ГЛАВА 4

ЖАНРЫ И ФОРМЫ РАДИОЖУРНАЛИСТИКИ

 

Понятие о жанре

Информационные жанры

Аналитические жанры

Документально-художественные жанры

Формы радиожурналистики

 

Понятие о жанре

Жанр – форма организации того или иного материала для решения конкретной творческой задачи. Это касается всех сфер творчества: музыки, театра, кино, живописи, литературы, в том числе и публицистики.

В основе любой деятельности лежит удовлетворение человеком его различных потребностей. Социальные потребности в информировании аудитории, в государственном, интеллектуальном управлении массами, в формировании отношения людей к миру рождают журналистику как средство отражения и формирования общественного мнения, воздействия с определенными целями на умы и чувства людей.

Поэтому главное в жанре – функция, его назначение. Но функция не существует сама по себе. Как только появляется задача, возникает и предмет, который она предопределяет и на который направлена, чтобы воплотиться. Поэтому мы будем говорить о функционально-предметном подходе к жанру.

Все безмерное многообразие видов человеческой деятельности (особенно практической, материализованной) осуществляется по одной модели, по единой «схеме». Предметы, окружающие нас, если это не часть природы, есть результат деятельности человека. Назначение вещи, ее функциональные особенности предопределяют с неизбежной закономерностью весь ход ее создания. Так и в журналистике, являющейся одной из разновидностей человеческой деятельности: любой жанр существует для выполнения определенной задачи. В каждом журналистском произведении «за кадром» остаются материал и методы работы. Содержание и форма готовой продукции демонстрируют путь их реализации.

Как только возникает задача, она сразу же предопределяет ход действий журналиста: поиск информации, набор определенных действий по ее сбору и обработке, операции для ее воспроизведения. В результате появляется определенный материал: содержание закрепляется в соответствующей задаче форме.

Разновидность задач рождает разновидности жанров: так, если необходимо не только взять информацию у человека, но и рассказать о нем, появляется интервью-портрет; получение сведений из разных источников на одну и ту же тему предполагает интервью-анкету, групповое интервью с компетентным официальным лицом – пресс-конференцию.

Чем сложнее задача стоит перед журналистом, тем сложнее и операции по ее выполнению: разработка темы, структура материала (объем, многообразие внутренних связей, различие формы авторского присутствия в тексте, формы обращенности к слушателю, разнообразие языковых и акустических средств).

Если работа по созданию многих бытовых вещей в основном конвейерная, а усовершенствования идут через появление новых материалов, новых инструментов, новых технологий, то работа журналиста творческая. Каменщик, строя дом, кладет кирпичи по установленной технологии, так же работают и монтажники железобетонных конструкций, бетонщики, маляры, слесари, столяры, выполняя свои функции. В журналистике каждый раз работу надо начинать по-новому, класть каждый «кирпич» в новый контекст фразы. Это сказывается даже в хроникальных сообщениях, не говоря уже о сложных, синтетических жанрах. Очеркист пишет не о роботе, а о живом человеке, представляющем собой целую вселенную. В работе журналиста многое зависит от его одаренности, творческих установок, отношения к своему делу и, конечно же, от профессиональной подготовки.

Человек любой профессии пользуется опытом предшественников, без этого невозможно движение вперед. Знание признаков жанра, его специфики, возможностей работы над материалом не только сокращает и облегчает путь к достижению цели, но и делает его более плодотворным.

По мнению академика Д.С. Лихачева, «жанры живут не независимо друг от друга, а составляют определенную систему, которая меняется исторически».

Система жанров журналистики складывалась и развивалась в тесной связи с политической жизнью общества, в процессе освоения публицистикой своих возможностей, изменения ее задач.

Характерная особенность становления жанров радиожурналистики состоит в том, что эти процессы проходили сначала через освоение, а затем преодоление газетных форм подачи материала. К одному из промежуточных, но очень важных этапов этого развития нужно отнести радиогазету. Тесная связь вещательной программы 20-х годов с печатью определялась конкретными историческими условиями и задачами: с одной стороны, необходимостью вести пропаганду средствами радио среди широких масс, большинство которых было неграмотно, с другой – преемственностью газетного опыта и изменением этих форм в процессе освоения звуковых возможностей радиопублицистики. Так, в 1924–1928 годах, уже на первом этапе организации регулярного массового вещания в СССР, на радио наряду с жанрами, заимствованными из печати, были распространены беседы, лекции, доклады, формы устного речевого общения, как нельзя лучше отвечающие акустической природе радио (об этом подробно см. в главе I учебника).

На становление жанров радиожурналистики большое влияние оказывало также совершенствование вещательной техники. Появление в начале 30-х годов студийной звукозаписи дало новый толчок развитию их структурных и выразительных возможностей. Предварительное фиксирование фрагментов передачи расширяло возможности звуковой документалистики, особенно в сфере монтажа.

Используя жанры печати как основу, осваивая специфические возможности, обусловленные звуковой природой вещания, разрабатывая арсенал собственных выразительных средств, радиожурналистика создавала и совершенствовала систему своих жанров.

Однако не следует забывать, что жанры радиожурналистики в процессе развития испытывали влияние не только печати, но и устного речевого общения, устной пропаганды, театра, кино, а позднее и телевидения. И не всегда это было прямое, непосред­ственное влияние. Наличие соседних каналов массовой информации и пропаганды, различных видов искусства со своими средствами отображения действительности способствовало более активному поиску, использованию вещанием своих возможностей.

Целостную систему современных жанров радиожурналистики можно охарактеризовать как совокупность жанров, динамические связи которых, как внутренние, так и внешние, определяются:

– функционированием радиожурналистики в системе средств массовой информации и пропаганды;

– единым типом творчества – публицистическим; – акустическими особенностями коммуникационного канала;

– закономерностями внутреннего развития жанров, их взаимодействием.

Практика вещания последних десятилетий убедительно свидетельствует о том, что существовавшие ранее довольно четкие, чтобы не сказать жесткие, границы между различными жанрами постепенно все больше и больше стираются, и не только между жанрами «родственными»: интервью все чаще принимает вид беседы или «круглого стола», беседа – свойства радиоотчета или комментария и т.д. Налицо сближение жанров, в условной их классификации отстоящих далеко друг от друга, например: очерка и репортажа, репортажа и радиокомпозиции, репортажа и документальной драмы (в этом случае передачу обычно относят к жанру «драмы с открытым финалом»). Такой пример.

Репортер одной из популярных станций принес в редакцию обычный судебный отчет, в котором рассматривалась достаточно типичная ситуация: молодая девушка кухонным топориком убила пожилого мужчину, пытавшегося ее изнасиловать. Мать девушки, естественно, выступала в ее защиту, приводя весьма убедительные доказательства вины убитого; отец... и вот тут начиналось самое интересное: дело в том, что убитым как раз и оказался отец девушки – хронический пьяница, в течение многих лет терроризировавший семью побоями и угрозами. Ситуация, к сожалению, не самая редкая в России конца XX века.

Журналист предпринял собственное расследование. В итоге в свой стандартный репортажный отчет о судебном процессе он включил разговоры с соседями, с участковым милиционером, с врачами, которые выпустили пьяницу из закрытого лечебного заведения, а также беседы со многими из присутствовавших в зале судебного заседания, но уже не как со свидетелями, а как с сочувствующими той или иной стороне. И получился поразительный по напряженности детективный сюжет, в котором нравственный облик участников бытовой трагедии оказался совсем не таким однозначным, как был представлен в милицейском протоколе и в обвинительном заключении.

Журналист выпустил передачу в эфир, прервав рассказ на кульминационной ноте: суд удалился на совещание, чтобы решить вопрос, отправлять ли в тюрьму дочь-убийцу или оставить на свободе, взяв подписку о невыезде, и предложил слушателям самим, каждому по собственному разумению, вынести вердикт.

Так обычное информационное сообщение на пути к эфиру меняло свои жанровые характеристики, перерастая в репортаж, радиоотчет и, наконец, в доку-драму, как на профессиональном языке обычно именуют популярную художественно-публицистическую «драму с открытым финалом».

Приведенный пример интересен еще и потому, что он показывает, как по мере развития журналистского материала, обретающего новые жанровые свойства, меняется его структура за счет увеличения и усложнения системы выразительных средств. Но на этом мы остановимся позже.

Итак, дифференциация жанров зависит от дифференциации целей публицистических выступлений, весь спектр которых направлен на расширение диапазона воздействия на аудиторию. Назначение жанров определяет три основных способа отображения действительности журналистикой:

– сообщение фактов;

– интерпретацию фактов и событий;

– образно-публицистическое раскрытие фактов и событий.

Эти способы отображения образуют соответственно три относительно устойчивые группы жанров радиожурналистики.

I. Информационные: радиосообщение (заметка), интервью, репортаж, радиоотчет, обзор печати.

II. Аналитические: корреспонденция, комментарий, беседа, обозрение.

III. Документально-художественные (иногда их называют художественно-публицистическими): радиоочерк, радиорассказ, радиофельетон, доку-драма и радиокомпозиция.

Взаимодействие и взаимовлияние жанров в системе проявляются двояко: во-первых, любой жанр как таковой «оттеняется», выделяется другими жанрами, бытие одного жанра опосредованно влияет на функционирование соседних жанров; во-вторых, жанры испытывают непосредственное взаимовлияние вплоть до взаимопроникновения.

Существование системы жанров предопределяет внутреннюю взаимозависимость всех ее элементов. Обладая относительной самостоятельностью, любой жанр в то же время является элементом системы, т.е. компонентом, зависящим от функционирования всей, системы. В связи с этим вспомним замечание М.М. Бахтина: «Никогда новый жанр, рождаясь на свет, не отменяет и не заменяет никаких ранее уже существовавших жанров. Всякий новый жанр только дополняет старые, только расширяет круг уже существующих жанров. Ведь каждый жанр имеет свою преимущественную сферу бытия, по отношению к которой он незаменим.

Но в то же время каждый существенный и значительный новый жанр, однажды появившись, оказывает воздействие на весь круг старых жанров: новый жанр делает старые жанры, так сказать, более сознательными, он заставляет их лучше осознавать свои возможности и свои границы».

Развитие журналистики есть двуединый процесс: выделения, вычленения жанров, обретения ими новых признаков – и интеграции жанров, их взаимопроникновения, взаимообогащения.

Этот процесс естественно оказывает влияние на подвижность жанровых границ.

Приступая к более детальному рассмотрению системы радиожанров, сделаем еще одно предварительное замечание. Поиск жанрового решения для того или иного конкретного журналистского материала всегда обусловлен прежде всего личностью журналиста: его профессиональными пристрастиями, опытом и волей – и, во-вторых, целой группой факторов, среди которых наиболее важными оказываются контекст времени, т.е. требования эпохи, общественно-политические установки радиоорганизации, традиции редакции, творческий и интеллектуальный потенциал журналиста, обращенность к различным группам аудитории и конкретные производственные условия.

в начало

 

Информационные жанры

Типы информационных программ. Радиовещание постоянно демонстрирует одну из ведущих тенденций своего развития: увеличение объема, повышение значения и эффективности информационных программ.

Во многомерной полифонической системе вещания, отражающей все стороны социального бытия, информационные программы по праву занимают главенствующее место. Практика отечественной радиожурналистики накапливает разнообразный опыт, ищет новые пути организации информационных выпусков.

Этот процесс из постоянного, но вялотекущего начал набирать стремительные обороты с момента демонополизации эфира в России, т.е. с рубежа 1980–90-х годов, когда рядом со «степенными» государственными радиоканалами стали возникать, исчезать и снова появляться в эфире десятки, а потом и сотни коммерческих радиостанций. Они были разными по своей содержательной и адресной направленности, но, за редким исключением, все закладывали в свою ежедневную сетку вещания большое количество выпусков новостей.

В 90-е годы именно в силу этого обстоятельства (и коммерческие, и государственные станции активно экспериментировали в поисках наиболее оптимального сочетания информационных и иных программ, в поисках наиболее выгодного времени для передач последних известий) шла коренная перестройка вещания: содержательная, структурная, кадровая, финансовая. Рождались новые типы радиопрограмм, которые достаточно быстро модифицировались в результате реакции новой аудитории и в условиях все обострявшейся конкуренции с соседними каналами информации.

Информационные передачи на радио функционируют в контексте вещательного дня. Они прямо и опосредованно связаны с другими программами. Можно представить вещание и как непрерывный информационный поток. Информационная программа не существует сама по себе. Она лишь часть информационного потока, который постоянно дополняет, обогащает, развивает ранее прозвучавшую информационную картину мира. Это организованное по определенным законам и принципам отражение потока самой жизни во всей ее сложности, противоречивости и многозначности.

Для выражения всего многообразия общественной жизни, наиболее важных, актуальных, значительных фактов, событий, явлений действительности, для удовлетворения ожиданий, запросов аудитории и звучат в эфире различные типы информационных программ:

– информационные;

– информационно-аналитические;

– информационно-музыкальные;

– информационно-развлекательные;

– информационно-рекламные.

Выпуски оперативной информации (например, «Последние известия») представляют собой структурное единство, различные блоки, имеющие монтажное соподчинение. Они определяются значимостью информации и условно делятся на основные части по темам: политика, экономика, культура, спорт, погода, реклама.

Информационно-аналитические программы подводят, как правило, итоги вещательного отрезка. Они более объемны по времени и разнообразны по жанрам (в них могут звучать корреспонденции, интервью, обозрения, комментарии). Более активно выступает в них и ведущий.

Информационно-музыкальные программы (например, «Маяк») представляют собой небольшие по объему, но часто звучащие информационные выпуски в структуре музыкального потока. Обычно они делятся по темам: экономика, культура, события в Думе, в правительстве, спорт и т.д.

Информационно-развлекательные программы, характерные для зарубежного вещания, появились и у нас на коммерческом вещании.

Информационно-рекламные передачи используют рекламу в самых актуальных передачах радиоэфира – информационных. Поначалу практики остановились на следующей организации выпусков: реклама шла после окончания собственно информационных текстов, а не в середине самих выпусков. Потом она стала появляться и «внутри» событийной информации.

Информационные программы обладают рядом типологических признаков, которые присущи и другим программам вещания:

– постоянное место в эфире в вещательной сетке;

– постоянный объем звучания;

– фирменное оформление (музыкальная обложка, постоянные разбивки, рубрики);

– присутствие ведущего;

– жанровое разнообразие;

– анонс выпуска, краткое изложение наиболее важных тем. Но есть и ряд особенностей, характерных только для информационных программ:

– более частая периодичность выхода в эфир;

– мозаичность подачи материала (блоки).

Современные информационные программы характеризуются следующими чертами:

– постоянное расширение спектра информации;

– расширение тематики;

– большая острота и актуальность тем;

– большая свобода ведущего;

– ускорение речевого темпа подачи информации;

– обогащение лексики.

К непременным, постоянно проявляющим себя тенденциям развития информационного вещания нужно отнести:

– повышение оперативности;

– снижение объема официальных сообщений;

– увеличение объема рекламы;

– удовлетворение широкого круга интересов слушателей;

– повышение роли местного, регионального вещания.

Радиосообщение. Информационное радиосообщение соответствует заметке в периодической печати. Из всех жанров радиожурналистики оно ближе всего стоит к газете. В его основе лежит социально значимый факт общественной жизни. Как и заметка в газете, радиосообщение должно отвечать на главные вопросы: кто? что? когда? где? Возможны и дополнительные вопросы: как? каким образом? Оперативность – важнейшее качество радио, поэтому значение информации падает, если по времени она отстает от события.

Сравним начало двух сообщений:

«Минувшим днем президент России беседовал по телефону с президентом Казахстана» (радио «Маяк»).

«По сведениям ИТАР-ТАСС, сегодня президент России обсуждает по телефону положение в Чечне с президентом Казахстана» («Радио России»).

«Маяк», как видим, явно опоздал с информацией («Минувшим днем...»); «Радио России» говорило о новости в тот же день.

Сообщения, не отвечающие на вопрос «когда?», дезориентируют слушателя (указание времени порой не требует особых усилий редакции). Так, например, в следующем сообщении «Радио России»: «Российские юниоры начали с поражения молодежный чемпионат мира в Канаде. В первом матче они со счетом 3:4 уступили команде Соединенных Штатов Америки» – не только не указано время игры, но и не назван вид спорта, по которому проходит чемпионат. Сообщение должно было звучать так: «Вчера вечером российские юниоры начали с поражения молодежный чемпионат мира по хоккею в Канаде». Во второй фразе следовало бы использовать более краткую форму: «команде США».

Для редакции информации очень важно определить значительность фактов, отбираемых для выпусков новостей, выбрать то или другое событие из огромного количества. В первую очередь это должны быть новости, представляющие всеобщий интерес: общественно-политическая и социальная жизнь страны, наиболее значительные события, происходящие за рубежом. Слушателя всегда привлекут новости, отражающие те стороны жизни людей, которые определяют его собственное бытие: проблемы образования, здравоохранения, воспитания детей, преступности, цены на товары и услуги.

Источники информации могут быть самые разнообразные: органы государственной власти, пресс-служба администрации, сеть собственных корреспондентов, информационные агентства (отечественные и зарубежные), газеты, другие радиостанции.

Самые важные характеристики радиосообщения – оперативность, событийность, новизна, актуальность, достоверность и конкретность. Эти качества определяют особенности сбора материала, методы его обработки, содержание и форму радиосообщения.

Оперативность, событийность и новизна требуют от журналиста, редактора выпуска новостей отличной ориентированности в политической жизни общества, а также большой мобильности. Актуальность – категория качества, требующая умения определять значимость события, его место в общественно-политическом течении дня.

Достоверность, конкретность подразумевают высокий профессионализм, работу с источником информации, умение определять точность, надежность и объективность сведений.

При той потребности в новой информации, которая существует на любой радиостанции, в реальной практике достаточно часто возникает ситуация, когда у ведущих и редакторов нет физической возможности заниматься проверкой достоверности сообщений, поступающих к ним через Интернет, по факсу, телетайпу, телефону или просто от собственных корреспондентов, а иногда и от слушателей, в то время как информация эта часто бывает очень необходимой и на первый взгляд не вызывает сомнений. И, что греха таить, непроверенные сведения иногда проходят в эфир.

Для выпускающего редактора или ведущего программы предоставление проверенной информации – очень серьезный экзамен. Конечно, если разговор идет о сенсации, скажем, в мире шоу-бизнеса (сообщили о несуществующей женитьбе двух звезд рок-музыки; пообещали выход в свет нового кинофильма, к съемкам которого на самом деле еще и не приступали; объявили о приезде всемирно известной манекенщицы, которая, как выяснится потом, об этих гастролях даже не слышала), то такие ошибки, скорее, можно назвать глупыми, чем имеющими драматические последствия. Но бывают ситуации, когда эффект недостоверной информации может привести к социальному взрыву. Приведем такой пример.

После очередного вывода части наших войск из Чечни в 1996 году отношение почти у всего населения России к тому, что происходило в этой республике, стало, мягко говоря, болезненным. С увеличением же случаев похищения людей довольно быстро стала понятна и политическая, и организационная слабость местного руководства. И в этой ситуации главная государственная радиостанция России в очередном выпуске новостей выдала такую информацию: «Секретарь Совета Безопасности России Олег Лобов сообщил, что второй этап по установлению конституционного порядка в Чечне предусматривает очищение Грозного от незаконных вооруженных формирований. По его словам, сегодня из Чечни поступила информация, что власти Грозного приказали командирам незаконных формирований расстреливать тех, кто сложит оружие. Однако секретарь Совета Безопасности признал, что не уверен в достоверности этого сообщения».

Из этой информации следует: Москва предупреждает бандитов о том, что те из них, кто согласится сложить оружие, будут своими же чеченцами расстреляны(!). Скандал был на весь мир. Неприятности у радиослужбы – колоссальные. Не помогло и оправдание дежурного редактора, дескать, это сообщение пришло по телетайпу от очень серьезного агентства. Ему справедливо возразили: в тексте сообщения последняя фраза – о том, что и источник информации «не уверен в его достоверности», – должна была бы остановить радиожурналиста.

В эфире звучат радиосообщения разных видов.

Хроникальное радиосообщение отличается лаконизмом, информационной емкостью. Оно звучит 10–15 секунд. Это своего рода расширенный лид. Более развернутое сообщение обогащается описанием важных подробностей, деталей, содержит некоторые пояснения, примеры и обычно длится 30–40 секунд. Озвученное радиосообщение включает в себя небольшую документальную запись, сделанную на месте события, или голос очевидца. Такая радиоинформация напоминает краткий репортаж. Радиосообщение с комментарием содержит элементы анализа и оценки, что делает его более объемным. Но к такому приему выпуска новостей редакторы прибегают редко, лишь в том случае, когда новость необычна и требует пояснения. Комментировать ее должен специалист, авторитетный человек, которому доверяют и которого хорошо знают слушатели. Такие оценочные тексты следует выносить за рамки самого радиосообщения. Недопустима оценка в тексте радиосообщения, если журналист не знает всех обстоятельств, влияющих на эту оценку.

С информационным радиосообщением могут выступать не только журналисты, но и очевидцы событий, специалисты, эксперты. В нем документальные факты являются основой, опорой рассказа, а аргументация дополняет их. Но это тоже не основательный анализ, не глубокая оценка, а пояснение, популяризация, толкование происшедшего. Такие сообщения могут звучать и по тексту, и без него.

Структура радиосообщения зависит от задачи оперативно сообщить важную новость. Поэтому особое значение приобретает здесь первая фраза, которая должна привлечь внимание аудитории. Причем в зависимости от характера новостей на первое место может выходить значительность события, его занимательность или необычность.

Восприятие на слух требует закрепления самого важного материала. Главная мысль, факт, особенно имена, географические названия могут повторяться, варьироваться в начале и в конце сообщения.

Хотя радиосообщение представляет собой небольшой текст, эта малая форма требует основательной подготовки, умения и опыта журналиста. И так как выразительные средства радиожурналистики используются в этом случае минимально, особое значение приобретают здесь язык, стиль и интонация звучащего голоса.

Язык информационного сообщения, как мы уже говорили, должен быть доступным, ясным, простым и точным, а стиль – лаконичным, предельно кратким, ориентированным на разговорный вариант литературного языка и нейтральную лексику. Особенно неприемлем для радио административно-бюрократический стиль. Тяжело диктору читать, а слушателю воспринимать текст, составленный из длинных фраз, с нагромождением терминов, как, например, в приведенном ниже сообщении, которое состоит практически из одной фразы:

«Пресс-служба главы администрации области сообщает: на своем заседании областная энергетическая комиссия решила до уточнения цен на топливо принятия соответствующих нормативных актов Правительства Российской Федерации по государственному регулированию тарифов на энергию в 95 году и согласно прогнозу динамики цен в сфере материального производства на 95 год, подготовленного Министерством экономики Российской Федерации, установить с 1 января 95 года для потребителей области следующие тарифы на электрическую и тепловую энергию для промышленных и приравненных к ним потребителей с присоединенной мощностью – 750 киловатт и выше...»

Эту фразу и читать-то трудно, не то чтобы воспринимать на слух! Поэтому тут неизбежен обратный эффект: не возбуждение интереса к этой информации, а «отталкивание» от нее, а то и открытое раздражение слушателей.

Важную часть радиосообщения нередко составляют цифры, которые также требуют специального обращения. По возможности их нужно избегать, сокращать до минимума, в частности крупные цифровые данные. Цифры можно округлять. Трудно воспринимать на слух данные в процентах (так как они относительны), особенно если материал перегружен ими.

В тексте радиосообщения не следует увлекаться иносказаниями – «кавычками», передающими иронию, сарказм, скрытый смысл. Нежелательны также – это тоже рекомендации психологов – слова «так называемый», «пресловутый».

Малоизвестные географические названия должны «привязываться» к общеизвестным. Например, к сообщению о небольшом городке, поселении, названия которых ничего не говорят слушателям, необходимо добавить: «близ Москвы» или «около Новосибирска» и т.д.

Особого внимания требуют сокращения. Во-первых, некоторые из них труднопроизносимы, а во-вторых, что более важно, не все они могут быть понятны слушателям. Приведем пример: «На территории НКР...» («Радио России») – следовало сказать: «На территории Нагорно-Карабахской республики...»; «Вчера в Москве не работало большинство АЭС...» («Маяк») – надо: «Вчера в Москве не работало большинство автозаправочных станций».

При редактировании текста следует ограничить употребление техницизмов, специальных терминов, известных ограниченному кругу людей. Если же избежать употребления последних нельзя, следует пояснить их. Текст перед выдачей в эфир обязательно нужно прочитать вслух, проследить, нет ли в нем трудных для произнесения стыковок слов, на которых можно споткнуться, или неблагозвучий (они могут состоять из частей двух слов, например в сочетании «...встрече с экс-президентом...» без паузы прочитывается существительное «сэкс»).

Мы говорим о строгости языка информации. Однако так как сообщения затрагивают самые разные темы, то, следовательно, и стили могут использоваться самые разные. Язык информации не следует понимать как официально-канцелярский, приподнято-торжественный или ритуально-вещательный. Лексика разговорной речи приближает слушателя к информации, особенно к той, в которой он заинтересован лично.

По радиостанции «Маяк» прошло следующее сообщение: «Наконец-то наши государственные власти услышали рыдания обманутых вкладчиков и растрогались. На днях президент подписал несколько документов относительно рынка ценных бумаг. Более того, в Комитете по бюджету, банкам и финансам Госдумы уже вырисовывается законопроект по этим проблемам. Предполагается уничтожить тропинку, по которой дружно прошагали МММ, "Тибет" и иже с ними». Благодаря использованию в данной информации разговорной лексики («услышали рыдания», «растрогались», «дружно прошагали», «иже с ними») тема, волнующая многих людей, становится понятнее им и ближе, чем если бы она прозвучала на языке официальном.

Индивидуализация текста радиоинформации проявляется и в умении журналиста выразить свои эмоции, в творческой манере подачи материала. М. Зарва, исследовавшая особенности языка радиопередачи, пишет: «Все поиски радиожурналистами запоминающегося начала информационной заметки, эмоционального ключа, яркой, нешаблонной формы выражения есть процесс прежде всего поиска своего видения мира, своего умения наблюдать, замечать существенное, его оценивать, обобщать».

Но рамки радиосообщения очень узкие для самовыражения радиожурналиста, и здесь на помощь ему приходят другие информационные жанры: радиоинтервью, радиорепортаж, радиоотчет. Основываясь на документальных фактах, они значительно расширяют возможности журналистов и в отражении событий, и в выражении своего авторского «я».

Интервью. Радио всегда обращено к аудитории, оно диалогично уже по самой своей природе. Поэтому жанр интервью, диалог по сути, является одним из самых характерных для вещания. Он выражает его сущность, потому это и один из самых распространенных жанров радиожурналистики. С его помощью журналист может решать многие вопросы информирования аудитории, освещать самые разнообразные темы.

Радиоинтервью – коммуникативный акт между интервьюируемым, журналистом и слушателем. Его цель – получение актуальной, интересной информации от компетентного, сведущего человека. Суть этого жанра – чередование вопросов и ответов, которые представляют собой единое смысловое и эмоциональное целое, объединяемое одной темой.

Специфика радиоинтервью заключается в том, что корреспондент записывает материал на пленку или передает его сразу в эфир. Это живой, звучащий разговор. Если для газеты журналист заранее пишет текст, литературно обрабатывает материал, может уплотнять, сжимать фразы, сказанные собеседником, выражать его мысль более четко, может переписать, изменить форму своих вопросов, то радиоинтервью рождается во время проведения разговора. Техническая запись в таком случае становится творческим процессом, дающим конечный результат. Позже, если беседа идет в эфир не сразу, журналист может смонтировать ее, убрав второстепенное, некоторые длинноты, но изменить сам процесс разговора, характер беседы он не может.

Интервью, передающее живые голоса участников разговора, более документально и более эмоционально. Журналист в нем – посредник между носителем информации и аудиторией, и посредник активный, творческий. Работа над интервью требует от него большой подготовки и профессионального мастерства, особенно если передача идет в прямом эфире.

Структурно радиоинтервью состоит из трех частей: небольшого вступления, основной части и заключения. Во вступлении слушатели вводятся в тему, представляется собеседник, при этом важно подчеркнуть, почему журналист обратился именно к этому человеку, ссылаясь на его авторитет и компетентность.

Приведем пример правильного начала интервью:

 

Ведущий. Сейчас всех волнует, как будут складываться цены на продовольственные товары в начинающемся 1995 году.

Наш корреспондент встретился с членами Государственной Думы России, занимающимися этими проблемами, и попросил их рассказать об ожидаемой ситуации на продовольственном рынке.

(Корреспондент представляет участников разговора.) («Радио России»)

Здесь во вступлении к разговору ставится вопрос, выносится тема, волнующая многих россиян, и к ее обсуждению привлечены компетентные люди.

А вот пример неудачного выбора собеседников:

 

Корреспондент. Проблема преступности сейчас едва ли не главная в нашей стране. Социологи говорят: заботу о своей безопасности 60% россиян ставят сразу же после озабоченности ростом цен.

Как работают органы внутренних дел? Как справляется со своими обязанностями наша милиция? Мы решили взять интервью у оперативных работников областного Управления внутренних дел.

(Следует беседа с оперативниками, рассказывающими об успешной борьбе с преступниками.)

 

В этом вступлении также звучит актуальная тема – тема роста преступности и поставлена важная проблема – борьба с ней правоохранительных органов. Но выбор собеседников явно неудачен. Конечно, представители милиции будут ведомственно заинтересованы отвечать на вопросы. Если бы во вступлении прозвучал вопрос, сформулированный иначе, например: чем характеризуется современная преступность? как вооружены преступники? – то обращение к работникам милиции было бы оправданно. Но для оценки их работы следовало бы обратиться к самим жителям.

Важно овладеть вниманием слушателей с первой минуты. Для этого опытные журналисты ищут самый интересный вопрос, используют необычный зачин, интригующее начало. Вот один из примеров творческой лаборатории аса журналистики Л. Маграчева:

 

Корреспондент. Внимание, наш микрофон – на одном из ленинградских заводов, где я буду беседовать с главным инженером. Сейчас... Он только закончит говорить по телефону.

(И отчетливо слышно, как инженер спрашивает кого-то: «Сколько мы сегодня изготовили пушек? Сто двадцать? Маловато. А танков? Триста пятьдесят? Это лучше. А самолетов? Тридцать пять? Скверно. Неужели и с минометами подкачали? Всего двести? Это ужасно».)

Главный инженер вешает трубку, а я говорю:

– Какой же завод в Ленинграде делает всю эту важную военную продукцию?

А дальше сам отвечаю на свой вопрос:

– Есть такой завод, а продукция, которую он производит, – последовала длинная пауза: – Детские игрушки... И пошла беседа с главным инженером.

 

В основной части интервью идет развитие темы, раскрывается суть беседы. Заключение подводит итог разговору.

Каковы здесь могут быть ошибки начинающего журналиста?

Нередко вступление бывает затянутым, интервью в таком случае перегружается текстом корреспондента. Или, наоборот, – отсутствует концовка. В заключение обязательно нужно повторить фамилию собеседника. Если интервью звучит более 10 минут, собеседника следует еще раз представить в середине разговора. Если читатель газеты всегда знает, с кем проводится интервью, то на радио слушатель может подключиться к передаче не с самого ее начала и не знать, кто у микрофона. На телевидении эта проблема решается бегущей строкой.

Часто интервью ошибочно принимают за беседу, однако это разные жанры. Они различаются ролью, какая отведена в них журналисту. В интервью журналист только задает вопросы, в беседе же он равноправный участник диалога: может высказывать свою точку зрения, проиллюстрировать мнение собеседника, спорить с ним. Беседа, как правило, жанр аналитический.

Очень важно, чтобы журналист, берущий интервью, чувствовал себя уверенно с собеседником. В рекомендациях Би-би-си говорится: «...интервью получается удачным и содержательным, если оно оказывается беседой двух равных собеседников». Но не так уж часто журналист может быть равным собеседником по знаниям, социальному положению, ведь ему приходится встречаться с людьми самых разных профессий – писателями, учеными, политиками, экспертами. Рекомендации эти надо понимать как совет к серьезной подготовке перед встречей с собеседником. А вот умение почувствовать себя психологически равным собеседнику приходит с опытом.

Л. Маграчев советует: «Уважайте собеседника, стараясь поддерживать с ним разговор, не бойтесь поспорить, но обязательно выслушайте его мнение, не перебивайте его на полуслове, дайте закончить мысль».

Наиболее распространенный объем интервью – от 2 до 8 минут. Оптимальное интервью содержит 5–6 вопросов.

Существует и проблемное интервью – с элементами анализа, оценкой ситуации. Интервью-портрет дает более полное представление о человеке, оно может звучать до 20 минут и содержать вопросы, направленные не столько на получение информации, сколько на раскрытие внутреннего мира героя. В таком интервью журналист помогает своему собеседнику проявить себя в полной мере.

К информационным видам интервью относятся протокольное интервью, интервью-анкета, пресс-конференция.

Протокольное интервью несет официальную информацию о встрече политического деятеля, например в аэропорту, или на вокзале, передает беседу с представителями власти по поводу какого-нибудь торжества, мнение гостей о городе, о каком-либо событии. Вопросы такого интервью обычно стандартны и известны заранее.

Интервью-анкета предполагает оперативный экспресс-опрос на улицах города, в залах заседаний, концертных залах, в фойе театра, на стадионе и т.п. Как правило, задается один вопрос типа: чем знаменателен был для Вас уходящий год? что Вы ждете от Нового года? как Вы относитесь к вступлению в НАТО стран Восточной Европы? Вопрос в интервью-анкете должен быть актуальным и интересным для широкого круга слушателей.

Пресс-конференция проводится с участием представителей различных средств информации. Для радиожурналиста трудность заключается в записи ее на радио. Технические возможности фиксации вопросов в зале и ответов тех, кто проводит встречу, здесь намного сложнее.

Проведение интервью в любой его форме требует предварительной работы, которая начинается с выбора собеседника. Это должен быть специалист своего дела: представитель творческой интеллигенции, руководитель предприятия, организации и т.д. Но журналист не всегда выбирает героя сам. Иногда только определенное конкретное лицо может дать интересующие слушателей сведения, оно и становится собеседником.

Однако в любом случае журналист должен стараться как можно больше узнать о своем будущем собеседнике (от его товарищей, родственников, сослуживцев), иметь представление об особенностях его характера, о манере общаться, знать его сильные и слабые стороны, знать, как говорит его будущий герой. Человек, умеющий выражать свои мысли кратко, но в то же время емко, легко и эмоционально, – находка для корреспондента. Но самое главное в подготовке к интервью – это знакомство с темой разговора. «Наша задача, – пишет о работе интервьюера известный мастер радиожурналистики А. Ревенко, – помочь собеседнику выделить главное. Для этого нам самим нужно быть сведущими людьми». И здесь журналисту может помочь его досье. Конечно, лучший вариант, когда корреспондент специализируется в той или иной области и идет брать интервью по своему «профилю». К сожалению, так бывает не всегда. Если журналист собирается вести интервью с писателем, художником, артистом, ему нужно познакомиться с особенностями их творчества.

У начинающих журналистов, осваивающих жанр интервью, может создаться впечатление, что брать интервью – не такое уж трудное дело: найти разговорчивого собеседника, включить микрофон – и дело сделано. Это мнение ошибочно. Кажущаяся легкость грозит легковесностью, рыхлостью материала. Интервью требует логики развития диалога, органичного движения мысли, насыщения интересным содержанием.

Интервью имеет композицию и сюжет. Их основу составляют вопросы журналиста. Именно они определяют качество материала и его внутреннюю структурную организацию.

Вопросы – главный «инструмент» журналиста в интервью. Следует избегать такой постановки вопроса, в которой уже заложен ответ или его часть. В противном случае можно услышать лишь однозначные: «Да», «Нет», «Конечно», «Я с вами согласен». Вот фрагмент интервью с руководителем Ансамбля народной музыки «Балалайка» (речь идет о новогоднем праздничном концерте, на котором выступали артисты):

 

Корреспондент. У меня есть такой вопрос: Вам, наверное, интересно смотреть, как ведут себя дети? Да?

Ответ. Да.

 

Следовало бы спросить так: «Что Вы чувствуете, когда наблюдаете на концерте за поведением детей?» Или: «Что Вы испытываете?..»

Обратим внимание еще на одну весьма распространенную ошибку корреспондента: не следует вопрос предварять фразами типа: «А не могли бы Вы ответить на такой вопрос?», «Я хотел спросить Вас...», «Меня волнует вопрос...» и т.д. Они лишние, как и фраза «У меня есть такой вопрос» в разбираемом выше тексте. Журналист должен формулировать содержание вопроса сразу.

Нередко, заранее узнав нужную информацию у собеседника, корреспондент включает ее в свой вопрос, уже тем самым обедняя ответ. Такой тип вопроса можно было бы назвать «предвосхищающим» ответ или его часть. К этому типу ошибок относится и слишком сухое, чисто «информационное» представление собеседника, и отсутствие вопросов корреспондента.

Например, журналист берет интервью у одного из руководителей крупнейшего акционерного общества, занимающегося строительством и эксплуатацией газопроводов. Речь идет о проблеме, имеющей в буквальном смысле слова планетарное значение: о внедрении вместо металлических труб синтетических. Мировая проблема, с которой связаны миллиардные финансовые прибыли или потери! А с чего начинает журналист?

– Иван Иванович, я так понимаю, что Вас пригласили сюда для обмена передовым опытом, который Вы накопили. Судя по всему, так?

Вопрос, отметим сразу, не обременен интеллектом ведущего, да и по ритму построения фраз чувствуется, что ему вроде бы и говорить с гостем не о чем. Но каков вопрос – таков и ответ: гость неопределенно хмыкает, дескать, да, для обмена опытом.

И тут журналист, вместо того чтобы увлечь слушателя рассказом о решении уникальнейшей технической задачи, восхититься или хотя бы усомниться в том, что какому-то Запсибгазпрому удалось решить задачу, которая не поддавалась ни американцам, ни немцам в течение многих лет, вместо того чтобы, наконец, поинтересоваться, на какой стадии находится сейчас разработка этой новой технологии, вместо всего этого он погружает и собеседника, и слушателя, и себя в чудовищную скуку чисто формального подхода к делу:

– Всем известно, что из-за того, что какие-то детали не продуманы, большое дело тормозится из-за каких-то мелочей. У вас создана инфраструктура, чтобы, скажем, по заказу обеспечить комплектацию полностью?

Совершенно очевидно, что корреспондент «отрабатывает номер», что ему неинтересны ни собеседник, ни проблема, и оттого его профессиональная скука неизбежно завладевает и слушателем.

Вопросы должны способствовать всестороннему рассмотрению темы. Собственное мнение может быть высказано на разных уровнях: поверхностном, углубленном, раскрывающем особенности взгляда собеседника. Надо избегать примитивных вопросов.

Еще одна ошибка начинающих журналистов – нагромождение вопросов. Когда в одной фразе поставлено два, три вопроса и более, интервьюируемый не знает, на какой из них ему отвечать и отвечает обычно или на последний, или на тот, который лучше запомнил.

Если, например, беседу со специалистом по страховой медицине корреспондент закончит таким каскадом вопросов: чего бы вы хотели пожелать в Новом году всем медикам, больным? чего избежать? куда идти дальше? – то собеседнику трудно будет на них ответить. И не только из-за их обилия. Как можно пожелать чего-то сразу и медикам, и больным? Что значит вопрос «чего избежать?» Как понимать «куда идти дальше?» И собеседник, естественно, ответит на часть первого вопроса: пожелает успехов медикам. Если же корреспондент действительно хотел услышать пожелания специалиста, он должен был спросить так: «Что бы Вы пожелали нашим слушателям в Новом году?»

Несомненно, собеседнику будет трудно ответить и на путанный, нечеткий вопрос. Так, в уже упоминавшемся интервью с руководителем музыкального ансамбля «Балалайка» корреспондент говорит: «Сейчас не часто встретишь любовь к народной музыке. Ведь, кроме "спасибо", вы ничего не получаете. Эта любовь к русскому музыкальному искусству, может быть, в Вас как в человеке больше всего и заложена. Откуда это у Вас? Из семьи? Из генов? Как у Вас это было? Или не помните? Или Вы не думали над этим?»

Кроме того, что здесь задано слишком много вопросов, они очень сумбурны. Почему корреспондент спрашивает о любви к русскому музыкальному искусству (это очень широкое понятие), когда речь идет лишь о народной музыке? Что значат слова «может быть»? Они воспринимаются как подсказка, которая мешает собеседнику отвечать самостоятельно.

Следует также помнить, что, готовясь к интервью, журналист должен иметь в запасе значительно больше вопросов, чем он может задать. Очень важно следить за ходом разговора. Вопросы должны возникать и в процессе общения у микрофона, тогда беседа приобретет нужный масштаб, запланированный заранее, глубину, которая создается совместным творчеством у микрофона. Импровизация журналиста, возникновение вопроса, вытекающего из самого разговора, только поддержат интервьюируемого.

Чтобы слушатель смог стать опосредованным участником разговора, материал должен быть обращен к его мыслям и чувствам.

Мы уже говорили о том, что вопросы – композиционный и структурный стержень интервью. Но они могут и «рассыпать» материал, если будут допущены логические ошибки ведения беседы. Наиболее часто встречающиеся из них – длинные монологические ответы и «дробный» разговор. Разумное сочетание вопросов и ответов создает равновесие диалога, его соразмерность. Искусство интервьюера как раз и заключается в умении управлять разговором, «дирижировать» потоком информации.

Журналист должен учитывать и то, как говорит его собеседник: быстро или медленно. Для записи интервью лучше всего средний темп речи собеседника – 80–90 слов в минуту. Сам характер вопросов требует определенной атмосферы размышления.

Репортаж – самый распространенный жанр вещания. Он реализует все возможности радио, использует его специфику в полной мере. В радиорепортаже сочетаются сильные стороны информационного радиосообщения: оперативность, актуальность, емкость текста – и элементы публицистики: оценка происходящего события, его эмоциональное отражение, образное описание.

Основные жанровые признаки радиорепортажа – документальность, достоверность, оперативность, которые базируются на актуальности информации, а его задача – отражать события, связанные с воплощением информационного, временного процесса их свершения.

Репортаж связан с временным материалом, отсюда его событийность, новизна, динамичность. Чаще всего он посвящается актуальному, общественно значимому событию или теме, представляющей интерес для значительной части аудитории (запуску космического корабля, открытию выставки, спортивному состязанию, интересному происшествию и т.д.).

Репортаж – рассказ очевидца. Репортер всегда должен находиться на месте события. Он обязан донести до слушателя живую картину происходящего, помочь ему воссоздать ее зрительное представление. Поэтому в радиорепортаже важны три эффекта: достоверности, присутствия и сопереживания.

Итак, в репортаже присутствуют, с одной стороны, факты, фрагменты ситуации, определенные каким-либо событием или действием, – и они должны быть объективными, отражать самое яркое и характерное; с другой – репортер с его способностью увидеть эти события или действия и отобрать из происходящего на его глазах самое значительное, интересное, оценить его, дать возможность участникам события высказать свое мнение о происходящем.

Перед газетчиком, готовящим репортаж, стоят те же задачи, но его главное оружие – это письменное слово; в отличие от радиорепортера он имеет возможность уплотнить текст, используя выразительные средства письменной речи. Радиорепортер же творит в момент записи. В его рабочем багаже средства радиожурналистики: звучащее слово, документальные шумы, музыка. Он создает звуковой образ происходящего, и этот образ должен воздействовать на воображение слушателя.

Существует три вида репортажа, каждый из которых – событийный, проблемный, познавательный – модифицирует те или иные аспекты жанра. Классическим видом жанра является репортаж, идущий в эфир прямо с места события. Его образец – радиорепортаж со спортивных соревнований. Но нередко слушателям предлагаются и радиорепортажи, предварительно записанные на пленку.

Проблемный репортаж обычно начинается с места какого-либо действия. Например, репортаж о сложностях автомобильного движения в большом городе лучше всего начать с живой сценки на улице, с описания потока транспорта, с интервью в отделении милиции, у поста ГАИ или мэрии города. Проблема в таком репортаже ставится и рассматривается на конкретных фактах. Сам жанр не дает возможности углубиться в корни проблемы. Цель такого радиорепортажа – дать слушателям представление о проблеме с помощью документальных записей.

Познавательный репортаж может содержать только информацию, но может и затрагивать проблему. Главная его цель – познакомить слушателей с тем новым, интересным, что происходит в науке, медицине, производстве. Адреса таких репортажей – лаборатория, кафедра вуза, цех, аэродром, выставка...

Репортаж – жанр синтетический: он может включать в себя элементы зарисовки, интервью, комментария. И здесь начинающий журналист сталкивается с рядом трудностей. Текст радиорепортажа должен органично соединять все эти элементы. Они должны взаимодействовать, «играть» на раскрытие главной темы.

Каковы же отличия элементов других жанров в структуре радиорепортажа? Зарисовочные фрагменты, описание места и времени, обстановки не должны быть затянутыми, в противном случае они будут разрушать единство репортажного материала. Увлечение лирическими отступлениями, второстепенными деталями отвлекает внимание слушателя, ведь он в это время не видит того, что видит журналист.

Интервью в радиорепортаже берутся непосредственно на месте события. В них неизбежно присутствует атмосфера происходящего. Если в обычном интервью журналиста интересует в первую очередь актуальная информация, то в интервью радиорепортажа он должен направлять разговор на характеристику самого события или на проблему, обсуждаемую его участниками. Запись интервью на месте события, в окружении других людей требует от корреспондента не только находчивости, психологической уверенности в себе, но и умения передать эту уверенность собеседнику. «Искусство радиорепортера, – писал журналист Ю.А. Летунов, – заключается в том, что он должен в происходящем событии выбрать такой момент или сознательно поставить героя в такую ситуацию, чтобы они раскрылись максимально ярко и полно, а главное – естественно и органично».

Интервью в репортаже должно быть динамичным, кратким, выразительным. Растянутые интервью, их обилие деформируют радиорепортаж. Рассмотрим пример.

Корреспондент ведет репортаж с выставки «Все для дома». Он (на фоне шума зала, где слышен гул голосов) очень коротко представляет место, откуда ведется репортаж, а далее одно за другим следуют интервью с ее участниками. Вот некоторые их фрагменты:

 

Корреспондент. Мое внимание привлекли какие-то очень красивые платья, не только платья, а что же это такое еще?

Голос. Здесь и костюмы, и плащи, и блузоны, вообще все, что нужно...

Корреспондент. Для женщины.

Голос. ...для женщины (смеется).

(Идет фраза, которую нельзя разобрать, – мешает шум.)

Корреспондент. Вот я вижу какие-то цветочки, необыкновенно красивые цветочки.

Голос. Это объемная вышивка, старинный такой прием; когда имеют только грубые ткани и грубые нитки, можно все-таки шить очень красивую одежду.

Корреспондент. Но здесь не грубые ткани и грубые нитки...

Голос. Нет, посмотрите, – это неотбеленная ткань.

(Шум зала.)

Корреспондент. Вот вроде бы издали брюки обычные, а на самом деле в них заложено даже некое изобретение. Спрашиваю у нашего белорусского гостя: а Вы ведь из Белоруссии, да?

Голос. Да, я из Белоруссии. Из Минска.

(Начинает рассказывать, что же это за необыкновенные, немнущиеся брюки.)

 

Этот репортаж звучал в эфире 8 минут и весь состоял из подобных разговоров. Остановимся на ошибках журналиста.

Прежде всего в репортаже практически нет описания выставки, не сказано, кто в ней участвует, кто ее посетил. Нет ни одного интервью с посетителями, а они как раз и могли бы рассказать, что же здесь интересного. Журналист не представляет своих собеседников. В некоторых местах естественный шум, который, конечно же, нужен (он демонстрирует место события и говорит о популярности выставки), забивает голоса людей. Репортеру следовало бы вести беседу с участниками выставки, отойдя чуть в сторону от скопления людей. Во фрагменте интервью о платьях он перебивает собеседницу: «...для женщин» – подсказка совершенно бессмысленна: и так ясно, что платья предназначены женщинам, да и собеседница сказала бы об этом сама. Обращает на себя внимание и небрежность языка журналиста в первом фрагменте: повтор слов «вот», «красивые». Вторая фраза могла бы звучать так: «Сейчас мое внимание привлекла необыкновенная расцветка».

В интервью с гостем из Белоруссии журналист «опережает» события. Вместо того чтобы спросить: «Откуда Вы к нам приехали?» и попросить представиться, корреспондент допускает двойную ошибку: откуда он знает, что гость из Белоруссии? А его вопрос «А Вы ведь из Белоруссии, да?» подразумевает утвердительный ответ. Но, если знаешь, зачем спрашивать? Второй вопрос должен был звучать так: «Что же интересного Вы привезли на выставку?» А журналист уже знает о новинке: «В них заложено даже некое изобретение».

Репортаж обрывается на словах последнего выступающего с очередным пояснением. В нем нет концовки, которая суммировала бы впечатления от выставки

В радиорепортаже также не должны преобладать элементы комментария. Их задача пояснить, растолковать слушателям то, чего они не видят, т.е. вычленить из происходящего самое главное, но не интерпретировать его глубоко, с привлечением дополнительных аргументов, без которых невозможен серьезный анализ, а дать простор для размышления и воображения самим слушателям.

«Радиорепортаж, – утверждает Ю.А. Летунов, – имеет свои особенности структуры, свои тонкости. Репортаж – это маленькое, но законченное произведение, с завязкой, кульминацией и развязкой. Он должен быть драматичен». Событие диктует репортажу сюжет. Однако в выборе эпизодов, в архитектонике материала велика роль автора. Журналист в репортаже активен, он всегда в центре не только события, но и самого репортажа. Он и дирижер материала, и режиссер, и оператор, и, естественно, ведущий. Представление героя-собеседника, участника события, требует от журналиста определенного мастерства. И нередко, не придавая этому значения, репортер совершает типичную ошибку, и его герой, вместо того чтобы повернуть событие еще одной гранью, становится в материале «балластом», лишним голосом. Эти просчеты заметны для слушателя.

Вот фрагмент из популярной «новостной» программы:

 

Ведущая. В Николаеве с Нового года украинская телекомпания «Тонис» начинает свою работу по спутниковому каналу, и называется он «Славянский базар». Репортаж нашего корреспондента Ивана Петкова.

(На фоне музыки, пения)

Корреспондент. Я в студии, где идет запись одной из передач «Славянского базара».

(Музыка выводится, звучит громче)

Звучат украинские колядки, новогодние, рождественские, на мови – языке, понятном и полякам, и сербам с хорватами, и болгарам, и россиянам:

 

Сею, вею, повеваю,

С Новым роком поздравляю!

 

С Новым годом, значит, мы вас всех поздравляем. Новогодняя колядка – и мудрость, и радость праздника. Так считает и председатель агрокооперации «Украина», что в Каменске под славным Очаковым, Юрий Васильевич Радченко.

Радченко. Сегодня все колхозники бесплатно получают из нашей хлебопекарни хлеб. Все дети на Новый год, на Рождество получают подарки.

Есть и хлеб, и зерно, и конфеты.

 

Журналист ведет свой рассказ в репортерской манере. По форме это действительно радиорепортаж: хорошо «работает» на текст звуковой фон первой части, когда репортер находится в телестудии. Но чем мотивировано появление там председателя аг-рофирмы? Его представление надуманно. Откуда мы знаем, что он считает колядку «и мудростью, и радостью праздника», ведь сам Радченко об этом не говорит. Это формальное соединение героя и места события разрушает ткань репортажа. Где теперь находится репортер? Мы уже не слышим музыки и шума телестудии. Что же рассказал журналист о самой студии?.. И, как и в репортаже с выставки, здесь также нет резюме журналиста.

Композиция радиорепортажа должна быть подчинена освещению события. Информационного повода может и не быть, но передача сведений о происходящем на том месте, куда пришел репортер, обязательна.

На открытие выставки-ярмарки, посвященной туристическому бизнесу, собрались представители множества туристических фирм из России, из-за рубежа, руководители различных страховых компаний и другие заинтересованные в этом бизнесе люди. Все взволнованы ситуацией: финансовый кризис августа 1998 года поставил под сомнение не только выполнение ближайших обязательств, но и само существование этого вида бизнеса – у людей просто не оказалось денег для турпоездок. Между тем выставка-ярмарка готовилась долго и представила множество соблазнительных вещей, которые, конечно же, в другой экономической ситуации могли бы привлечь достаточно широкий круг клиентов.

Несколько дней по выставке ходили главным образом случайные люди, деловых посетителей почти не было, зато корреспонденту без труда удавалось фиксировать на пленке разговоры и споры хозяев туристических организаций на темы: а что теперь делать со всем этим богатством? и что будет с уже подписанными контрактами? и кто, наконец, сможет платить за эти роскошные купальники, предназначенные для прогулок на гавайских пляжах, и утепленные палатки, в которых так уютно ночевать в тайге или на берегу Белого моря?

Но оценить по достоинству всего этого журналист не сумел, зато он обошел официальных руководителей и собрал сведения об их прошлых успехах. Получилась обычная газетная заметка, прочитанная у микрофона. Былые успехи вовсе не означали продолжения их в будущем. Это были рассуждения о качестве прошлогоднего снега. Будущее же, изложенное языком сухих плановых цифр, выглядело не слишком реальным.

К тому же журналист не потрудился даже просто сообщить, что было представлено на стендах. Вместо того чтобы рассказать слушателям о том, например, какие замечательные зонтики изобретены, чтобы нежиться под ними на золотом песчаном пляже, когда светит солнце, или поведать, как можно даже при относительно небольших затратах посетить египетские пирамиды, – вместо этого журналист обрушил на слушателя цифры, артикулы, юридические термины, загадочные (и нерасшифрованные!) географические названия и т.д.

К репортажу все это не имело ни малейшего отношения. Жанр явным образом «сместился» в сторону служебного сообщения, которое, может быть, было бы интересно узкому кругу слушателей, но уж никак не подходило для широкой аудитории.

Очень важно начало радиорепортажа. И важно оно не только потому, что в нем дается мотивировка выбора темы, события и информация о его месте и времени, – эти информационные данные вводят слушателя в курс дела, настраивая его на определенные ожидания. Начало должно заинтриговать слушателя. Для этой цели может быть использован необычный журналистский «ход», яркая характеристика происходящего.

Вот еще один пример из творческой лаборатории известного радиожурналиста Л. Маграчева.

 

Диктор объявляет: «У микрофона Лазарь Маграчев». И раздается львиное рычание. Чуть дав ему позвучать, корреспондент с явной улыбкой говорит:

– Вы не пугайтесь, ребята, это не мой голос, он у меня не такой страшный – это львы, они сбежали из зоосада и бродят по ленинградским улицам. Это я, конечно, шучу, но, между прочим, у нас в Ленинграде и львов, и других самых различных зверей можно встретить сколько угодно, нужно быть только любопытным.

И дальше идет рассказ о высеченных из камня скульптурах зверей, которые украшают город на Неве.

 

Настроение создано, контакт с аудиторией установлен.

Иногда журналист прибегает к использованию характерной звуковой детали, которая становится лейтмотивом всего материала. Звуковая картинка события может нести в себе большую эмоциональную информацию. Задача корреспондента в этом случае – пояснить, что происходит, чтобы у слушателя создалось зрительное впечатление:

 

(Шум большой толпы, протяжная мелодия голосов, прихлопывание, притопывание.)

Корреспондент. По дороге из Чечни я едва ли не от каждого собеседника слышал фразу: «Только не ври, только скажи всю правду о положении у нас». И выполнить эту просьбу было, пожалуй, самым трудным во время командировки в Чеченскую республику.

(Гул усиливается, слышны крики: «Ал-ла, ала-ла-ла, ала-ла, ала-ла!»)

Все время, прекращаясь только к ночи, напротив президентского дворца в Грозном шумит митинг. Подпевая себе, танцуют старики и молодые эмоциональный танец-заклинание.

 

Несколько секунд звучания митинга оказывают сильное воздействие на слушателя. Так записи, если их давать в тексте «пунктирно», держат репортаж в одной тональности. В данном случае он «окрашивается опасностью».

Особенно удачным является начало репортажа, когда звуковой образ, звуковая деталь сочетаются со словесным литературным образом. Как был создан и использован такой образ, рассказывает Аркадий Ревенко.

С детских лет была у него мечта: проехать в кабине машиниста. «Я и осуществил свою детскую мечту и был благодарен ей уже за то, что она подсказала, помогла найти изюминку». И вот журналист едет в кабине машиниста, ощущая впереди простор, и именно в этот момент рождается у него образ дороги как связи двух городов – Москвы и Ленинграда. Железной дороге и посвящен его радиорепортаж «Красная стрела» (так называют поезд, который ходит между двумя этими городами).

 

(Шум электровоза.)

Корреспондент. Москва с Ленинградом – что мать с сыном. Чем-то похожи, чем-то различны, но связаны друг с другом накрепко – вот именно, как мать с сыном, связаны. И будто всегда живут они, взявшись за руки. Это я дорогу имею в виду – Октябрьскую. Октябрьскую железную дорогу.

Люблю по ней ездить. В дневную пору хорошо – мимо подмосковных дачных мест, мимо Клина и Калинина, мимо лесов и тихих речек. Летом все зелено, глазу ласково, и зимой красота.

В ночную – тоже хорошо. В полночь в поезд сел – чайку попил, прилег, колеса баюкают, как маленького...

(Шум диспетчерской, переговоры, сигналы, свистки.)

Дальше следует рассказ журналиста о своем путешествии в кабине машиниста, о работе железнодорожников.

 

Необычайный звуковой эффект, характерная звучащая деталь требуют умелого использования. Такой прием хорош тогда, когда звук сам говорит за себя, а текст репортера лишь дополняет его. В данном радиоочерке шум служит звуковой декорацией, помогая описать место и время события, передать особенности происходящего.

Журналист должен специально тренировать свой слух. Полезно для этой цели записывать такие небольшие звуковые сюжеты, чтобы только по шуму можно было догадаться, где происходит сценка и что там случилось (например, записать в звуке праздничную демонстрацию). Умение слышать звуки, выделять их, знать «секреты» хорошей записи – немаловажная часть ремесла репортера.

Вот предполагаемый «шумовой» сценарий праздничного шествия: гул толпы (общий план) – сирена милицейской машины, команды, говор нескольких человек (ближний план) – реплика ребенка – шум движения колонны – лозунги – музыка – песня – надвигающийся шум ног (удаляющийся постепенно).

Эти звуковые сценки помогут при записи настоящего (речевого) радиорепортажа выбрать самые сочные, самые характерные звуки, выразить звуковой эпицентр события.

Кульминация события связана с его развитием. Именно в этот момент важно авторское отношение к происходящему, выделение главного, умение подчеркнуть это главное точным описанием или своей репликой.

Радиорепортаж требует и небольшого заключения, в котором журналист должен подвести итог, дать маленькое резюме. Например: «Итак, мы с вами присутствовали на открытии выставки работ молодых художников. Она открылась сегодня во Дворце культуры строителей и продолжится месяц...»

В заключение желательно повторить, что и где проходило. Нередко журналисты обрывают репортаж на описании деталей или, что еще хуже, на интервью с собеседником.

События бывают динамичными, зрелищными. Но нередко они не несут ярко выраженной динамики. И тогда журналиста подстерегает опасность вместо живого рассказа о происходящем перейти на отчет – протокольное описание официальной встречи.

Представьте, что вы получили задание подготовить репортаж с презентации какой-нибудь фирмы. Задание непростое, потому что как раз презентации событийно скучны и однотипны. Такой репортаж требует выдумки, фантазии при обрисовке происходящего, умения интересно подать самое главное, характеризующее данную фирму. Следует заранее узнать интересные факты, детали, которые обогатили бы протокольное событие.

Крупный российский город принимает руководителей всемирно известной фирмы «Вольво». Готова выставка новых автомашин, собрались деловые люди со всей России, губернатор, мэр и директор местной Торговой палаты. Произнесены соответствующие речи. Прозвучали ответные выступления на шведском языке, взаимные приветствия, возгласы. На пленку попал даже хрустальный звон бокалов шампанского. Но все это было бы нестерпимо скучно слушать даже тем, кто успел по достоинству оценить автобусы «Вольво», работающие на разных деловых маршрутах.

Корреспондент поступил иначе. Он придумал своеобразное звуковое соревнование моторов разных автомашин и автобусов, выпускаемых «Вольво». Причем состязались эти моторы не друг с другом, а с... часами. В этом случае в звуке материализовалась естественная метафора «работают как часы». Это было очень эффектно и, конечно, сразу привлекло внимание слушателей.

Достоинство этого репортажа заключалось и в его информационной насыщенности: характеристика автомобилей, возможности сотрудничества, экономические и таможенные проблемы, впечатления владельцев личных лимузинов и водителей городских автобусов, заключения о безопасности эксплуатации машин этой фирмы, сделанные начальником автоинспекции города. Благодаря использованию голосов участников презентации слушатели получили полное представление о ситуации. Кроме того, журналист умело чередовал краткие выступления (иногда одну-две реплики) с диалогами участников, которые будто бы «подслушал» случайно. И стандартная, скучная, протокольная ситуация расцветилась всплеском эмоций.

Важным выразительным средством радиорепортажа является звучащее слово. Оно передает мысль и эмоции говорящего. Смена речевых потоков, выступления у микрофона различных людей, смена ролей, ритма, темпа создают полифонию радиорепортажа. Здесь в отличие от радиосообщения и радиоинтервью уместны ассоциации, контрасты, метафоры. Трудность работы над радиорепортажем заключается в том, что журналисту на месте события нужно найти образное слово, точные эпитеты и сравнения, подметить характерные детали.

Велика роль импровизации в радиорепортаже. Этому журналист должен учиться на тренировочных записях – на улице, дома, в студии, описывая небольшие бытовые, жанровые сценки.

Радиорепортер должен обладать хорошим голосом и хорошей дикцией. Овладеть искусством свободно, непринужденно говорить у микрофона – значит сделать значительный шаг в овладении мастерством профессии репортера.

Большую роль в радиорепортаже играют и документальные шумы. Они служат звуковой декорацией.

Готовясь к репортажу, журналист обязан заранее побывать на месте события, представить будущие действия, выбрать для себя подходящее место, позаботиться о возможном передвижении, о смене точек записи, наконец, предвидеть, где будет самое характерное, «говорящее», «звучащее» место. Важно подумать и о том, где и как он будет выбирать собеседников, представлять их, о чем спрашивать. Импровизация хороша, когда она надежно подготовлена.

При передвижении с магнитофоном следует помнить о микрофоне: как и где его лучше выставить, каковы могут быть технические помехи.

Музыка в радиорепортаже присутствует как естественный звук во время события, усиливая эмоциональность передачи (если она, конечно, звучит). Шумы и музыка не должны заглушать голосов журналиста и участников события, которых он пригласил к микрофону. Умение вводить шумы и музыку для самостоятельного звучания и есть режиссерское чутье журналиста, проявление его опыта. Он должен слышать весь свой материал как бы со стороны, представлять себя и одновременно быть слушателем.

Монтаж радиорепортажа, как и монтаж интервью, если он опять-таки не идет прямо в эфир, поможет убрать все лишнее, малозначительное, сделать материал более емким. При монтаже нужно внимательно относиться к стыковке эпизодов. Диссонанс в этом случае легко угадывается и может вызвать недоверие у слушателей. Иногда журналисты добавляют уже в студии фрагменты своего описания. Следует помнить, что как бы ни старались они войти в тональность непосредственной беседы, в тональность записи на месте события, ее особенностей не повторить, репортаж неизбежно потеряет органичность и естественность звучания. Лучше оставить на пленке некоторые языковые огрехи, чем переписывать текст в студии.

Как добиться краткости, лаконичности и в то же время информационной плотности и образности языка? Говорить свободно, интересно, по-деловому – дар. Он есть не у всех. Значит, нужно развивать в себе это умение. Один из способов – написать текст, затем пересказать его своими словами, не заглядывая в запись. Это даст возможность заметить свои слабые места (длинноты в описании, неумение четко поставить вопрос или кратко представить собеседника), работать над их устранением и в конечном итоге добиться емкости литературного текста. Другой способ – записать на пленку радиорепортаж с эфира и внимательно изучить его с точки зрения структуры и постановки вопросов. Заметив чужие ошибки, нужно постараться устранить их в своем учебном пересказе данного материала у микрофона.

При ведении репортажа с масштабного события, крупного спортивного праздника, с манифестации или со съезда, с многочисленного митинга репортеры могут работать вдвоем-втроем. Это дает возможность подстраховать друг друга, осветить событие с разных сторон, дать его панораму. Переключение с одного микрофона на другой создает передышку для журналиста, а значит, возможность собраться и, если нужно, перестроиться. Такие радиорепортажи ведутся из передвижной радиостудии. И «дирижирует» ими звукорежиссер.

Радиорепортаж – информационный жанр, но он соседствует на радио с комментарием и композицией – жанрами, в которых преобладают аналитическое начало в первом случае и художественное – во втором.

Радиоотчет. Отчет в журналистике, как правило, отличается от научного официального отчета более краткой, динамичной и емкой формой. В основе делового отчета лежит описание итогов определенной работы, пути достижения ее результатов. Здесь важно показать ее этапы и характерные признаки. Значим сам ход достижения результатов, сам процесс выполнения какого-то поручения. В журналистском отчете, если речь идет об освещении конференции, совещания или какой-либо встречи, корреспондент по ходу дела «монтирует» процесс изложения информации: отбирает ее, «прессует», чтобы дать квинтэссенцию происходящего. Эта тенденция все явственнее проступает в специфике современного отчета в условиях дефицита времени. Нецелесообразно тратить эфир на детали, частности, подробности. Главное – представить суть, состояние проблем и возможные пути их решения.

Отчет во многом похож на репортаж, их роднит функциональная общность: рассказ о событии с места, где оно происходит. Различаются эти два жанра предметом повествования, т.е. своим материалом. И еще пространством, где происходит действие. Репортаж записывается на месте события, происходящего, как сказали бы социологи, «в поле»: это живое, разнообразное по характеру действие, в котором непосредственно участвуют много людей (пуск нового цеха, демонстрация или митинг на площади, уборка урожая, выставка, спортивное соревнование и т.д.). Отчет же посвящен рассказу о том, что происходило на собрании, заседании, слете и т.д.

Монтаж материала отчета предоставляет корреспонденту возможности для маневра, расстановки акцентов и даже для собственных оценок. Репортаж записывается во время события; отчет, как правило, – после его окончания. В репортаже журналист следует за событием; в отчете он, видя его целиком, осмысленно выбирает нужные фрагменты.

Эти различия между репортажем и отчетом наиболее ярко проявляются в работе над спортивной тематикой. Так, журналист, ведущий репортаж о футбольном матче со стадиона, и журналист, пишущий отчет об этом матче, будут работать с той разницей, которая предопределена разновидностями этих жанров, задачами, стоящими перед ними.

Цель радиоотчета, как и репортажа, – дать слушателям представление о содержании, развитии события, передать его самые важные моменты. Журналист, как правило, записывает ход того или иного события на пленку, иногда выборочно, что зависит от степени важности происходящего, от лиц, принимающих участие в обсуждении проблемы. Но обычно время течения события не совпадает со временем, предоставленным для отчета в эфире, которое намного меньше объема времени самого действия. Поэтому журналист передает лишь часть информации, сжимая время, называя только значительных по социальному статусу, авторитету, административному положению выступающих, выбирая самые важные, интересные фрагменты.

Из отобранных записей предпочтение отдается наиболее ярким выступлениям, при этом учитывается и качество записи. Затем журналист вместе с оператором монтирует, собирает весь материал в студии, записывает куски своего текста, чередуя их в хронологическом порядке с фрагментами документальной пленки. В результате получается небольшая информационная «композиция» – радиоотчет. Сам журналист в данном случае выступает в качестве слушателя.

Немаловажную роль играет и мастерство оператора, собирающего всю передачу и монтирующего ее на пульте. Негативная сторона такого монтажа – звуковое несоответствие фона записи в зале (шум, атмосфера) с записью в студии (ее специальная акустика). Иногда журналисты прибегают к небольшой уловке: записывают отдельно шум в зале, а потом «подкладывают» его на свое выступление в студии, создавая видимость прямой трансляции (об этом подробно см. в следующей главе).

Основная работа журналиста над радиоотчетом заключается в умении оценить выступления ораторов. Нужно учитывать и особенности ведения записи при большом скоплении людей: выбор точки для установки микрофона, возможность оперативной смены кассет. Опытные журналисты, как уже говорилось, могут записывать не все подряд, а ориентируясь по ходу, включая микрофон в самые ответственные моменты. Правда, это часто грозит потерями: «съеданием» начала фразы, обрывками фраз...

В целом же работа журналиста над отчетом продиктована особенностями радиокоммуникации: уметь делать многое здесь, сейчас, во время проведения записи. Это свойственно работе над разными радиожанрами, с теми разновидностями подходов, которые необходимы в подготовке передачи того или иного из них.

Во времена господства коммунистической идеологии отчет был жанром, с помощью которого велась пропаганда партийных документов, давались директивы, установки, навязывалось преобладающее мнение по тому или иному вопросу развития экономики, образования, культуры – всех важных сфер жизни общества. Самые значительные по тематике радиоотчеты посвящались партийным съездам, конференциям, собраниям, сессиям Советов разных уровней, всевозможным хозяйственным активам, встречам государственных чиновников с зарубежными делегациями... В таких передачах не допускалась никакая инициатива журналиста. Они строились по жестко установленным «колодкам», были скучны, трафаретны и по содержанию, и по композиции. Люди с трибуны говорили, как правило, по заранее написанному референтами тексту, шаблонно, интонационно невыразительно.

С начала 90-х годов, с развитием новой журналистики отчеты стали меняться. Сначала им на смену пришли трансляции со съездов народных депутатов СССР, РСФСР. В эфире передавалось все, что происходило в зале. Невиданная ранее глубина и острота выступлений явились школой воспитания нового мышления слушателей. Это были отчеты, совпадавшие по времени с ходом события. Они транслировались в прямом эфире, что намного повышало эффект воздействия на аудиторию.

Но эти трансляции тоже ушли в прошлое, они стали кратким эпизодом демократизации общественной жизни: с одной стороны, для части слушателей, зрителей такое количество политической информации, заполнявшей радио- и телеэфир, было не нужно, с другой – сами чиновники стали понимать, что допускать широкую аудиторию в святая святых политической «кухни» невыгодно власти.

С появлением частных фирм и компаний, с возникновением необходимости различными государственными учреждениями рекламировать свою деятельность стали чаще, чем прежде, организовываться пресс-конференции. Отчеты с этих событий появились в радиоэфире, как и в других средствах массовой коммуникации. Функциональные изменения жанра частично изменили и его содержание, и его структуру. Теперь для журналиста стало важным не столько пересказать факты, сколько передать атмосферу события, показать все разнообразие поведения его участников.

Радиоотчет еще более приблизился к радиорепортажу и комментарию: живое описание места презентации, ее участников, «картинки» события – репортажные по своему характеру. Оценка происходящего, мнение журналиста о проблемах на пресс-конференции стали содержать элементы анализа.

С развитием новой политической ситуации жанр отчета, не меняя своей основной функции, частично изменяет содержание и форму, становится более живым, подвижным, красочным, насколько позволяет само событие.

Виды отчета зависят также от разновидностей его функциональной направленности. В информационном отчете преобладает информация, в аналитическом – оценки. Жанр отчета как бы устремляется в соседнюю группу жанров – аналитическую, тяготея к обозрению.

Из жанра обозрения, в котором, естественно, сталкиваются и сопрягаются разнофактурные материалы, разные стили речи и разные манеры общения со слушателем, в радиоотчет перешел очень интересный прием, позволяющий журналисту корректировать и выражать свое отношение к событиям, о которых идет речь, и к людям, в них участвующим, не прибегая к открытым оценкам – «хорошо», «плохо», «правда», «сомнительно» и т.п. Журналисту для того чтобы слушателю была понятна его точка зрения, достаточно найти стиль речи, который будет или продолжать манеру выступающих, или контрастировать с ней.

Корреспонденту поручили отчет с селекторного совещания по вопросу несвоевременной выплаты пенсий. Тема для конца 90-х годов не просто болезненная, но социально взрывная. Отправляя журналиста на задание, предупредили, что положение в регионе тревожное, денег нет, Федеральный пенсионный фонд выполнить свои обязательства не может, хорошо бы не возбуждать эмоции пожилых людей, особенно если учесть, что у многих из них пенсия – это единственное средство существования.

В селекторном совещании приняли участие весьма значительные по рангу начальники, которые обеспокоенно излагали ситуацию, даже не очень ее приукрашивая. Высказывались они, как и полагается чиновникам, на языке каноничного отечественного канцелярита: «администрация отмобилизовывает значительные силы для выполнения...», «своевременное финансирование представляет собой генеральную задачу, выполняемую руководителями под их персональную ответственность», «решение властей о социально-экономической обстановке в различных территориально-административных единицах...». Затем выступил ученый-экономист: «...концептуальная транскрипция движения финансовых потоков вместе с регенерацией оборотных средств и реструктуризацией фондовых накоплений...»

Все это произносилось четко, уверенно, безапелляционно и совершенно не заинтересованно. А потом прозвучала реплика корреспондента. Он говорил усталым голосом, чуть иронично и с демонстративной простотой:

 

«Задачи ясны. И можно даже поверить, что они будут выполнены, – слишком большие силы мобилизованы. Но у меня остался горький осадок от этого совещания и от всех этих выступлений.

Во-первых, всем этим начальникам стоило бы свое рвение проявить пораньше, пока ситуация не приблизилась к кризису.

А во-вторых, и эта мысль теперь постоянно преследует меня, вся эта суета не во имя бедных наших бабушек и дедушек, не для самих пенсионеров затеялась, а затеялась она, потому что вот-вот пожалует к нам высшее должностное лицо в государстве – президент. Характер у него крутой, указания по поводу пенсий он дал жесткие – вот и боятся чиновники получить нахлобучку.

Ну а через месяц, через полгода что будет, когда никакого высокого гостя на горизонте не окажется?..»

 

Социальная оценка появляется и из текста, и из интонации.

Современный радиоотчет предоставляет журналисту большую свободу не только в изложении содержания события, но и в обогащении материала. Монтаж может быть довольно подвижен, не ломая, естественно, хронологии события.

Обзор печати – это информационный материал, который преследует несколько целей: довести до сведения аудитории основные проблемы политической, социальной, экономической, культурной и спортивной жизни страны или отдельного региона, на который вещает станция, представить многообразие точек зрения На эти актуальные проблемы; обозначить наиболее дискуссионные вопросы, поднятые в прессе, по возможности сопоставляя разные мнения с собственной позицией радиожурналиста и его редакции; проинформировать аудиторию о наиболее сенсационных материалах, опубликованных в той или иной газете или журнале; и, наконец, выполнить откровенно рекламную функцию, привлекая внимание слушателей к какому-либо конкретному изданию.

Заметим, что обзоры бывают и чисто рекламного характера, когда в эфир идут лишь «завлекательные» заголовки и очень короткие аннотации к материалам с открытым призывом к аудитории: «...вы узнаете об этом, если прочитаете сегодняшний номер такой-то газеты или такого-то журнала».

Как правило, внимание обозревателя распределяется между несколькими изданиями, и в своем материале он опирается на публикации разных авторов, иногда объединяя их по тематическому или адресному признаку, а иногда, напротив, подчеркивая многообразие проблем, которым отданы страницы прессы. На многих радиостанциях существует традиция не включать «главную сенсацию прессы» или наиболее серьезную и значительную публикацию в обзор, который звучит в эфире утром. Этот материал выходит отдельно, как правило, под рубрикой, которая обычно носит название «Статья дня» или «Сенсация дня». Тем не менее, и в данном случае в обзоре надо упомянуть об этом материале, чтобы заранее привлечь к нему внимание.

Чисто рекламный обзор прессы чаще всего базируется на каком-либо одном издании, с которым у редакции есть свои организационно-коммерческие контакты. Такой обзор принимает форму своеобразной викторины.

Процитируем:

 

Ведущий   программы. Только что мне принесли очередной

номер газеты «Московский комсомолец». Я полистал его и думаю, что он может удовлетворить здоровое любопытство огромного числа людей. В самом деле, знаете ли вы...

– Сколько будет стоить любовь избирателей к тому или иному кандидату в Государственную Думу и станут ли будущие депутаты покупать эту любовь за деньги?

– Не помешает ли Камилла Паркер Боулз, давняя любовница принца Чарльза, занять ему трон короля Великобритании?

– В какие игры со смертельным исходом играют политические и экономические советники мэра Москвы?

– Каким образом кудрявая тридцатилетняя москвичка Алена Назарова стала одной из самых известных и скандальных персон мировой индустрии моды?

– Почему телефонные психологи, работающие на телефоне сексуального доверия, не расстаются с газовым баллончиком или пистолетом?

– И, наконец, сколько причин у супружеской измены и как реагировать на информацию о том, что тебе наставили рога? Не знаете? Прочтите сегодняшний номер «МК», и вы все это узнаете.

 

Разумеется, это не обзор газеты, а банальная «рекламная пауза». Однако и она требует внимательного просмотра газеты и умения сформулировать вопросы так, чтобы в них прослеживалась не только бойкость перьев журналистов молодежной газеты, но и тематика их публикаций.

При работе над обычным обзором прессы перед журналистом часто возникает проблема иерархии материалов и изданий: какие публикации стоит выносить на первое место в обзоре? какие требуют подробного разбора, а какие – только упоминания? Эти вопросы очень непросты, ибо обозреватель легко может попасть впросак, выделив печатные материалы, которые конфликтно соотносятся с позицией радиостанции по тем же проблемам.

В этом случае целесообразно не только изложить или процитировать опубликованный материал, но и прокомментировать его, даже вступив в открытую полемику с корреспондентом газеты или журнала. Эта полемика может прозвучать серьезно или иронично, но, безусловно, уважительно по отношению к коллеге и уж, конечно, с упоминанием его имени и фамилии. Комментарий резко сатирического характера тоже возможен, но его трудно "уложить" в общий контекст многотемного обзора. Если проблема серьезная и противник достойный, то правомерно вынести этот комментарий за рамки обзора прессы и найти ему отдельное время в эфире.

При подготовке обзора печати его автору полезно просмотреть содержание новостных программ и актуальных комментариев своей станции. Это поможет ему, во-первых, избежать повторов, а во-вторых, обратить внимание аудитории на материалы, дополняющие и расширяющие тематику вещания.

в начало

 

Аналитические жанры

Напомним, что аналитические жанры радиожурналистики называют также информационно-публицистическими. В таком определении отражены специфика профессиональных задач, особенности структуры материала и языка.

«Информационный» – значит насыщенный принципиально новыми или повторяемыми, но сохраняющими актуальность социально значимыми фактами. «Публицистический» означает, что эти факты изложены через призму индивидуального восприятия и субъективных оценок журналиста, что личность журналиста, его нравственная, профессиональная позиции непременно открыты и откровенно выражены в материале.

Но если в чисто информационных жанрах самой главной задачей репортера является точное и четкое изложение фактов и событии, то в аналитических жанрах (где также необходимы объективность и точность) не менее важными становятся авторские оценки, выраженные с помощью различных средств, включая интонацию и прямое обращение к мыслям и чувствам аудитории. Факты, на которых построены аналитические материалы, являются своего рода строительным материалом радиожанра.

Корреспонденция характеризуется рядом признаков, по которым ее можно отнести и к информационным, и к аналитическим жанрам, ибо она выполняет как информационную, так и публицистическую функции. Грань здесь определяется степенью обобщений и выводов, которые являются непременным элементом этого жанра и вытекают из подробного описания сущности и характера события и его оценки журналистом. Эти обобщения и выводы в корреспонденции гораздо шире, чем в информационной заметке.

По времени звучания в эфире (как правило, не менее полутора-двух минут) и, следовательно, по объему сообщаемого материала корреспонденция превосходит информационную заметку.

При освещении важных событий корреспонденты радио часто направляют в редакции два варианта сообщений: информационную заметку и корреспонденцию, которая используется не только в выпусках «Последних известий» и других новостных программах, но и во всевозможных обзорных передачах, содержащих хронику дня, недели, месяца. Переданная в редакцию по проводам или посланная в записи на пленку корреспонденция содержит более полное и более убедительное освещение события.

Радиокорреспонденцию у микрофона, как правило, читает сам автор. Именно авторское чтение придает фактам, о которых идет речь, личностную окраску, усиливая эмоциональное воздействие на аудиторию. Слушатели понимают, что о событии им рассказывает непосредственный очевидец, и это увеличивает их доверие к материалу.

Несколько корреспонденции из разных мест, объединенные комментарием ведущего из студии, позволяют представить своеобразную панораму событий. Эта форма передачи появилась давно, дав популярность знаменитому еще в 60-е годы радиообозрению «С микрофоном по родной стране». В конце 70-х годов специально для проведения подобного рода радиообозрений и радиоперекличек был сконструирован специальный пульт «Эфир-1». По сути, именно из таких программ выросли ставшие популярными уже в 80-е и 90-е годы радиоканалы с одним или двумя постоянными ведущими, или «модераторами», – так называют журналиста, который ведет из студии программу, включая в нее поочередно сообщения корреспондентов, находящихся в данный момент в разных точках страны или мира и являющихся очевидцами различных по характеру событий (каждый из них представляет в эту общую программу свою собственную корреспонденцию).

Близка по форме к корреспонденции так называемая «комментированная новость» – небольшой по размеру информационный материал, в котором не только сообщается факт, характеризующий сущность события, но и содержится его оценка. Комментированная новость состоит из двух составных элементов: информационного сообщения о факте и мнения о нем автора сообщения – обозревателя, комментатора. Вторая, комментирующая, часть вводится в текст различными способами, например с помощью слов «Наш корреспондент сообщает, что...». Эта разновидность корреспонденции также чрезвычайно ценна для информационной службы, так как позволяет сразу же за сообщением о факте разъяснить его значение, что помогает слушателю понять сущность факта, уяснить себе его место в цепи других фактов и событий.

В течение многих лет среди профессионалов-радиожурналистов идет дискуссия по вопросу о том, обязательно ли в корреспонденцию, уходящую в эфир, включать «дополнительный звук» – документальную запись с выступлением кого-либо из участников события или просто с шумами, характеризующими атмосферу действия. Этот спор разрешает каждый радиокорреспондент и каждый раз по-разному в зависимости от творческой задачи. Если не забывать, что корреспонденция в отличие от репортажа ориентирована не столько на изложение хода события, сколько на его характеристику, и при этом учитывать, что хронометраж ее очень невелик, станет понятно, что излишнее дробление структуры корреспонденции и чрезмерные перемены ритма (а это неизбежно, если речь журналиста будет постоянно перебиваться шумами и различными голосами) не усиливают, а ослабляют внимание аудитории. Впрочем, это уже сфера профессиональных задач и мастерства.

Проиллюстрируем сказанное примером. Из города Белгорода корреспондент Ольга Карасева передала такой материал:

 

В Белгороде научились путешествовать в Средние века.

Если человек бредит Францией или Германией, он в конце концов может съездить в страну своей мечты. Ну а если влечет средневековая Европа?

Выход есть. Имя ему – практическая реконструкция прошлого. И пользуются им не только ученые, но и любители.

В чем его суть? Чтобы с головой нырнуть в давно ушедшее, нужно научиться воссоздавать его материальную и духовную культуру: одежду, ремесла, боевое и танцевальное искусство и т.д.

Белгородское Общество средневековой истории и культуры «Хранители», разместившееся в небольшом полуподвальном помещении современного блочного дома, занято именно этим.

За железной дверью кипит работа.

Доспехи, кольчуги, мечи, украшения... – «Хранители» все делают сами. Чтобы смастерить самый примитивный башмак а-ля XIII век, «проглатывают» кучу литературы. За источниками (летописями, хрониками) ездят даже в Исторический музей, Оружейную палату, Эрмитаж... Контачат с архивистами из разных городов.

А каких усилий стоило воспроизведение средневекового боя!.. Так, перелопатив кучу исторических монографий, зарывшись в художественные миниатюры, «хранитель» Роман Максимов воссоздал технику владения средневековым оружием. В результате ребята воспроизвели настоящий контактный бой, без каких-то дешевых сценических приемов, которыми иногда злоупотребляют в кино. А прекрасные дамы восхищенно взирали на своих рыцарей.

– Это не игра, – утверждает президент Общества Инесса Москалева. – Все очень серьезно. Интересуясь Средневековьем, облачась в костюмы, сшитые по старинным образцам, мы меняемся. С нами что-то происходит: становимся не просто «ученее», но, кажется, начинаем чувствовать дух эпохи, преображаемся в рыцарей и прекрасных дам.

Подобные экскурсы в минувшее, уверены здесь, оказывают хорошую услугу настоящему. Средневековье учит... терпимости.

– Когда узнаешь прошлое, начинаешь лучше понимать свой национальный характер со всеми его плюсами и минусами. И здесь уже нет места для амбиций. Исторические примеры подтверждают: все мы разные. Скажем, тактика ведения боя европейцами и русскими. Первые ради сохранения жизни склонны отступать, чтобы тем увереннее взять реванш. Русские же всегда шли напролом. Что лучше? То и другое можно расценить и как порок, и как достоинство. И так во всем.

Правда, не у каждого хватает мужества полюбить настоящую Историю. Поклонники вальтер-скоттовского Средневековья, например, заглянув к «Хранителям», порой уходят разочарованными: «Никакой романтики!» Да и некоторые ушли со временем в «чистое» ремесло, шоу или «исторический бизнес». Прагматичное время диктует свои прозаические интересы. Но это пройдет. Останется настоящая романтика – романтика познания.

 

На первый взгляд автор корреспонденции упустила некоторые явные возможности, которые предоставлял ей канал коммуникации: можно было бы записать на пленку «звуки боя» или «шум кузницы», где изготавливаются кольчужные кольца, или хотя бы дать в «живом виде» голос Инессы Москалевой. Но это только на первый взгляд, потому что в этом случае пропало бы то обаяние рассказа, та увлеченность журналиста, то органическое единство интонации и мысли, которые и составили очень важное достоинство материала.

К тому же нельзя не учитывать, что корреспонденция не имела сиюминутного информационного повода, а рассказывала о явлении если не вневременном, то достаточно распространенном во времени, следовательно, эмоции и размышления корреспондента входили в систему аргументов на равных с «документальными звуковыми доказательствами» достоверности материала.

Не случайно именно в 90-е годы в радиоэфире различных станций корреспонденция стала часто превращаться в эссе – литературный жанр, подразумевающий сознательно усложненную лексическую структуру, обилие метафор и гипербол как выразительных средств, подчеркивающих индивидуальность стиля и авторских оценок. В качестве такого примера приведем один из материалов ведущей журналистки радиостанции «Эхо Москвы» Ксении Лариной из цикла «Четыре минуты с театром»:

 

(Музыка; постоянные позывные рубрики.)

Голос. «Четыре минуты с театром». Ксения Ларина.

Голос  Лариной. Железная женщина.

Национальную премию США в области театра получил русский театр.

Галина Борисовна Волчек достигла вершины небывалой – такое даже во сне не могло бы присниться.

Скромный белый «Колизей» на Чистых Прудах, гарантирующий зрителям качественное обслуживание, без срывов и скандалов, вновь завоевал право на собственную уникальность.

Случай? Безусловно.

Плюс непостижимое упрямство – минуя кризисы и оплакивая расставания и потери. Живут по принципу: утремся и дальше попремся, прощая подлецов и принимая предавших.

Первый свой спектакль Галина Волчек поставила, пребывая в декретном отпуске. «Пять вечеров» вторым составом репетировали артисты, обреченные на увольнение как профнепригодные.

Разговор в то время в «Современнике» был короткий: проголосовали и – до свидания.

Все участники подпольной постановки остались в театре. Кстати, среди них был и Станислав Любшин.

А Галина Волчек стала режиссером. Когда ушел Ефремов, сомнения были велики. Она понимала, что, соглашаясь на руководство театром, ставит крест на своей актерской карьере. А так мечтала играть!

За свою жизнь в театре она как актриса работала преступно мало, но каждая сделанная ею роль вошла в историю как ювелирное сочетание гротеска и пугающего драматизма. Нюрка Хлеборезка в «Вечно живых», Анна Андреевна в «Ревизоре» и, конечно, Марта в «Вирджинии Вульф».

Театрального «Оскара» она могла бы получить уже только за Марту. Давно ведь известно, что классиков бродвейской драмы никто не играет столь глубоко и отважно, как русские артисты. И полупьяная похотливая Лиз Тейлор вряд ли сравнится с нашей Галиной Волчек по уровню понимания того ужаса, в который ввергнута жизнь этой израненной и несдающейся женщины.

«Современник» не портит излишняя эмоциональность, в нем вселен дух всепрощения. «Современником» многие пользовались как бомбоубежищем и линяли оттуда в ясную погоду.

Конечно, он не безгрешен. Кого-то не увидел, кого-то пропустил, но и сам наполучал немало.

«Принимая условия игры, соблюдай их и не блефуй со своими» – этот закон соблюдается свято. Хотя, как в каждой семье, здесь намешано такое количество амбиций и биополей, что соваться сюда с советами бесполезно. Разберутся. Слишком долгую жизнь прожили, чтобы обращаться за помощью в народный суд или службу доверия.

«Современник» никогда не обманывает зрителя. Даже неудачи его откровенны и доверительны, как наспех отправленные письма с косноязычными, но искренними предложениями. Ему иногда изменяет вкус, когда к шикарному платью вдруг привязывается отвратительный дешевый бант, и он мозолит глаза, как зеленый пояс у чеховской Наташи.

И в этом тоже прелесть «Современника» с его привычными, стареющими звездами, которые так хотят остаться молодыми, и его юными лупоглазыми дарованиями, единственный талант которых – очарование возраста.

Мама Галя таит в себе столько чужих страданий и чужих обид, что они давно смешались с ее собственными и разобраться, где чье, уже невозможно даже ей самой, да и незачем уже.

(Музыка.)

Голос. Это была Ксения Ларина, «Четыре минуты с театром».

(Музыка.)

 

Комментарий – это мнение компетентного человека, журналиста или специалиста, о событии, явлении, факте. В отличие от интервью, где журналист выступает как представитель группы слушателей и предлагает компетентному лицу ответить на те вопросы, которые, как он предполагает, интересуют аудиторию, в комментарии журналист или специалист высказывает свое мнение, сообразуясь с тем, что он сам считает важным в событии и о чем, по его мнению, необходимо проинформировать слушателя. По способу включения комментария в программу вещательного дня можно выделить два его вида: комментарий, являющийся самостоятельной передачей (или определенной законченной структурной частью программы), и краткий комментарий, входящий как составной элемент в ту или иную сложную передачу (например, в выпуск новостей, или в «Спортивный дневник», или в обозрение, подытоживающее наиболее важные события прошедшего дня, недели, а иногда и месяца). Начнем со второго.

В выпуски новостей обычно включается краткий оперативный комментарий. Хотя такой комментарий звучит всего одну-три минуты, он сохраняет все признаки, присущие этому жанру. Его назначение – более обстоятельно, чем это можно сделать в информационной заметке, осветить и оперативно проанализировать важнейшие события дня. В оперативном комментарии информация находит свое дальнейшее развитие. Получив из текущих информационных сообщений краткие сведения о происходящих или происшедших событиях, радиослушатели узнают затем об их значении, причинах взаимосвязи с другими событиями и фактами. Важной особенностью конкретно-событийного (оперативного) комментария является то, что его приходится готовить в предельно сжатые сроки, часто в течение одного-двух часов. Это условие определяет специфику работы журналиста-комментатора. Он должен обладать широким политическим кругозором, большим и постоянно пополняющимся объемом знаний, осведомленностью и отличной профессиональной реакцией. Ему, безусловно, необходимы специализация в пределах конкретной тематики, мастерское владение оперативными жанрами радиожурналистики. В этом случае стираются грани оперативного и проблемного комментариев. В качестве примера приведем комментарий одной из московских информационно-музыкальных радиостанций, уделяющей особое внимание вопросам культуры и потому обращающейся к достаточно определенному кругу слушателей:

 

Ведущий программы. Несколько часов назад сразу несколько информационных агентств передали сообщение, которое немедленно стало сенсацией в театральном мире: руководитель Московского Художественного театра имени Чехова народный артист СССР Олег Ефремов заявил о своей отставке. Комментарий нашего обозревателя Александра Александрова.

Александров. Сначала ИТАР-ТАСС, потом и ряд зарубежных агентств передали эту сенсационную новость, ссылаясь на слова знаменитого актера и режиссера, будто бы сказанные им сегодня утром на коллегии Министерства культуры. Ефремов говорил о том, что изнурительная болезнь не позволяет ему в полной мере выполнять многотрудные и разнообразные обязанности руководителя театрального коллектива и он собирается передать руль мхатовского корабля кому-либо из своих учеников.

И тут возникает множество вопросов.

С одной стороны, Ефремов и Московский Художественный театр неразделимы.

(Пленка.)

Голос Ефремова. Я, собственно, и в актеры решил пойти после того, как мальчишкой во время войны, когда МХАТ вернулся из эвакуации, посмотрел великий спектакль Немировича-Данченко «Три сестры». Посмотрел – и на всю жизнь заболел и Чеховым, и МХАТом. И когда кончил школу, первое, куда я двинулся, была Школа-студия при Художественном театре.

(Конец пленки.)

Александров. Этими словами Олег Николаевич обычно начинает рассказ о своей творческой биографии. Он, действительно, связан с Художественным театром всю свою жизнь, он верен его традициям и немало сил приложил для их утверждения.

После окончания Школы-студии, где он учился у легендарных мхатовских мастеров, актеров так называемого «второго поколения» – Бориса Добронравова, Павла Моссальского и других, он, очень быстро став ведущим артистом Центрального детского театра, сам преподавал в Школе-студии при МХАТе и в 1956 году составил из своих учеников ядро нового московского театра-студии, который позднее получил имя «Современник».

В 1970 году по приглашению мхатовских корифеев Ефремов возглавил театр, взяв курс на обновление труппы и репертуара. Вместе с ним пришли во МХАТ из «Современника» такие замечательные актеры, как Евгений Евстигнеев, Петр Щербаков, Михаил Козаков, Анастасия Вертинская. Еше через несколько лет по приглашению Ефремова в мхатовскую труппу были приняты Татьяна Доронина, Иннокентий Смоктуновский, Олег Борисов, Андрей Попов...

Ефремов собрал в МХАТе труппу, вполне соответствующую тем критериям и требованиям, которые обусловили всемирный успех «художественников» в первые десятилетия их существования, когда живы были еще создатели театра Станиславский и Немирович-Данченко. Ефремов поставил перед собой цель: продолжить и развить их представления о театральном искусстве, и преуспел.

Я позволю себе одно чисто личное наблюдение. Однажды в Центральном Доме актера устроили необычный спектакль... Полушутливо-полусерьезно известные актеры разыграли перед своими коллегами стенограмму какого-то очень давнего, проходившего в 30-е годы заседания театральной общественности. Мейерхольда изображал Сергей Юрский, Таирова – Роман Виктюк, Немировича-Данченко – Олег Табаков и так далее. Сыграть Станиславского согласился Ефремов. Спектакль шел под улыбки, смешки и веселые аплодисменты зала, и все соответствовало жанру театрального капустника, каким по своей сути и было это действие. Но слово предоставили Станиславскому. Ефремов, сидевший в первом ряду, встал, поправил очки, которые в это мгновение стали почему-то безумно похожи на легендарное пенсне Константина Сергеевича, и, вытянув вперед руку с текстом стенограммы, направился к сцене. И тут произошло неожиданное. Зал, где сидели многоопытные и в большинстве своем знаменитые артисты, встал и совершенно серьезно шквальной овацией приветствовал Ефремова – так, как приветствовал бы самого Станиславского. В Ефремове элита отечественного театра как бы признавала прямого наследника самого Станиславского.

Три десятилетия его правления Художественным театром не были безоблачными. При нем наметился, а потом и созрел конфликт, который привел к разделу труппы на два самостоятельных коллектива в середине 80-х годов XX столетия – на месте одного МХАТа появились два: имени Горького и имени Чехова.

(Пленка.)

Голос Дорониной. У нас настолько разные представления об истинном предназначении театра Станиславского и Немировича-Данченко, о принципах подбора репертуара, о взаимоотношениях в труппе и еще о многом другом, что даже юбилей – 100-летие Художественного театра – мы отмечали самостоятельно. Конечно, сходили друг к другу в гости, вручили цветы и медали, но праздновали все-таки отдельно, каждый по-своему.

(Конец пленки.)

Александров. Это говорит Татьяна Васильевна Доронина, блистательная актриса, тоже выпускница Школы-студии МХАТ, партнерша Ефремова по сцене и по экрану (их великолепный дуэт в фильме «Три тополя на Плющихе» миллионами зрителей воспринимался как идеальное творческое содружество), а ныне художественный руководитель МХАТа имени Горького, куда после раздела труппы ушли от Ефремова несколько десятков актеров «первого положения» и просто хороших актеров.

Достаточно серьезный кризис в «чеховском» МХАТе наметился к концу 90-х годов, как раз к 100-летнему юбилею. Кроме поставленных самим Ефремовым «Трех сестер» в юбилейной афише явно не хватало спектаклей, соответствующих такому событию; резко упала дисциплина труппы, что не могло не сказаться на подготовке новых работ и ритмичности во всей художественной деятельности театра; появились сезоны, в течение которых вообще не было премьер, а работа над новыми названиями шла так вяло и, очевидно, неинтересно, что сами участники репетиций позволяли себе скептические высказывания.

Ефремов сильно болел и подолгу отсутствовал. Он практически отошел от преподавательской деятельности, и последний его студенческий набор в Школе-студии весной 1999 года выпускался афишей, на которой не было ни одного спектакля, поставленного самим Ефремовым.

Так сложилась ситуация к весне 1999 года, когда Ефремов решает круто изменить ее.

Он зачисляет в свою труппу почти полностью весь выпускной курс – более 10 молодых актеров, объявляет о возвращении на сцену (в новой редакции!) «Бориса Годунова», где он сам по-прежнему исполняет заглавную роль. Этот спектакль – одно из самых замечательных событий в художественной жизни всей страны в середине 90-х годов. В это же время Ефремов начинает репетиции пьесы Ростана «Сирано де Бержерак». Начинаются съемки нового цикла телепередач, посвященных Чехову и Художественному театру.

И вот в такой момент приходит сообщение о том, что Олег Николаевич уходит...

Правда ли это? Нет ли в этой информации желания кого-то из недоброжелателей ускорить события. Театральная жизнь – штука сложная, в ней часто принимают желаемое за действительное, и амбиции порой преобладают над здравым смыслом.

Второй вопрос: если это правда (что выяснится очень быстро), то кто на смену? Это все-таки Московский Художественный театр имени Чехова со всей его значимостью, значительностью и традициями.

В театральных и околотеатральных кругах называют несколько фамилий. Прежде всего Олег Табаков – ученик Ефремова, создатель своего театра, весьма успешный, как он сам говорит о себе, артист и режиссер, связанный с Художественным театром всю свою жизнь.

Но у Табакова свое театральное дело, своя «Табакерка» вот уже десять лет, которая требует сил и внимания. Плюс еще ректорство в Школе-студии имени Немировича-Данченко, плюс Американская Школа театрального искусства в Бостоне, плюс гастрольная деятельность и кино... Словом, Олегу Павловичу предстоит трудный выбор для уже немолодого человека с двумя инфарктами.

Называют также Александра Калягина, нынешнего председателя Союза театральных деятелей, который, впрочем, тоже недавно открыл свой репертуарный театр под названием «Et cetera», артиста Сергея Юрского, театроведа Анатолия Смелянского. У каждого из них есть свои основания претендовать на трон руководителя Художественного театра, но это уже повод для другого разговора.

Если, конечно, грустная информация об отставке Олега Николаевича Ефремова, пришедшая сегодня на наш редакционный телетайп, соответствует действительности...

Ведущий. Вы слушали комментарий нашего театрального обозревателя Александра Александрова.

 

В этом комментарии несомненны прежде всего блестящее знание радиожурналистом темы и его подготовленность. Очевидно, что информация не застала его врасплох, что в его личном архиве были и звукозаписи, которые как раз «пришлись к месту», и фактический материал, позволивший придать частному факту – заявлению об отставке – значительность важного для нашей культуры события. Кроме того, журналист никоим образом не скрывает своей личной оценки: «грустной информацией» откровенно называет он сообщение об отходе выдающегося театрального мастера от активной творческой деятельности, искренне полагая, что эта новость опечалит не только его, но и многих любителей театра и кино.

Назначение проблемного комментария – рассмотреть важную социальную проблему, затрагивающую интересы большого количества людей, а может быть, и всей страны; исследовать широкую панораму событий, действий отдельных граждан, государственных учреждений, партий или правительства, при этом глубоко анализируя факты.

Для аргументации и выводов комментатор вправе привлекать значительно больше информации, чем в оперативном комментарии. Это определяет и структуру проблемного комментария. Если для событийного комментария характерны изложение одной основной, ведущей идеи и обычно единый подход к ее анализу, то в проблемном комментарии при одной основной теме возможна разноплановая аргументация. В прямой зависимости от такой более сложной структуры находится и объем проблемного комментария, который занимает 5–10 минут, тогда как оперативный – 2–4.

Построение любого комментария может быть различным. В одном случае комментатор, высказывая свое мнение о факте, начинает с общего вывода, подкрепляя его аргументами и объяснениями; в другом – вывод дается в конце как результат рассуждений, сравнений и сопоставлений различных аргументов, приведенных автором. Необходимые элементы комментария – мотивировка темы, анализ фактов и выводы.

Вначале упоминается его непосредственный повод, которым, как правило, является событие, имеющее широкое общественное звучание. О нем журналист говорит для того, чтобы можно было, принимая данное событие за основу, развить и углубить сообщение. Основная часть материала в каждом конкретном случае строится по усмотрению автора. В заключительной части автор, по существу, дает ответы на вопросы, затронутые во вводной части. Иными словами, если во вводной части, в мотивировке темы он ставит задачу комментария, то в заключительной – дает ее решение.

Успех комментария во многом зависит от богатства и разнообразия используемых в нем языковых средств и стилистических приемов. Язык журналиста должен быть максимально приближенным к устной речи. Это поможет ему установить контакт с аудиторией, вызвать интерес и привлечь внимание слушателей к рассматриваемой проблеме.

В качестве примера приведем проблемный комментарий, в котором анализируются различные аспекты очередной реорганизации отечественного телевидения и радиовещания, проходившей в самом конце века – летом 1999 года.

 

Ведущий программы. Сегодня Министерство по делам печати, телерадиовещания и массовых коммуникаций обнародовало правительственное постановление о проведении конкурса на получение права на телерадиовещание. Новый порядок лицензирования подразумевает, что любое юридическое или физическое лицо или группа лиц, намеревающиеся открыть новую телестудию или радиовещательную станцию, должны пройти довольно сложный, многоступенчатый путь регистрации, а также внести «единовременную плату» за получение права на эфирное вещание. Размеры этой оплаты не указаны. Очевидно, министерство будет разрабатывать размер этой платы исходя из конкретных условий: мощности станции, места организации, региона, охвата территории и т.п. – в каждом случае отдельно.

По сути, новый порядок лицензирования телерадиовещательных организаций в России должен в принципе поменять общую картину телевидения и радио. Ситуацию, которая возникла в телерадиоэфире, комментирует директор Национального исследовательского центра телерадио Алексей Самохвалов, который в качестве советника руководителя существовавшей тогда Федеральной службы телерадиовсщания (ФСТР) принимал самое активное участие в разработке организационных, финансовых и юридических принципов и норм деятельности электронных СМИ.

Алексей Самохвалов. В последнее время внимание журналистов, пишущих о масс-медиа, приковано к вновь созданному органу госрегулирования в этой сфере, тут же получившему прозвище «министерство правды», и возглавившему его Михаилу Лесину.

Обращает на себя внимание такое забавное совпадение: рождение нового министерства, назначение Михаила Лесина, который до этого был фактически финансовым хозяином Российской телерадиовещательной компании (ВГТРК), и обнародование новых правил лицензирования совпали по времени до нескольких часов. И этот новый порядок лицензирования во всех крупных городах с населением более 200 тысяч человек Дает министру Лесину и его команде фантастические полномочия.

Действовавшее ранее Положение, разработанное ФСТР (автор этого комментария принимал непосредственное участие в его разработке и реализации, поэтому полностью отвечает за свои слова), так вот, это «старое» Положение способствовало выдаче трех тысяч лицензий в течение четырех лет, как в крупных, так и в небольших городах России. Выдача шла непросто, в печати регулярно появлялись публикации, разоблачающие чиновников телевизионного ведомства, но все же, как правило, через полгода бюрократических мытарств телерадиокомпании получали заветную лицензию.

При этом деятельность общественной комиссии по лицензированию, руководимой деканом факультета журналистики МГУ профессором Ясеном Засурским и председателем Фонда защиты гласности кинорежиссером и журналистом Алексеем Симоновым, была фактически парализована в связи с еще одним нововведением – лицензии теперь выдавать на конкурсной основе.

Остановлюсь на наиболее скандальных положениях этого документа, подписанного главой Кабинета 24 июня сего года. Сперва позволю себе процитировать вводную часть этого постановления: «В целях повышения эффективности использования ограниченного государственного ресурса – радиочастотного спектра, выделяемого для целей наземного эфирного телерадиовещания, и более полного удовлетворения потребностей населения в телерадиопрограммах Правительство Российской Федерации постановляет...»

Вот как! У нас появился «ограниченный государственный ресурс»! Как же он ограничен и как стал государственным? Еще раз внимательно изучаю Конституцию Российской Федерации, законы «О средствах массовой информации», «О связи», «О недрах», «Об информации, информатизации и защите информации», другие, и нигде – ни прямо, ни косвенно – не нахожу подтверждения тому, что радиочастотный спектр является государственным ресурсом. Более того, три года представляя нашу страну в европейском Комитете по трансграничному вещанию, не припомню столь оригинального взгляда на радиочастотный спектр ни в одной из стран, да и международном праве тоже. А если учесть, что новое поколение телевизоров позволяет принимать в восемь раз большее количество каналов плюс частоты, закрепленные за силовыми ведомствами, которые вполне можно передать отечественным теле- и радиокомпаниям, то становится понятно, что никакого дефицита частот в нашей стране нет и быть не может.

Зато есть новые «правила игры»: сегодня, чтобы реализовать свое конституционное право распространять информацию с помощью ТВ или радио в крупном городе, соискатель должен:

– зарегистрироваться как юридическое лицо или частный предприниматель;

– зарегистрировать средство массовой информации;

– выиграть конкурс на право наземного телерадиовещания;

– получить лицензию на это;

– добиться лицензии на связь.

Года на все эти дела явно не хватит. Подобного безобразия нет ни в одной европейской стране, как не было до недавнего времени и у нас. Тем самым Россия еще больше отдалилась от международных стандартов в области телерадиовещания.

Мотивы введения конкурсов достаточно ясны: это внедрение «единовременной платы за получение права на эфирное вещание», размеры которой разработчиками правительственного положения разумно умалчиваются.

Когда на недавней пресс-конференции дотошные журналисты попытались узнать у бывшего главы ФСТР, а теперь заместителя «министра правды» Михаила Сеславинского хотя бы примерную цифру средств, требующихся на разработку московского дециметрового канала, внятного ответа не получили.

(Пленка.)

Голос Сеславинского. Я хотел бы подчеркнуть, что для пролонгации лицензии те, кто имеют ее сейчас – даже самые законопослушные держатели, получившие ранее право на вещание без конкурса, – даже эти владельцы лицензий должны будут заплатить... Я еще раз обращаю внимание, что финансовая составляющая конкурса – это важнейший компонент этого конкурса...

(Конец пленки.)

Алексей Самохвалов. Итак, терминологический словарь нашего телевидения благодаря Михаилу Владимировичу Сеславинскому пополнился еще одним термином – «финансовая составляющая». Это очень любопытная маскировка. Обратите внимание: господин Сеславинский, вице-министр Минпечтелекома, ни слова не сказал о том, в чем должна заключаться «творческая составляющая», или, проще говоря, концепция вещания новой теле- или радиостанции; как должны быть представлены тематические, жанровые, интеллектуальные, эстетические параметры новых радио- или телевизионных программ.

Когда его спросили об этом, Михаил Владимирович заявил:

(Пленка.)

Голос Сеславинского. Дело в том, что, по нашему мнению, объективные критерии оценки концепции вещания практически невозможно выработать.

(Конец пленки.)

Алексей Самохвалов. Вот так, не больше и не меньше! Вице-министр «министерства правды» заранее расписывается в своей профессиональной беспомощности, а точнее сказать, в непрофессионализме своем собственном и своего ведомства в целом. А может быть, дело в том, что творчество журналистов его не сильно интересует? Прежде всего – деньги на бочку!

Конечно, в обнародованном постановлении Правительства есть множество «правильных» слов об интеллектуальных потребностях населения и их удовлетворении. Но кто об этом вспомнит? Главное – не мешайте новому «министерству правды» и его чиновникам работать, т.е. «зарабатывать».

 

Комментарий – это, как мы уже говорили, всегда мнение компетентного человека. Но чрезмерное подчеркивание в комментарии абсолютной правильности своих тезисов, безошибочности собственного мнения, как правило, вызывает у слушателя отрицательную реакцию. Любое утверждение комментатора должно быть обоснованным, тщательно аргументированным, высказанным в тактичной, ненавязчивой форме.

Огромное значение имеют личность комментатора, его осведомленность, широта взглядов, манера говорить. Очень часто эффект идущего в эфир материала предопределяется авторитетом комментатора, пользующегося уважением и доверием слушателей. Поэтому бывает целесообразно в самом начале передачи привести доводы, говорящие в пользу компетентности данного лица, подтверждающие его моральное право высказать мнение по обсуждаемой проблеме, – так, как это сделано в «подводке» к приведенному выше комментарию.

Одна из модификаций жанра, соединяющая качества событийного и проблемного комментария, – реплика. В настоящее время она получила распространение в связи с развитием независимых коммерческих радиостанций, где особенно ценится эфирное время. Реплика занимает в эфире максимум 1,5–2 минуты (менее одной страницы машинописного текста). Она всегда посвящена животрепещущей проблеме и окрашена в откровенно сатирические тона. Как правило, с репликой выступают известные, авторитетные публицисты, умело соединяющие остроту стиля и бескомпромиссный подход к проблеме.

Иногда циклы подобных коротких комментариев на самые разные политические и социальные темы складываются в вещательной программе в постоянную рубрику, которая получает название по имени журналиста. Так, в течение ряда лет на радиостанции «Эхо Москвы» огромный интерес аудитории вызывала ежедневная «Реплика Андрея Черкизова», выходившая в эфир несколько раз в течение дня. Отталкиваясь от какого-либо факта общественной жизни, журналист, по его собственным словам, «старался извлечь из этого факта его смысл и нравственное ядро».

В дни очередного бандитского мятежа на Северном Кавказе все каналы радио и телевидения передавали информацию о том, что чеченские боевики под руководством иорданца Хоттаба и Шамиля Басаева вторглись на территорию Дагестана и что Владимир Путин – директор Федеральной службы безопасности, только что назначенный новым премьером правительства, объявил об очередных решительных мерах. (Для понимания ситуации важно заметить, что престиж правительства и президента в это время упал до неприлично малых величин.)

А вечером на канале радиостанции «Эхо Москвы» прозвучало:

 

(Музыка, постоянные позывные рубрики.)

Голос Черкизова. Андрей Черкизов.

(После короткой паузы очень энергично и иронично.)

...Весь день по Москве катались БТРы. Кто-то их видел на шоссе Энтузиастов, говорит газета «Коммерсанть», а кто-то – на Николоямской, возле Кремля. Нам что, напоминают, как БТРы выглядят?

Не устану повторять: вокруг нынешних событий в Дагестане очень много невнятицы, генеральской суеты, политической истерики и очень мало смысла.

На нашем сайте в Интернете один из постоянных участников форумов, некий Сергей Эдуардович, вывесил несколько вопросов – они показались мне вполне справедливыми, я их воспроизвожу. Вопрос первый: «В бытность мою горным туристом я Чечню и Дагестан прошел вдоль и поперек: там вам не равнина, и широким фронтом границу не перейдешь. Перевалов мало, пять или шесть, и не через каждый легко пройти с оружием, а контролировать перевал относительно легко, и вдруг узнаю, что в Дагестане появились бандиты из Чечни. Никто не охранял перевалы? Почему федеральные войска не взяли их под свой контроль еще в начале чеченской войны? А сегодня, в среду, узнаю еще о подбитых чеченских танках в Дагестане.

Через какой перевал приехал в Дагестан танк из Чечни? Или там подпольный танковый завод?»

Вопрос второй: «Как Хоттаб попал в Чечню? Прямых рейсов Оман – Грозный вроде бы нет».

Третий вопрос: «Почему у неуловимого Басаева так легко взять интервью?»

У интернетовского собеседника были и другие вопросы, но остановимся хотя бы на этих.

К перевалам и танкам я добавил бы еще вот что: судя по многим публикациям, о возможной активизации якобы чеченских боевиков на юге Дагестана Москве было известно еще несколько месяцев назад. Так какого же рожна федеральные власти терялись и не упреждали?

В «Коммерсанте» за среду говорится, что бомбочки, упавшие ошибочно на Грузию, были кассетными. Если это правда, то что – это наш подарок Женевским конвенциям по случаю их 50-летия?

И еще вот сообщение агентства «АиФ». Цитирую: «Политолог Николай Баранский заявил журналистам, что события в Дагестане и попытка захвата власти исламскими экстремистами – часть некоего сценария, целью которого является введение в стране чрезвычайного положения и отмена парламентских и президентских выборов. По мнению Баранского, определенным силам в администрации президента России выгодно дальнейшее трагическое развитие событий. В подтверждение своих слов он привел тот факт, что незадолго до проникновения чеченских боевиков в Дагестан из республики были выведены шесть подразделений внутренних войск и погранвойск, контролировавших административную границу. Складывается впечатление, что Верховное руководство страны для того и привело решительного Путина во власть, чтобы обеспечил «орднунг» (порядок).

Чем заканчиваются такие попытки, мы с вами уже дважды знаем.

(Позывные.)

Голос. Это реплика от Андрея Черкизова. «Эхо Москвы».

 

Андрей Черкизов добился огромной популярности у аудитории, представляющей разные слои населения именно тем, что каждому своему выступлению у микрофона он придает черты личной озабоченности именно той проблемой, которой посвящен комментарий. Для этого используется сложный арсенал средств: и жесткость политических формулировок и оценок, и интонационное своеобразие речи – журналист не стесняется ни пафоса, ни иронии, и система аргументов, опирающихся на личные наблюдения автора, включая факты его собственной биографии. Черкизов никогда не стесняется говорить «от себя», прежде всего от собственного имени, но с полной верой в то, что среди слушателей у него есть достаточно большая группа единомышленников.

Вот эти свойства отличают в принципе стиль авторского комментария как разновидности жанра. Он свойствен многим мастерам радиопублицистики на рубеже XXI века, но, пожалуй, именно на «Эхо Москвы» утвердился раньше, чем на других СМИ.

Беседа – распространенный жанр агитационно-просветительского характера, который сохраняет свое значение в вещательных программах. Хотя по своему временному объему, масштабу проблем и психологическим особенностям восприятия беседа практически не вписывается в информационное вещание, она тем не менее требует отдельного, самостоятельного места в эфире. Радиобеседа обычно существует в сетке вещания или в качестве отдельной рубрики, или в структуре комбинированной формы радиожурналистики – «канала», «блока», радиожурнала, радиогазеты и т.п.

Своеобразие радиобеседы, ее эстетические и структурные признаки обусловлены тем, что в отличие от интервью, репортажа и комментария здесь используется только одно выразительное средство радиожурналистики – звучащая речь.

Любая беседа предполагает ситуацию речевого общения – разговора, в котором принимают участие собеседники. Рассматриваемый нами жанр радиожурналистики потому и получил название радиобеседы, что ему свойственна эта ситуация, однако не в обычном, а в трансформированном виде. Специфика разговора у микрофона состоит в том, что, во-первых, собеседники не присутствуют физически в одном месте, а отделены друг от друга пространством; во-вторых, в процессе радиособеседования один из собеседников – автор, находящийся у микрофона, обращается с «диалогическим» монологом к радиослушателю, который мыслится как активный участник этого двустороннего контакта. Автор привлекает слушателей к участию в анализе своего материала. Пожалуй, некоторую аналогию этому процессу можно обнаружить в таком жанре эпистолярной литературы, как письмо: автор письма также ведет мысленный разговор с адресатом.

Лекция в зале почти всегда предназначается для определенного круга людей, специально интересующихся данной темой, имеющих хотя бы общие представления и знания в этой области, знакомых со специальной терминологией. Радиоаудитория же, слушающая беседу, как правило, самые разные слои населения, различающиеся по своим запросам и интересам, по уровню общих и специальных знаний. Научные идеи, сложные проблемы политики, экономики, культуры в радиобеседе излагаются популярно, в доступной форме, с расчетом на активное восприятие массовой аудиторией.

Слушатели с самого начала и в течение всей передачи должны улавливать ход мыслей автора. Этот процесс можно назвать параллельным мышлением, сопереживанием, когда слушатель одновременно с выступающим у микрофона оказывается перед проблемой и вместе с ним на основе им обоим известных фактов приходит к определенным выводам. Это требует от беседы последовательного, логического развития одной главной идеи. Отступления, которые возможны и часто неизбежны в беседе, должны лишь подтверждать, иллюстрировать, усиливать главную мысль.

Многолетний опыт радиожурналистики свидетельствует о том, что подобный процесс параллельного мышления чаще всего возникает у слушателя тогда, когда автор беседы говорит у микрофона без заранее написанного текста, т.е. выступает с импровизированной речью. Именно естественный процесс мышления, который обязательно отражается в эмоциональной окраске беседы, в живой разговорной интонации, вовлекает слушателя в собеседование, заражает его предметом разговора. Стилистика устной речи, непосредственное обращение к слушателю как к равному собеседнику создают тот эффект присутствия, который считался привилегией внестудийных передач, в основном репортажа.

Действительно, для внестудийных передач (радиорепортажа) этот эффект характерен. Но создание эффекта присутствия должно быть целью любой передачи, в каком бы жанре она ни была решена.

Если в репортаже микрофон переносит нас на место события, превращает слушателя в его участника, то в других жанрах, в данном случае в беседе, этот эффект достигается благодаря тому, что автор, выступающий у микрофона, «приходит» к слушателю домой и говорит с ним в привычных для него условиях. Только в этом случае передача создает эффект присутствия, по-настоящему волнует и увлекает слушателей, а личность выступающего становится им небезразличной. Решающую роль при этом играет слово: форма его подачи, интонация.

Установлению контакта выступающего у микрофона со слушателем мешает, как это ни парадоксально, использование таких, казалось бы, естественных для радиовещания слов, как «радиослушатели», «микрофон», «пленка». Эту помеху можно, да и нужно устранять, ибо общение говорящего у микрофона и слушающего у себя дома с помощью радиоприемника или репродуктора совсем не требует, а наоборот, исключает постоянное напоминание о том, что один из них слушатель, что беседа происходит посредством радио. Слова «Рядом со мной сейчас Михаил Михайлович Иванов» более уместны, чем: «Рядом со мной у микрофона сейчас находится Михаил Михайлович Иванов», а разве обращение «Здравствуйте!» хуже и несет меньше информации, чем «Здравствуйте, товарищи радиослушатели!»

Создать атмосферу живого общения журналисту помогут актуальность рассматриваемой в беседе темы, занимательность, оригинальный сюжет, живое начало передачи.

Беседа – это не просто описание и оценка явления или события. Часто уже само название передачи предопределяет интерес к ней, и чем удачнее выбрана тема, тем меньше необходимость в ее пространной мотивировке.

Решающим фактором для возбуждения интереса к беседе может быть и личность выступающего: имя автора, его компетентность в той области, которой посвящен разговор, уже сами по себе могут привлечь внимание слушателя.

Беседа по радио отличается от непосредственной живой беседы тем, что слушающий не может прерывать выступающего, задавать ему вопросы, переспрашивать. Поэтому автор должен предвидеть возможные вопросы и отвечать на них так, как если бы он общался с «живой» аудиторией.

Для того чтобы контакт говорящего со слушателем был действительно прочным, полезно употреблять формы прямого обращения к слушателям. Это на первый взгляд формальное требование психологически глубоко обоснованно. Так, если автор решит использовать слово «вы», он обязательно должен будет ответить на вопрос, какое отношение к слушателю имеет предмет беседы, т.е. вынужден будет объяснить слушателю важность для него, слушателя, обсуждаемого предмета. И если ему это удастся, слушатель примет беседу близко к сердцу, она затронет его мысли и чувства.

В качестве примера приведем несколько фрагментов из беседы доктора исторических наук, академика Российской Академии образования Игоря Бестужева-Лады, опубликованной под заголовком «Влипли в историю».

Поводом для приглашения известного ученого к микрофону стала всколыхнувшая все общество кампания по пропаганде и распространению теории математика А.Т. Фоменко о принципиально новой хронологии событий мировой и российской истории. Об этом писали газеты и журналы, говорили телевидение и радио, наконец, в книжных магазинах появилась серия весьма солидных по внешнему виду книг на эту же тему. И радиослушатели стали писать в разные инстанции, в том числе и на свои любимые станции, письма с просьбами ответить на их вопросы и вообще разъяснить ситуацию. Один из самых авторитетных историков нашей страны согласился это сделать, причем попросил дать ему возможность провести неторопливую и аргументированную беседу со слушателями, а не «загонять» в ритм оперативного интервью. И вот что получилось.

 

Игорь Бестужев-Лада. Московское издательство «Крафт + Леан» выпустило четвертую по счету книжку двух авторов – Сергея Велянского и Дмитрия Калюжного – из серии «Хронотрон: версии мировой истории».

Все четыре книжки изданы в красочных, привлекательных обложках, снабжены завлекательными аннотациями и, как справедливо указано там, отличаются занимательным и доступным языком. Издание подкреплено умело поставленной телерекламой и нужными откликами в печати. Словом, перед нами – прекрасно реализованный бизнес-план. Теперь, что ни напиши о нем, – все равно получится даровая дополнительная реклама. Молодцы, ребята! Вот если бы мы примерно так же научились сеять разумное, доброе, вечное нашими школьными учебниками...

Только разумное ли сеется в данном случае?

В тех же аннотациях мы читаем: «Показано, что не было на Востоке никаких культурных центров. Не было древних цивилизаций Месопотамии, Индии, Китая. Вся культура принесена сюда из других мест». Короче, история Древнего Мира упраздняется. Авторы утверждают, что «многое, описанное в Библии, Евангелиях, мифах и историях Древнего Мира, было, но было не там и не тогда, куда и когда относит эти сюжеты традиционная история». И вообще многое было не так, как мы знаем из школьных учебников. Например, не было никакого татаро-монгольского ига, хан Батый на поверку оказывается кем-то вроде Тараса Бульбы, а Куликовская битва происходила в Москве, на общеизвестных Кулишках, и вовсе не с теми татарами. И так далее на всем протяжении мировой и российской истории вплоть до Новых времен.

Что же получается? В тысячах университетов мира дураки в профессорских мантиях несколько веков подряд делают вид, что мучаются над древними документами, продолжая мусолить разные вздорные сказки. А еще более глупые преподаватели истории в сотнях тысяч школ, как попугаи, бездумно твердят эти выдумки невинным детям. И вдруг появляются безвестные, но умные и благородные Велянский с Калюжным, которые протирают глаза невеждам и всего за 21 рубль доходчиво рассказывают, как было на самом деле. Кто эти герои? Сколько десятилетий провели они за изучением исторических источников, прежде чем совершили переворот в отечественной и мировой истории?

Я почти полвека профессиональный историк и могу с уверенностью утверждать, что оба автора суть не звезды исторической науки. Следовательно, надо искать авторитеты, на которые эти авторы могли бы опираться. И такие авторитеты в их книжках, как надо, упоминаются.

 

(Далее И. Бесстужев-Лада подробно рассказывает о том, как в начале 90-х годов, пользуясь издательской вседозволенностью, математик А.Т. Фоменко опубликовал свою теорию уже не как гипотезу, а как новую версию всемирной истории, и характеризует антинаучность, а то и прямое невежество, которые отличают рассуждения Фоменко и его многочисленных последователей.)

 

Сэр Исаак Ньютон был и остается бесспорной научной звездой первой величины, неоспоримым научным гением. Но... за двумя прискорбными исключениями, напрямую связанными с его побочными увлечениями.

Одно из них – комментарии к пророчествам в Святом Писании. Зачем его понесло в богословие, находящееся на противоположном конце от математики, физики и астрономии, коими он профессионально занимался всю жизнь, только Бог знает. Говорят, был фанатично религиозен.

Второе увлечение – хронология. Неизвестно, сколько трактатов по хронологии сочинил Ньютон. Опубликовал только два. И, наверное, раскаивается на том свете до сих пор. Ибо, как кратко и человеколюбиво повествуют Брокгауз и Ефрон, «сочинения эти не были удачными и потому скоро подверглись разрушительной критике специалистов». Зная нравы английских памфлетистов тех времен, можно только догадываться, насколько жестокой была порка президента Королевского общества.

Мы здесь не вдаемся в суть перечисленных занятий. Отметим лишь одно. Научное творчество Ньютона по сей день вызывает огромный интерес, вплоть до мельчайших деталей. А его хронологические измышления, несмотря на, казалось бы, такую же и даже еще большую сенсационность, – ровным счетом никакого.

...Теперь речь пойдет о знаменитом народовольце Николае Александровиче Морозове, который, как и все сегодняшние наиболее опасные террористы, был приговорен к пожизненному заключению в одиночной камере самых мрачных тюрем России. За 23 года сидения в одиночке Морозов сделал больше, чем мифический граф Монте-Кристо: он проследил динамику изменений звездного неба на протяжении последних нескольких тысяч лет, а затем сравнил расположение созвездий с земными свидетельствами современников. И пришел к открытию поскандальнее дарвиновского происхождения человека от обезьяны: многие важные события мировой истории не могли происходить при том звездном небе, какое было, по расчетам, в год, указанный в документальных источниках. Зато прекрасно вписывались в ситуацию тысячью-полутора годами позже. Отсюда следовал сенсационный вывод: никакой истории Древнего Мира не было. Ее «присочинили» позже. А упомянутые в ней события происходили в Средние века. Образно говоря, Антоний и Клеопатра, действительно, занимались сексом. Но не две тысячи лет назад, а тысячелетием позже, уже при Владимире Мономахе, про которого, впрочем, тоже якобы много чего насочиняли.

Тут надо сделать короткое отступление. Дело в том, что в Советской России террористы, которых раньше справедливо считали и сегодня считают извергами рода человеческого, вдруг в одночасье стали самыми почетными членами общества. Моментально было создано «Общество бывших политкаторжан» с весомыми спецпайками в нищей стране. При этом пайки, как водится, выдавались строго по уголовной статье бывшего преступника. Рассказывают, что в витрине спецраспределителя каторжников одно время красовалось объявление: «Цареубийцам – повидло вне очереди!»

Скорее всего, это анекдот. Но Морозов действительно получил свое «повидло» в виде роскошно изданного многотомника, какой не снился тогда даже Горькому. До сих нор помню потрясающее впечатление, какое произвел на меня его «Христос» в послевоенные аспирантские годы. Мне дали его по знакомству на неделю. И ровно за неделю, ночами, запоем, с горящими глазами, я одолел все семь томов.

Я был потрясен. Невероятно! Куда же смотрят историки? Спросил историков (в Институте истории АН СССР в то время был цвет еще недобитой российской исторической науки). В ответ застенчиво пожимают плечами: за первую половину XX столетия приходилось видеть и не такие набеги на науку...

Несчастные! Они не подозревали, что спустя полвека в науку историю вторгнутся люди, по сравнению с которыми цареубивец Морозов – мелкий карманник.

 

(Охарактеризовав благоглупости новой историко-математиче-ской «концепции», И. Бестужев-Лада переходит к системе конкретных аргументов.)

 

Если верить авторам, все царствующие Романовы, начиная с Алексея Михайловича и кончая Николаем II, приказывали тайно фальсифицировать историю, чтобы оправдать свое существование на престоле. Последние подлинные документы Рюриковичей хранились у последнего представителя этой династии – Степана Разина (!), да так и остались закопанными где-то на брегах Волги. А затем началась вакханалия подделок и подчисток, в которую позже включились Карамзин, Соловьёв, Ключевский и другие отъявленные подлецы, сочинения коих вешаются нам на уши лапшой до сих пор. Оказывается, и в Европе тоже были два подлеца по фамилии Скалигер и Петавиус, они еще во времена трех мушкетеров фальсифицировали всю мировую историю, а мы до сих пор верим им на слово. Это они все насочиняли про Древнюю Грецию и Древний Рим, про Древнюю Индию и Древний Китай. По чьему заказу – неизвестно. Наверное, не обошлось без интриг кардинала Ришелье.

Позвольте, спросит ошеломленный читатель, а как же археология с ее изощреннейшими методами датирования исторических памятников, от статуй и храмов до рукописей включительно? В том числе радиоуглеродным методом, который не позволяет ошибиться хотя бы веком, а то и десятилетием? Авторы делают вид, что археологии вообще не существует. Мало ли на свете жулья, которое норовит наследить в истории!

А вот «математико-статистические методы анализа нарративных текстов» дозволяют сдвинуть российскую хронологию ровно на 410 лет: события 1350–1600 годов просто еще раз воспроизводятся фальсификаторами-летописцами и историками, как все им предшествовавшие, только под другими именами-названиями. Что получается? Правильно: несуразица и бессмыслица. Как вылезать из лужи, в которую сел собственнозадно? Правильно: домыслами-гипотезами. Если, например, помешан на омонимах – разных, но похоже звучащих словах, – то дальше все проще простого: Батый – это казачий батька (русский князь), Куликово поле – это московские Кулишки.

Татаро-монгольская орда была не иностранным образованием, захватившим Русь извне, просто восточно-русским регулярным войском, входившим неотъемлемой составной частью в Древнерусское государство. Другими словами, Орда с самого начала была русской Изгнание Орды – это конец старой русской династии. Победа над Разиным – это окончательная победа над Ордой. Хан Батый – это Ярослав. Он же – Иван Данилович Калита. Татаро-монгольское иго на Руси – это просто период военного управления в объединенной русской империи.

Александр Невский – это хан Берке. Он же Симеон Гордый и хан Чанибек. Хорезм – это арабское произношение названия города Кострома. Иван Грозный – это четыре различных царя... Ну и так далее на сотнях страниц.

Кто же так лихо раздувает дикий ажиотаж псевдоразоблачений? Скажу прямо: полные невежды в исторической науке.

Вот лишь один абзац из четырехтомника Валянского и Калюжного, который привлек внимание тем, что там речь идет о 1812 годе – предмете моего кандидатского реферата. Читаю: «Какого святого ради Наполеон, завоевывая в 1812 году Россию, сжег Москву? И пока она горела, почему бы ему было не насыпаться на Петербург? Максимум неделя конного пути. Дорога свободна, ведь Кутузов, по уму своему, перекрыл всеми войсками дорогу на юг. Нет, подождал маленько и уехал в Париж. Не нужна была ему Россия, судя по всему. А ведь гений!» (том 4, страница 266). И авторы с великолепной наглостью вопрошают: «Будем ли мы когда-нибудь реально анализировать историю?»

Будем. И начнем с уличения вас, С. Велянский и Д. Калюжный, не только в беспардонной лжи и дремучем невежестве, но в самом настоящем безумном или пьяном бреде.

Не сжигал Наполеон Москвы. Это было бы самоубийственно для него.

Нельзя было двигать в Питер конницу. Потому что конница без пехоты и артиллерии Питер не возьмет, даже если «дорога свободна». Это ведь не времена Батыя.

Не увел Кутузов все войска на юг. Дорогу на Питер перекрывал корпус Витгейштейна, с которым пришлось бы начинать второе Бородино.

Не «маленько» ждал Наполеон, а больше месяца. И в Париж уехал только после того, как практически потерял всю свою армию в снегах России. И глумиться над ним, как делают авторы в заключение абзаца, – уровень самых низкопробных папарацци.

Такова же пена всех остальных абзацев всех четырех книжек...

(И так далее...)

 

Хотя жанру беседы присущи широкие обобщения, она, как правило, бывает удачной лишь тогда, когда в ней рассматривается одна основная тема. Взаимосвязь событий порой вызывает соблазн показать их широкую взаимозависимость. Но здесь автора подстерегает опасность многотемъя, а, следовательно, поверхностного, торопливого, мимоходного разговора обо всем понемногу.

В беседе целесообразно последовательное рассмотрение новых фактов и явлений. Каждый новый термин, который может быть неизвестен слушателю, должен поясняться с помощью понятий, уже известных ему. В беседе допустимо минимальное использование цифр, да и то при условии их наглядности, сравнения.

Те же профессиональные критерии обусловили многолетнюю жизнеспособность программ, которые идут в эфир под рубрикой «Беседа за круглым столом» или просто «Круглый стол радиостанции имярек». В этом случае многосторонний анализ проблемы выигрывает от различных подходов к ее решению, к анализу ее различными специалистами по данному вопросу. Сопоставление их мнений, за которыми обычно следует признанный всеми участниками беседы вывод, значительно сильнее убеждает слушателя в его закономерности, поскольку проблема обсуждается группой ведущих специалистов.

Один из участников «Беседы за круглым столом» выполняет роль ведущего. Обычно он ставит вопросы, предоставляет слово другим участникам, сводит воедино их мнения и делает обобщающие выводы. (Исключение – беседы представителей разных партий на политические темы, когда ведущий-модератор не участвует в дискуссии и не заявляет свою точку зрения.)

Подготовка «Беседы за круглым столом» обладает определенной спецификой. Тексты выступлений ее участников, как правило, не пишутся. Это – живой бестекстовой разговор. Но в большинстве случаев такие беседы предварительно записываются на пленку, что позволяет участникам вести разговор более легко, свободно, непринужденно, не опасаясь неудачно выраженных мыслей и оговорок (при необходимости они могут быть вырезаны, а отдельные фрагменты беседы переписаны заново).

Одна из разновидностей «Беседы за круглым столом» – широко используемая в вещании передача, которая ведется в форме ответов на вопросы радиослушателей. Вопросы могут присылаться в письмах на адрес редакции, но чаще их задают слушатели прямо во время передачи по телефону, установленному в студии. Этот способ общения с аудиторией получил название интерактивного вещания.

В такой передаче, как и в обычной беседе «за круглым столом», принимают участие три-четыре участника, один из которых – ведущий. Он открывает передачу, знакомит аудиторию со своими коллегами, читает вопросы слушателей, называя при этом их фамилии и адреса, ведет прямой разговор с позвонившими по контактному телефону, предоставляет слово для ответа на письма, иногда дополняет своих собеседников, подытоживает сказанное и делает общие выводы. Участие ведущего в такой передаче, его вопросы, реплики, дополнения помогают поддерживать контакт с аудиторией, способствуют возникновению «эффекта собеседования». Как готовится такая передача?

Вначале редакция отбирает интересные вопросы, касающиеся разных сфер – политики, экономики, быта. Иногда, чтобы сделать разговор более живым и занимательным, в этот перечень включают один-два смешных или даже курьезных вопроса. Темы, которые предполагается затронуть в беседе, печатаются и раздаются ее участникам за несколько дней до эфира. Каждый из них готовит материалы по всем темам без исключения. В процессе подготовки участники не консультируются друг с другом. Во время программы в руках у многих из них лишь краткие заметки для памяти, потому что невозможно предусмотреть заранее даже малую часть вопросов, которые могут быть заданы слушателями во время прямого эфира.

Но так как каждый приглашенный для участия в передаче заранее ознакомлен со всеми темами, он всегда может по ходу программы дополнить любого ее участника. Ответы занимают в эфире не больше одной-двух минут. Их быстрое чередование, частая смена голосов способствуют динамичности обсуждения. Интересные вопросы слушателей, бестекстовая импровизированная беседа, разговорные интонации – все это делает радиопрограмму убедительной и действенной.

Прямым развитием этого вида радиопрограмм стали распространившиеся в отечественном вещании в 90-е годы ток-шоу. Их отличие от уже описанного выше «круглого стола» изначально видели в том, что в ток-шоу слушатели могут присутствовать непосредственно в студии, и от этого общение с журналистами и приглашенными к микрофону гостями проходит еще более активно. Такое представление о ток-шоу пришло из программ телевидения, где наличие зрителей в студии является обязательным условием. Но позже радиожурналисты вспомнили, что ток-шоу впервые появились именно в радиоэфире еще на рубеже 20–30-х годов в Соединенных Штатах, когда они назывались «Брэкфест-шоу» и представляли собой трансляцию утренних диалогов ведущих радиопрограмм со слушателями по телефону. Уже тогда определился главный принцип ток-шоу: активное участие аудитории в радиоразговоре, обеспеченное возможностью для любого слушателя позвонить на студию, высказать свое мнение, задать вопрос.

Тематика ток-шоу может быть практически любой по характеру: остро-злободневной, касающейся взрывных проблем политики, экономики, культуры, спорта; развлекательной или просветительной (к ток-шоу впрямую примыкают радиоигры и викторины). По структуре ток-шоу могут представлять собой и жесткое противостояние ведущего и слушателей в течение всей передачи, и своеобразный акустический коллаж, в котором диалог со слушателями сменяется музыкальными и литературными иллюстрациями, описанием биографии и карьеры гостя студии или просто концертным номером, напрямую не связанным с проблематикой программы.

Обязательными в любом ток-шоу остаются следующие условия.

– навык ведущего мгновенно реагировать на любой вопрос или реплику слушателей в доброжелательном и уважительном тоне;

– присутствие в студии гостя, готового компетентно развить и уточнить, если нужно, информацию, высказанную ведущим или одним из слушателей;

– предоставление технической возможности достаточно большому проценту слушателей дозвониться до студии во время передачи.

Последнее условие требует пояснения. Даже самые крупные станции по ходу программы объявляют не больше двух-трех телефонных номеров, закоммутированных таким образом, что по ним могут одновременно разговаривать не три, а гораздо больше абонентов. Практика показывает, что положительный эффект такого рода программы вызывают в том случае, если гарантирована возможность связаться с журналистом у микрофона одному человеку из 8–10, пытающихся сделать это. Если эта норма не соблюдена, программа очень быстро теряет свою аудиторию.

Радиообозрение – это жанр, отличающийся свободой в подборе материалов, объединенных одной темой или единством времени или места. Содержанием радиообозрения могут быть самые разные по содержанию компоненты интервью, заметки, репортажи и даже небольшие радиоочерки и зарисовки, а также фрагменты из художественных произведений, звукозапись которых или произведена по трансляции из концертных и театральных залов, или сделана специально в радиостудии. Все эти материалы соединяет в структуре радиообозрения комментарий журналиста, как правило, специализирующегося в области данной тематики и проблематики. Обычно уже в заголовке радиообозрения сообщаются тема и проблема, составляющие его содержание: «По концертным залам столицы», «Новости спорта», «Наука Сибири», «НАТО в Европе», «Новости и открытия отечественной медицины», «Экономика России сегодня» и, наконец, «Танцуют все» – по клубам и дискотекам Санкт-Петербурга.

Иногда обозрением называют политические комментарии, в которых авторы сосредоточиваются не на одной, а на нескольких проблемах международной жизни, на различных социальных вопросах или многообразии событий в культурной жизни и искусстве. Композиция таких программ свободная, т.е. полностью зависит от автора и редактора, которые могут сами выстраивать иерархию материалов в зависимости от адреса передачи и реальных интересов аудитории.

Характерная особенность радиообозрения в том, что оно может включать в себя материалы, на первый взгляд далекие от основной темы, но соединенные с ней логическими, ассоциативными связями. Например, в обозрение «По театрам и концертным залам столицы», рассказывающее о премьерах на московской сцене, включается информация о фестивале русской драматургии в США или репортаж о том, как выпускники Щукинского училища при Театре им. Вахтангова открыли новый молодежный передвижной культурный центр на Дальнем Востоке. А в обозрение «Новости спорта» вполне логично входит репортаж из военного архива, где обнаружены документы о легендарном матче футболистов киевского «Динамо» против сборной команды фашистской армии в столице Украины в 1942 году.

Особенность журналистской работы над обозрением заключается в том, что автор должен не просто найти различные материалы, интересные для слушателей. Необходимо выявить и выстроить в своем тексте логические связи, которые соединяют факты истории с современностью, коллективные устремления с самовыражением той или иной личности, частные события с общими тенденциями, характерными для разных слоев населения, т.е. он должен помочь слушателю за отдельными фактами увидеть и почувствовать многосложные жизненные процессы.

в начало

 

Документально-художественные жанры

Жанры этой группы именуются также художественно-публицистическими, так как в них соединены информативное начало, авторская личностно-чувственная оценка и образное представление о человеке или событии. К радиопроизведениям такого рода относятся прежде всего радиоочерк, радиорассказ, радиофельетон, жанр, получивший в мировом вещании распространение под названием документальная драма, и радиокомпозиция. Все они находятся на грани между собственно радиожурналистикой и радиодраматургией. Но анализ их структуры, характеризующейся синтезом и взаимодействием документальных и литературно-художественных элементов, показывает, что практически в каждом из них, переплетаясь, в различных соотношениях фигурируют корреспонденция, беседа, интервью и репортаж. И, как справедливо отмечают многие практики и теоретики вещания и у нас в стране, и за рубежом, в определенном смысле художественно-публицистические радиопроизведения могут быть названы производными от первых двух массивов радиожанров – информационного и информационно-публицистического.

Документальные факты, портреты и характеристики конкретных людей, анализ реальных жизненных ситуаций соединяются в радиоочерке, радиорассказе, радиофелъетоне и документальной драме с широкими обобщениями, публицистическими отступлениями – авторскими комментариями и откровенным художественным домыслом. Следует подчеркнуть, что эти элементы равноправны в рамках этих жанров, ибо только в комплексе они позволяют добиться цели: воздействовать в полной мере и на разум, и на чувства слушателей.

В основе подобных радиопроизведений лежат, как правило, достаточно яркие и неординарные случаи, факты, жизненные коллизии, но в центре, в фокусе журналистского, а следовательно, слушательского внимания всегда остаются человек – творец события, его дела, желания, поступки, действия и только через них переданные чувства и мысли. Радиоочерк, радиорассказ и документальная драма в отличие от информационных и информационно-публицистических передач показывают не столько внешние, пусть даже очень важные обстоятельства жизни, сколько ее глубинные, внутренние конфликты. Если этого не происходит, если перед нами очередное доказательство всем известной жизненной теоремы, жанр теряет свою специфику. Журналистские изыски в этом случае превращаются из компонентов творческого поиска в банальности, формализм, а иногда и в позерство.

Размышляя над жизненными конфликтами и многообразием их проявлений, журналист, естественно, переходит к обобщениям и предположениям. И если наблюдения над жизнью, ее противоречиями и конфликтами, над судьбами людей находят интонационно убедительное, доступное аудитории решение, то радиорассказ и радиоочерк закономерно оказываются в ряду литературных произведений. А использование специфических для радио средств, соединение в радиопередаче живых голосов, реальных шумов и фрагментов конкретной звуковой атмосферы, в которой обитает герой произведения в своей реальной жизни, не просто повышают информативность материала, но и сплавляют его акустическую среду, литературное описание событий, диалоги и комментарии автора в единую художественную ткань.

Радиоочерк. Для этого жанра важное значение имеет непосредственное авторское участие в передаче. В эпоху обезличивания журналистики, свойственного нашей прессе в период авторитарного государства, этот вопрос дискутировался: высказывалось мнение, согласно которому журналист – автор радиоочерка или радиофельетона – совсем не обязательно должен сам читать свой текст у микрофона. Декларировалась, а иногда и декретировалась такая позиция: если автор сам читает материал, то, с одной стороны, индивидуальная окраска голоса, авторское отношение могут обогатить программу, привлечь внимание слушателей и даже усилить убедительность сказанного, но с другой – личностные интонации, свойственные автору, могут не соответствовать («не дотягиваться») важности пропагандистских задач, поставленных, в частности, перед конкретной программой.

В 1975 году к годовщине победы во Второй мировой войне радиоочерк о солдатах на передовой (после очень долгих настойчивых уговоров) сочинил и принес в одну из редакций Всесоюзного радио Булат Шалвович Окуджава. Очерк был придуман и сделан блестяще. Окуджава сам записал его в студии и в процессе работы добавил к тексту одну из своих тогда мало известных песен, которая как бы подытоживала размышления поэта, не один год проведшего на передовой, о судьбе героев его эфирного повествования.

Редакторы умилялись, однако программная дирекция сняла передачу с эфира. Песню велели оставить как есть, а вот текст надо было переписать голосом какого-нибудь другого артиста – «построже» (не изменив при этом ни единой буквы). Мягкий, лиричный, задушевный голос Окуджавы, по мнению программных директоров, не соответствовал «высокой трагичности, и строгости темы, и значительности пропагандистских задач», ради которых и решили пригласить поэта.

И эта история не единственная. По той же причине перезаписывали дикторскими и актерскими голосами один из радиоочерков известной ленинградской писательницы и педагога Натальи Долининой о юном бомже, и радиорассказ писателя и путешественника Виктора Конецкого о героическом переходе одного из наших кораблей через Индийский океан во Вьетнам с военным грузом на борту, и очерк бывшего начальника Политуправления ВВС генерала Николая Шиманова, который взялся рассказать о своих коллегах, фронтовых политруках и комиссарах (даже генеральский голос показался недостаточно «мужественным» с точки зрения «пропагандистской цели»).

Конечно, все это не оправданно с любой нормальной точки зрения. Именно в документально-художественном произведении, где историческая и жизненная достоверность неразрывно соединены с эмоциями рассказчика (об этом подробно см. в разделе «Документ и обобщение в структуре радиопередач», гл. «Выразительные средства радиожурналистики»), авторское исполнение наиболее точно передает истинную атмосферу событий, о которых он говорит.

В газетном очерке автор неизбежно прибегает к литературному описанию своих героев. Он говорит об их внешнем виде, о возрасте, выделяет наиболее характерные детали их поведения. Одни из этих характеристик сохраняются и в радиоочерке, в других же нет необходимости, так как слушатель, находясь у радиоприемника, по манере речи героя, по его голосу и общему тону разговора может воссоздавать и дорисовывать в своем воображении образ, созданный автором.

И, безусловно, все это приобретает особый смысл, если у микрофона находится сам автор с его искренним и истинным эмоциональным отношением к повествуемому.

Отсюда и ответ на вопрос, правомерно ли роль автора в радиоочерке и радиорассказе перепоручать исполнителю. Нет! Очевидно, делать это следует лишь в тех редких случаях, когда сам автор в силу психофизиологических причин не может справиться с такой задачей.

Исторически на радио развивались три ветви жанра очерка. В первые годы своего существования радио служило средством, при помощи которого многомиллионной слушательской аудитории доставляли произведения журналистики и литературы, изначально не предназначавшиеся для вещания в эфире. Такие очерки, рассказы и другие литературные произведения и составили одну из ветвей данного жанра, которая жива и по сей день: нередко по радио звучат очерки, написанные для печатных изданий, опубликованные в журналах и газетах.

Вторая ветвь очерка на радио начала развиваться тогда, когда появились авторы и литераторы, писавшие специально для радио: в 30–40-е годы – Илья Эренбург, Василий Гроссман, Эммануил Казакевич, Борис Слуцкий, Всеволод Вишневский, Константин Паустовский; в 50-е – Борис Полевой, В. Ардаматский; в 60-е – Анатолий Гладилин, Василий Аксенов, Виктор Некрасов, Виль Липатов, Наталья Долинина. Это были известные писатели, но вместе с популярными газетными публицистами Татьяной Тэсс, Анатолием Аграновским и другими не гнушались работой над произведениями, задуманными и созданными специально для передачи в эфир. В литературном и журналистском лексиконе даже появилось понятие «очерк для радио» – его литературную стилистику определяли прежде всего особенности восприятия текста на слух.

Далеко не все авторы соглашались исполнять свои литературные произведения в радиостудии, и тогда к микрофону приглашались или лучшие дикторы, или, что было чаще, – популярные драматические актеры. Именно с чтения таких материалов начинались радиобиографии многих знаменитостей театра и кино – И. Смоктуновского, О. Ефремова, Е. Копеляна, Э. Быстрицкой и многих других.

Наконец, третью ветвь составляют радиоочерки, которые включают в себя как неотъемлемую часть живую документальную речь участников событий, героев. В этом случае автор максимально использует выразительные возможности, заложенные в природе радиожурналистики.

Таким образом, в радиоочерке можно выделить два речевых потока: написанный в определенном литературном стиле авторский текст (он может быть насыщен элементами разговорной речи) и устная речь героев. Оба этих речевых потока органично сочетаются в очерке, их логическая и смысловая связь максимально обнаруживается, если из текста полностью устранены так называемые «вводки, связки» – все, что соединяет авторскую речь с речью героя.

Обратимся к опыту Л. Маграчева, который обоснованно и широко использовал в своем творчестве документальные записи, сводя к минимуму роль самого автора. В его очерках часто звучат записи, сделанные в разное время и в разных ситуациях. В приведенном ниже фрагменте соединены голоса матери, дочери и журналиста; запись выступления матери сделана задолго до того, как прозвучал сам очерк. В передаче автор использовал свои впечатления о войне и впечатления своих героев.

 

Дочь. Я не понимала тогда, что это так страшно, я вообще не понимала, что такое голод. Мне просто постоянно хотелось есть, я привыкла к этому чувству, но страшно мне, наверное, не было.

Мать. Моя дочь вместе со мной поднималась на крышу, гасила зажигалки. Лена как-то спросила меня: «Мама, а правда, хлеб вкуснее пирожного?»

Корреспондент. Вы задавали маме такой вопрос?

Дочь. Не помню. Может быть...

Корреспондент. Память матери надежнее. Она все до мелочей проносит через годы... В 41-м Лене было одиннадцать лет. Не по годам вытянувшаяся худенькая девочка была в шестом классе. Но можно ли было долго заниматься, когда из озябших пальцев падал карандаш?

Мать. Самым страшным был для меня день, когда, вернувшись домой с работы, я застала дочь в кровати. Стала ее тормошить, она только прошептала: «Мамочка, оставь меня, мне так хорошо». Я-то знала: кто так ложился, никогда уже не вставал, и заставила ее подняться на ноги и натереть пол.

Корреспондент. На Лену была возложена нелегкая обязанность ходить в булочную.

Дочь. Этого забыть нельзя. Я помню и страшные морозы, и ожидание у дверей булочной, и тревогу: привезут хлеб – не привезут, а хватит его – не хватит...

Мать. Леночка всегда приносила хлеб со всеми довесочками, не притронувшись к ним, хотя ей наверняка так хотелось съесть соблазнительный кусочек.

 

Текст автора в этом отрывке сведен к минимуму. Используя все возможности звука, звучания живых голосов участников, автор не только доносит до слушателя содержание происходящего, но и создает образы героев. Конечно, в данном случае это будут индивидуализированные образы, предопределенные жизненным опытом и воображением самого слушателя.

Важным выразительным средством очерка являются шумы – акустическая характеристика события, которые чаще всего звучат во включенных в очерк репортажных отрывках и интервью. Такой прием значительно обогащает очерк теми психологическими элементами, которые создает радиорепортаж. Слушатели становятся свидетелями и участниками происходящего, «видят» героя в самой гуще жизненных событий.

Иногда для характеристики ситуации удачным оказывается использование не только всей аудиопалитры события, но какого-нибудь отдельного, очень характерного звука. Вот как начинает, например, один из своих очерков А. Ревенко:

 

(Гудок парохода.)

Корреспондент. До чего хорош гудок, а? Это на Двине, на Северной Двине белой архангельской ночью.

 

Именно в звуке, в динамике происходящих событий черпает радиоочерк свои наиболее сильные яркие краски.

Развертывание социальных связей, отношений, авторской мысли в радиопублицистике проявляется в каждом жанре сообразно конкретному историческому времени и жанровым особенностям – функции, которую он выполняет, предмету его отражения, методу, специфике содержания и формы. Все эти категории взаимообусловлены и взаимозависимы. Чем сложнее задачи, стоящие перед журналистом, тем сложнее и разнообразнее средства, используемые для их выполнения.

Радиоочерк в системе жанров радиожурналистики демонстрирует социальные связи и отношения в наиболее развернутом виде. Его предметом являются факты и события, раскрывающие социальный характер нашего современника в становлении и развитии; эти связи проявляются через мысли и поступки человека. Радиоочерк раскрывает взаимоотношения не только общественные, но и личностные.

В радиоочерке человек и окружающая его действительность могут исследоваться с разных сторон, разными методами. Сложность предмета и задач жанра определяет появление его видов, призванных более углубленно и широко отображать все разнообразие жизни документально-художественными средствами.

По предмету отображения, часто влияющему на сюжет, радиоочерк делят на три вида: путевой, проблемный и портретный. Путевой очерк чаще всего передает впечатления журналиста о фактах, явлениях, событиях, человеческих судьбах, наблюдаемых и анализируемых им во время путешествия. Путевые радиоочерки широко используются в программах, предназначенных для образовательных целей, в рассказах о стране и мире. Радиопутешествия – это метод познания журналистом действительности, метод организации материала и донесения его до слушателя.

В проблемном очерке предметом исследования служит та или иная проблема, а материал журналиста может стать поиском путей ее решения. Проблемная, исследовательская журналистика – важное направление в современной деятельности средств массовой информации.

Портретный очерк называют наиболее распространенным и популярным. Он дает возможность показать человека в процессе становления его как личности, и не только показать, но и представить слушателям посредством собственно авторского рассказа, т.е. максимально используя документальность очерка.

Следует отметить, что деление радиоочерка на три вида условно, так как в «чистом виде» он встречается редко, чаще рассказ о человеке сочетается в нем с изучением какой-либо проблемы, исследование проблемы – с движением, путешествием, поиском. В каждом из трех случаев может быть выделен преобладающий аспект, но это не означает, что, например, в портретном очерке полностью отсутствуют такие элементы, как проблема, путешествие, поиск.

В процессе работы над очерком важное место занимает запись, которую журналист делает по заранее разработанному плану. Как и при подготовке материалов других жанров, особую роль здесь играет изучение предмета будущего очерка, характеров героев, их жизни. Это дает возможность автору наметить общую композицию радиоочерка, его фон, составные части. В творчестве мастеров журналистики подготовка радиоочерка иногда занимает месяцы и годы, если автор – как исследователь – возвращается к судьбам людей и развитию событий.

Беседа журналиста с выступающим у микрофона – процесс активный и в то же время достаточно тактичный, чтобы не мешать герою «раскрыться», рассказывать о предмете естественно и искренне. Эти записи составляют одну часть радиоочерка. Другой частью могут быть репортажные зарисовки, сделанные автором на месте события. Третью группу исходных материалов составляют музыкальные произведения или одно из них, которое автор сочтет наиболее созвучным теме или герою.

Важным этапом в подготовке окончательного варианта, а затем и записи радиоочерка является «негатив» – термин, которым на радио называют документальные записи, шумы и музыку, в определенной последовательности располагающиеся на одном, а при сложных передачах и на двух роликах магнитофонной ленты. Они представляют собой подготовленный, черновой звучащий материал (отсюда термин «негатив»). Отдельные «кадры» негатива отделяются друг от друга раккордной лентой и в момент записи в аппаратной включаются в последовательности, в какой это определяется замыслом автора. Включение их осуществляет режиссер или оператор по ходу записи на основании режиссерской разметки экземпляра авторского текста, который находится в аппаратной.

Подключение к процессу работы над радиоочерком режиссера и звукотехника (а это было неизбежно, ибо по мере своей эволюции этот жанр приобретал все большую структурную сложность: увеличивалось число и многообразие его составных элементов, усложнялся монтаж) привело к появлению такой его разновидности, как игровой очерк – радиопроизведение, где жизненные ситуации, в которых находятся герои, воспроизводят актеры. Это интересное направление в развитии радиожанра столкнулось с целым рядом сложностей, и, прежде всего со сложностями, связанными с максимально точным показом исторических ситуаций, поступков и характеров реально существующих людей. Проще было представить в эфире самих этих реальных героев, а не имитировать их действия. Когда пробовали предложить действительным персонажам журналистского рассказа «сыграть самих себя», исчезала естественность речи, уходила правда ситуации, потому что, не будучи актерами, обыкновенные люди в абсолютном большинстве случаев не могли повторить ту самую реальную жизненную ситуацию, которую прожили когда-то. К тому же, не имея навыка импровизации, многие из них старались сымитировать ее, в эфир проникала фальшь, терялись достоверность и как результат – доверие слушателей.

Творческие параметры игрового очерка оказались полезны для журналистов при освоении жанра радиофельетона.

Радиофельетон может включать в себя документальные записи с голосами его героев, причем подбираются они так, что в столкновении друг с другом или с текстом автора создают комический эффект. Например, известный радиожурналист Юрий Арди в своем материале о чрезвычайно замедленных темпах строительства очень важного для Москвы культурного объекта – здания Центрального театра кукол – соединил последовательно фразы из комментариев начальника строительства, представителя Моссовета, архитектора и рядового рабочего. Получилось следующее:

 

Начальник строительства. Мы хорошо понимаем, как и взрослые, и дети ждут праздника открытия образцовского театра.

Рабочий. Вообще-то на перекуры не жалуемся. Ну, по 20–25 минут – это святое дело...

Архитектор. Скажу без ложной скромности: это уникальный проект, и, конечно, мы контролируем каждый, даже малейший шаг строителей.

Рабочий. Начальства и гостей на стройке каждый день много. Ну, а каждый гость без сигаретки не бывает. Некоторые, как полагается, с «Казбеком», один даже с «Герцеговиной Флор», той самой, что сам вождь курил... Некоторые попроще – дескать, понимаем ваши претензии... Ну, пока с ними покуришь, тоже перерыв.

Представитель Моссовета. Понимая важность данного строительного объекта, мы в Моссовете установили свой постоянный график разбора и проверки ситуации на стройке и, конечно, делаем это вместе со строителями и их руководством.

Рабочий. Перекуры это еще ничего, мы вот с этажа на этаж переходили – так четыре дня курили, потому как чертежи у начальства в сейфе, а начальство все четыре дня в Моссовете заседало. То их контролировали, то они что-то выясняли.

(Музыка. Песенка из спектакля Кукольного театра и монолог конферансье, две-три реплики из спектакля «Необыкновенный концерт» о героизме наших строителей светлого будущего, которые так туда торопятся, что у них даже времени покурить не бывает.)

Журналист. А что думает по этому поводу Сергей Владимирович Образцов (создатель и руководитель этого театра. – Ред.)?

Голос Образцова. Вы понимаете, у нас на стройке такие темпы... (пауза) такие темпы и такие ритмы, что я, наверное, до переселения в это здание не доживу...

 

Игровой радиоочерк и радиофельетон очень часто сопоставляют с документальными радиокомпозициями. В принципе это возможно, так как по своим структурным особенностям они очень близки.

Радиорассказ также близок к радиоочерку. Если в литературе жанр рассказа имеет своеобразие благодаря множеству типологических отличий, то в практике радиожурналистики термин «радиорассказ», по сути, оказывается синонимом обозначения жанра радиоочерка.

Важную роль в радиоочерках и радиорассказах играет музыка. Обычно она используется как дополнительное выразительное средство – иллюстрация, фон или обобщение и играет примерно ту же роль, что и в театральных спектаклях или кинофильмах. Музыка может быть и составным элементом передачи, выполняя те же функции, какие выполняют интервью или репортаж, включенные в радиорассказ или радиоочерк, если речь идет о герое, связанном с музыкой. Но это частный случай.

Музыкальное произведение или его часть нередко служат общим фоном всего рассказа. При этом музыкальная тема совпадает с темой радиорассказа, радиоочерка. Музыка может способствовать созданию образа одного из героев, тогда она характерна и специфична, созвучна образу персонажа.

Документальные шумы также характеризуют ситуацию общения, место действия, составляют звуковой фон, повышающий достоверность рассказа. Шум может обретать символику в речевом контексте радиоочерка и использоваться в качестве акустической детали для образной характеристики.

Опыты с игровым очерком не прошли для радиовещания даром. Это направление творческого поиска привело к формированию закономерностей, эстетики и технологии модификации жанра, который приобрел чрезвычайно широкое распространение в мировом радиовещании, получив название документальная драма (доку-драма), или публицистическая драма.

Документальная драма – это рассказанная журналистом история, сюжетную основу которой составляют факты, происходившие в действительности. В ней сохраняются подлинные имена участников описываемых событий, документальный материал вводится непосредственно в текст и звуковую ткань произведения.

Из этого определения очевидна близость документальной драмы к исторической пьесе, незыблемым остается лишь одно принципиальное различие: в первом случае документ используется в своем первозданном виде, а во втором (в исторической пьесе) опосредованно.

Как правило, все роли в доку-драме исполняют актеры, за исключением роли Автора: она всегда предназначена журналисту, от лица которого ведется рассказ. Потому в большинстве американских, английских и немецких публицистических драм первыми словами, как правило, оказывается обращение журналиста к слушателю: «Я расскажу вам...» или «Я шел и увидел...», «Однажды мне позвонили...» и т.п.

Постепенно в практике вещания утвердились два варианта этого жанра.

Первый – доку-драма – это социально значимая, имеющая общественное значение и достаточно глубоко психологически проработанная сюжетная история, цель которой – привлечь внимание к какой-либо проблеме или человеку. Эта история в реальной жизни имеет свое завершение, и очень часто реальный человек, о котором идет речь, сам выступает с послесловием к своей собственной истории, разыгранной актерами.

Так, в Соединенных Штатах получила популярность история обмена летчика Пауэрса, который был сбит над Россией, когда пилотировал самолет-шпион. Пауэрс сумел катапультироваться, остался жив и невредим, просидел несколько лет в советской тюрьме, после чего его обменяли на полковника советской разведки Рудольфа Абеля (Роберта Фишера), захваченного американцами и тоже несколько лет просидевшего в тюремной камере.

Когда Пентагон и ЦРУ сняли завесу полной секретности с истории полета, «отсидки» и возвращения Пауэрса на родину, одна из ведущих радиостанций США подготовила к эфиру многосерийный документальный спектакль, до мельчайших подробностей воссоздававший одиссею летчика-агента. Ее сыграли довольно известные актеры, воспроизводя с абсолютной точностью опубликованную к тому времени стенограмму московского суда над Пауэрсом, его диалоги со следователями и другими официальными лицами (разумеется, по воспоминаниям самого летчика), сохранившиеся протоколы обсуждений ситуации с неудачным полетом У-2 над Россией, которые проходили в Белом доме, Государственном департаменте США и других учреждениях, семейную переписку главного персонажа и т.д. А когда история была завершена, в эфире вместо голоса актера, исполнявшего роль Пауэрса, прозвучало выступление самого летчика, подтвердившего, что все переданное по радио полностью соответствует действительности. Далее он сказал, как счастлив вернуться на родину, какие выводы сделал, размышляя над собственными приключениями, и поделился своими планами на будущее. Хэппи-энд был налицо.

Жанр документальной драмы получил широкое распространение в просветительских программах, став основой целого направления вещания, в котором соединялись журналистика и искусство.

Искусство начинается после выведения факта из информационного ряда в художественно-образный. Это аксиома. Следует только добавить, что особенностью радиодокументализма является способность воспроизвести реальность в формах ее подлинного звукового существования. И это обусловливает способность психологического воздействия на слушателя. Конечно, всегда существует опасность (в силу интонационно-эмоциональной насыщенности звукового документа) выдать деталь за полный объект, частность – за глубинную тенденцию развития, единичное, уникальное – за типичное и широко распространенное явление. Но это уже дело мастерства, таланта и степени осмысления журналистом тех событий, фактов и поступков людей, которые становятся предметом его рассмотрения. Авторская фантазия позволяет объединить второстепенные факты вокруг главных, придать сюжету динамизм и выразительность.

Что касается возможного соотношения документа и вымысла в структуре публицистической документальной драмы, то здесь критерии наиболее четко, по нашему мнению, выразил известный режиссер радио Роман Глиер, более 40 лет разрабатывавший это направление в журналистике: «Нет никаких точных данных, чем занимался, скажем, академик В.И. Вернадский в такой-то день такого-то года. Но, прекрасно владея документальным материалом, освещающим этот период жизни и деятельности героя, можно легко домыслить, с кем он мог встречаться в тот день, что говорил, о чем мечтал. То есть, обоснована лишь мотивировка, авторская интерпретация подлинных фактов». Другими словами, домысел не должен вступать в противоречие с твердо установленными фактами. Отступление возможно лишь в том случае, если дело касается второстепенных персонажей, но и тогда надо быть очень аккуратным, особенно в подборе реальных имен и конкретных фамилий.

Основоположниками жанра документальной драмы на отечественном радио были поэты, писатели, публицисты, пришедшие работать на радио в качестве очеркистов и комментаторов еще в 30-е годы: Арс. Тарковский, В. Гусев, К. Финн, А. Афиногенов и др. Эстафету у них приняли Ю. Арди, К. Ретинский, а позднее Д. Голованов, Ю. Афанасьев, Ю. Зубков. Именно тогда шел поиск эстетических, логических и структурных закономерностей жанра, в котором сочетались литературные элементы, на первый взгляд несочетаемые (например, философские стихотворные комментарии и статистика, лирика и «сухие факты» экономики).

Вот как это происходило в публицистической радиодраме Арс. Тарковского «Повесть о сфагнуме» – истории о том, как начинались в России торфяные разработки и как осваивала их в начале 30-х годов страна, напоминающая гигантскую стройку.

 

Журналист. ...В начале XVII века император Петр I принимал в своих покоях голландца Эразма Армуса:

– Что сие?

– Сие есть торф. В топях блат гниет особого рода мох, именуемый «сфагнум». Там обращается он, высушен бысть, в сие вещество. Торф есть топливо отменно, и неведомо, сколь сильно будет оно по времени.

 

– А на Руси мужики пели.

(Звучит мелодия старинной песни.)

 

Ох ты, горе великое,

Тоска-печаль несносная.

Куда бежать, тоску девать...

В леса бежать – топоры стучат.

Топоры стучат, рубят сосенки.

А и будет сосенка – перекладинкой

На той виселице, что на площади.

 

Был государев рескрипт:

 

– «Нет из россов никого, кто бы смысл о торфе имел. Посему голландцу Эразму Армусу на десять лет привилегии нами даются, дабы торфяное дело было и воссияла слава наша. Петр».

 

– И пошли мужики на болото:

 

В чистом поле трава растет,

Трава растет шелковая,

На болоте горе растет,

Горе растет, беда растет,

Тонут ноги мои в сырой воде,

С восхода до самой полночи.

А на спину мою ложится туман,

Да на спину накинуть нечего.

 

– В 1793 году англичанин Лидокс открыл разработку торфа у деревни Ивахиной, под городом Гжатском.

 

...Тонут ноги мои в сырой воде...

 

– В 1836 году мануфактур-советник Кожевенников начал торфяную разработку на Свибловском болоте, близ Петровско-Разумовского, под Москвой.

 

...А на спину накинуть нечего...

 

– В 1869 году открыты торфяные разработки Никольской Морозовской мануфактуры у Орехово-Зуева.

 

...Да накинуть на спину нечего...

 

– В той части прежней России, которая теперь составляет РСФСР, в 1916 году было добыто 1360000 тонн торфа (и только в Московской области 983000 тонн) почти исключительно ручным способом.

 

...Эх, ложится туман, сырой туман...

...С восхода до самой полночи...

 

Контраст бодро звучащих информационных реплик и стихов, стилизованных под народную песню, был так велик, что уже не требовалось никаких комментариев по поводу того, в каких ужасных условиях работали русские мужики на болотах более 200 лет. Впервые здесь намечается коллажный метод соединения разнофактурных звуковых материалов, который станет ведущим в художественно-публицистических радиопрограммах четыре десятилетия спустя.

Вторая разновидность доку-драмы, которую чаще называют драма с открытым финалом, напротив, прерывается в момент кульминации события, о котором идет речь, с тем, чтобы слушатели сами сочинили и предсказали ее возможный финал.

Так, на австрийском, американском и израильском радио в течение нескольких лет выходили доку-драмы (у них были даже постоянные авторы и ведущие) примерно со следующим сквозным сюжетом.

Некий человек, несправедливо пострадавший от коммунистического режима в СССР, или в Польше, или в какой-либо другой стране «социалистического лагеря», с большим трудом вырывается в эмиграцию и оказывается, предположим, в Вене (ситуация вполне оправданная и достоверная, ибо именно через Вену шел основной поток советских граждан, эмигрировавших из СССР, именно в Вене им приходилось решать для себя окончательно, направятся ли они дальше и куда: в Израиль, США, ФРГ – или останутся в Австрии. В действительности свобода выбора у них была очень небольшая, так как даже статус политических беженцев не гарантировал им гостеприимства большинства развитых стран).

Итак, перед героем журналистского расследования возникает проблема выбора. Но тут... (жизнь, как известно, редко балует человека, особенно когда он находится в трудных обстоятельствах) тут с этим человеком происходит какое-нибудь несчастье: от него уходит любимая жена, ради которой, он, собственно, и решил расстаться с родиной; или в автомобильной катастрофе погибают его близкие; или он сам тяжело заболевает и превращается в инвалида; или узнает, что его друг, к которому он направлялся и который был гарантом его будущей новой жизни, покинул этот бренный мир или (что еще хуже) отказался от ранее званого гостя. Реальность предоставляла сотни подобных ситуаций.

Журналист досконально исследует и описывает положение и психологическое состояние своего героя и останавливается, предлагая слушателю написать в редакцию письмо со своей версией возможного завершения истории, опираясь на свои представления об услышанном в передаче, о правах человека, свободе слова, передвижения и т.д. Для того чтобы привлечь аудиторию к активному участию в передаче, радиостанция учреждала достаточно весомую премию победителю этого конкурса, которого должны были определить сами слушатели.

На отечественном радио жанр доку-драмы получил свое развитие в программах радиостанции «Юность», где основой передач часто были многочисленные «конфликтные» письма с просьбами их авторов дать совет, как поступить в той или иной ситуации.

Эстетику документальной драмы, как и всех жанров этой группы, определяет комплексный подход к использованию выразительных средств радиожурналистики. Эволюция художественных структур различных жанров массового вещания прослеживается следующим образом:

– в информационных жанрах на первое место выходит слово или звук (шум), его заменяющий;

– в информационно-публицистических жанрах слово сохраняет свое значение, но уже как носитель не только определенной семантики, но и эмоциональных оценок автора, т.е. слово плюс интонация обусловливают объем информации. Все остальные выразительные средства в структуре аналитических жанров могут присутствовать, но они выполняют второстепенную роль;

– и, наконец, в документально-художественных (художественно-публицистических) жанрах на первое место выдвигается образ человека, события, исторического факта и т.д. – образ, который, как мы указывали, есть совокупность звуковых элементов (речи, музыки и шумов), создающих в обобщенном виде представление о материальном объекте, жизненном событии или характере человека (подробно об этом см. в главе III учебника).

Именно комплексный подход к использованию выразительных средств, находящихся в арсенале радиожурналиста, оказывается необходимым в работе над радиопроизведением документально-художественного жанра. И в этом аспекте к нему примыкает еще одно жанровое образование, чрезвычайно распространенное в практике, – радиокомпозиция.

Радиокомпозиция – это передача, структура которой включает в себя разнофактурные компоненты: литературный материал, музыку, звуковые документы и другие, объединяемые темой, автором или ведущим.

По исходным материалам можно выделить несколько наиболее распространенных типов радиокомпозиции:

– литературная; это композиция из стихов или прозаических отрывков одного или нескольких авторов на одну тему (например, сочетание фрагментов из стихов Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Есенина о любви или небольших отрывков из «Севастопольских рассказов» Л. Толстого, романа К. Симонова «Живые и мертвые» и повести В. Некрасова «Солдаты» о человеке на войне);

– литературно-музыкальная композиция; в ней сохраняется тот же принцип подбора литературных материалов, что и в литературной композиции, но скрепляющим стержнем становятся музыка, песни или фрагменты из симфонических произведений, соответствующие «настроению»;

– документальная композиция, по структуре она очень близка радиоочерку и радиорассказу. Ее отличие состоит в том, что текст журналиста в ней занимает лишь незначительное место и время, сосредоточивая внимание аудитории не на словах автора передачи, а на документальных записях, из которых складывается ее своеобразный сюжет и композиция. Документальная радиокомпозиция по своим структурным и художественным характеристикам может приближаться и к документальной драме в том случае, когда она включает документы или какие-либо литературные материалы, разыгрываемые актерами (подчеркнем еще раз: речь идет не о подмене подлинных реалий жизни вымышленными сюжетами, а лишь о способе донесения их до аудитории). Особенно часто этот жанр бывает задействован, если в распоряжении журналиста оказываются звуковые документы, имеющие большое историческое и социальное значение. И тогда соединение их освобождает от лишних слов по поводу масштабности и планетарного смысла события, на которое журналист хочет обратить внимание слушателей.

В документальной радиокомпозиции на тему о материнской любви автор поставил задачу подчеркнуть не только силу, но и трагичность чувств, которые управляют иногда поступками людей. В руках у опытного журналиста было множество очень ярких фактов, прекрасные стихи и монологи, но из всего обилия материала он выбрал для подтверждения своих рассуждений о материнской любви только одну короткую звукозапись:

 

Журналист. Однажды в командировке на Алтае я был в гостях у немолодой женщины и обратил внимание на привычную в тех краях галерею домашних фотографий в одинаковых рамках: мужчина в военной форме 41-го года, двое маленьких детей, одетых по моде того же времени, и еще один красавец мужчина, чем-то очень напоминающий всех троих. Я легко узнал в нем сына хозяйки, с которым встречался накануне.

Хозяйка заметила мой взгляд.

Женский голос. Да, это мой муж, он погиб, а это дети.

Журналист. Это ваш сын в детстве?

Женский голос. Нет, это его брат и сестра. Мы же блокадники. Прокормить всех троих я не могла. И я перестала давать еду Марине и Коле, чтобы выжил младший. К сожалению, мне самой пришлось выжить.

(После длинной паузы в эфире, которая стала своеобразной минутой молчания, зазвучал фрагмент из Седьмой симфонии Шостаковича.)

 

Разновидностью документальной радиокомпозиции стал радиофильм – программа, построенная главным образом на документальных звукозаписях. Поначалу с этим термином было много путаницы. Слово «радиофильма» в журналистском лексиконе впервые появилось в начале 30-х годов и обозначало любую передачу, составленную из звукозаписей (термин образовали в женском роде от слова «фильма», как называли тогда кинокартину). Позже этот термин исчез из обихода и появился снова в 60-е годы, когда в постсталинскую эпоху корреспонденты и редакторы разных редакций Всесоюзного и местного радио получили доступ к архивным пленкам и стали активно использовать их в документальных радиокомпозициях. Передачу, в которой звукозаписей было не просто много, но они сами складывались в самостоятельный сюжет и играли главную роль в решении нравственных и художественных задач, поставленных корреспондентом, стали называть радиофильмом. Постепенно этот термин утвердился.

в начало

 

Формы радиожурналистики

Радиожурналист, решая любые творческие задачи, должен предельно точно выбрать жанр передачи, т.е. тип радиопроизведения, обратиться к адекватной форме программы, где будет звучать его информационная заметка, интервью, репортаж или очерк. И здесь мы подходим к чрезвычайно важному понятию радиожурналистики – понятию формы вещания, формы радиопередачи, формы радиопрограммы, которое принадлежит к числу ключевых и в теоретическом, и в практическом отношениях.

В самых общих чертах форму радиопередачи можно определить как совокупность разных жанров или жанровых образований, объединенных в определенной последовательности и образующих некую целостность. Это внутреннее единство создается в силу использования определенных факторов, организующих из передач разных жанров эфирное пространство как единую композицию, единую структуру. Такими формообразующими факторами могут быть:

– личности журналиста (постоянного ведущего программы), ее персонажей или героев;

– тематическое единство, ограниченный (по времени звучания и четко фиксированный в сетке вещания) программный отрезок;

– возможность эффективно обращаться к аудитории в определенное время дня и получать мгновенный отклик;

– последовательное в течение длительного времени обсуждение проблем (например, ежедневно, еженедельно).

Исторически сложилось так, что становление и развитие жанров, их отмирание, появление и развитие новых форм радиопрограмм происходили одновременно, причем эти процессы всегда были тесно взаимосвязаны, наполнялись новым содержанием не только по мере освоения специфики радиовещания, его природы, выразительных средств, понимания роли радиовещания в системе средств массовой информации, в обществе, влияния других масс-медиа на радиовещание и радиожурналистику, но и по мере развития техники и новых технологий радиовещания. Использование современной цифровой аппаратуры, компьютерной техники, выход в Интернет и т.д. открывают новые возможности для такого формотворчества. Важно и то, что жанры и формы радиожурналистики влияют друг на друга.

Первой формой вещания, просуществовавшей в течение весьма длительного периода, стала радиогазета, включавшая новости, интервью, отчеты, статьи, беседы, фельетоны, письма слушателей. (В разделе об истории отечественного вещания мы достаточно подробно обрисовали ее особенности как своеобразной модели будущего «вещательного дня».) Форма радиогазеты существовала в различных модификациях несколько десятилетий («Пионерская зорька» выходила более 60 лет), основные параметры: объединение самых разных по жанрам и тематике материалов, составляющих своеобразное звуковое шоу, сохранялись.

В информационном вещании основной формой является информационный выпуск, или выпуск новостей. Информационный выпуск – оптимальная новостная передача, существующая во всем мире. Выпуск новостей содержит оперативные информационные сообщения, звуковые включения с мест события, утилитарную информацию. Характер построения выпусков новостей и продолжительность их звучания зависят от времени передачи в эфир, экстренности, актуальности сообщений, от профиля радиостанции. В этом отношении информационные выпуски радиовещания эволюционировали весьма и весьма заметно: от «Последних известий» Всесоюзного радио, число которых в 80-е годы достигало 20 (имеется в виду I программа) звучанием 10–30 минут, до трех-, пятиминутных выпусков информационно-музыкальной программы «Маяк», идущих каждые полчаса.

Такая динамичная, емкая форма информационных выпусков утвердилась в отечественном эфире.

На форму информационного выпуска влияет, бесспорно, и направленность вещания, профиль радиостанции. Так, музыкальные радиостанции в кратких выпусках новостей используют только информацию, полученную от информационных агентств; крупные (государственные «Радио России», «Голос России», «Маяк», коммерческая станция «Эхо Москвы» и др.) дают также сообщения собственных и специальных корреспондентов, ньюсмейкеров, стрингеров и т.д.

В практике мирового и отечественного радиовещания сложилось несколько видов информационных выпусков:

– общего характера, или универсальные, т.е. выпуски, включающие информацию на разные темы: общественно-политические, экономические, социальные, научные, культурные, спортивные, о событиях в стране и за рубежом и др.;

– тематические – подборки информации на определенные темы: международные новости, спортивные, выпуски, посвященные событиям в области культуры, искусства и т.п. (например, выпуски о спорте и международные выпуски «Пульс планеты» на «Маяке», новости кино на «Радио-101»).

Информационные выпуски можно классифицировать также по периодичности и экстренности выхода в эфир: это выпуски, звучащие в строго определенное время по сетке вещания (в начале, середине часа), и экстренные, выходящие в эфир вне сетки вещания, немедленно, в тех случаях, когда происходят чрезвычайные события. Такой характер, например, носили выпуски «Последних известий» о запуске первого советского спутника Земли 4 октября 1957 года или о полете первого в мире космонавта Ю.А. Гагарина 12 апреля 1961 года, о создании ГКЧП 19 августа 1991 года.

В процессе эволюции информационно-музыкальной программы «Маяк» появились обзорные, или итоговые, выпуски (в 20.00 по московскому времени), содержащие сообщения о самых важных событиях дня.

По формам подачи информационных материалов выпуски делятся на текстовые и со звуковыми включениями (интервью в студии или по телефону, прямой репортаж с места события, комментарий). Многообразны жанры, используемые в информационных выпусках: хроника и информационная заметка, корреспонденция и комментарий, репортаж, интервью, выступление у микрофона. Но главное слагаемое новостных программ – информационная заметка.

Информационные выпуски строятся, или верстаются, по нескольким основным моделям. Прежде всего это жесткая верстка – по главным тематическим блокам: после позывных даются основные темы выпуска, далее идет непосредственно его содержание, где новости следуют одна за другой в порядке важности и по строго определенным тематическим блокам: блок внутренних новостей, блок международной информации, новости науки, культуры, спорта, прогноз погоды, иногда повтор основных тем выпуска. Именно по такой четкой схеме компоновались основные выпуски «Последних известий» и «Маяка». Этот же принцип используется и в информационной программе «Вести» на «Радио России», и на Радиостанции «Эхо Москвы».

Вот пример верстки информационной программы «Вести» от

22 февраля 1999 года:

 

(Даются сигналы точного времени.)

Ведущий. Московское время 21 час.

(Звучат позывные.)

Ведущий. «Вести» – информационная программа «Радио России». В этом выпуске:

– Борис Ельцин направил поздравление с Днем защитника Отечества воинам и ветеранам Вооруженных Сил;

– Грузия отказалась от участия в Договоре о коллективной безопасности стран СНГ;

– Главы парламентов России и Австрии выступили против применения силы для урегулирования в Косове.

А теперь об этих и других новостях подробно.

 

Далее следует подробное изложение новостей с включением репортажа с пресс-конференции министра природных ресурсов Виктора Орлова, рассказ собственного корреспондента «Маяка» об опыте оптимализации рынка труда в Череповецком акционерном обществе «Северсталь». После музыкальной отбивки – новости из Грузии и информация из дальнего зарубежья. Помимо заявленных тем идут сообщения об уничтожении армией Великобритании своего запаса противопехотных мин и отставке десяти офицеров иорданской армии. Затем ведущий говорит:

 

«Это было последнее сообщение выпуска. И в завершение о погоде».

После прогноза погоды заключительная фраза:

«Вы слушали информационную программу «Вести». Фамилия и имя ведущего. «Радио России».

Музыкальная отбивка.

 

Примерно такое же построение характерно для некоторых выпусков «Маяка» и «Эха Москвы».

Типичный подробный информационный выпуск радиостанции «Эхо Москвы» начинается с позывных и джингла. На музыке даются основные темы выпуска.

Далее журналист излагает содержание информационных материалов с включением подробного комментария о наиболее сенсационных или социально значимых новостях.

Затем идет расширенная подборка информации о событиях в стране, опять-таки выделяются наиболее «острые сюжеты», например о намерениях российских фашистов провести съезд в Москве и резкой негативной реакции на это мэра столицы.

После музыкальной отбивки – еще один блок внутренней информации, после чего ведущий напоминает о главных событиях к этому часу и передает прогноз погоды.

Если информационный выпуск «Вестей» знакомит сначала с событиями в стране, а потом с международными новостями, то в информационном выпуске «Эха Москвы» наоборот: сначала звучат международные новости, а потом сообщения о событиях в стране, причем на первое место выносятся сообщения, связанные с судьбами людей (землетрясение в Дагестане, освобождение из чеченского плена). В выпуске «Эха» больше музыкальных отбивок, основные темы даются на музыке. В исполнительском отношении ведущие «Эха Москвы» динамичнее, их стиль речи менее официальный. В силу этого обычный тип верстки выглядит менее строгим.

Возможна и иная, облегченная, модель верстки – без краткого изложения основных тем выпуска, когда информационные сообщения идут непрерывно, в результате чего возрастает темп передачи информации в эфир.

Верстка информационной программы требует от радиожурналистов высокого профессионализма, умения выделить самую важную новость дня, скомпоновать выпуск таким образом, чтобы радиослушатель получил и представление о главных событиях к данному часу, и необходимую утилитарную информацию.

Существенные компоненты информационного выпуска – постоянные позывные, джинглы, специально подобранная музыка, на фоне которой звучат заголовки новостей, а иногда и полностью выпуски, музыкальные отбивки. Все это в совокупности и создает эфирный образ информационной программы.

Одной из устойчивых и широко используемых в практике радиовещания форм является радиожурнал – своеобразное периодическое радиоиздание, в котором объединены материалы разных жанров: информационные, аналитические, художественные. Говоря о форме радиожурнала, отметим, что нередко его радиостранички представляют собой вполне самостоятельные произведения.

Важная черта многих радиожурналов – единство темы (вспомним радиожурналы Всесоюзного радио «Земля и люди», «Человек и закон», «Родная природа», «Современница»). Подобный характер носит «Арбатский Арс» («Эхо Москвы»), рассказывающий о важных событиях в области искусства. По типу радиожурнала строятся многие программы «Радио России».

Форма радиожурнала уже давно снискала популярность радиослушателей прежде всего своей четкой направленностью, тематикой, обращением к определенному кругу слушателей (по социально-демографическим, профессиональным, образовательным признакам, по интересам и т.д.). Она имеет устойчивые признаки: возможность реализации принципа, как тематического единства, так и тематического разнообразия в рамках определенной концепции, а также использования многообразной жанровой палитры и оригинального звукового решения (например, постоянный звуковой логотип или аудиоспот – краткий текстовой «девиз» радиостанции на яркой, запоминающейся музыке – своеобразный знак для слушателей; на «Радио России» в течение вещательного дня повторяется лозунг «Россия – это мы!» Аудиоспот радиостанции «Эхо Москвы»: «Слушайте радио, остальное – видимость!»).

Личность ведущего – профессионального журналиста или специалиста в данной области – также определяет облик радиожурнала.

По типу развернутого радиожурнала с постоянными рубриками строится передача «Радио России», которая называется «Домашняя академия». Среди ее постоянных рубрик самыми популярными являются: «Литературные чтения»; «Традиции и современность» – о праздниках, обрядах, обычаях в разных странах мира; «Посоветуйте, доктор», «Школа вежливости», «Город мастеров» – репортажи о народных промыслах; «Белый лист» – о языке поэзии и поэзии языка; «Секреты Клеопатры» – основные тенденции моды, советы по уходу за внешностью, рекомендации стилистов; «Имеем право» – юридическая консультация; «Календарь садовода» – советы по садоводству и др.

Несколько иную структуру имеет еженедельный радиожурнал «Арбатский Арс» («Эхо Москвы») – о важных событиях в сфере искусства. После постоянной заставки ведущий рассказывает об основных темах выпуска, затем идут материалы рубрик: «Новости кино» включают информационную подборку, рецензию на новый фильм и комментарий, посвященный зарубежному кино; следующий раздел представляет обзор наиболее значительных выставок в Москве и Санкт-Петербурге; музыкальная рубрика знакомит с последними музыкальными событиями в стране и за рубежом; страничка «Книжечки» посвящена новым изданиям на разные темы. После выпуска новостей следует «Театральный альманах». В зависимости от дня недели в рамках «Арбатского Арса» выходит киноальманах, радиожурналы, посвященные живописи и архитектуре, искусству балета и др.

Отличительная черта этого радиожурнала – обилие информации, которая дается в виде как кратких сообщений, так и развернутых комментариев, репортажей и обозрений. В программе отсутствует жесткая структура, ее компоновка достаточно свободна – в целом это мозаичная картина событий, представленная в разных жанрах и разными авторами и ведущим.

Серия (или цикл) – это совокупность передач, тесно связанных друг с другом темой, концепцией, общими ведущими, главными действующими лицами. Серия состоит из самостоятельных передач, выходящих в эфир на протяжении определенного периода. Например, цикл из 12 программ «Коридоры четвертой власти» о современной журналистике. В первой его передаче рассказывалось об изменениях, происшедших в отечественной журналистике за 10 лет после 1988 года, были очерчены контуры серии. В последующих выпусках речь шла о ценностях новостей, об этических пределах, которые не должен переступать журналист, была показана закулисная жизнь редакций, работа местных СМИ. Особое внимание уделялось проблеме отношений между СМИ и государством, праву общества контролировать действия власти с помощью масс-медиа.

Обеспечение обратной связи общественности со СМИ – от писем до ток-шоу, роль печати, радио и телевидения во время выборов, представительность интересов аудитории в СМИ, журналист на войне, источники финансирования масс-медиа и проблемы независимости, влияние новых технологий на СМИ – все эти вопросы подробно обсуждались в передачах серии. В них принимали участие известные российские и зарубежные журналисты, политические деятели, владельцы СМИ, независимые эксперты, представители общественных организаций, радиослушатели.

Канал – форма вещания, чрезвычайно популярная и широко распространенная на современном радио.

Впервые «канал» как вещательная форма появился и был опробован в годы перестройки. «Молодежный канал» – ежедневная прямая информационно-музыкальная программа радиостанции «Юность» – начал выходить в эфир с 26 января 1987 года. Он содержал актуальную информацию, обзор «Комсомольской правды», молодежных журналов, вести из комсомольских организаций, сообщения на международные темы, спортивные новости, звуковые включения – интервью, репортажи, выступления, разнообразные музыкальные композиции. В годы перестройки канал как вид вещания утвердился на Всесоюзном радио («Собеседник», «ЛИК» и др.).

«Собеседник» – передача для пожилых людей, домохозяек, т.е. для тех слушателей, которые большую часть времени проводят дома, на улицу выходят только в магазин, по каким-либо хозяйственным делам или посидеть на скамеечке.

В литературно-художественном вещании популярным стал канал «ЛИК» («Литература и культура»), в котором три раза в неделю по два–три с половиной часа звучали обозрения новостей различных видов искусств – литературы, музыки, живописи, – репортажи с театральных, эстрадных и филармонических премьер, вернисажей и художественных презентаций, давались портреты деятелей отечественной и мировой культуры, небольшие инсценировки литературных произведений, анонсы и фрагменты новых Представлений радиотеатра и театра у микрофона и выступления различных авторитетных деятелей культуры по актуальным проблемам истории искусств и современной художественной практики.

Главная особенность этой формы вещания – достаточно большая длительность каждого выпуска программы и четкая композиция. Целостность канала может возникнуть, прежде всего, как результат тематического единства программы. В качестве примера вспомним появившийся в 1990 году и ставший на длительный период визитной карточкой «Радио России» общественно-политический канал «От первого лица», посвященный актуальным политическим, экономическим, социальным событиям в стране. В студию приходили известные политические деятели, осуществлялись прямые включения из других городов. Позже его сменил новый канал – «Отражение», включающий информационную программу «Вести», общественно-политические и художественные передачи.

Тема спорта – сквозная в специализированном спортивном канале радиостанции «Эхо Москвы». Эта программа содержит разнообразную спортивную информацию, прямые репортажи со стадионов и спортивных площадок. Кроме того, в студию постоянно приглашаются гости – спортсмены, тренеры, спортивные журналисты, которые комментируют наиболее важные и интересные спортивные события, рассказывают о разных видах спорта. Игровая передача спортивного канала «Два болельщика два» – своеобразное состязание в эфире двух слушателей, которые должны ответить на вопросы, касающиеся мира спорта. Игра проходит в несколько этапов, в суперфинале победитель получает главный приз.

Целостность канала может сложиться и как результат единства функционального характера. Типичным примером такого рода программы могут служить утренний (5.30–10.00), дневной (14.00–15.00) и вечерний (18.00–20.00) информационные каналы радиостанции «Эхо Москвы».

Рассмотрим информационное поле утреннего канала. Он открывается двухминутным выпуском новостей (5.30), после чего следует развернутый прогноз погоды – «Метеоскоп», содержание которого составляют оперативная информация метеорологической службы и знакомство с народными приметами. Затем, чередуясь каждые 15 минут, идут короткие выпуски новостей общего характера, к ним прибавляются обзор прессы, передача «Моя Москва» (знаменитые москвичи рассказывают о своих любимых местах города), новости косметики и парфюмерии, «Спорт-курьер», «Гранит науки», обзор газет столетней давности («Московские старости», «Банковский вестник»), «Эхомобиль» – передача для автолюбителей, советы дачникам («Во саду ли, в огороде»), разнообразные комментарии на актуальные политические темы, новости мобильной телефонии («Где бы вы ни были»), экономическая информация и радиожурнал «Арбатский Арс», о котором мы уже рассказывали. Большинство программ, названных здесь, повторяются в дневном эфире. Уже само перечисление свидетельствует о том, как насыщен информацией этот отрезок круглосуточного вещания «Эха Москвы» и как уместно уживаются в нем самые разнообразные темы.

Примерно по такому же принципу построена сетка дневного и вечернего каналов. В 19.05–19.15 в эфир идет самая большая информационная программа «Эхо». Если проанализировать вещательный день в целом, то окажется, что практически все передачи радиостанции содержат свежую информацию.

Объединяющим элементом канала может быть и личность журналиста-ведущего.

Все компоненты – единство темы, личность ведущего, функциональный характер – могут действовать в совокупности в общественно-политических и музыкально-развлекательных каналах. Таков, к примеру, популярный молодежный музыкально-развлекательный канал «Четыре четверти» – наиболее динамичная часть вечернего эфира «Радио России». Он включает несколько передач: «Когда не хватает джаза» – о новинках джазовой музыки, «На завалинке» – о фольклорной музыке разных стран, «Радиофильм представляет» – программа о новостях кино, «Театральная афиша» – о наиболее заметных спектаклях, «Песня года» – интервью с самыми яркими эстрадными исполнителями, «Шуршалочка» – авторская программа Т. Визбор, подготовленная по письмам радиослушателей, «Каблучок» – о новостях моды, «А в этом что-то есть» – о музыке в кино и анимационных фильмах и «Вечерний звон» – юмористическая передача по письмам в редакцию.

Канал «4/4» по стилистике, манере ведения и темпу отличается от большинства более академичных программ «Радио России». Темп программы быстрый, напряженный, ведущие прямого эфира объединяют передачи в единый поток, приглашают в студию гостей, беседуют с ними в своеобразных «антрактах» между отдельными материалами и частями программы.

в начало

 

в оглавление << >> на следующую страницу