Глава 5. ВЫСОКАЯ ПОЛИТИКА
Валерия НОВОДВОРСКАЯ (Москва)
ДЕМОКРАТОВ ПРОСЯТ НЕ ОСТАВАТЬСЯ
Папа Мюллер из гестапо
не бросался кадрами. Он попросил Штирлица остаться, потому что его очень
интересовали вопросы: враг Штирлиц или друг? А если он не шпион, то нельзя ли
его использовать на благо рейха? Российские гэбэшники
более не озабочены, как 3–4 года назад, извлечением прибыли из демократов и
правозащитников. Их просят не оставаться. И тому имеются три доказательства:
последний Гражданский форум, прошедшие парламентские и грядущие президентские
выборы. И что-то мне эти три события сильно напоминают лагерный рацион
сталинских времен.
На политической кухне нашей зоны стало беднее с
ассортиментом продуктов, а пайку некоторым категориям населения больше не
выдают. Вычеркнуты из списков на получение пайки «неправильные» правозащитники
и демократы из всех бараков, от СПС до «Другой России». Помните ажитацию по
поводу первого Гражданского форума во Дворце съездов? Какая артподготовка,
какое заталкивание в Москву провинциальных «мемориальцев»
по разнарядке (местным властям приказали «обеспечить», так они «отказникам»
обещали выселение из штаб-квартир). Как заманивали, как улещивали, даже
переговоры велись по поводу исполнения гимна, и чтобы получить такие знаковые
имена, как С. Ковалев и Л. Алексеева, гимн заменили Высоцким и Окуджавой. Какие
споры в правозащитной среде! (Половина уже тогда не пошла.) А ведь Окуджава
вместо советского гимна – это не просто пайка, это лагерное
-231-
«премблюдо»
за хорошую работу (пирожок со свеклой, пончик). А ныне вышел Медведев,
отбарабанил более экономический, чем правозащитный,
текст и даже не полюбопытствовал, почему в зале нет тех, кого западный мир и
интеллигенция за правозащитников признают. Ни Людмилы Алексеевой, ни одного
диссидента. Только А. Брод (директор Московского бюро по
правам человека. – The New Times.),
который призывал признать государственные свершения. И никто уже не
спорил, идти или не идти. И никто никого не заманивал. Полный разрыв власти с
гражданским обществом.
И если в 2003 году у «Яблока» и СПС
была формальная возможность вступить в блок, был пятипроцентный барьер,
кандидат «против всех», а «Яблоко» и СПС даже получили свою пайку (3–4%), то в
2007 году никаких украшений вроде герани и занавесочек
на тюремном окошке уже не было. И пайку уменьшили до 1%. Кремлю надоело играть,
надоело притворяться. Бархатные перчатки сброшены, остались одни когти.
Последние президентские выборы
выглядели бездарным спектаклем в деревенском клубе, но все-таки на них пустили
Ирину Хакамаду. Ее выдали недовольным избирателям, как пайку демократии. На
этот раз не будет даже художественной самодеятельности. Выборы вернулись к
разнообразию блока «коммунистов и беспартийных». Знатные ткачихи, гимнастки,
домохозяйки и хлеборобы... Парламент стал Верховным советом догорбачевских
времен, а на президентских выборах выбирают его президиум из солидных советских
руководителей: Медведева, Зюганова и Жириновского. (Ужас, который вызывают два последних имени плюс опыт лагерной администрации
гарантируют первому в списке место «хозяина» зоны с Путиным в виде зама
по режиму.)
А что, демократы хотели пожировать за счет тюремного ведомства? Пайку в виде
Касьянова хотели получить? Облизнитесь и забудьте. Будет никому не известный
лидер трижды скончавшейся Демпартии. Г-н Богданов
будет говорить о вступлении в Евросоюз, но ни слова не
скажет о власти. Вариант «Гражданской силы» Барщевского.
Г-н Богданов уже заявил, что не хочет, чтобы его дети путали его с «дерьмократами» вроде Чубайса и
Новодворской. Система манекенов.
Прострация народа и попустительство Запада позволили
Кремлю сбросить маску. Вглядитесь в пустоту, которая была под ней.
Журнал The New Time,
4 февраля 2008 года
-232-