ГЛАВА I.

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ

АМЕРИКАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

 

6. Американская журналистика в годы войны и мира (1914–1945 годы)

Подготовка к Первой мировой войне велась задолго до ее начала. Передел уже поделенного мира нужно было подготовить: сколотить военные блоки, отмобилизовать ресурсы, перевести армии с мирного на военное положение и, главное, определить стратегические цели участия в будущей мировой бойне. Понятно, что на это нужны не просто месяцы и года, а десятилетия. Весь ход исторического развития со второй половины XIX века подтверждает стремительную подготовку мировых держав к войне. «Проба сил» в сравнительно небольших по масштабам первых войнах эпохи империализма показал важность не только экономического и военного потенциала, но и «морального духа масс, проливающего свою кровь в войне». Херст и Пулитцер показали силу и могущество общественного мнения в подготовке и оправдании военных действий армии США против других государств.

Вместе с тем история развития американской журналистики показывает, что прямой подкуп или давление со стороны властей на прессу далеко не всегда приводит к желаемому результату. Нужно было вырабатывать более скрытые рычаги управления информационными потоками. Пример тому (правда, не самый показательный) – отношения президента Теодора Рузвельта с прессой. Грубые способы, формы и методы управления информационными потоками все больше заменялись инспирацией выгодных властям публикаций.

Иное дело – война. Здесь можно отбросить как ненужные слова о свободе печати, слова и выражении мнений и под прикрытием «национальных интересов» ввести прямую цензуру. Показательными в этом плане являются Первая и Вторая мировые войны, а также межвоенный период.

Этот тридцатилетний отрезок американской истории аккумулирует в себе две мировые войны и мирное межвоенное двадцатилетие, вобрав в себя огромный и многообразный фактографический и концептуальный материал, буквально наэлектризованный острым противоборством идей и событийной напряженностью.

Переломным периодом в выработке методов ведения внешнеполитической пропаганды и управления информационными потоками внутри страны стала Первая мировая война. Впервые после Наполеона эта деятельность приняла централизованный характер, причем партию «главной скрипки» играло государство, а не монополистический капитал. Когда началась Первая мировая война, Соединенные Штаты декларировали политику нейтралитета. Вопрос об участии страны в войне вызвал самое резкое столкновение мнений и позиций в американском общественном мнении. По данным Ф. Мотта, в начале Первой мировой войны 240 ежедневных газет США занимали нейтральную позицию по отношению к воюющим сторонам и только 20 выражали прогерманскую позицию. Изоляционистскую позицию занимали «Вашингтон пост», «Чикаго трибюн», «Лос-Анджелес тайме», «Сан-Франциско кроникл». Откровенно прогерманской ориентации придерживалась херстовская «Нью-Йорк джорнел», занимавшаяся непосредственной пропагандой в пользу Германии.

Ход войны уже в первые ее дни поставил правительства воюющих стран перед острой необходимостью сорвать информационно-пропагандистские усилия противника и обеспечить собственную военную пропаганду всеми средствами государственной поддержки. Уже в августе 1914 года Англия прервала телеграфную кабельную связь Нового Света с Германией, и печать США должна была довольствоваться исключительно английскими источниками информации о войне, разумеется, не считая своих собственных, и, по сути дела, ограничиваться одной английской интерпретацией.

С вступлением Соединенных Штатов в мировую войну на стороне Антанты (апрель 1917 года) резко усилилась антигерманская пропагандистская деятельность американского правительства. Это было в русле подходов к информации со стороны других стран – участниц Антанты, которые придавали этому направлению своей деятельности исключительно большое внимание. Как отмечает С.И. Беглов, «союзники по Антанте стремились держать в поле зрения все цели: противника и его тылы, собственную и союзную аудиторию, а также нейтралов»[1].

Были созданы специальные правительственные органы по управлению прессой. Комитет общественной информации (Си-Пи-Ай) при правительстве США (его возглавил личный друг президента Вудро Вильсона, Дж. Криль, что само по себе говорит о многом) с мая 1917 года публиковал правительственный орган информации «Оффишиэл буллетин», тираж которого к концу войны составлял 118 тыс. экземпляров[2]. Криль сумел привлечь к работе в своем ведомстве крупных профессионалов, которые были распределены по специализированным секциям: новостей, иноязычной прессы, кино, гражданского просвещения, отношений с промышленниками, военных выставок и ярмарочных экспозиций, устной лекционной пропаганды, рекламы, карикатур и т.д.

Сам Криль писал в то время: «Три тысячи историков находятся в нашем распоряжении, готовые по первому зову написать нужные брошюры; по существу, каждый известный писатель отдает время работе Комитета; секция рекламы пользуется услугами каждого крупного эксперта в этой области в США; в рядах спикеров-четырехминутников числится около 50 тысяч человек; ...знаменитые художники США объединили силы в работе над плакатами; мобилизована киноиндустрия, безотказно оказывающая нам поддержку, не заботясь о финансовой компенсации...»[3].

Правительство США оказывало и прямое давление в нужном ему направлении на журналистику внутри страны. И хотя в принципе идея цензуры глубоко чужда американской журналистской традиции, а сборники основ­ных американских законов не содержат этого слова вообще, американское правительство пошло в годы Первой мировой войны на введение прямой официальной цензуры. Под особо жесткий цензурный контроль были поставлены любая информация военного характера и все ее источники, включая солдатские письма. Военное министерство регулировало все вопросы, связанные с деятельностью военных корреспондентов, хотя за ними в принципе сохранялось право «правдиво» информировать народ о фактах, касающихся операций армии, но категорически запрещалось выдавать врагу «сведения».

В условиях мировой войны в США были задействованы «Закон о шпионаже» от 15 июня 1917 года, предусматривавший привлечение к уголовной ответственности за «подрыв правительственных кампаний», и принятый в мае 1918 года «Закон о подстрекательстве к мятежу». Тогда же была введена цензура зарубежной почты. Осенью 1917 года был лишен почтовых привилегий и, по сути, закрыт левый общественно-литературный журнал «Мэссиз» («Массы»).

Опыт, приобретенный в годы Первой мировой войны, использовался американским правительством и в последующих войнах и конфликтах. Он стал предметом всестороннего изучения и обобщения, показал плюсы и минусы организации правительственной пропаганды внутри страны и за рубежом[4].

После окончания Первой мировой войны развитие журналистики в США в целом продолжалось по путям, проложенным ею до 1914 года. Общий разовый тираж ежедневных газет США поднялся с 24,2 млн. экземпляров в 1910 году до 27,8 млн. в 1920 году и до 39,5 млн. в 1930 году. Кризис 1929–1932 годов замедлил этот рост, и в следующее десятилетие прибавка в тираже составила только 1,6 млн. экземпляров. Что же касается воскресных газет, то их тираж при огромных объемах этих еженедельников, порой превышающих 250 полос, вырос за это десятилетие с 17 до 32,4 млн. экземпляров. Если в 1930 году 20,5% американских городов имели конкурирующие газеты, то к 1940 году их число уменьшилось до 12,7%. Количество ежедневных газет составляло 2430 в 1930 году и 1848 в 1940 году. Это говорит о дальнейшей монополизации прессы.

Газетная пресса, реформаторами которой после Беннетта выступили Пулитцер и Херст, полностью преуспела потому, что она, пожалуй, как ничто другое, адаптировалась к ритму американской жизни. Анкетирование, проведенное в Чикаго в 1930 годах, показало, что половина американцев может посвятить чтению газеты не более 15 минут в день. Утром американцы пробегают заголовки статей, сводку погоды. А вечером, когда, казалось бы, свободного времени побольше, люди, усталые от напряженного трудового дня, вовсе не желают прилагать сколь-нибудь значительные умственные усилия. Газета должна рассеять и позабавить их соответствующим подбором новостей и других материалов.

Особо следует подчеркнуть, что количественного апогея своего развития газетная пресса США достигла к 1910 году, после чего наступил период некоторого спада, и в следующее двадцатилетие (1910–1930 годы) число названий ежедневных американских газет, издававшихся на английском языке, уменьшилось на 258 (1942 вместо 2200). Если за это время прекратила свое издание в общей сложности 1931 газета, то появилось 1495 новых, а 362 газеты оказались поглощенными конкурирующими изданиями путем слияния с ними.

На 1929 год членам Национального объединения газетных и журнальных издателей принадлежали 2133 ежедневные газеты с разовым тиражом 35,5 млн. экземпляров. И хотя в своем подавляющем большинстве издания этого типа выходили на английском языке, общее число иноязычных газет составляло 1180, из которых на немецком было 200, на еврейском – 44, по 4 на русском и китайском языках. Наблюдалось полное преобладание вечерних газет над утренними: 1607 к 426 в 1922 году, 1585 к 427 в 1925 году, 1538 к 411 в 1927 году. Любопытно, что три пятых тиража крупных ежедневных газет на английском языке поглощал город, по одной пятой пригороды крупных городов и сельская местность; что же касается иноязычных утренних газет, то они распространялись примерно поровну и в городе, и в провинции.

По тиражности первые места среди газет США занимали: «Нью-Йорк дейли ньюс» (1,224 млн. экземпляров), «Чикаго трибюн» (810 тыс. экземпляров), «Чикаго америкен» (540 тыс. экземпляров); воскресные издания «Нью-Йорк дейли ньюс», «Чикаго трибюн» и «Чикаго америкен» имели тираж по 1,1–1,5 млн. экземпляров. Лишь 27 американских городов имели газеты с тиражом более 100 тыс. экземпляров (всего 75 названий). 194 газеты печатались тиражом свыше 50 тыс. экземпляров. Зато почти половина ежедневных газет США (822 названия из 1895) публиковались тиражом менее 5 тыс. экземпляров[5]. Иначе говоря, три четверти всех ежедневных газет Америки представляли собой малотиражные издания лишь в несколько тысяч экземпляров.

Если потребление газетной бумаги у сотен американских газет составляло не более 100 тонн у каждой, то 20 из них потребляли более чем по 20 тыс. тонн ежегодно. Средний объем каждой нью-йоркской газеты в 1925 году составлял 42 полосы ежедневно, «Нью-Йорк таймс» состоял из 90 полос. Для характеристики объема ведущих американских газет достаточно будет привести такой факт. Вечерняя газета «Филадельфиа ивнинг буллетин» («Вечерний бюллетень Филадельфии») выпустила в 1925 году один номер в виде отдельной книги обычного формата, объем которой составил 20 печатных листов. Причем существовали резкие различия и по качеству типографского оборудования. Типографии многих из них располагали одной – тремя печатными машинами, в то время как более трехсот газетных типографий имели по 10–20 печатных машин различной мощности.

«Для того чтобы газеты крупных городов имели возможность выпускать большие тиражи и в большом объеме, они должны, естественно, обладать первоклассными, громадной мощности типографиями. Это огромные фабрики (в типографии «Нью-Йорк таймс» 1800 рабочих, в редакции 616 сотрудников, в конторе 953 чел., в правлении 84 чел., всего 3453 чел.), снабженные самыми современными машинами, где машины меняются каждые пять лет», – писал в начале 1930 годов «Советский полиграфист»[6]. И в то же время 30% американских газет (384 типографии) обходились без матрицирования, печатали номер с набора.

Нарастали концентрация и монополизация периодической печати. Уже в 1910 году в стране было 13 газетных «цепей», контролировавших 62 ежедневные газеты, к 1930 году их стало уже 55 и под их контролем находилось 328 газет. К началу 1930 годов крупные газеты в большинстве своем принадлежали «трестам».

Наибольшее количество газет было скуплено группой Скриппс-Говарда, владевшей тогда 26 ежедневными и 10 воскресными газетными изданиями, совокупный тираж которых составлял около 2 млн. экземпляров. Начав со скупки провинциальных газет, Скриппс и Говард, когда-то уличные продавцы газет, к концу 1920 годов стали приобретать газеты в крупных центрах – Вашингтоне, Балтиморе, Сан-Франциско и, наконец, в Нью-Йорке («Нью-Йорк телеграмм энд сан»).

Одной из наиболее ярких и влиятельных фигур американского газетно-издательского мира оставался У.Р. Херст, трест которого занимал второе место по количеству ежедневных газет, а по их суммарной тиражности – даже первое (15% тиража всей американской газетной прессы!). Около 30% всех рекламных расходов в США попадало в газеты Херста, таким образом, вдвое превышая процент тиражности по этому показателю.

Среди ведущих газетных групп США в межвоенное десятилетие находился трест кузенов Маккормиков – Паттерсонов с двумя гигантами американской прессы – «Нью-Йорк дейли ньюс» и «Чикаго трибюн», будничный разовый тираж которых составлял 2 млн. экземпляров, а воскресные еще больше – на 20%[7]. Следует подчеркнуть, что тем же крупнейшим газетным трестам принадлежали и многие из наиболее распространенных американских журналов.

В то время как во всей Европе газеты стали обрастать журналами, газетные издатели Америки начали выделять свои журналы в самостоятельные предприятия. Например тот же Херст выделил свои пять иллюстрированных журналов в особое акционерное общество с основным капиталом в 20 млн. долларов.

За владельцами трестов, как правило, стояли состояния в десятки миллионов долларов. К примеру, основной капитал акционерного общества «Нью-Йорк таймс» составлял 20 млн. долларов, причем весь контрольный пакет акций являлся монопольной собственностью Окса.

Возрастание собственности газет хорошо видно на примере газеты «Детройт ньюс» Скриппса. Основанная в 1906 году с начальным капиталом в 50 тыс. долларов, она была преобразована в 1922 году в акционерное общество с капиталом в 10 млн. долларов, что означало возрастание ценности этой газеты за 15 лет в 200 раз.

Скриппс, скончавшийся в 1925 году, оставил своему сыну, кроме газет, 10 млн. долларов. Доход только одного

Херста и за один 1923 год определялся в 12 млн. долларов (при общем обороте в 90 млн. долларов). За 1925 год чистый доход Херста вырос до 19 млн. долларов. А в 1930 году Херст создал с целью эксплуатации лишь шести своих газет акционерное общество с основным капиталом 150 млн. долларов. Прибыль Кертиса составила в 1929 году более 21,5 млн. долларов при годовом обороте 77 млн. Всего же в газетно-журнально-издательское дело США в одном только 1927 году было вложено 2 млрд. долларов.

Американская ежедневная пресса получила новый импульс к своему дальнейшему развитию в 1919 году вместе с рождением «таблоида» – нового типа дешевой прессы – издания половинного формата и уменьшенного объема. Первым из них стала газета «Нью-Йорк дейли ньюс»[8], примеру которой последовали «Нью-Йорк дейли миррор» Херста и «Нью-Йорк ивнинг график». Сенсационная журналистика нашла новую форму в «таблоидах». Намного меньшего формата, чем обычные газеты, они удобны для людей, читающих в трамвае или в баре. Первые полосы в них обычно полностью занимают фотографии, чаще всего легкого содержания.

Господствующее положение в системе американской ежедневной прессы, естественно, занимала массовая, «народная» пресса, хотя и качественные газеты в лице «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йорк геральд трибьюн» и «Крисчен сайенс монитор» («Наставник христианской науки», Бостон, 1908 год) также значительно расширили в этот период свою аудиторию (их тиражи на 1937 год соответственно составляли 472, 327 и 120 тыс. экземпляров).

Что же касается американского журнального дела, то оно настолько выросло в количественном и качественном отношениях до Первой мировой войны, что уже не могло развиваться как придаток к газете, а существовало и функционировало самостоятельно. Журнальные тиражи исчислялись миллионами экземпляров уже после Первой мировой войны. К примеру, ежемесячники Херста издавались общим тиражом 5 млн. экземпляров, из которых на «Америкен» приходилось 2,2 млн., на «Космополитен» – 1,7 млн. Суммарный разовый тираж одних только женских американских журналов составлял около 17 млн. экземпляров (четыре из них имели тираж по 2 млн. экземпляров, а четыре – от 1 до 2 млн.).

Самое крупное журнальное издательство принадлежало Кертису, издателю газет в Нью-Йорке и Филадельфии, получившему прозвище «Форд от издательства»[9]. Подлинную славу Кертису принесли три издания («Сатердей ивнинг пост» – 3 млн. экземпляров[10], «Каунтри джентл-мен» – 1,5 млн. экземпляров и ежемесячный журнал «Лэдиз хоум джорнел» – 2,5 млн. экземпляров). Все три журнала Кертиса уже практиковали публикацию цветных вкладок.

Межвоенное двадцатилетие закрепило окончательно и бесповоротно господствующее положение рекламы в журналистике США, особенно в газетной прессе. Если в 1923 году из общей суммы денежного дохода всех американских газет, составившей 1,2685 млрд. долларов, на долю подписки и розницы пришлось только 361,575 млн. долл., т.е. около 28% этого оборота (этой суммы не хватало даже на оплату стоимости бумаги, краски и других материалов), то рекламные поступления принесли прессе около 794 млн. долларов или 72% от общего дохода (этот уровень поднялся до 74% в 1927 году) В среднем, реклама занимала 60% печатной площади газет. «Поэтому американская газета, какими угодно жертвами должна добиться тиража, распространения, хотя каждый проданный экземпляр чистый убыток, – писал в 1931 году В.Р. Кугель. – Но созданный тираж гарантирует приток объявлений, ибо объявления можно заполучить только большим тиражом. Издание, добившееся нужного тиража, диктует объявителям условия, берет от пяти до шести долларов за строчку, назначает тысячи долларов за страницу объявлений в журнале»[11]. Так, одна страница в воскресном приложении к «Нью-Йорк таймс» стоила 4 тыс. долларов. В журналах Кертиса цена разового страничного объявления достигала 12 тыс., в «Сатердей ивнинг пост» – 19 тыс., в «Лэдиз хоум джорнел» – 25 тыс. долларов.

Развитие американской периодической печати между двумя мировыми войнами сопровождали крупные технологические новшества, вошедшие в эти годы в ее практику и ставшие важным фактором ее положения и функционирования.

Регулярно совершенствовались ротационные машины и линотипы. Высокая печать оставалась повсеместно используемой формой, но уже в этот период в области иллюстрированной журнальной периодики делали быстрые успехи гелиогравюра и офсет. Развитие гелиогравюры еще более углубило различие между газетной и журнальной печатью. Отныне каждая типография располагала специализированными ателье фотогравюры, и место иллюстративного материала в газете не переставало возрастать. Это развитие, наметившееся уже в начале XX столетия, трансформировало физиономию газеты, и в ней привлекало уже не только «чтение».

Глубоко изменили практику американского журнализма, в основе своей информационного, появление телефона в 1880 годах и его распространение в последующие годы. Использование телефона редакторами-обработчиками привнесло новый стиль в «репортаж» («рипортинг») и дало рождение сначала в американской печати, а затем в европейской пресс-стенографированию и практике «рирайтинга», т.е. подготовки к печати, или литературной обработки полученных материалов репортеров специализированными кабинетными редакторами.

По мере развития американской прессы после Первой мировой войны в газетах на самый первый план все более выходил местный материал, что относилось в первую очередь к местным рекламным объявлениям, которым отводилось до 80% всей рекламной площади.

Почти все редакции наиболее крупных американских газет были связаны специальными телеграфными проводами как со своими редакционными отделениями в Нью-Йорке, Чикаго, Вашингтоне и других городах, так и с агентствами новостей, широко применяя аппараты автоматической приемки и записи.

Положение американских СМИ и состояние американского журнализма, сложившиеся к 1920 годам при действительном, по крайней мере внешнем, расцвете газетно-журнального дела в стране встречали и критические отзывы и оценки со стороны наиболее вдумчивых наблюдателей.

Так, в своей работе «Свобода и новости» (1920 год) Уолтер Липпман утверждал: «Настоящий кризис западной демократии есть кризис в журналистике. В журналистских сообщениях имеется очень мало поля точного знания... За пределами этого поля все остальное полностью предоставлено произволу журналиста», для которого тенденциозность важнее правдивости. По его мнению, искомое решение важнейших проблем периодической печати можно было найти только в «науке». У. Липпман предлагал применить к журналистике такие меры, как:

§         объявление вне закона всякой фальсифицированной информации;

§         обязательность идентификации в так называемых «сториз ньюс» источников новостей;

§         учреждение международного непартийного (неангажированного) агентства новостей;

§         «профессионализацию журнализма»[12].

С подобными критическим суждениями и переоценками реальностей американской газетно-журнальной жизни были связаны важные перемены в сфере американской журналистики, произошедшие как раз в рассматриваемый период, когда, в частности, заговорили об упадке значения фактов в журналистике и о «неизлечимых пороках» общепринятого журнализма, а в качестве идеала журналистики выдвигался «антисубъективный журнализм».

Отнюдь не случайно то, что созданные в 1930 годы ведущие организации американской журналистики: Американская газетная гильдия (1933 год), Ассоциация американских газетных издателей (1937 год), Американское общество газетных издателей (1938 год) и Американское общество газетных редакторов (1934 год) – повернулись лицом к этой актуальной проблематике и приняли как раз в предвоенное десятилетие «этические правила» и «моральные кодексы» журналистов, которыми как бы декретировались беспристрастность в выборе информации, правдивость и точность.

Глубокие перемены качественного порядка происходили как раз в этот период в мире журналов, что явилось ответом журналистики США на назревшую практическую необходимость. Подлинным нововведением стало появление принципиально нового типа издания – «журнала новостей» («ньюс мэгэзин»). Пионером стал еженедельник «Тайм» («Время»), первый номер которого объемом 70 страниц и ценой 20 центов вышел в Нью-Йорке 3 марта 1923 года. Номер был подготовлен двумя молодыми людьми, недавними выпускниками колледжа, Генри Люсом и Бритоном Хадденом.

Люс и Хадден были глубоко неудовлетворенны существующим журнализмом, полагали, что американские газеты представляют материал новостей слишком беспорядочно, а из журналов страны, по их мнению, даже лучшие были неспособны обеспечить адекватное освещение событий в мире.

Первоначальный замысел Люса и Хаддена сводился к тому, чтобы создать издание журнального типа, лишенное этих недостатков и, кроме того, заполнить существующую брешь в американской журналистике, образованную отсутствием в стране национальной газеты. В проспекте нового издания Люс и Хадден утверждали, что «американский народ в целом плохо информирован, так как нет издания, адаптированного к эпохе, который был бы способен сносно информировать его покупателя. Новый журнал станет моделью организации еженедельных новостей... он будет представлять новости в нарративной форме»[13]. Его кредо - информация сжатая, ясная, точная.

С момента своего появления «Тайм» имел большой успех у читателей как издание, созвучное новым веяниям эпохи. В 1928 году его тираж уже составлял 200 тыс. экземпляров. Феноменальный успех иллюстрированного журнала новостей, по-видимому, во многом объясняется эксплуатацией со стороны изданий этого типа желания читателя XX века видеть в периодическом издании материал краткий, тщательно отобранный и легкодоступный для всех грамотных людей.

«Тайм» на протяжении многих лет был вовлечен в многонациональную среду новостей для многонациональной аудитории. Полностью окупившийся тираж журнала в 1992 году составил 5,5 млн. экземпляров. Из этого количества «Тайм Канадас» составил 356572 экземпляров; «Тайм Юропс» (включая Африку и Средний Восток) – 531535 экземпляров; выпуск в Тихоокеанском регионе – 291329 экземпляров; а в Латинской Америке – 90307 экземпляров[14]. Таким образом, довольно большой процент тиража был прочитан за границей. Аудиторию зарубежных читателей «Тайм» составляли богатые, космополитичные и сравнительно молодые деловые люди, которые хорошо ориентировались в международной экономике и политических течениях. Структурно редакция еженедельника состояла из региональных изданий, ориентирующихся на интересы местных читателей и зарубежной рекламы; журнал предлагал на мировом рынке более 60 своих вариантов, основанных на географических данных.

В ряду выдающихся журналистских начинаний Люса (Хадден умер еще в 1929 году) было создание в 1930 году второго из задуманных им изданий – ежемесячного журнала «Форчун» («Судьба»), которым, как считают, Люс дал бизнесу его «литературу». В течение первых лет его существования субъектом его материалов являлся, по сути, только бизнес. Затем в нем появились темы, связанные с общественной жизнью и деятельностью правительства. «Страницы номера журнала «Форчун» могли включать в себя биографию известного промышленника, статью, посвященную актуальным проблемам экономики или содержащую подробное описание организации и функционирования большой промышленной компании – нефтяная корпорация, хлебопекарная фирма, рекламное агентство»[15].

В 1933 году Г. Люс купил за 25 тыс. долларов журнал «Лайф», основанный еще в 1883 году, и превратил его в издание другого типа – иллюстрированный журнал смешанного содержания («мисэлэни»), одной из главных целей которого было воспитательное воздействие на американскую публику в избранном Люсом духе. «Лайф» сразу же заявил о своем намерении так же хорошо образовывать, как и привлекать, развлекать, забавлять. Основное содержание «Лайфа» составляли иллюстрированные новости. В исполнении самых знаменитых фотографов журнал «показывал в фотографиях драматические и впечатляющие события, могущие вызвать интерес у читателя. Его иллюстрации о сексе, славе, насилии, преступлении и о катастрофах эффектны... Он показывал публике фигуры в действии – гангстеров и премьер-министров, актеров и президентов. И все в ореоле самой животрепещущей актуальности. Иллюстрации «Лайфа» в его репортажах о второй мировой войне говорили намного больше, чем словесные реляции о ней. Современный информационно-развлекательный журнализм был основной функцией «Лайфа»[16].

По образцу «Тайма» в Америке были созданы еженедельные издания – другие журналы новостей – «Ньюсуик» («Новости недели», 1933 год), который вместо анонимности «Тайма», исповедовавшего так называемый «групповой журнализм», практиковал публикацию именно авторизованного мнения в областях, руководимых специалистами, и «Юнайтед Стейтс ньюс» («Новости Соединенных Штатов», 1933 год), с которым в 1947 году слился другой журнал – «Уорлд рипорт» («Мировой отчет»). Образовавшийся таким образом «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» особенно широко и подробно освещал национальные дела, для него были характерны большие статьи по экономическим и политическим вопросам, подписанные редакционные статьи, репортажи о бизнесе, телеграфные «ньюсграммы» и «уорлдграммы».

Так же, как «Тайм», журналы новостей активно продвигаются за рубежом. Возьмем для примера «Ньюсуик».

Обладая в 1992 году в США тиражом в 3 млн. 212 тыс. экземпляров, имеет практически те же достижения и за рубежом. «Ньюсуик Интернешнл» распространял 326388 копий каждого номера в Атлантическом регионе, отпечатанных в Лондоне и Цюрихе; 217661 – в Тихоокеанском и 60998 – в Латинской Америке[17].

Издаваемый за рубежом «Ньюсуик» содержал сотни эксклюзивных материалов, абсолютно отличных от «домашнего» издания. В то время как «Тайм» создавал заграничные публикации соответственно региональным интересам, «Ньюсуик» старался быть более глобальным в своих взглядах. Только около 15% читателей за границей – американцы, остальные – граждане 150 стран.

«Ньюсуик» всегда имеет подписанные колонки, хотя американские колумнисты редко появляются в международных изданиях. Журнал располагает командой международников, которая включает в себя журналистов из Австралии, Италии, Великобритании, Индонезии, Западной Германии, Франции, Японии и Шри-Ланки. Журнал также издается на японском языке. Кроме того, англоязычный «Ньюсуик Интернешнл» успешно продолжает свое распространение в мире.

Именно в межвоенный период начался расцвет «дайджеста». Новаторским шагом явилось также создание в 1922 году Де Виттом Уоллесом журнала «Ридерс дайджест» («Читательское обозрение»).

В 1921 году Де Витт Уоллес вместе с женой Лайлой Ачесон разослал несколько тысяч проспектов с объявлением о подписке на новый журнал стоимостью в три доллара. Откликнулись полторы тысячи подписчиков. С суммой в четыре с половиной тысячи долларов Уоллесы приступили к работе над первым номером журнала. Он вышел в феврале 1922 года в Гринвич-Виллидже, районе Нью-Йорка, и представлял собой небольшую книжку карманного формата, состоящую из 62 страниц текста.

Лайла Белл Ачесон сформулировала основные идеи нового издания:

§         31 статья ежемесячно (по одной в день), перепечатанная из ведущих периодических органов;

§         каждая статья сохраняет непреходящую ценность и интерес как сегодня, так и через месяц или через год со дня опубликования;

§         компактная форма - легко носить в кармане и иметь при себе для постоянного пользования[18].

Идея публикации статей, имеющих «непреходящую ценность», стала основной на протяжении всей истории существования «Дайджеста». В первом номере эта идея нашла свое воплощение в материале, занимавшем лидирующее положение, – «Как сохранить ясность ума». Этот материал представлял собой конденсацию интервью с Александром Грэхэмом Беллом. Он был перепечатан из журнала «Америкэн мэгэзин». Здесь проявилась и вторая характерная особенность «Ридерз дайджеста» – подача статей в сокращенном и упрощенном виде.

Первый номер «Ридерз дайджеста» был рассчитан скорее на женскую аудиторию, чем на мужскую. Из тридцати одной статьи большинство предназначено для домохозяек, в частности статьи «Необходимые мотивы для материнства», «Кулинарные секреты» и «Любовь: роскошь или необходимость?», хотя несколько статей типа «Будущее ядовитого газа» были ориентированы на мужчин. По мнению Дж. Бейнбриджа[19], интуиция подсказала Уоллесу, что необходимо читателям. Г. А. Голованова же считает, что успеху «Ридерз дайджеста» способствовало тщательное изучение читательской аудитории. «Исследованиями установлено, – пишет она, – что женщины являются более активными читателями журналов, чем мужчины. Именно женские журналы в начале XX века – «Лейдис хоум джорнэл», «Макколе» – одними из первых стали массовыми»[20].

Несмотря на многочисленные недостатки, первый номер «Ридерз дайджеста» произвел фурор. Во втором номере журнала, который не преминули выпустить вслед за первым, Лайла Белл Ачесон отметила, что «успех превзошел все ожидания», а спустя некоторое время она обратилась к читателям с просьбой привлекать их друзей к подписке на журнал, обещая в случае удвоения тиража выход в свет «Ридерз дайджеста» с такой обложкой, что он превратится в настоящего аристократа среди периодических изданий как по внешнему виду, так и по содержанию.

Многие из опубликованных в первых номерах типов материалов стали в дальнейшем постоянными на страницах журнала. Статьи, вышедшие в 1920 годах, могут появиться и в современном «Ридерз дайджесте».

Позже, когда популярность» Ридерз дайджеста» возросла, редакторы стали считать престижным появление своих статей в «Ридерз дайджесте». Хотя не все шло так гладко. Некоторые издания расценивали «Ридерз дайджест» как журнал, живущий за счет других, а также как своего потенциального соперника и не считали необходимым поддерживать его.

В 1929 году, когда тираж «Ридерз дайджеста» составлял 290 тысяч экземпляров, журнал «Скрайбнерз» аннулировал свое разрешение на перепечатку, а некоторые журналы, включая «Форум» и «Атлантик мансли», стали рассматривать возможность разрыва отношений с «Ридерз дайджестом». На помощь Уоллесу пришел редактор журнала «Норт америкэн ревю» Кеннет В. Пейн. Он убедил издателей в том, что популярность «Ридерз дайджеста» не только не подрывает их тираж, а даже увеличивает его, поощряя интерес к чтению. В результате выступления Кеннета В. Пейна ни один из колеблющихся журналов не прекратил отношения с «Ридерз дайджестом», а «Скрайбнерз» возобновил их. Уоллес щедро отблагодарил Пейна. В январском номере за 1931 год его имя появилось в списке редакторов, а его годовой доход составил свыше ста тысяч долларов.

В это же время Уоллес обратил внимание на успех появившихся в конце 1920 годов многочисленных «дайджестов», использовавших приемы и технику «Ридерз дайджеста». Их быстро расхватали в киосках, в то время как «Ридерз дайджест» распространялся только по подписке, считаясь слишком аристократичным для массового потребления. Успех подражателей заставил Уоллеса в 1929 году начать продажу журнала в розницу. В течение первого года в киосках было продано около 106 тыс. экземпляров в месяц. Кроме того, Уоллес предложил наиболее крупным журналам заключить соглашение, дающее «Ридерз дайджесту» исключительное право на перепечатки их материалов в обмен на небольшую сумму – 50 долларов за каждую статью. Предложение было тут же принято. На тот случай, если издатели передумают, Уоллес, чтобы предотвратить возможную остановку выхода в свет журнала, нанял несколько человек, назвал их «редакторами» и предложил им писать свои собственные статьи. Материалы «редакторов» впоследствии стали составлять значительную часть содержания «Ридерз дайджеста».

Интересно, например, что в 1939–1943 годах 42% материалов, увидевших свет на страницах «Ридерс дайджест», представляли собой перепечатки из других периодических изданий, а 58% их являлись оригинальными материалами. За эти пять лет журнал использовал публикации по самому широкому кругу вопросов из более чем 60 американских журналов («Америкен меркьюри», «Атлантик мансли», «Нью рипаблик», «Харперс», «Нейшн» и др.).

В результате целенаправленных действий Уоллеса конкуренцию с «Ридерз дйджестом» выдержали только журналы, перепечатывавшие материалы из специализированных изданий. Они заимствовали у «Ридерз дайджеста» лишь форму и методы подачи материалов, оставаясь направленными в какую-либо определенную область знания, науки. В 30–40 годы XX века существовали такие издания, как «Католик дайджест», «Нигро дайджест», «Сайенс дайджест», «Чилдрен дайджест», «Эйр форс энд спейс дайджест», однако они не стали массовыми.

Когда некоторые издатели и редакторы начали рассматривать возможность отказа «Дайджесту» в привилегии перепечатывать статьи из их журналов, Уоллес в ответ на это начал публиковать материалы, находящиеся где-то между перепечатками и оригинальными статьями. В «Дайджесте» было объявлено, что они базируются на статьях, вышедших в других изданиях. В каких – не было указано, кроме того, статьи, написанные сотрудниками журнала, вышли без подписи.

В феврале 1933 года в «Дайджесте» появилась первая оригинальная статья «Безумие – современная угроза», написанная сотрудником редакции Генри М. Робинсоном. В этом же году в «Дайджесте» было напечатано 14 оригинальных статей.

В 1935 году Уоллес заказал Дж. Фурнасу, одному из сотрудников журнала, написать статью о несчастных случаях, происходящих на дороге. Статья, озаглавленная «...И внезапная смерть», вышла в августовском номере «Ридерз дайджеста». Она имела колоссальный успех. Через несколько дней «Дайджест» разослал эту статью пяти тысячам газет и другим изданиям, предлагая перепечатать ее. Почти все издания дали согласие. В течение нескольких недель статья была перепечатана целиком или частично в газетах, выходящих в каждом крупном городе Америки и в сотнях еженедельных, фермерских и религиозных журналов. Кроме того, ее читали и обсуждали в нескольких радиопередачах, по ней был снят краткометражный фильм. Перепечатки рассылались по почте и вручались в местах остановки на дорогах водителям. Начиная с этого времени, журналисты стали сообщать о дорожных происшествиях. В течение трех месяцев после появления статьи, 4 миллиона перепечаток были разосланы в свыше 8 тысяч предприятий, клубов и других организаций, которые заказали их.

Анализируя влияние, которое оригинальная статья оказала на всю журналистику Америки, Уоллес пришел к выводу, что оригинальные статьи производят большее впечатление на читателей, чем перепечатанные, и решил отводить им больше места на страницах журнала. Но в то же время он не хотел потерять репутацию журнала, публикующего «подборку всего лучшего из того, что печатается в настоящее время». «Уоллес разрешил эту проблему, – пишет Дж. Бейнбридж, – изобретя «пересаженную» статью – возможно самое важное журналистское нововведение со времен изобретения журнала-дайджеста»[21].

Редакторы журналов по-разному объясняют поддержку этой системы. С одной стороны – это легкий способ получить статьи, за которые не надо платить, и иногда это статьи известных журналистов, с другой – название журнала появляется перед миллионной читательской аудиторией «Дайджеста».

Сам «Дайджест» прием «пересадки» из других журналов называет сотрудничеством. Однако тогда необъясним тот факт, что сокращенный вариант статьи в «Дайджесте» оказывается длиннее первоисточника. Например, статья, конденсированная из журнала «Нейшн», была на 468 слов длиннее, чем «оригинальная статья».

До 1955 года «Ридерз Дайджест» не публиковал рекламных объявлений, поэтому весь доход составляли деньги, полученные от распространения тиража. Соответственно, издатели «Дайджеста» старались привлечь как можно большую аудиторию.

В начале 1930 годов в «Дайджесте» появляются постоянные юмористические отделы, редакция журнала предлагает премии за лучшие присланные анекдоты. Кроме того, начинают печататься высказывания знаменитых людей, афоризмы, пословицы и поговорки. В 1932 году объем «Дайджеста» увеличивается до 128 страниц за счет публикации отрывков из книг. В 1934 году книжная секция журнала стала постоянным отделом, но в нем печатались главным образом документальные повести. В 1939 году в «Дайджесте» начинает использоваться цвет в оформлении обложки журнала и на его страницах, появляются иллюстрации. Обложка журнала становится ярче и привлекательнее, выделяются заголовки статей (перечень статей номера появился на обложке журнала в сентябре 1923 года).

Для привлечения читателей журнал использовал материальное поощрение: льготную рождественскую подписку, вознаграждения за лучшие статьи. В октябре 1936 года «Дайджест» присудил 10 премий по 1000 долларов авторам лучших статей. Кроме того, редакция журнала призывала своих читателей стать добровольными распространителями «Дайджеста» за небольшое вознаграждение. В 1932 году добровольные распространители журнала получили от редакции в общей сложности всего 20 тысяч долларов, а способствовали увеличению читательской аудитории «Дайджеста» на 300 тысяч человек.

Расширение аудитории происходит и за счет выпуска специальных изданий, рассчитанных на определенную часть читателей. В 1928 году выходит школьное издание, к нему прилагаются тесты и упражнения для совершенствования навыков чтения. Выходит и издание для колледжей и университетов.

С 1928 года вышло специальное издание для слепых по системе Брайля, став единственным национальным журналом подобного типа. Осуществление такого издания стало возможным благодаря созданному в 1932 году специальному Фонду издания для слепых. В январе 1939 года тираж издания для слепых составил 3,5 тысячи экземпляров, а читало его в общей сложности 15 тысяч человек в 20 странах. Принимая во внимание то, что трое из четырех слепых не умеют читать по системе Брайля, издатели «Дайджеста» стали выпускать в 1940 году пластинки для слепых со статьями из журнала. В год выходило от 100 до 120 пластинок, рассчитанных на 20 минут прослушивания.

Кроме того, Фонд для слепых, созданный «Ридерз дайджестом», выпускает специальное издание журнала, напечатанное крупным шрифтом. Номер состоит из трехсот пятидесяти двух страниц и содержит две трети материалов обычного издания. Годовая подписка на такое издание стоит меньше девяти долларов.

С 1937 года «Ридерз дайджест» бесплатно распространяется в тюрьмах, позже – в лепрозориях и лечебницах для душевнобольных. А с 1941 года продавался по льготной цене для военнослужащих американской армии.

Во второй половине 30 годов «Ридерз дайджест» выходит на международную арену. В 1936 году журнал начинает печататься в Латинской Америке и Испании, через 10 лет его тираж достигает 850 тысяч экземпляров. По заявлению редакции, целью данного издания являлось поддержание «политики доброго соседа». С 1937 года журнал печатается в Великобритании тиражом в 225 тысяч экземпляров. В 1942 году – в Португалии (310 тысяч экземпляров), в 1943 году – в Швеции (275 тысяч экземпляров) и арабских странах (125 тысяч экземпляров), в 1945 году – в Финляндии (100 тысяч экземпляров). При этом тиражи изданий «Ридерз дайджеста» на национальных языках намного превышали тиражи местных журналов, выпускавшихся на этих языках в странах, где он распространялся. В 1991 году журнал стал выходить и на русском языке.

Конечно, межвоенный период связан, прежде всего, с бурным развитием радиовещания и появлением телевидения. Первые пробные широковещательные радиостанции появились в США перед Первой мировой войной. Регулярные радиопередачи средневолнового радиовещания с выходом в эфир сразу нескольких станций, владельцами которых были ведущие производители электротехники Дженерал электрик, Вестинхауз и Рэйдиоу корпо-рейшн оф Америка – Ар-си-эй, относятся к концу 1920 года. И сразу же американское радиовещание начало бурно развиваться. Достаточно сказать в связи с этим, что количество радиостанций в Америке возросло с 30 в январе 1922 года (а в этом году была основана Ар-си-эй) до 556 в марте 1923 года, одновременно число радиоприемников у американцев поднялось с 50 тысяч в 1921 году до 600 тысяч в 1922 году. В 1927 году американский конгресс в целях регулирования работы станций впервые установил систему лицензирования[22].

В 1926–1928 годах возникли сети Си-би-эс («Колумбийская вещательная система») и Эн-би-си («Национальная вещательная компания»), которые быстро создали формат поддерживаемых рекламой развлекательных передач, который характерен для системы электронных СМИ в Америке и поныне[23]. В 1926 году Эн-би-си вела передачу с бала в «Уолдорф-Астории». Си-би-эс 1 января 1927 года впервые транслировала по американскому радио футбольный матч.

В 1927 году 15% всех американских радиопередач по своей тематике были религиозными и образовательными, остальное время было занято различной информацией, музыкой и художественно-драматическими передачами.

В десятилетие с 1926 по 1935 год уже каждая американская семья имела один радиоприемник[24].

Надо сказать, что появление и параллельное существование радиовещания, стремительно развивавшегося, нисколько не замедлило роста периодической печати в 1920–1930 годы. Его влияние на газетную прессу сказалось больше всего, пожалуй, в том, что американские газеты оказывали все большее внимание радиопередачам. Например, газета «Нью-Йорк таймс» отвела в июне 1922 года 40 колонок для ежедневной радиоинформации.

Еще в 1929 году страхи газет по отношению к радиовещанию казались неоправданными. Вместе с тем было верно и то, что радиовещание впечатляюще продвигалось вперед по отношению к газетам по доходам от рекламы (с 4 млн. долларов в 1927 году до 40 млн. в 1929 году), которые увеличились в 10 раз за два года. Правда, как раз в 1929 году американская газетная пресса достигла рекордного результата, получив 800 млн. долларов прибыли от рекламы.

Телевидение еще только зарождалось. Американские исследователи часто подчеркивают приоритет своих ученых в освоении радио и телевидения. Но это – плод мысли ученых всего человечества, и говорить о том, что, скажем, «телевидение изобретено в Америке», не вполне корректно.

Наряду с радиовещанием телевидение стало одним из наиболее массовых средств распространения информации и одним из важнейших средств связи. Как известно, конечным звеном телевизионной передачи служит глаз человека, поэтому и телевизионные системы строятся с учетом особенностей зрения. Реальный мир воспринимается человеком визуально в цветах, предметы – рельефными, расположенными в объеме некоторого пространства, а события – в динамике, в движении. Вот почему идеальная телевизионная система должна воспроизводить все эти свойства реального мира. Пока мы еще далеки от возможности создания такой идеальной телевизионной системы, но триумфальное шествие по планете этого «телеящера», как иногда выражаются, заставляет признать телевидение основным и наиболее эффективным средством массовой информации.

Принципиальная основа для реализации принципов телевидения была изложена в трудах американского ученого У. Смита, открывшего в 1873 году внутренний фотоэффект, русского физика А.Г. Столетова, установившего в 1888 году основные закономерности внешнего фотоэффекта, изобретателя радиосвязи А.С. Попова (1895), Б.Л. Розинга, разработавшего в 1907 году систему «катодной телескопии» и осуществившего в 1911 году первую в мире телевизионную передачу (в лабораторных условиях). Это были самые первые шаги, но чтобы довести телевидение до стадии практического применения, необходимо было решить множество других сложных вопросов.

Среди ученых, без вклада которых не было бы телевидения, необходимо назвать португальца А. ди Пайва, русского П.И. Бахметьева, американцев В.К. Зворыкина и Ф. Фарнсуорта, британского ученого К. Свинтона и многих других ученых и изобретателей.

В 1884 году Пауль Нипков изобрел систему механической развертки луча, создающую изображение объекта на экране. Она представляла собой вращающиеся диски с отверстиями. Через три года, в 1887 году, Уильям Крукс исследовал процессы, протекающие в трубке с двумя электродами и откачанным воздухом. Когда он пропустил через эту трубку электрический ток, то трубка засветилась. А в 1895 году Вильгельм Рентген открыл Х-лучи, используя такую же трубку, как и у Крукса. Через два года немецкий физик Карл Фердинанд Браун эту трубку усовершенствовал. Он установил дополнительные электроды, а дно трубки покрыл люминофором. Это позволило увидеть, что пучок электронов под воздействием электрического поля отклоняется. Трубка Брауна была прообразом нынешнего кинескопа, но сделал его похожим на нынешний – американский ученый и промышленник Зворыкин.

18 апреля 1921 года В.И. Ленину было отправлено сообщение, что в Нижегородской радиолаборатории создан прибор, позволяющий «видеть на экране подвижное изображение». Ленин просил оказать содействие в усовершенствовании этого прибора.

Идея создания прибора, при помощи которого можно было бы получить на экране движущееся изображение, буквально витала в воздухе. Вперед изобретателей продвинули опыты Джона Лоджи Бэру, который в 1926 году при помощи дисков Нипкова получил на экране изображение.

В СССР с 1 октября 1931 года стали регулярными малострочные (изображение с разложением в 30 строк) телепередачи неподвижных объектов. Начались передачи механического телевидения в Ленинграде, Одессе, Киеве, Харькове, Нижнем Новгороде, Смоленске, Томске. В 1932 году осуществлена первая передача движущегося изображения, а в 1934 – со звуковым сопровождением. В 1936 году проведено 300 телепередач общим объемом 200 часов. Но это были только опытные трансляции.

Качественно новый этап в развитии телевидения наступил в конце 30-х годов в связи с переходом от малострочного механического телевидения к электронному. Регулярные телепередачи в Германии и Великобритании начались в 1936 году, в США – лишь в 1941. Но массовое распространение телевидение получило лишь в 1950-е и 1960-е годы.

Но вернемся к общественно-политической тематике американских СМИ.

Десятилетие, предшествовавшее «великой депрессии» 1929–1932 годов, в США называют «золотым веком» Америки. За это десятилетие национальный доход страны почти удвоился. И хотя реальная заработная плата американских трудящихся фактически топталась на месте, она по-прежнему оставалась намного выше заработной платы рабочих стран Западной Европы. В стране по нарастающей увеличивался выпуск автомобилей, холодильников, радиоприемников.

Казалось, американскому процветанию ничто не угрожало. Не только в пропагандистском обиходе, но и массовом сознании повсеместно господствовало представление об «исключительности» американского капитализма и заокеанского пути развития, о необычности, единственности общественно-экономической системы этой страны. Казалось, что США ждет вечное социальное благоденствие.

Все эти представления до основания разрушила «великая депрессия» конца 1920 и начала 1930 годов. Кризис поразил всю мировую политическую систему, эпицентром которой были Соединенные Штаты.

В результате кризиса производство в основных отраслях американской промышленности сократилось наполовину. В 1932 году в стране насчитывалось 17 млн. полностью безработных. Миллионы рабочих увольнялись без пособий по безработице. Как показывают позднейшие подсчеты, за время великого экономического кризиса 1929–1932 годов экономика Америки понесла общий ущерб в 300 млрд. долларов, что равно сумме, израсходованной США за всю Первую мировую войну.

Выход из «великой депрессии» Америка осуществляла через политику президента Франклина Делано Рузвельта, единственного в истории США президента, четырежды избранного на этот пост (1932–1944), которая получила название «нового курса». «Новый курс» предполагал активное вмешательство государства в механизм общественного воспроизводства, его регулирование и принудительное картелизирование в сочетании с разнообразными мерами в социальной области, включая развертывание общественных работ, расширение прав профсоюзов и т.п., что, конечно, должно было улучшить положение трудящихся.

Интересно, что Рузвельт, высоко оценивавший возможности прессы и прилагавший все силы к тому, чтобы заручиться ее поддержкой, мог рассчитывать на поддержку лишь 40%, затем 36 и 23% американских ежедневных газет в ходе своих президентских кампаний. В 1944 году он был поддержан только 16,6% ежедневных газет, что не помешало ему получить на выборах 51,9 % голосов, – результат, лучше всего говорящий о большом разрыве между общественным мнением как мнением большинства народа и общественным мнением как мнением прессы. Являвшийся действительно моральным символом нации, Рузвельт считал, что президент должен не только руководить страной, но и убеждать народ в правильности такого руководства, быть учителем народа. При его президентстве широкое развитие получили пресс-конференции, которых он провел 998[25]. Рузвельт первым из американских президентов широко использовал радио в своих выступлениях. Он организовал службы печати в различных департаментах и правительственных учреждениях.

В создавшихся условиях происходило резкое обострение общественно-классовой борьбы, увеличилось количество забастовок и других форм массового протеста против бед и лишений, принесенных кризисом в американскую действительность, и одновременно росло влияние антикапиталистических партий и организаций, в первую очередь Коммунистической партии США (осн. в 1919 году). Активизировались также многочисленные «прогрессивные» общественные организации, нередко имевшие леворадикальный характер. Так, еще осенью 1929 года в Нью-Йорке был создан первый Клуб Джона Рида (Джон Рид клаб), в котором объединились прокоммунистически настроенные литераторы Нью-Йорка. Вслед за ним подобные клубы появились и в других крупных городах Америки. К 1933 году в стране их насчитывалось 35. Многие из этих клубов имели свои печатные органы, которые широко распространялись по Америке в эпоху «красных тридцатых».

Важнейшим из них являлся журнал «Нью мэссиз» («Новые массы»). Основанный в 1926 году группой левых литераторов, преемник антивоенного «Мэссиз» (1911–1917 годы), ставший еженедельником в начале 1934 года, «Нью мэссиз» по праву вошел в историю литературы США как «антология» левой американской литературы 1930 годов. В нем, в частности, сотрудничали Андерсон, Стеффенс, Драйзер, Колдуэлл, Хьюз, а из европейских писателей Барбюс, Арагон, Нексе, Г. Манн, О'Кейси, Стрэчи, Горький и др. Эта литература «прошла путь вторичного открытия Америки, Америки подлинной», – отмечал позже один из руководителей журнала, М. Голд[26]. Тираж «Нью мэссиз» достиг к середине 1930 годов 100 тысяч экземпляров.

Занимавший откровенно прокоммунистическую и просоветскую позицию, «Нью мэссиз» в то же время сделался одним из самых боевых центров антифашизма в Западном полушарии. Его антифашистскую платформу лучше всего характеризует относящееся к 1937 году высказывание Э. Хэмингуэя: «Есть только одна политическая система, при которой невозможно появление хороших писателей, и эта система – фашизм. Ибо фашизм – это ложь, изрекаемая бандитами. Писатель, который не хочет лгать, не может жить и работать при фашизме. Фашизм – ложь, и потому он обречен на литературное бесплодие. И когда он будет уничтожен, у него не будет истории, кроме кровавой истории убийств»[27].

«Красные тридцатые» в США примечательны значительным развитием коммунистической и рабочей печати в стране, что явилось отражением заметно возросшего к этому времени влияния коммунистической партии на общественную жизнь. В эти годы американские коммунисты издавали свою ежедневную газету «Дейли уоркер» («Ежедневный рабочий», 1924), номер которой от 1 мая 1934 года был отпечатан беспрецедентным для коммунистической прессы тиражом – 400 тыс. экземпляров. С начала 1935 года к «Дейли уоркер» присоединилась «Санди уоркер».

В условиях Второй мировой войны экономическое развитие США обрело известную устойчивость благодаря внедрению государственного регулирующего механизма в хозяйственную жизнь в сочетании с реформаторской деятельностью.

Война стала мощным генератором экономического роста США, способствовала разрешению проблемы занятости. Были приняты меры по жесткому государственному регулированию отношений между трудом и капиталом. Государство признало юридический статус за экономическими организациями рабочего класса – профсоюзами. Национальная конференция представителей профсоюзов и предпринимателей (декабрь 1941 года, Вашингтон) приняла взаимное обязательство: рабочим избегать стачек, а предпринимателям не прибегать к локаутам, улаживать возникающие конфликты путем переговоров. 12 января 1942 года в США было создано Национальное военное управление труда, на которое возлагались функции принудительного арбитража.

В сентябре 1939 года президент Рузвельт немедленно умножил усилия по помощи союзникам. «Ленд-лиз акт» давал президенту право оказывать им всестороннюю помощь. В процессе организации нации для войны, в частности, снова был введен в действие закон о шпионаже 1917 года, который был распространен также на книжную литературу.

Положение и функционирование американских средств массовой информации в годы Второй мировой войны характеризовались следующими нововведениями и обстоятельствами.

При принципиальном отсутствии цензуры издатель американской газеты, как известно, считает себя вправе критиковать и комментировать любое действие властей и обсуждать политику правительства. Даже в условиях войны эта его прерогатива осуществлялась довольно свободно. Так, после нападения Японии на Пирл-Харбор 7 декабря 1941 года американские газеты обсуждали вопрос о недостаточных согласованности и взаимодействии между армией и военно-морскими силами США. Однако некоторые ограничения на журналистику накладывались властями исходя из «национальных интересов».

Правда, цензура касалась исключительно фактов и не распространялась на выражение мнений. И естественно, в создавшихся условиях большая роль отводилась самоцензуре, в частности в том, что касается нередакционной площади, т.е. рекламы, роль которой в целом, надо сказать, в годы войны уменьшилась, в то время как при общем и заметном уменьшении розничного распространения прессы существенно возросла роль подписки.

Была введена прямая цензура, которая входила в компетенцию военного министерства США. Последнее регулировало все вопросы, связанные с военными корреспондентами (всего на фронтах войны в разных странах находилось более 500 американских корреспондентов, а при американских вооруженных силах за годы войны в общей сложности было аккредитовано 1646 журналистов). За военными корреспондентами в военное время в принципе сохранялось право правдиво информировать народ о фактах, касающихся операций армии, при одновременном категорическом запрете выдавать «сведения» врагу. Например, запрещалось сообщать о военных базах и аэродромах, с которых американцы в 1942 году начали осуществлять налеты бомбардировочной авиации на Токио.

В разгар войны была предпринята попытка «официализации» военной информации и создания ее единого потока под управлением и контролем со стороны правительства, что обеспечивало бы все газеты и журналы страны необходимой военной информацией своевременно и в должном объеме. Для этого была учреждена новая правительственная должность так называемого Директора военной информации, который мыслился как координатор этого единого информационного потока. Первым директором «военной информации» был назначен 14 июня 1942 года бывший комментатор новостей радиовещательной корпорации Коламбиа бродкастинг компани, Элмер Дэвис.

Важным шагом в указанном направлении явилось учреждение Комитета военной информации (Offis of information) в июне 1942 года. На него был возложен контроль за потоком новостей в годы войны. В контроле за военной информацией он кооперировался с военным и военно-морским министерствами, действуя в сотрудничестве также с военным советом по рекламе (Udvertising cansel) и издателями. В бюро новостей (News bureau) Комитета военной информации, имевшем ежегодный бюджет в 1 млн. долларов, работало 250 сотрудников.

А в январе 1943 года в Нью-Йорке было открыто Армейское агентство новостей – Эй-эн-эс, главной целью которого было снабжение военной информацией сотен газет по всей стране, включая самые разные в жанровом отношении материалы по этой тематике (новостные сообщения, статейные материалы, «колонки», шедшие тогда без авторских подписей, различные иллюстрации).

Несмотря на существование Эй-эн-эс, основным поставщиком информации в Америке в военное время, как и в мирные годы, являлись агентства Ассошиэйтед пресс и Юнайтед пресс, наряду с учрежденным в 1941 году агентством Пресс Ассошиэйшн.

В реальном введении военной цензуры в США главную роль сыграло создание Цензурного комитета, директором которого был назначен Байрон Прайс, исполнительный издатель новостей агентства Ассошиэйтед пресс. Во исполнение закона о деятельности американской журналистики в военное время, опубликованного 15 января 1942 года, цензура была распространена на радиосообщения, на почтовые и телеграфные отправления. В Цензурном комитете на 1 июня 1942 года состояло около 16 тысяч сотрудников, а бюджет его на этот год составлял 27,5 млн. долларов.

Следует подчеркнуть, что в 1939–1945 годы практически все крупные американские газеты и журналы в основном сохранили свои довоенные тиражи, военная тематика и проблематика занимали в них преобладающее место. Более того, настоящим бумом отмечено развитие американской военной печати как на территории самой Америки, так и за морем. Так, 17 апреля начала выходить утренняя ежедневная газета «Старз энд страйпз» («Звезды и полосы»), расходившаяся только на европейском театре военных действий тиражом в 1 млн. экземпляров. Первый номер этой газеты был выпущен на европейской земле 4 июля 1944 года (г. Шербур).

Однако важнейшим каналом массовой информации и пропаганды США в годы Второй мировой войны было радиовещание, а не периодическая печать. Существовала гигантская, охватывающая всю страну система «сетей» и радиоточек, имеющихся, по сути, в каждой квартире. Как считают, в 1942 году в Америке насчитывалось более 28 млн. радиоточек, которыми было охвачено 82,8% всего населения страны[28].

В годы Второй мировой войны американские внешнепропагандистские ведомства активно отрабатывали методы и приемы манипулятивной пропаганды, используя не только «белую» и «серую», но и «черную» пропаганду, направленную главным образом на население и войска противника. Но, как это уже случалось в ходе Первой мировой войны, без внимания не оставались «нейтралы» и союзники[29].

В целом в годы Первой и Второй мировых войн и в межвоенный период американская журналистика продолжала устойчиво развиваться, осваивая новые технические средства, внедряя не использовавшиеся ранее формы и методы журналистского труда и организации производства.

В этот период появилось много новых типов изданий; активно развивалось радиовещание; зародилось телевидение.

 

к содержанию Главы I << >> на следующую страницу