ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Тот, кто проработал все главы этой книги,
возможно, вздохнет: «...И нужно думать обо всем этом? Да я за деревьями не вижу
леса!»
Конечно, все продумать невозможно.
На практике многое можно упростить; опытные ораторы некоторые вопросы решают
иначе, чем рекомендуется здесь. Каждый должен обрести свой индивидуальный опыт
и не полагаться на опыт других.
Начинающий оратор спросит: «Что применить
мне сегодня или завтра в моих “риторических буднях”?» Упражнения, продуманные
упражнения; после каждого ораторского выступления продуманный отчет самому
себе: это простое основное правило, которое ведет к прогрессу в обучении.
Польский пианист Падеревский однажды
выразился так: «Если я не упражняюсь один день, это замечаю я, если не
упражняюсь в течение двух дней, это замечают мои критики, если я
пропускаю три дня, это замечает публика». Может быть, это преувеличение.
Но то, что хочет этим сказать Падеревский, справедливо и для оратора:
постоянное упражнение – секрет успеха.
Цель любого оратора – создание на основе общих риторических
правил совершенно индивидуального, особенного стиля речи.
Для этого есть много путей. В этой книге я
хотел бы лишь указать общее направление и стать вашим проводником.
Она никоим образом не позволяет охватить все существенное, тем более «в сочиненных правилах». Бельгийский политик Поль Анри Спаак однажды написал: «Я слышал ораторов которые говорили намного лучше, чем я, предложения которых были построены лучше, чем мои, которые выражались легче, непринужденнее, но которые все же никогда не ценились как выдающиеся ораторы. У них отсутствовало самое существенное: тот необъяснимый дар излучения, который создает атмосферу».
Постоянное сознание, что употребленное слово может стать злоупотреблением, что оно служит добру и злу, может противодействовать сотворению кумиров. Альбрехт Гоэс предлагает поразмыслить над тем что: «За слово приходится страдать, за дьявольское искажение слова. Приходится изведать, как люди в слове не понимают себя, делают себе больно, способны сбить себя с толку. Еще хуже: как они не понимают друг друга в лучших воззрениях, как они от слова к слову все более отдаляются, как они, в конце концов, больше не способны видеть себя и как из слов, будто колючие заросли перед замком спящей красавицы, вырастает зло: стены, тюрьмы, казематы. Именно переговоры могут напомнить и то и дело напоминают нам о древней беде человеческих сообществ о вавилонской путанице языков».
Тот, кто пытается употреблять речь как можно более правдиво и с пользой для людей, обдумает эти границы использования слова.
В своей прощальной речи в качестве
премьер-министра Хайнц Кюн следующим образом описал свою «риторическую позицию»
в зачастую нервозных буднях демократических дискуссий: «Я в эти двенадцать лет
моей службы ни о ком не думал враждебно –
ни о ком среди моих друзей, ни о ком среди моих оппонентов. Меня все же
угнетало бы, если бы некое убеждение было подавлено только оттого, что оно не
нравится моим друзьям, и я чувствовал бы себя жалким, отказавшись от спора с
противником, который мне кажется необходимым ради истины. Но из жизненного
опыта я часто вижу и хочу это повторить: в действительности истина
состоит из многих частичных истин, которые нужно воспринять от всех участников
спора, а не искать только у себя самого. Высказывание Паскаля о том, что истина
лежит только по эту сторону Пиренеев, а ложь – по другую, в жизни нигде не оправдывается. Только это не
означает, что в споре не нужна бойцовская стойкость. Жизнь – это крепкий орешек, который не расколешь,
положив между подушками. Демократия живет конфликтами».