Грачев Г.В., Мельник И.К. Манипулирование личностью:... ЧАСТЬ II

Тенденции общественного развития и противоборства в международной сфере развиваются в сторону существенного качественного и количественного повышения использования информационно-психологических факторов, в частности, при реализации комплекса мероприятий по подготовке к ведению информационных войн.

Становится реальностью и выдвигается на первый план новая группа угроз безопасности, возникающих при подготовке и ведению иностранными государствами информационной войны, в частности, в регионах, являющихся традиционно сферой российских национальных интересов (России), а также и на ее собственной территории.

Одним из направлений осуществляемых мероприятий по подготовке и проведению информационных войн является проведение информационно-психологических операций, ориентированных на формирование условий для принятия выгодных для зарубежных государств и их деловых кругов решений в военной, политической, экономической и других областях в странах-мишенях, являющихся объектами информационно-психологического воздействия.

Об этом, в частности свидетельствуют высказывания председателя комитета по разведке палаты представителей конгресса США П. Гооса, который выступая перед американскими журналистами в мае 1998 года, отмечал необходимость повышения эффективности тайных операций. Причем тайные операции ближайшего времени, как считает П. Госс, который, в прошлом был оперативным работником ЦРУ, вероятно, будут включать элементы психологической войны а также более активное использование информационного оружия.

Это, позволяет сделать вывод о реальности угрозы национальной безопасности России в информационной сфере, связанных с активизацией использования информационно-психологического воздействия.

Кроме межгосударственных отношений и военной сферы наиболее массированно и рельефно психологические манипуляции проявляются и используются в политической борьбе и экономической конкуренции. В этих сферах зачастую они включены в долговременные и широкомасштабные операции с использованием разнообразных организационных форм и имеют комплексный характер. Причем последствия действий и поведения человека и его выбора под влиянием коммерческой рекламы носят локальный ограниченный характер, а негативные последствия использования кризисных технологий в экономической конкуренции хотя и могут затрагивать интересы значительных групп людей, но в малой степени зависят от воли и действий большинства из них, так как активными участниками от деятельности которых зависит исход конкурентной борьбы является ограниченный круг собственников и управленцев, определенных финансово-экономических структур и команд профессионалов, специализирующихся в сфере использования специальных технологий конкурентной борьбы.

В то же время при политическом выборе его последствия имеют массовой и долговременный характер как лично для совершающего выбор, так и для других людей и таким образом не только затрагивают интересы большинства населения, но и вовлекают в политическую борьбу в качестве активных участников значительные группы людей. Кроме этого в политической сфере в наиболее рельефном и относительно явном виде реализуются закономерности борьбы с присущими ей хитростями, маневрами, обманом и другими специфическими приемами, средствами и вытекающими последствиями.

Как отмечают политологи, психологическая война между политическими противниками является реальностью нашего времени, и свойственна не только для внешнеполитической сферы, но и активно используется во внутриполитической деятельности и присуща как развитым странам запада, так и нашей российской действительности[1].

Ее развертывание осуществляется в форме психологических операций и наиболее динамичной их части - информационно-пропагандистском столкновении политических оппонентов.

Политические и оперативные игры, специальные и тайные операции, психологические операции и психологическая война, пропагандистские и рекламные кампании являются понятиями, отражающими устойчивые организационные формы целенаправленного комплексного применения различных способов и средств скрытого принуждения людей.

Об их «узаконенности» как определенных норм социального взаимодействия могут, в частности, свидетельствовать следующие факты. Данные понятия введены в официальное употребление, и их содержание раскрывается в соответствующих нормативных и методических материалах и литературных источниках. Так, например, в американском законодательстве приводятся специальные определения тайных операций и психологической войны, которые мы приводили ранее в предыдущих главах.

В то же время, опираясь на данные иностранных источников, следует сразу же отметить, что объектами психологических операций, проводимыми зарубежными государствами, выступают не только иностранные группировки, но и определенные социальные группы и организации как других стран (враждебных и дружественных), так и своей собственной страны, а также ее население в целом[2].

Так, например, в качестве важнейшего источника угроз информационно-психологической безопасности, действующего постоянно и все более активно и мощно, П.И. Фисенко рассматривает также другие государства, ведущие массированные психологические операции против населения или отдельных социальных групп страны, избранной в качестве их «мишени» (объекта воздействия). Основываясь на анализе работ американских специалистов в этой области (Г. Киссинджер «Проблемы национальной стратегии», У. Тейлор «Психологические операции как компонент спектра конфликтов»), он делает вывод об усилении внимания к использованию психологических факторов и психологических операций в обеспечении внешнеполитической деятельности США, о направленности психологических исследований на выработку рекомендаций для правящей элиты и руководства вооруженных сил в мирное время и в кризисных ситуациях.

Данные рекомендации, в частности, включают следующие положения:

а) стратегическое мышление обязательно должно учитывать психологический фактор, стратег должен знать, как ведут себя люди в ситуациях угрозы и провоцирования;

б) психологические операции в любом виде войны или конфликта занимают важное место;

в) они должны проводиться не только против враждебных, но и нейтральных и дружественных стран («мишени» или объекты психологических операций) в интересах США;

г) широко должны использоваться все современные средства массовой информации;

д) необходимо постоянно отыскивать целевые аудитории в странах – «мишенях» и воздействовать на них; и др.

Распад Советского Союза, создание новых государств на его территории и России как правопреемницы СССР, не изменили целей и задач психологических операций, направленных на население их стран. Как показывают данные американских источников, «мишенями» являются государства, которые не обязательно являются «врагами США», но которые ведут политику, отличающуюся от политики, проводимой США.

в начало

Технология проведения психологических операций на тактическом, оперативном и стратегическом уровне детально описана в нормативных документах и методических материалах вооруженных сил США и ряда других стран.

Цели, задачи и способы, методика, уровни организации и осуществления психологических операций, в частности, изложены в принятых во второй половине восьмидесятых годов нормативных документах регламентирующих действия армии США в этой сфере[3].

В странах Североатлантического союза организация психологических операций регламентируется директивами, уставами и наставлениями, разработанными как для вооруженных сил отдельных государств блока, так и для НАТО в целом. В масштабе НАТО действует единая директива «О принципах планирования и ведения психологических операций».

Большой опыт проведения психологических операций во внешнеполитической и военной области накоплен в США, Великобритании, ФРГ и Японии. Изучение и анализ этого опыта позволяет сделать следующие обобщения на их сущность, организацию и проведение.

Объектами психологических операций могут быть: население, правительства и армии враждебных, дружественных и нейтральных стран, а в некоторых ситуациях население и армия своей страны. Психологические операции проводятся в мирное и военное время, а также в кризисных ситуациях.

Если вычленить, то общее что есть в современном понимании психологического содержания, психологических механизмов, собственно психологической сущности психологических операций, психологической войны, пропаганды, то это общее в кратком виде можно обозначить как использование специфических средств и способов для оказания воздействия с целью манипулирования группами людей и отдельными лицами в интересах других личностей и групп людей. По сути дела, это процесс организации и осуществления специфического воздействия на людей для манипулирования ими.

Как указывалось выше этот специфический вид воздействия обозначается как манипулятивное воздействие, под которым понимается использование различных способов, средств и приемов воздействия на психику человека для изменения его поведения таким образом, что он начинает совершать поступки выгодные для субъекта воздействия и, которые он не совершил бы если бы знал в достаточном объеме данные, относящиеся к данной ситуации, в том числе какие способы или в каких целях применялись по отношению к нему.

В ходе проведения психологических операций манипулятивное воздействие осуществляется на группы людей, как на относительно небольшие, например личный состав конкретного воинского подразделения, так и на многочисленные, вплоть до населения одной или нескольких стран. Кроме этого манипулятивное воздействие осуществляется на отдельных лиц, деятельность которых может существенным образом влиять на проведение конкретных крупномасштабных или имеющих важное значение мероприятий политического, экономического и военного характера. Конкретизироваться манипулятивное воздействие может в различных технологиях и разнообразных формах рефлексивного управления.

Главная цель информационно-пропагандистских акций в процессе проведения психологических операций – это дестабилизация общественной жизни, разложение изнутри, подготавливающее почву для успешного осуществления политических, экономических и военных действий направленных против какого-либо государства. Подрывные информационно-пропагандистские акции – это наиболее динамичные и агрессивные элементы, осуществляемых противником психологических операций.

Ввиду того, что объектом информационно-психологического воздействия являются люди, главная задача подрывных информационно-пропагандистских акций в процессе проведения психологических операций заключается в том, чтобы повлиять на духовную сферу – общественное мнение и настроение, ценностные ориентации, взгляды, социально-психологический климат, посеять страх и неуверенность перед будущим, вызвать недоверие к деятельности органов власти и государственного управления, создать атмосферу недовольства, тревоги, содействовать возникновению оппозиционных групп и стимуляции антиправительственной деятельности и т.п.

Сущность и направленность комплекса психологических операций, объединенных долговременным стратегическим замыслом хорошо иллюстрируется высказыванием одного из основателей и идеологов американской разведки А. Даллеса:

«Посеяв там (в Советском Союзе) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников... Найдем союзников и помощников в самой России.

Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания...

Мы будем всячески поддерживать, и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать культ секса, насилия, садизма, предательства, – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...

Мы будем незаметно, но активно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...

Честность и порядочность будут осмеиваться и превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом...»

Примечательно, что способы и рекомендации по проведению подрывной деятельности, в т.ч. информационно-психологического воздействия разрабатывались и использовались с очень давних пор. Анализ и обобщение рекомендаций того времени позволяет представить суть некоторых из них в следующих кратких положениях:

ü пытайтесь внести разложение во все ценное, вовлекайте людей в преступные дела;

ü подрывайте положение авторитетов и их репутацию, навлекайте на них позор в глазах соотечественников;

ü используйте даже самых низких и отвратительных людей;

ü мешайте деятельности правительств;

ü сейте разногласия и раздоры;

ü восстанавливайте молодежь против стариков;

ü сокрушайте старые традиции;

ü не жалейте ни подарков, ни денег, ни обещаний – все окупится.

Появление новых средств распространения информации, разработка и использование наиболее эффективных способов подачи различных сообщений поставили вопросы техники информационно-пропагандистского воздействия на одно из центральных мест в подготовке и проведении психологических операций в современных условиях.

в начало

Американский разведчик Л. Фараго, работавший также некоторое время на радиостанции «Свободная Европа», делясь опытом проведения психологических операций или как он называет психологической войны, в разделе «Пропаганда» своей книги «Война умов», сформулировал ряд принципов этой деятельности. Он обращает внимание на то, что пропаганда, не становясь монотонной, должна повторяться, снова и снова внушая одни и те же идеи. Используясь как наступательное оружие, она должна затрагивать личности больше, чем события, так как события очень сложны для восприятия, а имя делает новость.

К основным принципам ведения пропаганды Л. Фараго относит также следующие:

ü пропаганда должна быть замаскирована, ее нельзя называть своим именем, иначе она потерпит неудачу;

ü пропаганда должна основываться на разведывательной информации, на знании политических, духовных, военных, экономических, бытовых особенностей стран и народов, для которых она предназначена;

ü она не должна сочинять темы для обсуждения, а исходить из вопросов и проблем, имеющихся в действительности;

ü должна быть гибкой и динамичной, постоянно приспосабливаться к событиям дня и быть всегда готовой изменить свою интерпретацию конкретного явления, чтобы более эффективно его использовать при изменившейся обстановке;

ü нельзя руководить пропагандой издали, хотя директивы и инструкции могут поступать из центра, конкретная обработка материалов должна оставаться на усмотрение людей, занимающихся ее распространением;

ü необходимо использовать все существующие возможности для распространения пропаганды, и особенно граждан тех стран, которые являются ее объектом, превращая их в невольных распространителей.

Л. Фараго подчеркивает, что пропаганда должна воздействовать на чувства больше, чем на разум. Приоритет эмоций как объекта пропагандистского воздействия выделяет и Л. Фрезер. На каких эмоциях может прямо или косвенно играть пропаганда задает он вопрос? И сам отвечает на него следующим образом: на всех – на простых эмоциях, вроде страха, на сложных – таких как гордость или любовь к приключениям, на недостойных эмоциях вроде жадности, или на добрых – таких как сочувствие или самоуважение, на эгоистических эмоциях вроде честолюбия, или на эмоциях, обращенных к другим – таких как любовь к семье. Все человеческие эмоции и инстинкты в то или иное время давали пропагандистам средства влиять или пытаться влиять на поведение тех, кто служит для них мишенью.

Анализ организации и направленности пропагандистских акций, осуществляемых в процессе проведения психологических операций, позволяет выделить некоторые рекомендации в качестве общих правил или определенных принципов:

Ø осуществление информирование по всем возможным каналам, которые достигают объектов психологических операций;

Ø использование в пропагандистских акциях любых аргументов и доводов, которые могут служить достижению целей проводимых психологических операций;

Ø постоянное составление (формирование) и распространение сообщений с искаженной, ложной или специальным образом подобранной информации, в том числе в виде слухов, исходя из того, что «что-нибудь, да останется»;

Ø дифференцированный подход к объектам пропагандистских акций по возрастному, национальному, профессиональному и другим признакам;

Ø изменение содержания пропагандистских материалов, способов и средств их подачи в зависимости от обстановки: от незаметного и скрытого манипулятивного воздействия, до прямых побудительных призывов к активным действиям;

Ø постоянный учет психологических особенностей и состояний людей для того, чтобы расширить аудиторию объектов пропагандистских акций путем использования специальных приемов манипулятивного воздействия;

Ø использование в пропагандистских акциях проводимых психологических операций граждан и других лиц, постоянно проживающих в странах-мишенях воздействия или выходцев из них.

в начало

В самом общем виде психологическую операцию возможно рассматривать как сложный согласованный комплекс мер политического, экономического, организационно-технического и военного характера, а также разведывательно-подрывных и информационно-пропагандистских акций, осуществляемых для оказания психологического воздействия на отдельных лиц и различные категории населения, личный состав вооруженных сил, работников структур государственной власти и управления страной или отдельными регионами, членов политических партий, общественных организаций и движений с целью изменения их чувств, психических состояний, мнений, отношений и поведения таким образом, что это способствует достижению целей, выгодных для отдельных лиц, групп, социальных организаций, определенных государственных или других структур страны-субъекта этих операций. Причем объектами психологических операций могут быть как граждане страны противника и ее союзников, так и свои соотечественники и союзники.

Анализ применяемых во внешнеполитической и военной сфере психологических операций можно выделить в их структуре информационно-пропагандистскую и организационно-практическую или вспомогательную деятельность, которые направлены на оказание психологического воздействия и/или создание условий, повышающих его эффективность.

Психологические операции могут проводиться в форме информационно-пропагандистских, политических, экономических, военных и иных акций.

Организационно-практическую деятельность иногда обозначают как психологические действия, под которыми понимается осуществление конкретных мероприятий как в мирное, так и военное время, направленных на подрыв позиций противоборствующей стороны и укрепление собственных.

К психологическим действиям, в частности, относят: экономические и политические санкции или угрозу их применения; демонстрация силы (военной мощи) и угрозу ее применения; поддержка внутри страны (объекта психологических операций) оппозиции (в том числе вооруженной), расовых, этнических, религиозных и иных противоречий, кампаний гражданского неповиновения, митингов, демонстраций; развитие доброжелательности населения (с помощью гражданских программ в области медицины, образования, сельского хозяйства, гуманитарной помощи, организации работы с авторитетами из местного населения и т.д.). Каждая из таких акций или мероприятий, или их комплекс должны влиять на принятие решений политических деятелей или население стран, являющихся объектами психологических операций.

в начало

ГЛАВА 2

«CRISIS MANAGEMENT» И ТЕХНОЛОГИИ ТАЙНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

2.1. Понятия «Crisis management» и «кризисных» технологий

Наряду с указанными выше такими понятиями как политические и оперативные игры, специальные и тайные операции, психологические операции и психологическая война, пропагандистские и рекламные кампании, которые с различной степенью обобщенности отражают устойчивые организационные формы целенаправленного комплексного применения различных способов и средств скрытого принуждения людей в последнее время достаточно активно используется понятие «Crisis management».

При рассмотрении значения этого понятия воспользуемся результатами анализа этой проблемы, изложенного в докладе Г.Л. Афанасьева на конференции «Российский рынок рекламы. Стратегия успеха», проходившей 27–28 мая 1997 года, в Москве.

В качестве синонимичных понятий иногда используют crisis controlling, crisis planning, crisis ruling, а также crisis programming. Но наиболее часто употребляется все таки термин crisis management, что в русском переводе соответствует понятию «управление кризисами».

При этом подчеркивается, что это не управление социальными организациями (учреждениями, компаниями и др. оргструктурами) в критических, неблагоприятных ситуациях и не технологии вывода их из кризисов.

Управление кризисами как отмечают специалисты в этой сфере базируется на разведывательных методах и технологиях, а своими корнями уходит в то, что называют «разведка корпораций». Или другими словами это методы агентурной разведки в сочетании со специфическими «кризисными» технологиями, позволяющими непосредственно использовать получаемую разведывательными методами информацию для извлечения прибыли и решения экономических задач.

Под кризисными технологиями в наиболее общем плане понимаются технологии создания и управления кризисными ситуациями в интересах определенных социальных субъектов. Иногда сокращенно их обозначают как CM-технологии. На наш взгляд возможно также использовать термин «кризисные операции».

Таким образом, crisis management рассматривается как комплекс технологий. Первая часть этого комплекса – чисто разведывательные технологии, которые вполне традиционны, отработаны и используются всеми разведками мира, а также негосударственными разведывательными структурами (специализированными негосударственными и частными разведывательными фирмами, разведывательными подразделениями крупных кампаний или т.н. разведкой корпораций и т.п.).

Вторую часть составляют специфические т.н. кризисные технологии или CM-технологии.

Рассматриваемый доклад Г.Л. Афанасьева интересен не только тем, что он в концентрированном виде и с достаточной полнотой рассматривает сущность, содержание, организацию, историю развития и сферы применения кризисных технологий на Западе и в России, а также тем, что показывает современное состояние, их развитие и примеры использования в условиях российской действительности.

Нам бы хотелось в первую очередь выделить несколько существенных выводов, которые можно сформулировать на основе анализа содержания доклада, представляющих интерес для наших рассуждений и имеющих значение для предпринятого нами исследования.

Во-первых, в нем четко показана связь рыночных отношений и конкурентной борьбы с необходимостью использования кризисных технологий. Это объективная закономерность рыночных отношений и конкуренции, которая усиливается в современных условиях, в частности, в России.

«Любой, кто всерьез начинает заниматься каким-либо бизнесом, приносящим доход, должен отчетливо понимать: рано или поздно на его пути встанут конкуренты. И – будем называть вещи своими именами – либо он задавит конкурента, либо конкурент задавит его, либо установится некое динамическое равновесие. Иначе и быть не может. Потому что конкурентная борьба – основа рыночной экономики. Не бывает рынка без конкуренции.

То есть без работы против своих конкурентов не обойдется ни одно предприятие в рыночной экономике. Если оно этого не хочет и не делает даже по самым высоким “моральным” соображениям – значит, через некоторое время оно просто перестанет существовать. Таковы объективные закономерности рынка».

Во-вторых, показывается, что сущностью и психологическим содержанием кризисных технологий является тайное принуждение человека. Автор отмечает, что «... в crisis management'е нет ничего сложного и таинственного. Только мнение + влияние. И громадное количество технологических приемов, позволяющих нужное мнение создавать и нужное влияние оказывать».

Причем сделать это таким образом, чтобы не попасть под уголовное преследование. Т.е. «не выходя за рамки закона и не совершая ничего такого, за что можно было бы привлечь к ответственности (как иногда говорят – на грани закона – Г.Г.), разделаться с конкурентом или отразить его атаки. А точнее – решить основную задачу, задачу увеличения своих прибылей или их сохранения от посягательств конкурентов».

В-третьих, осуществляется открытая реклама использования таких специфических технологий в подавлении конкурентов, что говорит об изменениях в общественной психологии в отношении моральной допустимости использования средств и методов тайной борьбы и скрытого принуждения людей в экономической конкуренции, а также свидетельствует об активизации формирования рынка услуг в этой специфической области.

Таким образом, сформулированные выше тезисы подтверждают, что феномен тайного принуждения личности в условиях рыночных отношений и конкурентной борьбы в России не только является вполне реально существующем феноменом социального взаимодействия, но и имеет тенденцию к расширению сферы использования в российском обществе.

в начало

Для того чтобы наглядно представить общую схему и задать средства описания кризисных технологий целесообразно рассмотреть их использование на каком-либо примере. Для этого среди специалистов используется иллюстрационный пример, описывающий гипотетическую ситуацию, на которой рассматривается типичная схема и полный цикл применения комплекса кризисных технологий. То есть пример, позволяющий «на пальцах» пояснить, что же такое crisis management.

Для этого воспользуемся его описанием, которое дается Г.Л. Афанасьевым и приведем его с некоторыми сокращениями и комментариями.

Предположим, что в некоем американском или европейском городке живут два булочника-конкурента: скажем, Ганс и Юрген. Пусть у Ганса булочки лучше, цены ниже, и Ганс начинает забивать Юргена в конкурентной борьбе.

Тогда у Юргена остается один выход – нанять команду кризисников.

Западная кризисная команда будет работать так. Первое, за что она примется – устранит слабые места в самой булочной Юргена. Такие места, как правило, есть, иначе Юрген не стал бы проигрывать конкурентную борьбу Гансу. Если слабых мест нет, или Юрген не хочет, чтобы ими занималась команда кризисников и надеется сам устранить недостатки в собственном бизнесе – ну что же, тем лучше. Меньше работы.

Это первая ступень, первый из трех «китов», на котором crisis management – так называемый «реинжиниринг», вывод клиента на максимум конкурентоспособности по внутренней организации работы, минимум уязвимых мест и максимум возможной «раскрутки» через рекламу, общественное мнение и т.д. Одновременно запускается «второй кит», называемый «создание мнения на целевой аудитории». В данном случае целевая аудитория – это клиентура Ганса.

О ней собирается информация. Пусть, например, в булочную Ганса ходят обычные провинциальные обыватели. Для такой среды характерны слухи, пересуды, сплетни и т.п.

Одновременно собирается информация и о Гансе. И пусть, например, выясняется, что есть у него 20-летний сын, который ведет нормальный для юноши его возраста образ жизни (девушки, вечеринки, танцы и т.п.) и вдобавок помогает отцу в пекарне. Очень хороший молодой человек. Очень светлый образ.

Но только не для кризисников. Потому что они – увидев, с какой целевой аудиторией имеют дело – начинают потихоньку внедрять в среду постоянных покупателей булочной Ганса – вот такую информацию. Тезис первый: «сын Ганса вчера танцевал с одной девушкой, сегодня долго гулял по парку с другой...» Тезис второй: «сын Ганса часто возится с хлебом в булочной». Уклонений от истины нет, привлечь к суду за клевету невозможно.

Данные тезисы, вброшенные в среду клиентов Ганса, при помощи некоторых специальных технологий формирования мнений, на данной целевой аудитории провинциальных обывателей дадут следующее. Постоянные покупатели Ганса сами придут к мнению, что сын Ганса ведет «разгульную жизнь». А дальше, по цепочке обычных для человека ассоциаций, они сами придут к выводу, что при «разгульной» жизни можно заразиться дурной болезнью. Постепенно, по законам массовой психологии, предположение перерастет в уверенность: обыватели станут уверенными в том, что сын Ганса «болен дурной болезнью».

А тут информация, что сын Ганса часто бывает в пекарне. Обыватель сам приходит к мнению, что сын Ганса может заразить хлеб в булочной. А потому у Ганса лучше хлеб не покупать. На всякий случай.

В результате покупателей у Ганса станет меньше, торговый оборот упадет.

Разумеется, если бы клиентура Ганса была другой по составу – например, семьи ученых в университетском городке – то для них были бы использованы совершенно другие тезисы. Например – «сын Ганса хотел поступить в химический колледж, да отец не дал», «сын Ганса тайком от отца продолжает заниматься химическими опытами в пристройке к пекарне», а также, например – «сын Ганса, скрывая свои опыты от отца, вынужден бегать в пекарню, не вымыв руки и не переодевшись после химических опытов». Тогда в итоге появится мнение, что хлеб в булочной Ганса может быть загрязнен химреактивами, опасными для здоровья...

Но и это еще не все. Потому что дальше в игру включается «третий кит» – лоббирование, или влияние – основанное на созданном ранее мнении.

Собирается информация о бургомистре и его окружении. Находится какой-нибудь помощник (а лучше, несколько), у которых есть знакомые среди клиентуры Ганса. И через этих знакомых до ушей помощников – а далее и до ушей самого бургомистра – доводится информация: мол, те жители городка, которые живут рядом с булочной Ганса и вынуждены ходить к нему за хлебом, недовольны тем, что бургомистр «сквозь пальцы» смотрит на существование такого источника заразы. Нет, от бургомистра никто ничего не требует. Но у него аккуратно формируется мнение: для Ганса-то они клиенты, а для меня – избиратели. Как бы их недовольство боком на выборах мне, бургомистру, не вышло...

Это, кстати, второе мнение, подготовленное на целевой аудитории, состоящей из одного человека – бургомистра.

А когда оно создано, когда бургомистр «готов» – к нему отправляется заботливо (но негласно) организованная кризисниками депутация жителей. И, опираясь на общественное мнение, депутация требует закрыть рассадник заразы и разврата – булочную Ганса.

Если выборы близко, а бургомистр в своей победе не уверен – вполне может оказаться достаточным одной депутации. Ну, а если будет недостаточно...

К бургомистру может явиться представитель какого-нибудь фонда Красного Креста или христианских дам-благотворительниц или что-нибудь в этом духе, и предложить – нет, боже упаси, не взятку бургомистру! Речь идет о «“благотворительном взносе городу” на какие-то цели. Правда наличными, без расписок и прямо на руки бургомистру».... Но при одном непременном условии – «вы же понимаете, что пока у вас в городе существует этот рассадник заразы и разврата – булочная Ганса – наши высоко моральные дамы-благотворительницы ну никак не могут пожертвовать эту сумму...»

Если бургомистр упорствует – его дочь или жену соблазняет «случайно» возникший профессиональный фат-ловелас, а в самый пикантный момент «случайно» оказавшийся рядом фотограф газеты делает снимок. Редактор газеты, естественно, по-дружески советуется с бургомистром. Конечно, мы снимок можем опубликовать. А можем и не публиковать... кстати, а как там с булочной Ганса? Моя племянница у него хлеб не покупает, и все ждут, когда же булочную закроют...

Худший вариант – бургомистр продолжает упорствовать. Но и это не поражение кризисников. Снимок публикуется в газетах, разворачивается кампания общественного мнения – но уже против самого бургомистра – и точно по той же технологии выходят на вышестоящего чиновника, или суд, и заставляют его отдать соответствующий приказ бургомистру, или сместить его... И так далее.

Все это кончается тем, что булочную Ганса закрывают. Как источник заразы. По требованию жителей городка. Юрген приходит к Гансу, покупает у него по дешевке помещение и оборудование (потому что никому другому Ганс их продать «почему-то» не может – об этом тоже позаботились кризисники), делает там шумный ремонт, с непременным освещением в местной газете (это кризисники проводят так называемые «реабилитационные мероприятия», то есть вышибают из памяти граждан воспоминания о «заразности» этого места) – и торжественно открывает в бывшей булочной Ганса свой филиал. Все. Finita la comedia и премия команде кризисников за выполненный заказ.

Вот это – crisis management западного образца по полному циклу.

в начало

2.3. Основные составные компоненты crisis management'а

Основываясь на анализе материалов указанного доклада Г.Л. Афанасьева и результатов некоторых других исследований в этой области (А.Д. Ерохин, С.З. Павленко и др.), рассматривающих различные аспекты генезиса и применения кризисных технологий, обозначая их также как управление конфликтами или управление противников и т.п., приведем с некоторыми сокращениями даваемые описания основных составных компонентов crisis management'а, в которых дается краткая характеристика их основного содержания.

Первый составной компонент – сбор информации. При сборе информации ищутся слабые места, за которые можно «уцепиться» (или которые надо ликвидировать). Определяются сильные стороны, которых надо избегать (или на которые можно опереться). Определяются деловые, личные и другие связи действующих лиц. Снимаются т.н. «зависимости»: кому человек может отказать, если не согласен с его просьбой, а кому – нет; какой человек или структура может подействовать на объект в приказном порядке, а какие – нет. Определяются личные интересы действующих лиц, снимаются психологические характеристики и прогнозируется поведение в разных ситуациях. Определяются каналы получения ими информации, целевые аудитории и т.д.

Целевая аудитория в crisis management'е может состоять всего из нескольких человек, например – «друзья главного бухгалтера фирмы – конкурента, с которыми он проводит свободное время». И даже из одного человека, например – «инспектор налогового органа, где зарегистрирована фирма конкурента». Поэтому в crisis management'е не используется понятие «общественное мнение», а говорится просто о «мнении».

Второй составной компонент (факультативный) – реинжиниринг. Реинжиниринг по своей сути – чисто управленческая задача. Его цель – повысить эффективность работы фирмы. Реинжиниринг часто применяется отдельно, вне всякой связи с crisis management'ом. Но когда реинжиниринг идет в увязке с кризисными программами, управленческие схемы проверяются на так называемую «кризисную устойчивость», и в них вносятся соответствующие коррективы. Т.е. на обеспечение безопасности организаций.

Третий составной компонент – создание мнений на целевых аудиториях.

На каждой из целевых аудиторий создается запланированное мнение. Работа, во-первых, идет более «точечно», чем в рекламе или РR, а во-вторых, применяются некоторые специальные технологии.

Существенным отличием кризисных способов создания мнения от рекламно – РR-овских является то, что в рекламе и РR основной инструмент создания общественного мнения – средства массовой информации, СМИ. Арсенал crisis management'а богаче, так как используются различные «каналы доставки информации». Это могут быть как те же СМИ, так и, например, внутрифирменные служебные записки, разговоры в компаниях на отдыхе, письма, телефонные звонки – все, что угодно. Что же касается СМИ, то если нужно – они используются, если нет – то в них ничего не появляется. Имеются примеры успешной реализации кризисных программ, проведенных вообще без использования СМИ.

Еще одним важным принципом формирования мнений в crisis management'е является «принцип подстраховывающих мероприятий». Как правило используется для создания мнения несколько каналов доставки информации. На практике это выглядит так: если информацию надо довести до должностного лица, то он услышит ее в разговоре на отдыхе (скажем, компания за соседним столиком «случайно» и громко обсуждает тему), потом – в передаче новостей той радиостанции, которое должностное лицо обычно слушает в машине, потом, например – в обзоре печати, подготовленном референтом (такие ситуации прекрасно показаны в ряде фильмов, например, в таких как «Блеф», «Ва-банк» и др.). Возможны другие варианты.

Четвертый составной компонент – обеспечение принятия нужных решений – лоббирование.

В рекламе и РR создание определенного мнения на целевой аудитории – конечный результат работы. Дальше процесс фактически идет самотеком – начинает работать статистика. Какой-то процент целевой аудитории согласится с «продвигаемым» тезисом, еще какая-то часть совершит конкретное действие, которое и является целью рекламной кампании.

Для рекламистов такой подход оправдан, потому что реклама имеет дело с массовыми аудиториями.

Для кризисников, чьи целевые аудитории часто измеряются не сотнями тысяч, а единицами, полагаться на самотек и статистику нельзя. Кризисникам обычно нужно, чтобы 80% (а лучше – 90–95%) их целевых аудиторий переходили к реальным действиям на основе сформированного мнения. А в некоторых, хотя и редких, случаях требуются все 100 % – например, когда целевая аудитория состоит из одного человека, и никто другой, кроме этого человека, не может принять нужного решения.

Поэтому crisis management включает в себя технологии обеспечения принятия решений на основе созданного мнения. Это не грубый подкуп. И не лобовой шантаж, и не прямые угрозы. Если коротко, то после создания мнения человек уже приведен в состояние, когда он и сам готов принять нужное решение. Но дальше, для повышения вероятности того, что он это решение реально примет, его аккуратно и в полном соответствии с законодательством «стимулируют», «подталкивают» к принятию данного решения и одновременно перекрывают возможности для непринятия решения.

Дело это тонкое, базируется оно на таких вещах, как личностные характеристики, личные интересы, структура деловых, должностных и личных связей и пр. Но именно в том, что crisis management не просто создает мнение, но и обеспечивает принятие нужных решений и совершение нужных действий в соответствии со сформированным мнением – главное функциональное отличие кризисных технологий и от рекламы, и от PR.

в начало

ГЛАВА 3

ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ КАК ОСНОВНЫЕ КОМПЛЕКСНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ТАЙНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ

Комплексное использование различных способов скрытого психологического принуждения людей в виде системы психологических операций и разнообразных пропагандистских акции и рекламных кампаний выступает как распространенное средство политической борьбы не только во внешнеполитической деятельности и в условиях международных конфликтов, но и как присущее внутриполитической деятельности. И в этом состоит еще одна его характерная особенность.

Так, например, рассматривая психологическую войну в широком смысле как целенаправленное и планомерное использование политическими оппонентами пропаганды и других средств (дипломатических, военных, экономических, политических и т.д.) для прямого или косвенного воздействия на мнения, настроения, чувства и в итоге на поведение противника с целью заставить его действовать в угодных им направлениях, современные российские политологи отмечают, что, будучи компонентом системы политических отношений, психологическая война присутствует в различных измерениях этой системы не только как внешняя, но и как внутренняя политика.

Во внутренней политике психологическая война обычно ограничивается пропагандистским противостоянием политических оппонентов, хотя может приобретать в отдельных случаях и более сложный комплексный характер. Внутриполитическими примерами психологической войны являются пропагандистские столкновения в ходе любой избирательной кампании или борьбы за власть.

Здесь психологическая война выступает в качестве действий, направленных на ослабление морального духа политических оппонентов, на подрыв авторитета их руководителей, на дискредитацию их действий, в конечном счете, на оказание давления на взгляды отдельных людей и общественное мнение в целом для достижения конкретных целей.

Эволюция организационных форм борьбы за власть развивается от использования явного прямого насилия вплоть до вооруженного (восстания, революции, военные перевороты и т.п.) к технологиям тайного принуждения людей (информационно-пропагандистские кампании, политические игры, политическое лоббирование и т.п.).

В развитых странах западной демократии и в России борьба за власть трансформировалась в информационно-психологическую борьбу (психологическую войну), основными организационными формами которой выступают психологические операции внутри собственной страны. Переходный период и кризисные условия, в которых находится Россия, сопряжен с множеством издержек в духовной сфере, что в определенной мере усиливает перипетии политической борьбы с широкомасштабным и массовым использованием психологических манипуляций, зачастую придавая ей излишне драматический характер и высокий уровень социально-психологической напряженности в обществе.

Понятия психологической войны и психологических операций заимствовано из области внешнеполитических, межгосударственных отношений и военного искусства и перенесено в сферу внутригосударственную – в сферу борьбы за политическую власть внутри страны. Правомерность такого переноса определяется масштабностью и накалом противоборства, высокой значимостью победы для политических оппонентов, подобием организационной и целевой структуры предпринимаемых действий, аналогичностью (сходством) применяемых методов и средств, действием общих закономерностей информационного воздействия на психику человека и общественную психологию (на индивидуальное, групповое и массовое сознание).

Для того чтобы терминологически выделить и отличать организационные формы скрытого принуждения людей во внутриполитической борьбе от используемых во внешнеполитической и военной сферах, где они являются дополнительным составным компонентом военного противоборства и межгосударственного давления в международных конфликтах и кризисных ситуациях, целесообразно использовать для их обозначения термин информационно-психологические операции. Тем более, что понятие «информационно-психологические операции» в отличие от «психологических операций» более точно отражает содержание и специфику воздействия на население и оппонентов в политической борьбе, так как в самом названии подчеркивается роль информации и информационного воздействия на человеческую психологию в этом процессе. Вместе с тем следует отметить, что в последнее время понятие «информационно-психологические операции» используется и для обозначения соответствующих комплексных технологий межгосударственного воздействия в сфере международных отношений.

в начало

В психологических операциях, используемых во внешнеполитической и военной сферах, в зависимости от масштабности действий выделяются обычно уровни их организации и проведения. В информационно-психологических операциях, используемых во внутриполитической борьбе также можно выделить несколько уровней.

Во-первых, федеральный или общероссийский. Во-вторых, региональный уровень и, в-третьих, местный.

В наиболее явном виде и рельефной форме осуществление информационно-психологических операций проявляется на федеральном уровне.

Для иллюстрации масштабности, планомерности и целенаправленности информационно-психологических операций в политической борьбе на общероссийском уровне воспользуемся моделью функциональной блок-схемы организационной структуры команды по проведению выборной кампании высшего должностного лица государства и комментариями к ней, которая разработана А. Цветновым на основе анализа теории и практики управления социально-политическими процессами[4].

Ниже, с некоторыми сокращениями, приводятся комментарии к схеме А. Цветнова (см. схему №1).

На схеме указаны не должности, а функциональные обязанности членов команды (название должностей никакого значения не имеет).

Команда имеет трехуровневое иерархическое построение.

Первый уровень (расположен в центре) – ядро команды включает в себя:

· координатора, осуществляющего общее руководство;

· руководителей направлений;

· помощника координатора и технического работника.

Второй уровень (расположен вокруг ядра) включает в себя специалистов, решающих конкретные (узкие) задачи в рамках определенного направления.

Третий уровень (в схеме не обозначен) – это работники, выполняющие текущие задания руководителей направлений и узкопрофильных специалистов, их количество определяется конкретным объемом работ.

Кроме того, параллельно с командой, но в тесном взаимодействии работают:

· служба безопасности, (схема №1) – 1 лист;

· финансовая служба;

· доверенные лица;

· специалисты различного профиля;

· независимые эксперты.

Анализ представленной схемы и комментариев к ней, публикаций других авторов по данной проблеме, а также результатов проведенных собственных исследований позволяет сделать следующие выводы:

ü организационная структура, формируемая для проведения избирательной кампании на федеральном уровне, позволяет функционально обеспечить планирование, разработку и осуществление направленных на население страны и политических оппонентов информационно-психологических операций для достижения политических целей посредством изменения мнений, чувств и отношений, а в конечном итоге поведения в процессе выборов;

ü в качестве основной манипулятивной технологии выступает формирование позитивного имиджа продвигаемого кандидата (партии, движения) с одновременными действиями по созданию негативного имиджа основного политического оппонента (по схеме – «антиреклама»);

ü информационно-психологические операции в политической борьбе структурно могут быть представлены как состоящие из трех основных компонентов: информационно-рекламной и/или информационно-пропагандистской деятельности, демонстрационных действий, организационно-практической деятельности;

ü информационно-пропагандистская (информационно-рекламная) деятельность осуществляется в виде кампаний, акций и отдельных мероприятий с использованием средств массовой коммуникации, а также прямых контактов с различными аудиториями с применением соответствующих приемов и эффектов воздействия на психику людей (например, использование технологии формирования и распространения слухов и т.п.);

ü демонстрационные действия представляют собой акции и мероприятия, основное отличие которых от реальных практических действий заключается в ориентации в первую очередь не на их результат, а на использование как средства психологического воздействия на людей. В качестве таких действий могут выступать, например, угроза применения каких либо санкций и мер по отношению к конкретным лицам или организациям; проведение благотворительных акций в период предвыборной борьбы; выдвижение и принятие значимых социальных программ (например, по экологической безопасности, защите товаропроизводителей, малоимущих и т.п.) и др. Признаками отличия демонстрационных действий от реальных практических дел выступают их приуроченность к выборной кампании, сопровождение шумной рекламной кампанией в средствах массовой коммуникации, а также зачастую отсроченностью планируемых основных (конечных) результатов на послевыборный период;

ü организационно-практическая деятельность реализуется в виде мероприятий и акций обеспечивающего характера, которые направлены на оказание психологического воздействия на определенных лиц и группы людей или создание условий, повышающих его эффективность и информационно-психологических операций в целом или отдельных акций ее составляющих.

В структуре этой деятельности, возможно, выделить три основные группы организационно-практических действий:

Во-первых, действия направленные на организационное, финансовое, материально-техническое и иное обеспечение информационно-пропагандистских (информационно-рекламных) акций с использованием средств массовой коммуникации.

Во-вторых, направленные на обеспечение демонстрационных действий, различных акций поддержки, митингов, демонстраций, собраний, встреч и т.п.

В-третьих, действия по проведению различных переговоров, привлечения влиятельных сторонников, организация финансовой и иной поддержки, проведения выгодных решений в органах исполнительной и законодательной власти на различных уровнях и т.п. Основные организационные формы таких действий современные политологи обозначают как политические игры и лоббирование.

Политические игры это метафорическое наименование политического маневрирования, интриг, закулисных сговоров, сделок, скрытых замыслов за фасадом внешне безупречных политических отношений.

Кроме этого могут применяться некоторые неординарные способы и средства, как на «грани закона», так и противоправные и которые мы в нашей работе по вполне понятным причинам не рассматриваем. Такого рода действия, как правило, тщательно скрываются и не афишируются, но как показывают наблюдение и анализ опыта политической борьбы в современной России признаки ведения такого рода довольно часто присутствуют в процессе проведения некоторых избирательных кампаний. Это, например, шантаж, угрозы физического воздействия или экономического, проводимые как в отношении оппонентов, так и его сторонников или поддерживающих. Могут использоваться специально разработанные кризисные операции с использованием способов и средств указанные в предыдущей главе при описании сущности кризисных технологий, применяемых в экономической конкуренции.

в начало

3.3. Характеристика лоббирования как компонента информационно-психологических операций

Для иллюстрации структуры такого явления как лоббизм воспользуемся моделью технологической блок-схемы и комментариями к ней, которые разработаны А. Цветновым в применении к социально-политическим процессам в российском обществе (см. блок-схему № 2)[5].

Ниже приводятся его комментарии к схеме с некоторыми сокращениями.

Модель разработана в феврале 1995 г.

Термин «лоббизм» лишь недавно вошел в политологическую терминологию на постсоветском пространстве. В целом лоббизм можно определить как комплекс различных приемов и методов (прямых и косвенных) воздействия на властные (в основном) структуры с целью достижения определенной цели.

Здесь следует сделать три уточнения.

Первое. Под структурами следует понимать конкретных людей, занимающих определенные должности, от которых зависит принятие (непринятие) тех или иных решений. Это может быть как один человек, так и несколько (например, одно решение может зависеть от депутатов, а другое от главы исполнительной власти).

Второе. Решение какого-либо вопроса может носить как положительный, так и отрицательный характер, поэтому лоббирование в равной степени ориентируется и на позитив и на негатив.

Третье. Лоббизм не следует воспринимать как исключительно материальную стимуляцию должностных лиц (хотя это и является одним из инструментов лоббизма). Помимо этого существует ряд других косвенных возможностей воздействия на определенное лицо, не предусматривающих прямую его «покупку», но заставляющих данное должностное лицо (или лиц) принимать нужное решение. Приемом косвенного воздействия является шантаж (классический прием шантажа-действия известного персонажа Бендера по отношению к подпольному миллионеру Корейко, блестяще описанный в произведении И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок»), но он далеко не единственный.

В целом лоббизм рассматривается Цветновым как естественная форма достижения поставленных целей, присущую обществу на определенном уровне развития (в экономической, политической и культурной сфере).

Чем более развито общество, тем более сложной является система лоббирования, лоббизм становится профессиональной деятельностью.

Любая крупная фирма или группа фирм, (объединенных по отраслевому, территориальному или смешанному признакам) на определенной ступени своего развития неизбежно входит в соприкосновение с властью различного уровня. Наиболее эффективным является объединение усилий нескольких фирм для воздействия на те или иные властные структуры! Вместе с тем, фирма (группа фирм), рассчитывающая на долгосрочное воздействие-взаимодействие с властью должна создавать для этого соответствующие технические и социальные инфраструктуры.

На схеме показаны главные направления лоббистской деятельности, пути их практической реализации, а также основной состав команды (не должности, а функциональные обязанности), позволяющие решать определенные задачи[6].

Понятия «лобби», «лоббизм», «лоббирование» и другие его производные заимствованы из англоязычной политической терминологии (от англ. lobby – крытая прогулочная площадка, коридор). В 1553 г. употреблялось для указания на прогулочную площадку в монастыре. Столетие спустя так же начали называть помещение для прогулок в палате общин Англии.

Политический оттенок значение этого слова приобрело спустя еще два столетия, причем не в Англии, а в Америке, когда в 1864 г. термин «лоббирование» начал обозначать покупку голосов за деньги в коридорах конгресса. Однако в Англии такая политика считалась предосудительной, и слово прижилось лишь в ХХ в., а затем его начали употреблять и в других странах.

Политика лоббирования может проводиться в пользу:

1) отдельных социальных и политических сил (не обязательно реакционных; свое лобби в конгрессе могут иметь профсоюзы, антивоенные движения и т.д.);

2) отдельных стран и регионов (здесь возможно противостояние, как, к примеру, в конгрессе США китайского и тайваньского лобби);

3) стратегий решения общесоциальных или глобальных проблем (технократизм против экологизма и т.п.).

Лоббизм будучи наиболее полно выявленным в США (где с 1946 г. он регистрируется и находится под финансовым контролем в соответствии с законом), характерен практически для всех социально-политических структур.

Лобби – это многоступенчатое явление. Венчает его политик (или группа политиков), предлагающий или осуществляющий решения; середину составляет многотысячный отряд экспертов, консультантов, исполнителей; часто это бывшие чиновники и государственные деятели, профессиональные юристы, специалисты по общественному мнению и т.п. Основа – та или иная социальная, политическая, этническая и т.п. группа, движение. Ряд механизмов лоббизма как показывает политическая практика зарубежных стран (например, США) может находиться под контролем, но сама природа этого социального феномена исключает полную возможность такого контроля.

В последнее время интерес отечественных исследователей к анализу такого явления как лоббизм, в том числе в условиях российского общества, усиливается.

Указанные выше выводы по выделению и характеристике основных компонентов организационной структуры информационно-психологических операций, используемых в сфере внутриполитических отношений подтверждаются результатами ряда исследований, в т.ч. проведенных авторами.

в начало

Проведенный анализ показывает, что процесс тайного принуждения личности особенно в массовом масштабе, в определенных условиях выступает как сложный специальным образом организованный вид деятельности совокупных социальных субъектов различного уровня сложности и структурно-функциональной организации. Для его реализации могут создаваться специальные организационные структуры (различные социальные организации), а также использоваться уже существующие, посредством которых осуществляется информационно-психологическое воздействие манипулятивного характера.

Для обозначения отдельных видов такой деятельности по тайному принуждению людей и их компонентов используются такие понятия и термины, как манипулятивные технологии, психологические операции, политические кампании (информационно-пропагандисткие, рекламные и т.п.), комплексные манипуляции, политические игры, лоббирование, кризисные технологии, информационно-психологические операции и т.д.

Так как для указанных и описанных выше видов социальной деятельности сущностью является тайное принуждение личности посредством оказания информационно-психологического воздействия, и они обладают внутренней структурой и организацией, то вполне допустимо использовать для их обозначение понятие комплексных организационных форм тайного принуждения личности.

В данном случае мы исходим из соотношения содержания и формы деятельности. Т.е., что форма есть способ существования и выражения содержания, а также, что этот термин употребляется для обозначения внутренней организации содержания и связан, таким образом, с понятием структура.

Для того, чтобы определить более полно общее понятие, охватывающее обозначенные выше процессы тайного принуждения личности целесообразно остановиться на рассмотрении сущности и понимании социальных технологий.

В этих целях воспользуемся анализом, проведенном рядом исследователей в этой области.

Социальная технология может рассматриваться:

Ø во-первых, как специально организованная область знания о способах и процедурах оптимизации жизнедеятельности человека в условиях нарастающей взаимозависимости, динамики и обновления общественных процессов;

Ø во-вторых, как способ осуществления деятельности на основе ее рационального расчленения на процедуры и операции с их последующей координацией и синхронизацией и выбора оптимальных средств, методов их выполнения;

Ø в-третьих, как метод управления социальными процессами, обеспечивающий систему их воспроизводства в определенных параметрах – качества, свойства, объемы, целостности деятельности и т.п. Отмечается, что социальная технология – элемент человеческой культуры, возникает эволюционно либо создается искусственно. Их появление связано с потребностью быстрого и крупномасштабного тиражирования новых видов деятельности.

В то же время, по мнению некоторых исследователей в теории социального управления пока не сложилось единого определения сущности социальных технологий. Например, Н. Стефанов определяет социальную технологию как «деятельность, в результате которой достигается поставленная цель и изменяется объект деятельности».

Таким образом, в научной литературе обсуждается достаточно много концепций социальной технологии, и имеются разные взгляды и трактовки. В качестве наиболее существенных выделяются следующие:

1. Социальная технология – это определенный способ достижения общественных целей;

2. Сущность этого способа состоит в пооперационном осуществлении деятельности;

3. Операции разрабатываются предварительно, сознательно и планомерно;

4. Эта разработка проводится на основе и с использованием научных знаний;

5. При разработке учитывается специфика области, в которой осуществляется деятельность;

6. Социальная технология выступает в двух формах: как проект, содержащий процедуры и операции, и как сама деятельность, построенная в соответствии с этим проектом.

Как мы отмечали выше, процесс тайного принуждения личности выступает как вид деятельности, осуществляемый с использованием разнообразных специфических способов и средств соорганизованных во времени, пространстве и реализуемых как отдельными лицами, так и различными социальными организациями в широком смысле понимании данного термина.

Таким образом, исходя из того, что социальная технология выступает в двух формах, как собственно технология и как соответствующая деятельность, вполне допустимо использовать понятие технология тайного принуждения личности для обозначения как самого процесса скрытого психологического принуждения людей, так и для обозначения его организации, процедуры и комплекса применяемых способов и средств.

в начало

В период избирательной кампании губернатора Мурманской области в октябре – декабре 1996 года представители штаба действующего Главы областной администрации Е. Комарова попытались провести информационно-психологическую операцию, которая была направлена на дискредитацию кандидата на пост губернатора Ю. Евдокимова.

Основанием проведения этой операции стали следующие обстоятельства:

ü на территории области дислоцировалось значительное количество воинских частей, военнослужащие и гражданский персонал которых, поддерживали А. Лебедя. Это касалось также значительной части населения Мурманской области;

ü на предыдущих выборах в Государственную думу в Мурманске и области широкую поддержку получило движение «Конгресс русских общин», по спискам которого проходили А. Лебедь и Ю. Евдокимов;

ü после регистрации в качестве кандидата на пост губернатора Ю. Евдокимов получил от А. Лебедя обращение к жителям Мурманска и области с призывом поддержать его кандидатуру на предстоящих выборах, а на встречах с общественностью Ю. Евдокимов подчеркивал, что ему близки взгляды А. Лебедя.

Стремясь оказать влияние на электорат в выгодном для себя направлении, команда действующего губернатора предприняла целый ряд мер по дискредитации Ю. Евдокимова и изменению отношения населения к характеру отношений его отношений с А. Лебедем.

Во-первых, в Мурманск был приглашен журналист М.[7], ранее работавший в популярной программе «Взгляд». Им была подготовлена серия передач «Взгляд из Мурманска», содержание которых в выгодном свете показывало действующего губернатора и либо умалчивалось о его оппонентах либо показывались в невыгодном для них плане.

Во-вторых, в штаб Е. Комарова был приглашен представитель регионального движения «Честь и Родина» из другого города, который подготовил ряд статей. В них ставилось под сомнение знакомство Ю. Евдокимова и А. Лебедя. Кроме того, использовались такие методы, как «подтасовка фактов», подмена смысла высказываний Ю. Евдокимова и прямая дезинформация. (Впоследствии штаб А. Лебедя лишил права представлять этого человека движение «Честь и Родина» в своем регионе).

Следующим этапом операции была организация встречи М. с А. Лебедем в Москве. На встрече были представлены материалы, сфабрикованные специально для А. Лебедя. Использовался ряд приемов, вплоть до фотомонтажа, опубликованного в прессе. Материалы были подготовлены с учетом личностных особенностей А. Лебедя, таким образом, чтобы вызвать его негативную эмоциональную реакцию. Это позволило спровоцировать резкие высказывания в отношении Ю. Евдокимова и произвести видеозапись.

Уходя из представительства движения «Честь и Родина» М. буквально столкнулся в дверях с членом штаба Ю. Евдокимова, который прибыл для того, чтобы проинформировать генерала об обстановке в регионе, однако, на данном этапе сложившейся ситуации говорить с А. Лебедем было уже бесполезно.

Несмотря на то, что руководитель штаба движения «Честь и Родина» Ю.В. Шевцов отправил официальное письмо руководителю Мурманской ГТРК с просьбой не показывать отснятый материал, он был доставлен в Мурманск и неоднократно продемонстрирован по телевидению.

Пытаясь предупредить население области о готовящейся провокации, штаб Ю. Евдокимова организовал показ выступления Ю.В. Шевцова по каналам частных телекомпаний «Блиц» (Мурманская ГТРК контролировалось штабом Е. Комарова). В этом выступлении демонстрировался также еще один «документ», изготовленный штабом Е. Комарова – подлинное обращение А. Лебедя и сфабрикованное на таком же бланке, с теми же выходными данными. Во втором, подложном тексте, А. Лебедь отрицал свое желание поддерживать Ю. Евдокимова. Оба обращения размещались на одной странице, а внизу сопровождались надписью «одно из этих обращений фальшивка», что было предусмотрительно сделано провокаторами для ухода от уголовной ответственности за подлог документов. Проведен был еще ряд мероприятий, направленный на нейтрализацию воздействия данного материала на население.

В результате поступления противоречивой информации, среди многих жителей Мурманска и области возникло недоумение по поводу сложившегося положения, причем это касалось даже пассивной части электората, ранее не интересовавшейся ходом избирательной кампании. Ход избирательной кампании принимал скандальный характер, появились разнообразные слухи и домыслы, доходящие до того, что по телевидению был показан двойник А. Лебедя. Последнее видимо было связано с тем, что во время интервью М. А. Лебедь выглядел несколько неестественно.

Действующая администрация предпринимались попытки ограничить распространение любой информацию помимо той, которая была преподнесена штабом Е. Комарова в отношении взаимоотношений А. Лебедя и Ю. Евдокимова. Подходило время завершения первого тура выборов и часть других кандидатов (всего их было восемь, включая действующего губернатора, не ушедшего в отпуск, как того требовал Закон) использовала ситуацию в собственных интересах.

В целях нейтрализации проводимой информационно-психологической операции, сотрудникам штаба Ю. Евдокимова в эфирное время, выделенное на ГТРК для предвыборной агитации, удалось показать факс, посланный руководителю Мурманского ГТРК из штаба А. Лебедя о запрещении демонстрации видеоролика. Телекомпания «21-век» включила в выпуск очередной программы «Полис» подробный комментарий ситуации, продемонстрировав, выступление Ю.В. Шевцов.

В последний день голосования М. затеял заключительный «Взгляд», на который пригласил специально отобранных журналистов, кандидатов в губернаторы, включая Ю. Евдокимова, а также Е. Комарова. Последний ожидал начала передачи не в студии, а в другой комнате и появился только после прибытия Ю. Евдокимова. Заданный в начале передачи вызывающий тон, селекция выступающих и задающих вопросы (случайного журналиста тут же удалили) подводил к тому, что Ю. Евдокимову было лучше, высказав резкую позицию по отношению к характеру проведения избирательной кампании, удалиться. Именно эту рекомендацию штаба он выполнил, сломав запланированный сценарий нападок, чем явно поставил в тупик на некоторое время организатора «шоу» и изменил направленность передачи, которая шла в прямом эфире.

Что касается прямого эфира, организуемого в ходе ряда программ, то в одном случае, при попытке задать сложный для Е. Комарова вопрос, после того как трубку подняла телефонистка, записывающая содержание звонков, в разговор вклинился сотрудник контролирующий, так называемый «прямой эфир» и послал звонившего отборным матом, пообещав найти даже под землей.

В результате голосования во второй тур избирательной кампании прошли два кандидата – Ю. Евдокимов и Е. Комаров, хотя команда последнего, вероятно, надеялась одержать победу уже в первом туре голосования или, что во второй тур выйдет другой кандидат, представляющий меньшую опасность как соперник действующего губернатора.

Во втором туре А. Лебедь, проинформированный в полном объеме по характеру происшедших событий, проявил определенное мужество и внес ясность в свою позицию по отношению к Ю. Евдокимову. Приведем стенографическую запись этого выступления:

«Мы живем во времена информационной войны, а информационная война осуществляется с помощью дезинформации. Да?

Можно делать топорно дезинформацию, а можно делать дезинформацию классную, профессиональную. Тоже согласны? Так вот М. – это профессионал экстра класса, этого у него не отнимешь.

Поэтому и была проведена такая красивая дезинформационная игра, очень правдоподобная, с профессиональной подборкой материалов, документов, на которую я к сожалению попался. Разобрался в этом поздно.

Вот мне тут, фуражечку вручили, якобы от Северного флота, вот кортик, часики. Все это было красиво оформлено очень. Не разобрался.

Мне только остается принести свои глубочайшие извинения Юрию Алексеевичу Евдокимову, пожелать ему успехов на выборах, попутно принести свои извинения морякам-североморцам, всем жителям славного города Мурманска и области. Бес попутал. Профессиональный бес. Мои вам извинения и нижайший поклон».

Демонстрация этого ролика в эфире позволила четко расставить акценты, показать характер и направленность затеянной операции, вскрыть сущность манипуляции общественным мнением.

В период второго тура избирательной кампании А. Лебедь еще раз обратился к жителям Мурманска и области, между ним и Ю. Евдокимовым состоялся телефонный разговор, который был продемонстрирован по телевидению. Ю. Евдокимов победил в этой избирательной кампании, его кандидатуру предложила поддержать большая часть из кандидатов в губернаторы, которые не прошли во второй тур. Информационно-психологическая операция, организованная командой экс-губернатора в конечном счете «ударила» по его же собственному имиджу, оттолкнула значительную часть избирателей не приемлющих подобные методы борьбы за власть.

в начало

к содержанию << >> на следующую страницу

[1] См.: Коллектив. Личность, общение: Словарь социально-психологических понятий. Л., 1987. С. 33–34; Краткий психологический словарь. – М., 1985. С.147–148; Современная западная социология: Словарь. – М., 1990. С. 131–132; и др. См.: Социальные технологии: Толковый словарь. М., 1995, с.58.

[2] Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994, с.294.

[3] См.: Общая теория безопасности (актуальные методологические и социально-политические проблемы). – М., 1994. С. 240.

[4] Цветнов А. Управление социально-политическими процессами: технология избирательных кампаний, лоббирования, общественной деятельности. М., 1996.

[7] Мы не приводим фамилию этого журналиста, исходя из принципа ограничения в рекламировании деятельности сотрудников СМИ, использующих недобросовестные методы работы.