Раздел III

Глава 10.

ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ

◄◄ в оглавление ►►

в раздел библиотека

10.1. Эволюция политических форм, средств и методов информационно-психологического противоборства

10.2. Информационно-психологическая война как форма эскалации межгосударственных конфликтов

10.3. Средства и способы ведения информационно-психологической войны. Информационное оружие

10.4. Тайные операции как организационная форма реализации концепции информационно-психологической войны

10.5. Правовая характеристика операций информационно-психологической войны

В данной главе представлены результаты исследования информационного противоборства и его наиболее острой формы – информационно-психологической войны, – как социального явления, играющего все более заметную роль в общественно-политической жизни современного информационного общества.

Информационно-психологическая война появилась как форма информационного противоборства на определенной стадии развития средств и методов информационно-психологического воздействия и в настоящее время представляет собой наиболее социально опасную форму данного противоборства, осуществляемого насильственными средствами и способами воздействия на информационно-психологическую сферу противника с целью решения стратегических задач.

Концепции современных информационно-психологических войн для мирного периода межгосударственных отношений разрабатываются и реализуются иностранными внешнеполитическими ведомствами и спецслужбами, концепции будущих информационных войн для периода открытого военного межгосударственного противоборства разрабатываются и планируются зарубежными военными ведомствами.

-223-

Современная информационная война является важнейшей угрозой безопасности Российской Федерации, она позволяет иностранным государствам решать тайные внешнеполитические задачи в отношении Российской Федерации без применения вооруженных сил. Разработка концепций информационных войн иностранными военными и иными ведомствами и апробация их отдельных элементов в локальных вооруженных конфликтах является угрозой безопасности Российской Федерации.

Понимание стратегической направленности операций современной информационной войны дает основание для определения критерия выделения из информационной сферы объектов защиты от этих операций, в качестве которого выступает их ключевая значимость для суверенитета страны и, особенно, – для ее территориальной целостности.

Основным инструментом ведения информационных войн является информационное оружие – совокупность средств, методов, способов и технологий информационно-психологического воздействия, специально созданных для тайного управления информационной сферой противника, процессами и системами, функционирующими на основе информации, а также – для нанесения им ущерба[98]. Информационное оружие используется в тайных информационно-психологических операциях в сочетании со средствами и способами его доставки (СМИ, ОТКС, современными средствами связи), технологиями внедрения информационного оружия и технологиями обеспечения условий его использования.

Прогнозируя развитие международной обстановки с учетом того, что Россия продолжает рассматриваться развитыми государствами Запада в качестве потенциального военного противника, важно иметь в виду, что опыт применения информационного оружия для будущих информационных войн приобретается иностранными военными и иными ведомствами в современных вооруженных конфликтах. Данное обстоятельство требует тщательного изучения информационной и психологической составляющих указанных конфликтов.

▲

10.1. Эволюция политических форм, средств и методов информационно-психологического противоборства

Информационное противоборство как направление научных исследований и практической деятельности имеет давнюю историю. Хотя в прямой постановке такие термины, как "информационное противоборство", "информационная борьба", "информационная война, "информационное оружие" вошли в теорию и практику относительно недавно (например, термин "информационные операции" впервые появился в 1997 году[99]), однако, в качестве явления объективного мира информационное противоборство зародилось в глубокой древности. Оно возникло одновременно с появлением вооруженного противоборства – как составная часть вооруженной борьбы в виде психологического средства ослабления боевой мощи противника и поднятия боевого духа своих войск. Развитие науки и техники, особенно в двадцатом веке, позволило настолько усовершенствовать технологическую основу информационного противоборства, что сделало его одним из самых эффективных средств достижения внешне- и внутриполитических целей.

-224-

Информационное противоборство представляет собой совокупность таких взаимоотношений между субъектами мирового сообщества или политической системы общества, в рамках которых одни субъекты путем активного воздействия на информационную сферу других субъектов стремятся получить превосходство над противостоящей стороной в экономической, политической, военной или иной области.

Как указывают Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова[100], современный период развития информационного противоборства характеризуется его особым обострением и выходом на качественно новый уровень, что обусловлено следующими основными факторами:

        информатизацией основных областей деятельности большинства государств;

        быстрыми темпами формирования глобальной информационной инфраструктуры и превращением ее в базисный элемент жизнедеятельности мирового сообщества;

        значительными достижениями в развитии информационных технологий воздействия на сознание, волю и чувства людей;

        активным развитием программно-технических средств нанесения ущерба компьютерным и телекоммуникационным системам;

        недостаточным уровнем развития средств и методов обеспечения защиты национальных информационных пространств, сознания населения;

        несовершенством информационной политики.

Информационное противоборство пронизывает в настоящее время все формы борьбы, начиная с дипломатической и экономической и кончая вооруженной борьбой, развиваясь вместе с тем как самостоятельная сфера деятельности. Информация и информационные технологии постепенно становятся действенным средством завоевания мира. Маршал Николай Огарков подчеркивал, что "поле битвы будущего – это, прежде всего, информация"[101]. Это поле битвы уже не ограничивается широкомасштабным воздействием на население и войска, линии связи и радиопередатчики. Информационные средства воздействия (открытого и скрытого) нацеливаются на высшие эшелоны власти и военное руководство стран-противников и партнеров, на автоматизированные системы управления оружием и военной техникой, системами жизнеобеспечения и экологически вредными производствами.

-225-

Иностранные государства имеют давнюю историю и обширную практику разработки и использования средств и способов информационного воздействия на человека, социальные и технические системы. По данному направлению в ведущих университетах и исследовательских центрах развитых стран созданы и эффективно действуют специализированные научные школы. Дезинформирование, скрытное психологическое воздействие на сознание, открытые акции устрашения и сдерживания неоднократно применялись иностранными государствами против России как в далеком, так и недавнем прошлом, не всегда встречая должное сопротивление[102].

Научное осмысление современных реалий информационного противоборства требует анализа этого направления деятельности, ибо без этого невозможна разработка теоретических основ этого противоборства, отсутствие которых не позволяет сделать правильный выбор государственными органами главных направлений их деятельности в данной сфере, выбор методов, расстановки сил и средств ведения наступательных и оборонительных информационных операций. В целом, теория информационного противоборства представляет собой систему знаний о характере, закономерностях, принципах, формах, методах, средствах и способах организации и осуществления информационного противоборства. Исследование опыта информационного противоборства[103] позволяет выявить основные закономерности информационной составляющей прежде всего вооруженной борьбы, присущие и современным локальным вооруженным конфликтам, логику становления информационно-психологических и дезинформационных средств и методов как самостоятельного инструмента достижения внешнеполитических задач в мирное время.

Исторически информационное противоборство возникло как составная часть вооруженной борьбы. Причинами его возникновения явилось стремление нападающей стороны поднять дух своих воинов и ослабить волю врага. Подобным образом она лишала последнего способности к активному сопротивлению, содействовала его более быстрому уничтожению, уменьшала собственные материальные и физические потери, в том числе – потери завоевываемых для себя трудовых и материальных ресурсов. "Самая ранняя из известных форм воздействия на противника небоевыми средствами – устрашение его своей (иногда мнимой) боевой мощью, – возникла очень рано. Ее следы мы видим в вооруженных столкновениях племен в эпоху разложения первобытнообщинного строя, в войнах рабовладельческих государств"[104]. Под воздействием страха, особенно в бою, когда нет времени для обдумывания своего поведения, противник принимает решение о сдаче или бегстве практически рефлекторно.

-226-

С появлением государства информационное противоборство стало составной частью взаимоотношений различных стран не только в военное, но и в мирное время (в дипломатической, экономической, иных сферах), а также составной частью борьбы государственной политической власти с внутренними социальными силами, выступающими в качестве ее противника.

Важнейшим фактором, способствующим развитию информационного противоборства, явилось постепенное выделение деятельности по целенаправленному доведению информации до широких масс сначала в отдельную функцию трудовой деятельности человека, затем в род трудовой деятельности и, наконец, в особую профессиональную деятельность.

Развитие информационного противоборства как в условиях мирного, так и военного времени, происходило благодаря массовому распространению и доступности новых, более эффективных носителей и средств доставки информации, под воздействием и на основе которой происходит принятие решений. Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова выделяют четыре исторических этапа развития информационного противоборства, основанные на следующих технологиях: вербальной, бумажной, технической и телекоммуникационной[105]. При этом каждый последующий этап вбирал в себя средства и методы предыдущего и развивал их.

Еще в древности противоборствующие стороны "пытались использовать средства духовного воздействия, чтобы ослабить моральный дух и боевую мощь противника, а также поднять боевой дух своих войск"[106]. Это была исторически первая форма информационного противоборства – информационно-психологическое обеспечение боевых и повстанческих действий.

В качестве основного носителя и средства доведения информации на первом, вербальном этапе выступал человек, в качестве объекта воздействия – психика человека, определяющая направленность его деятельности. Не случайно Аристотель еще в IV в. до н.э. выделил те составляющие психики человека, которые по настоящее время являются основными объектами информационного воздействия – сознание, волю и чувства человека: "Есть три силы души, главные для поступка и для истины: чувство, ум, стремление"[107].

Способы ведения информационного противоборства в тот период были ограничены вербальными технологиями (выступления ораторов, религиозных проповедников, распространение слухов, дезинформации и т.п.), наглядными средствами устрашения (демонстрация военного превосходства, устрашающие знаки, пропагандистские письмена на камнях, деревьях и строениях и т.п.) и физического противодействия (аресты, убийства ораторов и т.п.). Важнейшими субъектами информационного противоборства того времени являлись священнослужители как наиболее образованные лица, обладавшие значительным влиянием на все социальные слои населения. При этом появление первых печатных средств не сыграло заметной роли в осуществлении информационного противоборства, так как на тот период основная масса солдат и гражданского населения были неграмотны.

-227-

Второй, "бумажный" этап информационного противоборства начался с распространением грамотности, в условиях широкого охвата населения новыми носителями информации: письмами, книгами, газетами, журналами и др. В этот период появилось и специальное эффективное средство информационного противоборства, используемое до сих пор, – листовка.

Третьему этапу информационного противоборства дало начало возникновение новых носителей информации (в середине XIX века – изобретение фотографии) и новых средств доставки информации, появившихся благодаря открытию электричества (конец XIX века): телеграфа, телефона, радио, кино, а позднее телевидения. Значительно усилились наглядность и образность средств информационного воздействия, увеличились возможности накапливания и длительного хранения информации в любом объеме. Стало возможным оказание как оперативного, так и долгосрочного, как избирательного, так и массового информационного воздействия на сознание, волю и чувства населения.

Все это дало начало разработке и реализации идей информационно-психологических войн, подразумевающих достижение стратегических внешнеполитических целей путем оказания управляющего информационного воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание противника. Развитые в техническом отношении страны получили значительные преимущества в информационном противоборстве.

На этом этапе впервые возникли информационно-технические средства воздействия не только на сознание человека, но и на информационно-технические системы и комплексы, а именно – средства радиоэлектронной борьбы, позволяющие подавлять теле- и радиовещание, связь, создавать радиопомехи, т.е. нарушать возможности противника получать своевременную и объективную информацию, на основе которой он принимает решения.

Современный, четвертый, этап развития информационного противоборства начался с появления персональных компьютеров и открытых телекоммуникационных сетей (ОТКС). В качестве основного носителя информации стали выступать компьютерные носители, а важнейшим средством доведения информации – телекоммуникационные сети. Стало возможным оказание скрытого персонального информационного воздействия на конкретного пользователя компьютерной сети и неконтролируемого массового воздействия на широкую аудиторию глобальных ОТКС. В итоге были значительно расширены возможности осуществления управляющих информационных акций.

-228-

Благодаря созданию программно-управляемых устройств и процессов появились программно-технические средства информационного противоборства. Последние позволяют нарушать нормальное функционирование информационно-телекоммуникационных систем, хранящих и доставляющих информацию автоматизированным системам принятия решений. В результате они дезорганизуют деятельность объектов, которые работают на их основе, вплоть до их уничтожения. Таким образом, появление новых программно-технических возможностей у человечества обусловило разработку особого вида оружия – информационного.

Для четвертого этапа информационного противоборства характерны следующие обязательные условия: наличие у противостоящей стороны определенного компьютеризированного уровня развития информационной инфраструктуры, компьютерная грамотность большинства населения и его свободный доступ к Internet или иным глобальным ОТКС, наличие у нападающей стороны соответствующих программно-технических средств нападения и средств обеспечения собственной информационной безопасности.

Истоками идей информационно-психологического воздействия на противоположную сторону можно считать первоначальное осмысление правителями древнего мира физически ненасильственного управления массами людей. О понимании важности психологического противоборства в тот период свидетельствуют взгляды египетских и ассирийских военачальников, прямо связывающие развитие хода сражения с психическим состоянием бойцов. Не случайно основной задачей воспитания считалась выработка психической устойчивости у бойца, готовности погибнуть, его лицо, а не спина, должно быть всегда обращено к врагу. В воспитательных целях военачальники широко опирались на религию, обряды, традиции и ритуалы. Этому способствовал и народный эпос.

Вместе с тем, уже тогда военачальники понимали, что на ход сражения оказывает влияние не только настрой своих воинов, но и психическое состояние вражеских бойцов. Поэтому замысел битвы, как правило, строился на основе маневра, вносившего смятение в ряды противника. Наиболее распространенными способами внесения смятения было распространение слухов о превосходящей численности и мощи своего войска (особенно часто этот способ применял Александр Македонский – IV в. до н.э.), использование устрашающих штандартов, масок, звукового сопровождения военных действий и т.п. Важнейшим способом являлась также дезинформация противника с целью обеспечения внезапности нападения.

-229-

Классическим примером дезинформации является "троянский конь", сыгравший решающую роль в троянской войне за раздел сфер влияния в Малой Азии между греческими племенами в XIII в. до н.э. Благодаря троянскому коню, которого, по утверждению подосланного спартанцами лица, якобы подарила городу богиня Афина, спартанцы захватили Трою и разрушили ее до основания. Выражение "троянский конь" стало профессиональной поговоркой разведчиков для обозначения операции по дезинформации противника с последующим его военным поражением[108].

Одним из лучших специалистов античного мира по дезинформации военного противника считался Ганнибал (III–II в. до н.э.). Так, древнегреческий историк Полибий оставил свидетельства того, как Ганнибал мастерски проводил операции по дезинформации противника. "... Он уже довольно длительное время распускал слухи о том, что в его войске появилась некая болезнь, чтобы римляне не удивлялись, услышав, что он давно стоит со своим войском на одном месте. На самом деле он находился уже всего в трех днях пути от Тарента..."[109]. Этот маневр позволил Ганнибалу быстро захватить этот город. Другим примером может служить подготовка Ганнибала к битве с римскими легионерами при реке Треббин, в ходе которой он активно распускал слухи о несокрушимой мощи нового оружия карфагенян, чем способствовал формированию психологической готовности римлян к поражению[110].

Приемами дезинформации успешно пользовались Чингисхан и Батый, всегда заранее распространявшие слухи, преувеличивающие численность и жестокость монгольских войск. При вторжении в Грузию в целях введения в заблуждение передовых отрядов грузинского ополчения монголы несли перед собой кресты. По приказу Чингисхана на Западе распространялись грамоты, в которых говорилось, что Чингисхан – не вождь неизвестных варваров, а царь Давид с воинством.

Дезинформационный маневр удался. Епископ, сторонник пятого крестового похода, Яков де Витри в письме к папе Гонорию в 1221 году пишет о появлении неожиданного желтокожего союзника в борьбе за "Гроб Господень" в Палестине: "Явился новый и могучий союзник христианства, индийский царь Давид. Во главе своей рати, которая неисчислима, он начал борьбу с нехристями". В Венгрии монголы прибегли к распространению фальшивок, скрепленных королевской печатью. В них содержалось обращение к народу, в котором король Венгрии якобы призывал прекратить сопротивление и подчиниться монголам[111].

-230-

Средствами информационного противоборства в древние времена решались соответствующие задачи не только в военное, но мирное время. В истории известны случаи успешного проведения, по существу, первых информационно-психологических операций в мирное время. Например, в Шумерских памятниках (IV тысячелетие до н.э.) приводится пример ведения "войны нервов": правитель шумерского города Уруку преднамеренно систематически страшными слухами запугивал жителей и правителя города Аратта, богатого благородным металлом, в результате чего последние безо всякого физического принуждения платили Шумеру большую дань[112].

По мере накопления опыта практического осуществления информационного противоборства возникла потребность в его теоретическом осмыслении. Из документально зафиксированных разработок в области теории информационного противоборства исторически первыми можно считать труды китайских исследователей.

В Китае с древних времен с большим вниманием относились к информационным формам и способам борьбы с противником, справедливо предпочитая их кровопролитным схваткам на поле боя[113]. Не случайно поэтому первые научные обоснования информационного противоборства связывают с именами древнекитайских философов – Конфуция и Сунь-Цзы (VI–V в. до н.э.), взгляды которых лежат в основе современных теоретических и практических подходов китайских и американских специалистов в области информационного воздействия, в том числе – в основе деятельности спецслужб Китая и США.

Сунь-Цзы поставил психологическое воздействие на противника на одно из первых мест в военном противоборстве. В своем "Трактате о военном искусстве" он писал: "Во всякой войне, как правило, наилучшая политика сводится к захвату государства целостным; разрушить его значительно легче. Взять в плен армию противника лучше, чем ее уничтожить... Одержать сотню побед в сражениях – это не предел искусства. Покорить противника без сражения – вот венец искусства". Сунь-Цзы отмечал, что "война – это путь обмана", поэтому выигрывает тот, кто умеет вести войну, не сражаясь. Для этого надо, во-первых, "разрушить планы противника", во-вторых, "расстроить его союзы" и лишь в-третьих "разгромить его войска"[114]. "Разлагайте все хорошее, что имеется в стране противника. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны. Мешайте всеми средствами деятельности правительства"[115]. "Подрывайте престиж руководства противника и выставляйте в нужный момент на позор общественности"[116].

В трактате освещены основные приемы манипуляции противником путем психологического воздействия и дезинформации, в определенном сочетании составляющие механизм принуждения выбранного объекта к направленным действиям.

-231-

Значительное внимание, по мнению Сунь-Цзы, необходимо уделять получению знаний о личностных характеристиках противостоящих полководцев. Поскольку война – столкновение людей, наделенных определенными качествами, считал Сунь-Цзы, они и определяют ее ход. Введение противника в заблуждение приносит победу. Всякое решение военачальника по отношению к врагу должно исходить из этого. Но чтобы обмануть врага, его надо глубоко знать и прежде всего знать его качества.

Во II веке нашей эры в Китае впервые применили прием пропагандистского воздействия – провозглашение справедливого характера войны; обосновывавшее необходимость военных действий[117].

Основные идеи Сунь-Цзы активно развивались другими китайскими теоретиками. К их числу относится военный теоретик Чжугэ Лян (III в. н.э.), признанный Мао Цзэдуном в качестве достойного наставника. Наследие Чжугэ Ляна в области психологического противостояния с военным противником было внимательно изучено и успешно использовано партизанами Вьетконга в Южном Вьетнаме в войне против США. Чжугэ Лян "никогда не размахивал мечом, ибо суть великой китайской военной традиции всегда сводилась к тому, что мозг обманет мускульную силу". Он, как и Сунь-Цзы, считал, что "в военных действиях атака на умы – главная задача, атака на укрепления – второстепенная задача. Психологическая война – это главное, бой – это второстепенное дело".

Значительное внимание вопросам воспитания собственных войск с целью обеспечения психологической устойчивости воинов в бою, вопросам дезинформации и психологического воздействия на чужие армии уделяли европейские военачальники и ученые прошлого: древнегреческий писатель и историк Ксенофонт (IV в. до н.э.), римский полководец Ю. Цезарь (I в. до н.э.) и др. Известный римский государственный деятель и ученый Н. Маккиавели (XV–XVI вв.), анализируя особенности информационного противоборства в процессе боя, особое внимание уделял вопросам дезинформирования противника[118].

С древних времен важнейшей частью информационного противоборства являлась выработка психологической устойчивости мирного населения к влиянию чужеземных нравов путем воспитания мирного населения в духе патриотизма и верности нравственным ценностям своей страны. Так, существенное значение идеологической обработки населения в целях сохранения стабильности общественного организма придавал Платон, подчеркивавший необходимость внушения населению представлений о божественности и незыблемости учреждаемых порядков и законов, суровых загробных карах за их нарушение и т.д. По его мнению, комплекс философско-мифологических воззрений, который должен быть внушен населению, является по существу общеобязательной государственной религией, нацеленной на достижение единомыслия граждан и упрочение социально-политического строя и законопорядка. Аристотель также считал, что "... самое важное из всех ... способствующих сохранению государственного строя средств, которым ныне все пренебрегают, – это воспитание в духе соответствующего государственного строя"[119].

-232-

Эти же аспекты рассматривал знаменитый римский оратор и государственный деятель Цицерон (I в. до н.э.), указывавший на отрицательное воздействие чужеземных нравов и языков, нарушающих отечественные установления и стабильность строя, и призывавший противостоять им[120]. Подобных взглядов позднее придерживался хорватский мыслитель Ю. Крижанич, утверждавший, что одним из начал и оснований политической мудрости является духовная заповедь: "Не верь чужестранцам"[121].

Официальный католический религиозный философ Фома Аквинский (большой поклонник Аристотеля), чье мировоззрение положено в основу деятельности современной римско-католической церкви, еще в XIII веке провозгласил важнейшим для укрепления духовенства и государства правом церкви формирование идеологии и контроль публицистики[122].

Важную роль средствам информационного противоборства отводил русский царь Иван IV[123] (XVI в.). Князь А.М. Курбский, бежавший в Литву от опалы, сочинил несколько посланий к Ивану IV и обширный исторический труд под названием "История о великом князе Московском". Каждая строка писаний Курбского – обличение деяний царя, их осуждение и проклятие, попытка оправдать свою измену Родине и переход на сторону Литвы. Иван IV не оставил без ответа послания и писания Курбского. В своем ответном письме, которое по своему объему фактически составило целую книгу, прочитанном перед народом в Москве на Красном крыльце, Иван IV, опираясь на изречения Ветхого и Нового завета, исторические свидетельства и богословские толкования, обвинил Курбского в предательстве и дал свое понимание долга перед царем и Отечеством[124].

Таким образом, основными наступательными методами информационного противоборства стали устрашение (психологическое давление) и дезинформирование противника в предвоенный и военный периоды, главным образом, с целью обеспечения внезапности нападения и ослабления воли врага к сопротивлению. Также были разработаны и такие наступательные методы и способы информационного противоборства, взятые на вооружение спецслужбами, как дезориентация, компрометация, дискредитация, использование агентов-дезинформаторов, предназначенные для скрытного направления деятельности противника в интересах воздействующей стороны. И те, и другие из названных наступательных методов выполняли функцию принуждения противника к определенным действиям и являлись в этой связи методами информационной войны.

-233-

Идеологическая борьба с противником зародилась с появлением государства и велась открыто, способами убеждения, главным образом под религиозными лозунгами. Убеждение собственных войск и населения основывалось на религиозных и имперских идеях.

Свой вклад в развитие средств и методов информационного противоборства с военным противником внес великий русский полководец А.В. Суворов. В своем военно-теоретическом труде "Наука побеждать" он писал: "Развитие "духа" – первая необходимость для войска: кому не известно, что при робости духа парализуется ум и слабеет тело, наоборот"[125]. В 1799 г. А.В. Суворов впервые в истории войн задумал и успешно осуществил пропагандистскую операцию как часть единого плана боевых действии своих войск. Распространенное среди солдат Пьемонтской армии обращение Суворова с аргументированным, убедительным предложением о переходе на строну русско-австрийских войск привело к тому, что пьемонтцы переходили группами и целыми частями.

Честь первого в истории войн использования пропагандистского текста, который объединил в себе призыв аудитории к определенным практическим действиям с документом, имевшим юридическую силу и поэтому становившимся особенно привлекательным для пропагандируемых, принадлежит русскому полководцу М.И. Кутузову. Таким текстом было обращение М.И. Кутузова к населению Польши 27 декабря 1812 года. Отпечатанное значительным тиражом в виде листовки обращение имело в конце особую оговорку: "Экземпляр сего объявления всякому, имеющему оный, служит вместо охранного листа". Дальнейшее развитие объединения пропагандистского текста с документом привело к созданию в годы Первой мировой войны хорошо известной формы пропаганды плена в виде листовки-пропуска[126].

Приемами пропаганды и дезинформации военного противника с успехом пользовались многие монархи и военачальники того периода. Неслучайно уже позже немецкий военный историк, один из создателей теории войны, Клаузевиц прямо связал войну и информационно-психологическое воздействие на противника: "Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю"[127].

-234-

Одна из ключевых ролей в развитии теории информационного противоборства в военных условиях принадлежит Наполеону Бонапарту. Боевым операциям армии Наполеона, как правило, предшествовало распространение слухов о значительно преувеличенной численности наполеоновских войск, за ними следовало распространение памфлетов и листовок. Для этого в армии Наполеона была походная типография с набором иностранных шрифтов. Ему принадлежат слова: "Четыре газеты смогут причинить больше зла, чем стотысячная армия". Пресса, считал Наполеон, должна писать только то, что ей прикажут, и молчать о том, что ей не следует говорить. Через своего министра полиции Наполеон часто отдавал приказы газетам сбивать с толку неприятеля ложными известями.

Глава французской секретной службы при Наполеоне Ж. Фуше был первым шефом полиции, выделившим прессу в качестве субъекта и объекта полицейской деятельности. В организованной им полицейской системе он создал отдел прессы и отдел театра и газет и пригласил в них лучших журналистов страны. С одной стороны, он использовал их для пропаганды, а с другой – с их помощью поставил задачу духовно обезглавить оппозицию внутри страны и за рубежом. Фуше считал, что тайная полиция должна верно оценивать интеллект противника и противостоять ему[128].

В русской армии формированию международного общественного мнения начали уделять целенаправленное внимание начиная с войны по освобождению Болгарии (1877–1878 года). Военный противник в этот период активно распространял дезинформацию в отношении России. В этой связи при Верховном главнокомандующем был создан штаб прессы, введена аккредитация корреспондентов, выезжающих к месту боевых действий. Для них регулярно проводили, говоря современным языком, брифинги и пресс-конференции, организовывались поездки на фронт, интервью с солдатами и офицерами, посещение госпиталей и т.д.

В 1874 г. по инициативе России Брюссельская конференция по регламентации обычаев войны впервые осудила применение дезинформации. Декларация этой конференции была подтверждена на последующих Гаагских конференциях в 1899–1907 гг. И хотя в итоге ни одно из государств, включая Россию, не изъяло из арсенала военных методов борьбы дезинформацию, в официальных армейских документах (уставах, наставлениях), вышедших уже после войны 1914–1918 годов, дезинформация была прикрыта терминами активной и пассивной тактической и оперативной маскировки.

Немецкая разведка накануне и в ходе Первой мировой войны (а позже – и Второй мировой войны) проводила стратегические информационно-психологические и дезинформационные операции в целях ослабления и деморализации политического и военного руководства всех государств-противников. Использовались такие методы, как компрометация наиболее активных военных и политических деятелей, дезинформация населения и оказание на него психологического давления, пропагандистское "оправдание" перед общественностью начала германской агрессии и т.п. не случайно еще в 1893 г. в Германии были изданы книги "К вопросам психологии большой войны" фон Бин-дер-Кригерштейна и "Психологические элементы в наступлении и обороне" Фрейхера фон Лихтенштейна.

-235-

В начале Первой мировой войны наиболее успешной была пропагандистская работа стран Тройственного союза, хотя позже, в силу использования большого количества явно ложных сведений, она потеряла свою эффективность. Учрежденные в столицах нейтральных государств и постоянно снабжаемые из Берлина и Вены свежей телеграфной информацией агентства "Вольф", "Корреспонденц-Бюро", "Оттоманское бюро" и другие развернули широкую деятельность по формированию общественного мнения в пока не вступивших в войну странах. При этом они пользовались всесторонней поддержкой посольств Германии и Австро-Венгрии. Указанные информационные бюро не только сотрудничали с местными органами печати, но и рассылали свои бюллетени ведущим политикам страны пребывания, видным государственным и общественным деятелям, крупным промышленникам, финансистам. Особую активность германские и австро-венгерские бюро развернули в Турции, Болгарии, Румынии, Греции, США, Норвегии и Швейцарии. Они имели хорошую техническую оснащенность, многочисленный и высококвалифицированный персонал, постоянно привлекали к работе известных местных журналистов.

Наряду со средствами массовой информации и министерствами иностранных дел активное участие в пропагандисткой деятельности принимали генеральные штабы и спецслужбы. Ряд воюющих стран создал специальные органы для ведения пропаганды на войска и население противника и оказания влияния на общественное мнение в нейтральных странах (Англия – в 1914 г., Франция – в 1915 г., США – В 1917 г., Германия – в 1918 г.). В России подобные подразделения созданы не были.

Именно Англия оказалась самой подготовленной к информационному противоборству в ходе Первой мировой войны. Своими победами на информационном поле она обязана, прежде всего, такой фигуре, как лорд Нортклифф, газетному магнату, возглавлявшему во время войны английскую пропаганду в отношении неприятельских стран. Важнейшими принципами осуществления пропаганды лорда Нортклиффа были: обеспечение правдоподобности, а не достоверности содержания пропагандистских материалов за счет умелого сочетания лживых и истинных сообщений; массированный характер пропаганды; опережение пропагандой политических действий своего правительства; пропагандистская поддержка оппозиции правительств неприятельских стран; ведение пропаганды от имени патриотических сил противника. Важнейшей задачей пропаганды лорд Нортклифф считал разложение армии и населения неприятельских государств[129]. Помимо пропаганды, английская сторона в лице своей разведки активно использовала СМИ для осуществления дезинформации противника.

-236-

Таким образом, Первая мировая война явилась поворотным пунктом в развитии теории и практики информационного противоборства, на исследованиях опыта которой в целом завершилось формирование теоретических основ ведения пропаганды в военный период. В 1920 г. в Лондоне вышла книга К. Стюарта "Тайны дома Крю", в которой обобщался опыт английской пропаганды по разложению войск противника. В 1922 г. в Германии вышли книги Штерн-Руберта "Пропаганда как оружие политики" и И. Пленге "Немецкая пропаганда" В 1924 г. вышла книга Ф. Шенемана "Искусство влияния на массы в Соединенных Штатах Америки".

В 1927 г. в Лондоне была издана книга англичанина Гарольда Ласвеля "Техника пропаганды в мировой войне". В ней впервые была выделена информационно-психологическая сфера войны, а пропаганда рассмотрена как особый вид оружия, воздействующий на нравственное (психическое) состояние неприятеля, призванный либо нарушить его состояние или отклонить ненависть неприятельской стороны от воюющей с ним страны. В качестве основных стратегических целей пропаганды в книге были названы: возбуждение в собственном населении, а также в населении стран-союзников и нейтральных стран ненависти к неприятелю; поддержание дружественных отношений с союзниками; сохранение добрых отношений с нейтральными странами и получение их поддержки; деморализация противника. Важнейшими факторами успеха пропаганды признаны искусность применяемых средств и верный учет условий ведения пропаганды[130].

В начале 1939 года министерством пропаганды и штабом верховного командования вермахта было подписано соглашение "О ведении пропаганды в период войны". Пропаганда, как отмечалось в упомянутом выше соглашении, рассматривалась в качестве важнейшего средства ведения войны, приравненного по своей роли к одному из родов войск.

Стоит отметить высокую эффективность пропагандистской деятельности в военный период специалистов из Великобритании и США. С началом Второй мировой войны английское правительство с помощью созданного при министерстве иностранных дел отдела "политической войны" развернуло широкую радиопропаганду против Германии и осуществляло заброску на ее территорию пропагандистской литературы. В CШA в июне 1942 г. был создан специальный орган для ведения внутренней и внешней пропаганды – Управление военной информации. Проведением фронтовой пропаганды во взаимодействии с боевыми действиями войск, а также операций "черной пропаганды" занималось Управление стратегических служб (УСС). При американском разведывательном управлении была создана "Группа специальной службы", переименованная затем в отделение психологической войны[131]. Во время войны англичане и американцы неоднократно создавали объединенные пропагандистские службы, которые координировали свои действия с военными операциями.

-237-

Одним из новых приемов психологического воздействия на аудиторию, появившихся в арсенале британских и американских пропагандистских органов в период Второй мировой войны, стало завоевание ее доверия. Другим важнейшим приемом ведения пропаганды британской стороной было использование неточностей официальных сообщений противника. Глава УСС США в период войны Донован так охарактеризовал роль пропаганды в военных действиях: "Пропаганда на заграницу должна использоваться как инструмент войны – искусная смесь слухов и обмана, правда – лишь приманка, чтобы подорвать единство и сеять смятение... В сущности, пропаганда – острие первоначального проникновения, подготовка населения территории, избранной для вторжения. Это первый шаг, затем вступает в действие пятая колонна, за ними диверсионно-десантные части, или "коммандос", и, наконец, выступают дивизии вторжения"[132].

Особенности информационного противоборства разных участников во второй мировой войне исследовал американец Поль Лайнбарджер в своей книге "Психологическая война", бывший во время войны сотрудником Управления военной информации США и участвовавший в организации американской пропаганды среди войск и населения противника на европейском и тихоокеанском театрах военных действий. Представляется важной приведенная в книге система знаний, необходимых военным специалистам в сфере информационно-психологического противоборства. В эту систему Лайнбарджер включил: знание современной политики и военного искусства; профессиональное знание СМИ; знание обычаев, языка, традиций населения региона страны психологического воздействия; понимание психологии, социологии, антропологии, истории.

Таким образом, как отмечают Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова, информационо-психологическая деятельность органов политической власти иностранных государств, зародившаяся еще на ранней стадии человеческой истории в виде отдельных разрозненных операций по дезинформированию противника, в процессе исторического развития претерпела существенные изменения и превратилась в постоянно действующий фактор внешней политики – информационно-психологическую войну, которая ведется не только в военное, но и в мирное время. Этот новый вид войны стал в конце XX и в наступившем XXI веке превалирующим в противоборстве государств между собой.

-238-

▲

10.2. Информационно-психологическая война как форма эскалации межгосударственных конфликтов

Уяснение сущности и содержания понятия информационно-психологической войны необходимо не только для того, чтобы  глубже познать это явление в теоретическом плане, но и для того, чтобы разработать систему политических мер противодействия, адекватную как современным акциям скрытной информационной войны, так и акциям подготовки иностранных военных и иных ведомств к будущим информационным войнам.

Информационная война появилась как форма информационного противоборства, и в этом отношении она является продуктом  развития общества, вобравшим весь опыт, который накопило человечество в ходе данного противоборства. Возникнув на определенной ступени зрелости информационного противоборства вследствие научно-технического прогресса и информационной интеграции мирового сообщества, информационная война стала самостоятельным видом осуществления внешней политики. Сильные в разведывательном, военном и информационно-техническом отношении государства приобрели новые возможности  для реализации своих замыслов: навязывать собственную волю другим народам и государствам; осуществлять несанкционированное вмешательство в работу практически любой компьютерной системы в мире; анонимно поражать электронные вооружения противостоящей стороны. Поэтому не случайно в XX веке в середине 80-х годов – китайские и американские теоретики и спецслужбы, в начале 90-х годов – министерство обороны США (далее – МО США), в середине 90-х годов – английские, немецкие, российские и другие исследователи начали активно формулировать определения информационной войны.

Толчком для обсуждения понятия "информационная война" послужило введение в оборот в документах МО США в начале 90-х годов термина "information warfare", широко вошедшего вслед за этим в труды научных кругов США[133].

Важно отметить, что ранее, в 1976 г. уже появлялся близкий термин "information war", употребленный западным ученым-физиком Т. Рейнером в отношении войн, основными объектами поражения в которых станут информационные системы[134]. Однако специалисты США вместо этого термина, однозначно толкуемого как "информационная война", выбрали иной термин – "information warfare". По-видимому, это был не случайный шаг, а тщательно продуманный, с точки зрения международных правовых последствий, ход. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что указанный термин, наряду с переводом "информационная война", в соответствии с основными толковыми словарями "Webster,s New Collegiate Dictionary" и "The Random House Dictionary", может пере-водиться следующим образом: "информационная деятельность, предпринимаемая политическим образованием (например, государством), чтобы ослабить или уничтожить другое политическое образование"; "информационная борьба между конкурентами, соревнующимися"[135]; "информационный военный конфликт между двумя массовыми врагами, например, армиями"; "особенно жестокий и затяжной информационный конфликт между конкурентами, политическими соперниками"[136].

-239-

Такое многозначное толкование термина "information warfare", по мнению американских теоретиков, позволяет использовать средства и способы "жестокого" информационного противостояния не только в период боевых действий, но и в их отсутствие, "чтобы ослабить или унич-тожить" политического или экономического противника законными с правовой точки зрения средствами и методами, так как, якобы, "warfare" – не война в прямом смысле слова[137].

В соответствии с российскими англо-русскими словарями термин  "information warfare" трактуется как "информационная война" и "информационные приемы ведения войны"[138].

Указанная многозначность термина "information warfare" породила разночтение при его переводах, что обусловило появление значительного количества существующих на сегодняшний день определений информационной войны (ИВ).

В настоящее время термин "информационная война" все еще носит публицистический характер и еще не получил повсеместного признания в российских и зарубежных научных кругах – об этом свидетельствуют непрекращающиеся дискуссии по поводу того, что же на самом деле скрывается под этим понятием, в чем сущность явлений, относимых к информационным войнам, а также споры по поводу корректности и принципиальной применимости данного термина к той сфере социальных взаимоотношений, которую принято называть информационным противоборством или конфликтом интересов в информационной сфере социальных систем. Как следствие, мы можем наблюдать использование в научной литературе несколько десятков различных формулировок "информационной войны", явные индивидуальные достоинства и столь же явные недостатки которых (а также общая научная неразработанность данной проблематики) пока еще не позволяют отдать абсолютное предпочтение ни одной из них. Однако, все вместе эти определения достаточно полно и однозначно (разумеется, пока еще только на прикладном уровне) выделяют из всевозможного многообразия существующих в современном социальном обществе отношений те социальные явления и процессы, которые можно выделить в отдельную группу с условным названием "информационная война". В целом их можно разделить на три основные группы.

-240-

Авторы первой группы сводят понятие ИВ к отдельным информационным мероприятиям и операциям[139], информационным способам и средствам корпоративной конкуренции или ведения межгосударственного противоборства либо вооруженной борьбы[140]. Наиболее известным специалистом, относящим ИВ к информационным способам и средствам ведения противоборства, является украинский ученый Г.Г. Почепцов. Так, он пишет: "Информационная война – это коммуникативная технология по воздействию на массовое сознание с кратковременными и долговременными целями"[141]. При этом к  коммуникативным технологиям Г.Г. Почепцов относит пропаганду, рекламу, избирательные технологии, паблик рилейшнз[142]. Однако, по нашему мнению, трактовка понятия ИВ через ее средства и методы не раскрывает сущности данного понятия. Проблему средств и методов ИВ следует рассматривать в рамках понятия "информационное оружие", а не понятия "информационная война".

Российский специалист в области теории информационного противоборства доктор технических наук С.П. Расторгуев определяет понятие информационной войны как "открытых и скрытых целенаправленных информационных воздействий информационных систем друг на друга с целью получения определенного выигрыша в материальной сфере". При этом он полагает, что, пока противник устраняет полученный ущерб, т.е. занят только собой, противная сторона имеет преимущество.

По мнению С.П. Расторгуева, ИВ не отличается от обычной войны в части признаков поражения. Агрессор добивается победы, исключительно подчинив себе структуры управления противника, которые являются информационной мишенью[143].

Отсюда, согласно С.П. Расторгуева, следуют и основные направления организации защиты: уменьшение размера мишени; защита мишени; регулярное уничтожение "информационных сорняков"; установка собственного жесткого контроля за собственной системой управления. Ученый утверждает, что стратегия применения информационного оружия носит исключительно наступательный характер. По его мнению, этот очень важный результат, который еще не до конца осмыслен научной общественностью, позволяет выйти на утверждение о том, что наступательный характер информационного оружия во многом определяет лицо ИВ и позволяет определить потенциального агрессора. Таким образом, можно предположить, что объем информации, целенаправленно передаваемый из одной страны в другую, и является мерой информационной агрессивности.

-241-

Видный ученый В.С. Пирумов, являющийся одним из авторитетных специалистов в этой области, определяет ИВ как новую форму борьбы двух и более сторон, которая состоит в целенаправленном использовании специальных средств и методов влияния на информационные ресурсы противника, а также – защиты собственного информационного ресурса для достижения назначенных целей. По его мнению, в мирное время ИВ носит преимущественно скрытый характер. Ее основным содержанием является ведение разведывательных и политико-психологических действий по отношению к противнику, а также осуществление мероприятий по собственной информационной безопасности. В угрожаемый период, как полагает В.С. Пирумов, появляются дополнительные задачи, решаемые в интересах обеспечения требуемой эффективности планируемых боевых действий. К особенностям ведения ИВ в этот период можно отнести предельную ограниченность в использовании сил и средств ИВ; соблюдение существующих норм международного права (например, запрет радиоэлектронного подавления определенных частот и систем, предусмотренных Уставом Международного союза электросвязи и Регламентом радиосвязи) и т.д. С началом военных действий силы и средства ИВ решают такие задачи, как массированное воздействие на информационный ресурс противника и предотвращение снижения боевых возможностей своих сил; проведение мероприятий по снижению уровня морально-психологической устойчивости войск противника и обеспечение нейтрализации информации, воздействующей на морально-психологическое состояние своего личного состава; ведение разведывательной деятельности и обеспечение скрытности важнейших мероприятий своих войск и т.д.[144].

Авторы второй группы – в основном, представители военных ведомств, как зарубежных, так и российских, – относят ИВ к сфере военного противоборства.

Первые определения ИВ специалисты МО США дали в ряде документов (Директив МО США TS3600.I "Информационная война" от 21 декабря 1992 г.; Директива председателя КНШ МО США №30 "Борьба с системами управления", 1993 г.) сразу после операции "Буря в пустыне" (1990–1991 гг.). В ходе данной операции США осуществляли целенаправленные акции против электронных информационных систем Ирака. В указанных документах ИВ рассматривается как особый вид военных действий, носящих манипулятивный, подрывающий или разрушающий характер. При этом первоначально, в 1992 г., МО США в качестве объектов поражения этого вида действий называло только "электронные информационные системы, обеспечивающие социальную, политическую, экономическую, индустриальную или военную сферы государства-противника", и рассматривало единственно наступательную составляющую ИВ.

-242-

Через год Комитет начальников штабов (КНШ) МО США включил в число объектов поражения в ИВ информацию и информационные системы противника в целом, независимо от того, являются они электронными или нет, и добавил оборонительную составляющую информационной войны. Подобное понимание ИВ английские специалисты позже отнесли к низшему уровню информационной войны.

Обобщение значительного опыта американской армии в области осуществления психологических операций и дезорганизации систем управления, приобретенного в Панаме, Гренаде, на Гаити, в Сомали, привело к тому, что в 1995 г. Армейский боевой устав МО США "Информационные операции" пополнил объекты поражения и защиты в информационной войне процессами, базирующимися на информации: психологическими процессами человека, а также процессами принятия решений, независимо от того, автоматизированные они или нет. Часть из данных объектов поражения в своем определении информационной войны особо выделил американский специалист по ИВ Р. Шафрански, назвав их знаниями или предположениями противника. Некоторые авторы, в связи с тем, что информационное воздействие на массовое сознание осуществляется через СМИ и ОТКС, отдельно отметили в числе объектов воздействия в информационной войне средства информирования.

В 1997 г. КНШ МО США добавил к объектам нападения и обороны в информационной войне компьютерные сети, видимо, в силу их значительного распространения к этому времени и повышенной уязвимости. В тот же период МО США пришло к выводу, что ИВ может стать преобладающим и даже решающим видом военного противоборства[145] (рис. 4). Вооруженные силы смогут со временем одерживать победу над противником без оккупации его территории. Ведущая роль будет принадлежать действиям по отслеживанию в реальном масштабе времени обстановки в любом регионе мира и точному наведению средств электронного поражения по любой географической точке земного шара. Апробация таких способов ведения войны происходит в современных локальных вооруженных конфликтах.

На возможность того, что информационная составляющая военных действий в будущем станет преобладающей, указывают и английские специалисты по ИВ. Они подчеркивают, что информационное превосходство одной армии над другой благодаря революции в военном деле позволит со временем одерживать победу над противником, избегая физического столкновения личного состава противников либо делая это столкновение очень коротким и успешным. По их мнению, войны будущего смогут выигрываться путем применения исключительно или практически исключительно удаленных средств поражения военных и гражданских электронных систем противника[146].

-243-

Рис. 4.

-244-

Подобных взглядов придерживаются также китайские военные специалисты. Как указывают Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова, анализ понятий ИВ немецких и канадских специалистов показывает, что они мало отличаются от американских, английских и китайских точек зрения.

Вместе с тем, по мнению аналитиков французского Центра исследований стратегических технологий (Centre de recherche et d'etudes sur les strategie tecnologiques), деятельность европейских государств по увеличению собственного потенциала информационного оружия, наталкивается на серьезное противодействие США. Стремясь затормозить собственные разработки европейцев, США даже идут на продажу по демпинговым ценам космических систем слежения и контроля линий связи, предоставляют доступ к накопленным базам данных. В качестве примера можно привести соглашения с Великобританией и ряд предложений, сделанных Германии.

Эксперты Института международных отношений и стратегических исследований (Institut de relations internationales et strategiques) полагают, что сегодня союзники Соединенных Штатов по НАТО находятся в серьезной военной зависимости от США, поскольку в своих системах вооружений широко используют американское программное обеспечение (в частности, указывают на систему позиционирования французских ракет).

Анализируя новые аспекты американской военной доктрины, направленные на достижение победы бескровными методами при минимуме потерь, французские специалисты обращают внимание на то, что главным средством является не контроль над территорией, а полное господство в "инфосфере", представляющей собой совокупность информационных систем и сетей связи на планете. При этом война приобретает виртуальный и невидимый характер, что позволяет добиться решающего преимущества, не разворачивая боевых действий.

Аналогичные взгляды на ИВ применительно к военному времени высказывают и российские специалисты. Генерал ФАПСИ В. Маркоменко выделяет следующие направления ИВ: физическое подавление элементов инфраструктуры государственного и военного управления (поражение центров командования и управления); электромагнитное воздействие на элементы информационных и телекоммуникационных систем (радиоэлектронная борьба); получение разведывательной информации путем перехвата и анализа больших объемов информации (радиоэлектронная разведка); осуществление несанкционированного доступа к информационным ресурсам путем использования программно-аппаратных средств прорыва систем защиты информационных и телекоммуникационных систем противника с последующим искажением, уничтожением или хищением информации либо нарушением нормального функционирования этих систем (кибернетическая война); формирование и массовое распространение по информационным каналам противника или глобальным сетям информационного взаимодействия дезинформации или тенденциозной информации для воздействия на оценки, намерения и ориентацию населения и лиц, принимающих решения (психологическая война)[147].

-245-

Видный военный ученый С.А. Комов определяет ИВ в военное время как комплекс информационной поддержки, информационных контрмер, мер информационной защиты, предпринимаемых в соответствии с единым планом и нацеленных на достижение и поддержание информационного превосходства над противником во время боевых действий. Комов С.А. полагает, что для вооруженных сил понятие ИВ имеет четыре основных аспекта: определение мер для получения информации о противнике и условиях боя (средства РЭБ, погода, инженерное оборудование и т.д.), для сбора информации о своих и взаимодействующих войсках; определение мер по блокированию процесса сбора противником информации о наших войсках, планирование мер по дезинформации на всех этапах боевых действий; осуществление мероприятий по организации взаимодействия с другими воинскими контингентами, участвующими в конфликте и т.д.[148].

Ряд российских авторов (С.Н. Гриняев, С.А. Модестов, М.А. Родионов, А.И. Цветков и др.[149]) указывает на то, что термин "информационная война" в отношении современных информационных способов ведения войны не совсем адекватен и было бы более правильно называть этот вид военных действий информационной борьбой, рассматривая его как информационную составляющую вооруженной борьбы. Доктор военных наук генерал-лейтенант Н.А. Костин также рассматривает использование специальных способов и средств для воздействия на информационную среду противостоящей стороны, а также защиты собственной в условиях современной войны как информационную борьбу[150]. Некоторые американские эксперты также предлагают называть ИВ применительно к области современного вооруженного противостояния информационной борьбой. В сущности, информационной составляющей современных вооруженных конфликтов более соответствует понятие "информационная борьба", а не понятие "информационная война". Применительно к открытым вооруженным конфликтам между государствами термин "информационная война" сможет в полной мере использоваться только в будущем, когда вооруженная борьба между государствами будет осуществляться исключительно или преимущественно средствами и методами нанесения ущерба информационной сфере противника практически без физического участия личного состава вооруженных сил непосредственно в зоне боевых действий.

-246-

Подводя итог рассмотрению понятия информационной войны применительно к вооруженному противоборству, можно определить его следующим образом: информационная война – это межгосударственное военное противоборство, осуществляемое преимущественно или исключительно путем программно-технического, радиоэлектронного и физического поражения военной и гражданской информационной инфраструктуры государства-противника, дезорганизации его систем государственного и военного управления, дезориентации военно-политического руководства, оказания управляющего информационно-психологического воздействия на личный состав армии и гражданское население как государства-противника, так и его союзников и соседних государств при одновременной защите собственных аналогичных объектов. Сущность такой ИВ состоит в нанесении военного поражения противнику путем достижения и использования информационного превосходства над ним.

Авторы третьей группы определений ИВ считают ее явлением внешне мирного периода межгосударственного противоборства, позволяющего решать внешнеполитические задачи несиловым в традиционном понимании путем. Президент США в 1990-е гг. Клинтон, выступая на совещании начальников штабов, так сказал об этом: "Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, с помощью умело примененного электронно-информационного воздействия мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство…"[151].

Большинство авторов относит ИВ к сфере геополитического противоборства. Так, Г.В. Емельянов и А.А. Стрельцов высказывают следующее мнение: "Под информационной войной понимается особый вид отношений между государствами, при котором для разрешения существующих межгосударственных противоречий используются методы, средства и технологии силового воздействия на информационную сферу этих государств"[152]. Специалисты МИД России под информационной войной понимают "противоборство между государствами в информационном пространстве с целью нанесения ущерба информационным системам, процессам и ресурсам, критически важным структурам, подрыва политической, экономической и социальной систем, а также массированной психологической обработки населения с целью дестабилизации общества и государства"[153]. Близкую точку зрения излагают А. Крутских и А. Федоров: "Информационная война – информационное противоборство с целью нанесения ущерба критически важным структурам противника, подрыва его политической и социальной систем, а также дестабилизации общества и государства противника"[154]. В.Ф. Прокофьев считает, что информационная война – это "широкомасштабное противоборство в информационной сфере, осуществляемое путем явного или скрытного информационного воздействия на противника с целью навязывания ему требуемого для воздействующей стороны решения"[155].

-247-

Средствами, методами и способами ИВ у российских авторов являются либо информация, либо информационные воздействия, либо информационные технологии. В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин полагают, что информационная война – это война "качественно нового типа, где оружием служит информация, а борьба ведется за целенаправленное изменение общественного сознания"[156]. В.В. Серебрянников пишет: "Невоенная "информационная война" представляет собой воздействие информационными технологиями одной стороны на властные, управленческие и информационные системы другой стороны, на сознание ее населения с целью насильственного навязывания своих духовно-нравственных и культурологических ценностей, возможно, вне связи с какими-либо военными действиями, а в замену их"[157]. При этом Г.В. Емельянов, А.А. Стрельцов, В.Ф. Прокофьев, В.В. Серебрянников, И. Цыбульский, А. Крутских, А. Федоров и специалисты МИД России совершенно верно указывают на насильственный характер действий в ходе ИВ, который является необходимым обязательным признаком войны в период отсутствия открытого вооруженного конфликта. Английские специалисты также считают военную концепцию ИВ менее опасной по сравнению с ИВ, осуществляемой путем воздействия психологическими, масс-медиа, дипломатическими технологиями воздействия на разум, мнения и намерения противника, который может быть как военно-политическим руководством, так и целым народом[158].

В качестве объектов воздействия выделяются властные, управленческие, информационные системы, вооруженные силы, процессы принятия решений, сознание населения, общественное мнение, критическая инфраструктура. В качестве целей ИВ называются довольно близкие положения: навязывание требуемого для воздействующей стороны решения; навязывание противнику своих духовно-нравственных и культурологических ценностей в замену военных действий; установление контроля над действиями противника и направление его деятельности в выгодном для воздействующей стороны русле[159]; целенаправленное влияние на противника через свою и его информационную инфраструктуру[160]; гуманитарное порабощение[161]; навязывания противоборствующей стороне своей политической воли[162].

-248-

Профессор Воронцова Л.В. полагает, что, при разработке мер противодействия современным акциям ИВ целесообразно исходить из следующего определения информационной войны: информационная война является наиболее острой формой информационного противоборства между государствами, осуществляемого насильственными средствами и способами воздействия на информационную сферу противника с целью решения стратегических задач. Сущность информационной войны в современный период состоит в скрытном управлении политическими, экономическими, военными и иными процессами государства-противника. Важнейшим свойством акций ИВ является отсутствие доказательных свидетельств причастности воздействующей стороны к нанесению ущерба противостоящей стороне. Главным отличительным признаком акций ИВ являются подрывные действия в отношении информационной сферы государства-противника со стратегическими целями.

Согласно Л.В. Воронцовой, объектами поражения в ИВ являются: сознание, воля и чувства населения страны-противника, особенно в периоды выборов, всенародных референдумов, кризисных ситуаций; системы принятия управленческих решений в политической, экономической, социальной, научно-технической сферах, в сферах обеспечения безопасности и обороны; информационная инфраструктура страны-противника. Основными субъектами ведения ИВ выступают внешнеполитические ведомства и спецслужбы зарубежных государств, информационно-пропагандистские структуры.

Целью информационной войны является оказание воздействия на системы знаний и представлений противника. Причем под знаниями понимается объективная информация, общая для всех, а под представлениями – информация, носящая субъективный, индивидуальный характер.

-249-

Современные подходы к информационным войнам можно представить как основывающиеся на двух возможностях: одна признает первичность объекта реального мира, а информация выступает как аналог объекта, другая – делает первичной информацию, признавая объект вторичным. Первый подход относится к "стандартной" информационной войне, второй – к "стратегической" информационной войне (см. табл. 2).

Таблица 2

Разновидностью информационной войны, ведущейся преимущественно против социальных систем, является психологическая (информационно-психологическая) война. Психологическая война – это совокупность различных форм, методов и средств воздействия на людей (на население) с целью изменения в желаемом направлении их психологических характеристик (взглядов, мнений, ценностных ориентации, настроений, мотивов, установок, стереотипов поведения), а также групповых норм, массовых настроений, общественного сознания в целом. Психологическая война (американское законодательство) – "планомерное проведение пропагандистских и других психологических операций для оказания влияния на мнения, чувства и поведение иностранных группировок в целях достижения задач национальной политики государства".

По мнению английского ученого Коупленда, моральный дух – "это самое могущественное оружие, известное человеку; более могущественное, чем самый тяжелый танк, чем самое мощное артиллерийское орудие, чем самая разрушительная бомба"[163]. Участник войны в Персидском заливе английский подполковник И. Ларпент на этот счет выразился следующим образом: "У нас было все, что касается технологий. Но, в конечном итоге, главным выступил человеческий фактор. У каждого солдата была своя мотивация, свой личный запас духа и сил, которые позволяли ему идти, когда становится трудно"[164]. Согласно видному российскому ученому профессору В.Д. Попову, "главный объект нанесения информационно-психологических ударов – массовое сознание, социальная психика, мораль и нравственность"[165].

-250-

Психологическая война состоит из организации и проведения различных психологических операций и мероприятий, имеющих целью:

        искажение получаемой руководством конкурента (противника) информации и навязывание ему ложной и бессодержательной информации, лишающей его возможности правильно воспринимать события или текущую обстановку и принимать верные решения;

        психологическую обработку социальных групп (населения в целом);

        идеологические диверсии и дезинформацию;

        поддержание благоприятного общественного мнения;

        организацию массовых демонстраций под ложными лозунгами;

        пропаганду и распространение ложных слухов.

Психологическая война между политическими противниками свойственна не только для внешнеполитической сферы, но и активно используется во внутриполитической деятельности. Ее развертывание осуществляется в форме психологических (информационно-психологических) операций и наиболее динамичной их части – информационно-пропагандистском столкновении политических оппонентов. Понятия, методы и средства (технологии) психологической войны и психологических операций заимствованы из области внешнеполитических, межгосударственных отношений и военного искусства и перенесены в сферу борьбы за политическую власть внутри страны[166].

Основной формой осуществления акций ИВ являются тайные информационно-психологические операции[167]. Тайные информационно-психологические операции одного государства (группы государств) против другого представляет собой такой вид тайных операций, которые осуществляются путем оказания управляющего информационного воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание, чувства, волю граждан другой стороны, дезинформирования субъектов принятия политических, экономических и иных решений, в осуществлении подрыва информационной инфраструктуры другой стороны. Информационно-психологические операции ориентированы на формирование условий для принятия выгодных для зарубежных государств и их деловых кругов решений в военной, политической, экономической и других областях в странах-мишенях, являющихся объектами информационно-психологического воздействия. Об этом, в частности, свидетельствуют высказывания председателя Комитета по разведке палаты представителей Конгресса США П. Гооса, который, выступая перед американскими журналистами в мае 1998 года, отмечал необходимость повышения эффективности тайных операций. Причем, любые тайные операции ближайшего времени, как считает П. Гоос, который в прошлом был оперативным работником ЦРУ, вероятно, будут включать элементы психологической войны, а также более активное использование информационного оружия[168].

-251-

Как считает Л.В. Воронцова, тайные информационно-психологические операции включают в себя две разновидности:

        информационно-психологические или дезинформационные операции, осуществляемые путем доведения до объектов воздействия специально подготовленной информации через электронные, печатные и иные средства массового информирования, средства электронной и почтовой связи, аудио-, видео- и кинопродукцию, компьютерные игры, открытые телекоммуникационные сети (ОТКС), наглядно-демонстрационные средства;

        диверсионные операции по выводу из строя или нарушению нормального функционирования теле- и радиопередающих центров и ретрансляторов, объектов СМИ, информационно-телекоммуникационных систем (ИТКС) и сетей связи, автоматизированных систем управления (АСУ) войсками, оружием, объектами жизнеобеспечения, экологически опасными производствами и объектами путем поджога, взрыва, применения разрушительных электромагнитных импульсов, задействования вирусов, аппаратных или программных закладок и др.

В целом, средства и способы ведения ИВ включают в себя информационное оружие, средства и способы политического, правового и экономического влияния на формирование информационного пространства противостоящей стороны, традиционного физического разрушения элементов информационного пространства, неатакующие средства и способы защиты информационной сферы. При этом основным средством информационной войны является информационное оружие (ИО).

Рассматривая информационно-психологическую войну в широком смысле как целенаправленное и планомерное использование политическими оппонентами инструментов информационно-психологического воздействия и других средств (дипломатических, военных, экономических, политических и т.д.) для прямого или косвенного влияния на мнения, настроения, чувства и, в итоге, – на поведение противника с целью заставить его действовать в угодных им направлениях, можно говорить о том, что, являясь компонентом системы политических отношений, информационно-психологическая война присутствует в различных измерениях этой системы не только как внешняя, но и как внутренняя политика.

По некоторым прогнозам, быстрое совершенствование методов целенаправленного воздействия на информационные и психологические процессы в системах государственного управления "противника" способно не только повлиять на сложившийся в мире стратегический баланс сил, но и изменить сами ныне существующие критерии оценки такого баланса на основе соотношения геополитических, экономических и военных факторов.

-252-

Наблюдаемые в последние годы тенденции в развитии информационных технологий могут уже в недалеком будущем привести к появлению качественно новых (информационных) форм борьбы, в том числе и на межгосударственном уровне, которые могут принимать форму так называемой информационной войны, а сама информационная война станет одним из основных инструментов внешней политики, включая защиту государственных интересов и реализацию любых форм агрессии.

▲

10.3. Средства и способы ведения информационно-психологической войны. Информационное оружие

В 70–80-х годах XX века в промышленно развитых государствах сложились научные, технологические, экономические и кадровые предпосылки возникновения нового типа ИО – кибернетического: полностью сформировалась наука информатика; компьютеризация охватила все сферы жизнедеятельности человека; широкое распространение получили ОТКС; индустрия средств информатизации, телекоммуникации и связи достигла высоких темпов развития; профессии специалистов в области вычислительной техники стали массовыми специальностями; возникли программно-технические средства деструктивного воздействия на компьютерные системы. В то же время объекты управления и связи, энергетика и транспорт, банковская система стали весьма уязвимыми по отношению к информационно-техническому воздействию. В результате государственные структуры технологически развитых государств начали исследовать возможности создания средств и способов нанесения ущерба объектам, функционирующим на основе компьютерных систем. Позже, в 1990-х годах, военные ведомства этих же государств стали организовывать целенаправленную разработку кибернетического оружия в военных целях. В это же время вирусы, программы взлома и т.п. были взяты на вооружение международными и национальными криминальными группировками, а затем и террористами.

Таким образом, в настоящее время существует ряд типов и видов информационного оружия, разработкой и применением которых занимаются различные специализированные структуры. На это указывают американские и другие западные аналитики, а также российские специалисты[169].

-253-

По мнению Л.В. Воронцовой, имеется общий, объединяющий различные виды ИО в единое понятие, признак, в качестве которого выступает неразрывная связь оружия с информацией как с основообразующим его элементом и как с базовым элементом объекта, выбранного для поражения. Это обстоятельство ранее уже фиксировалось исследователями, но не связывалось с природой ИО. Так, немецкий аналитик Х. Мей подчеркивал, что информация в случае ИВ является и объектом нападения, и оружием нападения, и средством защиты[170].

Анализ определений понятия "информационное оружие" показывает, что большинство определений ИО построено на основе перечисления или видов, или объектов воздействия ИО.

Американский полковник (в отставке) Р. Шафрански выделяет в определении как основной признак конкретный объект поражения ИО: "Целью информационного оружия являются умы лидеров врага"[171]. В статье "Вечная мерзлота холодной войны" в Internet в качестве объекта деструктивного воздействия информационно-психологических средств и способов называется менталитет населения. Неназванный автор указанной статьи относит данный тип оружия к средствам массового поражения. СМИ и агитационно-пропагандистские средства предназначены для нанесения информационного ущерба духовно-нравственной жизни населения России и, в первую очередь, его исторической и культурной памяти, мировоззрению, морально-нравственным идеалам. И все это для того, чтобы иметь возможность управлять поведением российского общества, нарушив его естественные, традиционные системы защиты и развития.

Западноевропейские эксперты в определениях ИО делают особый упор на средства скрытного манипулирования информацией, обеспечивающие принятие противником необходимых управленческих решений на высшем уровне. Применение такого оружия "в мирное время при отсутствии силового противостояния считается одной из главных угроз, поскольку позволяет незаметно для "противника" не только взять под контроль его информационные ресурсы, но и произвольно манипулировать связанными с ними сферами государства, особенно в экономической сфере"[172]. Близкие взгляды высказывает российский автор Б. Онорский: "Преднамеренное искажение информации – как раз то, что в принципе можно назвать информационным оружием"[173].

Ряд российских и иностранных авторов относят к ИО не только средства нанесения ущерба информационным ресурсам и потокам, но и АИС, и ИТКС. Так, специалисты НИИ проблем информации считают, что "информационным оружием является совокупность средств и методов, позволяющих похищать, уничтожать или искажать информацию, ограничивать или воспрещать доступ к ней законным пользователям, нарушать работу телекоммуникационных, компьютерных и иных высокотехнологических систем, используемых в обеспечении жизнедеятельности государства и общества, или выводить их из строя, например, таких, как военные отрасли C³I, системы государственного и финансового управления, отрасли промышленности или отдельные предприятия"[174]. Видный российский ученый В.А. Тихонов предлагает понимать под ИО: "средства уничтожения, искажения или хищения информации; средства добывания из информационных массивов необходимых данных после преодоления систем защиты; средства ограничения или воспрещения доступа к информации законным пользователям; дезорганизация работы технических средств; вывод из строя телекоммуникационных сетей, компьютерных систем, всего высокотехнологического обеспечения жизни общества и функционирования государства".

-254-

Рассмотренные виды ИО, по мнению российских специалистов, обладают разнообразными сферами применения и способны заменить собой современные средства массового поражения.

Специалисты МО США включают в ИО средства и методы физического разрушения элементов информационной инфраструктуры противника, имея в виду, что такими возможностями обладают специальные программно-технические средства, способные по определенному сигналу задействовать тот или иной физически разрушающий механизм, боевые микророботы и др.

Наиболее полными с позиции указания видов ИО и объектов поражения являются определения ИО, данные В.Е. Незнамовым, МИД России и рядом российских авторов – В.Г. Андреевым[175], С.Н. Гриняевым[176]. Так, В.Е. Незнамов полагает, что "под ИО следует понимать технические средства и информационные технологии, применение которых способно оказывать выгодное целенаправленное воздействие на информационное пространство и ресурсы (на информацию и информационные потоки), на процедуры и средства обработки информации, на массовое и индивидуальное сознание, на поведение, морально-психологическое и психофизическое состояние людей". Специалисты МИД России предлагают следующее определение: "Информационное оружие – средства и методы, применяемые с целью нанесения ущерба информационным ресурсам, процессам и системам государства, негативного информационного воздействия на оборонные, управленческие, политические, социальные, экономические и другие критически важные системы государства, а также массированной психологической обработки населения с целью дестабилизации общества и государства"[177].

Подобные взгляды на ИО высказывают специалисты МО и других ведомств США, Франции, Германии. Так, эксперты США считают, что под ИО понимается "комплекс технических средств и технологий, предназначенных для взятия под контроль информационных ресурсов потенциального противника и вмешательства в работу его вычислительных и информационных сетей, систем связи, управления и разведки, электронных устройств и программного обеспечения в целях полного выведения их из строя, нарушения нормального функционирования, получения или искажения содержащихся в них данных, а также целенаправленного продвижения выгодной информации".

-255-

Практически во всех этих определениях выделяется основной объект воздействия ИО – передаваемая, обрабатываемая и создаваемая информация, которая при потреблении ее человеком, социальной группой или компьютерной системой воздействует на них "задуманным" образом. Это воздействие, в частности, может выражаться в скрытом управлении информационной системой (социальной или технической). С.П. Расторгуев, в этой связи, рассматривает ИО как алгоритм, позволяющий осуществлять целенаправленное управление одной информационной системой в интересах другой и реализующий процесс управления системой через поступающие или обрабатываемые ею данные. По существу, на возможность скрытого управления  противником с помощью ИО, указывает и другой российский специалист – В.Ф. Прокофьев, рассматривая в качестве целей использования ИО не только нанесение ущерба и разрушения (подавления) информационной среды противника, но и перенацеливание ее для решения своих задач[178]. Центр стратегических исследований США определяет цели воздействия ИО как "видоизменение или прекращение функционирования информационной системы в поражаемом объекте".

Все это является важнейшими характеристиками ИО, применимыми ко всем ее видам, которые должны учитываться органами государственной власти. Эти характеристики ИО особенно опасны в отношении таких информационных систем Российской Федерации, как системы принятия решений в политической, экономической, социальной и военной сферах, АСУ в ключевых сегментах военной и гражданской инфраструктуры.

Другими характеристиками ИО, требующими особого внимания, являются скрытость и длительность воздействия в мирное время и внезапность применения в военное время[179]. Российские авторы В.Н. Цыгичко, Д.С. Черешкин, Г.Л. Смолян пишут по этому поводу так: "Информационное оружие принципиально отличается от всех других средств ведения войны тем, что с его помощью могут вестись (и уже ведутся) необъявленные и чаще всего невидимые миру войны и что объектами воздействия этого оружия являются прежде всего гражданские институты общества и государства – экономические, политические, социальные и т.д."[180].

Как видно из приведенных определений, в понятие ИО включаются: информационные средства, методы и способы воздействия на психику человека; дезинформация; организационно-правовые средства и способы воздействия на информационные ресурсы и потоки противника; средства радиоэлектронной борьбы; программно-технические средства деструктивного воздействия на компьютерную информацию, компьютерные системы и телекоммуникационные сети, системы связи, управления и разведки, другие критически важные системы государства.

-256-

Как считает Л.В. Воронцова, формулирование определения ИО путем перечисления его конкретных видов мало продуктивно, так как с развитием науки и техники появляются новые виды ИО (например, создание микроорганизмов, поедающих электронику).

В качестве еще одного недостатка определений ИО ряда российских авторов следует назвать выделение ими в качестве характеристики ИО его предназначение для ведения ИВ или информационной борьбы[181]. Тем самым происходит сужение реальной сферы применения ИО – в террористических целях[182], в экономических криминальных целях и т.д. Кроме того, по утверждению западных специалистов, ИО может разрабатываться и использоваться с целями оказания противодействия организованной преступности, в борьбе с международным терроризмом и наркобизнесом, с экономическими преступлениями. Действительно, применение информационного оружия является одним из признаков информационной войны – необходимым, но не достаточным.

Правильно указывая недостатки современных определений ИО, приводимых различными российскими авторами, Л.В. Воронцова предлагает следующее определение ИО: "информационное оружие – это совокупность средств, методов и способов, специально созданных для нанесения ущерба информационной сфере, а также процессам и системам, функционирующим на основе информации". Однако, как представляется, это определение, правильно обобщая достижения других авторов, все же недостаточно однозначно выделяет информационное оружие в качестве самостоятельного класса средств поражения, поскольку под данное определение подпадает практически любой вирус, а изготовлением такого ИО могут заниматься даже студенты, обладающие начальными навыками программирования.

ИО может использоваться как для нападения, так и для защиты. Возможно скрытое и явное применение ИО, как в качестве самостоятельного элемента с собственными конечными целями, так и  в комплексе с другими средствами и методами воздействия на противостоящую сторону.

-257-

▲

10.4. Тайные операции как организационная форма реализации концепции информационно-психологической войны

Стремительное развитие глобальных систем связи и телекоммуникации, сетевых и информационных технологий, перенесение значительной части социальной активности всего общества и отдельных ее членов из пространства объективной реальности в новое так называемое виртуальное или информационно-психологическое пространство (такую среду жизнедеятельности человека, которая не имеет аналогов в окружающей нас природе и, в отличие от природы создана самим человеком, его техническим прогрессом и революцией в психическом развитии), дает принципиально новые возможности для общения, обмена информацией и взаимодействия между членами общества и, в силу этого, неизбежно влечет появление большого количества новых средств, методов, способов и возможностей оказания информационно-психологическое воздействия, обязанных своему появлению исключительно тем процессам, которые принято называть переходом общества из "индустриальной" стадии развития к "информационной".

Строгая классификация таких элементов информационно-психологического воздействия крайне затруднена, так как те фрагменты информационно-психологических операций и мероприятий, которые можно наблюдать, анализируя дипломатические акции, различные пропагандистские, пиаровские, избирательные компании, поражают воображение видовым разнообразием используемых в них приемов и технологий. Простое перечисление таких элементов с привязкой к конкретным условиям и ситуациям (оперативной обстановке), в которых они были реализованы, займет не один десяток страниц. В силу своей громоздкости такой перечень достаточно бесполезен как для практического применения методом копирования этих приемов в похожих условиях оперативной обстановки (так как практически невозможно подобрать подходящий шаблон для реальной многофакторной ситуации), так и для прогнозирования дальнейшего развития событий в реальной ситуации, которая запросто может быть результатом применения еще одного способа информационно-психологического воздействия, не вошедшего в данный перечень.

Однако, полагаем, что одним из путей разработки классификации элементов информационно-психологического воздействия, определяющих содержание информационно-психологической войны, может быть выделение из их разнообразия конечного (небольшого) числа аксиоматически простых, наиболее часто встречаемых, "типичных" элементов, таких, что любую сложную, нетипичную акцию информационно-психологической войны можно было бы представить в виде комбинации этих элементов, – т.е. по ним разложить. Прием, как нетрудно заметить, взят из математики с ее аксиоматической структурой.

-258-

В качестве таких основных элементов можно предложить взять шесть составляющих информационно-психологического воздействия:

1.        Дезинформирование.

2.        Лоббирование.

3.        Манипулирование.

4.        Пропаганда.

5.        Управление кризисами.

6.        Шантаж.

▲

10.5. Правовая характеристика операций информационно-психологической войны

В общем плане любую операцию информационно-психологической войны можно представить в виде совокупности четырех основных составляющих:

        руководство операцией – деятельность по организации, управлению и координации акций и мероприятий информационно-психологической войны, маневрированию силами и средствами, задействованными в операции;

        акции проникновения к чужим информационным ресурсам (информационно-техническое воздействие), которые могут быть прямыми (например, использование потенциала хакеров для взлома защищенных сетевых ресурсов) или опосредованными (например, использование вредоносных программ) и иметь непосредственной целью хищение, уничтожение, модификацию информации, принадлежащей этим ресурсам, или совершение различного рода диверсий (например, временное нарушение работоспособности сетевой инфраструктуры);

        акции психологического воздействия на массовое и индивидуальное сознание общества и отдельных его граждан (дезинформирование, манипулирование, пропаганда, лоббирование, управление кризисами, шантаж, а также различные комбинации этих элементов в рамках более сложных психологических операций);

        вспомогательная деятельность (обеспечение требований безопасности и конспирации информационно-психологических операций, материально-техническое и кадровое обеспечение и т.д.).

В принципе, все акции проникновения к чужим информационным ресурсам сводятся к так называемым компьютерным преступлениям и, в основном, охватываются действующим уголовным законодательством.

-259-

Акции психологического воздействия, используемые в операциях психологической войны, практически не охватываются действующим законодательством, не прописаны в явном виде в уголовном кодексе Российской Федерации и, в принципе, в большинстве случаев не являются уголовно наказуемыми деяниями, что заметно затрудняет организацию эффективного противодействия этим деяниям. Предполагается, что первым шагом к разработке соответствующих дополнений в действующее российское законодательство (например, в уголовный кодекс) станет разработанная нами юридическая квалификация (объект, субъект, объективная, субъективная сторона) таких противоправных деяний, позволяющих отнести их к преступлениям.

1.        Манипулирование. Объектом манипулирования являются как отдельные люди, так и группы людей, точнее сфера их подсознания.

Субъект манипулирования – отдельные лица, так и группы людей, преследующих цель побудить объект к совершению действий в выгодном для субъекта направлении. Обязательным атрибутом в данном контексте является отсутствие осознания со стороны объекта в том, что его побуждают к каким-либо изменениям в поведении, установках и т.п.

Объективная сторона манипулирования заключается в выборе эффективных технологий психологического воздействия на субъект и оказания этого воздействия на подсознательном для субъекта уровне.

Субъективная сторона – прямой умысел. Это внесение нужных изменений в поведение, установки объекта при отсутствии осознания объектом воздействия со стороны субъекта.

Как мы уже отмечали, в российском законодательстве данное деяние не относится к преступным. Правда, в некоторых статьях уголовного кодекса есть понятия, входящие в синонимический ряд с понятием дезинформация. Так, ст. 129 УК РФ регулирует правоотношения при клевете, хотя клевета касается только чести, достоинства и репутации конкретного лица.

В УК РФ есть также понятие обмана, которое как самостоятельное деяние, подлежащее уголовному преследованию, выражено только в ст. 165 – причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, а также в ст. 200 – обман потребителей. В остальных статьях обман присутствует как составной элемент объективной стороны совершения различных преступлений (ст. 141, 150, 159, 188, 240, 339).

2.        Дезинформирование. Дезинформирование – процесс доведения до иной стороны умышленно искаженной или сфабрикованной информации о событиях, людях для побуждения совершения этой стороной действий, либо формирования общественного мнения в выгодном для инициатора дезинформирования направлении.

Дезинформация – специально подготовленная информация, содержащая частично или полностью вымышленные аспекты.

-260-

Объектом дезинформирования могут являются как отдельные люди, так и группы людей. Причем для дезинформирования характерным является то, что объект, как правило, облечен правом принятия решения (руководители фирм, министерств, ведомств, стран). Нередко объектом дезинформирования выступают довольно большие группы, а иногда и целые народы.

Субъектом дезинформирования могут быть как отдельные лица, так и группы людей. Как правило, дезинформацией занимаются специально подготовленные люди.

Объективной стороной дезинформирования является подготовка (изготовление) и распространение информации полностью или частично искажающей действительное положение дел по тому или иному вопросу. Особенностью объективной стороны данного деяния является то, что его конечная цель – не просто доведение некой информации, а прежде всего введение в заблуждение объекта для инициации с его стороны действий в выгодном для субъекта направлении.

Субъективная сторона дезинформирования отражает мотивацию субъекта на введение в заблуждение или побуждение к совершению действий, выгодных для субъекта, или нанесение вреда объекту дезинформирования.

Понятия из синонимического ряда – те же, что и при манипулировании.

3.        Лоббирование. Объектом лоббирования являются лица или группы людей, облеченных статусом принятия тех или иных решений (руководители министерств и ведомств, депутаты законодательных собраний всех уровней и т.п.). В отличие от определения объекта дезинформирования, с которым определение объекта лоббирования практически совпадает, при лоббировании нет элемента введения субъекта в заблуждение в отношении того, к какого рода действиям его направляют.

Субъектом лоббирования могут выступать как отдельные лица, так и группы людей, преследующих цель побудить объект к совершению действий в выгодном для субъекта направлении.

Объективной стороной лоббирования является создание ситуации, которая может побудить объект к реализации интересов субъекта.

Субъективная сторона выражается в мотивации субъекта достигнуть поставленной цели через оказание соответствующего воздействия на объект. В данном случае речь идет о прямом умысле, который никак не скрывается от объекта.

Понятия из синонимического ряда – взятка (ст. 290 и 291), подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных мероприятий и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184), коммерческий подкуп (ст. 204).

-261-

4.        Пропаганда. Объектом пропаганды, как правило, являются большие группы людей.

Субъект пропаганды – специально подготовленные лица, которые готовят и распространяют пропагандистские материалы.

Объективная сторона – деятельность по подготовке и распространению пропагандистской информации.

Субъективная сторона – формирование в сознании людей установки на принятие пропагандистской информации.

Приведенные характеристики объекта, субъекта, объективной и субъективной сторон относятся только к так называемой "белой пропаганде". "Серая" и "черная" пропаганда содержат в себе характеристики манипулирования и дезинформирования.

5.        Управление кризисами. Объектом управления кризисами является политическая, экономическая, военная и иная ситуация, которую необходимо привести в состояние кризиса.

Субъект управления кризисами – лица или группы лиц, заинтересованные в создании кризисной ситуации (на фирме, в сегменте экономики или в экономике в целом, в политической ситуации и т.п.).

Объективная сторона заключается в подборе (создании) и применении специальных кризисных технологий, которые дают возможность создания кризисных ситуаций и управления ими в нужном для субъекта направлении.

Субъективная сторона – умышленное создание кризисных ситуаций для решения собственных целей.

6.        Шантаж. Объектом данного деяния являются как отдельные лица, так и группы людей. Как правило, дополнительным объектом данного деяния может выступать жизнь и здоровье людей, незаконное удержание, угрозы, незаконное применение оружия и т.п.

Объективная сторона шантажа – угроза наступления нежелательных последствий.

Субъектом данного деяния выступает как отдельное лицо, так и группа.

Субъективная сторона всегда выражается в умышленных действиях, направленных на оказание воздействия на объект в нужном для субъекта направлении.

Шантаж как форма преступного деяния отражен в действующем уголовном кодексе в ст. 133 (Понуждение к действиям сексуального характера), ст. 240 (Вовлечение в занятие проституцией), ст. 302 (Принуждение к даче показаний), ст. 304 (Провокация взятки либо коммерческого подкупа), ст. 309 (Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу). Уголовно-правовой особенностью шантажа является то, что это деяние, как правило, включает в себя несколько преступных деяний, имеющих самостоятельные характеристики в уголовном кодексе.

-262-

7.        PR-компании. PR – по сути, информационная технология, технология управления информацией для достижения целей организации и с помощью информации. PR представляет собой самостоятельный вид деятельности организации.

Объектом PR являются как отдельные лица, так и группы людей. Непосредственным объектом PR можно рассматривать сферу как сознания, так и подсознания.

Объективной стороной PR является достижение определенных целей организации с помощью информационного воздействия.

Субъектом PR являются физические лица или группы лиц, заинтересованные в создании выгодной для них ситуации, чаще всего направленной на формирование имиджа самого субъекта или иного лица (структуры) определенного содержания.

Субъективная сторона PR – умышленное создание определенных ситуаций, формирующих заданное отношение у объекта PR к событиям, фактам, людям, конкретным структурам и т.д.

Характерной особенностью PR является то, что его технологии могут иметь как конструктивное содержание, так и деструктивное. Именно поэтому разделяют так называемый "белый" и "черный" PR.

Понятия из синонимического ряда относятся к пропаганде, дезинформированию и манипулированию.

8.        Выборы. Как мы уже отмечали, процедура выборных кампаний в достаточной мере регулируется федеральными и региональными законами о выборах.

Как операция информационно-психологической войны выборы могут иметь свою уголовно-правовую характеристику.

Объектом данного деяния являются большие группы людей, причем не только те, которых Закон о выборах относит к категории избирателей.

Объективная сторона характеризуется подготовкой и осуществлением информационного воздействия на сферу сознания людей.

Субъектом чаще всего выступают группы лиц, нередко объединенные в различного рода сообщества, в том числе и преступные.

Субъективная сторона всегда содержит прямой умысел на достижение определенных целей.

Из синонимического ряда понятия, через которые возможно регулирование отношений в сфере этого деяния, можно рассмотреть практически все, что нами предлагалось при характеристике дезинформирования, пропаганды, лоббирования, манипулирования, кризисного управления, шантажа.

-263-

▲

◄◄ в оглавление ►►

в раздел библиотека