Прощай, журналистика, здравствуй, бизнес!
Прощай,
журналистика, здравствуй, бизнес!
В Таиланде работать бы и работать! Но пять с лишним лет в тропиках и возраст, когда тебе перевалило за шестьдесят, диктуют: возвращайся ты, брат, домой. Самое время, пока не отбросил копыта.
Москва встречает радушно. Заместитель генерального директора Кеворков предлагает снова стать политическим обозревателем ТАСС.
– Шестьдесят три? Это еще немного, думать о пенсии рано. Сейчас июль, самое жаркое время. Отдохни с месячишко на даче, а потом на работу. Мы еще повоюем!
Знал бы он, что жизнь распорядится по-своему и со мной, и с ним. Генерала КГБ в отставке отправят в почетную ссылку – заведовать отделением ТАСС в Бонне. Воистину пути судьбы неисповедимы!
В отпуске не до политики или былого бегания по начальственным кабинетам с целью напомнить о себе, передать сувениры, что привез из-за рубежа, и понять расклад сил на политической арене терпящего очевидное бедствие нерушимого Союза республик свободных, который когда-то сплотила великая Русь. Редко даже следишь за теленовостями. Надо гулять с недавно родившейся внучкой, стоять в очередях за детским питанием, доставать для семьи по талонам продукты.
Этот семейный круговорот закончился для меня неожиданно 19 августа. Взволнованная жена выбежала из дачного дома на участок, где я укачивал внучку, с криком: "Боря, беги к телевизору! Государственный переворот!"
Многих участников ГКЧП, что появлялись в эти дни на экране, мне довелось когда-то знать лично. С исполняющим обязанности президента страны Янаевым приходилось сталкиваться по работе в Комитете советской молодежи, когда он его возглавлял. Позднее, став заместителем председателя Союза советских обществ дружбы, он был главным консультантом моего документального фильма об этой организации. Картине придавалось большое значение, ее решили перевести на основные иностранные языки и в пропагандистских целях широко показывать за рубежом в наших культурных центрах. Друг и ставленник Горбачева, которого тот с трудом протащил на пост своего заместителя, производил хорошее впечатление. Умен, прекрасный аппаратчик, знающий все ходы и выходы в коридорах власти, сравнительно молод и энергичен. После его назвали в печати хроническим алкоголиком, придравшись к тому, что во время телевизионного выступления у главы ГКЧП дрожали руки. Не берусь солидаризироваться с таким обвинением. По опыту знаю, как нелегко чувствовать себя непринужденно перед телевизионной камерой. Да и кто в России не выпивает? Покажите мне такого музейного человека! Разве что "трезвенник" Ельцин!
Еще более заметной политической фигурой представлялся Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета. Я уже упоминал, что с ним меня связывали в прошлом хорошие личные отношения.
С другими гэкачепистами было лишь шапочное знакомство. Так, министр обороны маршал Язов дал благословение начальнику тыла Советской Армии генералу Архипову в качестве исключения продать мне, гражданскому человеку, вопреки всем правилам и существовавшему порядку, через торговую сеть вооруженных сил только что появившуюся легковую автомашину марки "Жигули" 9-й модели. Ее в те годы непросто было приобрести даже для многих генералов и старших офицеров генштаба. С главой КГБ Крючковым я не встречался лично ни разу. Но он представлялся достаточно опытным, знающим руководителем. На его рабочем столе ежедневно оказывалась большая часть наиболее ценной информации с грифом "совершенно секретно" о положении в стране, настроениях в союзных республиках и о деятельности "возмутителя спокойствия" и "генератора распада СССР" по имени Ельцин. Судьба Хрущева в шестидесятые годы подсказывала – такие люди вряд ли способны совершать непродуманные поступки. Игра в "социализм с человеческим лицом" кончена. Дни Горбачева сочтены. Вывод напрашивался сам собой – немедленно с дачи в Москву, в ТАСС.
Подступы к столице контролировались военными на бронемашинах и танках. Молодые солдаты были приветливы и немного взволнованы. Казалось, они не знали, зачем их послали сюда. Въезд в город для гражданского транспорта никто не ограничивал. В здании ТАСС дежурили автоматчики в форме. Такого никто не помнил за годы существования агентства. Но на улицах все было спокойно. Исключение составляла кучка людей перед зданием Белого дома.
Три напряженных дня закончились полным провалом путчистов. В наши дни неудачу заговора модно было приписывать "мужеству защитников Белого дома". При чем тут мужество горстки людей? Главная причина поражения заключалась в другом – в непродуманности заговора, в нерешительности его участников, в отсутствии всякой логики в их действиях. Все они, и в первую очередь Янаев, Язов и всесильный глава КГБ генерал Крючков, зарекомендовали себя политическими импотентами. Как тут не согласиться с генералом Кеворковым, который написал о путче хорошую книгу с метким названием "Кремлевская оперетка"?
Я радовался, что путь возврата к старому оказался перечеркнутым. Довольно ошибок, преступлений, экономической безграмотности прошлого. Страна получала шанс пойти по западной дороге процветания. И вывести ее на этот путь предстояло новым людям с "чистыми руками". Действительность, однако, перечеркивала надежды. В правительстве оказались либо совсем некомпетентные люди, "теоретики" без опыта практики, либо откровенные хамелеоны. Оставаться в журналистике больше не имело смысла. В критиках "старого" не было недостатка. Все, и более того, было сказано в эпоху гласности, когда я работал в Бангкоке. Новое, в которое мы верили, хвалить представлялось рано. Слишком уродливыми были его проявления: не цивилизованный рынок – базар, когда всю Москву, включая Столешников переулок и район Большого театра, заполнили торговцы продовольствием и ширпотребом, расцвет мафии, крах промышленности, реформы просто ради реформ. Уходить на пенсию в три доллара? Попробуй, проживи на сумму, достойную отсталой африканской страны. Нечего делать, надо идти в ногу со временем – пытаться пробовать силы на новом и модном поприще, куда бросились все кому не лень, – в бизнесе. Получится ли? А как же американцы? Известно их убеждение – начинать новую жизнь никогда не поздно! Тем более недостатка в предложениях не ощущалось.
Самой заманчивой рисовалась перспектива найти себя в новой, но уже ставшей известной в масштабах страны фирме по торговле строительными инструментами и материалами. Директор этого советско-американского совместного предприятия буквально не исчезал с телевизионных экранов. Молодой, толковый, он не лез за словом в карман, отвечая порой на каверзные вопросы корреспондентов. В его замыслах на будущее чувствовались уверенность, широта, стремление придать небывалый импульс развитию нашего торгового сотрудничества с Западом и с недавним противником – США, ставшим тогда российским партнером в экономике и политике. Он убеждал телезрителей, что намерен сделать все от него зависящее, чтобы превратить отсталую российскую стройиндустрию в передовую отрасль промышленности. Я по опыту знал, насколько это актуально для нашей страны. В памяти еще жили бангкокские впечатления. В столице Таиланда новейшие небоскребы росли как грибы – в рекордно короткие сроки. А техника, строительные материалы? О таких нам не приходилось и мечтать! Да что Таиланд! Нас далеко обогнали турки и даже прежние "советские ученики", поляки и югославы. Вспоминалось и прошлое – пятидесятые годы, когда мы ежемесячно возили иностранные делегации на Московскую строительную выставку. Как нас поражали тогда финские домики, оборудованные самой современной мебелью и коммунальными удобствами. Мы пытались убедить гостей, что это не образцы, а реальное отражение советской действительности. Только вот ознакомиться с ними на месте у нас не хватает времени – впереди посещение заводов, санаториев, встречи с рабочими, руководством профсоюзов. А две недели пребывания не резиновые, в них, как в прокрустово ложе, не втиснешь всего, что хотелось бы. Поверьте, мол, на слово!
Счастье улыбнулось – я директор по менеджменту этой фирмы. С первых дней убеждаешься: не дезинформировал зрителей с телеэкранов генеральный директор этой совместной компании. О его практических делах свидетельствует центральный павильон, где разместились чудеса американской, немецкой и прочей техники. Хочется их сразу приобрести все оптом. А архитектурные проекты жилых домов, целых поселков, которые компания берется построить в любых уголках страны. Это не псевдореклама. Под контракты подводится реальная база.
Поражают эрудиция и энергия "нового русского". Начитан, цитирует наизусть стихи Есенина, Ахматовой, Блока и даже Омара Хайяма. Кандидат технических наук, бывший проректор какого-то института. Но главное присущий ему размах. Такого размаха людей нечасто можно было встретить в Союзе и среди наших специалистов, работающих за рубежом. Он организовывает бесчисленные международные выставки, два-три раза в месяц мотается на Запад, в Азию, проводит в Москве семинары для деловых людей. Эта категория только зарождается, нашим бизнесменам необходим опыт делового сотрудничества с иностранными партнерами. И не только бизнесменам. На стене небольшого кабинета директора висит его фотография с Ельциным. Будущий президент России сам приезжал к нему, чтобы познакомиться с тем, чем дышит новая форма ведения бизнеса. Он провел там более часа, пытался вникнуть в особенности деловой активности фирмы. Вроде многое понял. Но многое осталось вне поля его внимания. Главное – как работают сотрудники совместного предприятия. У них занята каждая минута. Нет знакомого мне по прежней работе в Москве бесцельного шатания по кабинетам с целью убить время, частого сидения в буфетах за чашкой кофе, бесконечных перекуров на лестничных клетках. Пример нового стиля работы показывает сам глава фирмы. Работает без выходных, спит по три-четыре часа в сутки. В его приемной нескончаемая очередь из иностранцев. Они еще незнакомы с советской действительностью и хлынули к нам в страну в надежде быстро приумножить свой капитал. Они еще не знают, что такое коррупция чиновников, требующих взятки за все; не знают, что здесь необходима криминальная "крыша", если хочешь, чтобы не взорвали твой офис, не изуродовали или вовсе не прикончили тебя; не знают, как нестабильны в России политика и особенно экономика, готовая с треском лопнуть в любой момент.
В такой круговерти я вскоре понял: не ужиться мне без делового опыта в менеджменте. Да и силы не те, что у молодого руководителя фирмы. Как никак шестьдесят с лишним лет. Пришлось самому подать заявление об уходе и переметнуться в коммерческую фирму, несоразмерную по масштабам с прежней. Авось удастся прижиться хоть там!
Уйти в другую фирму не составляло проблемы. Новые коммерческие компании рвались торговать с любыми странами, и прежде всего с наименее освоенными – Сингапуром, Таиландом и островом Тайвань. Мой регион, он годами изъезжен вдоль и поперек. В итоге через считанные дни после ухода в кармане лежит красное удостоверение с фотографией. В нем черным по белому новое амплуа: директор по внешней торговле совместной советско-сингапурской компании "Инко". Далее подпись главы фирмы. Диапазон деятельности довольно широкий: от продажи компьютеров, бытовой техники – до участия в конверсии предприятий оборонной промышленности.
Коммерция не менеджмент и дается сравнительно легче. К работе с людьми, их психологической обработке приучили десятилетия опыта в журналистике. В первый же день на международной выставке в Москве, к собственному удивлению, мне удалось продать целый контейнер кухонных комбайнов французского производства. На банковский счет фирмы поступили миллионы рублей. В начале 90-х – большие деньги. 10 процентов от внушительной прибыли полагались инициатору сделки. Такую сумму в ТАСС не получить и за год. А тут за один день! Беда заключалась в том, что руководство фирмы так никогда ее и не заплатило. Надувательство – это стало понятно позднее – стало нормой в практике "Инко". Быстро осваивалось и другое искусство – умение пробивать получение зарубежных грузов через таможню. Взятка деньгами или товаром – и в твоих руках необходимые документы. Все в порядке, очередную фуру можно вывозить за ворота. У фирмы на эти цели имелся специальный "взяточный фонд". Демократические времена диктовали свои законы и правила бизнеса, усовершенствовав доставшееся в наследство мздоимство коммунистического аппарата.
Хуже получалось с конверсией. Руководство фирмы попыталось попробовать силы в переводе на гражданские рельсы крупного московского предприятия по изготовлению оптики для космических аппаратов. Один из огромных цехов предполагалось переоборудовать на выпуск бытовой техники по немецкой лицензии. Подготовка переговоров была возложена на нового директора по внешней торговле. Ох, как было больно видеть на предприятии возле московской тюрьмы "Матросская тишина" сидящих без дела сотни уникальных специалистов. Те, кто еще недавно гордился своим участием в космических достижениях, теперь понуро слонялись по цехам, курили на лестничных площадках. Невольно на ум приходила популярная фраза, брошенная еще Горбачевым: "процесс пошел". Только какой процесс? Процесс разрушения, распада лучшего, что создано умами ученых.
Для осуществления, как мы называли, "кухонного проекта" требовались крупные средства. У "Инко" их не было, немецкий партнер не спешил раскошелиться. Кто знает, что получится у русских нового поколения, не имеющих опыта в бизнесе? Да к тому же в стране, где нет элементарной стабильности и порядка. Одни "процессы", идущие неизвестно куда. Затея лопнула, так и не получив своего практического развития.
Директор "Инко", закончивший в свое время Академию внешней торговли, не пришел в уныние. Коммерческо-конверсионную деятельность решил подкрепить новой сферой – освоением бизнеса на международном туризме. Что же, идея, заслуживающая внимания. Особенно если взять на прицел "челночный бизнес" в Турцию, Польшу, Китай и Таиланд. Первую группу в Таиланд гендир поручил сформировать и возглавить мне. Нельзя допустить, чтобы первый блин оказался комом, любил повторять новоявленный бизнесмен. У вас есть опыт, обширные контакты в стране – вам и карты в руки.
Вышло все по-иному. Группа уехала во главе с шефом фирмы, не бывавшим никогда в регионе и не знавшим английского языка. Снова надувательство, обман! Видимо, они имели место и во время пребывания в Таиланде. Туристы рассказывали, что руководитель группы требовал с них на месте дополнительные деньги на "внеплановые расходы". Поведение шефа не осталось безнаказанным. Как-то рано утром мы увидели в окно его подъезжающую машину. Он имел обыкновение через две-три минуты появляться в офисе. Сотрудники быстро расселись по местам, имитируя рабочий энтузиазм. Появление гендира задерживалось. С кем-нибудь заговорился случайно во дворе? Вопросы снял охранник соседней фирмы: "Идите, подберите свое начальство!"
Что значит "подберите"? Несколько молодых и крепких ребят поспешили по лестнице вниз. На земле у машины лежал "милый обманщик" с разбитой головой, весь в крови. Через несколько минут его увезли в больницу. К вечеру он вернулся из "склифа" с перевязанной головой и рассказал о происшествии. Стоило ему выйти из машины, как подошел какой-то крепкий мужчина, и задал единственный вопрос: "Вы глава "Инко"?" Услышав подтверждение, он выхватил из своего кармана складную металлическую дубинку, размахнулся и обрушил ее на голову незадачливого визави. Это было все, что осталось в памяти жертвы. Ни детальное описание внешности налетчика, ни другие существенные подробности он так и не смог – или побоялся? – припомнить в милиции. Наблюдавший сцену охранник добавил одно: незнакомец не спеша вышел за ворота, сел в поджидавший автомобиль и растворился в транспортном потоке.
Мы посчитали это простым предупреждением. Убивать нашего шефа явно не хотели. Киллеру поручили лишь проучить жертву. Думалось, что надлежащие выводы из случившегося им будут сделаны. Однако разум почему-то продолжал изменять шефу фирмы – обман клиентов и сотрудников продолжал процветать в стенах офиса на шоссе Энтузиастов. Позднее главу компании наказала сама жизнь: сначала семейными неурядицами, коммерческими неудачами, а потом инсультом.
Для многих из нас стало ясно: пребывание в стенах "Инко" не сулит перспектив, пока не поздно, надо сматывать удочки. Двое ребят, не достигшие еще тридцати и работавшие со мной на шоссе Энтузиастов, предложили возглавить создаваемую ими туристическую фирму. У вас есть жизненный опыт, большие знакомства, у нас – необходимые деньги.
Я успел убедиться, что Магомед и Дамир люди деловые и энергичные. У первого был ряд дополнительных достоинств – честность и верность слову в дружбе и бизнесе. Он всегда был готов прийти на помощь, если кто-то пытался тебя незаслуженно обидеть. Ингуш по национальности, он унаследовал лучшие традиции своего народа. Дамир обладал от природы даром быстро сходиться с людьми, умел понравиться, внушить клиентам доверие с первого взгляда. А это так важно в бизнесе, когда к вам в офис приходит не знающий фирму и потому сомневающийся клиент. Убедить его расстаться со значительной суммой денег задача совсем не из легких.
Правда, к ним примыкал другой инициатор по имени Саша. Еще в "Инко" я испытывал к нему определенное недоверие. Специалист по быстрому, не совсем законному оформлению заграничных паспортов для туристов, он, казалось, был нечист на руку. Слишком часто подводил клиентов, демонстрировал неоправданный снобизм и свое финансовое благополучие. Но рабочим опытом отличался богатым. Без него новой фирме пришлось бы трудно. Ничего, утешали мы сами себя, обломаем! Не обломали. Обманув многих, присвоив их деньги, он впоследствии вынужден был исчезнуть с работы, из дома и из страны, бросив родителей и семью. Говорят, что многие годы спустя видели Сашу на варшавских рынках. С серьгой в ухе, вызывающе, с чисто женскими деталями одетый, он промышлял тем, что навязывал русским туристам пустяковые безделушки.
Бизнес на Пречистенке в центре Москвы шел достаточно успешно. Я представительствовал, вел переговоры с иностранными фирмами. Магомед как вице-президент ведал вопросами охраны, а Дамир – коммерческой стороной деятельности. Каждый день он прятал доходы в сейф, не сообщая нам их истинную величину. Было видно, как Дамир меняется на глазах. В нем пускает корни стремление разбогатеть, и как можно скорее. Но при этом он не утрачивал природного дара – человеческой обаятельности, что так редко встречается среди людей – представителей российского бизнеса.
Первый предупреждающий об опасности звонок прозвучал, как всегда, неожиданно. Мы сидели втроем в моем кабинете, обсуждая деловые вопросы. Вдруг в дверном проеме появились два молодых человека лет двадцати.
– Разрешите, – обратились они к Дамиру, – поговорить с вами срочно в коридоре. Не хотим мешать остальным.
Мне просьба не понравилась. Но Дамир без колебаний вышел с посетителями из кабинета. Спустя несколько минут до нас донеслась какая-то возня.
– Что за шум? Сходи посмотри, что творится там, – попросил я Магомеда.
Он сначала не придал значения происходящему, но потом все же решил проверить причины нарастающей возни.
– Возьми на всякий случай газовый баллон, – предложил я. – Он не подведет – купил в Бангкоке на распродаже имущества американской армии.
– Что вы, Борис Иванович, какую опасность для Дамира могут представить эти сопляки!
Магомед ушел, но шум все усиливался. И вдруг раздался крик Магомеда: "Где мой нож?" Пришлось выйти в коридор с газовым баллоном. Картина представилась весьма неприглядная. На лестничной клетке шло настоящее побоище. Пять молодых людей избивали ногами лежащего вице-президента фирмы – избивали молча и беспощадно. Удивительным было то, что сам избиваемый не кричал и не звал на помощь. Заработал армейский газовый баллон. Американская техника не подвела. Ко мне бросились двое – с явной целью присоединить пожилого спасителя к Дамиру. Но мощная желтая струя заставила их остановиться. Драться стало невозможно. Газ сразу заполнил легкие разгоряченных, запыхавшихся людей. Пятеро бросились к выходу. Когда мы с Магомедом выбежали вслед за ними в Чистый переулок, он был уже практически "чист". Перед нашим носом набирала скорость иномарка без номеров.
В последующие дни мы были во всеоружии, ждали повторения набега. Но "разборка" не повторилась. Повторилось другое – неистребимое желание быстро разбогатеть окончательно пересилило у Дамира соображения здравого смысла. Он ушел из туристической фирмы и занялся торговлей продуктами. Через год Дамира нашли повешенным в служебном кабинете. Говорят, задолжал партнерам по бизнесу пятьдесят тысяч долларов, не сумел вернуть и кто-то помог ему распрощаться с жизнью. Жалко парня, жалко его маленькую дочку, оставшуюся сиротой. Мы с Магомедом были к нему привязаны. Магомед доказал свои чувства на деле – оплатил похороны, поддержал материально родителей безвременно ушедшего из жизни единственного сына. Он сумел также найти достойную замену Дамиру для нашей фирмы. Ей оказалась милая, красивая женщина по имени Наргиз. Она также, как и ее предшественник, искусно управляла финансовыми и рекламными делами нашей компании. В этом ей помогали не только броская восточная внешность, которая сразу же брала в плен почти любого мужчину из зарубежных туристических фирм, но и природный ум, смелость в поисках новых возможностей расширения бизнеса и главное – присущая женственность, не утраченная в жесткой деловой конкуренции.
Туристический бизнес, особенно когда вы отправляетесь за рубеж во главе группы "челноков", в короткий срок открывает глаза на многое, и в первую очередь на социальные болезни нынешней России и сопредельных стран. Прежде всего, кто были они, "челноки", – не сегодня, когда их число значительно поубавилось после финансового обвала 1998 года, а в мое время в начале девяностых прошлого века? Отнюдь не профессионалы торговли. Большинство из них безработные учителя, врачи, инженеры, все, кого заставила вступить на такую тропу суровая жизнь. Да и как прокормить семью на нищенскую заработную плату, даже если ты имеешь работу? Выбора нет: если хочешь выжить, становись тем, кого в старом социалистическом прошлом относили к категории спекулянтов. За это раньше сажали, как моего ташкентского спутника по пути в Нью-Йорк. При Ельцине смекнули, что "спекуляция" не только не противоречит новому "демократическому" строю, но и выгодна ему. Не надо беспокоиться о своевременной выплате заработной платы, о ее регулярном повышении в условиях безудержной инфляции. Это же с неба свалившееся для государства везение – почти половина населения страны кормит сама себя! Что касается туристических фирм, то челночный бизнес для них также был манной небесной – приток "туристов" в Польшу, Китай, Турцию, Таиланд и даже в ряд западноевропейских стран практически не иссякал. Но проблем, конечно, хватало.
Американским и прочим западным фирмам вряд ли понять такие проблемы, да у них и нет подобной формы "туризма". Скажем, туристская группа набрана, стоимость поездки оплачена. Но это не значит, что группа выедет в назначенный срок. У ряда ее членов нет зарубежных паспортов. Наша задача обеспечить их необходимыми документами, естественно, не бесплатно. Нормальная процедура оформления паспорта занимает месяц и больше. Группа не в состоянии столько ждать выезда. Действуем через свои каналы. Взятка сотрудникам ОВИР или коммерческих фирм, связанных с МИДом, – и паспорта сделаны максимум через неделю. Так, по крайней мере, было в начале 90-х.
Следующий этап – авиа- или железнодорожные билеты. Купить их обычным путем практически невозможно. В кассе или агентстве у фирмы должен быть "свой человек". Снова взятка – и билеты в кармане. Конечный пункт путешествия – Стамбул. Но мы не летим, а едем поездом через Румынию и Болгарию. Далее бессонная ночь автобусом в Турцию через границу. Утомительно, трудно, но "челноки" – люди в большинстве молодые. А главное так намного дешевле. На Киевском вокзале в Москве группа рассредоточивается по своим купе. На столиках у окон немедленно появляются водочные бутылки. Как не выпить за знакомство и за коммерческий успех! К вечеру многие уже на бровях. Но не руководитель. Для него это сложная задача остаться на ногах. С одной стороны, надо заглянуть в каждое купе, проверить все ли в порядке, договориться с туристами о выборе старосты группы, выпить стопку-другую нельзя обижать своих спутников-клиентов. С другой стороны, надо не перебрать – впереди до глубокой ночи еще много разной работы.
Утро следующего дня многие встречают за "лечебным" бокалом. Как иначе прогнать головную боль тем, кто вчера злоупотребил? Постепенно алкогольный загул сменяют заботы – приближается молдавско-румынская граница. Главная проблема: удастся ли договориться с таможенниками и провезти деньги? По правилам туристу полагалось иметь при себе не более пятисот долларов. На эту сумму не купишь в нужном количестве товар. Денег поэтому у каждого значительно больше, как правило несколько тысяч. Таможенникам это прекрасно известно. Изъять валюту в пользу государства для них не представляет труда. Но от этого не получишь пользы. А у тебя нищенская заработная плата и большая семья. Отсюда вытекает нелегкая задача: порядок соблюсти и капитал приобрести. Иногда для отчетности таможенники проявляют "бдительность", отбирая у туристов денежные "излишки". Начинающие челноки вынуждены возвращаться домой, не солоно хлебавши. Опытные – у них в Стамбуле налаженные контакты – едут дальше. Им поверят в долг.
Чтобы не было проколов, на пограничной станции руководитель и староста группы отправляются на переговоры. Время есть, поезд стоит несколько часов. Состав меняет колеса, предстоит переход с широкой на узкую колею. Миссия представителя фирмы – продемонстрировать дипломатическое искусство, внушить доверие таможенникам, дескать, все останется между нами, и вручить им нужную сумму дани. Староста выполняет контрольные функции: следит, чтобы руководитель не завысил в разговоре с туристами переданную сумму и не присвоил разницу.
На румынской и болгарской стороне таможенный досмотр мягче. Там отделываемся блоками сигарет. Можно не давать и их. Но что не сделаешь ради былой "братской дружбы". В маленьком уютном болгарском городке Русе нас ждет комфортабельный автобус. До заката несколько часов, по пути любуемся горным пейзажем и чудесными домиками городов и сел, пока все не тонет в ночной темноте. Турецкая граница встречает нас морем неона, западным великолепием магазинных витрин, в которых выставлены беспошлинные товары.
На рассвете за окнами автобуса всплывают мечети Стамбула. Короткая остановка в гостинице, простенький завтрак – чашка кофе, кусочки масла и мармелада. Чтобы создать ощущение сытости, налегаем на вкусный турецкий хлеб, благо он на столах в избытке. Девять часов утра – и туристов сдуло как будто ветром. Дорога каждая минута. Необходимо закупить товар, перевезти его в гостиницу, договориться о хранении огромного багажа. Да мало ли чем предстоит заняться в три дня, отпущенные программой! Тут уж не до знакомства с достопримечательностями, сохранившимися со времен древней Византии, или современным городом-гигантом с его знаменитыми мечетями, серебристой лентой Босфора, утопающими в зелени особняками и известным на весь Восток гигантским рынком.
В день отъезда новые хлопоты: водитель автобуса клянется, что его машина не приспособлена для перевозки такого количества багажа. Он, похоже, прав – багажа горы. Как же быть? Нанимать второй автобус за счет туристов? Это очень дорого, да и деньги израсходованы почти все. Выход один скинуться и заплатить водителю, с тем чтобы он проигнорировал инструкцию. На границе новые сложности. Турецкие таможенники настроены свирепо: или деньги, или выгружайте сами весь свой багаж. Положен самый строгий досмотр.
Ничего не остается, как убедить челноков собрать требуемую сумму. Иначе часы возни с грузом, конфискация части товара, неминуемое опоздание на поезд, незапланированная остановка минимум на ночь в Болгарии и необходимость доставать новые билеты на проходящий экспресс София – Москва, что сделать весьма непросто. Этим сложности трудной доли челноков и сопровождающих сотрудников турфирмы отнюдь не ограничиваются. В Русе поезд стоит всего десять минут. Как за это время успеть погрузить горы товара? Опытные челноки разрабатывают тщательно продуманную операцию, расставляют и инструктируют людей, распределяют между ними обязанности по погрузке. Стоит экспрессу застыть у платформы, как начинается столпотворение. Тюки летят в двери и окна вагона, там их подхватывают крепкие парни и перебрасывают в купе. За две минуты до отправления операция закончена. Можно ехать, но как? Все проходы и полки в купе забиты. Спать придется на багаже.
И все же из груди вырывается вздох облегчения – основная задача турфирмы выполнена. Таможня больше не грозит неприятностями. Досмотр товара на этом этапе перестал для нее быть доходной статьей. Впрочем, существует еще опасность – рэкетиры на Украине. Они порой совершают налеты на проходящие в Москву поезда. Но челноки не так уж беззащитны. Здоровые парни, с ними можно справиться, лишь применив оружие. Но не все рэкетиры прибегают к нему – в этом случае тебя ждет серьезная уголовная статья. За вооруженный грабеж расплачиваются длительными сроками тюремного заключения.
На обратном пути наступает "расслабон". Челноки активно поднимают бокалы. Основные проблемы канули в прошлое. Остается одно – доехать и сбыть купленный товар. Для большинства это нехитрая задача, у них постоянные и отлаженные каналы сбыта. За товаром к ним приезжают скупщики из других городов. Для меньшинства эта задача сложнее. Надо стоять ежедневно в любую погоду с шести утра и до вечера на рынке, платить за место, "отстегивать" рэкетирам. Но это все через несколько дней. А пока можно без лишних хлопот оглянуться вокруг и даже неформально побеседовать с представителем фирмы. К нему уже пригляделись, поняли, что он человек, далекий от карающих органов.
– Борис Иванович, не хотите сменить работу? – огорошил меня однажды ехавший в моем купе человек. – В вашем возрасте эта профессия обременительна. На мой взгляд, с вашим знанием иностранных языков, связями среди иностранных бизнесменов в Москве вы заслуживаете лучшей участи, чем мотаться по странам и поездам с нашей лихой братвой. Переходите ко мне!
– Ну и что предстоит делать?
– Ничего сложного. Возглавите одну из моих группировок рэкета.
Отказываться, тем более возмущаться нельзя. Тебе оказали "доверие"! Надо найти приемлемый выход.
– Спасибо, боюсь, не справлюсь – нет опыта, да и возраст уже не тот.
– Пустяки, мы дадим вам с десяток "быков". Здоровые и отчаянные ребята. Обломают кого угодно. Или переймете мой опыт – перед тем как начать разговор с бизнесменом в его кабинете, достаю свою "пушку" и стреляю пару раз в пол. После этого беседа проходит на удивление гладко.
– Дайте время подумать, – беру я тайм-аут.
С тех пор нам так и не удалось встретиться. Я не спешил позвонить по оставленному телефону. Рэкет, мафия – не мое амплуа.
В другой раз внимание привлек красивый атлетически сложенный "турист". Держится с достоинством, не прочь выпить за компанию, на лице постоянно доброжелательная улыбка. В Стамбуле он внезапно исчез из моего поля зрения. Я встревожился: не случилось ли с ним чего? Сосед по номеру успокоил: жив, здоров, проводит время в дорогих кабаках и ресторанах. Не один, всякий раз с новой женщиной.
Что же, дай бог удачи. Нынче нет прежнего "кодекса морали", когда лирическое приключение за рубежом могло обойтись кучей неприятностей. Самым мягким наказанием из них был на долгие годы запрет выезжать за кордон.
Как-то получилось, что, стоя у окна в поезде на обратном пути, мы с ним разговорились о моей прожитой жизни за рубежом и здесь, после возвращения в Россию. Я посетовал на руководителей фирм, что не заплатили когда-то мне довольно крупные суммы. И вдруг вопрос:
– Борис Иванович, вы хотите их наказать? Дайте мне фамилии и номера телефонов. Остальное возьму на себя.
До меня дошло: собеседник – профессиональный киллер. В Турции поистратился. Ищет новую работу.
– Запишите мой телефон. И без стеснения звоните. Техника такова: набрав номер, дождитесь трех гудков и положите трубку. После этого тут же позвоните снова. Я отвечу.
Я поблагодарил симпатичного атлета и пообещал в случае необходимости обратиться к нему за помощью. Первый живой киллер в моей жизни! Сработала старая журналистская привычка – что, если попытаться задать ему пару нейтральных вопросов?
– Можно вас спросить, легко ли убирать "заказанных" людей?
Изучающий взгляд в мою сторону – любопытство или что-то еще? Потом откровенный ответ:
– Первых двух-трех сравнительно трудно. Поначалу мучает совесть, ночью видишь во сне окровавленные трупы. Потом быстро привыкаешь. Это становится обычной работой. К тому же жертвы, как правило, незнакомые люди. С ними ничего не связывает. Это как в тире. Человек для тебя – рисованная мишень.
Сегодня, когда газеты полны сообщений о заказных убийствах, мне часто вспоминается этот симпатичный гуляка. Где он теперь – все еще нажимает на спусковой крючок или мотает срок за решеткой? А может быть, живет за границей, получив за отлично проведенную операцию солидную сумму денег?
Ни тогда, ни потом мне не довелось воспользоваться его предложением. Доживаю свой век по библейской заповеди "не убий"! Встреча с киллером помогла "завязать" с бизнесом и туризмом. Слишком рискованное это дело в современной России, где в любой момент можно отправиться на тот свет. В лучшем случае об этом появится пара-другая газетных строк или скупо расскажут в "Криминале" на телевизионном экране. И везде будет фигурировать фраза "киллера задержать не удалось". Эта фраза знакома мне не только из уголовной газетной хроники. К сожалению, ее не раз приходилось слышать от убитых горем матерей и жен сразу же после преступления, потом на похоронах, на поминках и многие годы спустя.
Об этом говорила мне подруга моей жены Наташа Передняя – молодая красивая женщина, оставшаяся вдовой с двумя маленькими детьми. Мы вместе жили и работали в Индии. Ее муж Миша был бизнесменом от бога и преуспевал в торговле советской электроникой. Непростое это дело – продать такую технику, когда индийские партнеры могут купить американскую, японскую, немецкую по аналогичной цене и, главное, лучшего качества. Мише были свойственны также завидные, чисто человеческие черты: прекрасный семьянин, добр, отзывчив. Мы дружили с ним и его женой. Потом жизнь разбросала нас по разным странам и городам. И вдруг, уже в ельцинские времена, звонок от Наташи: если сможете, приезжайте, Мишу убили.
Убили? Как? Миша собрался на работу и вышел на лестничную клетку из своей квартиры в центре Москвы. Наташа в тот момент отвечала на телефонный звонок и не видела, что произошло. Она поняла, что случилось огромное горе, когда, истекая кровью, Миша вернулся в прихожую и упал замертво возле порога. С тех пор прошло много лет, но киллер так и не найден. Да его и перестали искать. Слишком много "свежих" убийств!
Киллер не найден – об этом же говорила и продолжает порой говорить, отвечая на мой вопрос, Стелла Владимировна Постникова, женщина незаурядная в человеческом и дружеском смысле. Есть у нее и другое редкостное достоинство – умение проявить стойкость и выдержку на людях. Сердце разрывается от горя, но в глазах ни одной слезинки. Поплакать, вернее порыдать, об убитом в расцвете лет сыне она уходила в лес, чтобы никто не видел. В лес, где она могла остаться наедине с собой и любимым сыном, поговорить с ним, поделиться горем, прижаться по-матерински к его груди, как будто он не умер, а продолжает жить. Далеко не каждому мужчине удается так сдерживаться на людях в трагические дни. Ее сына – тоже Мишу, руководителя одной из крупнейших в нашей стране компьютерных фирм, талантливого бизнесмена и, что, пожалуй, не менее важно на фоне других известных мне сыновних примеров, редкостного по заботе о родителях, – убили утром на улице в Москве. Разыскать преступника не удалось ни по горячим следам, ни сегодня, когда прошло много месяцев.
Да и как схватить такого киллера? Он продумал тщательно все детали убийства и последующего "ухода". Продумал не один – с сообщниками. Кто-то показал, где живет жертва, кто-то рассказал, где человек работает, когда выходит из дому, каким маршрутом едет на работу, где любит бывать, кто-то посоветовал, как лучше всего скрыться после убийства, где следует лечь на дно.
И все-таки допустим, что киллера подвел случай, о котором еще Анатоль Франс сказал: "Случай – псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться собственным именем". Преступника задержали. Но это отнюдь не значит, что вслед за его арестом последуют другие. Киллер практически никогда не нарушит обет молчания. Задержанный прекрасно понимает, что пока он фигурирует один и молчит, его будут судить как одиночку. Если же признаешься, что действовал по заказу и назовешь имена заказчиков, твое дело получит новое юридическое определение – "убийство по найму". И соответственно из дела об "обыкновенном убийстве" превратится в дело об "убийстве, совершенном при отягчающих обстоятельствах". Мера наказания за него значительно выше: вместо обычных восьми – десяти лет – двадцать лет лишения свободы, пожизненное заключение, а то и смертная казнь. У нас на нее пока только мораторий.
Киллер также хорошо осведомлен, что те, кто "заказал", приложат все силы к тому, чтобы следствие тянулось годами и, в конце концов, уголовное дело отнесли бы к категории нераскрытых. Если мафия заинтересована, у нее для такого финала есть все возможности: огромные деньги, "свои люди" в правоохранительных органах, правительственном аппарате, парламентских кругах. Разве не об этом говорят не раскрытые годами сотни, тысячи заказных убийств, генеральные прокуроры страны, моющиеся в банях с уголовниками и проститутками, министры, продающие секретную информацию уголовному миру? Наконец, сами правительства Черномырдина Кириенко и президент страны Ельцин, позволившие банкирам с помощью дефолта обокрасть миллионы граждан, лишив их сбережений на черный день, а нас, стариков, – на похороны? Ну а уж куда позорнее факт: на некоторых власть предержащих российских лиц уголовные дела открывает отнюдь не российская, а зарубежная прокуратура! Впрочем, наши правоохранительные органы можно понять. Попробуй завести дело и начать следствие! Тут же начинаются звонки по "кремлевке": дескать, образумься, если хочешь жить и работать! Слишком широко шагаешь – смотри, штаны порвешь! А в какой по-настоящему демократической стране вводится законодательная гарантия неприкосновенности не только бывшему президенту, но и членам его семьи независимо от характера совершенных преступлений? Проще говоря, им теперь у нас разрешается все: воровать, отмывать деньги за рубежом, нарушать любые законы. Их у нас не сочтут преступниками – они члены высокой семьи!
Киллеру также отлично известно, что он живет в стране, где хорошо подготовленное убийство – самый выгодный бизнес после торговли нефтью. И сколько бы ни старались "белые вороны" – нормальные, честные следователи и судьи – исправить дело, им это не под силу. Просто потому, что государственный заказ на жесткую борьбу с организованной преступностью существует лишь на бумаге. А в действительности стать в России, да еще при Ельцине, по-настоящему богатым и к тому же легализировать свое богатство невозможно без поддержки на самом верху. И в расследовании громкого дела можно ненароком нарваться на имя члена правительства или особы, приближенной к...
Мой знакомый киллер, с которым вместе путешествовали в Стамбул, на этом фоне всего лишь невинная овечка! Сегодня тесная связь мафии с нынешними "демократами" ни для кого не является секретом. Люди с судимостями, находящиеся под следствием и даже в тюрьме, избираются в члены парламента, мэры городов, являются помощниками депутатов Думы, занимают высокие должности при губернаторах областей и краев. А что закон? Закон как цепной пес при тех же власть имущих. Захотят, – прикрываясь буквой, отдадут тебя ему на растерзание, нет – загонят пса в конуру, и закон сыграет роль ласковой собачки.
Много ли спокойнее пенсионная жизнь на даче вдалеке от "крутого" коммерческого и туристического бизнеса? Надо признаться, минусов хватает и тут. Грабят людей в лесу, вламываются в их дома, избивают неизвестно за что случайных прохожих. Спасибо зятю, он подарил мне два охотничьих ружья. Заряженные, они всегда в моей спальне. Буду стрелять на поражение.
И все же загородная жизнь на пенсии имеет свои неоспоримые преимущества. Ты избавлен от городской суеты, ежедневных рабочих забот, появилось время заглянуть в прожитые годы, поразмыслить над настоящим и мысленно унестись далеко в наступивший век. Под какое знамя встанет наш многонациональный народ в XXI столетии? В этой связи часто вспоминается фраза, брошенная все тем же Лукьяновым, участником ГКЧП. Когда выходил из тюрьмы, он, бывший соратник Горбачева, а затем Янаева и Крючкова, заявил поджидавшим его на улице журналистам: "Мы за социализм!"
За какой ты социализм, Толя? Сталинский, с его миллионами безвинно расстрелянных людей, всеобщим доносительством, разрушенными храмами, лживой пропагандой, когда полунищему народу внушали, что скоро он счастливо заживет при коммунизме? Хрущевский, с его кукурузой на севере и ракетно-ядерным авантюризмом во внешней политике? Или, пропуская брежневские годы застоя, за горбачевский с "человеческим лицом" – с его развалом социалистического лагеря, Советского Союза, еще недавно второй великой державы, предательством зарубежных друзей, полной преступной неграмотностью в проведении реформ в политике и экономике? Или, может, ты за построение того социализма, который был целью социал-демократов России и с успехом претворяется в жизнь в ряде западноевропейских стран? Так скажи об этом хотя бы сейчас, скажи прямо, не маскируясь. Такое признание принесет бывшей нашей партии успех на выборах. Не сейчас, а в будущем, когда вымрем мы, динозавры-коммунисты. Вроде бы недоумок недоумком твой бывший соратник и друг Горбачев, а сообразил, создал и возглавил в нынешней России партию социал-демократов. Не беда, что за ней идут пока единицы. Все в будущем. Тем более что сегодняшним демократам нечего предложить народу ни четкой и заманчивой политической платформы, ни перспективной экономической программы, ни хотя бы просто уверенности в завтрашнем дне. Демократы – понятие отмирающее, вернее, преходящее. Я не удивлюсь, что со временем оно превратится в социал-демократию с некоторыми поправками. Россия не западная, а полуевропейская и в тоже время полуазиатская страна. От этого никуда не деться.
При всем моем былом уважении к Лукьянову, что он и его товарищи по коммунистической партии могут предложить сегодня нашему народу вместо умирающего ельцинского "демократического" режима? Возврат к старому? Чтобы вновь построить далеко не идеальное былое, потребуются годы жизни народа в мучениях и нищете. Да и зачем напрасно пытаться вернуться к старому известно, что в одну и ту же реку не войти дважды. Республики не загнать опять в единую упряжку. Это недостижимо по многим национальным, политическим и экономическим причинам. Не позволят сделать это дорвавшиеся до власти руководители теперь "самостийных" государств, у которых отпала необходимость оглядываться на Кремль. Они смотрят на Запад. А по ночам спят и видят огромные личные валютные счета не в сбербанке, а в зарубежных швейцарских или, лучше, оффшорных, банках; снятся им не знакомые кабинеты Кремля, а аудиенции, пышные приемы в Белом доме за океаном, во дворцах Парижа и Лондона. И, конечно, телерепортажи о них и фотографии крупным планом в мировой прессе. Всякий раз, думая о прошлом, чаще всего вспоминаю не сталинские репрессии, не то, как мне чуть не сломал жизнь всесильный КГБ, а те глупые порядки, что были неотъемлемой частью того времени. Роясь в моем архиве, я недавно натолкнулся на одну любопытную бумагу характеристику на Чехонина Бориса Ивановича, политического обозревателя ТАСС, подписанную тройкой: моим главным редактором, секретарем парткома и председателем профбюро. В ней подробно говорится о моих заслугах, правительственных и прочих наградах, о книгах и сценариях, написанных мной. Для чего бы вы думали составили эту характеристику авторитетные в ТАСС люди? Причина обозначена в конце бумаги. "Характеристика, – говорится в последней фразе, – дана для включения в список профкома ТАСС для приобретения автомашины "Волга" марки ГАЗ-24". Ну ладно машина! А вот уже совсем анекдотичный пример промтоварного "изобилия", которого мы достигли при последнем коммунистическом вожде Горбачеве. У редактора моих бывших книг Тани Климовой до сих пор хранится неотоваренный талон, который ей вручили на работе для покупки в закрытом порядке мужского ширпотреба. На нем черным по белому написано: "Мужские трусики" – и красуется печать: "Политиздат при ЦК КПСС". Ничего не скажешь, при Горбачеве мы окончательно построили общество "изобилия" – коммунизм! Неужели кому-то захочется пойти за нынешними коммунистами и возвратиться в те времена?
Пусть не обвинят меня в бездумном критиканстве и клевете на прошлое, в котором жил и помогал его строить. Нет, были и великие победы. Разве можно перечеркнуть бесплатные образование, медицинское обслуживание, жилье? Разве можно перечеркнуть подвиги народа в труде, достижения в области литературы, музыки, искусства? Как перечеркнешь Шолохова, Шостаковича, Хачатуряна, Блантера, Курчатова, Сахарова, Семенова, Королева – тысячи других известных и менее известных сынов своего народа? Было бы безумством перечеркивать великий подвиг народа и миллионов солдат и офицеров, погибших за Родину в годы войны, но отстоявших свое отечество. В этой связи мне вспоминается разговор в бангкокском корпункте ТАСС с приехавшим из Москвы известным поэтом Евгением Долматовским.
– Я не жалею о прошлом и не стану плевать в него, – признался он. – Это была наша жизнь, и мы служили не отдельным руководителям государства, а своему народу. Современному поколению это еще предстоит понять.
И все же в прошлое возвращаться бессмысленно. Это противоречит даже марксистскому учению о поступательном развитии общества. Надо идти вперед от нашего былого утопического социализма с его язвами, от ельцинской демократии – к новому социальному порядку. Каким он должен быть? Мне представляется, западного типа, но с существенными поправками на нашу действительность. Слепое копирование просто исключено. Россия, скажем, в отличие от европейских государств многонациональная страна. Как спаять в единое целое национальные культуры народов, их традиции, вековые обычаи? Как уподобить образ жизни обитателя севера – эвенка и юга – ингуша? Или русского и калмыка? С помощью принуждения, геноцида, как пытались при Сталине? Известно, что и тогда не удалось искоренить национальную рознь, не удалось создать подлинную, а не мифическую дружбу народов, основанную на искреннем уважении к друг другу. При строительстве нового государства необходимо учитывать и другое – отсутствие демократического опыта западного образца. Россия освободилась от феодального рабства лишь в 1861-м.
Политическое устройство мне все же видится социал-демократическим, как в скандинавских странах, где есть место всему: и передовой экономике, и закону, и социальной защите простых людей. Кстати, именно этот путь представлялся единственно правильным многим российским революционерам, замученным в сталинских лагерях.
И еще один вопрос: кто может повести нынешнюю Россию по этой дороге в будущее? Новый президент Владимир Владимирович Путин? Стране нынче требуются молодые лидеры с четкой политической, экономической и социальной программой, отвечающей на деле интересам народа, которой у него пока нет. Быть может, подобным лидером и впрямь станет со временем нынешний президент Путин? Во всяком случае, он старается навести порядок в политике и экономике, начать не на словах, а на деле борьбу с коррупцией. Как будто бы отчетливо понимает, что в политику нельзя играть, хотя проиграть в ней можно. Как проиграли Горбачев и Ельцин. В политику надо верить, – верить неистово, ставя выше всего не украденные миллионы долларов, не собственное процветание за счет ограбления народа, а процветание собственной страны, возврат ее величия, окончательно похороненного Ельциным. Тогда, может быть, что-то удастся изменить.
Но пока... Пока еще президент совершает ошибки. Былое ельцинское окружение, его влияние сохранены. Часть общества, пресса резко критикуют Путина и за другие первые шаги. Правда, первый год его правления был непомерно трудным, часто по независящим от Путина причинам – гибель флагмана атомного флота подводной лодки "Курск", десятки тысяч людей, брошенных в объятия холода в Сибири и на Дальнем Востоке из-за головотяпства местных властей, пожары на Пушкинской площади и телевизионной башне в Москве, продолжение бойни в Чечне, где ежедневно умирают десятки, сотни солдат и гражданских лиц, несмотря на обещание президента "замочить" террористов, задержавшиеся роды четкой экономической программы развития страны, расплывчатость во внешней политике. Всех бед и ошибок не перечислить. Но особого накала, штормовой волной стала сила критики в адрес Путина в дни национальной трагедии, связанной с "Курском". Печать отмечала, что в эти дни, не прервав свой отпуск и продолжая купаться в теплых волнах Черного моря, президент оказался за бортом здравого смысла.
"Лишь спустя несколько дней, весь такой летний и загорелый, президент решил объясниться, – писал известный журналист. – Дескать, первое желание, которое появилось у него, у Путина, когда он узнал о катастрофе, – полететь туда, к Баренцеву морю. Однако сдержался. Потому как чиновники, даже такие высокие, как президент, там лишние. Зря, между прочим, – продолжала газета. Не нужно сдерживать порывы, идущие от души... Там нужен был президент, который разделил бы надежду и горе с родственниками членов экипажа. Такого президента у нас нет".
Другой в свое время известный журналист, с которым довелось проработать в "Известиях" десять лет, опубликовал в одной из наших газет статью, присланную из Америки, где он сегодня живет и читает лекции. Характерен ее заголовок: "Курскгейт Путина. Какая в державе российской гниль! И сколько лжи!"
"Не знаю, как в других странах, – говорилось в статье, – но в Соединенных Штатах президенты в подобных случаях немедленно возвращаются в Белый дом. Капитан обязан быть на мостике, хозяин – в лавке. Не потому, что сердце обливается кровью, а потому, что так положено".
Путин все же поехал на север. Но это случилось позже, когда острота события сгладилась.
Далеко не все сегодня ругают Путина. Когда пишутся эти строки, большинство пока еще не утеряли веры в него. Ошибки списываются на неопытность, на ельцинское окружение, пока еще держащее молодого президента за горло. Хор защитников Путина велик и многоголосен: от солистов хора бывшего главного диссидента и опального писателя Александра Солженицына – и до генерала армии в отставке, гонителя диссидентов по линии КГБ Филиппа Бобкова. Немало в нем журналистов телевидения, радио и газет. И даже известных в нашей стране сатириков, которых не обвинишь в конъюнктурном лизоблюдстве. Взять хотя бы того же Михаила Задорнова.
"Признаки хороших перемен, по-моему, уже есть, – писал он в "Аргументах и фактах". – И губернаторов приструнили, и зарплаты стали выплачивать. Олигархи сбегают и уже не так любят свою родину, как при Ельцине. Все жулики, воры, присосавшиеся к бюджетному пирогу, подкармливаемые из одноразовой посуды Западом журналисты, эмигранты, которые строят из себя наших учителей, банкиры, финансисты, бизнесмены, прочие бывшие в законе – в один голос пугают нас, что теперь будет еще хуже. Это, значит, становится лучше".
Популярный в народе, и к тому же мыслящий, сатирик прав. Действительно, признаки перемен к лучшему при Путине налицо. Но пока только лишь признаки. Превратятся ли они в реальные перемены – это большой вопрос. Известно, что уже один признак глобальных перемен, которого окрестили "призраком коммунизма", бродил по Европе и нашей стране около века. Известно также, что из этого получилось. Не повторится ли история, уже не как трагедия, а как фарс? Нелегко, очень нелегко будет Путину преодолеть горбачевско-ельцинское наследие. Страна утеряла объединяющую "национальную идею", задыхается в обстановке вышедшего из подполья сепаратизма, народ разуверился в своем руководстве, погрязшем в воровстве, коррупции, банных скандалах, в потворстве преступникам. Наконец, за последние пятнадцать лет ушедшего века практически рухнуло здание замечательной культуры, науки, воздвигнутое в советские годы. И более того, что несет огромную опасность для будущего страны, народ начинает терять веру в рынок, демократию западного образца. В его представлении они не несут обещанной "лучшей жизни". На его памяти обогатилась лишь кучка: березовские, гусинские, авены, чубайсы, дьяченки и прочие черномырдины. Народ же по-прежнему нищ. Кто может поручиться, что ему не захочется повернуть назад и поддержать на выборах КПРФ – коммунистическую партию престарелых?
Будем, однако, оптимистами. Помечтать можно и когда тебе стукнуло за семьдесят, когда все в жизни практически позади. Хочется верить, что Путин и последующие за ним президенты оправдают предсказание астрологов – Россия вновь обретет былое величие в эпоху Водолея, в XXI веке. Пусть наши внуки и правнуки не совершат ошибок людей теперь уже прошлого столетия. Пусть восторжествуют, хотя бы в эпоху Водолея, данные нашему народу от Бога таланты и разум!