка» узнаем, что один из заместителей наркома писал в партийное учреждение: «Что мне делать с Сосновским? Не заглянув в святцы, бухает в отвратительные колокола. Он гадит нам всю нашу концессионную политику»[46]. Другой нарком требовал: «Впредь, прежде чем писать подобные вещи, прошу вас запрашивать меня»[47]. Вопреки всем трудностям, с удовлетворением заключал журналист, галоша стала советской.

Многочисленные очерки Л. Сосновского – «Смагин», «Мастер Клюев», «К делу Кузнецова», «Памяти смелого изобретателя» и другие – были посвящены энтузиастам труда и порядка, тем, которые только и могли «вытянуть Россию из нищеты». Один из таких тружеников – самородок-изобретатель Смагин, главным для которого было то, чтобы «дело спорилось». «Берегите Смагиных, – призывает Сосновский. – Это лучшее, что есть в народных массах... Берегите Смагиных, не проглядите их вокруг себя»[48].

Выступления Л. Сосновского получали самый широкий читательский отклик. На статью «О культуре и мещанстве», опубликованную в «Правде» 27 ноября 1925 года, откликов поступило такое количество, что ответы на них составили целую объемную брошюру. Проблемы, затронутые в статье, вызвали острую полемику в среде журналистов. С резкой критикой в адрес Сосновского выступил Абрам Аграновский, обвинивший Сосновского в том, что он хвалит европейскую буржуазную культуру. Сосновский отвечал, что у Запада следует учиться всему, чему «можно научиться и отнюдь не будем фыркать на западные порядки только потому, что там буржуазный строй». Во многих откликах на статью Л. Сосновского утверждалось, что она «многих и на многое заставила переменить взгляды», явилась для них «моральной базой».

Публицистика Л. Сосновского многие десятилетия была под запретом. В 1927 г. он был исключен из партии, объявлен троцкистом и разделил судьбу безвинных жертв сталинского режима. Ему в то время исполнилось только пятьдесят и впереди могло быть еще немало лет интенсивной творческой деятельности.

Заслуживает внимания публицистика начала 20-х годов М. Шолохова, В. Шишкова, А. Платонова. В марте – апреле 1924 г. внимание читателей «Правды» привлекли «Смоленские письма» В. Шишкова, в которых было немало интересного о возрождении культурной жизни в послевоенном Смоленске: о деятельности литературного объединения «Арена поэтов», в составе которого были студенты, политруки, сотрудники местных газет, советские служащие и просто барышни, о работе Дома крестьянина, где читались лекции по ветеринарии и все желающие могли получить советы по земельно-правовым вопросам, тут же размещались сельскохозяйственный музей и редакция крестьянской газеты «Смоленская деревня». «Письма» примечательны и другими подробностями из жизни первых лет Советского государства.

В самом начале двадцатых годов началась публицистическая деятельность М.А. Шолохова. 21 сентября 1923 г. «Юношеская правда» (одно из названий «Московского комсомольца») поместила его фельетон под названием «Три», затем были напечатаны фельетоны «Ревизор» и «Испытание», а 14 декабря 1924 г. появился рассказ «Родинка». Заведовавший литературным отделом газеты поэт А. Жаров 15 марта 1924 г. под рубрикой «Ответы нашим читателям» поместил следующее письмо М. Шолохову: «Твой рассказ (речь идет о рассказе «Родинка») написан сочным образным языком, тема его очень благодатна. Но это еще не рассказ, а только очерк. Не спеши, поработай над ним, очень стоит. Введи в него больше действия, больше живых людей и не очень перегружай образами: надо их уравновесить, чтобы один образ не заслонял другой, а ярче выделялся на фоне другого. Работай терпеливее, упорнее». И рабфаковец Михаил Шолохов, вспоминал впоследствии М. Жаров, не обиделся на советы редакции и поработал над рассказом достаточно «терпеливо и упорно»[49]. К концу 1926 г. М. Шолохов являлся уже автором двух книг – «Донские рассказы» и «Лазоревая степь». В сборник «Донские рассказы» вошел и рассказ «Родинка».

В 1918–1926 гг. в губернских газетах «Воронежская коммуна» и «Красная деревня» регулярно появлялись статьи, очерки и фельетоны А. Платонова. Уже в этот период ярко проявилось самобытное дарование молодого журналиста. Его статьи и очерки «Душа мира» («Красная деревня», 1918, 18 июля), «Герои труда» («Воронежская коммуна», 1920, 7 ноября) звучат гимном женщине-матери, людям труда, страстным призывом беречь природу. «Женщина и мужчина, – читаем в статье «Душа мира», – два лица одного существа – человека: ребенок же является их общей вечной надеждой. Некому кроме ребенка передать человеку свои мечты и стремления; некому отдать для конечного завершения свою великую обрывающуюся жизнь. Некому кроме ребенка». Весьма злободневно, будто написанные сегодня, звучат многие строки ранней публицистики А. Платонова: «У нас, можно сказать, вообще здоровая вода не ценится, река, дескать, дело вечное, а ведь вода так же необходима и ценна, как и хлеб» («Воронежская коммуна», 1923, 20 июня); «Каждое общество-государство обязано уважать все остальные государства, независимо от того, могущественны они или бессильны» («Красная деревня», 1920, 1 августа).

Поистине всенародная слава выпала в двадцатые годы на долю М. Зощенко. Редакторы буквально боролись за право печатать его новые фельетоны и рассказы. «Красный ворон», «Смехач», «Дрезина», «Бузотер», «Бегемот» – всех сатирических изданий не перечесть – под многочисленными псевдонимами (их насчитывалось около двадцати) публиковали восторженно встречавшиеся его произведения, многие из которых («Аристократка», «Баня», «Жених», «Муж», «Пациентка») постоянно звучали с эстрады. Несмотря на столь небывалый успех судьба писателя складывалась трагично: официальная критика приписывала Зощенко обывательский взгляд на веши, обвиняла его в неуважении к своему герою и даже в издевательстве над ним, а после постановления ЦК ВКП(б) в 1946 г. о журналах «Звезда» и «Ленинград», власти пытались предать его имя забвению, перестав печатать. Но любимый миллионами и миллионами читателей М. Зощенко возвратился к ним и не мог не возвратиться, потому что написанное им – не для архивных полок, потому что в жизни еще немало такого, с чем боролся писатель, что еще мешает нам быть чище, красивее, человечнее. Недаром A.M. Горький утверждал, что творчество М. Зощенко несет в себе высокий заряд «социальной педагогики».

Середина двадцатых годов ознаменовалась началом деятельности знаменитых Кукрыниксов. В декабрьском номере за 1926 год в журнале «Комсомолия» (литературно-художественный орган МК РЛКСМ) в статье «Рисунки М. Куприянова» сообщалось, что вместе с двумя товарищами П. Крыловым и Н. Соколовым он составил «диковинную артель» по поставке коллективных – главным образом шаржированных рисунков в печать. Подпись трех товарищей Кукрыниксов, делался в статье вывод, скоро будет пользоваться «всяческой заслуженной известностью». Свою поистине необычайную известность художники приобрели в «Правде», первая их карикатура на страницах которой на стихотворение А. Безыменского «Акулы» появилась 3 марта 1932 г. С этого дня многие десятилетия их карикатуры со статьями и фельетонами публицистов «Правды» оказывали особенно сильное воздействие на читателей.

в начало

 

ЖУРНАЛИСТИКА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

 

Октябрьская революция и Гражданская война вызвали огромную эмиграционную волну: Россию покинуло более двух миллионов человек. К декабрю 1924 г. только в Германии оказалось около 600 тыс. русских эмигрантов, во Франции – около 400 тыс., в Манчжурии более 100 тыс., в США около 30 тысяч. Русские эмигранты к 1924 г. обосновались в 25 государствах, не считая стран Америки[50]. Сохраняя за границей свои классовые организации, они издавали свыше трех тысяч наименований газет и журналов. В этом обильном потоке периодики на самом правом фланге находились такие журналы, как «Двуглавый орел» (затем «Вестник Высшего монархического Совета», Берлин, Париж, 1920 – 1922 гг., 1926–1931 гг.), «Грядущая Россия» (Париж, 1920; редакторы – лидер энесов Н.В. Чайковский и писатель М.А. Ландау – Алданов), «Русская мысль» (София, Прага, Берлин, 1921 – 1924 гг., ред. П.Б. Струве). К ним примыкала право-кадетская газета «Руль» (Берлин, 1920–1931 гг., ред. И.В. Гессен). Руководящим органом кадетов являлась газета «Последние новости» (Париж, 1920–1940 гг., ред. П.Н. Милюков); центральным органом эсеров был журнал «Революционная Россия (Юрьев, Берлин, Прага, 1920–1931 гг., ред. В.М. Чернов); меньшевиков – «Социалистический вестник» (Париж, Нью-Йорк, 1921 – 1965, первым редактором был Ю.О. Мартов). Широкую известность получили сменовеховские издания: журнал «Смена вех» (Париж, 1921–1925) и газета «Накануне» (Берлин, 1922–1924. Редактором и журнала, и газеты был Ю.В. Ключников).

Одним из главных идеологов продолжения борьбы с большевиками «всеми способами и прежде всего «вооруженным путем» был П.Б. Струве, редактировавший в эмиграции журнал «Русская мысль». Журнал расценивал русскую революцию как разрушение и деградацию всех сил народа. В статьях П. Струве «Размышления о русской революции», «Прошлое, настоящее и будущее», «Мысли о национальном возрождении России», «Россия» и других утверждалось, что падение большевистской власти «приближается неотвратимо и ускоренно». В то же время редакция постоянно информировала читателей, что процесс объединения русских сил вокруг великого князя Николая Николаевича, внука Николая I, одного из главных претендентов на царский престол неизменно продолжается. «К великому князю, живущему недалеко от Парижа, – читаем в 9–12 номерах журнала за 1923/24 гг., – приезжал генерал Врангель и был очень сердечно им принят. Во всех государствах, где живут сейчас русские, начат сбор пожертвований в казну Великого князя, «Фонд спасения России». Этот сбор является первой попыткой двухмиллионной зарубежной России собственными силами начать дело борьбы за родину, не надеясь на державы, на «американские миллионы или на одни стихийные процессы в советской власти. Понятно поэтому раздражение, с которым этот сбор был встречен в большевистских и соглашательских кругах»[51]. К этому же центру, сообщалось в журнале, примыкают и русские люди на Дальнем Востоке, наибольшее количество которых вне большевистской власти находится в Манчжурии и горах Китая.

В журнале было помещено также «Заявление Великого князя Николая Николаевича», сделанное им американским журналистам в начале мая 1923 года. «Вы спрашиваете меня, как я отношусь к призыву моих соотечественников стать во главе движения во имя освобождения России... Я готов отдать все свои силы и жизнь на служение Родине»[52].

В течение полутора лет, начиная с января 1922 г. до августа 1923 г. в журнале публиковались воспоминания В.В. Шульгина «Дни». Приступая к их печатанию, редакция заявляла, что этот человеческий и исторический документ будет «во всей его значимости оценен и современниками и стремящейся к живой правде историей». В ряде номеров публиковался «Дневник» 3. Гиппиус («История моего дневника» и «Черная книжка»), оцененный редакцией как «замечательный документ переживаемой эпохи». Почти в каждом номере появлялись стихи Н. Гумилева, И. Бунина, М. Волошина, М. Цветаевой.

Среди непримиримых антисоветских изданий не последнее место занимала газета «Руль», выходившая ежедневно с 16 ноября 1920 г. до 14 октября 1931 г. под редакцией кадета И.В. Гессена. Излагая программу своей деятельности в передовой первого номера, редакция заявляла: «Восстановление России немыслимо при существовании советской власти. Каждый месяц, каждый день хозяйничанье этой власти продолжает и довершает дело разрушения России, ее культурных и хозяйственных ценностей. Наша основная политическая задача, – особо подчеркивалось в передовой, – освещать неприглядную русскую действительность».

В соответствии с намеченной программой в «Руле» с первых же номеров одной из ведущих стала рубрика «В Советской России». О характере публиковавшихся в этом разделе материалов можно судить по их заглавиям: «Голод в Петербурге», «Война с деревней», «Струве о борьбе с большевизмом», «Черчилль о большевизме» и т.д. 28 ноября 1920 г. газета обнародовала «Декларацию генерала Врангеля», в которой утверждалось: «Армия и Флот не допускают мысли о возможности прекращения борьбы. Наша задача – сохранить ядро русской армии и флота для того часа, когда Европа учтет необходимость борьбы с мировой тиранией».

Активно в «Руле» сотрудничали М. Волошин, К. Бальмонт, И. Шмелев, печатались мемуары С.Ю. Витте. Выступал на его страницах и признанный классик русской литературы, ее первый нобелевский лауреат (1933 г.) И.А. Бунин, решительно не принявший Февральскую, а затем и Октябрьскую революцию. В апреле 1924 г. в «Руле» была обнародована произнесенная им в Париже речь «Миссия русской эмиграции», имевшая программное значение для всех, оказавшихся в изгнании. Вся речь проникнута призывом: не поддаваться ни соблазнам, ни окрикам, ни соглашаться на «похабный» мир с большевистской ордой. Знаю, многие уже сдались, многие пали, а сдадутся и падут еще тысячи и тысячи. Но все равно, – заключает писатель, – останутся и такие, что не сдадутся никогда»[53].

Подтверждением этих слов является трагическая судьба самого писателя. Постоянно и безысходно тосковал он по России, но так и не вернулся на родину. Встречавшийся с ним в Париже в 1949 г. К.М. Симонов свидетельствует: «Это был человек не только внутренне не принявший никаких перемен, совершенных в России Октябрьской революцией, но все еще никак не соглашавшийся с самой возможностью таких перемен, все еще не привыкший к ним как к историческому факту»[54].

Из наиболее известных изданий в журналистике русского зарубежья несомненно была газета «Последние новости», выходившая в Париже с 27 апреля 1920 г. до 13 июня 1940 г. Первым ее редактором был присяжной поверенный М.А. Гольдштейн, с 1 марта 1921 г. редакцию возглавил лидер кадетов П.Н. Милюков. Редактировавшаяся Милюковым почти 20 лет газета являлась центральным органом кадетской партии и в отличие от правокадетского «Руля» значительно отличалась от него по более объективной оценке происходивших в Советской России событий, о чем редакция открыто заявила в статье «Наша задача», открывавшей первый номер. «Хотели бы самим своим названием сказать, что они будут стремиться отражать не столько свои мнения по поводу событий, а сами события, не тенденциозное освещение фактов, а факты. Слова все сказаны, мнения все высказаны, но, увы, никто никого ни в чем не убедил, не научил и не заставил забыть... Задача наша иная, более скромная, в необходимость ее мы верим непоколебимо. Эта задача – излагать факты как они есть, т.е. говорить правду – и не ту, которая той или иной партии в преломлении политической веры кажется правдой, а ту, которая есть правда. Вот почему, вопреки установившемуся в последнее время трафарету, мы не считаем нужным озаглавливать нашу газету, как «беспартийную» или «демократическую». За этими словами столько раз обнаруживалась и очень узенькая партийность и очень широкая антидемократичность, что мы предпочитаем опираться не на аншлаг, который часто ни к чему не обязывает, а на ежедневную работу, которая будет вся на виду, как под стеклянным колпаком». Избрав своим девизом – служение объективной правде, какой бы она не была, редакция особенно настаивает на недопустимости в прессе лжи, неискренности, погубивших царскую Россию и не дающих ей подняться при большевиках. Поэтому правда, по мнению редакции, «должна стать национальным кумиром и извращение ее должно считаться осквернением святыни».

Выдвинув столь благородную задачу, во имя новой России, в которой не должно быть места «ни угнетению, ни насилию», призывая делать журналистику «чистыми руками», редакция на первых порах всячески стремилась к тому, чтобы газета выглядела сугубо информационным органом. Об этом свидетельствуют даже рубрики первых номеров: «Телеграммы», «По Советской России», «В Париже», «На Западе», «Среди эмигрантов» и т.д. Однако все стремления редакции не вникать в политику успехом не увенчались. 27 апреля 1923 г. в статье «Трехлетие «Последних новостей» было сказано: «Само название нашей газеты показывает, что, когда три года назад она была основана, ее цель была по преимуществу информационная. Однако политическое значение переживаемого нами времени так велико, что газета... не могла остаться в стороне от борьбы направлений, и вынуждена была неизменно следовать курсу, верному своему компасу – «борьбы против насильников, овладевших Россией».

Страницы газеты заполняли рассказы и литературные портреты И.А. Бунина, М.М. Зощенко, очерки и отдельные главы из трилогии А.Н. Толстого «Хождение по мукам». Регулярно публиковались фельетоны Н. Тэффи. «Ностальгия» – так назывался один из них, правдиво передававший настроение всех, находившихся в вынужденной эмиграции, в разлуке с родной страной.

Мыслью о трагической судьбе России проникнуты не только произведения Н. Тэффи, но и многих других писателей и публицистов. Из их числа следует выделить Е.Д. Кускову, особенно ее «Письма из Берлина». В своих «Письмах» Е.Д. Кускова решительно выступила против вооруженного свержения большевиков. Как бы ни относиться к революции, подчеркивала она, на стороне революции при самодержавии была «большая правда», большая «нравственная сила» и, призывающие «топить» всех прикосновенных к большевизму, проявляют тот же «звериный русский большевизм, только наизнанку». «Струве настойчиво твердит, – читаем в «Письмах», – мне все равно кто их свергнет Марков II или Керенский». Ну, а мне не все равно, заявляет Кускова, так как такое свержение приведет к еще более страшной гражданской войне[55].

Оперативно откликнулись «Последние новости» на смерть Ю.О. Мартова и В.И. Ленина. С 23 по 30 января в каждом номере под рубрикой «После смерти Ленина» печатались отклики на его кончину. Главная мысль всех публикаций в траурные дни сводилась к тому, что после смерти Ленина «быть может недалек день перерождения всей русской жизни».

Перерождения русской жизни ждали не только кадеты, а можно сказать вся русская эмиграция, в том числе эсеры, неизменно занимавшие в своем центральном органе – журнале «Революционная Россия» позицию «изживания коммунизма» большевиков. Журнал издавался с 1920 до 1931 г. в Праге и Берлине. Его редактором являлся Ю.М. Чернов, активными сотрудниками были А.Ф. Керенский, В.М. Зензинов, И.А. Рубанович, Н.С. Русанов, В.В. Сухомлин, Марк Слоним, печатался поэт Константин Бальмонт, который откровенно заявлял: «коммунизм я ненавижу. С кем бы то ни было из коммунистов у меня нет ничего общего»[56].

В апреле 1921 г. в журнале появилась программная статья В. Чернова «Основные мотивы гильдейского социализма», в которой, считая октябрьский переворот «пародией на социалистическую революцию», В. Чернов решительно выступил против нарождавшейся дискреционной (тоталитарной) власти «коммунистических опекунов» над народом России. И все-таки, в отличие от монархических и кадетских изданий, «Революционная Россия» не поддерживала военного выступления против большевиков. «Монархисты мечтают, – отмечалось в июле 1921 г. в статье «Изгои», – силой оружия вернуть себе власть в России, готовятся к победоносному возвращению на Родину, чтобы по-своему расправиться с взбунтовавшимися мужичками». К диктатуре меньшинства, – отмечает далее журнал, – постоянно призывает и «неисправимый идеолог «белых генералов» П. Струве. «Нужна сила, нужна энергия, – восклицает он. Должно создаться мощное своим сознанием меньшинство, которое пошло бы напролом». «Напролом идут только те, – в ответ на эти призывы Струве отвечал журнал, – кому нечего терять. Именно напролом шли уже и Деникин, и Врангель, и подобные им могут еще пойти «напролом», чтобы захватить власть в государстве. Но, – особо подчеркивается в статье, – это им не удастся, ибо не насилием меньшинства, как думает г. Струве, а организованной волей большинства создаются великие государства».

Одним из наиболее долговечных зарубежных изданий был основанный Л. Мартовым при ближайшем участии Р. Абрамовича журнал «Социалистический вестник», выходивший в Берлине, Париже и Нью-Йорке с 1921 по 1965 г. Наиболее четко политическая позиция «Социалистического вестника» проявилась в полемике с «Рулем». В статьях «Кадеты и эсеры на рандеву», «Маленькая неточность», «Грозное предостережение», констатируя, что редактор «Руля» Иосиф Гессен стремится «пригвоздить к позорному столбу в назидание потомству и истории» социал-демократов – меньшевиков за их отказ от свержения большевиков путем вооруженного восстания, редакция «Вестника» писала: «Кадетские писатели из «Руля» со своей точки зрения правы, упрекая нас в том, что мы хотим бороться с большевиками не пушками, а давлением рабочего класса, организованного нами на почве создавшегося в России порядка. При этом нашей партией руководит, конечно, не своеобразное политическое «толстовство» и «непротивление злу», а, помимо ради других мотивов еще и ясное сознание... что при социальном родстве тех слоев населения, на которые опираются большевики и меньшевики, вооруженная борьба между ними неминуемо превратится в братоубийственную войну внутри рабочего класса и, подорвав мощь последнего, может доставить легкую победу господам из «Руля» и их друзьям справа и чрезвычайно усилит позицию международной реакции в борьбе с революционным пролетариатом»[57].

Резко отрицательным было отношение «Социалистического вестника» к монархистам и кадетам. Показывая бесплодность всех усилий кадетов вкупе с монархистами, направленных на свержение власти Ленина вооруженным путем, журнал с полной уверенностью утверждал: перспектив будущего у этих «политических покойников никаких нет»[58].

С чувством душевной скорби откликнулась редакция «Социалистического вестника» на смерть Ленина. «Номер уже верстался, – говорилось в передовой статье «Смерть В.И. Ленина», – когда телеграф принес это скорбное сообщение... Перед только что разверзшейся могилой мы вспоминаем прежде всего не политического противника, не главу государства, где наша партия находится на нелегальном положении, где во всей силе свирепствует террористическая диктатура, а крупного деятеля рабочего движения, который вместе с незабвенным Ю.О. Мартовым закладывал фундамент классовой организации пролетариата в России». «Не прошло и года, – особо подчеркивается в статье, – как пламя крематория испепелило тело Мартова. Теперь и Ленин покончил счеты с жизнью. И такая близкая последовательность их смерти как бы снова символически напоминает о том, насколько неразрывно были связаны в истории целой полосы русского рабочего движения их имена при всем различии и даже резкой противоположности их политического и морального облика»[59].

Значительное развитие в журналистике русского зарубежья первой половины 20-х годов получила сменовеховская печать. В Праге в 1921 г. вышел сборник «Смена вех», появление которого дало название всему сменовеховскому течению. В 1921–1922 гг. под тем же названием «Смена вех» издавался журнал в Париже. В Берлине в 1922–1924 гг. выходила сменовеховская газета «Накануне», в Харбине в 1921–1923 гг. – газета «Новости жизни», в Петрограде и Москве – журналы «Новая Россия» и «Россия». Во всех этих изданиях, в статьях их ведущих публицистов Н. Устрялова, С. Лукьянова, Ю. Ключникова, И. Лежнева, хотя и проявлялись порою острые разногласия, особенно по вопросу государственного устройства, но всех их объединяла единая цель – благо России. Эта главная задача была ясно выражена в первом номере журнала «Смена вех», определившем направление всех последующих сменовеховских изданий. После четырех лет величайшей в мире революции, заявляла редакция, можно сделать соответствующие выводы, а, сделав их, действовать, как подсказывает новая политическая обстановка. «Долго ли повторять привычную формулу «Долой большевиков!» Хочется верить, что недолго. Из России приходит все больше и больше известий о тех лучших представителях русской интеллигенции, которые не за страх, а за совесть решили отдать свои силы новой России, дабы поскорее преодолеть ужасы и тени переходного состояния. За границей первая коллективная попытка глубже вдуматься в свой новый долг представителей новой интеллигенции была недавно сделана авторами сборника «Смена вех». Выпускаемый с сегодняшнего дня еженедельник «Смена вех» хочет быть следующим этапом в примирении заграничной русской интеллигенции с Россией и русской революцией... Новая Россия еще слаба, ее надо поддержать. Поддерживать – не значит, однако, до бесконечности сохранять те ненормальные условия, в которых сейчас приходится жить России... С верой в Россию, в ее будущее, с верой в правильность своего пути приступаем мы к выполнению своих задач. Новую Россию нельзя мыслить враждебной остальным народам. Дело русского прогресса есть дело прогресса мирового»[60].

Активно защищала интересы Советской России газета «Накануне». Ее редактор Ю.В. Ключников был даже приглашен в состав советской делегации в качестве эксперта для участия на конференции в Генуе. В газете наряду с произведениями авторов-эмигрантов печатались очерки и рассказы В. Катаева, Е. Петрова, И. Ильфа. Часто выступал в газете М. Булгаков: именно с этого издания началась его широкая известность.

Первая статья М. Булгакова за подписью «М.Б.» появилась 13 января 1919 г. в газете «Грозный». Затем ему пришлось немало поработать военным доктором и земским врачом, прежде чем он в 1921 г. перебрался в Москву, где приходилось браться за любую работу, которую предоставлял «господин случай». Именно в этот период «бешеной борьбы за существование», впечатляюще показанной в его автобиографических «Записках на манжетах», и начала издаваться в Берлине газета «Накануне». В первом же номере, увидевшем свет 26 марта 1922 г., в передовой статье «Накануне» внимание М. Булгакова привлекли высказывания, не раз возникавшие у него самого: «Все ценное, что мир веками накопил в непрестанном творчестве, должно быть бережно и с любовью вручено грядущим поколениям».

Вскоре Булгакову стало известно, что литературное приложение к газете возглавляет А.Н. Толстой, а в Москве в Большом Гнездниковском переулке обосновалась московская редакция газеты, которая и становится его главной журналистской трибуной. На страницах «Накануне», кроме известных автобиографических «Записок на манжетах» один за другим появляются его очерки и фельетоны «Похождения Чичикова», «Чаша жизни», «Киев-город», «Москва 20-х годов», «Москва белокаменная», «Столица в блокноте». В последнем очерке, публиковавшемся в газете 21 декабря 1922 г., 20 января и 9 февраля 1923 г. и состоявшем из зарисовок «Бог ремонт», «Гнилая интеллигенция», «Сверхъестественный мальчик», «Триллионер», «Человек во фраке», «Биомеханическая голова», «Ярон», «Во что обходится курение», «Золотой век», «Красная палочка» М. Булгаков прозорливо писал: «Фридрихштрасской уверенности, что Россия прикончилась, я не разделяю, и даже больше того: по мере того, как я наблюдаю московский калейдоскоп, во мне рождается предчувствие, что «все образуется» и мы еще сможем пожить довольно славно. Однако я далек от мысли, что Золотой Век уже наступил. Мне почему-то кажется, что наступит он не ранее, чем порядок, симптомы которого так ясно начали проступать в столь незначительных, казалось бы, явлениях... пустит окончательные корни». И далее: «Москва – котел: в нем варят новую жизнь»[61].

Немало сатирических произведений Булгакова публиковалось и в других изданиях: «Гудке», «Труде», в журнале «Голос работника просвещения», со страниц которых он наносил хлесткие удары по нашему бескультурью, невежеству, безграмотности. Но главной его трибуной являлась газета «Накануне». Секретарь московской редакции Э. Миндлин свидетельствует, что А.Н. Толстой то и дело напоминал: «Шлите больше Булгакова», хотя я и так его материалы посылал не реже раза в неделю»[62].

Поступая регулярно в Москву, газета «Накануне» распространялась также во многих городах России, где единственным сменовеховским изданием был журнал «Новая Россия» («Россия»). Являясь «органом творчески ищущей интеллигентской мысли», журнал решительно заявлял о своем намерении всемерно защищать революцию, так как и редакция и его активные сотрудники, по их словам, были «пламенно убеждены в ее священной правде и великой правоте». Однако даже этот журнал, подвергавшийся критике слева – со стороны партийно-советской печати – за независимость идеологических убеждений, стремление к оппозиционности, был закрыт в 1926 г. Это еще одно из свидетельств невозможности любой попытки поставить периодические издания действительно свободного слова в условия строгой моноидеологии, в жесткие рамки партийных директив уже в первой половине 20-х годов.

Первое советское десятилетие – это время становления однопартийной системы отечественных средств массовой информации, сохранявшейся на протяжении всей истории существования СССР. Это также время развития информационной службы Советской России: в 1918 г. было создано Российское телеграфное агентство (РОСТА), выполнявшее функции не только информационного органа, но и занимавшееся одновременно изданием многочисленных органов печати, их инструктированием, подготовкой журналистских кадров. На его основе в 1925 г. возникло одно из крупнейших агентств мира – телеграфное информационное агентство Советского Союза (ТАСС), снабжавшее информацией печать, радиовещание, телевидение на протяжении всей истории существования СССР.

В первое советское десятилетие как средство массовой информации начинает использоваться радио: в 1921 г. вступают в строй первые радиоустановки, в 1924 г. учреждено Общество друзей радио (ОДР), члены которого составили первую его массовую аудиторию. В 1924 г. начался выход первых радиогазет РОСТА, ставших основной формой советского общественно-политического вещания на протяжении всего периода 20-х годов.

Важным событием в отечественной журналистике стал состоявшийся в ноябре 1918 г. первый съезд журналистов России, решения которого сыграли заметную роль в дифференциации газетно-журнальной периодики в 20-е и последующие годы.

В первое послеоктябрьское десятилетие происходило бурное развитие многопартийной журналистики русского зарубежья: возникают газеты и журналы буржуазного, кадетского, эсеровского, меньшевистского, сменовеховского и других направлений, выходившие под редакторством таких известных публицистов, как Н. Бердяев, А. Керенский, Л. Мартов, П. Милюков, П. Струве, Н. Устрялов, В. Чернов.

В условиях моноидеологии в первое советское десятилетие средства массовой информации все больше и больше внедрялись в административно-командную структуру общества.

в начало

 

Вопросы для повторения

 

1.        Становление и развитие однопартийной советской журналистики.

2.        Издательская деятельность РОСТА периода Гражданской войны.

3.        Система центральных газет и журналов в 20-е годы.

4.        Сатирические издания 20-х годов.

5.        Публицистика А. Серафимовича, Л. Рейснер и Д. Фурманова в годы Гражданской войны.

6.        Л. Сосновский – очеркист и фельетонист.

7.        Пропаганда в печати и по радио новой экономической политики.

8.        Журналистика русского зарубежья.

в начало

 

в оглавление << >> на следующую страницу