Глава 1

ЖУРНАЛИСТ В СОЦИАЛЬНОМ КОНФЛИКТЕ

Журналист на задании. Модели поведения

Что поддерживаем: управление конфликтом или эскалацию?

Ярлыки

«Плюс этничность»

Прислонение к авторитету

Проблемные ситуации

Ода – арбитру. Но гимн – самоуправлению прессы

◄◄ к содержанию ►►

в раздел библиотека

Журналисты часто говорят: «Мы работаем в качестве зеркала. Мы просто отражаем события».

И действительно, можно ли говорить, что журналист вовлечен в конфликтную ситуацию, если он всего лишь выполняет задание редакции, если он просто собирает информацию о конкретном событии и отражает то, что происходит в действительности?

Почему репортер должен ломать голову над тем, какое место занимает его издание или вещательный канал в неких сложных общественных катаклизмах, если СМИ просто информируют общество об актуальных событиях, предоставляют своей аудитории различные точки зрения «по поводу»?

Разве «встроен» в какой-то конфликт журналист, если он на страницах издания или в эфире всего лишь приводит факты, свое мнение и (или) мнение авторитетного политика или эксперта по поводу того или иного события (явления, группы фактов)?

Но дело в том, что как только репортер начинает говорить о своем мнении, он перестает быть зеркалом, у которого просто не может быть своего мнения о тех предметах и действиях, которые оно отражает. Более того, журналист, как правило, отбирает факты для своих статей или передач, что тоже не «вписывается» в функции зеркала.

Популярные и не очень точные представления о том, что средства массовой информации в первую очередь исполняют функцию зеркала, можно и должно подвергать сомнению хотя бы в силу ограниченности этих представлений. Для того, чтобы убедиться в этом, рассмотрим несколько очевидных моделей поведения журналиста в распространенной ситуации – «репортер на задании». Особо подчеркнем, что задание из числа рутинных, каких немало в редакционной практике.

-14-

▲

Журналист на задании. Модели поведения

Предположим, журналисту необходимо подготовить информацию об открытии социально значимого объекта для газетной подборки новостей. Пусть таким событием будет презентация крупного торгового центра.

Модель первая. Репортер побывал на открытии объекта, выслушал торжественные речи представителей местных властей, строителей и прочих заинтересованных лиц. Он сделал «дежурный» снимок (разрезание ленточки) и срочно отбыл в редакцию «отписываться». В ближайшем утреннем выпуске газеты появилась соответствующая информация (4–5 абзацев) и фотоиллюстрация.

Модель вторая. Репортер не только выслушал официальные речи, но и пообщался с коллегами по цеху и узнал немало интересного. Оказывается, объект построила известная фирма Х, хотя на подряд претендовали также фирмы Y и Z. Между тем, никакого конкурса на подрядные работы не проводилось, и почему местные власти отдали предпочтение фирме Х – неизвестно. Обо всем этом наш репортер благополучно забыл, поскольку редакция от него ждет оперативную информацию в 4–5 абзацев, не более.

Модель третья. Репортер на открытии объекта пообщался с коллегами по цеху, а также со строителями, рядовыми работниками торгового центра. Журналист осмотрел торговые и подсобные помещения гипермаркета и прилегающую территорию. Он узнал не только о том, что выбор подрядчика на строительство осуществлялся в тиши властных кабинетов. Оказывается, объект возведен с существенными изъянами, которые, впрочем, в глаза не бросаются. В редакции наш репортер написал требуемые 4–5 абзацев. После чего он в редакционной курилке поделился с сотрудниками редакции всей информацией о новом торговом центре. Журналисты всласть посудачили о коррупции в местных органах власти, заклеймили позором нерадивых строителей и разошлись по своим делам.

Модель четвертая. Журналист выполнил задание редакции, сделал краткую информацию об открытии объекта. Но после этого он не стер из памяти полученные на презентации сведения, которые проливают на общественно значимое событие иной свет, чем парадные речи. Он поделился полученной актуальной информацией

-15-

с руководством редакции и зарезервировал за собой тему актуальной статьи. Как вариант – «горячая» информация передается в профильный отдел редакции или сотруднику редакции, который специализируется на журналистских расследованиях.

Модель пятая. Наш репортер вообще не появился на открытии объекта, поскольку это событие он «караулил» давно и заранее написал необходимые 4–5 абзацев для своей газеты. Кроме того, наш репортер своевременно «продал» свою информацию коллегам из местной «вечерки», а также на радио и телевидение. В день события наш репортер проверил по телефону, что открытие центра состоялось. Информация появилась, как и планировалось, в утреннем выпуске газеты, где трудится наш репортер, а также в других СМИ.

Журналисты без труда могут продолжить эти упражнения в моделировании поведения репортера. То, какая модель будет выбрана для каждой конкретной ситуации, зависит от редакционных установок на освещение события, от профессионализма журналиста и его гражданской позиции, от мотивации, от осознания своей роли в происходящих вокруг него процессах и от многих иных обстоятельств.

Но для нас важно еще вот что: даже в таком «протокольном» мероприятии, как открытие торгового центра, оказались замаскированы различные конфликты. Все они могут быть отнесены к типу социальных конфликтов.

Любой конфликт (будь он социальным, национальным или религиозным) в своем развитии проходит несколько стадий. Конфликт никогда не вспыхивает сам по себе, без какого-либо толчка. Причем для этого совершенно не обязательно вмешательство внешних сил – конфликт может разразиться в результате накопления отрицательного потенциала в самой конфликтной ситуации.

-16-

 

С профессиональной точки зрения, сообщая о конфликте, журналист (редакция, пресса, СМИ в целом), как правило, информирует свою аудиторию о предмете конфликта, т.е. об объективно существующей или мыслимой (воображаемой) проблеме, которая становится причиной расхождения во взглядах, оценках и целях оппонентов. Конечно же, пресса не обходит вниманием тех людей, общественные группы, структуры власти или иные группы влияния, которые являются участниками конфликта, то есть конфликтующими сторонами. Иными словами, пресса участвует в идентификации непосредственных (явных или неявных) участников конфликтных событий – субъектов конфликта, показывает их во взаимодействии.

Хочет журналист того или нет, но зачастую он в своей профессиональной практике занят не чем иным, как информационным сопровождением конфликта.

Конечно, выбор модели поведения журналиста, как правило, остается за профессионалом прессы. Вопрос же в том, чему журналист отдает предпочтение, чем руководствуется в этом выборе. Журналист может просто описывать реальные и лежащие на поверхности факты, а может попытаться пролить свет на природу их происхождения, показать взаимосвязь и противоречивость событий. Это сложно. Журналист может захотеть увидеть нечто большее за фактом

-17-

(например, проблему большой социальной значимости или конфликт, затрагивающий многих людей), а может и не иметь никакой иной мотивации, кроме редакционного задания и чисто прагматического интереса – выжать максимум из своего статуса «владельца информации».

Исследователи мотивации журналистской деятельности, в целом, сходятся во мнении, что в системе факторов, побуждающих журналиста к конкретной профессиональной деятельности, ключевым является желание «влиять». Влиять на ситуацию, на человека, на развитие событий, на социально значимые обстоятельства и процессы. При этом важно понимание того, что если журналист и не ставит перед собой прямой цели влиять, то его информирование о конфликтном событии так или иначе оказывает влияние на восприятие конфликта, а значит и на решение или углубление самой проблемы, которая обеспечивает динамику и интенсивность конфликта.

Здесь никуда не уйти от очевидных вопросов. Влиять с какой целью? Зачем? Какими средствами? С какими предполагаемыми последствиями?

Еще один немаловажный вопрос, вытекающий из того очевидного факта, что журналистика предполагает большой выбор поведенческих моделей и наделяет значительными степенями свободы представителей этой профессии. Каковы пределы положительного влияния журналиста, где та грань, за которой начинаются негативные последствия воздействия прессы на развитие конфликта?

И очень серьезный вопрос к самим журналистам: а можно ли рационально и с позитивными последствиями влиять на предмет, явление или процесс, не зная его сущности? Ответ на этот вопрос ясен: вряд ли.

▲

Что поддерживаем: управление конфликтом или эскалацию?

Направленность развития конфликта можно представить в виде различных технологических цепей управления, каждое звено которых отражает, к примеру, качество конфликтной ситуации или статус стороны противостояния. К примеру, конфликт от низшей точки противостояния к высшему объективно трансформируется таким образом: напряженность – несогласие – соперничество – спор – враждебность – агрессивность-насилие – война. При этом

-18-

меняется и статус сторон в конфликте: друг – союзник – партнер – соперник – противник – враг.

Важной особенностью этих, равно как и других схем-трансформаций, является то, что реалистично поставленная задача урегулирования конфликта предполагает исключительно последовательный переход от этапа к этапу развития конфликта. Здесь действует правило: недопустимы ошибочная оценка конкретной ситуации в конфликте, статуса сторон, а также игнорирование принципа последовательности трансформации одной стадии конфликта в другую. Проиллюстрируем действие этого правила.

Напряженность, к примеру, может перерасти в несогласие, а несогласие, в свою очередь, подтолкнет стороны конфликта к соперничеству. И лишь при дальнейшем росте конфликтности соперничество может трансформироваться в спор и даже сделать отношения враждебными. Такова логика развития конфликтных отношений. Опыт множества разнообразных конфликтов показывает, что развитие конфликтной ситуации не бывает таким, чтобы от напряженности сразу перейти к враждебности – минуя этапы несогласия, соперничества и спора. Воспроизводить ее иначе, значит грешить против объективно существующей логики развития.

Если пресса представляет существующие напряженные отношения сторон в конфликте как враждебные, то можно не сомневаться – таковыми эти отношения станут считать сами оппоненты. А значит, стороны будут вести себя враждебно, думать о применении силовых методов разрешения конфликта, что естественно для враждующих сторон.

Возможно и обратное, редуцирование восприятия конфликта. Допустим, реальные противники в результате интенсивной информационной кампании приобрели образ союзников, даже друзей. И в массовом сознании, и в сознании элитных групп возникают соответствующие ожидания. В управленческой сфере принимаются решения, исходя из посылок дружбы и сотрудничества. Однако объективно существующие острые и непримиримые отношения рано или поздно выходят на поверхность, начинаются враждебные действия, и к этой новой реальности хотя бы одна из сторон оказывается не готовой. Результат очевиден – неоправданные потери, дальнейшее обострение противостояния.

Словом, нарушение канонов управленческого воздействия на конфликт чревато резким обострением ситуации в самом конфликте. Для иллюстрации сошлемся на хорошо известный и изученный международный конфликт.

-19-

Во время Карибского кризиса 1962 года американская и советская стороны первоначально исходили из того, что противоположная сторона будто бы преследует крайне агрессивные цели. Фактически провозглашались следующие установки: «безопасность одной стороны за счет уничтожения военного потенциала другой», «победа одной стороны за счет поражения другой». Пресса обеих стран (не без «помощи» политиков радикального толка) делала все возможное, чтобы соперников в идеологической сфере представить в качестве весьма вероятных противников в вооруженном конфликте. При этом игнорировались (или затушевывались) перспективы развития отношений сторон как партнеров в тех или иных сферах. В результате эскалации отношения сторон, соперничество и спор быстро переросли в стадию враждебности, за которой реально просматривались прямая агрессия и военные действия.

К этому следует добавить, что событиям у берегов Кубы предшествовал многолетний труд журналистов по созданию мощного информационного фона, сотканного из негативных стереотипов, образов непримиримых оппонентов, врагов. Реальный конфликт, по мнению исследователей Карибского кризиса, трансформировался в конфликт воспринимаемых интересов. И только ценой огромных и совместных усилий сторон конфликт удалось вывести из активной фазы. Острая конфронтация уступила место диалогу, который, как известно, создает предпосылки для дальнейшего развития отношений в позитивную сторону – по направлению к консенсусу и консолидации.

Карибский кризис многому научил ядерные державы. Прежде всего осознанию меры ответственности в конфликте и пониманию того, что существует граница восприятия конфликта, которая приводит к решениям и действиям с гарантированными необратимыми последствиями. По большому счету информационное сопровождение Карибского кризиса стало подтверждением научного вывода о том, что восприятие не только является отражением реальности, но развивается по собственным законам. В частности, образы «чужих» и «непонятных» легко трансформируются в образы «чуждых», в образы «врагов». Причем эти образы способны усиливать друг друга и создавать самые различные картины, вплоть до апокалипсических.

-20-

В многочисленных научных исследованиях показано, что в условиях конфликта восприятие в значительной степени подвержено влиянию стереотипов, в большей степени, чем в обычной ситуации. Это относится и к рядовому обывателю (массовое сознание), и к представителю элиты, и к персоне, принимающей решение. Усиливает «проходимость» стереотипов фактор принадлежности к некой группе (партия, общность, этнос, страна) с сильными внутригрупповыми связями.

Стереотипное восприятие проявляет себя на нескольких уровнях. На уровне эмоций оно приводит к появлению чувства недоверия, страха, подозрительности, враждебности к объекту. На мотивационном уровне стереотипное восприятие вызывает стремление к простой для усвоения информации, схематизм при оценке фактов, их фильтрацию в соответствии с установкой, продиктованной стереотипом.

В конечном итоге влияние стереотипов приводит к обострению ситуации и эскалации конфликта.

В значительной степени стереотипы создаются и поддерживаются средствами массовой информации. Участвуют (зачастую весьма активно) в создании стереотипов и представители тех или иных элит, в основном политических. Как правило, им хватает ресурсов и информационных поводов, чтобы обеспечить надежную трансляцию и ретрансляцию стереотипов. Последнее обстоятельство очень характерно для обществ с сильным административным влиянием на СМИ и тем более – для обществ с мощным сектором государственной прессы.

Было бы серьезным упрощением списывать негативное (т.е. усиливающее энергетику противостояния) информационное воздействие на конфликтную ситуацию только на ангажированность прессы, на ее принадлежность к какой-либо группе влияния. Практика современной российской журналистики свидетельствует, что феномен

-21-

«авторской позиции» может служить как эскалации, так и деэскалации конфликта. Однако, как правило, все же он служит именно эскалации.

На основе постулатов конфликтологии и наблюдений за тем, как обычно освещаются конфликты, попробуем сконструировать идеальную (позитивную) и реальную (негативную) модель информационного сопровождения конфликта.

Идеальная (позитивная) модель состоит из следующих элементов:

§           воспроизведение (описание, показ, отражение) реальных проблем, вызвавших конфликт,

§           реалистичное отображение стадии конфликта (скрытая, поведенческая, постконфликтная, стадия возврата),

§           объективный образ сторон конфликта, отсутствие стереотипов,

§           полная ретроспектива конфликта с использованием альтернативных источников (исторический фон),

§           точное и полное информирование о конфликтных событиях,

§           воспроизводство всех реально существующих инициатив и шагов по урегулированию конфликта, поддержка социальных технологий редукции (ослабления) конфликта.

Реальная (негативная) модель:

§           воспроизводство мнимых (ложных, воображаемых) проблем конфликта,

§           ложная трактовка стадии конфликта (непосредственное конфликтное взаимодействие замещается представлением о «борьбе идей» или драматизируется столкновение мнений, позиций; напряженность отношений выдается за враждебность или агрессию, конкуренты – за врагов),

§           ложный образ сторон конфликта, акцентированная негативная стереотипизация одной стороны и позитивная стереотипизация оппонента,

§           избирательная ретроспектива конфликта, отказ от использования альтернативных источников, обращение к псевдонаучным работам,

§           необъективное информирование о конфликтных событиях,

§           избирательное отражение инициатив, решений и действий оппонентов по урегулированию конфликта, поддержка намерений и шагов, направленных на эскалацию конфликта, на повышение «градуса» конфликта.

-22-

Приведем наблюдения специалистов по поводу некоторых специфических приемов освещения реальных конфликтов, затрагивающих, к примеру, религиозные и этнополитические интересы. Речь идет о технологических приемах информирования, которые объективно не способствуют выявлению реальных конфликтов и провоцируют усиление напряженности и нетрадиционное поведение.

▲

Ярлыки

Самые разнообразные клише «приклеиваются» к тем или иным законно действующим религиозным объединениям: «секта», «сектанты», «деструктивные культы», «тоталитарные культы». По терминологии иных журналистов, членам «сектантских» объединений приписывается: «мошенничество», «зомбирование», «доведение до самоубийства», «идеологическая диверсия», «антипатриотизм» и тому подобные деяния, имеющие явно негативный оттенок. Авторы подобного рода утверждений, скорее всего, не учитывают юридических последствий такого рода информирования о конфликте, о его субъектах, об их действиях. Такая диагностика параметров конфликта часто приводит к тому, что представители религиозных организаций обращаются в суд с требованием защитить их честь, достоинство и деловую репутацию. И часто выигрывают эти суды. Не останавливает журналистов то обстоятельство, что именно им придется в суде доказывать, что распространяемые в прессе сведения соответствуют действительности. Ссылки на «авторскую позицию», апелляция к «свободе слова» в этом случае не релевантны. (Подробнее о такого рода судебных прецедентах вы сможете прочесть в главе 3.)

Нельзя преуменьшать социальную опасность навешивания ярлыков, трансляции негативных намерений, а то и конкретных призывов к расправе над «иноверцами». От навешивания ярлыков до создания образа врага – один шаг. От образа врага до насилия над «врагом» – еще один шаг. Ясно, что поджоги, повреждения и взрывы молитвенных домов и мест культового поклонения, вандализм на кладбищах, покушения на убийство религиозных лидеров не являются простыми актами хулиганства.

▲

«Плюс этничность»

Иногда самые различные и сложные процессы в обществе представляются в прессе как результат влияния этнического фактора. Особенно заметно выпячивание этничности при освещении тех или иных аспектов ситуации

-23-

с миграцией. При этом в прессе практически не встречается нейтральных по форме представления материалов, посвященных иммигрантам. Броские фразы, яркие описания, метафоры, сочные образы – превалирующие приемы отражения журналистами сложного явления. Образ «опасного чужого» создается с помощью воспроизводства исключительно отрицательных эмоций: недоверия, страха или неприятия.

Негативный образ иноэтничного мигранта не преподносится изолированно, к примеру, он «привязывается» к проблемам экономики. Ее неформальные и криминальные формы объясняются наличием «иноэтничной», «чужой» рабочей силы. При этом проблема миграции нередко представляется источником или сопутствующим элементом других, более острых проблем, которые, в свою очередь, если верить авторам статей, приобретают просто-таки угрожающий характер для страны. Таковыми, к примеру, предстают в СМИ проблемы терроризма, наркобизнеса, преступности в целом. Какой подсказывается выход из проблемы? Естественно, ограничение миграции.

Содержание таких острых и эмоциональных статей, как правило, не только не соответствует действительности, но и тиражирует стереотипы, что увеличивает напряженность, существующую между различными этническими группами. (Подробнее об этнических конфликтах сказано в главе 2.)

▲

Прислонение к авторитету

Журналисты драматизируют конфликт не только с помощью своих собственных ресурсов, но и с помощью, как им хотелось бы, «авторитетного» мнения, статистики, экспертов. При этом забывается правило: любая информация, тем более мнение, подлежит осмыслению.

Чего стоит, например, освещение темы незаконной миграции. Какой журналист не поддержит чиновника, призывающего к борьбе за правое дело? Согласно одной из официальных версий, в незаконной миграции виноваты работодатели. Сколько репортажей сделано на этой кальке! Мол, они (работодатели) думают лишь о сверхприбылях и поэтому нещадно эксплуатируют иммигрантов. Но может ли быть иначе в государстве, где штраф за незаконное использование иностранной рабочей силы ниже, чем стоимость оформления лицензии на право использования

-24-

иностранной рабочей силы? Почему работодатель должен месяцами ждать получение этой лицензии? Почему существуют «фирмы», гарантирующие получение лицензии в кратчайшие сроки? Как получается, что на этом наживаются многие чиновники?

И почему в прессе об этом почти не пишут?

Да, российская журналистика, по мнению исследователей, становится все более и более «желтой» и информационной и менее аналитической. Однако это не снимает со СМИ обязанность сбалансированного и честного освещения проблем, с использованием альтернативных источников информации.

▲

Проблемные ситуации

Попробуем извлечь некоторые уроки из характерных и реальных проблемных ситуаций информационного сопровождения конфликтов. Для объективного воспроизведения моделей поведения воспользуемся информацией о тех конфликтах, которые обсуждались гласно и получили разрешение с помощью независимого арбитра. Сопроводим эти ситуации резюме конфликтолога.

1.      «Чужие сани»

Газета «Известия» (№№ 14–18 за 1994 год) опубликовала статью И.Дементьевой «Война и мир Пригородного района». В статье содержались ссылки на различные факты трагических событий, имевших место осенью 1992 года в некоторых населенных пунктах Северной Осетии и Ингушетии, давался анализ исторических и правовых причин межнационального конфликта.

Кроме того, автор обнародовала и собственные суждения «по поводу». Речь идет об утверждениях журналиста о неких планах руководства Республики Северная Осетия, в которые якобы входит «вытеснение ингушей любой ценой, всех до одного», «жестокость как способ для решения этой задачи», «чистка территории». Читатель также узнает, что «в сознание общества внедрено глубоко негативное отношение к ингушам как народу» и что «бывший лидер коммунистической партии говорил об ингушском народе как о змее, пригретой на осетинской груди».

Реакция стороны спора (восприятие конфликта). Статья вызвала резкий протест у представителей властей Северной Осетии. Председатель Верховного Совета Республики Ю.Бирагов и полномочный представитель

-25-

Республики К.Дулаев обратились в Судебную палату по информационным спорам при Президенте РФ с просьбой дать оценку публикации. Они посчитали, что статья не способствует урегулированию взаимоотношений между соседними субъектами Федерации, ведет к разжиганию межнациональной розни, новому витку напряженности.

Решение независимого арбитра. Судебная палата признала, что утверждения журналиста являются субъективными и недоказанными, нарушающими журналистскую этику, особенно с учетом того, что в этой ситуации средства массовой информации должны занять гражданскую позицию, способствующую урегулированию трагического межнационального конфликта. Палата признала, что в ряде оценочных утверждений журналист нарушила требования общепринятых норм, недостаточно ответственно отнеслась к возможным последствиям своей публикации.

Разбор и оценка конкретных фактов, причин и обстоятельств возникновения конфликта не входил в компетенцию палаты.

Резюме конфликтолога. Ошибка журналиста и редакции состоит, в первую очередь, в переоценке своих возможностей. Препарировать сложный конфликт с помощью даже богатого исторического материала – задача практически «неподъемная» для журналиста, тем более – в рамках одной, пусть и большой по объему, статьи. Даже научные монографии (не говоря уже о псевдонаучных трудах) по поводу территориальных и межнациональных споров вызывают острую реакцию сторон конфликта. К тому же каждая сторона конфликта с историческими корнями склонна трактовать предтечу конфликтных событий как оправдание своих действий. Более того, стороны конфликта в любой ретроспективе конфликта (в том числе научно обоснованной) могут увидеть информационный пробел, тенденциозность, да к тому же предложить свою точку отсчета наблюдений. Ежедневной и популярной газете тем более следует проявлять осторожность при обращении к теме «тлеющего» конфликта, который только-только из стадии открытой враждебности трансформировался в стадию молчаливого несогласия.

Бездоказательные утверждения журналиста о существовании агрессивных намерений одной стороны конфликта по отношению к другой, воспроизводство негативных стереотипов («народ – змея, пригретая на груди у другого народа») не могут не привести к обострению отношений. Инструментарий журналиста не соответствует решению

-26-

реалистично стоящей задачи урегулирования конфликта.

2.      «Благонамеренная некомпетентность»

Газета «Новороссийский рабочий» (номер от 16 ноября 2000 года) опубликовала отчет с «Круглого стола» под названием «В кого влюбляться патриоткам». Участниками разговора в редакции были представители молодежных организаций, в том числе неформальных, молодые политики г. Новороссийска. Все участники были представлены в публикации как «состоявшиеся молодые лидеры». Это определение коснулось и руководителя местных скинхедов К.Орлова, заявившего о своем стремлении стать «лидером националистического движения». Всем им была предложена игровая ситуация: сбылись их карьерные мечты, и они должны предложить рецепты решения актуальных проблем развития России («В чьих руках должно находиться национальное достояние России?», «Как граждан воспитать патриотами?»).

Отвечая на предложенные вопросы, К.Орлов утверждает, в частности, что экономическое положение русских в России улучшится, если «большую часть пришлых людей – евреев, кавказцев» – убрать из России, причем сделать это можно, по его мнению, только силой. Без комментариев газета опубликовала высказывания: «...в России должны оставаться одни русские. Когда отсюда уберется большая часть пришлых людей – евреев, кавказцев, то для русских ...освободятся рабочие места. Бороться с «черными» можно только силой. Собрать их всех в двадцать четыре часа в вагоны и отправить в Грузию, Армению, Азербайджан, за исключением тех, кто приносит пользу России». Кроме того, К.Орлов выдвигает лозунг борьбы за чистоту «русской расы», предлагая в качестве средства моноэтнические браки.

Реакция стороны спора (восприятие конфликта). Руководитель правозащитной организации (фонд «Школа мира», г. Новороссийск) В.Карастелев обратился в Большое жюри Союза журналистов России (орган саморегулирования прессы) с просьбой оценить действия редакции. Заявитель утверждает, что факт публикации не только противозаконен, но и крайне безнравственен по отношению к жителям многонационального Новороссийска. По его мнению, «в то время, когда общественные организации и антифашисты города пытаются противостоять распространению фашистских идей, газета «Новороссийский рабочий» дает открытую трибуну молодым поклонникам

-27-

Гитлера, которых на сегодня уже весьма много, и с каждым днем становится все больше». Заявитель также сообщает, что представители общественных организаций г. Новороссийска еще 23 ноября 2000 г. распространяли в средствах массовой информации свое заявление о недопустимости пропаганды фашизма, однако редакция газеты «Новороссийский рабочий» никак не отреагировала на это.

Решение независимого арбитра. Большое жюри констатировало, что в публикации «В кого влюбляться патриоткам» «состоявшийся молодой лидер» скинхедов К.Орлов допускает высказывания, которые можно трактовать как дискриминационные по отношению к ряду национальностей. Его утверждения и призывы содержат признаки пропаганды, возбуждающей национальную ненависть и вражду, что запрещено частью второй статьи 29 Конституции Российской Федерации.

Жюри отметило, что в таком многонациональном городе как Новороссийск тема межнациональных отношений естественно должна являться одной из постоянных в СМИ. В то же время журналисты должны проявлять особую ответственность при подготовке публикаций на эту деликатную тему. Совершенно недопустимо предоставлять трибуну экстремистам, чьи высказывания или действия нарушают закон. В то же время запрещать прессе сообщать об экстремистских националистических организациях и их взглядах нет ни моральных, ни правовых оснований. Но при этом следует избегать рекламирования этих организаций и их идеологии, считает Большое жюри. Категорически недопустимо оставлять цитируемые экстремистские высказывания без серьезного и взвешенного комментария редакции. Если редакция формально или фактически солидаризируется с подобными высказываниями, то в таком случае налицо использование СМИ для разжигания национальной нетерпимости или розни.

Большое жюри признало, что публикация «В кого влюбляться патриоткам» в газете «Новороссийский рабочий», мотивированная стремлением редакции представить все многообразие мнений молодежных организаций города, не до конца решает поставленную задачу ввиду недостатка профессионализма при организации «Круглого стола» и подготовке материала к печати. В частности, использованный редакцией заголовок фактически акцентирует внимание читателей на высказывании К.Орлова о чистоте «русской расы».

-28-

Направить публикацию «В кого влюбляться патриоткам» в прокуратуру г. Новороссийска для решения вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении К.Орлова по признакам преступления, предусмотренного ст. 282 УК Российской Федерации.

Резюме конфликтолога. Редакция газеты попыталась реализовать диагностическую функцию прессы в конфликте. Об этом свидетельствует и письмо в Большое жюри заместителя главного редактора газеты «Новороссийский рабочий», председателя городской журналистской организации «Единство» И.Кривошеиной. Она пояснила, что рубрика «Другое измерение» специально создана для того, чтобы «показывать жизнь и умонастроения молодежи во всем их многообразии... Высказывание местного скинхеда Константина Орлова приведено... прежде всего как предупреждение обществу о том, какие силы формируются в молодежной среде». Однако признать в полной мере успешной эту попытку нельзя. И вот почему.

Пресса, действительно, в соответствии со своими прямыми обязанностями должна информировать общество о существующих взглядах персон, претендующих на лидерство. Но если эти взгляды являются радикальными, то общество должно быть информировано о степени опасности распространения и последствиях реализации таких взглядов. Получил ли читатель «Новороссийского рабочего» сигнал тревоги? Если да, то очень слабый.

Более того, сигнал тревоги в дискуссии был ослаблен сигналами фатализма («конфликты на межнациональной почве были, есть и будут», «националистические настроения усиливаются в любой стране по мере усиления нестабильности»), а также сигналом отрицания конфликта (призыв «не воспринимать молодых националистов всерьез»). Кроме того, прозвучал и довольно опасный вариант решения проблемы миграции и иммиграции. Один из участников «Круглого стола» завил о необходимости оценивания полезности тех или иных конкретных «пришлых людей», причем решать этот вопрос должен «не один человек, а общественное мнение».

Конструктивный характер дискуссии могло бы придать участие опытного журналиста, который умеет задавать уточняющие вопросы. Полезно было бы пригласить на такую дискуссию и политолога. Здесь также уместно напомнить, что экстремистские суждения в солидной прессе, как правило, не остаются «один на один» с аудиторией СМИ, они сопровождаются комментарием журналистов и специалистов. Именно такая совокупность информационных

-29-

сегментов приближает восприятие проблемы к объективному видению предмета конфликта. Соблюдение принципа сбалансированности и альтернативности мнений в таких случаях – непременное условие. В нашем же случае общество недополучило точной информации о конфликте (опасность радикализации молодежных движений).

Однако у этой ситуации есть и позитивный эффект – общественное мнение крупного города получило ясный сигнал о неготовности молодых лидеров противостоять экстремистским взглядам, об их недооценке опасности экстремизма в молодежной среде.

3.      «Ложный конфликт»

В программе «Времечко» (производство телекомпании «Авторское телевидение») на телеканале ТВЦ 17 мая 2004 года транслировался сюжет о «зомбирующих тоталитарных сектах» (автор С.Дружинина). Сюжет содержал рассказ о людях, которые попали под влияние мошенников, представившихся представителями некой секты. Видеоряд, предварявший сюжет и завершавший его, был снят во время обряда служения в храме. В закадровом комментарии церковь была названа «православной вселенской церковью». И пастор, и прихожане были узнаваемы в телевизионной «картинке».

Реакция стороны спора (восприятие конфликта). А.Фомин, пастор существующей на законных основаниях религиозной организации Церкви христиан веры евангельской (пятидесятников) «Факел» в своем заявлении в Большое жюри отмечает, что видеоряд в программе «Времечко» снят скрытой камерой на служении в церкви «Факел», причем этот видеоряд не соответствует закадровому комментарию. Церковь названа «православной вселенской церковью», хотя на экране отчетливо видны лица прихожан и пастора реально существующей общины протестантской церкви. Заявитель обращает внимание на то, что вслед за этим в сюжете идет рассказ об истории семьи, попавшей под влияние жуликов, представившихся представителями некой секты. Вмонтированные в начало и в конец сюжета видеокадры богослужения в церкви «Факел», по мнению заявителя, создают у зрителя не соответствующее действительности представление о том, что речь в сюжете идет именно о данной организации и именно она является той сектой, которая нанесла вред гражданам. Более того, заявляет пастор, авторы сюжета вторглись в сокровенную

-30-

область религиозных чувств, используя съемки скрытой камерой людей во время богослужения.

Решение независимого арбитра. Большое жюри констатировало, что автор телевизионного сюжета С.Дружинина допустила грубую ошибку в своем материале о деятельности религиозной организации, представив ее как секту и именуя ее несуществующей «вселенской православной церковью». На самом же деле использованный в сюжете видеоряд показывал богослужение религиозной организации, существующей на законном основании и носящей иное название – Церкви христиан веры евангельской (пятидесятников) «Факел». Несоответствие между видеорядом и авторским текстом создавало у зрителей превратное представление о религиозной организации и характере ее деятельности. В этой связи Большое жюри напомнило, что недопустимо использовать видеоряд, который искажает реальную картину из-за включения в него фрагментов, не имеющих отношения к деятельности данной религиозной общины.

Кроме того, Жюри отметило, что съемка скрытой камерой во время богослужения является этически неприемлемой, поскольку создает опасность вмешательства в сферу частной жизни. В то же время в случае, если такая видеозапись ведется в целях защиты общественных интересов, например, когда имеются достаточные основания полагать, что под видом религиозных обрядов совершается издевательство над людьми, журналист может использовать скрытую видеозапись.

Большое жюри констатировало, что опасность использования религиозных чувств и религиозной фразеологии в различных неблаговидных целях реально существует. В то же время понятие так называемых «зомбирующих тоталитарных сект» слишком неопределенно, чтобы использовать его в публичной дискуссии на темы межконфессиональных отношений.

Резюме конфликтолога. Очень распространенный прием уничижения: перенос негативных свойств субъекта «А» на субъект «В», который в реальности не обладает этими негативными свойствами, но имеет внешнее сходство с «А». Фактически произошла следующая манипуляция: вещатель представил аудитории СМИ конфликт реальный (криминальный) под видом конфликта мнимого (религиозного). Произошло замещение конфликта, что препятствует решению реально существующей проблемы. У журналистов «Времечка» были факты, показания граждан,

-31-

пострадавших от действий мошенников, действующих якобы от имени некой секты. Но отсутствовала «картинка», иллюстрирующая деятельность «секты». Понятно, что раздобыть такие кадры весьма непросто, а то и просто невозможно, если секты как таковой не существует. «Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно, когда ее там нет». Пришлось, судя по всему, снимать то, что доступно. Однако не исключено, что действиями журналистов руководил не только принцип «делаю то, что могу».

Фактически журналисты стали инициаторами нового конфликта. Заслуживает глубокого сожаления тот факт, что руководство программы и журналисты так и не призналось в своих ошибках. Главный редактор программы «Времечко» И.Васильков в письме Большому жюри утверждает, что ни о какой Церкви христиан веры евангельской в сюжете речи не шло, а все, о чем пишет в своем обращении пастор А.Фомин, к репортажу отношения не имеет. Между тем пострадавшие от мошенников, действующих под видом миссионеров, показали на заседании Большого жюри, что авторский текст за кадром не соответствовал реальному положению дел. Кроме того, только очень наивный человек может поверить в то, что съемочная группа, работавшая в храме во время богослужения, не знала, какой церкви принадлежит этот храм.

Большое жюри, в частности, констатировало: конституционный принцип свободы слова позволяет публично, в том числе по телевидению, обсуждать вопросы духовной жизни граждан, межконфессиональных отношений и внутриконфессиональной жизни. При этом всякое обращение к этим темам обязывает журналиста проявлять максимум деликатности, а также осведомленности в этих вопросах, чтобы не путать легально действующие религиозные организации с псевдорелигиозными структурами.

4.      «Воинствующий мессия»

В московской газете «Новый взгляд» (№3 за 1995 год) была опубликована статья «Чеченский узел. 13 тезисов». Автор (Я.Могутин) в первом тезисе характеризует чеченскую нацию как «полудикую», знаменитую «только своим варварством и угрюмой свирепостью, не давшую миру решительно ничего, кроме международного терроризма и наркобизнеса». Журналист предлагает «варварской нации» переселиться в свои «аулы», «кишлаки», «горные

-32-

ущелья», «чумы», «юрты», «пещеры», «землянки», но только не на российскую территорию.

Автор также утверждает, что любой русский испытывает к чеченцам ненависть «зоологического», «генетического», «животного» свойства. Отношения между двумя народами он характеризует как «этническую несовместимость». Журналист объясняет причину вооруженного конфликта естественной, по его мнению, враждой между русскими и чеченцами, христианами и мусульманами, усилиями «демократов», желающих до минимума сократить размеры ненавистной им России. Автор также уверен, что творческая интеллигенция в своем антирусском, антипатриотическом угаре готова оправдать какие угодно преступления против России и против русских.

Реакция стороны спора (восприятие конфликта). Публикация вызвала резкую реакцию представителей чеченской диаспоры в Москве и Ассамблеи чеченцев в России «За мир, согласие и возрождение». Они обратились в Судебную палату по информационным спорам при Президенте РФ с просьбой дать оценку статье «Чеченский узел. 13 тезисов» с позиции соблюдения норм права и профессиональной этики журналиста. Заявители посчитали, что автор и редакция публикации разжигают межнациональный конфликт, оскорбляют чеченский народ.

Решение независимого арбитра. Судебная палата установила, что статья имеет очевидный провокационный характер. Автор искажает события конфликта и определяет вооруженный мятеж как войну народов. Такой подход направлен на стравливание двух этносов, разжигание ненависти между ними. Автор ставит один из народов в заведомо уничижительное положение по отношению к другому, тем самым разжигая шовинистические настроения.

Судебная палата признала, что факт публикации статьи Я.Могутина «Чеченский узел.13 тезисов» служит целям возбуждения национальной, социальной, религиозной ненависти и вражды, нарушает пункт 2 статьи 29 Конституции Российской Федерации и статью 4 Закона «О средствах массовой информации». Решение палаты было направлено в регистрирующий орган для принятия в отношении газеты мер, предусмотренных статьей 16 Закона «О СМИ» («Приостановление и прекращение деятельности»). Кроме того, решение было направлено в органы прокуратуры для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела по статье 74 Уголовного кодекса РФ («Разжигание национальной вражды»).

-33-

Резюме конфликтолога. Яркий пример распространения негативных стереотипов, недопустимых в цивилизованной журналистике приемов освещения сложных конфликтных взаимодействий. Автор представляет конфликт как результат естественной вражды двух народов. Журналист идет на крайнее противопоставление, называя всех представителей одного этноса врагами всех представителей другого этноса. Автор не видит никакой возможности мирного сосуществования двух народов, поскольку между ними, по его мнению, существует «генетическая несовместимость». В качестве разрешения конфликта автор фактически предлагает депортацию целого народа. При этом конкретная формула журналистской «инициативы» выходит за рамки здравого смысла, носит откровенно издевательский характер. Так, автор призывает народ переселиться в свои горные ущелья, но за пределы территории, на которой этот народ проживал всегда.

Авторские измышления строятся на неверных предпосылках, ложных представлениях о реальности, упрощениях, на экстремистских и шовинистических взглядах. Фактически автор поддерживает и пропагандирует исключительно «силовую» модель поведения в конфликте, игнорируя саму возможность переговорных процедур.

Интересна позиция редакции. Ее руководство определяло публикацию «Чеченский узел...» как свидетельство плюрализма мнений, как точку зрения, которая «имеет место быть», как «спорную». Всего лишь. Но всякая ли спорная точка зрения имеет право на жизнь? Сам факт существования и содержание статьи 10 (часть вторая) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод свидетельствует о возможных ограничениях свободы мнений. Этой возможностью воспользовались и органы прокуратуры, возбудившие уголовное дело по факту публикации статьи «Чеченский узел», и регистрирующие органы, вынесшие официальное предупреждение редакции газеты за злоупотребление свободой слова.

Ошибка редакции состоит, скорее всего, в выборе автора для освещения сложной темы. Высказаться по поводу сложного конфликта (в нем явно присутствуют экономическая, политическая, этническая и иные компоненты) было доверено журналисту, у которого не было глубоких знаний предмета. Бойкое перо – не единственное основание для доверия освещать сложные и противоречивые конфликтные взаимодействия.

-34-

5.      «Замещенный конфликт» как позитивное явление

В издании «Новая газета» (номер от 14 января 2002 года) была опубликована статья «Ложись! Суд идет!», в которой шла речь о проблемах судопроизводства в Краснодарском крае. Статья была основана на наблюдаемых автором (собственным корреспондентом газеты С.Золовкиным) конфликтных событиях и судебных документах. Публикация завершалась «справкой отдела расследований» газеты. В этой «справке» сообщается, что «председатель краевого суда А.Чернов, как свидетельствуют злые языки, ходит на работу в часах швейцарской фирмы «Франк Мюлер» за 50 тысяч долларов и костюмах и обуви от Валентино за 2 тысячи долларов. Кроме того, он предпочитает автомобили марки БМВ 7-й серии стоимостью от 120 тысяч долларов и «Мерседес» 220-й серии от 100 тысяч долларов. Как правило, автомашины формально оформлены на знакомых судьи». Кроме того, в «справке» сообщается, что в г. Сочи «завершается строительство особняка площадью примерно 1000 кв.м., стоимостью не менее 1 млн. долларов, владение которым приписывается А.Чернову».

Реакция стороны спора (восприятие конфликта). При всей своей полемичности и актуальности статья не вызвала претензий у представителей судебной системы. Острая реакция последовала на «справку отдела расследований» газеты.

Председатель краевого суда обратился в редакцию «Новой газеты» с просьбой опубликовать опровержение, но ответа не последовало. Тогда председатель краевого суда вчинил редакции иск в защиту чести, достоинства и деловой репутации в судебном порядке.

Этот спор вызвал иное противостояние. Квалификационная коллегия судей и Совет судей Краснодарского края обратились в Большое жюри Союза журналистов России с просьбой оценить публикацию «Ложись! Суд идет!» на предмет ее соответствия нормам профессионального поведения журналистов. В своем обращении заявители выражали возмущение текстом «справки отдела расследований», которую редакция «Новой газеты» подверстала к статье своего собкора в Краснодарском крае С.Золовкина. Заявители считали, что статья грубо нарушает Кодекс профессиональной этики российского журналиста.

Решение независимого арбитра. Басманный межмуниципальный суд г. Москвы признал, что сведения, содержавшиеся в «справке отдела расследований», не соответствуют действительности и порочат истца. Сумма

-35-

морального вреда, которую газета причинила высокопоставленному представителю судейского корпуса, определена судом в размере 30 миллионов рублей.

Большое жюри выяснило позиции сторон в ином конфликте. Оказывается, представители Квалификационной коллегии судей и Совета судей Краснодарского края обеспокоены попытками газеты поставить под сомнение авторитет и независимость судов края. Заявителями было также заявлено, что «справка отдела расследований» акцентирует внимание читателей не на сути судебного спора, о котором идет речь в статье журналиста С.Золовкина, а исключительно на личности председателя краевого суда.

Председатель Краснодарского краевого суда А.Чернов пояснил, что его иск о взыскании крупной суммы в качестве компенсации морального вреда не имел целью разорение редакции и закрытие газеты, а должен был заставить журналистов озаботиться соблюдением правил журналистской этики. Он также заявил, что готов в соответствии с законом способствовать снижению суммы компенсации.

Орган журналистского саморегулирования фактически выявил все точки эскалации конфликта, заложенные в статье. Оказалось, что его не удалось урегулировать путем публикации опровержения во внесудебном порядке, хотя обе стороны были к этому расположены. Причина – погрешности в коммуникации между сторонами конфликта.

Статья, по мнению Большого жюри, является судебным очерком, для публикации которого имелись основания. Однако заголовок статьи не отвечает ее содержанию и способен дезориентировать читателя. Статья завершается фразой, которая недостаточно обоснована общим содержанием статьи и, хотя не имеет оскорбительного или порочащего характера, однако, как признал сам автор, использована им с целью воспрепятствовать служебному росту председателя Краснодарского краевого суда. Жюри также подчеркнуло недопустимость использования СМИ в качестве инструмента информационной войны, поскольку ее жертвами становятся не только герои публикаций, но также читатели и журналистское сообщество.

Жюри констатировало, что ни в самой публикации, ни на заседании Большого жюри не приведено никаких конкретных фактов, подтверждающих компрометирующие А.Чернова утверждения в «справке». Использование

-36-

фигуры речи «как свидетельствуют злые языки» является подменой доказательств, что особенно недопустимо в жанре журналистского расследования. Ссылка на анонимные источники не освобождает журналиста от обязанности перепроверять те компрометирующие сведения, которые он намеревается предать огласке.

Резюме конфликтолога. Редкий случай, когда освещение локальных конфликтных событий (известные проблемы судопроизводства) сфокусировало внимание общества на иных, более острых, масштабных и значимых для прессы конфликтах и факторах их эскалации. В данном случае речь идет о конфликтах типа «пресса – органы власти» и о явных конфликтогенах – использование непроверенной информации, уничижительный характер сообщений о субъектах конфликтов, помехи в коммуникации между сторонами спора, мотивированность журналистских действий политической конъюнктурой.

Кроме того, замещение восприятия судебного очерка восприятием конфликта «пресса – власть» вызвало огромную дискуссию в обществе по поводу соразмерности наказания представителей прессы и неадекватности сопровождения конфликта. Можно ли использовать институт компенсации морального вреда, нанесенного стороне спора, для разорения редакции? На этот вопрос можно ответить утвердительно лишь в редчайшем случае явной журналистской патологии, в случае существования конкретного маргинального СМИ, которое категорически и безапелляционно отрицает любое влияние извне, любой диалог по поводу своих ошибок, любые аргументы оппонентов.

Диагностика конфликта в рамках слушаний на заседании Большого жюри показала, что к редакции «Новой газеты» (в данном конкретном случае) это не относится. Многочасовое выяснение всех обстоятельств конфликта привело к созданию атмосферы взаимного понимания. Декларируемая ранее агрессивность сторон уступила место реальным намерениям к сотрудничеству и поиску взаимоприемлемого «выхода» из конфликтного взаимодействия. В конечном итоге это нашло выражение в конкретных поступках. В частности, угроза финансового краха редакции была снята, поскольку инициаторы спора получили достаточную компенсацию в виде знания обо всех обстоятельствах, диктующих поведение оппонентов, в виде публичной оценки их действий.

-37-

▲

Ода – арбитру. Но гимн – самоуправлению прессы

Анализ проблемных ситуаций в коммуникациях социального конфликта высвечивает слабое звено, прежде всего в виде неадекватного отражения прессой поведения и мотивов субъектов, причин и иных обстоятельств конфликта, что в свою очередь порождает новый вид споров – информационных. Они касаются качества статей о конфликте, его истоках, сторонах, последствиях, путях разрешения конфликта и т.д. У этих споров сложная, синтетическая природа. К примеру, дискомфорт (а часто и открытый протест, переходящий в агрессию) у стороны конфликта вызывает не только распространение о нем недостоверной, уничижительной или оскорбительной информации, но и распространение информации неполной, несистематической, неоперативной, фрагментарной, трудной для восприятия, эпатажной и т.д.

Конечно, есть случаи, когда журналисты пишут материалы с использованием информации достоверной, сбалансированной и отражающей различные точки зрения на конфликт, и это все равно вызывает недовольство стороны конфликта. Это, однако, совершенно иной случай – несоответствие ожиданий стороны конфликта и конкретных результатов работы журналиста. Однако, как показывает практика, в российской журналистике такие случаи чрезвычайно редки.

Многолетнее и включенное наблюдение за постсоветским информационным пространством позволяет выделить две основные совокупности причин информационных споров:

§         нежелание субъекта конфликта (потенциального или реального) делиться актуальной и (или) общественно значимой информацией;

§         ошибки редакций и журналистов в освещении сложных конфликтов и конфликтных событий.

Проблема сегодняшних российских реалий состоит и в том, обе эти совокупности взаимосвязаны, одна вызывает к жизни другую.

Часто информационные споры возникают из-за менталитета конфликтанта (например, внутренне присущие свойства властной бюрократической структуры, характер высокопоставленной персоны) или из-за его рационального стремления к закрытости. К примеру, органы государственной власти или коммерческие структуры не очень-то приветствуют распространение информации о своей деятельности, о принимаемых решениях и, тем более, о

-38-

намерениях, так как опасаются, что обнародование и публичное обсуждение этих сведений может, к примеру, вскрыть недостатки в работе источника информации, его некомпетентность со всеми вытекающими негативными последствиями для источника.

Журналисты в своей практической деятельности часто сталкиваются с источником, который не только не желает раскрывать причины конфликта, объяснять свое поведение в конфликте, но и создает преграды для получения актуальной информации. Препоны могут существовать в самых различных формах. К примеру, в виде прямого отлучения журналиста от источника информации (отказ в интервью, отсутствие ответа на запрос редакции, недопущение на официальное мероприятие, селекция журналистов по принципу «свой – чужой» или «лояльный – нелояльный», удаление с места события и т.д.). Весьма распространен набор неявных ограничительных действий.

Естественно, ограничения приводят к противодействию со стороны прессы. СМИ, в частности, пытаются привлечь на свою сторону государство, отстоять с его помощью право на получение актуальной информации. Но делается это далеко не всегда, поскольку сказываются три фактора:

1.        отсутствие опыта и привычки у представителей прессы в отстаивании своих прав,

2.        недоверие к государственным институтам,

3.        связь интересов оппонента СМИ с интересами государства или полная тождественность государства со стороной конфликта.

Вот почему редакции и журналисты прибегают к самым различным (в том числе и рискованным, экстравагантным, а бывает, и незаконным) способам получения информации, что опять-таки вызывает новый тип конфликтного взаимодействия, возникающего уже по поводу «чистоты» методов получения прессой актуальных данных.

Кроме того, поскольку полученные в обход конфликтанта данные далеко не всегда являются достоверными, полными, то при их воспроизводстве в СМИ неизбежно возникают новые конфликты, иногда чреватые юридическими последствиями.

Таким образом, информационные споры, в силу их масштабности, продолжительности, «наглядности», часто заслоняют собой реальные конфликты, замещают их в восприятии массового сознания, где отражаются не обязательно реальные проблемы, которым и посвящена журналистская деятельность, а проблемы, имеющие

-39-

вторичное отношение к актуальным проблемам развития.

Этот круг конфликтных взаимозависимостей можно и должно разорвать с помощью системы эффективного и взаимосвязанного реагирования со стороны государства и гражданского общества.

Почему имеет смысл настаивать на взаимосвязанности реагирования государственных и негосударственных структур общества?

Существует ряд причин, по которым не всегда возможно урегулирование конфликтов в рамках юриспруденции:

§         многие конфликты (а тем более информационные споры) возникают из-за того, что противоречия, лежащие в их основе, не описываются юридическими нормами;

§         при судебном разбирательстве интересы одной из сторон могут быть удовлетворены, а другой – нет. На переговорах же во внесудебном порядке можно выйти за пределы конкретного спора и увязать интересы так, что это будет выгодно обеим сторонам;

§         обратившись в суд, стороны должны следовать принятым решениям, даже если обе стороны не согласны с ними, в то время как договорные решения могут быть более гибкими, а значит, и более приемлемыми для сторон;

§         судебные решения, как правило, не изменяют характер отношений сторон. Зачастую они так и остаются конфликтными. А значит, что вероятность нового конфликта весьма высока.

Внесудебный порядок разрешения информационных споров является предпочтительным еще и в силу следующих обстоятельств.

Во-первых, судебное решение может быть радикальным по отношению к представителям прессы. Во всяком случае, определение соразмерности «факт публикации – наказание» является проблемой российского (и не только российского) правосудия. К примеру, распространение недостоверной и уничижительной информации может привести к финансовому краху СМИ, а то и к лишению свободы журналиста. И того, и другого можно избежать при определении меры ответственности в сопровождении конфликта. Наказание одной из сторон, как известно, далеко не всегда способствует решению проблемы, иногда, наоборот, обостряет отношения.

Закон предусматривает выход, обеспечивающий стороне конфликта право на опровержение распространенных сведений и право на ответ, если факт распространения еще и ущемляет права и законные интересы граждан. К

-40-

сожалению, эту возможность стороны конфликта часто игнорируют. Пресса не любит исправлять свои ошибки (сказывается боязнь утраты авторитета в глазах читателя, рекламодателя или владельца СМИ), а ее обидчик изначально настроен на то, чтобы нанести своему противнику максимальный ущерб с помощью суда. И то, и другое не свидетельствует о намерениях сторон урегулировать отношения с минимальными потерями.

Во-вторых, оценить качество информации (семантику дефиниции или структуру единицы информации) подчас невозможно без соответствующей экспертизы, что ставит перед судом сложную задачу – найти носителя специальных знаний, знакомого с техникой проведения экспертизы информационного сообщения, текста СМИ. Нередко результаты экспертизы вызывают сомнения, и возникает необходимость привлечения другого специалиста дополнительно. Причем, выводы второго эксперта могут отрицать результаты первой экспертизы. И тогда назначается третья («контрольная») экспертиза.

Иными словами, сама реальность ограниченных возможностей судебного рассмотрения информационных споров должна подталкивать стороны конфликта к поиску иных возможностей для урегулирования споров.

Один из них – создание и поддержка корпоративного, независимого арбитра в информационных спорах, в спорах по поводу качества информирования. Практика Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ и Большого жюри Союза журналистов РФ свидетельствует о том, что существование корпоративного независимого арбитра в нашей стране возможно и оправданно.

Но главное – сами редакции и журналисты должны профессионально совершенствоваться, развивать в себе способности к самоанализу, стремиться к новым знаниям, которые помогут увидеть существенные свойства сторон конфликта, и отражать прежде всего их, а не поверхностный слой явления, сколь привлекательным бы он ни выглядел в глазах аудитории СМИ. Представляется, что прикладная конфликтология может помочь редакциям СМИ и журналистам выработать привычку «зрячего» отношения к сопровождению сложных конфликтов и к освещению конфликтных событий.

-41-

▲

◄◄ к содержанию ►►

в раздел библиотека