Карл Бюхер

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ГАЗЕТЫ

перевод с немецкого В. Чумикова

 

Тесная связь, замечаемая в Германии между научными исследованиями и университетским преподаванием, имеет наравне со многими несомненно светлыми сторонами один крупный недостаток. Он состоит в том, что такие области знания, которые не могут служить основанием академической карьеры, остаются очень часто недостаточно исследованными. Эта участь постигла и предмет, на который я в настоящее время хочу обратить ваше внимание – газетное дело; и я должен, пожалуй, даже извиниться, что осмеливаюсь ввести слушателей в эту область, не пользующуюся правом академического гражданства. В то время как во Франции и Англии история журналистики богата чрезвычайно обильной и развившейся литературой, мы в Германии имеем в этой области лишь два опыта, достойные внимания. Оба они весьма отрывочно исследуют, один зачатки, другой новейшее развитие периодической печати.

При таком положении дела было бы бесполезным разбирать, ведению которой из существующих дисциплин собственно подлежит эта, до сих пор не замеченная задача. Такое сложное явление, как газетное дело, можно с одинаковым успехом исследовать с разных точек зрения, как-то: с политико-исторической, литературно-исторической, библиографической, юридической, даже филологической. Ближе всего предмет этот относится, однако, к области политической экономии. Ибо газета есть, прежде всего, способ сообщения, составляющий одну из важнейших основ современного народного хозяйства. Но в учебниках политической экономии или даже в сочинениях о способах сообщения, в более узком смысле, вы тщетно будете искать главу о периодической печати. Если я при таких обстоятельствах осмеливаюсь трактовать о возникновении газетного дела в узких рамках короткой лекции, то я сам отлично понимаю, что могу предложить вам лишь несовершенное, и что, может быть, мне придется обмануть ваши ожидания еще и в том отношении, что политико-экономический способ обсуждения не в состоянии всесторонне исчерпать настоящий предмет.

На вопрос о возникновении газетного дела можно ответить различно, смотря по тому, что подразумевать под газетой. Но если десяти разным лицам предложить вопрос, что такое газета, то, вероятно, получится десять различных ответов. Напротив, если спросить о средствах, при помощи которых образуется громадная ткань духовных и материальных взаимодействий, собирающая современное человечество в единое общество, никто не задумается назвать на первом месте, рядом с почтой, железной дорогой и телеграфом, газету.

Действительно, газета составляет звено в цепи современных способов сообщения, т.е. учреждений, при помощи которых совершается в обществе обмен духовных и вещественных ценностей. Но она не есть способ сообщения в смысле почты или железной дороги, производящих передвижение лиц, клади и известий, скорее газета является способом сообщения, схожим с письмом или циркуляром, посредством которых известия только и делаются способными к передвижению, как бы отделяясь, через письмо и печать, от своих производителей и становясь физически переносимыми.

Какой громадной нам ни кажется в настоящее время разница между письмом, циркуляром и газетой, тем не менее некоторое рассуждение убеждает нас, что они все трое являются существенно однородными продуктами, возникшими вследствие потребности передачи известий и из употребления букв для удовлетворения этой потребности. Разница состоит только в том, что письмо обращается к отдельным, циркуляр к нескольким, известным личностям, а газета ко многим неизвестным лицам. Или, другими словами: письмо и циркуляр способ частного сообщения известий, газета – средство к обнародованию известий.

Правда, в наши дни мы привыкли к тому, чтобы газета печаталась регулярно и выходила в свет периодически, в промежутках короткого срока времени. Но то и другое не есть существенный признак газеты, как способа публикации известий. Впоследствии мы убедимся даже, что первоначальная газета, из которой образовался этот могучий современный способ сообщения, не печаталась и не издавалась периодически, а очень близко походила на письмо и даже почти вовсе от него не отличалась. Конечно, повторение издания в непродолжительные сроки должно быть свойственно публикации известий. Ибо известия имеют ценность, лишь пока они новы и, чтобы сохранить им интерес новизны, обнародование их должно следовать непосредственно за самими происшествиями. Тем не менее, мы убедимся вскоре, что периодичность этих сроков, насколько она проявлялась в младенческом состоянии газетного дела, основывалась лишь на периодичности случаев («оказий») к передаче известий, и отнюдь не стояла в связи с самой природой газеты.

Регулярное собирание и рассылка известий заставляют предполагать или широкую распространенность интереса к общественным делам, или обширность района общения, с многочисленностью хозяйственных сношений и сплетением интересов, или же и то и другое. Но такой интерес возникает лишь тогда, когда посредством крупных гражданских учреждений люди подчиняются известной общности условий жизни. Древние республиканские города не нуждались в газете, вся их потребность в публикации удовлетворялась посредством глашатаев и, при случае, надписей. Только когда римское владычество распространилось на все страны Средиземного моря или, по крайней мере, покорило их своему влиянию, только тогда потребовалось средство, при помощи которого члены правящего класса, находившиеся в качестве чиновников, откупщиков или купцов в провинции, могли бы держать себя в известности относительно всего, что происходило в столице. Замечательно, что Цезарь, создатель римской военной империи и централизации управления, считается вместе с тем и основателем первого учреждения, подобного газете [1].

Я говорю: подобного газете; ибо настоящей журналистики, как мы ее понимаем, у римлян не существовало, и если Момзен говорит о «Римском листке для образованных», то это только одна из его многих неудачных попыток модернизации древних понятий. То, что изобрел Цезарь, можно скорее сравнить с отчетами и «сообщениями», которые предлагаются журналистам канцеляриями наших современных правительств, чем с современными газетами. Он поставил себе таким образом задачей не основание журналистики, а лишь влияние на уже существующие газеты.

Дело в том, что, еще задолго до правления Цезаря, у проживающих в провинциях римлян вошло в обычай содержать в столице одного или нескольких корреспондентов, которые доставляли им письменный отчет о ходе политических событий и иных происшествиях дня. Такой корреспондент был обыкновенно интеллигентным рабом или вольноотпущенником, хорошо знакомым с условиями столицы, иногда бравшим на себя и профессиональное сообщение отчетов для нескольких лиц – как видно, нечто вроде древних репортеров, отличавшихся от своих современных товарищей лишь тем, что последние работают для газетного предприятия, тогда как первые писали непосредственно для своих читателей. Эти корреспонденты пользовались даже иногда, по ходатайству своих заказчиков, доступом в заседания сената. Такого человека содержал, например, Антоний, он получал от него отчеты не только о постановлениях сената, но и о речах и голосовании сенаторов. Цицерон, будучи проконсулом, получал, через своего друга М. Целия, отчеты некоего Хреста и, как кажется, был не особенно удовлетворен его сообщениями о гладиаторских играх, судебных заседаниях и разных городских сплетнях. Как в настоящем случае, так, вероятно, и в других эти корреспонденты ограничивались сообщением лишь сырого материала и нуждались в дополнениях посредством писем политических друзей отсутствующих, которые, как мы знаем из переписки Цицерона, доставляли настоящие политические «Essais». То новое, что Цезарь присовокупил к этому учреждению, состояло в публикации краткого протокола сенатских заседаний и постановлений, а также отчетов о народных заседаниях, равно как и других общественных происшествиях.

Первые назывались Acta senatus, последние Acta diurna populi Romani. Обнародование производилось посредством окрашенной гипсом белой доски, на которой делалась надпись. Доска выставлялась публично, была, следовательно, для столичных жителей тем, что мы теперь называем аншлагом или афишей. Для иногородних многочисленные писцы составляли копии и рассылали их своим заказчикам. Через некоторое время подлинник сдавался в государственный архив.

Как мы видим, римские правительственные сообщения сами по себе не были газетой; они получали значение таковой через учреждение частных провинциальных корреспондентов, на наш взгляд, правда, несколько тяжеловатое.

Acta senatus публиковались лишь непродолжительное время; уже Август отменил их. Напротив, Acta diurna populi Romani привились скоро настолько, что содержание их было существенно расширено и они просуществовали в продолжение значительной части периода Империи. Правда, в эту эпоху они все более и более превращались в придворные отчеты и в содержании своем приближались к тому, что в настоящее время предлагают своим читателям официозные газеты некоторых европейских столиц.

В общем, они ограничивались сообщением фактов; тенденция про­являлась лишь в том отношении, что неудобное замалчивалось. Содержание, как и прежде, передавалось в провинции посредством корреспонденции, и там, по словам Тацита, умели обращать внимание не только на то, что содержалось в них, но и на то, о чем они умалчивали: читали между строк.

Мы, не имеем возможности, подробно заняться этими вещами: я касаюсь их лишь для того, чтобы опровергнуть широко распространенное мнение, будто уже в Acta diurna римлян следует видеть нечто подобное официальной газете. Как долго они держались, мы не знаем. По всей вероятности, после переселения двора в Константинополь они были постепенно упразднены.

Германские народы, принявшие после римлян управление судьбами Европы, не были, ни по степени культуры, ни по политической организации, в состоянии и не имели даже потребности сохранить подобную организацию передачи сведений. В средние века человеческая жизнь ограничивалась в политическом и социальном отношении тесно замкнутым кругом; науки и образование удалились в монастыри; в продолжение целых столетий они касались лишь верхов общества. Хозяйственного интереса, который соединял бы людей через границы узких стен города или владения, к которому принадлежали отдельные группы, не существовало. Правда, в позднейшие эпохи средних веков снова выступают более значительные социальные связи. Это прежде всего церковь с ее иерархией, обнимавшей все страны германо-романского культурного круга; затем буржуазия, ее городские союзы и общие торговые интересы и, наконец, в противовес к ним, светские территориальные власти, постепенно достигавшие единения. В XII и XIII столетиях мы встречаем первые следы организации для передачи известий и писем – это гонцы монастырей, университетов и иных духовных властей. К этому в XIV столетии присоединяется напоминающее почту учреждение городских гонцов для передачи коммерческих и магистратских писем. Тут мы также впервые встречаем немецкое слово «Zeitung»[2].

Слово это обозначает первоначально: то, что совершается во времени, современное событие, затем известие о таком событии, весть, отчет, новость. Особенно часто оно встречается для обозначения сообщений о политических событиях, получавшихся городскими канцеляриями от других городов или отдельных близких лиц, в письмах или приложениях к ним; последние и теперь еще сохраняются во многих городских архивах. Так, например, во владении городского архива во Франкфурте-на-Майне находятся не менее 186 писем, относящихся к походам Арманьяков, в начале 40-х годов XV в. – по большей части описания страданий и вопли со стороны городов Эльзаса и Швейцарии. Между ними не менее трех описаний сражения при Сенжаке – одно из Цюриха, другое из Страсбурга и третье от магистрата Базеля[3].

Эта передача известий добровольная и основывается на взаимности. Она произошла из общности интересов, соединявшей города против дворянства и территориальных властей; в многочисленных городских гонцах, поддерживавших регулярными курсами (поэтому «Ordinari-Boten») сообщение между Верхней и Нижней Германией, она находила деятельную поддержку.

К концу XV столетия мы встречаем подобный же письменный обмен известий (особенно усилившийся во время Реформации) между высокопоставленными лицами, князьями, государственными людьми, университетскими профессорами. Мы замечаем уже, что обмениваются не только при случайных поводах сообщениями о нужде и затруднениях времени, но заботятся и о регулярном получении известий.

Особенно в больших центрах сообщения и торговых городах, узловых пунктах тракта гонцов и научных центрах обильно стекались известия со всего мира и оттуда уже, редактированные и объединенные, они разлетались в письмах и приложениях к ним во все стороны. Эти писанные известия всегда носили название «Zeitung» или «neue Zeitung».

Большая часть этой корреспонденции имеет частный характер. Люди, находившиеся в центре политических и церковных событий, пересылали друг другу полученные ими известия. Это была взаимная получка и отдача, что не мешало людям с очень оживленной корреспонденцией репродуцировать свои «neue Zeitung» и рассылать их в письмах к разным лицам, которые в свою очередь списывали эти известия и отсылали их дальше или заставляли циркулировать их между своими друзьями. Князья, вероятно, держали уже в главных центрах своих собственных корреспондентов. В народ эти письменные известия пока еще не проникали. Круги, для которых они были предназначены, следующие:

 

1) князья и государственные люди, а также члены городских магистратов;

2) университетские преподаватели и близкие к ним люди, находившиеся на общественной службе в школе и церкви;

3) биржевики того времени, крупные коммерсанты.

 

Почти все реформаторы и гуманисты являются ревностными корреспондентами и регулярными получателями известий. Таков особенно Меланхтон, многочисленные связи которого во всех частях Германии и соседних странах постоянно снабжали его богатыми запасами новых вестей, которые он в свою очередь передавал своим друзьям и особенно разным князьям. В сравнении с ним корреспонденция Лютера и Цвингли является бедной. Напротив того, страсбургцы Иоанн и Яков Штурм, Буцер, Капито, базелец Эколампадий и Беатус Ренанус, аугсбургцы Гэтцер и Урбанус Региус, Иероним Баумгартнер в Нюрнберге, Иоахим Камерариус, Бугенгаген и другие были очень деятельны в этой области.

Источники для их сообщений были весьма разнообразны. Наравне с устными и письменными известиями от друзей, нам называют: рассказы приезжих купцов, особенно книготорговцев, посетивших франкфуртскую ярмарку, показания гонцов, привозивших письма, повествования ландскнехтов, возвращавшихся с походов, сообщения проезжавших чужих и гостей, особенно студентов, приезжавших из-за границы для посещения немецких университетов, наконец и то, что случайно узнавалось от проезжавших послов иностранных государей, от канцлеров, секретарей и агентов высокопоставленных лиц.

Конечно, такие случайно собранные изустные вести имели различную ценность и, со стороны передававшего их корреспондента, должны были быть подвергаемы редакционной критике. Гораздо важнее были известия, полученные в письмах, и, может быть, будет не безынтересным проследить, руководствуясь корреспонденцией Меланхтона, некоторые источники их[4].

Здесь мы скоро наталкиваемся на существование целого ряда собирательных пунктов для всякого рода известий. Во главе интересов в то время стоял восточный вопрос, т.е. опасность, грозившая среднеевропейским странам со стороны турок. Известия о борьбе с ними приходили или из Венгрии, через Вену, Краков или Бреславль, или из Константинополя морем через Венецию. Корреспондентами являются большей частью духовные лица.

О происшествиях на юге получались вести из Рима, Венеции, Генуи, иногда также от ученых друзей из Падуи и Болоньи.

Известия из Франции и Испании приходили через Лион, Геную и Страсбург, из Англии и Нидерландов через Антверпен и Кёльн, из северных стран через Бремен, Гамбург и Любек, с северо-востока через Кенигсберг и Ригу.

Внутри Германии Нюрнберг был главной точкой для собирания известий, отчасти вследствие своего центрального положения, затем и благодаря обширным торговым сношениям. Кто хотел верно, и точно узнать о новейших событиях, писал в Нюрнберг или посылал туда гонца. Государи, как герцог Альбрехт Прусский и Христиан III в Дании, держали там своих постоянных корреспондентов, которые собирали для них получаемые новости и сообщали их. Городские чиновники, ратсгерры[5] и магистратские секретари, именитые купцы очень часто занимали эту должность. Наравне с Нюрнбергом, пользовались еще некоторым значением: Франкфурт, Аугсбург, Регенсбург, Вормс и Шпейер.

Сообщения – Zeitungen, – которые Меланхтон составлял из этих разнообразных источников, были простыми рефератами, хотя и составленными не без критики, но весьма редко снабженными политическим комментарием, гораздо чаще всякого рода жалобами и опасениями, желаниями и надеждами. Наравне с важными известиями об императорском дворе, с театра войны, о распространении реформации, мы встречаем и такие, которые отражают всю наивность, и легковерие того времени: сообщения о политических пророчествах, чудесах природы, уродах, землетрясениях, кровяном дожде, кометах и других небесных явлениях.

Во второй половине XVI столетия этот род передачи известий принял правильную форму и получил целесообразную организацию, и не только в Германии, но, как кажется, еще несколько ранее и в Италии, именно в Венеции и в Риме. Венеция долго считалась местом, где впервые изобретена была газета, в современном смысле этого слова. Опирались при этом на распространенное почти между всеми романскими народами название gazetta, gazette[6], ранее всего встречающееся в Венеции, где так назывался род мелкой монеты. Я не хотел бы углубляться здесь в отчасти фантастические рассказы, при помощи которых стараются доказать само по себе весьма невероятное происхождение названия газеты от названия монеты.

С другой стороны, предположение, что само газетное дело, в том виде, как я его только что описал, приняло профессиональное развитие впервые в Венеции, не лишено некоторой вероятности. Как посредник в сообщении между Востоком и Западом, как колыбель правительства, впервые организовавшего учреждение посольств в современном значении и передачу политических известий, древний город св. Марка сам собою являлся собирательным пунктом для известий, стекавшихся туда изо всех стран света. Уже рано в XV столетии, как показали изыскания Валентинелли, консерватора библиотеки св. Марка, венецианский магистрат стал составлять известия о событиях, или случившихся в самой республике, или сообщенных послами, консулами и чиновниками, капитанами судов, купцами и др., и рассылал их в виде циркулярных депеш своим иноземным послам, для того чтобы держать их в известности относительно важнейших международных событий. Эти собрания известий назывались fogli d'awisi[7]. Впоследствии с этих официальных сообщений снимали копии, но, очевидно, не для распространения между большою публикой, а лишь для именитых венецианцев, которые могли извлекать из них пользу для своих торговых операций или же пересылать их в письмах к своим иноземным коммерческим друзьям.

Такое прибавление политических известий к коммерческой корреспонденции, или приложение их в виде отдельных листков, мы вскоре встречаем и у крупных негоциантов Аугсбурга, Нюрнберга и других немецких городов. Со временем некоторые лица стали почерпать из собирания и пересылки известий самостоятельный источник дохода. В XVI столетии мы находим на Риальто в Венеции, между лавками менял и золотых дел мастеров, самостоятельное бюро для торговых известий, занимавшееся добыванием и продажей заинтересованным лицам сведений о торговых делах, о прибывающих и отбывающих судах, о безопасности дорог, а также и о политических событиях[8].

Возник даже целый цех scrittori d'avvisi[9], и вскоре мы встречаем таких же людей и в Риме, где они носили название novellanti или gazettanti. Здесь, как кажется, их деятельность скоро заслужила нерасположение курии, вследствие ли того, что они распространяли неприятные известия, или же потому, что они снабжали их своими собственными комментариями. В 1572 г. против них изданы были целых две папских буллы (Пий V и Григорий XIII); писание авизов было им строго воспрещено, и продолжение этого ремесла поставлено под угрозу клеймения и ссылки на галеры. Несмотря на это, мы и далее встречаем многочисленные следы передачи из Рима известий в верхнеитальянские и немецкие города.

И в Германии также писание известий или газет превратилось к тому времени уже в ремесло, принявшее своеобразную и удивительную для того времени организацию. Это, с одной стороны, находится в связи с дальнейшим развитием института гонцов, а с другой, с учрежденной императором Максимиллианом почтой из австрийских Нидерландов в Вену, весьма существенно облегчившей регулярную передачу известий. Таким образом, во второй половине XVI столетия мы встречаем в разных местах самостоятельные корреспонденческие бюро, собиравшие сведения и пересылавшие их письменно своим абонентам.

Сохранилось несколько собраний таких писанных газет, между прочим, одно от 1582-1591 гг., в великогерцогской библиотеке в Веймаре и два в университетской библиотеке в Лейпциге, из восьмидесятых и девяностых годов XVI столетия[10].

Я позволю себе остановиться немного на древнейшем выпуске лейпцигского собрания.

Он имеет надпись:

 

«Новые известия, сколько получено их от 26-го октября 87-го года [1587. – Прим. ред.] по 26-ое октября 88-го года [1588. – Прим. ред.] из Нюрнберга»[11].

 

Затем следуют самостоятельные компиляции списков с известий, получавшихся регулярно каждую неделю из Рима, Венеции, Антверпена и Кёльна в конторе нюрнбергского торгового дома Рейнер Фолькарт и Флориан фон дер Брук и распространявшихся оттуда или самим домом, или через посредство особого издателя. Адресатом нашего собрания был, вероятно, секретарь лейпцигского верхнего присяжного суда, Людвиг Трюб.

Римские корреспонденции помечены обыкновенно шестью днями ранее венецианских, а антверпенские пятью днями раньше кёльнских. Все четыре города лежали на большом почтовом тракте из Италии и Нидерландов в Германию. Иногда рядом с этими регулярными встречаются и случайные корреспонденции, например из Праги, Бреславля и особенно часто из Франкфурта-на-Майне.

Присматриваясь к содержанию этих известий, мы скоро заметим, что имеем дело не с происшествиями, случившимися в Риме, Венеции, Антверпене и т.д., а с отчетами, составленными в этих местах. Согласно этому антверпенская корреспонденция содержит не только известия из Нидерландов, но и из Франции, Англии и Дании; через Рим получались не только известия из Италии, но и из Испании и Южной Франции, через Венецию – с Востока. Тон отчетов объективный, трезвый и деловой. Политические известия преобладают, реже попадаются сообщения о торговле. От излюбленных россказней о чудесах и привидениях не осталось и следа.

Каким же образом была организована корреспонденческая служба в этих четырех центрах? Кто были собиратели и посредники? Как их вознаграждали? Из каких источников они черпали свои сведения? К сожалению, мы можем ответить только на часть этих вопросов.

Что касается источников, из которых черпали составители этих корреспонденции, то авторы иногда сами ссылаются на последнюю почту или регулярные курсы гонцов (Ordinari). Так в одной кёльнской корреспонденции, от 28 февраля 1591 г., говорится: «Письма из Голландии и Зеландии, а значит и из романских земель, еще не прибыли». В корреспонденции из Рима, от 17 февраля 1590 г., сообщается, что местный почтмейстер обязался перед папой посылать еженедельно по одной почте в Лион и обратно; в конце говорится: «Таким образом мы будем иметь из Франции каждую неделю "awizo"[12]».

Иных заключений из самого собрания нельзя вывести. Но если мы одновременно замечаем в целом ряде немецких городов, что профессиональное составление и пересылка известий производятся преимущественно городскими гонцами и императорскими почтмейстерами, то предположение, что собрание известий находилось в то время в ближайшей связи с учреждениями для передачи известий, делается весьма вероятным. Вероятно, гонцы и почтмейстеры регулярно обменивались между собой собранными известиями и затем уже снабжали ими своих частных заказчиков. Однако весь этот предмет нуждается еще в ближайшем исследовании.

Несколько яснее представляются нам отношения крупной торговли к газетному делу. Как вышеупомянутые нюрнбергские купцы, так и в других местах отдельные большие дома организовали свои собственные корреспонденческие бюро. Таковы особенно Вельзеры и Фуггеры, известия которых мы, рядом с нюрнбергскими, находим в знаменитом письмовнике нюрнбергского юриста Христофора Шейрл[13]. Во второй половине XVI столетия Фуггеры стали регулярно собирать и, как кажется, публиковать стекавшиеся у них со всех частей света известия. Заглавие регулярно выходивших номеров было: «Ordinari-Zeitungen». Рядом с ними выпускались прибавления с новейшими новостями: «Extraordinari-Zeitungen». Цена каждого номера была 4 крейцера; подписка на весь год, с доставкой, стоила в Аугсбурге 25 гульденов, на один «Ordinari-Zeitungen» 14 гульденов. Собрание этого очень содержательного издания за 1568–1604 гг. находится в Венской библиотеке.

Фуггеровские газеты содержат регулярные известия из разных частей Европы и Востока, но, кроме того, и из Персии, Китая, Японии и Америки. Рядом с политическими известиями встречаются сообщения об урожае и ценах, иногда даже нечто вроде объявлений и длинный перечень венских фирм («как и где можно теперь в Вене покупать всякие вещи»). Появляются даже литературные заметки о новых и замечательных книгах, даже отчет о вновь поставленной драме[14].

Газету Фуггеров следует, без сомнения, считать единичным явлением, объясняющимся лишь своеобразным положением этого дома, схожим с положением нынешних Ротшильдов. Во всех важных местах Фуггеры имели своих агентов, они находились в постоянной переписке с значительнейшими торговыми домами мира, операции с займами сближали их с правительствами; с иезуитами, распространявшими уже тогда свою деятельность по всем странам, они находились в самых лучших отношениях.

Рядом с организованной передачей известий гонцами и почтмейстерами, а также и крупными торговыми фирмами, мы встречаем в Германии то здесь, то там отдельных составителей «авизо» (Zeitunger, Novellisten), занимавшихся писанием Zeitung'os на службе у князей и городов. Так в 1606 г. курфюрст саксонский Христиан II заключил с Иог. Руд. Эхингером фон Бальцгеймом в Ульме договор, согласно которому последний брался, за ежегодный гонорар в 100 гульденов, доставлять известия о происшествиях в Швейцарии, Франции и, конечно, в Швабии. В 1613 г. Ганс Цейдлер в Праге получал за ту же работу от саксонского двора ежегодное содержание в 300 гульденов и еще 3319 талеров 6 грошей в возмещение расходов, которые он произвел при собирании известий[15]. Около того же времени князь-епископ Бамбергский получал за 20 гульденов известия от некоего доктора Гугеля в Нюрнберге. В 1625 г. город Галле платил составителю «авизо» иерониму Тейторн в Лейпциге каждые три месяца гонорар в 2 шокка 8 грошей и еще в 1662 г. магистрат города Деличь подписался на лейпцигскую корреспонденцию за 2 талера на четверть года. Немного лучше, как кажется, платили гонцам и почтмейстерам за их, вероятно, несколько более ценные услуги. Мы знаем, по крайней мере, что в 1615 г. франкфуртский почтмейстер Иоанн фондер Биргден, снабжавший своими «авизо» большое число немецких князей[16], получал от курмайнцского двора, за еженедельную присылку известий, ежегодно 60 гульденов[17].

В более широкие круги писанные газеты не проникали, кажется, еще и в XVII столетии. Для этого они были слишком дороги.

Подобно Германии и Италии, мы находим писанные газеты, в конце XVI и в XVII в., и во Франции и Англии. Во Франции они называются Nouvelles à la main, a в Англии News letters. В обеих странах они появляются исключительно в столицах.

Интереснее всего их развитие происходит в Париже, можно даже сказать, что настоящая первоначальная газета, еще предшествовавшая писанной газете, появилась там. Это словесная или рассказываемая газета[18].

В тревожные времена XVI и XVII столетий по углам улиц, на Pont neuf[19] и на народных площадях каждый вечер образовались целые группы парижских буржуа, приносивших с собой новости дня и комментировавших их. Легко понять, что среди этих групп находились некоторые личности, доводившие собирание и рассказывание новостей до своего рода виртуозности. Дело это постепенно организовалось; так, например, nouvellistes стали устраивать регулярные собрания, обменивались друг с другом своими известиями, комментировали и составляли проекты. Писатели того времени относились к этим кружкам с неисчерпаемой сатирой, авторы комедий пользовались благодарным материалом, и еще Монтескье посвящает им одно из своих забавнейших «Lettres Persanes»[20].

То, что вначале было лишь препровождением времени для сплетников и тунеядцев, вскоре составило для спекулятивных голов ремесло. Они взялись доставлять людям с чином и положением известия регулярно. Знатные господа держали у себя nouvelliste'a, как держали парикмахера и портного. Герцог Мазарини платил, например, такому человеку 10 Livres[21].

Скоро кружки нувеллистов стали и в провинции искать себе заказчиков, которых могли конечно удовлетворять только письменно. Каждый кружок имел свое особое редакционное и копировальное бюро и свои особые источники для придворных и правительственных известий. Абоненты платили определенную сумму, размер которой зависел от числа страниц, которые они требовали еженедельно. Вот происхождение знаменитых Nouvelles à la main, просуществовавших, несмотря на частые притеснения со стороны правительства, до конца прошлого века и пересылавшихся иногда и за границу[22].

Возможность держаться наравне с печатными газетами эти Lettres получали, с одной стороны, благодаря тому, что через них парализовалась практиковавшаяся правительством система замалчивания, а затем и потому, что они иногда позволяли себе также и критику общественных дел[23].

Точно так же и в Англии Newsletters, снабжавшие здесь преимущественно провинциальное дворянство столичными и придворными известиями, сохранялись еще долго и в течение прошлого столетия. Печатавшиеся в то время газеты считались с этим явлением еще настолько, что выходили с двумя печатными и двумя белыми страницами, чтобы абоненты, дополнив их рукописными заметками, могли пересылать далее[24].

Таким образом мы видим, как почти единовременно во всех культурных странах Европы возникает и сохраняется в продолжение более двух столетий писанная газета, как средство – правда, еще очень ограниченное – для публикации известий. Но самое странное – то, что профессиональное составление этих листков для известий ни разу не встречается до изобретения книгопечатания. Это наблюдение само собой порождает вопрос: отчего же не пользовались для публикации известий печатным станком?

Вопрос этот просто решается наблюдением: оказывается, что и в молодых колониях с европейским населением, уже привыкшим на своей родине к печатным газетам, писанные листки предшествуют печатным. Так было в Соединенных Штатах Америки еще в начале XVIII в.[25], так было в Западной Австралии еще в 1880 г.[26] Этот факт доказывает, что употребление печатного станка для публикации известий задерживалось так долго не столько давлением цензуры, сколько отсутствием достаточно большого круга читателей, который мог бы гарантировать необходимый для оплаты расходов по печатанию сбыт.

Впрочем, уже с конца XV столетия отдельные номера этих писанных газет, которые можно было, по содержанию их, считать интересными и для больших кругов, очень часто печатались. Это те однолистные издания (Einblattdrucke), которые печатались под названием «Neue Zeitung» спекулятивными издателями, продавались на ярмарках и базарах, и собрания которых можно встретить в каждой более или менее древней библиотеке[27]. Древнейшее из них – повествование о похоронах императора Фридриха III, 1493 г. С этих пор они держатся все XVI столетие, в XVIII, с появлением периодически печатавшихся листков с известиями, становятся реже и исчезают лишь в XVIII в. Древнейшие из них либо не имеют никакого заглавия, либо заимствуют его из содержания. Название «Zeitung» появляется для такого летучего листка впервые в 1505 г. Рядом с ним встречаются и другие названия, как Brief, Relation, Mär, Nachricht, Beschreibung, Bericht, Aviso, Post, Postillon, Kurier, Fama, Depesche, – часто и с разными прилагательными, как Umbständliche Nachricht, Warhaffte und eigentliche Beschreibung, Wolbedenkliche Beschreibung, Warhaffte Relation, Überschlag und Jnhalt, Historischer Diseurs und ausführliche Erklärung; очень часто Neue und warhaffte Zeitung, Warhafftige und erschrockentliche Zeitung, Wunderbarliche, erschreckliche und erbärmliche Zeitung, – в Англии: News, Newe News, Thiding Woful Newes, Wonderful and strange Newes, Lamentable News; подобно тому и во Франции: Discours, Mémorable Discours, Nouvelles, Récit, Courrier, Messager, Postillon, Mercure etc.

Как видим, заглавия крикливы и рассчитаны на рекламу. Содержание очень разнообразно. В большинстве случаев оно состоит из политических известий; рассуждения всегда отступают на второй план. Рукописные листки с новостями являются хотя и не единственными, но все-таки главными источниками для этих эфемерных произведений типографского станка. Обыкновенно эти листки независимы друг от друга; лишь изредка можно в конце XVI столетия указать на несколько нумеров, следующих друг за другом, но о периодичности издания нельзя еще думать. Но, во всяком случае, эти летучие листки и по форме и по содержанию подготовляли дорогу настоящей, периодически выходящей, печатной газете, и особенно в том отношении, что возбуждали в народе интерес к событиям, происходившим и вне четырех стен.

Первые периодические собрания известий появляются еще в XVI столетии. Это годовые публикации, так называемые «Postreuter», содержание которых можно сравнить с ежегодными политическими обозрениями наших народных календарей[28].

Затем следуют полугодовые собрания известий, так называемые Relationes semestrales или Messrelationen. Они основаны в восьмидесятых годах XVI столетия Михаэлем фон Айцингом и составляли в продолжение двух веков один из главнейших предметов спроса на Франкфуртской, а затем и Лейпцигской весенней и осенней ярмарках[29]. Первая печатная еженедельная газета, о которой мы знаем, издавалась в Страсбурге, экземпляр этого листка за 1609 г. находится в университетской библиотеке в Гейдельберге, между тем как остатки позднейших годов сохранились в цюрихской городской библиотеке[30]. Эта газета по форме и содержанию вполне соответствует «Ordinari-Avisen», получавшимся с еженедельною почтой из главных центров собирания известий. Пример этот очень скоро вызвал подражания; особенно быстро число печатных еженедельных газет стало расти с началом Тридцатилетней войны. В 20-х и 30-х годах XVII столетия их можно указать, в разных немецких городах, около двух дюжин. Предпринимателями были обыкновенно владельцы типографий; но в некоторых местностях почта претендовала на печатание «авиза», как на часть своей монополии – правда, с различным успехом. В то время как во Франкфурте, Лейпциге, Мюнхене, Кёльне, Гамбурге старинная связь между почтой и газетой – «Zeitung» – сохранялась еще долгое время, во многих других местах публикация известий совершенно перешла в ведение типографий, и для ее дальнейшего развития это имело большое значение.

Германия – первая страна, начавшая печатать газеты, выходившие в регулярные промежутки времени. Претензии на первую еженедельную газету, заявлявшиеся прежде англичанами и нидерландцами, теперь, кажется, умолкли. Англия не имеет чего-либо подобного ранее 1622 г.; первая французская еженедельная газета начала выходить в 1631 г.

Может быть, переход от полугодовых сборников к еженедельным публикациям, без посредства ежемесячных изданий, покажется странным. Не следует, однако, забывать, что как собирание известий, так и распространение листков должны были считаться с современными средствами сообщения. Главнейшие же из них были ярмарки и почты. Полугодовые ярмарки давали возможность распространять печатные известия из большого центра торговли и движения во все стороны и даже в отдаленнейшие земли. Почты же приходили и отходили по главнейшим трактам один раз в неделю. Прыжок от полугодовых к еженедельным отчетам был таким образом в природе вещей.

Еженедельными газетами дан был толчок к собственно современному развитию газетного дела. Однако до появления первых ежедневных газет прошло еще довольно много времени. В Германии это произошло в 1666 г. («Leipziger Zeitung»), в Англии в 1702 г. («Daily Courant»), во Франции в 1777 г. («Journal de Paris»).

Я далек от намерения идти этой дорогой до появления выходящих три раза в день мировых газет настоящего времени. То, чем они отличаются от писанных газет XVI столетия, состоит не столько в грандиозности организации собирания известий и в быстроте их передачи, сколько в перерождении содержания, в развитии отдела объявлений и в том влиянии, которое газеты имеют на общественное мнение и чрез это на судьбы народов.

Сеть регулярного собирания известий, с которою мы познакомились выше, для XVI столетия, без сомнения, грандиозна. В нем чувствуется как бы современное веяние, стремление к собиранию отдельных сил, разделенной работы, в соединенную деятельность. На поприще собирания известий со времени XVI в. вряд ли сделаны успехи. Все развитие, которому подверглись с тех пор газеты, состоит в отделении собирания известий от их передачи (почта) и в предпринимательском характере первого, в виде корреспонденческих бюро и телеграфных агентств. К последним перешла роль прежних почтмейстеров и составителей «авиза», с тою только разницею, что они уже не работают непосредственно для читателя газет, а поставляют только полусырой материал издателю газеты, пользуясь при этом новейшими усовершенствованными средствами сообщения.

Затем публикация известий развилась чрезвычайно своеобразно на той же почве, на которую она была поставлена с изобретением типографского станка. Сперва издатель печатной, периодически выходящей, газеты ничем не отличался от издателя какого-либо другого произведения печати, например брошюры или книги; он печатал и продавал литературный продукт, над содержанием которого не имел власти. Газетный издатель выпускал полученные с почты «Ordinari-Avisen» в печатном виде на рынок, как другой издатель предлагал публике книгу о снадобьях или сочинение какого-нибудь древнего писателя.

Однако это вскоре изменилось. Скоро заметили, что содержание газетного номера не представляет законченного целого, как содержание брошюры или книги. Соединенные в нем, почерпнутые из разных источников, известия отличались разною степенью благонадежности. Ими надо было пользоваться с выбором и расценкой, причем легко можно было выразить какую-либо церковную или политическую тенденцию. Это стало еще яснее, когда в газетах начали обсуждать политические вопросы и употреблять газеты, как средство для распространения партийных мнений.

Впервые на этот путь вступила Англия, во время Долгого парламента и революции 1649 г. Затем последовали Нидерланды и часть германских имперских городов. Во Франции переворот произошел во время революции 1789 г., в большинстве других государств – в настоящем столетии. Газеты превратились, из простых листков для публикации известий, в носителей и руководителей общественного мнения и в средство партийной политики.

Для внутренней организации газетного предприятия это имело то следствие, что между собиранием известий и их публикацией стал третий фактор: редакция. Для издателя же газеты это имело то значение, что он, из продавца новых известий, сделался торговцем общественным мнением.

Следствием такого изменения явилось то, что издатель получил возможность отчасти свалить риск своего предприятия на известную партию, группу людей, связанных взаимными интересами, или на правительство. Если тенденция газеты не нравилась читателям, они переставали ее покупать, их требования оставались, таким образом, в конце концов, все-таки решающими относительно содержания газет.

Возрастающее понемногу распространение печатных газет повлекло за собою и пользование ими для публичных объявлений правительственных мест, а это повело за собой в первой четверти настоящего столетия и развитие отдела частных объявлений. Через учреждение контор для приема объявлений он получил в настоящее время организацию, подобную той, которую имеет собирание известий в корреспонденческом бюро.

После введения отдела объявлений газета очутилась в своеобразном двойственном положении. За подписную плату она уже не только дает известия и мнения, имеющие всеобщий интерес, но служит и частным интересам посредством всякого рода объявлений, оплачиваемых ей отдельно. Она продает своим читателям новые известия, а каждому частному интересу, способному платить, продает круг своих читателей. В той же газете, часто даже и на той же странице, где находят или должны бы были находить место возвышеннейшие интересы человечества, состязаются, в погоне за низменной наживой, продавцы и покупатели, и для непосвященного иногда бывает достаточно трудно различить, где прекращается общественный и начинается частный интерес.

Опасность тем сильнее, что в течение XIX столетия содержание редакционной части газет распространилось почти на всю область общечеловеческих интересов. В ежедневной печати отражаются высшая политика, государственное и общественное управление, суд и право, искусство во всех своих проявлениях, техника, экономическая жизнь в своих разнообразных разветвлениях; также и добрая часть эстетических и даже научных произведений впадает, со времени развития фельетона, в эту большую реку социальной духовной жизни настоящего времени. Книга с каждым годом все более теряет под собою почву. Я не могу останавливаться долее на этих вещах. Этим беглым взглядом на современное развитие газетного дела я желал только восстановить связь с зарождением журналистики и показать вам, как организация передачи известий всегда находится в зависимости от строя всей хозяйственной жизни.

Римская газета является звеном в автономическом образе жизни богатого аристократического дома. Содержать корреспондента так же, как содержать лейб-медика или библиотекаря. Он, в большинстве случаев, собственность читателя газеты, его раб, работающий согласно указаниям господина.

В писанной газете XVI столетия преобладает ремесленный способ производства, господствовавший в то время во всех отраслях высшей экономической деятельности. Составитель «авизо» доставляет по заказу собранные им известия, непосредственно за известную плату, кругу своих покупателей и руководствуется, вероятно, и в разработке материала потребностями последних. Он и репортер, и редактор, и издатель в одном лице.

Современная газета – капиталистическое предприятие, так сказать фабрика новостей, в которой занято, за известную плату, под единым руководством, многообразно разделенной работой, большое число лиц (корреспонденты, редакторы, наборщики, корректоры, машинисты, собиратели объявлений, экспедиторы, рассыльные и т.д.) и которая производит товар для неизвестного ей круга читателей, отделенного от нее иногда еще другими лицами (разносчики, почтовые учреждения). Для качества этого товара имеет решающее значение уже не простая потребность читателя или круга потребителей, а очень сложные условия конкуренции на рынке публицистики. Но на этом рынке, как вообще на всех крупных рынках, потребители товара, читатели газет, не играют роли; качество товара находится в гораздо большей зависимости от крупных торговцев и спекулянтов публицистики, от правительств и зависящих от них телеграфных бюро, от политических и экономических партий, биржевиков, и наконец, но не менее других, от агентств для объявлений или отдельных крупных заказчиков.

Каждый номер большой ежедневной газеты, выходящей сегодня, является чудесным произведением капиталистически организованного народно-хозяйственного разделения труда и техники машинного производства, средством духовного и научного общения, в котором, как в фокусе, соединяются все другие средства сообщения: железная дорога, почта, телеграф, телефон. Но, как ни на одной точке, где капитализм соприкасается с духовной жизнью, наш глаз не может остановиться с удовлетворением, так и это детище современной культуры радует наше сердце лишь наполовину, и нам не хотелось бы верить, что газета, в ее настоящем виде, составит высшую и последнюю форму передачи известий.

 

к содержанию << >> на следующую страницу