Воронов В. Служба. РАЗДЕЛ III

Трагическая гибель журналиста Дмитрия Холодова вызвала настоящую бурю. Практически с первого дня говорят и пишут о причастности к теракту спецслужб. Первым вслух эту мысль озвучил редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев, уже 17 октября (1994 г.) чохом обвинив в убийстве высшее руководство Министерства обороны, экс-командующего Западной группы войск Бурлакова и Федеральную службу контрразведки (ФСК). Правда, на следующий день Павел Гусев уже реконструирует свою версию – из нее исчезает всякое упоминание о ФСК как виновнице смерти Холодова. Зато на горизонте появляется военная разведка – Главное разведывательное управление (ГРУ) Генштаба Вооруженных сил России. Пока акцент делается на том, что за несколько дней до гибели Холодов побывал в одной военной части и обнаружил, что там «проходят суперподготовку профессиональные убийцы, засылаемые мафиозными структурами». На короткое время возникает и версия о том, что Холодов во время пребывания в Северной Осетии узнал о лагере, «в котором сотрудники ФСК готовят боевиков для чеченской оппозиции». Впоследствии ее благополучно забывают. Даже упоминаний о ФСК вы уже практически не встретите.

И на первый план в качестве потенциальных виновников смерти Холодова выходят армейские спецназовцы и ГРУ. Огонь в прессе постепенно фокусируется именно на военных разведчиках. В том, что диверсия дело рук профессионалов – сотрудников спецслужб – сомнений почти не остается. Вывод делается на основе анализа технических деталей взрывного устройства.

17 октября, выступая по телевидению, один из руководителей Центра общественных связей ФСК г-н Томаровский поведал: взрывчатка была помещена в атташе-кейс, взрыватель механический, тротиловый эквивалент – 200 граммов. Завидная оперативность экспертизы: дым еще не развеялся, а они уже все знают. Интересно и то, что спецгруппа ФСК была на месте взрыва уже через 10 минут после него – так сообщают! Причем, цитирую «Московские новости», «только в этой организации есть уникальные специалисты, способные по результатам взрыва установить не только тип взрывчатки, но и место, время ее производства, принадлежность к спецподразделениям».

К следующему(!) дню о бомбе становится известно почти все: изготовлена специалистами, несомненно, профессионалами в этом деле; взрывчатка – применяемая международными террористами и спецслужбами, даже пластмассовый кейс выбран для усиления эффекта взрыва. А ведь в первых сообщениях говорилось чуть ли не о любительском характере и самодельности взрывного устройства.

Уже с 21 октября решительно все газеты открыто приписывают изготовление бомбы армейским спецназовцам или сотрудникам ГРУ. Газета «Сегодня»: «Нити теракта ведут к министерству обороны». «Коммерсанть-Daily»: «...Некая армейская спецслужба... ФСК вряд ли причастна к взрыву... Использованная для теракта бомба считается стандартной и собирается из простого диверсионного набора». Газета «Завтра», чуть ли не разглашая государственную тайну, спешит поведать: «грубость» диверсии свидетельствует о том, что выполняли ее «люди», далекие от структур ФСК, а детали взрывного устройства, его конструкция практически аналогичны «минам-сюрпризам», изучаемым и состоящим на вооружении в частях «спецназа армии и ГРУ». «Новая ежедневная газета»: «Убийство устроили спецназовцы, выведенные из ЗГВ. Никто из наших военных не вложил бы взрывчатку в дорогой кейс. Это абсолютно «европейский» метод, которому обучали спецназы ЗГВ. А, кроме того, установить не общепринятый, а сложный, но надежный механический взрыватель могли только специалисты». «Аргументы и факты» вовсе сообщают, что Холодов был под наблюдением ГРУ, команду на его ликвидацию дал кто-то из руководства ГРУ или ФСК, и главное – «только военная разведка пользуется такими средствами, как дипломат с взрывным устройством». Посему «это предостережение всем журналистам: не лезьте в дела ГРУ, ваш компромат не дойдет до назначения». Там же сообщается, что в тот день Холодов должен был получить от сотрудника ФСК компрометирующие ГРУ документы...

Итак, через средства массовой информации «осведомленные лица» выдвигают ряд взаимоисключающих версий. Из которых в сухом остатке лишь одна – к убийству приложила руку военная разведка. Версии о причастности ФСК исчезают тихо, словно по команде.

Читателю внушают: нет, ребята, чекисты тут ни при чем – кто еще так грубо работает, если не армейцы? ФСК, мол, обычно действует с помощью яда или снайперов, реализует покушения под видом бытовых разборок или несчастных случаев. А бомба – это, мол, военный почерк...

А почему, собственно говоря? Разве почерк нельзя подделать, если на то есть желание? Тот же «стандартный диверсионный набор» – разве он имеется только в армии? И разве не контрразведка обладает теми самыми «уникальными специалистами» по тем же взрывным устройствам? Разве пластиковая взрывчатка и надежные механические взрыватели – монополия лишь армейского спецназа? Помнится, не столь давно ребята с Лубянки отнюдь не брезговали применять взрывные устройства! Почерк-то не столько армейский, сколько характерный для секретных служб. А к таковым у нас, кроме ГРУ, относится, например, та же ФСК...

В арсенале этой спецслужбы существует немало методов создания «дезы». Там набили руку на спецпропаганде и знают, как затуманить мозги публике, скармливая ей нечто вроде бы правдоподобное. Автор журнала «Новое время», Игорь Ачильдиев, описал один из таких: смещение фокуса внимания. Похоже, мы имеем классическое воплощение этого спецметода: внимание публики уже умело отведено от ФСК и всецело приковано к ГРУ! Что могло и требоваться.

Ведь кто в проигрыше в результате всей этой газетной шумихи? Армия по уши утоплена в дерьме, засвечена ее святая святых – разведка и спецназ. Дискредитировано практически все высшее руководство Вооруженных сил. Кто в выигрыше, кто на пьедестале? – Лубянка... Она тут в роли неподкупного и смелого борца с коррупцией и несправедливостью, единственная чистая сила общества, ум, честь и совесть рыночной эпохи...

Тут мы подходим к самому главному. Кто был источником информации Дмитрия Холодова, кто давал ему материалы о военных коррупционерах, кто обещал ему нечто о ГРУ и спецназе? – Да все та же ФСК! Чего и не скрывают.

Итак, он состоял в контакте с сотрудниками ФСК достаточно высокого ранга и регулярно публиковал полученные от них данные. Знаете, как это называется на сленге чекистов? – «Агент влияния».

Через таких людей спецслужба проталкивает нужную им информацию. На примере Холодова мы видим до мельчайших деталей, как Лубянка работает с отечественной прессой, умело манипулируя ею. И ведь Холодов давно пользовался информацией сначала МБ, а затем и ФСК. Называется даже имя куратора – некий полковник ФСК Сергей Васильев, опекающий в качестве военного контрразведчика Московский военный округ. Он-то якобы и должен был передать Холодову злополучный кейс с бумагами.

Что мы имеем на сегодняшний день? Журналиста, погибшего от взрыва бомбы, которую явно соорудили профессиональные сотрудники спецслужб. Кроме того, мы знаем, что ФСК сотрудничала с погибшим, снабжая его и газету материалами, компрометирующими армию. Другая немаловажная деталь – газетная кампания: дирижируемая, чтобы сфокусировать внимание именно на «армейском следе», но выводящая Лубянку из фокуса внимания общественности.

Недурно, прямо скажем. Во всяком случае, несколько зайцев подобным ходом Лубянка (если дирижер – она) явно могла бы ухлопать.

Разногласия чекистов и армейской спецслужбы имеют давние корни и традиции. Поэтому «поставить на место» военную разведку чекисты всегда рады. А для «благой цели» все средства хороши. И если удастся привязать «Аквариум» к теракту, чего лучшего еще желать?

Внимательный читатель «Московского комсомольца» мог обратить внимание на любопытную закономерность: не менее 8–10 месяцев издание публикует материалы об армии с явным подтекстом – дела там плохи (что в целом соответствует действительности), разведка там тоже не очень... Но если в одной силовой структуре хреново, то, естественно, другая выступает в роли положительной альтернативы! Это очевидно. Зная, кто и как снабжал «МК» материалами о МО, можно предположить, что преследовались цели специфические и весьма далекие от реальной борьбы с коррупцией. Это просто грязная игра, драка бульдогов под ковром, как говаривал Черчилль. И пока в выигрыше те, кто пытается вернуть себе тотальный контроль над обществом и всем государством.

Но зачем в таком случае ФСК убирать Холодова, если он с ними сотрудничал, получал от них материалы, публиковал их? А вы уверены, что в «МК» только ОДИН Холодов получал от ФСК компромат на высшие армейские чины? Не участвовал ли в этой игре и кое-кто рангом и весом повыше наивного журналиста? Министр обороны Грачев, человек не слишком далекий и поэтому прямой, не мудрствуя лукаво, в интервью «Независимой газете» так и заявил: «Дмитрия Холодова использовали... как подсадную утку...». Может, он не так уж и далек от истины?

Очень любопытно и мнение профессионала, экс-следователя по особо важным делам при Генпрокуратуре СССР Тельмана Гдляна, осторожно предположившего, что ФСК разрабатывала Холодова, войдя к нему в доверие: «Обычно агентура так и работает: сначала дают что-то, рыбка клюет, а потом наносят удар изнутри, чтобы источник разоблачений замолчал раз и навсегда». Возможно, Гдлян и ответил на главный вопрос: зачем ФСК могла убрать журналиста?

В арсенале службы есть давно отработанный прием для подтверждения подлинности «липы»: сначала «агенту влияния» подсовывают компромат, а потом якобы другая спецслужба уничтожает разоблачителя. Тем самым получают мощный эффект – заинтересованные лица (в данном случае публика) проникаются доверием к публикациям газеты: «Раз взорвали, значит, он действительно накопал ТАКОЕ!» – Прием стар как мир.

По законам жанра остается лишь обрубить концы, ликвидировав непосредственных исполнителей. Мы ничего не можем утверждать определенно, но несколько смертей, последовавших за гибелью Дмитрия Холодова, могут заставить насторожиться.

Через 10 дней после Холодова, 27 октября 1994 г., трагически погиб ведущий специалист Научно-технического управления ФСК подполковник Михаил Чеканов: пытался разминировать бомбу с часовым механизмом, подложенную около магазина автозапчастей «Контур-авто» на шоссе Энтузиастов, 29. Странно то, что ИМЕННО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК выехал по вполне ЗАУРЯДНОМУ вызову. Это все равно, что командир дивизии лично принялся бы расчищать проход для наступающих солдат своей части! Может, мы и не правы, но такого не может быть просто потому, что не может быть, не должно.

Кстати, пока Чеканов возился с миной, вторая оперативно-дежурная бригада на специально оборудованном «КамАЗе» попала в мелкую аварию и к месту происшествия не прибыла. Что тоже не слишком характерно для этой службы.

Подозрения получают лишнее подтверждение, когда узнаешь (если верить сводкам), что именно Чеканов проводил экспертизу адской машины, взорвавшей Холодова. Случайность?

Но позволим предположить: тот, кто является крупнейшим специалистом ФСК по разминированию, вполне квалифицирован и в прямо противоположной сфере. Да и взрыв самого офицера произошел как-то по-глупому: ну не мог профессионал столь высокой пробы так просчитаться с определением времени взрыва – не одну собаку съел! Или бомба просто была снабжена взрывателем, реагирующим и на колебания? Да мало ли еще каким! И кто-то правильно рассчитал, что «будильник» возьмут в руки, и кто возьмет...

Впрочем, все может быть и наоборот: Чеканов слишком грамотно провел экспертизу взрывного устройства, убившего Холодова. И были основания считать, что он не промолчит. В конце концов, кому, как не ему, по почерку, по мельчайшим деталям легко удалось бы определить «авторов» взрыва 17 октября?

И еще одна смерть – убийство опять же офицера ФСК, капитана, чье тело извлекли из шахты станции метро «Кузнецкий мост» 26 октября. Капитан, по одним данным, работал в отделе кадров центрального аппарата, по другим – во внутренней безопасности самой спецслужбы. Не много ли неясностей, случайностей и смертей? Не слишком ли похоже на заметание следов и ликвидацию свидетелей?..

Еще раз подчеркиваем: все сказанное выше – лишь версия, попытка реконструкции событий, причем целиком построенная на анализе открытых и опубликованных, доступных каждому материалов. Но в заключение добавил бы. Когда усердно и ежедневно твердят, что это сотворил кто угодно, только не чекисты – положа руку на сердце, ответьте на вопрос: разве нет такого преступления, которое бы не совершили уже люди Лубянки? Разве есть такое преступление, которое они не способны были бы совершить?

В любом случае можно утверждать, что именно ФСК убила Холодова – хотя бы тем, что подставила его, снабдив взрывоопасными материалами. Разве в основе гибели Дмитрия не предоставленный ему чекистами компромат?

Стоит ли удивляться, что 1 ноября, через две недели непрерывного поминания ГРУ в связи с делом Холодова (секретная служба, о которой судачат на каждом перекрестке!), начальник военной разведки вынужден впервые за всю историю ГРУ выступить по ТВ с заявлением, дав понять: атака на ГРУ – происки спецслужб. Каких именно? Конечно же зарубежных! Над этим тут же стали потешаться: вот, опять кругом шпионы! Но чего тут смешного, не мог же шеф ГРУ прямо в эфир рубануть: «Помогите, нас мочит Лубянка!» В его положении приходится обходиться эвфемизмами, генерал и так слишком много сказал...

P.S. 19 октября (1994 г.) «МК» выдает под заголовком «Они могут знать убийц» – «Ф. Ладыгин, руководитель ГРУ». Вместо снимка – пустая рамка с броской надписью: «Его портрет – государственная тайна». Зачем же так нагло лгать?! Какая же это тайна, если почти за год до того автор этих строк иллюстрировал свои материалы (Собеседник. 1993. №49; Столица. 1994. №18) снимком того самого генерала Ладыгина, без труда добытого редакционными бильд-редакторами?!

в начало

2. Спецназ: Холодова убрали без нас!

Гром грянул, где его не ждали: судебная машина рыкнула, пискнула, пукнула и московский окружной военный суд... оправдал обвиняемых по делу Холодова! Всех. Вопреки просьбе Генпрокуратуры: «В кандалы, в кандалы!»

Скандал! Что же получается: почти восемь славных лет эксперты с собаками, прокуроры с чекистами рыли, копали, ваяли – аж сто десять томов слепили, и все псу под хвост?

Тут поднялся вой и визг, словно на оперативный простор Тверской вырвались тачанки будановского трижды бронетанкового полка: «Ату, ату! Лови полковника Поповских и его головорезов! Убийцы на свободе!» В последнем уверены все.

«Тайны» Холодова

Но как вообще возникла «военная версия»? А появилась она уже 17 октября 1994-го единственно из предположения: смерть журналиста напрямую связана исключительно с исполнением им профессионального долга. Точнее, с публикациями на армейскую тематику.

Сюжет прост: Холодов писал о коррупции в армии, в Западной группе войск и от его публикаций тогдашний министр обороны, Павел Грачев, был в такой ярости, что приказал (попросил, намекнул и т.п.) своим спецназовцам проблему решить. Вот, мол, доблестный начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских и решил прогнуться, привлек ребят из расквартированного в Сокольниках 45-го полка спецназа ВДВ, собрал чемоданчик и... В чуть ином варианте версия звучала еще и так: Холодов знал много сокровенного и вот-вот должен был выдать на-гора совершенно потрясающий компромат о коррупции в той же ЗГВ. Вот его и решили упредить. В общем, логика проста: раз писал о военных, то они его и того. Версию упорно артикулировал аж сам... мэр Москвы Юрий Лужков, так прямо на вечере памяти Холодова в 1997-м и рубанул с трибуны: «Искать надо среди военных! Там надо искать и заказчиков, и исполнителей». Впечатляющая уверенность, словно оратор со свечкой стоял, когда снаряжался тот самый чемоданчик.

Но каким именно компроматом располагал журналист, что его понадобилось взрывать в центре Москвы, следствие так и не установило. Не найден компромат, испарился. Но многомудрых коллег погибшего сие не смутило и они наперегонки кинулись выкладывать ошеломляющий лист секретов, до которых докопался покойный. Вот далеко не полный список тех тайн:

1) Холодов добыл документы о продаже оружия из ЗГВ в третьи страны и даже якобы должен был выступить на думских слушаниях.

2) Холодов обнаружил, что «в Чуйкове готовят наемников и профессиональных убийц криминальные структуры СНГ».

3) Узнал о подпольной торговле оружием и взрывчаткой со складов Чучковской бригады.

4) Узнал о подготовке боевиков для антидудаевской оппозиции в Северной Осетии.

5) Вышел на каналы поставок оружия в Чечню для этой самой оппозиции.

6) «Таджикский след» (выдохся сразу: никто не смог членораздельно пояснить, какая связь между Холодовым и событиями в Таджикистане).

7) Проник в тайны «Росвооружения».

8) Вышел на дело о вывозе стратегических материалов за рубеж через военный аэродром Чкаловский.

9) знал о поставках из ЗГВ автоматов для казанской и московских криминальных группировок.

Не многовато ли для одного, пусть и талантливого журналиста? Такой груз и Зорге не потянет! В конечном счете, увядшим листом отпало все.

«Броня крепка и танки наши быстры...»

Кто сегодня вообще помнит, о чем и как много лет назад писал журналист «МК»? Освежим память. Сразу скажу: репортажи Холодова из «горячих точек», особенно из Сухуми, неплохи. Равно как и чеченские лета-осени 1994-го. Последние, правда, грешат слабиной по части источников: «По некоторым сведениям...», «по некоторым оценкам...», «так ли это – неизвестно», «ходят слухи..», «создается впечатление...». Зато вот о коррупции в ЗГВ интересно: супер, настоящая фантастика, увлекательнейшая. Только вот ненаучная. Казалось бы, что в 1994-м можно сказать об армейском казнокрадстве и воровстве – после знаменитого доклада Юрия Болдырева (опубликован в Германии еще в январе 1994-го), после блистательных по убойности фактов и анализу публикаций Жилина в «Московских новостях»?!

Можно. 27 сентября 1994-го Холодов публикует статью «А мы их танками закидаем» с совершенно сногсшибательным компроматом: «В результате странного соглашения МО с Турцией Западной группой войск этому государству было ПЕРЕДАНО ОКОЛО ШЕСТНАДЦАТИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ ТАНКОВ... Отдали туркам 16 тысяч танков – и никто ничего не знает».

Естественно, не знает: как можно знать о том, чего в природе не было, и быть не может по определению – 16,5 тысяч танков ЗГВ! Ребята, вы когда-нибудь видели живьем хотя бы один эшелон с танками, с десятком-другим этих бронемонстров?! А тут же речь, минимум, о 55... танковых дивизиях! Это 18 корпусов! 6–7 танковых армий! – И все этой тайком из уже объединенной Германии в Турцию, через всю Европу?! По воздушному мосту? Или вся эта армада в Турцию по специально прорытому тоннелю Потсдам – Стамбул проползла, как иначе? И ведь все это на голубом глазу и трезвую голову несет военный корреспондент, и срочную тянувший, и в «горячих точках» бывавший?! Бред сивой кобылы, а не компромат: такого количества танков во всей Европе не было, даже если считать со всеми музейными «тиграми» и «тридцатьчетверками»! Достаточно любой справочник открыть.

Лишь спустя 12 дней после гибели журналиста его коллеги вдруг опомнились, принявшись оправдываться: да нет же, его неправильно поняли, ему просто подбросили дезу (интересно, кто?), приписав нолик, вот и получилось не 1600, а 16.000. Но, во-первых, какой нолик, если в тексте четко заглавными буквами прописано: «ШЕСТНАДЦАТЬ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ». А будь и 1600 – все одно полный абсурд: такое количество бронетехники не каждая военная держава имеет, да и 1600 танков физически невозможно переправить тихой сапой...

К чему все это? Да лишь к тому же: к качеству имеющегося у погибшего «компромата», к надежности и достоверности его живительных и плодотворных «источников». Что он такого мог знать, будучи не в состоянии отличить 16.000 от 1.600, понятия не имея о том, как на самом деле совершаются такие сделки, тайные или явные? И насколько сильно мог задеть такой материал того же Грачева? Последний, если и не хохотал, то уж точно изумленно матерился: это ж надо, на какой мякине парня обвели, как задешево купили... Все, уже после одного этого комментировать «осведомленность» журналиста в делах тайных как-то и не хочется.

Живительный источник

Но остался вопрос: а откуда журналист получал такую информацию? Или, выражаясь простецки: кто ему слил эту лажу? В горячке тех дней об этом откровеннее всего проговорилось его же родимое издание, уже 19 октября 1994-го: «Дима позвонил в Федеральную службу контрразведки и попросил помощи в подтверждении имеющегося у него материала о подготовке наемников... Дима рассчитывал, что Федеральная служба контрразведки сможет помочь ему... Диме позвонили из Федеральной службы контрразведки и сообщили, что его информация доведена до сведения военной контрразведки и что та готова встретиться с Дмитрием... Эту информацию по словам Димы, ему должен был передать высокопоставленный сотрудник ФСК, курирующий Московский военный округ МО». Скажи мне, кто твой источник... А там всплывает и имя одного из таких «информатор»: полковник ФСК Сергей Васильев. Однако такая странность: тему «информационной поддержки» Холодова со стороны Лубянки довольно быстро затушевали: нехорошо, получается, что чекисты использовали доверчивого парня для слива – то ли компры, то ли дезы.

Кстати, «добровольные помощники» Холодова на суде замечены не были. А жаль, много интересного можно было бы услышать из уст того же «Васильева». Или Генпрокуратуре слабо было его отыскать и допросить? Между прочим, если товарищи в штатском сливали на товарищей в форме, то ведь они напрямую несут ответственность за гибель журналиста: подставили. Им бы расследовать, дела возбуждать против вороватых генералов, да за шкирку тех брать, а они что – спрятались за спину наивного, жизни не знающего, парня. Нехорошо... Но следствие сию скользкую тропу изящно обошло. Так что столь ли уж далек от истины был Павел Грачев, когда, не мудрствуя лукаво, в сердцах ляпнул «Независимой газете»: «Дмитрия Холодова использовали... как подсадную утку... Его просто использовали»?

Версия следствия, что убили спецназовцы, желавшие прогнуться перед Грачевым, сомнительна изначально: это ж надо совсем понятия не иметь об армейском механизме. Не забудем и то, как Грачев аж от самого президента в ночь с 3 на 4 октября 1993-го писульку требовал на стрельбу – чтоб потом по судам не затаскали... Уж Павел Сергеевич лучше иных знал: тронь он газетку, обильно его поливавшую, все тут же пальцами в него затычут – «Он! Он! Он мальчика убил!» И ничего не докажешь. Павел Сергеевич, при всей его простоте, далеко не идиот: бояться ничего не знающего мальчишки не мог, насылать на него своих волкодавов – зачем?!

Да и непрофессионально все это: бомба, взрыв в центре Москвы – даже тупица поймет, что на запах тротила пол-Лубянки сбежится, не говоря уж об МВД с Генпрокуратурой в придачу. А такая свора, скрывай – не скрывай, что-нибудь, да нароет. Так что, если бы очень уж захотелось, все было бы проще: выпал бы парень случайно ночью из электрички по пути в свой Климовск, несчастный случай и с концами. Или вовсе исчез бы – нормальная профессиональная работа.

Положим, мешал товарищам спецслужбистам конкретный журналист, бывает. Что обычно в таком случае делают? Да ничего особенного, для начала пытаются понять, что и кто за этим стоит, кто «кормит» парня секретами, не сам же он с отмычкой в сейф лазит. Перво-наперво, вычисляют источники утечки. И... отрезают их от прессы. Но про питательные источники см. выше. И, вычислив сие (что элементарно), любой нормальный армеец тут же тихо забивается в уголок: с особыми отделами шутки плохи. И уж того парня стали бы обходить стороной: кой черт его трогать, особняки тебя тут же просекут, да и с другими каналами для слива у них проблем не будет. Да и толку-то: сегодня он, убрали – появится какой-нибудь Хинкин или Минштейн.

Ладно, никто не стоит, но допек, что делать? Метода отработана. Для начала просто поговорят. Потом попытаются намекнуть. И уж потом придет черед профилактической беседы. Что это такое? Автор этих строк прошел – 3 декабря 1997-го, аккурат после неких статей о некоей Службе. И поклонники творчества встретили возле дома, и после сей профбеседы – больничная койка, перебитый нос и прочие мелочи. Не придерешься.

Это профилактика. Серьезное начинается после, но на то должны быть очень уж веские аргументы. И непременное условие: без шума и пыли. Бытовуха, например, пьяная драка с летальным исходом, то же – после неумеренного потребления горячительных напитков, переходе улицы в неположенном месте... А тут грохот на всю околицу, туши свет. И возникает вопрос: кто и зачем.

Приключения черного чемоданчика

Легче ответить на последний вопрос, благо следствие его совершенно обошло. Вспомним, какое время было на дворе: осень 1994-го, преддверие большой войны в Чечне, «неопознанные» вертолеты огнем поддерживали антидудаевскую «оппозицию», которая проваливает штурмы Грозного один за другим. Кстати, шум от взрыва 17 октября напрочь заглушил провал тут же забытого штурма 15 октября! Какая случайность... Что еще? А сплошные наезды на Грачева со всех сторон, причем рука направляющая теми наскоками потихоньку стала проявляться: поссорился некто гр. Коржаков с гр. Грачевым. Бывает. А тут еще Пал Сергеич ерепенится стал, не хочет он армию в Чечню вводить, всеми конечностями отбрыкивается – см. материалы заседаний Совета безопасности, все застенографировано. В общем, совсем отбился от рук, но все еще близок к «телу», надобно б на место поставить. И ведь поставили, приручили: грохнуло и совсем шелковым стал. Бывают же такие совпадения.

Если принять эту версию, многое станет на свои места. И выбор Холодова объясняется: всем ведомо, что у Грачева на него зуб, на него и подумают. А будут доказательства или нет, какая разница: то ли он украл, то ли у него – все одно запинают. И наш журналист для роли такой ходячей бомбы под Грачева подходил просто идеально. Да ему еще и помогли: поманили сладким компроматом, пообещали еще, сделали так, чтобы все вокруг узнали, что вот-вот он та-акое о МО узнает, закачаешься. А взрыв только должен был придать достоверность слитому: если убивают, значит, нечто знает. Но, знал если б, повторюсь, исчез бы без фейерверка.

Теперь: кто? Подложенная нам десантура отпадает как класс: самим им ни к чему, приказ – смешно, метод – лобовой. Будто кто-то нарочито хотел показать: вот, вот, такие грубияны лишь в армии.

Да и с бомбой полная нескладуха: то говорили 200 грамм тротилового эквивалента, а теперь – 50! То про стандартную армейскую шашку твердили, то про пластид, а то и вообще черт знает про что: вы уж там определитесь между собой. Определились: стандартный, говорят, набор армейского диверсанта, и чемоданчики у них точь в точь такие. С чемоданчиком следаки прокололись, признавшись, скрепя сердце: нет, не из набора юного диверсанта – самоделка. А там отпало и обвинение в краже фигурантами взрывчатки: не крали, не брали, нет ничего по взрывчатке. За восемь лет, оказывается, даже ее тип толком не установили. Как и тип взрывателя. А уж чекисты, помнится, всю редакцию облазили, все собрали, до винтика, даже компьютер холодовский уволокли. И что? А ничего: там, где им и сотой части пороховой пылинки достаточно, чтобы на «чеченский след» выйти, ничего не накопали. «Почерк, – говорят, – спецназовский...». Но любой почерк, как известно, можно и подделать. Особенно при желании. Благо подполковник Чекалин, проводивший первичную экспертизу взрывного устройства, благополучно через несколько дней подорвался при разминировании: бывают же такие случайности!

Со свидетелями обвинения и вовсе полный швах вышел, да он один-единственный, ефрейтор Маркелов, то ли чего-то видевший, то ли слышавший. Но видеть и слышать он стал через два года, аккурат после того, как газета большую премию объявила. Пришел, получил... А потом отказался и весь полк, матерясь, собирал баксы, чтобы отдать их за ефрейтора. Между прочим, на юридическом языке сие именуется «подкуп свидетеля». Или лжесвидетеля.

В общем, об «убедительности» следствия можно сочинять поэмы: ни единого факта, ни одного свидетельства, только сплошная «царица доказательств» – самооговоры, сделанные офицерами во время первых допросов. Не факт, что выбивали их палками, но как обычно получают признательные показания, не секрет. Профессионалы политического сыска против строевых офицеров – силы неравные, да еще и камера, пресс-хата, угрозы расправы с родными. Технология известная. И что там ни говорили бы они тогда, не убеждает: иных-то улик нет. А свет клином на них сошелся, хоть и не сразу, но легко: Паша Грачев – это ВДВ, а кто там у него в «киллерах»? – Спецназ, разведка, 45-й полк. Дальше дело техники и следовательского профессионализма сплести клубок и связать все воедино. Плохо, значит, сплели, не связали.

Главная ошибка следствия налицо: «Исполнители? Вот они, все тут, на скамеечке, никого не забыли...». Чушь собачья! По всем законам такого жанра непосредственным исполнителям могло быть только одно место – на кладбище. А они здесь... Так не бывает, потому, что быть не может. Да первая мысль у Грачева, отдай он тот роковой приказ: «На фронт их! В окопы! Сгноить! Десантировать без парашюта!» Такие свидетели и все живые? – Ребята, это же не кино, ставка больше, чем жизнь всего этого полка. Но все до единого фигуранты живы-здоровы, никто пулю в затылок не получил, с подрезанными стропами не прыгнул, без вести в Чечне не сгинул... Чудны дела твои, господи, но так не бы-ва-ет! Не аргумент? Так предъявите мне тогда хоть один веский аргумент, только не «царицу доказательств», пожалуйста...

Но кто тогда, кто? А ищите! Уверены, что за гибелью Холодова стоит рука профессиональная, спецназовская, спецслужбистская? Так разве свет клином сошелся на ГРУ и спецназе ВДВ? Или других служб нет, где умеют и колоть-рубить, и мосты рвать? И не только мосты.

в начало

3. Царская охота

«...Вам могут отдать приказ выступить против... мирного гражданского населения... При этом вам будут говорить, что с вашей помощью будет наведен порядок в обществе. Но разве можно считать наведением порядка нарушение Конституции и законов, а именно к этому вас толкают те, кто стремится решать политические проблемы с помощью силы армейских подразделений.

Перед тем, как идти на штурм гражданских объектов на прибалтийской земле, вспомните о своем родном очаге, о настоящем и будущем своей республики, своего народа. Насилие над законностью, над народом Прибалтики породит новые серьезные кризисные явления и в самой России, и в положении россиян, проживающих в других республиках...»

(Б.Н. Ельцин, Председатель Верховного Совета РСФСР. Из обращения к военнослужащим 13 января 1991 года.)

15 лет назад, в декабре 1979-го, советские войска овладели городом Кабул. Пять лет назад, в январе 1990-го, не менее героично ворвались в Баку, а на следующий год (опять в январе) взяли штурмом Вильнюс. Как после таких подвигов не возжелать новой «преславной виктории» и не кинуть очередной клич: «Даешь Грозный!»

Пока походные канцелярии штампуют реляции о награждении героев новой кавказской войны, а предприятия в поте лица трудятся над «изделием 200» – цинковыми гробами, есть еще время подумать. Хотя бы над тем, с чего бы это Кремль и др. решили осчастливить нас новым блицкригом...

Частные войны Лубянки

«И вот эти люди, которые выступили против правительства, естественно, нуждались в защите».

(Дмитрий Язов, министр обороны СССР. Из выступления перед депутатами Верховного Совета СССР в январе 1991 года.)

В Чечне летом 1994 года внезапно появилась оппозиция. Говоря языком маршала Язова, эта оппозиция «естественно, нуждалась в защите». Поэтому у нее появились танки и авиация... Вторжение 11 декабря 1994 года в Чечню – третья в постсоветский период попытка военным путем свергнуть генерала Дудаева. Первый раз это безуспешно попытался сделать Руцкой руками спецназа МВД России. Потом это решили сделать через позорный «чекистско-танковый» налет на Грозный. Именно эта авантюра и втянула Россию в кровавую мясорубку кавказской войны. Некоторые эксперты настаивают на том, что ведущую роль играла не вообще ФСК, а лишь одно ее подразделение – управление военной контрразведки во главе с генералом Моляковым.

Другие утверждают, что в войну решил поиграть шеф московской «охранки» Савостьянов, за что и стал козлом отпущения. Все эти варианты представляются слабоватыми. За «частной» мини-войной стоят куда более крупные фигуры. Три года существования независимой де-факто Чеченской Республики никому особо не мешало. Чеченская нефть исправно поступала за рубеж через российскую территорию по выдаваемым в Москве лицензиям. Чеченские добровольцы через российскую территорию табунами проходили в Абхазию и возвращались оттуда с караванами трофейного оружия...

Но летом 1994-го о Чечне вдруг вспомнили. Стали много писать о нелегитимности Дудаева, о потоке оружия из Чечни в Россию (хотя все, что к тому времени можно было продать в Россию – было уже продано), идущих из Чечни наркотиках (эту мысль недавно вновь озвучил премьер Черномырдин), хотя основными поставщиками наркоты в Россию являются Азербайджан, Таджикистан, Казахстан и Киргизия...

Намек был моментально понят, и в один прекрасный миг, как чертик из коробочки, появилась оппозиция. Впрочем, странно было то, что уж больно криминального типа были основные оппозиционеры. Не поделивший чего-то с Дудаевым и объявивший ему войну мэр Надтеречного района Автурханов, бывший милицейский старшина и мэр Грозного Гантамиров, экс-охранник Дудаева Лабазанов (утверждают, кстати, что Лабазанов и вовсе по бумагам МВД России числится во всероссийском розыске как особо опасный преступник)... Чему удивляться – в Таджикистане союзником российских войск и прокоммунистического режима стал уголовный авторитет Сангак Сафаров, а в Грузии – помните таких «героев», как Джаба Иоселиани и Тенгиз Кетовани – товарищей, весьма близких к преступному миру. Почему-то везде пророссийские силы сплошь и рядом рекрутируются из тех, по ком нары плачут. Отчего Чечня должна быть исключением?

Знающие люди утверждают, что объяснение этому простое: на таких людей, мол, у вездесущей Лубянки имеется столь мощное досье, что куда им от нее деться?! Спорное мнение. Но почему же на лбу чеченской оппозиции столь явно прорисовывается клеймо «Мэйд ин Лубянка»?

Судя по всему, отсчет возможной чеченской чекистской операции надо начинать с весны 1994-го – ведь надо подобрать недовольных Дудаевым, обуть, одеть, накормить, спать уложить. А утречком разбудить призывом: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!»

Великие дела начинаются в июне – с момента первой стычки Лабазанова с Дудаевым. В тот момент ставка делалась на тайную поддержку антидудаевцев. Информаторы ФСК, видимо, слали в центр слишком уж оптимистичные депеши: плохи, мол, дела Джохара. Знакомое дело – наверх шли лишь те разведсводки, которые «верхи» и хотели вкушать перед утренним чаем. Если же донесения агента расходились с ожидаемыми, то они попросту клались под сукно как не заслуживающие доверия.

Но лубянское начальство, как и более высокие инстанции, предпочитает жить не только по собственным правилам, но и в мире самопридуманных мифов и грез. Поэтому на грезы о скорейшем конце Дудаева среагировали адекватно: с помощью оппозиции.

Однако сами чекисты тогда мало чем способны были помочь оппозиционерам. На одних советах и инструкциях далеко не уедешь. Это не танк. Хотя бы БТР дали. Но сие, видимо, уже было не во власти господина Степашина.

Посему, вероятно, пришлось выйти на «высшую инстанцию», дабы кое-что из ненужного старья выделил бы господин Грачев. А чего не дать – все одно в консервации парятся? И появляются у противников Дудаева танки и бронемашины. Вообще, оппозиция верхом на броне – это нонсенс, такого еще не было!

Роль армии на первом этапе тайной операции была и в предоставлении полигонов для подготовки оппозиционеров. В частности, на ряде полигонов Северо-Кавказского военного округа в течение августа-сентября проходили ускоренную подготовку под видом офицеров и солдат запаса десятки чеченцев. Упор делался на выучку экипажей танков, водителей БТР, стрелков-пулеметчиков и снайперов. Никаких данных о подготовке комсостава не просачивалось. Из чего следует единственный вывод: осуществление чисто военного управления, планирование операций, а также ведение разведки оставались в руках подлинных хозяев – контрразведчиков Москвы. Чеченцам тут была уготована лишь роль пушечного мяса.

Первые «курсанты» Лубянки, видимо, были готовы к боям уже к середине августа. Ибо именно тогда начинаются подозрительные вояжи в Чечню лиц, тесно связанных с ФСК. На военном языке можно было бы назвать эти посещения «рекогносцировками», что говорило о приближении часа «Х» – начале решающих действий. Во время одной из таких рекогносцировок и был схвачен подполковник ФСК Станислав Крылов. По версии «Новой ежедневной газеты», он не выполнял никаких заданий, а лишь на спор с приятелями посетил Чечню и осмотрел боевые позиции войск Дудаева. В подтверждение этого газета ссылается на источники в оппозиции и сообщает, что Крылов и не чекист вовсе – лишь полгода в ФСК, а до того – пограничник.

Но это-то и интересно! Это подтверждает главное: военное руководство действиями оппозиции было в руках ФСК, а не армейских специалистов. Вплоть до недавнего времени погранвойска находились в подчинении Лубянки. И в данный момент, кроме офицеров из погранвойск, у ФСК нет специалистов по проведению операций военизированного типа. Так что появление пограничника (одного ли!) в Чечне буквально накануне операции – не случайность.

За этим следует первая серьезная активизация боевых действий. Проще говоря, опытным военным глазом «гуляющие» по Чечне крыловы должны были оценить военные возможности Дудаева на финальной стадии, проверить донесения агентуры...

Военных же не подключили к операции, может, не только из соображений секретности – делиться лаврами будущей победы желания не было.

Но исподволь готовилось обоснование и для прямого военного вмешательства: вбивался тезис о «чеченском терроризме». Все лето 1994 года прошло под знаком целой серии захватов заложников и требований выкупа в Минводах... И везде настойчиво подчеркивалось: следы ведут в Чечню. Финальным аккордом стал один из последних терактов, завершившийся стрельбой и взрывом. Там уже прямо заявлено: следы ведут в спецслужбы Дудаева. Зато сейчас, во время проведения «большой операции», про эти «следы» даже и не вспоминают. Надобность отпала?

Первые попытки «курсантов» оппозиции применить полученные знания и списанные Т-62 успеха не принесли. Тогда оппозиция пересаживается на вертолеты огневой поддержки МИ-24, которые пока еще на вещевом рынке купить нельзя. Подключение к штурмовкам авиации СКВО говорит о том, что чекисты вынуждены были пойти на расширение роли военных в операции. Но опять-таки лишь за счет таких действий, которые не позволили бы схватить за руку. Хотя имеются данные, что в конце сентября – начале октября при налетах на Чечню ряд пилотов получили ранения, а двое – скончались от полученных ран.

С этого момента чисто чекистская тайная операция стала неуклонно расширяться, выходя из-под единого контроля, утрачивая режим секретности. Нахрапистость ФСК объясняется двумя факторами: непрофессионализмом и близостью даты «последнего штурма». Непрофессионализм же проистекает из того, что никогда ранее операции подобного рода не проводились контрразведчиками. Раньше это было прерогативой спецподразделений разведки, имеющей несколько больший опыт полувоенных операций.

Час «X» сначала наступил 15 октября – танки «оппозиции» ворвались в Грозный первый раз. Но... побродив по городу, удалились. Одни оппозиционеры объясняли это тем, что штурм, мол, и не планировался, это разведка боем... Ну-ну...

Отметим и другие события лета 1994 года, никак не обошедшиеся без длинной «руки Москвы»: возникновение Временного совета (ну прямо по сценарию прежних лет – Комитет национального спасения в Литве, ГКЧП в Москве). Лубянка никак не может без любимых игрушек – марионеточных правительств «в изгнании». Тут же в Чечне возникает Хасбулатов. По своей инициативе? С «миротворческой миссией», прикрытый танками? Ясно, что без санкции на самом высшем уровне о новом явлении едва ли не личного врага №1 президента и речи быть не могло. Чем же сумели убедить президента? И кто? В этом деле инициатива никак не могла принадлежать команде Степашина, игравшей явно вспомогательную роль. Тут поработали фигуры покрупнее и масштабнее...

Провал штурма Грозного 15 октября привел к усилению налетов с воздуха и вступлению чекистской операции в финальную стадию. Тайная война фактически провалилась – оппозиция не только пользовалась малой поддержкой в Чечне, но и не сумела должным образом распорядиться российским военным имуществом и поддержкой с воздуха. Начинается отсчет новой стадии.

Именно после провала штурма 15 октября в Москве пришли к выводу: ставка на военную мощь оппозиции ничего не даст. Отсюда рукой подать до «гениальной» находки: что если в танки посадить наших парней, а то эти «чурки» с техникой обращаться не умеют?!

Именно тогда, в конце октября, начинается вербовка в частях Московского военного округа, в основном – танкистов. Как ни странно, но специалистов из СКВО почему-то не привлекли: то ли боялись утечки информации, то ли тамошние вояки были лучше информированы о «слабости» режима Дудаева и, соответственно, поумнее. Военные, разумеется, были в курсе просчетов ФСК. И никакие действия особистов не были бы позволены, если бы Грачева не «попросили» помочь. Такими полномочиями в нашей стране обладает лишь один человек.

Завершающий аккорд чекистской операции прозвучал 26 ноября, когда захлебнулась танковая атака кантемировцев-добровольцев. Даже мощная поддержка с воздуха не спасла проваленное штирлицами дело.

Но стало ли это поражение поражением Степашина и ФСК? Вот вопрос вопросов!

Можно предположить, что более вероятно другое – умышленно или нет, но наверх шли сообщения дезинформационного плана, и, возможно, в этом был дьявольский расчет: создать у высшего руководства страны иллюзию легкости победы чужими руками, а затем – втравить Кремль в бой так, чтобы отступление стало невозможным. В таком случае надо признать действия аналитиков весьма удачными. Они правильно составили психологический портрет президента, выявив все слабые места. И очень точно нанесли удар...

Но тогда итог один: замысел организаторов тайной акции был направлен не против Дудаева, а против... Ельцина. И цель его – не столько сокрушение Чечни, сколько максимально возможная дискредитация президента России.

И это выполнено блестяще! Президент аккуратно вляпался в заботливо подготовленную ловушку, из которой нет достойного выхода. Тайная акция, проведенная руками Лубянки, втянула-таки Россию в войну, не имеющую перспектив. В войну, которая направлена не против Чечни, а против новой, демократической России.

Выходит, мы имеем не заговор против Грозного, а заговор в Москве? По сути дела, именно так! И вторжение в Чечню – не только третья попытка решить проблему силовым путем, но и третья попытка государственного переворота в России. В августе 1991-го нас миловал Бог, с трудом, но пронесло в октябре 1993-го... Итак, две попытки не в счет: третья – решающая?!

И более тонкая? Отказ Ельцина продолжать войну столь же убийствен для него, как и сама война.

Мы можем воочию наблюдать полный откат к худшим временам прошлого. Первый и второй каналы дают откровенно искаженную картину событий, фактически введена информационная цензура сообщений из Грозного, начался жесткий «накат» на противников войны. Гайдара с Явлинским чуть ли не в открытую объявляют врагами нации, об антивоенных митингах в Москве иначе как о «незаконных» уже не сообщается. После обвинения демократов в измене «единой и неделимой» России можно ожидать лишь одного: пару-тройку взрывов в Москве, введение в столице чрезвычайного положения, депортацию, для начала, лиц «кавказской национальности».

Но кто же будет ферзем, если все видимые на доске фигуры, включая Степашина, Грачева и самого президента, – лишь пешки, статисты? Вероятно, тот, кто умело организовал снабжение Ельцина совершенно определенной информацией, отсекая от его стола то, что могло помешать методичному заманиванию в ловушку без выхода. А такими возможностями обладает ограниченный круг лиц. Кто?

Едва ли не ключевые фигуры ельцинского окружения – боссы его охраны – Александр Коржаков и Михаил Барсуков. Первый, начальник Службы безопасности президента, сосредоточил в своих руках мощь едва ли не более солидную, чем имеет ФСК. Его даже назвали недавно ЧЕТВЕРТЫМ по рейтингу политиком России! Это охранник-то – политик?!

Впрочем... Горбачева подвело то, что он полностью доверился Плеханову и Крючкову, абсолютно не контролируя КГБ. Ельцин учел урок и подчинил охрану лично себе. Но из телохранителей стражи превратились в политиков, подчинив президента себе.

А еще боссы охранки очень уж любят общаться с неким Лобовым. Помимо которого на первый план вдруг разом вышли еще Сосковец и Шумейко. Первые двое явно играют большую роль, чем третий. Косвенное подтверждение этому – резкая перемена позиций Владимира Филипповича. Если сначала Шумейко осудил авантюру в Чечне, то спустя три дня вдруг... полностью одобрил ее! Такие вещи неспроста – будто со спикером верхней палаты поговорили, намекнув, что спешить некуда, политические дни президента сочтены, а в этих условиях легитимная власть как бы сама собой падает в заботливо подставленные руки г-на спикера. Конфронтация же с Ельциным сегодня была бы поспешной – Борис Николаевич в гневе страшен. Но стоит дождаться «болезни» или чего-то подобного – и дело в шляпе. А Черномырдину прикрытие этой шляпы вряд ли светит.

Пока же игра идет по-крупному, и, быть может, она вступила в решающую фазу. Единственная организационная опора демократических сил – «Выбор России» методично и умело выведена из игры: с тонущего корабля «выбороссов» побежали крысы. Лучшее тому подтверждение – заявление Козырева о выходе из думской фракции «Выбора». Что, впрочем, не спасет господина министра при новом раскладе. Поддержка акции в Чечне Жириновским и Баркашовым тоже весьма симптоматична. Как и демонстративная отстраненность зюгановцев – зачем мараться в чужой авантюре?

Мрачная физиономия Черномырдина, солидаризировавшегося с президентом, говорит, что премьер далеко не в восторге от «частной войны президента», но положение обязывает...

Другой тревожный момент: кадровые подвижки в спецслужбах. В одной связке со снятием московского чекиста Савостьянова и слухами о переподчинении столичного управления ФСК охране президента это уже абзац. Совершенно очевидно, что в секретных службах идет мало кем отмеченный процесс – ключевые посты сосредоточиваются не в руках выдвиженцев Ельцина, а в руках профессиональных чекистов. Они контролируют питерское подразделение ФСК, московское, президентские службы...

Вот и получается, что все понемногу складывается в цельную картину, где каждый фрагмент мозаичного панно играет свою роль. В том числе и мы – роль статистов и бессловесного быдла.

А финал сценария может быть примерно следующим. Скажем, давно подготовлено заседание Думы по армейским вопросам, где хотят лицезреть нашего президента. Рано или поздно, но ему придется туда явиться. Где он будет обложен со всех сторон, как затравленный заяц на псовой охоте – некуда уйти, некем прикрыться, нет запасных нор. И выдадут ему по полному армейскому списку. В который с превеликой охотой добавят все, что выдала миру «непобедимая и легендарная» – уж сколько дней собранные со всей страны ударные элитные части топчутся под стенами уездной «неприступной крепости», да еще при этом пачками в плен сдаются...

На такие речи непокорных бояр у царя может быть один ответ: а пошли вы все... И разгонит Думу. А после пары, ну, разумеется, «чеченских» взрывов – ЧП...

А еще спустя какое-то время ударит по хорошо защищенному президентскому кортежу непременно «чеченский» гранатометчик, мстящий за разоренный аул. Зря, что ли, пошли сообщения правительственных пресс-служб о просачивании в Москву 300 боевиков Дудаева и «перенесении линии фронта к Кремлю».

Одно ясно: в состав ГКЧП-3 войдут совсем не те люди, имена которых на слуху. Новых правителей совершенно новой России мы не знаем. Зато они знают нас. Это хуже.

в начало

4. ЧК без границ

«Я не исключаю, что некоторые доклады разведки, ложившиеся на стол большим московским начальникам, на самом деле оказывались бредом какого-нибудь обкурившегося анашой душмана».

(Генерал Борис Громов.)

Чечня сегодня – чисто Швейцария времен второй мировой – столь обильно количество пасущихся на ее горных склонах спецслужб. Утверждают, что на ниве сбора развединформации в этой горной республике свой хлеб отрабатывают спецы из Пакистана, Ирана, Турции, Афганистана, Азербайджана, Литвы и Украины. Если верить интимно-пьяным откровениям базирующихся в Ханкале контрразведчиков, шпионов вяжут пачками, особенно турецких.

Чекистская братия грешит даже на гуманитарную организацию «Врачи без границ». Лубянцы уверены: французское отделение этой организации денно и нощно шлет шифровки не только в Париж, но и израильской разведке «Моссад». Загадкой остается лишь одно – на кого именно пашут бельгийские врачи. Пока их удалось поймать лишь на организации водоснабжения Грозного. Неспроста все это.

Но несомненное первенство по количеству шпионов на душу населения и квадратный метр площади стабильно держат отечественные службы. Лубянская солянка тут крутая: люди из управления специальных операций, центральных подразделений контрразведки «обычной» и военной, провинциалы из областных управлений ФСБ, окружных особых отделов, их коллеги из не столь давно оформившегося территориального управления по Чечне (его тут фамильярно обзывают «театральным»).

Военных при упоминании этого ведомства перекашивает от избытка чувств. Приятных, разумеется. Выразить их могут они лишь ненормативной лексикой. И припоминают они все: как втянули армию в эту клоаку, развязав для начала свою «частную» тайную войну; как вербовали специалистов по бронетехнике, бросив их затем на произвол судьбы в плену; как мурыжат допросами вернувшихся из плена солдат и отдают под трибунал офицеров за «добровольную сдачу в плен».

Добытым чекистами разведданным военные не верят напрочь, предпочитая воевать на основе собственной информации.

«Казачок»

Большие лубянские чины частенько намекают: «спецслужбе нужны руки...». С рукой Лубянки в Грозном сталкиваешься едва ли не сразу – в выданной на месте аккредитационной карточке сказано: «всем сотрудникам... ФСК России оказывать предъявителю... всяческое содействие». Содействовать начинают тут же.

– Не хотите встретиться с офицером дудаевской разведки?

– Хочу, хочу! – кричит моя наивная душа, облизываясь в предвкушении эксклюзива. Начитался же в детстве шпионских романов! Низкорослый крепыш-чеченец средних лет делает свое заманчивое предложение у миссии ОБСЕ.

– Поехали..., – называется какая-то деревня. – Не поеду. – Тогда... – Речь идет уже об отдаленном районе города. – Нет! – Ну не хочется покидать на ночь (и комендантский час) уютный газончик у ворот ОБСЕ, не хочется и все! Искуситель задумывается, осматривается по сторонам.

– Могу устроить встречу тут. Отойдем? Отходим.

– Я – офицер чеченской разведки!

Реакция моя замедленно-странная – не бросаюсь с объятиями на шею, слезы радости не глаза тоже не навертываются. Мой эксклюзивный источник начинает раздраженно озираться по сторонам.

«Не верю!» – воскликнул бы Станиславский. Где столь любезные моему сердцу и совершенно необходимые предметы обворожительного ремесла: ни шляпы с большими полями, ни плаща, ни кинжала, ни пистолета под мышкой, на худой конец! В общем, мой собеседник никак не тянет на элегантно-привычные и милые образы Джеймса Бонда и Штирлица.

Недоверие столь отчетливо вырисовывается на моем лице, что эмиссар Центра начинает интенсивно рыться в карманах:

– Эх, забыл служебное удостоверение! Ничего, могу принести завтра...

Проникаюсь уважением к собеседнику: это ж надо, разгуливает по городу, набитому войсками, омоновцами и чекистами под завязку, с удостоверением сотрудника чеченской госбезопасности! И это при том, что шмонают на каждом блокпосту... Как не поверить такому смельчаку.

«Разведчик» готов дать интервью немедленно, невзирая на приближение комендантского часа. Беседа на газончике оказалась столь содержательной, что боюсь, полная публикация ее приведет к новым потрясениям на и так донельзя замученной Лубянке. Ограничусь кратким изложением.

Итак, особый отдел вооруженных сил Ичкерии (преемник департамента госбезопасности Чечни), возглавляемый Абу Мовсаевым, – лучшая в мире разведка. Знает все, может еще больше. Далее поделились секретами о структуре, методах и направлениях деятельности ведомства. Но когда разведчик, повинуясь душевному порыву, стал раскрывать еще более сокровенные тайны, дойдя до описания своей агентуры среди российского генералитета, я выключил диктофон. Когда же мне пообещали тут же, не сходя с места, назвать имя и должность убийцы Дмитрия Холодова, я вовремя вслух вспомнил, что до комендантского часа осталось всего ничего.

Собеседника это не смутило, но тематику он все же сменил. Только в роли интервьюируемого оказался уже ваш корреспондент. Шпион, сошедший с гор, невзначай стал выпытывать: где я остановился, сколько еще пробуду в Чечне, куда ездил, собираюсь ли на «ту» сторону, как передаю материал в Москву, с кем общаюсь, есть ли знакомые в Грозном...

...Но вот после одной моей реплики собеседник стал отводить взгляд. Нет, о продаже славянского шкафа я не спрашивал, но фраза была достаточно условна (добрые люди подсказали). Но вот как правильно ответить... Из чего даже не особо влюбленные в творчество Юлиана Семенова могли бы легко сделать вывод: «А казачок-то – засланный!» Около миссии ОБСЕ «казачок» потусовался еще пару часов. Больше мы его не видели...

Но другие «офицеры дудаевской спецслужбы» с настойчивостью опытных гидов предлагали совершить увлекательное путешествие в мир тайн чеченской разведки. Таких заходов только к нам с фотографом Андреем Никольским было еще три. А еще пару раз свои услуги предлагали «независимые журналисты». Совершенно не знакомые даже с теми, кто в Чечне не в первый раз...

...Андрей Ч. из известной телекомпании был похож на нашедшего источник сметаны кота. Озираясь по сторонам, он шепотом похвастался: «А мы вышли на офицера дудаевской разведки...».

– Ага. И он обещал дать вам интервью, раскрыть все тайны, сводить к боевикам? – После чего я наугад дал описание «казачка». Телевизионщик был ошарашен.

Судя по всему, на приехавшую в Грозный прессу местные чекисты спустили всю свою свору «агентов Дудаева», особо не позаботившись о надежных и оригинальных легендах и разграничении объектов, гм, интереса. А интерес вызывала лишь пресса неправительственная и иностранная. Особенно – контакты в Чечне и круг знакомых...

Скорее всего, это была обкатка вновь набранного агентурного аппарата местных «театралов». Чем не слишком довольны были монополизировавшие «заботу» о прессе контрразведчики с Ханкалы...

Коля

Чекист Коля с Ханкалы (российская военная база близ Грозного) – образ реальный, но собирательный. Посему не ищите живого прототипа.

Чекисты бдят в Чечне вахтовым методом – 30–40 дней. После чего – домой. Первая неделя уходит на акклиматизацию в суровых горных условиях. Проще говоря, на обживание палатки и завязывание знакомств. Недели две – на вход в курс дела и знакомство с агентурой. Остальное время нормальные люди гробят на подсчет оставшихся до дембеля дней и собственно работу.

Рабочий день Коли делился на две части. Утром, если он был в состоянии подняться с койки, раздавался грозный клич: «Иду на боевые!» Из-под подушки извлекался планшет с совсекретными материалами (сводки Интерфакса и ИТАР-ТАСС), из-под складушки выкатывалась граната, и начинались долгие поиски пистолета.

Вечером, едва держась на ногах, чекист вваливался в пресс-палатку: «Мужики, наливай – я с боевых вернулся, живой!» Иногда его приносили уже спящим...

Чем он занимался на боевых, вызнать было трудно. Обычно он отвечал, что ходит по дудаевским тылам. Но за все время командировки его белоснежно-розовое личико не тронул даже луч солнца – при тридцатиградусной жаре!

Между боевыми и релаксацией Коля занимался помещенной под его присмотр прессой. В основном мягко и ненавязчиво намекал, о чем желательно писать и что надо бы снять. А что – не надо. И раздавал много, много заманчивых обещаний – от содействия в поездке на фронт до встреч с пленными. Но обещанного ждут, как известно, три года. Срок же нашей командировки был не столь продолжительным, в итоге пришлось обойтись без помощи Коли.

В особо хорошем настроении Коля делился свежими новостями по делу Холодова: убили, мол, люди ГРУ, имена нам все известны, но команды брать еще нет – ждем-с...

Часто Коля появлялся и у здания ОБСЕ, выспрашивая у журналистов новости. Выслушав свежую сводку, удовлетворенно удалялся: «Пошел донесение писать...»

Враждебно косясь на тусующийся табун свежеиспеченных местных агентов, Коля не забывал предостеречь от случайных связей:

– Не болтай с тем, в зеленой рубашке – дудаевский гэбист. А может, и наш...

Именно Коля пустил в оборот столь полюбившуюся всем фразу: «ЧК без границ» – по аналогии с «Врачами без границ», про которых он наговорил столько страшных вещей!

Однажды, в изрядно веселом духе, поделился мемуарами, как ходил на ту сторону с документами корреспондента какого-то «Мухосранского вестника». Показал и настоящие корочки целого ряда весьма респектабельных московских изданий!

Агент

«Настоящих профи после разгона КГБ Чечено-Ингушетии и образования департамента госбезопасности там осталось мало, набирали людей с улицы, жулье всякое...».

(Полковник Владимир Безуглый, начальник контрразведки Северной группировки войск.)

Агент был юн и весел – выполненное в чеченском тылу задание обещало ему весьма крупную сумму. Не в рублях. Хотя с «конторой» он контачил не столь уж долго, но считал себя опытным бойцом славной когорты плаща и кинжала. За его спиной уже была поездка в Чечню и исполненное деликатное поручение. Корочки известной некогда газеты грели грудь. Разоблачения со стороны чеченских контрразведчиков он не опасался...

Расчет был верен – прессу чеченские бойцы не обижают.

...Он так и не понял, где прокололся – его взяли едва ли не сразу по приходе на базу в Бамут: «Ты – агент ФСК. Признавайся!» Не признался. Стали бить прикладами. Впрочем, это было еще терпимо. Признание же грозило худшим. «Дознание» шло около недели. Время от времени лениво били, несколько раз имитировали расстрел, заставляли копать могилу. Однажды, стоя в ручье, куда его опять загнали на «расстрел», он был на грани признания. Но очереди ударили поверх головы раньше, чем он успел открыть рот...

Знакомые же профессионалы, выслушав рассказ о злоключениях семнадцатилетнего штирлица-95, пришли к однозначному выводу: парнишку подставили с самого начала, послали едва ли не на верную смерть, организовав утечку информации. «Его ждали – это не случайность».

Зачем? Если нарисованная картина верна, то мальчишка попросту прикрывал реального (и профессионального) агента. А если расколется? Ну и что, он же знать ничего не знает, даже подлинных имен своих кураторов. Кто поверит чеченцам, что ФСБ засылает к ним неподготовленных сопляков? Убьют? Тоже результат: сработала приманка, да и о зверском убийстве боевиками невинного журналиста можно будет от души покричать...

...Подозрения чеченцев вроде бы начинают развеиваться – перестали бить, иногда кормят, ослабла охрана. Более того, чеченцы даже решили использовать профессиональные качества – заставили печатать на раздолбанной машинке разные штабные (!) документы. Нет, секретных, конечно, не доверили – все больше приказы о награждении из замусоленной тетрадочки перепечатывал. Более семисот фамилий в тех списках было.

Комментарий отставного контрразведчика: «Это не тетрадочку – агента использовали. В качестве пипифакса, причем и хозяева, и чеченцы. Посадить подозреваемого в шпионаже человека в штаб и дать ему наградные списки – все равно, что открытым текстом передать на Лубянку: «Вот смотрите, ребята, сколько тут нас...». Потому и посадили, что раскусили, и липу подсунули. Все нормально – пусть гонит себе дезу. По правилам игры после еще и побег должны были устроить...».

И побег кавказского пленника действительно состоялся – когда чеченцы прекратили бдить, тот попросту ушел с базы.

Доставленные им сведения чекисты оценили: данные о численности, моральном духе, вооружении. Вот только показали агенту лишь то, что пожелали. Знаменитых бамутских шахт и бункеров он так и не увидел. И вообще все время просидел в «штабе».

Но пока на беглеце были свежие следы побоев, ему нашли еще одну работенку. В камере у чекистов две недели сидел солдат, вернувшийся из плена и отказывавшийся разговаривать с особистами. Под видом жертвы чекистского террора агента подсаживают к солдату. Разорванная рубашка, кровь на лице, принадлежность к столь нелюбимой органами профессии журналиста сделали свое дело: за ночь солдат выговорился. В общем, молодой агент доказал, что годится и на роль подсадки.

На этом мытарства не завершились: угораздило напиться и слишком много сболтнуть корреспонденту крупной центральной газеты. Слишком уж интригующ был видок с синяками на лице и вскользь брошенная фраза о пребывании в чеченском плену. Никто не даст гарантий, что агент проболтался лишь по пьяни, без умысла. Может, на то была воля свыше?

Так или иначе, но заметка с описанием ужасов пребывания журналиста в чеченских застенках вышла, когда пострадавший еще выполнял спецзадание на переговорах. Фокус в том, что в Москву ушел материал с выходными данными нашего героя: имя-фамилия, название издания-прикрытия, место приключения. Не забыл автор публикации поделиться с читателем и информацией о секретной миссии юного штирлица. Только в редакции догадались вычеркнуть «лишнее» – имена, фамилии, название «крыши». Но персонаж был узнаваем! Что, по сути дела, означало для него не только провал и неприятности по службе, но и вполне реальный смертельный исход. Кто из боевиков стал бы утруждать себя судебно-следственным разбирательством? Знал ли пишущий, что творит? ЧК – чекой, но так подставлять, пусть и агента, не стоило бы. Впрочем – сие не мое дело. Мальчик тоже знал, чем все может обернуться...

Последовала быстрая эвакуация со всеми вытекающими: скандал с начальством и лишение премиальных. Утешало, что остался жив и полгонорара все же досталось...

Впервые встретился с этим юным чекистом в Грозном еще до его похода. И меня смутила лишь нарочитая (а может, и подлинная?) детская наивность. Да еще смех разбирал: совсем, видно, туго с перьями стало в пресловутой редакции – детей на войну посылают, едва от соски оторвав...

После встретились еще раз, уже в Москве. О своих приключениях агент поведал, не то, чтобы очень подробно, но достаточно. Но зачем он мне-то все рассказал? И даже вроде против публикации не возражает – совесть заела или гложет обида на жестоко подставивших и кинувших в беде отцов-командиров?

Насчет совести не уверен – ни о чем не сожалеет: говорит, что работал не из патриотических или романтических побуждений – доллары. Обида – да, гложет. Но ряд оброненных фраз свидетельствовал, что пришел на встречу с санкции куратора. И побежит к нему докладываться.

Поделился планами на будущее: в кадры пока не хочет – устраивает вольготная жизнь по контракту. Сейчас его хотят бросить на пресс-братию, почему бы и в Чечню еще не съездить? И любопытная фраза под занавес: начальство, мол, почитывает твои статейки – не встретиться ли нам с его полковником, за жизнь поговорить?.. Приглашение или предупреждение?

В общем, ЧК трудится в Чечне по-стахановски, вахтовым методом, активно привечая юную смену пионерского возраста и половозрелых грозненских бомжей. Кинжалу наследники Феликса ныне предпочитают пластиковую взрывчатку и радиодатчики. Укрывая это не обветшалыми плащами – журналистскими документами.

Так что не удивляйтесь, коллеги, если вас в тех местах по ошибке примут за агента ФСБ. Утешьте себя при расстреле мыслью о выполнении патриотического долга – вами прикроется очередной павлик морозов или коля...

в начало

5. Деньги за голову

Кто и зачем похищает людей в Чечне

Мы привыкли ко всему, к грязному бизнесу на захваченных в Чечне заложниках – тоже. И нас уже не будоражила простая до банальности схема: товар (люди) – деньги – челночные рейды Березовского – захват нового «товара». Ставки росли, рынок расширялся и, казалось, игра по этим правилам может идти до бесконечности. Но 8 декабря 1998-го мир увидел четыре отрезанные головы на снегу. Этого не ожидал никто. Как и последовавшей затем удачной спецоперации по освобождению Винсента Коштеля, представителя верховного комиссара ООН по делам беженцев: шквал автоматных очередей, люди в масках, взрывы, раненые спецназовцы на трапе самолета...

Успех? Конечно, но спасли ведь лишь одного крупного дипломата. Или подобные акции проведут ради каждого из сотен заложников?! А как насчет возмездия, если некоронованные короли ичкерийской работорговли на свободе? Кстати, кто они?

Бизнес по-ичкерийски

Людей в Чечне похищали и раньше, но есть основания утверждать, что именно с осени 1996-го промысел вошел в новую фазу: появляется организация. Первоначально на эту мысль наводил единый антураж и почерк: машина, преграждающая путь, люди в черных масках, автоматные очереди в воздух, крики «вылазь!». По такому сценарию 19 января 1997 года захвачена телегруппа ОРТ (Перевезенцев и Тибелиус), 23 февраля – итальянский журналист Мауро Галлигани, 4 марта – журналисты «Радио России» и ИТАР-ТАСС (Архипов, Загнойко, Зельцер, Мамулашвили), 10 мая – НТВ (Масюк, Мордюков, Ольчев), 11 июня – опять ОРТ (Богатырев, Черняев), 1 мая 1998 года – представитель президента в Чечне Валентин Власов. А еще были словаки, англичане, итальянцы... Впрочем, возможны варианты. Но во всех случаях поражает информированность похитителей: о маршруте, времени передвижения своих жертв. Вывод напрашивался сам: если и не одна рука, то почерк...

Поначалу утверждалось, что это происки темных сил, которым не нужен мир в регионе. Логика в этом присутствует: одних журналистов похитили в канун выборов президента Чечни, других – в разгар переговоров о российско-чеченском соглашении, третьих – в канун встречи Ельцина с Масхадовым... Но как навязла в зубах эта анонимная «партия войны»: где имена, фамилии?! На ичкерийских просторах в те времена популярна была иная вариация версии: все, мол, дело рук ФСБ.

Это и в самом деле оказалась политика – финансовая: за первую группу ОРТ заплачено порядка 1 миллиона долларов, за журналиста итальянской «Панорамы» Галлигани – 500 тысяч долларов, за четверку ИТАР-ТАСС И «Радио России» – около двух миллионов долларов, за вторую группу ОРТ – 2 миллиона долларов, за группу НТВ – тоже 2 миллиона, не меньше – за тех англичан, которых осенью 1998-го вывез Березовский. Но рекорд пока бьет освобождение Валентина Власова: утверждают, что оно обошлось в 7 миллионов долларов! Естественно, официально цифры эти не фигурируют. Но поскольку все происходило с привлечением немалого числа тех, кто не обременен разного рода подписками...

Посредник

Удалось выяснить: все вышеназванные (и многие другие) дела объединяет один человек, как джинн, возникающий из волшебной лампы Алладина – Салавдин Абдурзаков. Насколько нам известно, это имя знакомо многим. Например, Борису Березовскому, руководителям ОРТ, НТВ, ИТАР-ТАСС, ВГТРК, дипломатам итальянского и словацкого посольств в Москве – тем, кто, так или иначе, вел переговоры об освобождении похищенных. А в Италии этот человек одно время считался чуть не национальным героем!

Лично я это имя услышал весной 1997-го – в связи с переговорами об освобождении Мауро Галлигани. Потом оно стало звучать чаще и чаще... Собственно достоверно об Абдурзакове мало что известно: простой чеченский бизнесмен, занимался нефтяными делами в сибирской глуши, на своей исторической родине появляется осенью 1996-го, аккурат к моменту оформления нового бизнеса.

Тогда же с ним познакомились дипломаты итальянского посольства в Москве: он предлагает свои услуги в качестве посредника после похищения троих итальянцев из организации «Интерсос». Известно, что после не особо длительных «консультаций» заложники обрели свободу в обмен на 300 тысяч долларов. Тогда же похищены и словацкие строители. Опять возникает наш Салавдин, опять выкуп. Даже сумма та же: 300 тысяч.

Все тот же Абдурзаков всплывает в том же качестве при организации выкупа Перевезенцева с Тибелиусом, Галлигани, журналистов ИТАР-ТАСС и «Радио России», НТВ и опять ОРТ... Тенденция, однако. Антураж посредника вполне соответствовал местным условиям: рассказывают, что передвигаться по родной земле он предпочитает в окружении дюжих головорезов на джипах, солидно увешанных «Стечкинами». Таких «стечконосцев» у него чуть ли не сотня, недешевая охрана!

Впрочем, с карандашом в руке легко подсчитать: с осени 1996 по осень 1998-го при посредничестве нашего героя похитители «заработали» не менее 16,5 миллионов долларов (это только то, что нам известно)! Сколько из этого ушло на посреднические услуги, коммерческая тайна. Загадкой остается и другое: отчего миссию столь интимно-выгодного свойства похитители стабильно поручают одному и тому же человеку, доверяют ему и его связям – московским и международным?

От нашей «cosa nostra» – вашей

В большой итальянский свет Абдурзакова вывел некто Адриано Софри. Нам это имя мало что скажет, но в Италии хорошо знают этого политика. В свое время тот занимался популяризацией крайне левацких идей, даже издавал журнальчик, посвященный терроризму: с практическими советами и именами тех, кого надо убрать. В начале 1997-го Софри осужден на 22 года тюрьмы. Не за идеи: «заказал» убийство миланского комиссара полиции Калабрези!

Вот этот самый Софри еще до «посадки» и вытаскивает своего приятеля-Салавдина под свет софитов после исчезновения троих итальянцев в Чечне: он нам поможет! Рыбак рыбака?.. Великодушный чеченец «спасает» бедолаг (сидящих в яме у его друзей-соратников) и пресса заходится в радостной истерике. Как после этого сажать в тюрьму синьора Софри, устроившего чудесное спасение? Не помогло: судьи в Италии не дураки и смягчающих обстоятельств в этом не узрели.

Тем не менее, в качестве «борца с похитителями» чеченский друг Софри выбивает-таки еще один лакомый кус: становится монопольным распорядителем итальянской гуманитарной помощи для Чечни. Уж на сколько там лир ее было, не ведаю, но помощь та вся оказалась на рынке. А выручка, догадались, в чьем кармане?

23 февраля 1997-го похищен Мауро Галлигани. И вновь пред итальянскими очами возникает наш «посредник», вновь итальянские дипломаты принимают игру по правилам бандитов. А дабы Салавдин Абдурзаков мог без помех напрямую связываться с ними, синьоры из посольства в Москве снабжают его спецтехникой: телефоном с шифратором. Точно таким, каким пользуются дипломатические и секретные итальянские службы!

Так что вклад римской дипломатии в развитие бандитизма весьма солиден: 800 тысяч долларов. Не считая шифратора...

ФАПСИное гнездо

Впрочем, и без того телефона у похитителей со связью все в порядке: г-н Абдурзаков является хозяином единственной на сегодня в Чечне станции спутниковой связи.

Станция эта в свое время являлась узлом связи ФАПСИ. В августе 1996-го хозяин поменялся. Трудно сказать, чем руководствовались подчиненные генерала Старовойтова, но ни эвакуировать станцию, ни выводить из строя секретную аппаратуру российские спецслужбисты не стали. И их понять можно: до железок ли было в той суматохе, самим бы ноги унести.

Буквально сразу после этого ФАПСИный узел оказывается в руках даже не официального Грозного, а в частных. Тут-то все понятно: приватизация в Чечне проходила по известным нам правилам, было бы желание, да связи... У Абдурзакова они были.

Шайтан бы с этим, да вот с кем из технарей не посоветуешься, все в один голос твердят: без ФАПСИ станция функционировать не может! Как это так? А вот так, аппаратура там весьма специфическая: работать может лишь используя каналы... ФАПСИ. И переделать ее под иной стандарт невозможно!

Схема, если верить экспертам, такова. Станция должна получить лицензию в Министерстве связи (российском, вестимо). В соответствии с которой ей выделяются определенные частоты. Сигнал из Грозного транслируется на один из российских спутников связи. Из космоса сигнал ретранслируется в Москву, на ЦКС (Центр коммутации связи). Откуда, опять же через системы спутниковой связи, сигнал передается потребителю.

А еще, утверждают, профилактика обязательна: аппаратура-то ветшает. Осторожно навел справки: в самом деле, офицеры ФАПСИ появлялись там довольно регулярно: что-то чинили, паяли... Наш спецслужбистский вклад в дело восстановления народного хозяйства, пострадавшего в ходе «восстановления конституционного порядка»? Это-то еще можно понять, да и разве виноваты офицеры радиоэлектронной разведки, что плодами их трудов пользуются сомнительные личности, причастные к торговле «живым товаром»? А ведь и правда: без этой «маленькой» услуги от ФАПСИ г-ну Абдурзакову труднее было бы наладить свой бизнес. В том числе и «живым товаром». Ведь стоит щелкнуть тумблером и мозговой центр банды без связи! Но если это не сделано, значит, кому-то нужно? Или незаконные формирования уже взяли штурмом спутники и ЦКС?

Кстати, утверждают, что убитые инженеры «Granger Telecom» работали на конкурентов г-на Абдурзакова...

Маска, я тебя знаю!

Еще в мае 1997-го, после похищения Масюк, от информированных чеченцев довелось услышать: это дело рук людей полевых командиров Бараева и Бажиева, организует же бизнес Абдурзаков. Доказательства, правда, были все больше косвенные, но фактов в копилке стало прибывать, когда вал похищений был поставлен на поток.

Любопытно, а какова версия органов правоохранительных? Полковнику юстиции Валерию Большакову, заместителю начальника отдела Следственного комитета при МВД РФ, имя нашего посредника известно по материалам дел о похищении людей. По его словам, помимо Абдурзакова, там фигурируют и другие, например, уже упомянутый Нурди Бажиев, в 1997 году замминистра внутренних дел Чечни.

– ...Другой организатор – бывший полевой командир Арби Бараев. Именно люди Бажиева и Бараева похитили журналистов ОРТ – Перевезенцева и Тибелиуса, Богатырева и Черняева, они же захватили итальянца Галлигани, похищение Архипова, Загнойко, Зельцера и Мамулашвили – тоже их рук дело.

У Абдурзакова же, считает Большаков, роль специфическая:

– Один из тех денежных мешков, без которых ни Бажиев, ни Бараев решений принимать не могли. От этой тройки, Бараев-Бажиев-Абдурзаков, и только от них зависела, например, судьба Масюк и Богатырева: освободить или нет, за сколько и где. Место для обмена, как правило, они выбирали в своей подконтрольной зоне – под Горагорском, на территории 15-го Молсовхоза: отсюда родом и Бажиев, и Абдурзаков...

Судьба некоторых похитителей, по данным следствия, загадочна:

– Нельзя исключить, что порой колоссальный выкуп приносит его обладателю одно лишь расстройство. Вот, скажем, история Бажиева: в августе 1997-го он высказывал намерение, получив деньги, уехать за рубеж. Когда с ним договорились об обмене журналистов НТВ и ОРТ, из Москвы прибыли люди с деньгами. В условленном месте их встретили, доллары забрали, потом привезли заложников, тех, кто был под рукой, из ОРТ. Группу НТВ пообещали отдать на следующий день. Но в тот же вечер Бажиева убивают! По официальной версии, случайным выстрелом. Конечно, при таких деньгах могут и «случайные выстрелы» пойти. И все же пока Бажиев нами считается в розыске: нет доказательств, что он мертв. Кто знает, может он ту «гибель» себе организовал, чтобы мы его не искали?

Материалы Следственного комитета, считает полковник, дают основание утверждать, что этим промыслом в Чечне занимается мощная и специализированная преступная организация:

– Одни и те же люди получают деньги и привозят журналистов, одно и то же место, одна и та же белая «Нива».

В высший эшелон этого сообщества, согласно тому же источнику, входит и главный персонаж нашего повествования: бизнесмен-посредник, хозяин грозненской станции спутниковой связи Салавдин Абдурзаков. На арест которого есть и санкция... Отрадно, конечно, что по ряду моментов данные МВД совпадают с нашими. Да толку-то?!

Шпионские страсти Вахи Арсанова

После убийства англичан и новозеландца официальный Грозный наконец-то реализовал старую угрозу – назвал имена похитителей людей. Прозвучало и имя Арби Бараева (по данным наших источников именно его люди держали Валентина Власова и получали за него выкуп). Однако никаких больше имен мы не услышали, например, прикрывающих этот бизнес на самом высоком уровне. Хотя, скажете, замминистра внутренних дел – куда уж выше? Но тот скорее мертв, чем жив, однако его место занял опять же... Бажиев – брат похитителя (прямо-таки фамильное место)! Связан ли он с похитителями? Учитывая специфику родовых связей в Чечне, вопрос риторический, хотя определенно можно предполагать лишь осведомленность. Со стороны странно выглядит роль тогдашнего министра, Казбека Махашева. Можно, конечно, поверить, что он понятия не имел о «левом» приработке своего зама... Но вот сомнительно, что не ведал об участии в этом промысле одного из своих близких родственников! Однако нет уз, святее родственных – на Кавказе...

Кстати, из тех же мест, откуда родом Бажиев с Абдурзаковым, еще одна ключевая фигура: вице-президент Чечни Ваха Арсанов. Более того, с Абдурзаковым он то ли в тесном родстве, то ли из одного тейпа. Подумаешь, у нас сын за отца не отвечает, а тут огромный тейп!

Но еще осенью 1996-го лично слышал досужие базарные разговоры о причастности бывшего милиционера Арсанова к похищениям людей. Утверждали, что этим промыслом его люди занимались еще при Дудаеве. Врут?

Известно, что во время войны Арсанов был полевым командиром. Но, разрази гром, ни о каких его боевых заслугах не ведаю! Во всяком случае, даже в самой Чечне мало что известно о героическом боевом прошлом этого полевого командира. Разве лишь шутили, что будущий вице-президент отличился на дороге – Большой... Впрочем, боевое прошлое Арби Бараева тоже во мраке тайны.

В общем, о связях Вахи с похитителями поговаривали открыто, особенно после того, как исчезли словацкие строители: «авторство» захвата приписывали людям будущего вице-президента. А посредником там был опять же наш Салавдин...

Случайно ли, но именно Арсанов первым озвучил версию о причастности убитых инженеров британской «Granger Telecom» к британской, израильской, немецкой и французской разведкам. И он же выдал видеокассету с пресловутым «признанием». Из каких рук получил ее вице-президент? Даже гадать особо не стоит, понятно, из каких...

Конечно, все это не более, чем версия (пусть и основанная на фактах) и вряд ли при очередной мобилизации произнесут имя Арсанова. Но многое могли бы прояснить компетентные органы. У которых, по нашим данным, было немало возможностей для личного «общения» с частым московским гостем – Салавдином Абдурзаковым. Хотя бы в 1997-м. Проведи вовремя «профилактическую беседу», глядишь, и люди перестали бы исчезать, и головы им бы не резали...

А британские дознаватели, со своей стороны, пока могли бы тесно пообщаться с итальянскими: на предмет тамошних связей г-на Абдурзакова, снимки которого легко обнаружить в подшивках итальянской прессы за 1996–1997 годы. Чем черт не шутит: вдруг занесет нелегкая Салавдина в европейские дали и Интерпол – тут как тут!

А наши что? Спецоперация, понятно, слишком круто, а вот щелкнуть тумблером...

в начало

6. Пресс-центр: «Public relations» по-лубянски

Пресс-служба, пресс-бюро, пресс-группа, центр общественных связей... Это ныне необходимый элемент едва ли не всех министерств и государственных служб, особенно силовых. Для чего они нужны, какие задачи выполняют?

У знакомого с журналистской кухней лишь по кино и бульварным романам может сложиться образ клуба-междусобойчика, где асы пера и объектива обсуждают прошедшую пресс-конференцию в уютном баре с бокалом коньяка в руке...

В принципе, пресс-службы предназначены вроде бы для информирования общественности о делах своего ведомства: комментарии, подготовка и проведение брифингов, пресс-конференций, помощь в выяснении какого-то вопроса. Но лишь изредка полезную для читателя информацию журналист почерпнет в Центре общественных связей МВД. Тут стоит рассчитывать лишь на свои личные контакты с представителями ведомства. При общении с сотрудниками Управления информации Министерства обороны вообще никогда не знаешь, что выйдет: могут ответить, могут сказать «no comments», но вероятнее всего пошлют – от одного чина к другому и будут тасовать, пока вам не надоест. В общении с военными тоже большое значение имеют личные связи. А также умение того или иного издания «прогнуться» перед министерством. Но любопытнее всего взглянуть на пресс-службы вышедших из недр Лубянки «контор» – их роль далеко выходит за формальные рамки посредника с прессой.

Раскованнее всего ведут себя разведчики. Шеф Службы внешней разведки Примаков уже который год умело обороняется от прессы с помощью своего личного пресс-секретаря Татьяны Самолис и шефа пресс-бюро Юрия Кобаладзе. Из всех пресс-службистов они самые контактные, вежливые и вроде бы начисто лишены традиционного ведомственно-чекистского хамства. Чего нельзя сказать о прочих. Впрочем, вежливость не мешает пресс-разведчикам умело уходить от ответов по существу на конкретные вопросы. Но к рыцарям плаща и кинжала трудно придраться – все легко объяснить секретностью ведомства...

Получить какой-либо вразумительный ответ от пресс-представителей Службы безопасности президента и Главного управления охраны попросту нереально. Например, ответственному в ГУО за связь с прессой господину Олигову автор этих строк в 1993–1994 гг. названивал неделями, пытаясь выяснить вроде простые вещи, о встрече же и вовсе договориться не удалось. Занятой человек, разве лишь для «Пресс-клуба» делает исключения.

Опыт моего общения с пресс-службистами Лубянки от эпохи Баранникова до эры Барсукова привел к выводу: их деятельность еще более таинственна и секретна, чем представляемых ими ведомств.

Все общение с ними строится примерно следующим образом. Звонишь: «Сколько шпионов (террористов, контрабандистов, наемников и т.п.) поймано в этом году?» – «Зачем вам это надо знать? Пришлите факс с вопросами – мы ответим...». Иногда командный голос в телефонной трубке пытается устроить форменный допрос, требуя от вас назвать источник информации: «Откуда вам это известно?! Кто сказал?! Его имя!..»

После отсылки факса наступает период «Ждите ответа, ждите ответа, ждите...» Ответ, в принципе, можно ждать до бесконечности. Ибо его вам никогда не пришлют...

Начинаешь названивать снова. С тобой общаются вежливо, обещают скоро ответить: «Да, да, мы помним, дело поручено майору Пронину, вот его телефон...». Майор Пронин тоже извиняется – начальство только что передало ему запрос: «А может, мы с вами по телефону поговорим?» По телефону, так по телефону – так ведь все равно не говорит!

Долгое время пытался получить в ЦОС ФСБ информацию о воюющих в Чечне наемниках. Дохлый номер. Много слов и совсем мало фактов. И никаких документов. Верьте, мол, нам на слово и по телефону. Ну, еще пригласили к себе посмотреть видеоматериалы. Кои никакой ясности в вопрос не внесли.

Понятно, что обслуживание журналистов в задачи ЦОС не входит. Порой кажется, что основная функция таких центров – давать опровержения, чаще всего по принципу «сам дурак». Как пишет Филипп Найтли, один из крупнейших исследователей деятельности спецслужб, все легко пресечь на корню универсальной репликой, которую невозможно оспорить: «Вы ошибаетесь, потому что не знаете, что произошло на самом деле, а рассказать мы не можем, так как это секрет».

Но если наш пресс-центр работает не в жанре информационного обеспечения, то в каком? Напрашивается вывод: если не информация, тогда – дезинформация?

Агентство «Информ-Лубянка» свою родословную ведет от структур, занимавшихся вовсе не составлением сводок для информационных агентств. Генеалогические изыскания неизбежно выведут нас на Пятое управление КГБ, традиционно «опекавшее» отечественные средства массовой информации в известные годы. Именно это управление генетически наиболее близко нынешнему Центру общественных связей. Другая родословная ветвь приведет нас уже к Первому главному управлению КГБ (разведка), службе «А» (дезинформация, тайные операции) и управлению «Р» (оперативное планирование и анализ).

Что с прессой надо работать плотно и по-серьезному, на Лубянке поняли задолго до официального создания там пресс-службы. Активность разведки на этом невидимом фронте просто потрясала. В январе 1959 года там создается управление «Д», позже реорганизованное в службу «А». Задача структуры – воздействие на общественное мнение при помощи дезинформации и направленной информации. Для облегчения пропихивания дезы в печать в 1961 году служба «Д» учреждает свою структуру внутри Агентства Печати Новости – Главную редакцию политических публикаций. Большую часть сотрудников этой редакции составили действующие разведчики, для которых журналистское удостоверение АПН было «крышей», чекисты, уволенные в запас, и агенты из числа «настоящих» журналистов.

Старалась не отстать от разведки и контрразведка. Второму главному управлению КГБ собственную пресс-службу долгое время успешно заменял известнейший в 1960–80-е годы агент Виктор Луи. Этот советский гражданин сыграл весьма грязную роль, например, в дискредитации академика Сахарова. «Стукачом» Виктор Луи стал еще в 1950-х. Как пишет французский исследователь Тьерри Вольтон, «время от времени КГБ сообщал ему свои маленькие секреты, которые он затем торопился пересказать своим иностранным коллегам».

По мнению все того же Вольтона, одной из самых блистательных операций Лубянки по одурманиванию было представление западной прессой Юрия Андропова в момент его прихода к власти в 1982 году. «То, что бывшего шефа КГБ, ответственного за «психиатризацию» своих противников, вдохновителя почти полной ликвидации диссидентского движения в СССР, удалось представить в глазах всего мира этаким либералом, приверженцем западной культуры, большим любителем джаза и виски, является, несомненно, одним из главных успехов политики «дезинформации».

Именно при Андропове в КГБ появились более-менее организованные зачатки того, что потом превратилось в «паблик релейшн». Андропов пытался освободиться от стереотипного представления о сотруднике КГБ как о громиле в скверно сидящем костюме. Пропагандистская кампания проводилась в лучших традициях западных рекламных агентств. Один за другим создаются документальные и художественные фильмы о КГБ, книги, телесериалы. КГБ учреждает специальную премию за лучшее литературное произведение, показывающее чекиста как благородного (нет, не разбойника) защитника советских людей от происков внешних и внутренних врагов.

«Ранее КГБ в условиях отсутствия плюрализма занимался ограждением общества от грубых дезинформации, от лжи, от провокаций, клеветы в СМИ.... Теперь общество является незащищенным, опять искусно управляемым за счет искажения информации, манипуляции ею», – ностальгически вздыхают претендующие на концептуальность авторы «Белой книги российских спецслужб» (М., 1995).

Собственно пресс-служба возникает в КГБ при Крючкове. Но, как пишет в своих мемуарах генерал Шебаршин, на совещании руководства ПГУ КГБ в 1990 году пришли к выводу: «Разведке необходимо создавать свое лобби в законодательных органах и средствах массовой информации, оперативные возможности для этого есть... Необходимо вести энергичную работу в депутатском и журналистском корпусе, выходить на общественные организации. План действий должны подготовить служба «А»... и управление «Р». Рассчитывать на пресс-бюро КГБ не будем, оно явно не в состоянии работать эффективно, журналисты от него бегают. Надо ускорить создание ассоциации ветеранов внешней разведки и подобрать толкового, презентабельного работника для связей с общественностью. Это забота управления кадров и управления «Р».

Мемуары другого отставного аса шпионажа, генерала Дроздова, пестрят примерами успешной работы чекистов с прессой: «В 1990–1993 гг. в нашей периодической печати было опубликовано несколько статей о работе нелегалов за рубежом». Генерал даже не стесняется «засветить» (сдать!) некоторые из своих журналистских контактов: «Об «Анри» и «Аните» написал в «Красной звезде» Равиль Мустафин... Огромную помощь в подготовке публикаций о разведчиках-нелегалах нам оказал корреспондент газеты «Труд» В. Головачев... В марте, мае и декабре 1990 г. «Труд» опубликовал серию статей-рассказов о двух разведчиках-нелегалах... После публикации в «Труде» было принято решение о награждении советских разведчиков. Мы были признательны и благодарны спецкору «Труда» В. Головачеву за эти статьи...».

Но едва ли не львиную долю времени у пресс-службистов в 1990–1991 гг. отняла безуспешная кампания по дискредитации Бориса Ельцина и опального генерала разведки Олега Калугина. Успехом КГБ можно считать лишь то, что к концу 1980-х значительная часть советских обывателей уверовала в то, что вирус СПИДа выращен в лабораториях ЦРУ и Пентагона...

Но все это преданья древности седой, возразит мне любой сотрудник Центра общественных связей. Ответим словами все того же Шебаршина: «Меняется ситуация..., но работа над приобретением агентуры влияния – политиков, редакторов газет, журналистов, ученых – не прекращается никогда».

Какова же технология? «Идеология активных мероприятий... проста – нанести максимальный политический и психологический ущерб оппонентам. ...В ход идут жесткие приемы: фальшивые документы, подметные письма, компрометация политических деятелей, откровенная клевета». Мне остается поблагодарить генерала Шебаршина за то, что на основе данных им рекомендаций можно кое-что понять в сути и методах «активных мероприятий» последних лет.

А за проводимую с осени 1991 года спецоперацию по запудриванию мозгов публике выставил бы высшие баллы. Речь идет о внедрении в общественное сознание мифа о расчленении бывшего КГБ. И, соответственно, мифа о слабости российских спецслужб, из которого и проистекают все беды общества. «Лубянка парализована. ...Экс-МБ разрублено по-живому», «Подготовлен детальный план расчленения МБ», «Госбезопасность подчинят Министерству юстиции» – это лишь пример нескольких заголовков «Московского комсомольца». «Мрачные анекдоты от ФСК. Контрразведчики лишены самого необходимого в своей многотрудной работе» – это уже из «Независимой газеты». Можно лишь зарыдать от умиления, видя новый облик чекиста на газетных страницах: раздетый догола, бедный (без денег, транспорта и спецтехники), честный, мужественно отражающий натиск полчищ шпионов, террористов, мафиози и коррупционеров. Как при таких многократных «расчленениях» и «кастрациях» господа Коржаков и Барсуков умудрились превратиться в самых влиятельных лиц государства – загадка.

Другая блистательная операция проведена после убийства журналиста «МК» Дмитрия Холодова. Известно, что Холодов получал компрометирующие армейских чинов материалы от ФСК. Усилиями того же ведомства организуется мощнейшая кампания в газетах и электронной прессе по отвлечению внимания от Лубянки (есть такой прием в спецпропаганде – смещение фокуса внимания). И внимание публики приковывается к Грачеву и ГРУ. Что и требовалось.

Вот как описывает подобный прием генерал Шебаршин: «Оппонент ощущает, что проблемы у него едва ли возникли случайно, что за этим стоит КГБ, но все выглядит совершенно естественно, никаких доказательств нет – общественность, пресса, законодатели теряют доверие» к дискредитируемой фигуре. Понятно, что в случае с Холодовым спецы по манипулированию общественным мнением преследовали сугубо свои корпоративные и политические цели. И ущерб своему конкуренту на спец-рынке – ГРУ – лубянцы нанесли.

Чеченская операция вообще стоит особняком среди иных «активных операций». Под шумок воплей-соплей о чеченских террористах ФСК вербовала людей в армейских структурах для проведения собственной военной операции. Позорно провалившейся 26 ноября 1994 года. Но и тут лубянцы умело выкрутились, выставив в качестве козла отпущения министра обороны...

Нередко лубянцы пытаются использовать прессу в качестве снайперской винтовки для стрельбы по живым мишеням. «Комсомольская правда», скажем, летом 1995 года публикует сенсационный материал. В котором как бы невзначай упоминается, что бывший дудаевский генпрокурор, а ныне известный полевой командир Усман Имаев еще с 1980-х годов сотрудничает и с московскими «органами», и даже со спецслужбами США и... ЮАР!

Кстати, своим пресс-любимцам службисты нередко благоволят в открытую. Чего стоит с треском и фанфарами организованная поездка Невзорова на «моздокский фронт» в январе 1995-го. Или более ранний пример, как летом 1993 года ребята умело впарили в прессу подлинный или сфабрикованный компромат на Баранникова, Руцкого. Или вы полагаете, что господа из «Московского комсомольца» самолично прослушивали тогдашнего шефа тайной полиции и Генпрокурора?

Настырный читатель вправе потребовать доказательств? Но если по сию пору засекречены учебные пособия по активным мероприятиям десятилетней давности, то сегодняшних документов под грифом «Совершенно секретно» и подавно не видать. Бумаг может не быть и вовсе – генерал Шебаршин открыто пишет, что незачем копить компромат на самих себя: «Направления тайных акций... определяются сверху – изредка в документах, чаще путем устных указаний. Служба генерирует и формирует конкретные идеи, изготавливает фальшивые бумаги, издает от имени подставных авторов разоблачительную литературу. Оперативные подразделения приобретают агентуру влияния, через которую реализуются замыслы Службы...». Четко и ясно. Генерал Калугин уверяет, что едва ли не в каждой газете до сих пор сидят «люди Лубянки». «В штат издательств внедрялись агенты, чтобы распространять дезинформацию и сеять взаимную подозрительность среди персонала», – это уже Филипп Найтли о работе американских спецслужб у себя дома. Чем «их» практика отлична от нашей?

На Лубянке обожают термин «агент влияния». Как пишет французский исследователь Тьерри Вольтон, «журналист, действующий по чьей-то указке, является идеальным «агентом влияния»... благодаря своим многочисленным контактам, а также эффекту, который могут вызвать его публикации в том органе массовой информации, где он работает. Разумеется, завербованный журналист не должен выступать простым рупором..., чтобы не быть быстро разоблаченным».

Над чем ныне корпят службисты, не великая тайна. Выборы, особенно президентские – вот их основная задача. Для того и Барсукова бросили на Лубянку, чтобы карась не дремал. Ждите из пресс-центров вала грязи и компромата. Топить своих противников Лубянка будет жестко и жестоко, без жалости и сантиментов, пленных брать не будут.

Так что же такое пресс-центр? Всего лишь головка гигантского айсберга дезинформации и манипулирования, который имеет нас...

в начало

7. «Эра компромата»

В современной России единица измерения компромата – чемодан. До этого его измеряли папками. Весовая единица – килограмм, равно как и метр (для магнитофонной пленки), отчего-то не приживаются...

«Грузите компромат чемоданами...», – мог бы сегодня телеграфировать Великий комбинатор. А самого сына турецкоподданого вообще можно числить родоначальником такого модного ныне боевого искусства компромата. Апробированный им на гр. Корейко метод сбора оного может служить классическим пособием для начинающего компроматора. Конечно, Остап был далек от политики, но, как и обитатели нынешних политподмосток, использовал добытую информацию исключительно собственной выгоды ради. Товарищ Бендер был прозорлив – в последующие годы спрос на сей специфичный товар резко возрос. Но времена нэпа ушли безвозвратно и монополия на этот доходный промысел оказалась в руках единственной службы – самой компетентной, компетентней некуда. Отсюда все и пошло. Минкина и Хинштейна тогда еще не было, посему Служба обходилась без посредников, самостоятельно доводя свои изыски до публики. Причем без недомолвок и псевдонимов, нисколько не стесняясь авторства. Хозяйство в те времена было плановое, посему и компромат поступал строго по плану. Сознательные граждане, временно находящиеся не под следствием, узнавали о злодейских планах (троцкистов, вредителей, саботажников, агентов тринадцати разведок и просто врагов народа) прокладки тоннеля от Бомбея до Лондона исключительно из официальных источников. Всякий знал, какая организация добывает деликатный материал. И сердца советских людей переполняла гордость за родную разведку, раскрывшую очередные происки классового врага. По-существу, мало что изменилось с тех дней. В части монополии, по крайней мере...

«Папочная»эпоха

Исследователи современного «искусства компромата» обычно выводят его корни из 1993 года – с «чемоданов» тогдашнего вице-президента Руцкого. Чемоданы Руцкого конечно же классика, но с них ли все началось? В одном издании почерпнул любопытную мысль: все чемоданы вышли, как из гоголевской шинели, из нескольких загадочных папок Гдляна. В самом деле, если современную «эру компромата» можно разделить на несколько этапов, то первым будет именно «папочный», а в зачинателях нью-стахановского почина – Тельман Хоренович Гдлян – в те времена следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР. Гроза среднеазиатских партбоссов, прославившийся на поприще т.н. «узбекского дела» вошел во вкус. И в качестве объекта для примерного наказания выбрал Егора Кузьмича Лигачева. Во всеуслышание объявив, что гр. Лигачев «брал». Доказательства? Несколько объемных папок с документами ждут своего часа. Егор Кузьмич едва не рыдал, прямо с кремлевских трибун обращаясь за помощью к прокуратуре... Фарсовость ситуации усугубляло полное отсутствие каких-либо доказательств мздоимства Лигачева. Судя по всему, у Гдляна их не было и в помине. Что его не только не смутило, но и подвигло на очередной подвиг: взяточником был назван уже генсек Горбачев... В 1993-м, спросил у Тельмана Хореновича: «Где же папки, доказательства, улики?» В ответ услышал все ту же старую песню: про надежное место и крепкие заграничные сейфы...

Примерно в то же время «вдруг» в «Военно-историческом журнале» публикуются изыски о якобы имевшем место сотрудничестве Александра Солженицына с органами. Вот только как эти секретные бумаги (сведения об агентах положено держать под спудом вечно) выплыли из лубянских архивов?

Тогда же пытались скомпрометировать и Ельцина: то слух о пьянке распустят, то пленку о визите в США покажут с «неадекватным» поведением, то историю таинственного падения с моста распишут. А толку-то? – Официально инспирированному компромату публика верить отказывается наотрез, сколь хорошо слеплен бы и правдив он ни был. Но то были лишь цветочки начинавшейся войны компроматов. Ягодки пошли после.

«Почем бумажка из архива?..»

Как во времена нэпа ценились «стулья из дворца», так в 1991–1992 гг. в цене резко выросли «бумаги из архивов» – желательно лубянского и цековского происхождения. Пачками всплывали подлинные секретные документы о «золоте партии», финансировании из Москвы сотен прокоммунистических, а то и куда более сомнительных организаций. Ответственные товарищи временами выпадали из окон, вешались на батареях, стрелялись, не забывая сделать еще и второй, контрольный, выстрел в затылок. Но большая часть скомпрометированных успешно выплыла в швейцарских, австрийских и прочих банковски приятных весях.

Но миг «архивного компромата» был краток – до эпохального уровня не дошло. Впрочем, если покопаться в газетных подшивках 1992–1993 годов, можно узнать, что этот миг все же насыщен богатейшей фактурой. Скажем, именно тогда всплывали материалы о длительном сотрудничестве с некой Службой таких известных личностей, как Жириновский, Бабурин, Примаков. Если последний, приняв под свое крыло разведку, предпочел не педалировать тему, то агент «Николай» и сын юриста не только громко закудахтали, но даже умудрились предъявить справку... КГБ, что они никогда не были агентами КГБ! Пожалуй, это был единственный в нашей современной истории период «свободного компромата». Но лавочку довольно быстро прикрыли и не одобренных инстанцией поступлений материалов на рынок больше не наблюдалось.

«Грузите компромат чемоданами тчк Братья Карамазовы...»

1993 год оказался столь насыщенным, что впору не просто именовать «чемоданным», а возвести до уровня «эпохи чемоданного компромата». Впрочем, наступление этой эпохи можно датировать уже серединой 1992-го. Почин был сделан известной своим «патриотизмом» и тесными связями с монопольным держателем тайн газетой «День» (ныне «Завтра»). Именно там появились первые документы о наличии у высшего генералитета не совсем законным образом обретенных дач. Но с дачками накладка вышла. Метили в столпов «оккупационного режима» – Шапошникова, Грачева и Кобеца, однако вместо «точечного бомбометания» вышло «ковровое» – удар пришелся по всему армейскому дачному плацдарму, в том числе и по окопавшимся в огородах генералам в «красно-коричневом» камуфляже. Пришлось дачную тему тихо слить.

После чего огонь «патриотических» батарей переносится на Андрея Козырева и его ведомство – в «Дне» регулярно публикуются конфиденциальные материалы МИДа. Радостно наблюдавшие тихое бешенство мидовцев по поводу утечек «патриоты», не удосуживались скрыть источник поступления «компры»: «патриотические круги в Министерстве безопасности». Что означало лишь то, что после временной утери контроля над животворным источником благоухающего компромата, спецсантехники наконец-то залатали дыры и устранили неполадки в лубянской канализации.

С конца 1992-го, когда хасбулатовский Верховный совет не в шутку схлестнулся с президентом, стали всплывать материалы о грязных делишках командования Западной группы войск. Конфиденциальный 10-страничный доклад Юрия Болдырева о художествах команды генерала Матвея Бурлакова с поразительной легкостью оказался в «Шпигеле». Но для внутреннего потребления его попридержали почти на два года – в «Московском комсомольце» его опубликовали в обратном переводе с немецкого аж в конце 1994-го. Слов нет, дела в ЗГВ творились лихие, но что-то мало известно о том, как «свободные журналисты» умудрялись добывать секретные материалы инспекторских и прокурорских проверок, оперативные материалы военной контрразведки. Надо полагать, кто-то нашел забытые документы с грифом «секретно» в скверике на Лубянской площади, на лавочке, а кто-то – самый смелый – и вовсе проявил недюжинные таланты «медвежатника», орудуя отмычкой в близлежащем здании? И хоть бы кто заикнулся о разглашении государственной тайны! Куда более невинные проделки химиков Вила Мирзаянова и Льва Федорова с «секретами» военной химии обернулись для них серьезными неприятностями – боевое искусство компромата не терпит любителей, не всем дозволено приникать к животворному источнику. Бдительные органы были начеку – разоблачили и пресекли.

Вот тут-то, как в известном анекдоте, появился поручик Ржевский и начались безобразия: на трибуну охваченного импичментской горячкой Верховного совета со всеми своими чемоданами неловко взгромоздился впавший в монаршую немилость душка-вояка, вице-президент по совместительству, Александр Руцкой. Речь его была грозна и притягательна. Потрясая кипами бумаг, Александр Владимирович громогласно обвинил в коррупции, воровстве, преступной халатности, незаконной торговле и обкрадывании детей Гайдара, Полторанина, Бурбулиса, Шумейко. Заодно (на свою же голову, как выяснилось позже) помянул и «генерала Диму» – Якубовского. Огонька добавил и сам «верный Руслан» Имранович, со ссылкой на источники в МВД «уличивший» Полторанина в получении взятки от Джохара Дудаева... Интересно, что в борьбе с президентом его оппоненты ссылались на секретные материалы спецслужб, в том числе не всегда законно добытые методами оперативно-розыскной деятельности.

«Наш ответ Чемберлену» был поистине адекватен – словно по мановению волшебной палочки выпорхнул пресловутый Якубовский. Уже со всеми своими чемоданами, тоннами документов и километрами магнитных пленок. И теперь в коррупции обвинили, естественно, самого Руцкого – сомнительные связи с фондом «Возрождение», подпись под темным документом о детском питании на 20 миллионов долларов. Потом будущий и.о. Генпрокурора Алексей Ильюшенко обнаруживает таинственный «траст Руцкого» и счет в швейцарском банке. А тогдашний министр юстиции Юрий Калмыков со ссылкой на исключительно достоверный источник (того же Якубовского) и вовсе обвинил Генпрокурора Степанкова в попытке убийства адвоката Андрея Макарова. К делу компрометации президентских оппонентов подключили и прожженного международного авантюриста – Бирштейна! Для «беспристрастного и объективного расследования» организуют некую межведомственную комиссию по борьбе с коррупцией во главе с самим президентом, а для вящей «объективности» президент «временно» отстраняет Шумейко и Полторанина. А заодно уж лихо отлучает от всех дел (и кормушки) самого зачинателя чемоданной эпопеи – Руцкого.

Но это опять же лишь цветочки. Ибо тут появился Минкин. С его выходом на сцену (как и с составившим ему дуэт Андреем Карауловым) связан самый увлекательный эпизод «компроматиады» – публикация записей телефонных разговоров «генерала Димы» с министром безопасности Баранниковым и Генпрокурором Степанковым.

Легко можно догадаться, что сии записи сделали вполне компетентные службы. Вряд ли министра безопасности прослушивало собственное министерство (хотя, кто знает). Но зато такими возможностями обладало ведомство Коржакова и ФАПСИ. Известно, что санкцию на прослушивание самого себя (и министра безопасности) генпрокурор не давал. Следовательно, прослушка изначально и по определению была незаконной. Кто спустил компромат нашему брату-газетчику, в общем-то, ясно, очевидны и цели. Как и та «лавочка», на которой подобрал эти записи г-н Минкин. Известно и то, что он не преминул слетать в Швейцарию за счет г-на Бирштейна для беседы с тем же Бирштейном. Который «вдруг» вспомнил все прогулки по швейцарским магазинам жен Баранникова и его зама Дунаева! Знающие люди не без резона утверждают, что Баранникова умело и целенаправленно подставили «свои» же, чекисты. И вышибли с Лубянки.

Компромата набрали чемоданами и килограммами, а доказательств – ни на грамм. Более того, и «швейцарские счета» и «траст вице-президента», как выяснилось, вовсе состряпали Андрюша Макаров, Алеша Ильюшенко и Дима Якубовский. Но кого это уже волновало – после расстрела Белого дома!..

В 1994-м компромат был поскуднее. «Падал снег» – косяком прошли статейки о «коррупции Лужкова». Мэр героически отбивался, вконец умучив свободную прессу массированной судебной атакой. Некоторые сгоряча грешили на Чубайса, но когда туман чуть рассеялся, стало заметно: рука на сливном бачке что-то больно уж похожа на коржаковскую. Той же осенью вдруг опять пошел приключенческий сериал «Четыре танкиста в ЗГВ и генерал», потом состоялась премьера нового боевика «Паша-БМВ против Паши-Мерседеса». Прокат компромата вылился в подрыв журналиста Холодова и хорошо закамуфлировал подготовку ноябрьской чекистско-танковой атаки Грозного, плавно перетекшей в «восстановление конституционного порядка» с последующим «восстановлением народного хозяйства».

«Говорите разборчивее, вас пишут...»

«Чемоданная эпоха» неназойливо сменилась «пленочной» – по телевизору вовсю крутят видеосериалы из оперативной съемки, газеты целые подвалы отводят распечаткам оперативных же записей кулуарных бесед.

Эпохальные события еще свежи у всех в памяти. Сначала была коробка, выносимая из Белого дома близкими к г-ну Чубайсу гг. Лисовским и Евстафьевым. О чем (имею в виду баксы, а не близость) свидетельствуют хотя бы кадры видеозаписи и расшифровка допроса. Все эти сугубо служебные материалы, естественно, легко перекочевывают из служебных же сейфов в печать.

Коробки вроде уже подзабылись, и вновь появился Минкин со своими «Фаворитами». Распечатка записи конфиденциальной беседы напомнила нам про злодеев Коржакова, Барсукова и Тарпищева, нагло требующих у бедного и несчастного Бори Федорова 40 миллионов долларов. Чуть позже вывезенный из далеких европ тот же Федоров уже самолично с телеэкрана все вышесказанное подтвердил. «Не прошло и полгода», как появился Хинштейн, и мы узнали, что говорил Чубайс со товарищи в «Президент-отеле». Из чего, правда, следует лишь то, что в «Президент-отеле» лучше помалкивать.

Чуть позже – аккурат к натурализации гражданина мира Березовского в Совете безопасности – тов. Коржаков пожаловался на аппетит гр. Березовского, умявшего все коржаковские бутерброды, а в перерывах между трапезой умолявшего убить другого гражданина – Гусинского. Без промедления всплывает и второе гражданство вышеупомянутого деятеля Совбеза – ясно какое. В ответном слове гражданин мира намекает на связь экс-охранника президента с убийством Влада Листьева. Потом смелый Минкин из именного маузера без промаха бьет по Гайдару и не может простить премьеру убиенной медведицы с медвежатами...

Тут и всезнающая фирма «Илюхин и партнеры» со ссылкой на «источники» поведала о неплохих заработках г-на Чубайса... В ответ Чубайс показал справку на 500 миллионов уплаченных в качестве налога рублей... НТВ открыло сезон охоты на Олега Сосковца. (Для телеэкрана, естественно, лучше всего подходит оперативная съемка.) А тут подоспел и очередной компромат на уже сидящего экс-и.о. Генпрокурора Ильюшенко – расшифровка записи его разговоров с подельником Янчевым. Беседы хорошо ложатся на «алюминиевую войну» НТВ против Сосковца. Одна вот закавыка – записи датированы декабрем 1994-го. Интересно, с чьей санкции писались разговоры самого прокурора №1?

Практический смысл боевого искусства компромата порой не совсем ясен: никого еще – ни Руцкого, ни Грачева, ни Коржакова, ни Чубайса – не снимали из-за опубликованного компромата. Компромат не покачнул также и позиций Березовского. Даже Баранникова сняли не за то, что ему инкриминировал «генерал Дима». Как и «дачные истории» еще не лишили ни одного генерала фазенды и дармовой солдатской рабсилы. Значит, все это ради того лишь, чтобы форму боевую не потерять – подслушивать и подглядывать не разучиться?

Или из всего этого следует лишь банальность: спецслужбы попросту занимаются тотальной слежкой за высшими должностными лицами. Да еще время от времени сливают оперативный (и секретный) материал прессе. Или еще кому. И те, кому эти секреты попадают в руки, попросту используют добытую (незаконно!) компру в личных целях. Выходит, спецслужбы заняты обслуживанием фракционной борьбы? Это похлеще десятка «Уотергейтов»!

Пожалуй, можно смело утверждать, что неконтролируемых каналов утечки компрометирующей жидкости на сегодня нет. Это вовсе не означает, что некто, сидя на большом резервуаре нечистот, держит руку на единственном кране, время от времени приоткрывая его: кап, кап, кап... И резервуар не единственный, и краников куда больше. Но случайных протечек они уже не дают – прохудившиеся прокладки давно заменены.

Порой возникает впечатление (может, обманчивое?): государственные спецслужбы приватизированы и поделены коммерческими структурами. Точь-в-точь, как поделено и приватизировано телевидение... Скажем, одно подразделение госбезопасности работает на одни структуры – и посему «мочат» их оппонентов; другое – обслуживает большую нужду других богатеньких буратин; третьи – по «просьбам трудящихся» – устраивают прорыв канализации уже у Чубайса... Так ли это? И что нам теперь ожидать вслед за приватизацией спецслужб – продажи с залогового аукциона Генпрокуратуры вместе с отдельными статьями Уголовного кодекса?

Если же до приватизации всех отечественных ЧК, МВД и прочих служб со всеми их отростками дело еще не дошло, выходит, государственный механизм в таком состоянии, что сыплется на ходу. И до его полного краха уже не так далеко. Очень похоже, что власть и ее охранительные структуры впали в маразм, потеряв элементарные остатки инстинкта самосохранения. Если нашу государственную машину образно можно сравнить с кораблем, который потерпел крушение, то спецслужбы – с помпами этого судна, работающими наоборот – закачивающими забортную воду в корабельные трюмы. Картина почти апокалипсическая: лайнер погружается в пучину, публика веселится в корабельном ресторане и казино; радист вместо сигнала SOS выдает в эфир протест по поводу расширения НАТО; капитан – под столом, то ли болен, то ли пьян; старпом под вопли «Дай порулить!..» дерется на мостике за штурвал со стаей помощников. А спецпомпы методично качают дерьмо внутрь: «...Компромат на Чубайса, компромат на Сосковца, компромат на Собчака... Компромат на... Буль, буль, бу...».

И можно лишь порадоваться изумительной трудоспособности оперработников многочисленных подразделений Комитета Госкомпромата, при всей своей загруженности успевающих не только уложить «жучок» в постель Чубайса и кардинально улучшить звукопроходимость «Президент-отеля», но даже изредка отлавливать шпионов!

в начало

8. От лубянского Информбюро

17 ноября 1998-го группа товарищей в штатском и масках поведала, как их просили убрать Бориса Березовского.

И тут появился Хинштейн...

И уже следующим утречком «Комсомольская правда» выдает триллер «А был ли киллер?». Во оперативность! – На расследование хватило и трех часов: номер подписан к печати 17-го же в 17.00.

Пафосом риторики пронизано все: «Почему, получив преступный приказ, они обратились не к вышестоящему начальству – тому же директору ФСБ, или не к Генпрокурору…». Хотел бы видеть чекиста, долго прожившего после подобного обращения! Но смак в ином: насколько потрясающе газетчики информированы о делах сугубо секретных. К таковым в спецслужбах относятся сведения о личном составе, а тут личные дела, гриф секретности с которых снять могут не ранее, чем через полвека, напоказ выставлены! Но разве есть преграды для рыцарей пера? И мы узнаем все о секретном подразделении ФСБ, героических деталях биографии генерала Хохолькова, сложных взаимоотношениях оперов УРПО с бизнесменами вообще, с Борисом Березовским, в частности...

Чуть запаздывает со своими «Офицерами по вызову» «Московский комсомолец» (1998. 20 ноября): «Покушение на Березовского было организовано... Березовским». Да и анонимничать не стали – завязка интриги могла бы начаться словами: «И тут возник Хинштейн...». Который проявил поразительную осведомленность в тайных делах: опять же детали героической биографии генерала Хохолькова, обилие сведений из личных дел фигурантов и о структуре засекреченного подразделения... И какие пассажи: «Дружеские отношения Березовского и Литвиненко – факт установленный (Кем, где, когда?! – авт.). Впоследствии, когда телефоны Литвиненко были поставлены на прослушку, вскрылось много интересного. Борису Абрамовичу он звонил регулярно. Делился самым сокровенным. Вместе они ездили в Швейцарию...». Как правду-матку рубит, не боится секретные документы цитировать! Из которых мы еще узнаем и о том, кто и сколько лет не платит алименты...

Совершенно случайно Хинштейн задается тем же вопросом, что и «КП»: «Почему же офицеры побежали... к Березовскому, а не в Генеральную прокуратуру!» И как чудно совпадают целые пассажи разных текстов: «рейнджеры», «фанаты», «отморозки» – это «КП»; «робин гуды», «рейнджеры», «отморозки» – уже Хинштейн. Фактура вообще идентична.

Случайность? Бывает, отчего не случиться синхронному залпу-выбросу в стиле «Наш ответ Чемберлену!», отчего не совпасть материалам разных изданий – они же все из одного животворного источника, не правда ли? Порадоваться бы за коллег, сумевших без мыла просочиться в святая святых, да за Лубянку обидно: если так легко к секретным материалам наш брат-журналист подобрался, что же тогда ворог-профессионал вытворяет, агент иноземный?!

Любой подобной публикации в нормальной стране достаточно для скандала с оргвыводами: режим-то секретности нарушен грубейшим образом! Но об увольнениях не слышно, с режимом все в норме. Значит, и называется это иначе: одни скажут деза, другие – направленная информация, спецслужбисты предпочитают термин активные мероприятия.

Этапы большого пути

С помощью инструкций генерала Шебаршина[1] можно попробовать разобраться и в новейшей практике активных мероприятий. Начало которой, думается, положено умелой утечкой протоколов допросов членов ГКЧП из российской прокуратуры в «Шпигель».

А там пачками стали выплывать секретные бумаги о «золоте партии» и сотрудничестве с КГБ известных людей, вплоть до высших иерархов Православной церкви (включая самого агента «Дроздова»)! С золотом разобрались оперативники: ответственные за него товарищи в одночасье попрыгали из окон. Не забыв их закрыть за собой изнутри на шпингалет...

Церковно-агентурный вопрос закрыл... Минкин, грозно вопросивший: а кому надо компрометировать наших отцов церкви – уж не агентам ли КГБ?! И шум вокруг «Дроздова» затих.

И все же на внутреннем рынке активные мероприятия поначалу развиваются не то, чтоб вяло, но как-то односторонне: наследники Железного Феликса пропихивают чаще материалы о себе, любимых. В конце 1991-го «Московский комсомолец» публикует письмо-обращение в связи с указом о создании единого Министерства безопасности и внутренних дел. Все бы ничего, да вот гром и молнии по поводу нового монстра мечут сами... чекисты! Порывшись же в пожелтевших подшивках, можно установить: протестов хватало, однако лишь одно издание публикует чекистский плач.

Еще любопытнее, штудируя подшивку за подшивкой «МК», обнаружить удивительную стабильность публикаций на эту тему и, в общем-то, неизменную тональность. О грядущих реформах, перестановках, отставках «МК» знает все и раньше всех: «Подготовлен детальный план расчленения МБ» (1993. 4 ноября); «Грядет отставка министра безопасности» (1993. 7 декабря); «Лубянка парализована... Экс-МБ разрублено по-живому» (1993. 25 декабря); «Планируется создание нового МБВД» (1994. 5 февраля); «В предлагавшемся проекте... присутствовала КОНЦЕПЦИЯ РАБОТЫ СПЕЦСЛУЖБЫ В НОВОЙ СИТУАЦИИ. Сохранится ли она... КГБ был противовесом МВД. Не получим ли мы в итоге монстра в сером» (1993. 23 декабря); ФСК осталось без собственных шифровальщиков и теперь «придется бегать с каждой шифровкой, теперь еще одна спецслужба будет полностью контролировать связь другой» (1994. 8 февраля). В переводе с лубянского это именуется зондаж. Без шифровальщиков, кстати, Лубянка не осталась...

А уж со светлым образом Юрия Андропова «МК» едва ли не всех переплюнул, начав кампанию очередной романтизации КГБ аж в октябре 1994-го огромным материалом «От Андропова до Солженицына и обратно»: «Они (чекисты. – авт.) сидели здесь, копали нашу почву и пили водку. Они хорошо знают обстановку в своей стране, психологию людей». Ну, это уж совсем в лоб! А деньком позже залп вдогонку: «ЧК не дремлет на общественных началах... У финансово-хозяйственного управления контрразведки попросту нет денег на выдачу жалованья». Трогательная забота!

Только ведь именно из таких незатейливых публикаций и складывался миф о современном чекисте: честный, но раздетый догола, без денег, транспорта и спецтехники, но догоняющий мафиози на трамвае, коррупционера – на троллейбусе, мужественно отражающий натиск полчищ шпионов и террористов. А вы спрашиваете, как внедрялся в общественное сознание миф о расчленении КГБ! Так и внедрялся. Как за одно это не удостоить андроповской премии?!

Стрельба по-македонски

А еще газетой можно и по голове, не хуже, чем кастетом. Лето 1993-го ознаменовано появлением в «МК» распечаток знаменитых телефонных разговоров «генерала Димы» Якубовского с министром безопасности Баранниковым и Генпрокурором Степанковым. Тут уж об «авторстве гола» догадаться несложно. Неважно, слушало ли своего министра (а заодно и Генпрокурора) собственное министерство или другое ведомство. Важно, что оперативные материалы, добытые, кстати говоря, с грубым нарушением закона (или Степанков давал санкцию на прослушивание самого себя и Баранникова?), оказались в редакции вполне конкретного издания. Обозреватель коего запросто едет в Швейцарию брать интервью у Бориса Бирштейна. За счет самого же Бирштейна! А тот, душа нараспашку, вмиг вспоминает прогулки жен министра безопасности и его зама по швейцарским магазинам. Баранников снят: чем не успех спецмероприятия?!

Видимо, вдохновленные этим, бойцы невидимого фронта переходят к атаке другой глыбы. Объект пристрелочного огня виден невооруженным глазом: «Борис Ельцин, устроив публичную казнь МБ, не торопится приступать к другому силовому ведомству – Министерству обороны», – с сожалением вздыхает «МК». А так, видимо, хочется! Посему о шалостях Грачева и его коллег мы узнаем все. Но вот какая закавыка: источник-то газетного компромата тут вовсе не святой – лубянский! И перед читателем два образа на четком контрасте: гнусные, продажные, разложившиеся армейские генералы и чекисты. Какие? См. выше.

Взрыв журналиста «МК» Дмитрия Холодова – новый всплеск антиграчевской публицистики. И хотя именно лубянцы скормили Холодову львиную долю компромата, фокус внимания профессионально смещен в сторону Грачева и ГРУ. Все четко по инструкции Шебаршина!

Понятно, что факты коррупции армейского генералитета реальны, только вот использованы они сугубо шкурно: для подрыва позиций конкурента по спецрынку. В конце-концов, тот шумок много что лубянцам помог закамуфлировать.

Чем дальше в лес... 7 июля 1995 года «Комсомольская правда» выдает сенсационный материал «Убить Черномырдина». Где намешано такое: и эскадроны смерти из бывших сотрудников КГБ и ГРУ, и секретная группа «Феликс», и наркоторговцы-банкиры! Главное – список приговоренных: Черномырдин, Лужков, Гусинский, Бобков... – Все те, как на подбор, кто не люб Коржакову! И очень примечательная фраза: «А орудием убийства может быть яд...». Тонкий намек на толстые обстоятельства: не прошло и месяца – именно от яда таинственно гибнет банкир Иван Кивелиди.

Порой незатейливым орудием убийства может послужить и сама газета. 25 августа 1995-го в «КП» появляется «Список, сеющий смерть». Из которого, помимо прочего, мы много интересного узнаем об Усмане Имаеве – тогдашнем руководителе чеченской делегации на переговорах: он, оказывается, агент трех разведок – советской, американской и... юаровской, «поддерживает контакты с резидентурой ЦРУ в Баку», да еще и «единственный крупный разведчик в Чечне, имеющий выходы на американские яды и психотропные средства...». Далее в том же духе. Шутка? Хороша шутка: после той публикации Имаев исчезает, затем доходит и слух о его ликвидации своими же. Мастера! Стоило в ЦОС ФСБ развернуться генералу Михайлову – сразу же прицельная публикация. Успех которой, видимо, позже вдохновил на подвиги уже Будберга из «МК»: «Басаев – террорист с Лубянки?» (1997. 23 мая). Да кто бы сомневался, что Шамиль – наш человек по кличке «Умар»? Только ничего не вышло: не клюнули на эту приманку, не замочили...

Весеннюю кампанию 1996-го начали тогда еще респектабельные «Известия»: «Чеченский транзит, или кто мешает перекрыть тайные тропы Дудаева?» (1996. 27 марта). А там и вовсе выброс компромата чуть не системой залпового огня: 5 мая «Комсомольская правда выдает» «Смертельный транзит-1», а 12 мая – «Смертельный транзит-2»; 12-го же мая в «Известиях» открывается «Второй фронт кавказской войны», 14 мая «КП» продолжает – «Эстонский след в Ольстере и Чечне: ФСБ предъявляет доказательства» («КП»), 16 мая – «Наемники в Чечне: тропы и цены» (опять «КП»!).

Тут такой наборчик, любой романист от зависти закачается: и отряд шотландских наемников в Чечне (по клетчатым юбкам-килтам и волынкам их что ли вычислили?), и караваны с оружием, денно и нощно идущие из Азербайджана, Абхазии, Ингушетии. А уж какая сага про армаду Ан-24 и Ан-26 из дудаевских ВВС, про румынскую «секуритате», которая вместе с колумбийскими наркобаронами оперирует на просторах Средней Азии и Чеченщины, а заодно про баронов цыганских, сицилийскую мафию и банкиров московских!

Подтекст фонтана вычленялся неплохо: у Кремля – одна избирательная кампания, а у Лубянки – своя, и беспроигрышная: мы все знаем, всех предупреждаем, но – СВР и МИД груши околачивают, погранвойска границу не стерегут, армейцы – бяки, а Центр (т.е., Ельцин) – правильных решений не принимает. Да еще и мириться надумал. С кем?! – С наркобаронами... Однако, по логике канализаторов, не все так плохо. Доказательством чему искрящимся гейзером забил очередной источник: и английских шпионов берут пачками, и под ирландских террористов «эстонский след» подвели – есть, оказывается, есть луч света в темном царстве! Понятно, откуда светит?

Выдумка красива, когда ее нельзя пощупать. Стоит же ее коснуться... Понятно, не все знатоки географии, тем паче топографии, кто-то может и спутать тактико-технические параметры Ан-24 и Ан-26 с данными По-2. И поверить, что эти самолеты действительно способны совершить посадку «на полевых взлетно-посадочных полосах на территории Чечни» (Известия. 1996. 12 мая), или что в районе Шатоя «существует взлетно-посадочная полоса» (Известия. 1996. 27 марта). Бывал в Шатое, видал ту «взлетно-посадочную полосу» в тамошних ущельях! Приземлиться можно, но лишь однажды – раз и навсегда...

С тем весенним сливом газетчики вляпались так, что уже 18 мая «Известия» верещат: не виноватые мы – «редакция не несет ответственности за сведения, содержащиеся в документах официальных структур... конкретный номер... подписи конкретных руководителей ФСБ»! Вот именно, конкретных.

А там и «КП» 23 мая винится за «невольную причастность к распространению» дезы – подставили, мол, нас товарищи в штатском!

Чувствуется рука мастера. Уж не того ли, с чьей подачи президент о 38 снайперах заговорил? Не генерала ли Михайлова, что возле Первомайского весело демонстрировал аккуратно-двухдневную небритость, вместе с Барсуковым гоняясь за босыми радуевцами? Больно уж почерк схож... После было много еще много чего, но особо запомнились публикации распечаток бесед лиц из президентского окружения в «Президент-отеле»...

А еще устами Минкина нас не позабыли поучить уму-разуму: «Сколько раз наши государственные деятели неосторожно обсуждали меж: собой всякие преступления, а напечатаешь – мгновенно демократический хор драматически вскрикивает: ах, как нехорошо подслушивать чужие телефонные разговоры!» (Новая газета. 1998, №46). Вот те и номер: а разве журналисты слушают?! Представьте себе Минкина: короткими перебежками по Кремлю, жестом сеятеля пригорошню «жучков» – шварк!..

И отчего, наслушавших сих речей, оперативники бегут не в ту же Генпрокуратуру или к своему директору – к Минкину?! Если пленки озвучивают, это кому-то надо, но читателям ли?

Минкин и тут рубит правду-матку: «Найдись сейчас пленка, где заказчик и исполнитель обсуждают убийство Александра Меня, – осмелилась бы хоть одна демократическая курица сетовать на неэтичность подслушивания этого разговора?» Вот и Шебаршин туда же: «Гражданам не очень интересно, как тот или иной материал попал в прессу. Важно, что попал». Это уж точно, попал – в яблочко мишени.

Птицу видно по помету. И если уж эта, что о двух головах, да со щитом-мечом, секрет выделила, ей это зачем-то надо. А что касаемо «журналистов», лучше самого же Хинштейна и не скажешь: «Скажите, неужели на Лубянке не могли найти более подходящего исполнителя?» (Московский комсомолец. 1998. 20 ноября) В самом деле!

в начало

9. Инструкцией по конституции

Когда утверждают, что 3–4 октября 1993-го чекисты не занимались делом, это неправда! Но Лубянке было вовсе не до экстремистов: Следственное управление Министерства безопасности больше года занималось архиважным делом – о разглашении государственной тайны. Неужели вышли на тех, кто передавал газете «День» секретные расшифровки шифросводок, позволившие заокеанским супостатам вмиг раскусить наши дипломатические коды?!

Берите выше! Следователи МБ целый год «крутили» человека, поведавшего миру, что российские химики в погонах до сих пор продолжают разработку новейших боевых отравляющих веществ (ОВ).

Речь идет о бывшем сотруднике Государственного научно-исследовательского института органической химии и технологии (ГосНИИОХТ), докторе наук Виле Мирзаянове, одном из авторов статьи «Отравленная политика» (Московские новости. 1992. 20 сентября).

22 октября 1992 года, как и положено – на рассвете, группа захвата ворвалась в квартиру Мирзаянова. После обыска и изъятия главной улики – вышеупомянутой статьи в «МН» – ученого отвезли в Лефортово.

Прошло больше года, можно подвести некоторые итоги следственных мероприятий. С этой просьбой и обратился к самому Вилу Мирзаянову.

– Сейчас следствие официально завершено. Прокуратура России утвердила обвинительное заключение следователей госбезопасности, и 25 ноября оно передано в Верховный суд. Теперь, вероятно, следует ожидать, что судебный процесс будет вести Военная коллегия и, естественно, его сделают закрытым. Таким образом, чекисты и прокуратура, выступая единым фронтом, дело сляпали и довели до суда. При этом с самого начала были грубейшие нарушения норм уголовно-процессуального кодекса и действующей весь этот год Конституции. Понимаю, что сейчас, в разгар правового беспредела, упоминание Конституции способно вызвать лишь усмешку, но ее положения о правах человека никто не отменял!

Интересно: на чем построено обвинение – на неких реальных фактах? Нет – на ряде подзаконных нормативных актов, устанавливающих перечень секретных сведений. А сами эти документы тоже являются сверхсекретными! Абсурдная ситуация: как, скажем, я, журналист, могу избежать разглашения тайны, если даже не могу свериться с определяющим их перечнем?

Все с теми же пресловутыми нормативными ведомственными документами произошла еще одна история, поистине детективная. Первоначально по требованию самого Мирзаянова и его адвоката пять документов с грифом «совершенно секретно» и списком «тайн» включены в дело. Но спустя несколько дней, когда подследственный прочитал сии, по его словам, «абсурдные документы», они исчезли из толстого дела: их изъяли аккурат после того, как в беседе с автором этих строк на своей квартире Вил Султанович выразил желание предать список огласке через прессу. И во время очередного посещения Лефортово для ознакомления с уголовным делом Мирзаянов обнаруживает пропажу. Выводы сделать несложно: квартира ученого поставлена на «акустический контроль», оснащена подслушивающей аппаратурой, все разговоры там фиксировались. Может, и не только разговоры. Санкции прокурора на проведение таких мероприятий до сих пор не обнаружено!

Впрочем, одна такая санкция есть: в деле присутствуют записи телефонных переговоров с 26 сентября по 2 октября 1992 года. Но, как утверждают эксперты, по сей день в основе прокурорской практики – выдача санкций на прослушивание задним числом, уже после того, как мероприятие проведено.

– Однажды, – продолжает Мирзаянов, – мой следователь Виктор Шкарин после очередной стычки заявил: «Я тут с вами нянчился! А вы для меня – преступник, человек, преступивший закон, уголовный кодекс!».

Когда я потребовал, чтобы следствие велось в соответствии с конституционными нормами и соблюдением уголовно-процессуального кодекса, он ухмыльнулся: «Что для меня конституция? Я работаю не по конституции, а по инструкции!».

Следствие и прокуратура отвергли одиннадцать ходатайств адвоката и самого обвиняемого о приобщении к делу целого ряда документов – о проведении допроса в качестве свидетелей ряда лиц из высшего эшелона военно-химического комплекса, о необъективности и пристрастности при подборе экспертов.

Даже стороннему наблюдателю ясно, что вряд ли смогут дать объективную картину (было или не было разглашение гостайны) люди, которые рекомендованы руководством ГосНИИОХТа, т.е., фактически подобраны теми, кто и являлся инициатором преследования Мирзаянова.

– Экспертную оценку черновика моей статьи, изъятого на квартире Л. Федорова (второй автор статьи «Отравленная политика». – авт.), проводил И. Габов – зам. начальника главка. А в исследуемом им черновике было описание того, как кутили и развлекались в Волгограде руководители Химпрома, в том числе и этот самый Габов! Какую он может дать оценку после прочтения документа?! Кстати, среди экспертов оказались двое, не признавшие факта разглашения тайны и не согласившиеся с выводами комиссии, – генерал Смирницкий и полковник Чугунов: не дилетанты – профессионалы. Один из них, Чугунов, даже входил в состав нашей делегации на переговорах по химическому разоружению в Женеве! Но следствие приняло во внимание лишь «нужные» ему выводы...

...Передо мной любопытный документ: запрос начальника Следственного управления МБ генерала Балашова на имя руководства Федерального агентства правительственной связи и информации. По форме эта бумага напоминает боевой приказ: ФАПСИ должно предоставить министерству безопасности компромат на Мирзаянова. Каким образом? Да просто выложить записи всех передач иностранных радиостанций, где хотя бы упоминается имя подследственного. Уже произведен арест и тут-то следствие вдруг обнаруживает: улик кот наплакал. Вот и обратились к ФАПСИ: давайте, коллеги, выручайте! Раньше-то все в одной «конторе» были, под одним начальством ходили. А так как ФАПСИ ведет круглосуточный мониторинг всех радиостанций, то для него это раз плюнуть. Только загвоздка одна получается: ФАПСИ подчинено непосредственно и лично президенту, и не имел никакого права генерал Балашов приказывать «связистам». Он, согласно всем нормам бюрократического политеса и служебным инструкциям, должен был обратиться к своему министру, а уж тот – попросить руководство ФАПСИ, но тоже не напрямую – через администрацию президента. Соответственно, подчиненные генерала Старовойтова, директора ФАПСИ, не имели права выполнять приказ МБ. Или по-прежнему командует людьми агентства не президент, а люди с Лубянки?

Но вернемся к нашим «тайнам». Как вы думаете, должно или не должно отмечаться в документах, допущен тот или иной человек к той или иной секретной работе? А как же! Ведь за такую секретность давали надбавку к зарплате – более 15 процентов. Вот подследственный и его адвокат ходатайствуют перед следствием о приобщении к материалам дела: списка лиц, допущенных ГосНИИОХТом к теме «Новичок-5» (разработка бинарного оружия на основе вещества «А-232»); список присутствовавших на заседаниях Ученого совета, когда обсуждали связанные с бинаром проблемы; список лиц, которым была положена надбавка за секретность... Следствие ходатайства отвергло. Еще бы, во всех этих документах фамилии Мирзаянова нет. А это подрывало версию следствия: где состав преступления, если обвиняемый даже не был допущен к материалам, в разглашении которых его обвиняют! Абсурд. Ведь единственное, что можно инкриминировать Мирзаянову, – слова о том, что российский генералитет продолжает разработку ОВ. Великая тайна! А уж то, что бинар у нас есть, понятно и без откровений химика: американцы приняли его на вооружение много лет назад, логично предположить, что и наши вояки не без этого добра сидят. Формул же или иных исходных данных, позволяющих раскрыть состав нового ОВ, Вил Мирзаянов в печати не сообщал. Хотя иные из импортных «журналистов» этим очень интересовались...

Можно ли говорить еще о каких-то результатах дела? Вил Султанович считает, что можно:

– Ведь за это время мы очень много узнали полезного. Так вышло, что, сами того не желая, чекисты сдернули покров тайны с нашего военно-химического комплекса. Развернув против меня такую кампанию, они тем самым подтвердили правоту моих слов, показали, что им есть, что скрывать от мира. Ну, хотя бы реальное количество боевых отравляющих веществ. Сейчас очевидно, что запасы советско-российского ОВ намного превосходят объявленную цифру в 42 тысячи тонн. Где хранятся боеприпасы с ОВ, выходящие за рамки международного соглашения? Вполне возможно, что эта груда химических боеприпасов была брошена в Закавказье – в Армении и Азербайджане – и сейчас находится в руках национальных вооруженных формирований. Кому в Москве охота это признавать? А снаряды с ипритом применялись в азербайджано-армянском конфликте в 1992 году – тому есть доказательства. Но военные вообще отрицают, что на Кавказе были склады химического оружия...

На мой взгляд, польза дела еще и в том, что показано: программы химического разоружения на сегодняшний день не существует – это фикция. Но зато под этот миф будут выделяться огромные деньги.

Кроме прочего, разве мы смогли бы узнать, что химическое оружие в СССР испытывалось на людях, а химполигоны находились даже в самой Москве? И ведь никто из военных пока не рискнул опровергнуть эти утверждения, никто не поставил под сомнение расследование журналистов и экологов.

А разве мало сказано об истинном лице тех, кто отвечает за химическое разоружение, – о генерале Кунцевиче, например? Он даже не решился ответить на обвинения в плагиате: присвоив себе результаты труда других ученых, получил закрытую премию 1991 года за разработку новейшего оружия...

Прерву на время Вила Султановича и процитирую отрывок из сентябрьского номера журнала «U.S. News and World Report» за 1993 г. Американский генерал Билл Ричардсон, который длительное время принимал участие в переговорах с возглавлявшейся Кунцевичем делегацией (до июля 1993-го он занимал пост помощника министра обороны по вопросам химического оружия), пишет: «Как долго они еще будут лгать?»

Добавлю: лгать не только им, американцам, нам, прежде всего!

– Но почему даже год спустя госбезопасность не решается замять дело, спустить на тормозах?

– На этот счет мне все разъяснил следователь Шкарин: «Машина запущена, и ее остановить не может даже президент». Теперь уже дело принципа для МБ довести все до обвинительного приговора суда, дабы для других было уроком. Не зря же Голушко под страхом наказания запретил своим сотрудникам всякие контакты с журналистами. На мой взгляд, все это говорит лишь о том, что система осталась практически в полной неприкосновенности. Соответственно, не наши интересы защищает госбезопасность. Прокуратуре сегодня абсолютно наплевать на закон – и это не зависит от того, кто возглавляет ее. Был Степанков – прокуроры попирали законы. Пришел Казанник – то же самое. Признаться, я рассчитывал, что с приходом нового генерального прокурора хотя бы внимательно ознакомятся с материалами дела и устранят грубейшие нарушения законов и конституции. Но этой системе все равно, кто ее возглавляет, кто работает – она человека или переделает под себя, или отвергнет. 22 ноября мы послали очередную жалобу по поводу фальсификации материалов во время следствия, но уже 25-го числа заместитель генерального прокурора Денисов подписывает обвинительное заключение и направляет дело в Верховный суд. Получается, что у нас два правосудия. Одно показушное, для мира – процесс над членами ГКЧП. Второе реальное – для тех, кто не принадлежит к миру сильных и может рассчитывать лишь на себя. Следствие по делу путчистов 1991-го года велось с демонстративным соблюдением всех прав обвиняемых. Следствие же по «делу о гостайне» велось в «добрых» традициях семидесятых. Впрочем, разве следователь так прямо и не сказал мне: «У меня инструкция»? Что ж, можно поздравить чекиста Шкарина, свои инструкции он все же выполнил и одержал победу – ведь то, что прокуратура подписалась под обвинением, все это говорит в пользу следователя. Он сделал дело.

– Каков же, на ваш взгляд, может быть итог судебного процесса?

– А чем наша судебная система лучше той, которая была прежде? Все то же. И те же люди. Если не изменились прокуратура и КГБ-МБ, то почему я должен питать иллюзии в отношении справедливого процесса?! Тем более, он будет закрытым. В основу дела заложены грубейшие нарушения законов – это вообще подрывает всю его юридическую основу. Но суд-то принял дело к рассмотрению, не отверг его! Разве этого мало для оценки предстоящего? Какого черта я буду вообще играть в эту комедию! Я тогда не явлюсь на суд – пусть тащат силой...

А пока «дело о разглашении государственной тайны» находится в секретной части Верховного суда. И на нем стоит гриф «совершенно секретно».

P.S. В конце 1993-го Верховный суд перетасовал это дело в Московский городской суд. Каковой летом 1994-го и вынес оправдательный приговор Вилу Мирзаянову «за отсутствием состава преступления». Только вот, даже и оправданным, жить в России Вил Султанович уже не смог – не дали. Пришлось уехать из страны.

в начало

10. Главная тайна флота. Кому и зачем нужно «Дело Пасько»

Журналист газеты Тихоокеанского флота «Боевая вахта» капитан 2-го ранга Пасько находится под стражей второй год[2]. Сотрудники ФСБ взяли его 20 ноября 1997-го, лишь 28-го предъявив обвинение: статья 275 УК РФ – «Государственная измена». Но что-то там, у чекистов, не заладилось. И 28 апреля 1998-го Григорию Пасько предъявляют новое обвинение. Впрочем, по той же статье...

Если верить сводкам «Лубянинформбюро», ежегодно у нас отлавливают десять-пятнадцать вражьих штирлицев. Странности начинаются после. Одних ворогов на все четыре стороны отпускают, под подписку о невыезде… из штата Иллинойс[3]. Другие в психушке оказываются: сцапали, было, британского агента в МИДе, а он – того[4]. И гадай теперь, где у него крыша поехала, в Лефортово или раньше... А где громкие (и успешные) судебные процессы?!

И вот во Владивостоке судят Григория Пасько. Суд военный, закрытый, чем и интересен: страсть как люблю закрытые процессы, особенно те, материалы которых отчего-то становятся легко доступными. Заглянем в дело и мы.

Главная тайна флота

Наша справка: Григорий Пасько родился в 1962-м, в 1983-м окончил Львовское высшее военно-политическое училище, направлен для прохождения службы в газету ТОФ «Боевая вахта». С начала 1990-х активно публикует статьи о реальном положении дел на флоте: о разворовывании имущества, продаже «налево» боевых кораблей, авариях на атомных субмаринах, сливе радиоактивных отходов в море, затоплении боеприпасов (в том числе и химических) рядом с Владивостоком. Писал и снимал фильмы на эти же темы. И в качестве стрингера открыто сотрудничал с японскими журналистами...

Нормальная журналистская работа. Но ведь человек в погонах?! Однако, до поры, до времени флотское начальство ничего против такой деятельности Пасько не имело и рот ему заткнуть не пыталось. А уж если б захотели, полетел бы Пасько, скажем, редактировать стенгазету на Камчатку или еще куда. Однако он без проблем получил очередное звание, рассматривался в качестве одного из наиболее вероятных и перспективных кандидатов на пост главного редактора флотской газеты! В общем, Пасько писал, начальство читало, чекисты слушали, следили, отслеживая контакты и ведя наружное наблюдение, время от времени проводя негласные обыски. Нормальные провинциальные будни...

В чем же криминал? Откроем обвинительное заключение: «Пасько Г.М. ...неоднократно, как по поручению представителей иностранных организаций – японской телекорпорации «NHK» и японской газеты «Асахи Симбун»... так и по собственной инициативе, собирал различными способами в воинских частях, отделах и управлениях Тихоокеанского флота, хранил по месту своего жительства... с целью передачи названным представителям иностранных организаций и передал за материальное вознаграждение следующие документы и сведения, составляющие государственную тайну..». Далее следует обширный список вроде как секретных тугаментов, звучат имена, ссылки на какие-то секретные приказы, регламентирующие секретность же.

Для понимания сути дела этот документ мало что дает. Куда больше говорит нервное поведение председателя военного суда ТОФ генерал-майора Сергея Волкова: легко можно было догадаться, что процесс идет не так, как планировалось.

Еще бы, практически все обвинение – пункт за пунктом – развалено. Мало того, свидетели обвинения дают показания... в пользу Пасько! Об этом позже. Главное, что шокирует стороннего наблюдателя («закрытость» процесса условна) – полнейшее отсутствие улик: обвинение построено на перечислении закрытых документов и материалов, к которым имел доступ журналист. Но разве из этого следует, что Пасько их передавал иностранцам? Где доказательства передачи? Ни единого!

Конечно, лишь по кино мы знаем, как ловят натуральных агентов: берут с поличным во время передачи секретных сведений. Факт подобной передачи и есть важнейшая улика. Каковой в деле Пасько нет. Журналист открыто посещал офис японской телекомпании, но даже этого чекисты не смогли задокументировать! Где скрытая съемка, где записи потаенных бесед, где блеск оперативной работы? Ничего. А ведь японский офис находился и находится под колпаком контрразведки, уж слушается там, по крайней мере, все. Нет? Ну, тогда это уже вопиющий непрофессионализм: можно ли поверить в такое? Пять лет держать под контролем офицера, японцев и ни разу не поймать их с поличным! Или не на чем было ловить?

Но ведь собирал же Пасько информацию? Собирал, но не тайком. А как?

Высокие флотские чины (сплошь адмиралы!) в один голос твердят, что все свои действия Пасько производил с разрешения начальства. Фото- и видеосъемки вел, согласно регламенту, в присутствии двоих офицеров. Более того, съемки проводились в присутствии офицеров ФСБ, какого-либо криминала в этих действиях не усматривавших! О чем один из них и ляпнул в суде...

Ох уж эти свидетели, с ними вообще сплошная морока. Вот скажем, контр-адмирал Моисеенко. Его осторожно спрашивают: «Могли Пасько заходить туда, куда, согласно договору ОСВ-2, имели доступ американцы – к баллистическим ракетам?» Адмиралу бы согласиться, а он рубит: «Никогда и никак!»

Обвинение утверждает: Пасько сдал японцам секретные сведения о времени и месте отхода эшелона с отработанными радиоактивными отходами. О чем вообще речь, – недоуменно вопрошает контр-адмирал Лысенко, – если этих секретных данных не знал даже я, как раз и отвечавший за тот эшелон... Многомудрый суд вопрошает адмирала: «Могли ли японцы взорвать эшелон в Приморском крае?» – У вояки аж глаза на лоб от такого вопроса вылезли: «Да вы хоть понимаете, что если все это хлынет в море, мало не покажется не только нам, но и Японским островам!» – Судьи упорствуют: «Ну, хорошо, а на территории Сибири, куда последует эшелон, могут ли его японцы взорвать?» – «Да зачем же им взрывать то, во что они вложили сорок пять миллионов долларов с целью очистки жидких радиоактивных отходов», – недоумению профессионала нет предела.

Еще пунктик: злокозненно добыл секретный финансовый отчет по ТОФ. Но контр-адмирал Шевченко, автор документа заявляет, что, во-первых, он самолично передал Пасько этот самый доклад именно для публикации, причем инициатива исходила от адмирала. А, во-вторых, документ вовсе не является секретным! Как же так, вопрошают судьи, вот же гриф! – Так его засекретили уже задним числом, – поясняет адмирал, – в нарушение существующих правил и уже после начала следствия над Пасько...

Допрашивают другого контр-адмирала, Кривенко. И тому ничего не известно о «шпионской деятельности» Пасько. Более того, вместе с другим свидетелем, капитаном 1 ранга Олейником адмирал уверяет, что никакого вреда флоту своими действиями офицер-журналист не нанес, даже режим секретности не изменили, разве газетчикам «Боевой вахты» закрыли доступ туда, куда пускают даже иностранцев! Адмирал сообщил также, что инкриминируемые Пасько сведения о списанных атомных подводных лодках вообще не являются секретными. Непонятливому свидетелю прямо в зале суда намекают, что не то он говорит, не то: сообщили, что в отношении него чекисты тоже завели уголовное дело, но, так уж и быть, попеняв на недостаточную бдительность, простили...

Нашли у Пасько кусок справки о состоянии радиоактивных отходов? Свидетель, вице-адмирал, четко рубит: найденное не является секретным. Кстати, именно этот адмирал и выдавал Григорию разрешения на посещение ряда объектов, он же и пояснил, что американцы видели куда больше. Чтобы этот вице-адмирал был податливее, ФСБ и на него завело уголовное дело: показывай, мол, на Пасько, не то сядешь рядом!

Еще один свидетель, местный журналист, рассказал много интересного о методах следователей ФСБ: «Допрашивал старший следователь ФСБ Василенко (сын прокурора Приморского края. – авт.)... Они (чекисты. – авт.) выложили мне факты о моем сотрудничестве с NHK и сказали, что все будет зависеть от того, что я скажу и в какой роли пойду: свидетелем или в другой – подозреваемым или обвиняемым. Я давал показания, но на бумаге это было не так изложено». Давление на свидетеля продолжали оказывать и во время процесса: «Говорили, думай, чтобы этот суд не закончился районным судом в отношении тебя. Казимиров говорил. В ФСБ беседа была. Вызвали...».

Еще Пасько инкриминируют передачу японцам сверхсекретной брошюры о вариантах спасения космонавтов России, США и Японии при приводнении в Японском море. И неважно, что ФСБ не озаботилась доказательством самого факта передачи – брошюрка сия, оказывается, не секретна: ее, в соответствии с международными соглашениями, давно уже имеют и в Японии, и в США!

И совсем уж по-глупому сыпется ЧК на вовсе уж смешных мелочах: пишут, что Пасько уединялся с шефом бюро NHK в его кабинете. Но нет в офисе телекомпании никакого кабинета, одна большая комната, где уединяться? Можно продолжать до бесконечности: все одно и то же.

Кстати, а где «резидент»? Если Пасько добывал информацию, кому же он ее передавал? В деле есть имена и фамилии японцев, но, парадокс, как раз к ним-то у ФСБ никаких претензий нет! Спохватившись, уже в ходе процесса чекисты спешно заводят дело против японского журналиста. Вестимо, он уже давно у себя дома, и ни на какой суд, будучи в здравом уме, не поедет. Однако этот ход позволяет «в связи с открытием новых обстоятельств» и «необходимостью объединения дел» отправить рассыпавшееся «дело Пасько» на доследование. Каковое может длиться много-много лет, а все это время журналист будет сидеть за решеткой...

ФСБ против... ГРУ?

Лично для меня весьма показательна позиция общественного защитника Пасько контр-адмирала Юрия Максименко. Его аргументы звучат очень весомо еще и потому, что это говорит бывший начальник разведки Тихоокеанского флота:

– Он не нанес никакого ущерба государству, наоборот, он приносил только пользу, называя вещи своими именами. Почему именно Пасько попал сюда? Он, сам того не сознавая, оказался на перекрестии очень важных политических и экономических интересов различных группировок. Он бился за Отечество, бился за наш Тихоокеанский флот, за его процветание, но бился в одиночестве – оказался вне команды, которая его бы защитила. Говорят, что он выдавал секреты японцам. Мы посмотрели: кроме трех надуманных эпизодов, все связано с ненадлежащим хранением опасных радиоактивных отходов. А по закону РФ о гостайне эти вещи секретить нельзя! Когда Григорий писал об этом, он, естественно, задевал интересы высшего флотского руководства.

Можно ли представить, чтобы начальник РАЗВЕДКИ флота, пусть и бывший, взялся бы защищать человека, если бы хоть на йоту в нем сомневался? Не могу даже вообразить. Уж Максименко по долгу службы прекрасно разбирается в хитрых спецслужбистских вопросах, от агентурного проникновения до контрразведывательного обеспечения и пр.

Заметим: начальник разведки ТОФ – номенклатура ГРУ. И если офицер военной разведки берет на себя ответственность защищать обвиненного в измене родине, это говорит о многом. Несомненно, что это ведомство по своим каналам тоже провело проверку. Не усмотрев в действиях Пасько криминала! В противном случае там нашли бы способ дать понять контр-адмиралу Максименко, что он не прав...

Задумайтесь: стала бы военная разведка компрометировать себя, не будь абсолютно уверена в своей правоте?

Военная тайна

В принципе, дело Пасько вовсе не какой-то особый, из ряда вон выходящим случаем. Оно вполне вписывается в определенную систему. Так уж вышло, что именно Григорий оказался очередным «подопытным», на котором «доводят до ума» старую чекистскую технологию, примеряя ее к новым условиям. В рамках этой традиции в измене может быть обвинен практически любой. Грубовато? Ну, уж как умеют... Впрочем, это почерк фирмы – тем же грешат многие дела такого жанра.

Первый залп из нагана Дзержинского в новые времена произведен осенью 1992-го: дело Вила Мирзаянова (см. выше материал «Инструкцией по Конституции»). Следующий удар пришелся опять по химику – Владимиру Углеву, работавшему на Шиханском военно-химическом полигоне. И опять за связи с прессой. Сценарий все тот же, разве до суда так и не дошло. За «разглашение гостайны» пытались посадить и саратовского журналиста Сергея Михайлова, опубликовавшего старую инструкцию о работе со стукачами...

Летом 1994-го дело о разглашении гостайны нижегородские чекисты завели против частного акционерного общества «Технологии и транспорт». Там, правда, они скорее сыграли роли арбитра на разборках конкурентов: вышеназванные частники отделились от КБ, занимавшегося проблемой экранопланов. Камнем преткновения стала подготовленная к печати книга. Тайн там не было, но неведомым путем экземпляр рукописи попадает сначала в старое КБ, оттуда в контрразведку. Получив по пути гриф «Совершенно секретно». Эксперты в один голос трубят о несекретности книжки, но нижегородские чекисты неспешно шьют дело: им же тоже надо перед своим начальством отчитываться...

Но стоило чуть видоизменить тактику, появились успехи: в 1995-м в чекистские сети попался Виктор Орехов. Впервые он сел (на 8 лет) будучи капитаном КГБ: предупреждал диссидентов о готовящихся против них акциях. В постсоветские времена его бывших коллег крайне раздражали выступления Орехова в прессе. И когда Виктор поделился подробностями биографии тогдашнего шефа московской ЧК, генерала Трофимова, в его машине как-то очень кстати нашли пистолет и патрончики. Итог: три года лишения свободы. Потом, правда, скостили до года... Отсидев положенное, Орехов покинул страну.

Потом пришла очередь бывшего морского офицера Александра Никитина. Криминал – сотрудничество с норвежской экологической организацией «Беллуна», которой Никитин якобы передал секретные материалы по Северному флоту. Без особых церемоний Никитину сначала впаяли статью разглашение гостайны, а потом уже и «измену Родине в форме шпионажа». Самое интересное, что собственно к «Беллуне» у контрразведчиков претензий нет! Дела Никитина и Пасько похожи друг на друга – чисто близнецы-братья. Что неудивительно: технология-то фабрикации одна. Единственное отличие: суд все же изменил Никитину меру пресечения, выпустив его из СИЗО. Но оправдывать не спешит, отправляя дело на доследование. А доследовать можно годами (впоследствии капитан 1-го ранга Никитин полностью оправдан. – авт.)

Огонь по своим

Кому и зачем нужен владивостокский цирк? По Владивостоку гуляет экзотическая версия: японцы делали вербовочный подход к Григорию, напоровшись на отказ. С тем же успехом подъезжали и к высокопоставленному флотскому чину. И тогда, мол, обозленные самураи решили отомстить, показав своим потенциальным агентам: вот, что с вами будет, если не хотите с нами сотрудничать. Адепты версии утверждают, что наводку на Пасько японцы сделали аж через ЦРУ и Москву. Любопытно? По-моему, не очень: бред сивой кобылы в классическом варианте. Кто же будет устраивать шум вокруг своего вербовочного подхода?! И кто же будет с тобой работать, зная о привычке сдавать своих людей?! Нет, шумиха во Владивостоке противоречит канонам профессии, больше напоминает наше родное и традиционное «бей своих, чтобы чужие боялись».

Логику местной ЧК понять можно: японская, американская, китайская, северокорейская, южнокорейская и черт еще знает, какие разведки довольно спокойно пасутся в Приморье. Неровен час, они разведают самую главную военную тайну: Тихоокеанский флот небоеспособен. Они тут шныряют по кустам, а Москва ставит тебя в известную позу: «Что, адмирал, не можете от потенциального противника укрыть наши боевые потенции и импотенции?!» И ничего этим шпионам проклятым не сделать! Американцы, например, в самые интимные места влезают без мыла на вполне законных основаниях: шпионаж у них инспекцией зовется. Китайцев же с северокорейцами трогать ни-изя: друзья-союзники, почти «братья-славяне»! Да и не шастают ныне любопытные в джеймсбондовской манере: работают бизнесменами, журналистами, врачами без границ, экологами – беллунами и гринписами всякими. Ходят себе под песенку «и Ежка Фишер – наш рулевой...» (министр иностранных дел ФРГ, лидер партии «зеленых») и хрен, что им сделаешь! Разве ж за каждым уследишь?! Классическая ситуация: видит око...

Да и не всегда видит, ибо не учили тамошних чекистов (особенно особистов) профессионально работать по главному и неглавному противнику, не учили! А чему учили? Своим рога обламывать, стукачей в кубриках, кают-компаниях да студенческих аудиториях плодить. Наплодили и толку-то?

Конечно, и на окраинах не без талантов, но подающих надежды Москва неизменно забирала к себе. И кадрово-профессиональный уровень стражей священных дальневосточных рубежей хирел на глазах. Но раз рассчитывать на поимку реального ворога не приходится (а Центр требует!), остается его придумать.

Вряд ли Москва не понимала истинной ситуации, но вспомним время: осень 1997-го, семимильными шагами приближается очередной юбилей Железного Феликса. Результаты нужны позарез: мнимые или реальные – это в больших кабинетах на Малой и Большой Лубянке никогда и никого не волновало. Вряд ли объект показательной расправы лично выбирал будущий герой «шведской битвы» г-н Н. Ковалев[5]. Но разнос мог вчинить: «Штаны просиживаете, мышей не ловите! Сами же сообщаете, что по оперативным данным в крае выявлено несколько сот вербовочных подходов! А вы ни одного агента с поличным взять не можете!»

Возвращается к себе в глушь взбодренный таким втыком адмирал от жандармерии Герман Угрюмов и собирает своих: «Где, результат, где агенты и резиденты?! Без пенсии вылететь захотели?!» А вылететь можно было очень даже просто: как раз сверху спущена очередная указивка о сокращении кадров на сорок процентов. И что делать человеку, если до пенсии еще год-два? Рвать, метать и давать волю профессиональной фантазии. Все в рамках славных традиций: нет агента? – Будет!

И награда нашла героев: начальник УФСБ по ТОФ контр-адмирал Герман Угрюмов сразу пошел на повышение – взяли в Москву, ныне он курирует в ФСБ особые отделы всего российского флота[6]. Непосредственно ведший Пасько опер Егоркин, только в марте 1997-го перешедший на следственную работу, уже в декабре 1997-го возглавляет следственное отделение УФСБ по ТОФ. Не обойдены поощрениями начальства и другие службисты. Точно так же стремительно росли в чинах и званиях чекисты, варганившие липовые дела Мирзаянова и капитана 1-го ранга Никитина. Тенденция, однако. И каждый работник щита и меча твердо знает: карьеру в наши дни можно сделать только на мифических, а не на реальных шпионах. Попробуй, переубеди!

Но чекисты не были бы чекистами, если одним выстрелом не постарались бы поразить несколько целей. Очередные звездочки на погоны, ордена, новые должности – это само собой. Показать журналюгам кузькину мать? Не без этого. Главное, можно пугануть сразу всех: японцев-американцев и осмеливающихся общаться с ними без санкции компетентных органов несознательных граждан. Такой шум учинили, что приморцы долго будут шарахаться от любого иноземца. А те, в свою очередь, видеть подставу ФСБ в каждом аборигене.

Однако профессионализм спецслужбы определяется умением вести точную и филигранную работу, а не беспорядочной пальбой по площадям. Накрыть «Градом» сто га проще, чем провести на высоком уровне оперативную игру по выявлению реальной агентурной сети. Но при валовом подходе только и остается, что ловить журналистов. И вовсе не потому, что агентов и резидентов не водится в приморской природе. Но далеко ли уедешь с Феликсом в башке и стукачами в матросском кубрике?

Дело Пасько демонстрирует: суть «компетентных органов» осталась неизменной – те же традиции, та же икона в красном углу, те же методы, тот же кадровый подход, те же критерии успешной карьеры, то же наглое презрение к законности. Есть, конечно, в органах и настоящие, честные служаки-профессионалы. Но не они определяют нравственный климат Службы. А жаль...

в начало

11. О Поупе бедном замолвите слово...

Вот, казалось бы, и все: очередной шпионский процесс успешно завершен (да и бывают ли у нас процессы неудачные?!), дело можно смело сдавать в архив. А уж помиловку президент рано или поздно подмахнет[7]. Так что, довольны будут все: и чекисты – еще один враг разоблачен и показательно наказан, и Поуп – поедет домой, не сомневайтесь, может не к Рождеству, а после Нового года, но в знаменитой зоне для иностранцев его уж точно не увидят.

Много будут говорить о несомненно присутствующей политической составляющей дела, о том, насколько корректно велся закрытый процесс, о суровости приговора – у нас даже убийцы получают меньше! Но лично для меня так и остался без ответа куда более существенный вопрос: так был ли Эдмонд Поуп шпионом или нет? Проще говоря, покушался ли он на наши военные тайны, а если да, то по чьему почину и насколько успешно, не было ли все это банальным случаем промышленного шпионажа (если, конечно, что-то вообще было), а может американца просто подставили элементарным образом, чай не впервые...

Ни на один из этих вовсе не риторических вопросов внятного ответа мы не получили. При всем уважении к суду и государственному обвинению, убедительных доказательств совершения американцем чего-то экстрапреступного или сверхшпионского в стиле Зорге-Филби – т.е., того, что оправдывало бы двадцатилетний срок – ничего этого нам не представлено. Как же, возопят защитники национальной безопасности, мы ничего и не должны были узнать, кроме того, что нам сообщают официально: процесс шпионский, закрытый и все такое прочее. Вот именно, закрытый! А почему, собственно говоря, я должен на слово верить каким-то анонимным и сверхзасекреченным от меня техническим экспертам, почему должен как заведомую истину воспринимать все, что на сей счет мерно выливается из лубянской канализации под строгим присмотром сантехников в штатском, почему я априори должен доверять этим самым сантехникам, если они уже многократно доказали свое умение сфабриковать все и вся – если на то у них есть потребность?!

Мистер Поуп вполне мог быть шпионом, но вы мне это докажите и поубедительнее, потому как наш исторический опыт и практика последних лет говорят и об обратном: мог и не быть. Как уж это могут и должны делать профессионалы, как при этом обойти ими же созданную проблему сверхсекретности – их проблема. Пока же мы знаем лишь одно: взяли американского мужика и что-то там впаяли ему за закрытыми дверями...

В организации процесса над Поупом есть и другие странности, объяснить которые тяжело. Например, уникальная, по всем ранее привычным меркам и канонам, стремительность реализации дела. Вот хронология: 3 апреля происходит арест, а 14 августа предварительное следствие уже завершено, 21 сентября обвиняемый завершил ознакомление с материалами дела. Дальше все на наших глазах в течение считанного количества ноябрьских заседаний и приговор 6 декабря. Подобная оперативность беспрецедентна для всей отечественной практики «шпионских дел». Заметим, что это еще и первое (пока единственное) уголовно-политическое дело, начатое при Путине и уже доведенное до финала. Прочие истории аналогичного рода (типа обвиняемого в сотрудничестве с южнокорейской разведкой дипломата Моисеева и мидовца же Платона Обухова, коему инкриминируют связь с британцами) обычно тянутся годами.

Очень сомнительно, что в таком запутанном деле, как промышленный шпионаж в сфере высоких технологий, суд мог бы за считанное количество заседаний разобраться в существе дела. Надо же сделать и скидку на необходимость больших затрат времени на организацию синхронного перевода – с английского на русский и обратно. Тут уж стремительность процесса и вовсе выглядит как-то легковесно: реально на все и про все затрачено примерно сорок часов! Поделим все пополам (перевод!) и у нас вовсе выйдет не более двадцати часов. Получается, что суд вошел во все детали и все понял всего за два с половиной рабочих дня! Рекорд!

Но это лирика: есть же пленка! Да, вроде как имеется оперативная съемка. Из каковой, как водится, можно понять, что товарищи в штатском хорошо умеют иногда неожиданно сваливаться с потолка в неожиданном месте. А что еще на той пленке, по крайней мере, той ее части, что продемонстрирована нам? Ничего, кроме демонстрируемых из оперативных рук каких-то чертежей. Но если они так «секретны», то отчего их так назойливо и постоянно крутят по ТВ? Чтобы получше разглядели те, кто еще не успел снять копии «секрета»?

С объектом покусительства тоже непонятка: то говорят о каких-то ракетных разработках, то о сверхскоростной торпеде «Шквал» с ракетным двигателем, то вдруг спохватываются и оказывается, что само это название изделия – «Шквал» – тоже секретно. Ближе к процессу детали проясняются (или, напротив, затуманиваются): речь идет о добывании Поупом секретов уже не всей торпедо-ракеты, а лишь ее главной, двигательной составляющей, точнее, топливных компонентов.

Не знаю, что конкретно там составляет наше ноу-хау, за которое надо давать 20 лет, но даже из открытых источников несложно почерпнуть: в торпеде использовано жидкое ракетное топливо примерно того же типа, которое использовалось на наших ранних межконтинентальных и космических ракетах, что-то вроде керосина плюс перекись водорода. Если не ошибаюсь, секрет этого топлива успешно освоен еще ракетчиками Вернера фон Брауна. Так что тайне этой больше полувека, что, быть может, и составляет нашу главную тайну! Но это вопрос для экспертов, а они, судя по всему, единого мнения на сей счет тоже не имеют.

Есть еще один сюжет, который, несомненно, получит развитие. Пока он выглядит так. Подельник и сообщник американца, профессор МВТУ им. Баумана Анатолий Бабкин – тот, что уже успел отказаться от своих показаний – так вот он проходит совсем по другой статье. И на данном процессе фигурировал лишь в качестве свидетеля! Само по себе это нонсенс с точки зрения права: по каким бы разным статьям эти люди не проходили, судить-то их должны были вместе! Не говоря уж о том, что профессор должен был быть вовсе не свидетелем. Почему же их дела вдруг разделили, решив по каждому из них суд проводить отдельно? И нелогично, и нерентабельно.

Дав Поупу максимально возможный срок, судьи тем самым недвусмысленно указали на тяжесть содеянного. Однако тот же Бабкин проходит в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 283 УК РФ («Разглашение государственной тайны»), каковая подразумевает, что деяние не имело тяжких последствий! То есть, тем самым автоматически признано, что даже если профессор и передал нечто американцу, то ничего особо секретного и наносящего непоправимый урон национальной безопасности там нет. В противном случае Бабкину инкриминировали бы более суровую 2-ю часть ст. 283-й, а то и вовсе ст. 275-ю – государственную измену. Выходит, выуживал ли Поуп страшные секреты или нет, но от Бабкина-то он их точно не получал. Какая юридическая логика присутствует тут?

Понятно, что мера наказания Поупу была определена задолго до вынесения приговора, вовсе не в суде и вне всякой связи с тем, виновен ли он на самом деле или нет. Еще несколько недель назад один из близких к администрации президента человечков в частном разговоре поведал автору: «Поупу дадут двадцатку, потом указом Путина помиловку, а потом, скорее всего после инаугурации Буша мы обменяем его на Эймса...». Пока лирический околокремлевский прогноз оправдывается лишь частично. Хотя на такой обмен, конечно, всерьез рассчитывать не приходится: Эймс – гражданин США и по всем тамошним меркам не герой-разведчик, а предатель. Изменников же, как известно, не разменивают.

Но это все частности. Собирал ли Поуп секреты в России или не собирал, шумиха вокруг него явно несоразмерна деянию. Это вообще как-то непрофессионально: сегодня их попался, а завтра наш залетит – обычная работа. Если шумят, значит это кому-то нужно?

Очевидно, что если на бедного янки так обрушились, на то было ЦУ свыше. Не конкретно на Поупа, конечно, но заказ в той или иной форме присутствовал: у вас там, товарищ Патрушев, ничего на примете нет быстрореализуемого?

Заказали не шпиона вообще, а именно американского. В ином случае, зачем понадобилось бы тихо отпускать взятого буквально за пару недель до того британского агента? Значит, зубы хотели показать Америке, а вот с Блэром ссориться нужды не было.

Наши взаимоотношения с США при Путине – отдельная песня, главами которой будут и около«Курские» маневры с поиском американских субмарин, и тройной показательный авианалет на авианосец «Кити Хок»... Похоже, что наступают интересные времена: новой кремлевской команде позарез нужен внешний враг и конфронтация с ним. Конфронтация, это такая полезная вещь! Особенно, когда дома полный швах... Под организацию отпора проискам империалистов-глобалистов можно списать все. А Поуп – всякое лыко в строчку, пригодился и он: большую стенку ведь по кирпичику возводят.

Да и нашим гражданам урок, особенно тем, кто не слишком разборчив в своих связях с иностранцами – контактирует с ними, понимаешь, без санкций компетентных органов! Ведь еще в феврале товарищ Путин намекал, что без оной санкции эти самые органы будут брать несознательных за всякие места. Предупреждал? Получите... вот и еще один урок «дела Поупа», может главный?

Зато те, кто трудится на разведки Северной Кореи или КНР, пока могут не беспокоиться. К гражданам этих стран, с поличным пойманным на вынюхивании российских военно-технических секретов, отношение куда более либеральное, лучшее свидетельство чему отсутствие хотя бы одного дела о северокорейском или китайском шпионаже! То есть, китайские шпионы у нас водятся, особенно много их на Дальнем Востоке, да и в Москве не меньше, они не брезгуют делать открытые вербовочные подходы к российским военным или сотрудникам НИИ, но их отчего-то не ловят, не судят и даже не высылают. Посему наше Приморье и напоминает натуральный китайский шпионский заповедник. Интересно было бы знать, отчего такая избирательность у наших органов?

в начало

12. Подвиг «разведчика»: Путин великий, могучий, ужасный и... мифический

В Германии обнаружился след величайшего шпиона всех времен и народов, и это не Джеймс Бонд. Угадайте с трех раз, кто? Да что там гадать, конечно же человек, похожий на исполняющего обязанности Путина. Немецкая пресса взахлеб приводит такие сенсационные подробности боевой юности нашего рыцаря плаща и кинжала, что Рихард Зорге, Абель и Ким Филби отдыхают! И просто обязан донести до читателя те детали таинственной биографии Владимира Владимировича, о коих ныне ведомо каждому добропорядочному бундесбюргеру!

Легенда о великом разведчике

С подачи некоей не особо известной дрезденской газеты «Зекси-ше цайтунг» сначала германская, а затем и относительно серьезная британская пресса – «Санди таймс» – вдруг начинают копаться в немецком периоде биографии Путина.

Вкратце немецкий вариант выглядит так: в 1974 году, будучи студентом юридического факультета Ленинградского университета, В.В. Путин завербован КГБ. Затем учеба в разведшколе и... направление на работу в Бонн под стандартной «крышей» сотрудника информационного агентства ТАСС. А на самом деле он «представлял КГБ, координируя деятельность агентурной сети в ФРГ и в Австрии», – буквальная цитата. В конце 1970-х годов он был выслан из ФРГ.

В середине 1980-х гг. (это все та же немецкая версия) Путин возвращается в Германию, но на этот раз в Восточную – в ГДР, и продолжает работу по специальности уже в Дрездене. Однако в городе на Эльбе сегодня почему-то никто не хочет вспоминать обаятельного чекиста-оперативника Путина. Саксонская газета задается вопросом: почему? Оказывается, в Дрездене ныне полным-полно лиц, которые не желали бы услышать свои имена в одной связке с именем Путина. И тут газета ссылается на некоего неназванного полковника «Штази» (гедеэровский аналог КГБ), якобы в свое время контактировавшего с майором Первого главного управления КГБ Путиным. Полковник Штази упоминает прекрасный немецкий язык Путина: русский, а сумел овладеть несколькими диалектами и даже мог цитировать «Винтермерхен» Генриха Гейне. Благодаря своему прекрасному владению немецким языком, вспоминает анонимный полковник, Путин стал идеальным человеком для исполнения особых задач и часто совершал «экскурсии» в ФРГ, «область своих оперативных интересов». Кроме того, Путин, вероятно, вербовал ученых ГДР, которые хотели переехать в Западную Германию. Они должны были заниматься промышленным шпионажем и обеспечить нелегальный трансферт особо ценной научной информации. В 1987 г. МГБ ГДР отметило Путина то ли памятным знаком российско-германской дружбы, то ли медалью, то ли всеми своими наградами вместе взятыми. Однако, несмотря на это, отношения Путина с режимом ГДР, – продолжает свое исследование газета, – не были безмятежными. В КГБ Путин считался сторонником демократических реформ, перестройки и гласности! Газетчики упоминают и о принадлежности Путина к некоей то ли секретной группе, то ли тайной операции КГБ «Луч»: по одной версии эта операция была нацелена на добывание экономических секретов (т.е., на ведение научно-технической разведки) – в этой связи намекают на то, что Путин то ли вербовал восточногерманских ученых, намеревающихся уехать на Запад, то ли даже раздобыл секретные материалы о разработке и производстве «Еврофайтера» – новейшего европейского истребителя. По другой версии, это была спецоперация по партийному реформированию ГДР в духе горбачевской перестройки с попыткой сместить режим Хонеккера. Но, увы, «все реформистские устремления Путина натолкнулись на стену непонимания берлинского руководства» и после развала ГДР Путин вернулся на родину. Однако сеть завербованных и заброшенных им на Запад агентов, пугают бюргера газеты, продолжает плодоносить и ныне...

Серый бюрократ в штатском

Если бы все это было правдой хотя бы на десять процентов, Владимир Владимирович уже за одно это заслуживал бы полный иконостас – от Золотой Звезды до орденов Суворова и Победы включительно, не говоря уж про муаровую ленту нынешнего Андрея Первозванного!

«Реформатор» и «поклонник гласности» в рядах КГБ? Даже не смешно. Странностей в этой версии вообще много: страстный вербовщик, охотник за экономическими и научно-техническими секретами, организатор масштабной шпионской сети в Австрии и ФРГ, борец с режимом Хонеккера, добытчик «Еврофайтера»... Последний, кстати говоря, тогда еще и в проекте не значился, а Первый секретарь СЕПГ – такая фигура капитану (или майору) Путину не по зубам и не по чину!

Однако столь же мифологичен не только импортный вариант жизнеописания Путина, но и его отечественные версии. Скажем, во всех официальных справках значится: попал в КГБ СССР по распределению после окончания юрфака ЛГУ и направлен в ПГУ – Первое главное управление – разведку. Что ни слово, то ложь.

Миф первый: распределение

Вот слова генерала Олега Калугина:

– Мне вообще неизвестно о практике распределения в КГБ после защиты диплома. Путин попал туда каким угодно, любым другим способом, только не по распределению, хотя бы потому, что никакого распределения в комитет не существовало в природе. Наверное, привлек чье-то внимание, да и анкета у него подходящая: семья из рабочего класса, вроде неплохо учился в ЛГУ...

Практика подбора гэбистских кадров тех лет относительно проста, но эффективна: в поисках потенциальных осведомителей и перспективных кадров через сито тотального контроля провинциальные чекисты просеивали студентов, чаще всего технических вузов, следом за ними шли юристы. Первоначальный отсев «чистых» (т.е., потенциально годных для вербовки) производился при помощи анкет.

Основные показатели анкетного отбора: пятая графа – какие национальности не пользовались доверием КГБ известно. Другим главным анкетным показателем было социальное происхождение: у сына колхозницы и двух рабочих было явное преимущество перед любым рафинированным интеллигентом, будь он хотя бы и семи пядей во лбу. А дальше – проверка всей подноготной, родственных и приятельских связей: кандидат не должен был иметь среди своих близких родственников осужденных, особенно бывших политзэков, пусть даже и реабилитированных. Не подходили и те, у кого были родственники за границей или кто побывал на оккупированной территории. Сомнительные (с точки зрения компетентных органов) приятельские связи тоже подрубали карьерные планы. На первых курсах к студентам лишь присматривались, собирали объективку: что пьет, с кем спит, о чем и с кем говорит, как себя ведет на занятиях, во время комсомольских собраний – в общем, все, что позволяло составить психологический портрет. И лишь затем к нему делался подход.

Если студент МГИМО или МГУ действительно мог заинтересовать кадровиков ПГУ КГБ, то к студентам ЛГУ интерес проявляли лишь сотрудники Ленинградского областного управления КГБ, но никак не разведки! Посему и на студента Путина вышли именно чекисты облуправления, благо анкета в порядке: пятая графа, социальное происхождение, комсомолец, активист, жаждет стать членом КПСС, решения партии и правительства поддерживает, учится ровно, звезд с неба не хватает, характер выдержанный, нордический... В общем, типичный, ничем не примечательный парень с рабочей окраины, исполнительный, не рассуждающий, интеллигентностью не замаранный. Но не с улицы же его приглашать, надобно и в деле проверить. И вот единственно тут немецкие газетчики попали в точку: сотрудничать с органами будущий и.о. начал действительно со студенческой скамьи. В чем заключалось это сотрудничество? Несложно догадаться, хотя никаких документальных доказательств на сей счет никто в ближайшее время не увидит. Например, могли поручить в письменном или устном виде информировать о том, что делается на курсе, что говорят однокурсники и преподаватели – рутинная и обычная практика провинциалов. На нормальном языке сие именуется стукачеством? Полноте! Без такой «проверки на вшивость» В.В. Путина вряд ли «по распределению» подпустил бы к органам в качестве кандидата на кадрового сотрудника: проявил бы чистоплюйство, отказавшись стучать – все с ним ясно, перестарался бы – тоже вряд ли пошел бы дальше стукаческого поприща. Не перестарался, но и чистоплюем не оказался...

Легенда №2: Путин – разведчик

Сама постановка вопроса вызвала у всех моих собеседников, офицеров бывшего ПГУ КГБ СССР и нынешней СВР России, просто целую бурю эмоций, от смеха до раздражения. Суммировать все можно одной фразой: Путин... никогда не был разведчиком, ибо никогда не числился ни в кадрах ПГУ КГБ СССР, ни в кадрах СВР РФ. Как это так?! А так: не числится он по этому ведомству ни в качестве офицера действующего резерва, ни в качестве запасника-отставника! Что означает одно: в разведке он не служил. А где служил?

Да там, куда его и взяли со студенческой скамьи: в Ленинградском областном управлении КГБ. В кадрах этого провинциального управления он и значится...

Вот свидетельство опять же генерала Калугина, работавшего в то время именно в Ленинградском областном управлении КГБ:

– Путин никогда не работал в центральном аппарате разведки, в Ясенево, и никогда за ПГУ не числился. Да, до командировки в ГДР он числился в первом, т.н. разведывательном, отделе Ленинградского областного управления КГБ, но не в ПГУ! Чем занимался этот отдел? Да в основном слежкой за иностранцами, приезжавшими в Ленинград...

Олег Данилович пояснил, что наблюдение за иностранцами в провинциальном городе, занятие обязательное, хотя и рутинное: наружное наблюдение, прослушивание телефонов и гостиничных номеров, отслеживание и последующая проверка всех контактов и составление огромного количества никому не нужных и почти никем не читаемых рапортов и отчетов. Вот этим и занимался Путин.

– Уровень этого отдела, по моим наблюдениям, был довольно низок именно с точки зрения разведывательной деятельности и получения развединформации, смешно именовать это разведкой даже шутки ради. А надзор за иностранцами, которым занимались в этом отделе – смех один. Вели кого ни попадя, разрабатывали даже тех, кем ни на йоту не заинтересовался второй отдел – контрразведка. Вы учтите, что периферийные органы имеют крайне ограниченные возможности работы с иностранцами – это целиком было в компетенции Второго главного управления – центрального аппарата контрразведки. А так называемым «периферийным разведчикам» сбрасывали никому не интересный, абсолютно бесперспективный или полностью отработанный материал. В общем, у Путина была обычная, ничем не примечательная, рутинная и достаточно неинтересная работа провинциального чекиста...

Другой собеседник, имени просивший не упоминать, в недавнем прошлом полковник ПГУ и СВР, много лет проработавший за рубежом, еще более категоричнее Калугина:

– Никакой работой, мало-мальски похожей на разведывательную, Путин в Ленинграде никогда не занимался. Когда он начал свой стремительный взлет еще в качестве директора ФСБ, я специально поинтересовался у своих коллег, чем до своей командировки в ГДР занимался В.В. Мне навели справки: он даже не был контрразведчиком. Что это означает в переводе на нормальный язык? А то: обычный чиновник тайной политической полиции, объект служебного внимания которого по преимуществу наши же граждане. Да вы просто внимательнее посмотрите на него, вслушайтесь в его речь: он и на публике ведет себя не как профессионал разведки или контрразведки, а как типичный, не слишком уверенный в себе работник периферийных органов, привыкший всегда быть на подхвате, никогда не занимавшийся самостоятельной работой, этакий человек с папочкой – «чего изволите-с?»... Конечно, в Ленинграде было несколько зарубежных консульств, но все они были под колпаком других подразделений КГБ, была граница с Финляндией – но в знании финского Путин не замечен, так что на том направлении он не работал...

Потом Путину подфартило: он получил направление на учебу. Тут опять начинаются тайны мадридского двора: одни источники утверждают, что никакой разведшколы наш герой не заканчивал, а прошел двухгодичную подготовку на курсах Ленинградского института КГБ. Другие не исключают, что те же два года Путин провел в так называемом «андроповском институте», разведшколе. Кстати говоря, периферийные органы очень не любили отдавать на сторону действительно хорошие кадры, руководствуясь принципом «на тебе боже, что нам не гоже...». Впрочем, во всяком правиле есть исключения? Но ведь и после этой спецподготовки Путин не был переведен в кадры разведки, а вернулся в родное Ленинградское КГБ. Что, по мнению компетентных людей, выглядит достаточно странно: ему дали редкий шанс рвануть в более престижную службу, а он его не использовал. Не смог. Почему?

Генерал Калугин:

– Не знаю, насколько можно доверять сведениям некоторых СМИ о том, что, учась в разведшколе, он «не подошел по стандартам». Это полная чушь: как у нас шутят, можно быть блондином, брюнетом или вообще лысым, это ничего не значит – тебя все равно приведут к общему знаменателю. Видимо, там действительно что-то такое произошло, что помешало его карьере. Как раз подтверждением этому служит тот факт, что Путина отправили не куда-нибудь, а именно в Дрезден...

В ГДР. На заработки...

Хотя немецкие газетчики и утверждают, что в 1970-е гг. Путин работал в ФРГ под «крышей» корреспондента ТАСС, этого никогда не было. В Германию, только не Западную, а Восточную, он попадает в 1984-м, опять-таки не в разведку – в огромный аппарат представительства КГБ СССР при «Штази» – МГБ ГДР. Где и отслужил стандартный пятилетний срок.

Как утверждает Калугин, странами первой категории для разведки считались США, Западная Европа и Япония. Вторая категория – все развивающиеся страны, от Индонезии до Венесуэлы:

– Командированным туда, в страны развитые и не очень, сотрудникам КГБ платили зарплату в твердой валюте. А вот третья категория – «братские» соцстраны: туда обычно направляли тех, кто по каким-то причинам не подходил для активной разведки по объектам главной заинтересованности. Правда, в этой группе стран Восточной Европы ГДР, пожалуй, стояла на первом месте: с 1970-х годов чекистам там стали платить ежемесячно по 150–200 долларов. И не забывайте, ГДР имела выход на Запад через Западный Берлин. Дрезден считался культурной провинцией и, с точки зрения разведывательной деятельности, местом абсолютно бесперспективным. Даже в Лейпциге можно было работать куда продуктивнее – там каждый год проводились международные ярмарки. А Дрезден – это тихая заводь... Штаб-квартира КГБ находилась в Карлсхорсте, одном из пригородов Восточного Берлина.

По воспоминанию бывших офицеров и генералов, группа КГБ в Восточной Германии насчитывала не менее 400–500 человек, собственно в Дрездене работала небольшая группа – 10–12 сотрудников. (Правда, некоторые источники называют иную цифру находившихся в ГДР сотрудников КГБ – 4–7 тысяч человек. Но в это число, видимо, входил не только собственно аппарат представительства, но и многочисленный технический персонал, связисты, шифровальщики и офицеры особых отделов расквартированной в ГДР группы войск.) Так или иначе, но это было самое многочисленное из всех зарубежных представительств КГБ и единственное, возведенное в ранг главного управления: начальник представительства (генерал-полковничья должность) по своему статусу являлся членом коллегии КГБ.

Как раз во время путинской командировки представительство КГБ возглавил генерал Геннадий Титов, более известный в органах под кличкой Крокодил – фаворит Владимира Крючкова, в будущем один из его замов, уволен из КГБ после краха ГКЧП.

«Крокодиленыш» и его наставники

Портрет этого человека, на первый взгляд, имеет малое отношение к Путину – большой начальник, генерал и какой-то капитаниш-ка, один из нескольких сотен подобных ему! Однако именно этот человек определял стиль и методы работы аппарата КГБ в ГДР, именно он создавал ту атмосферу, в которой и происходило окончательное становление Путина-чекиста, причем становление скорее не профессиональное, а моральное. Не зря же говорят: каков поп...

А «поп», по воспоминаниям хорошо знавших его людей, был тот еще. Из мемуара Олега Гордиевского:

– Этот Титов, прозванный Крокодилом, был одной из самых омерзительных и непопулярных личностей во всем КГБ, хотя нельзя отрицать, что он обладал и рядом положительных качеств, таких, как находчивость и исключительная осведомленность в вопросах, непосредственно связанных с его работой. Он то и дело отпускал плоские, вульгарные шутки и обожал рассказывать скабрезные анекдоты, которых знал несметное множество... Он умел внимательно выслушать собеседника и в то же время был беспринципным человеком, готовым на все ради своих корыстных интересов.

Детдомовец, выросший среди шпаны, Титов, по словам сослуживцев, навсегда впитал в себя уличную мораль, от которой не избавился и в КГБ. Его профессиональный взлет приходится на период между 1972 и 1977 гг.: будучи резидентом в Норвегии, он курирует агента КГБ Арне Трехольта. Затем выслан из Осло с большим треском и скандалом, однако убедил Крючкова, что должен лично продолжать контактировать с Трехольтом. Что и погубило ценного агента, занимавшего важный пост в норвежском МИДе: газеты многих стран обошел сделанный скрытой камерой снимок Титова, приятельски общающегося с Трехольтом в Вене...

Но на карьере Крокодила этот провал, как ни странно, никак не сказался: приятель и протеже Крючкова не только не вылетел со службы (как это произошло бы с любым другим столь крупно оскандалившимся разведчиком), но даже получил генерала. Впрочем, не скончайся тогда Андропов, не видать бы Титову генеральских погон. Конечно, приличий ради его поспешили сплавить на гедеэровскую помойку, в типичный кадровый отстойник, однако в карьерном плане он лишь выиграл: должность в Карлсхорсте, фактически означавшая отстранение от активной разведывательной работы, тем не менее, предполагала генерал-полковничьи погоны и членство в коллегии КГБ!

«Его наиболее мощным оружием в борьбе за собственное благополучие, – вспоминает служивший под началом Титова Олег Гордиевский, – являлся уникальный дар подольщаться к тому, кто был ему нужен: он бессовестно льстил... своему непосредственному начальнику Владимиру Крючкову...». В общем, учителя у Путина те еще. Кстати говоря, генерал Маркус Вольф, бывший начальник разведуправления МГБ ГДР, описывая в своих мемуарах контакты с представителями КГБ, ни разу теплым словом не обмолвился о Титове, которого он хорошо знал. Впрочем, Вольф не жалует и профессионально-человеческие качества титовского покровителя, Крючкова, открытым текстом выражая недоумение, как такой проницательный человек, Андропов, позволил сделать карьеру в разведке такой серости...

Но любопытно, а чем тогда занимался в ГДР оперуполномоченный Путин? Немецкие источники слишком уж упирают на причастность В.В. к экономической или научно-технической разведке. Однако наши источники в СВР отрицают это. А как же операция «Луч», вербовка ученых ГДР, добывание секретов «Еврофайтера»? Да никак! Ни к одной из этих операций наш опер ни малейшего отношения не имел, особенно к последней. Тем паче, «Еврофайтер» тогда существовал лишь в головах его разработчиков – нечего было красть!

Кстати, а чем вообще занимался в ГДР огромный аппарат Крокодила? На сей счет открытые источники невнятно мямлят про поддержание каких-то ритуальных контактов между КГБ и МГБ. Немцы же твердят, что с момента прихода к власти Горбачева едва ли не основным занятием КГБ стали поиски путей замены твердолобого Хонеккера на более приемлемого для Кремля политика. И в этой связи указывается, что именно Путин обхаживал Ханса Модрова, на которого и сделали ставку.

Кое-что здесь похоже на правду, но лишь в той части, что объектом пристального внимания стал Модров. Маркус Вольф вспоминает, что еще до воцарения Горбачева Москва регулярно выражала свое недовольство попытками Хонеккера наладить тайные контакты с руководством ФРГ. Однако Хонеккер упорно не желал внять вполне ясным знакам недовольства и тайные сепаратные германо-германские контакты не прерывались. Посему еще к 1984-му Кремль твердо решил заменить Хонеккера более покладистым и удобным деятелем. Именно тогда в качестве возможного преемника и был выбран Ханс Модров, руководитель дрезденской парторганизации.

Ага, ведь именно в Дрездене и работал Путин! Не исключено, что В.В. был в курсе, но не столь грандиозного плана, а лишь некоторых отдельных его фрагментов. Хотя бы потому, что просто не по чину капитану или майору обхаживать столь высокопоставленного босса СЕПГ – это генеральский уровень! Вот одни генералы, советские, и работали с другими – немецкими. В частности, операцию по устранению Хонеккера пытались согласовать с Маркусом Вольфом. О чем тот и пишет, хотя очень дипломатично: «Вдруг... представители КГБ в Берлине начали апеллировать к моей совести, призывая не складывать оружия именно сейчас. Ввиду все возраставших противоречий внутри руководства нашей страны речь, полагали они, должна идти о каждом в отдельности, о том, с кем можно разумно разговаривать. Московские друзья ожидали от меня информации о положении внутри нашего руководства и оказания на него влияния в их духе... Я в общем не видел шанса средствами разведывательной информации повлиять на реальные проблемы страны, даже если Москва все еще в это верила».

В роковом для ГДР 1989 году, реализуя этот самый план прихода Модрова к власти, Берлин несколько раз лично посетил аж сам новый шеф советской разведки, генерал Леонид Шебаршин. Все бестолку: «Ни сам Мильке (министр госбезопасности ГДР. – авт.), ни, судя по всему, его коллеги по Политбюро не пытались вглядеться в суть происходящих в ГДР процессов – экономического застоя, брожения в обществе, роста оппозиционных настроений... И то и другое было опасно, но страшнее оказывалась неспособность и нежелание стареющих политических мудрецов в СЕПГ распознать глубину изменений, происходящих в мире и их стране».

Но и куда более молодые мудрецы в КГБ, как оказалось, заигравшись с Вольфом, Мильке и Модровым, падение Берлинской стены, и мгновенный распад ГДР тоже прос... пали. Посему в 1990-м и поехали наши опермолодцы домой пачками, в том числе и Путин.

Вернулся он не пустым – с заработанными на обустройство гнездышка деньгами, с машиной, но без фанфар и лавров. Конечно, крючковский любимчик Титов не остался без теплого местечка, но таким операм, как Путин, ничего не светило. Кадровым органам ПГУ ничем не отличившийся майор Путин оказался не нужен. Пришлось ехать домой. Но и в родимом областном управлении КГБ В.В., как выяснилось, не ждали: его прежняя должность оказалась занята, а новой, соответствующей выслуге, не оказалось. Почему так получилось?!

Мнение Олега Калугина:

– Просто потому, что ему оказалось нечем похвастаться. Если человек из разведки, ну, положим, не совсем из разведки, но все же из загранаппарата направляется в резерв КГБ, причем не в какое-нибудь министерство союзного значения, а в университет, да еще и на должность помощника проректора по международным вопросам – это говорит о том, что такого человека наши кадровики по каким-то своим причинам посчитали профнепригодным. Так случилось с Путиным, который в 37 лет отправился на вышеупомянутую должность, а в 1991 году ушел оттуда, поняв, что в этой организации ему уже ничего не светило.

На этом собственно, можно и закончить. Участие в операции «Луч» не подтверждают сразу несколько знающих людей, в том числе Олег Калугин и Владимир Крючков. А медаль... Генерал Маркус Вольф вспоминает, что подобную цацку имела даже самая последняя машинистка! Все германские достижения В.В. – единственная попытка завербовать какого-то восточного немца не слишком высокого пошиба. Причем попытка неудачная. Что, видимо, и сказалось не лучшим образом на карьере опера. Дело в том, разъяснил генерал Калугин, что согласно инструкциям нашим чекистам было запрещено заниматься вербовкой граждан ГДР, неофициально же существовало негласное распоряжение «развивать конфиденциальные контакты с друзьями из числа немцев». Проще говоря, вербовать нужно, но нельзя! Как хочешь, так из этого и выкручивайся: есть результат – молодец, попался – сам виноват...

Источники в СВР отрицают и саму возможность существования какого-либо досье восточногерманского «Штази» на Путина: «Все разговоры о каком-то досье «Штази» на Путина полная чушь. Хотя бы потому, что они не имели права заводить дела на наших работников, и подобная самодеятельность им бы дорого обошлась». При этом «человек из Ясенево» не скрыл, что тут у наших «братьев» были те же проблемы: официально за деятельностью КГБ на территории ГДР они не имели права бдить, но и совсем уж оставлять без присмотра сотрудников хоть и дружественной, но, куда ни кинь, иностранной спецслужбы тоже нельзя. Как-то выкручивались. Вот видимо именно в Дрездене В.В. и бегал от «наружки», о чем он ныне любит вспоминать в кругу друзей. Так и добдились до падения стены...

Итак, немецкая сенсация от начала до конца оказалась весьма протухшей уткой: и героическое шпионское прошлое Путина, и его руководство некоей агентурной сетью в ФРГ и Австрии, и его участие в научно-техническом шпионаже (операция «Луч», «Еврофайтер»), и даже похождения вокруг Ханса Модрова, не говоря уж о мифическом досье «Штази» на Путина – все обычная липа. Вопрос лишь в том, где искать авторов этой изрядно пованивающей лажи? Практически все кивают на родимые службы:

– Это наше КГБ-ФСБ занимается проталкиванием «легендарной» информации о Путине-разведчике на Запад, а там, как обычно, клюют. На нашем профессиональном сленге это называется активной операцией, или активными мероприятиями. Для чего это нужно? Для создания нужного имиджа и.о. президента. Образ разведчика, легенду о его якобы разведывательной деятельности в Дрездене, искусственно создают те, кто желает видеть в нем нового Андропова – чисто пропагандистская кампания. Сродни той, которая проводилась, когда комитет возглавлял Андропов: его представляли чуть не либералом-реформатором, который любил пить виски, читал романы Яна Флеминга в оригинале и слушал джаз. Так и сейчас из ничего пытаются создать конфетку...

С абсолютной же точностью утверждать можно лишь одно: германский период жизни нашего героя, как и вообще чекистский, черная дыра. Возможно, ему есть что скрывать. Но еще более вероятно, что просто нечего рассказать, потому как Путин – «великий, могучий и ужасный» супершпион – миф, за которым нет ничего, кроме голого расчета, что истосковавшийся по сильной руке «пипл все схавает».

в начало

13. Феликс из пепла

«Что вам требуется? Счастливые шпионы? Но, может быть, все же лучше иметь эффективно действующих шпионов, которых можно держать под контролем?»

(Адмирал Стэнсфилд Тернер, директор ЦРУ при президенте Картере.)

Еще не столь давно шутили, что Андрей Николаев приказал воздвигнуть в коридоре Лубянки пограничный столб – дабы отделить территорию своего ведомства от чекистского. Если же серьезно, до контрольно-следовой полосы дело не дошло, но посты действительно выставили – чтобы наследники Железного Феликса не шастали по чужим коридорам. Сейчас посты, видимо, сняли. Как и самого Николаева. И уже ясно, что к этому приложила руку не «спиртовая мафия», о которой так много говорили, а несколько иная...

Засада на Карацупу

Погранслужба впервые обрела самостоятельность осенью 1991-го. Однако в мае 1992-го Лубянка вновь втянула «зеленые фуражки» в свое чрево. Без особой, кстати говоря, от сего пользы. Летом 1993-го, после гибели на таджико-афганской границе 13-й заставы Московского погранотряда, и без того хлипкий «брачный союз» дал трещину. И в декабре того же года погранвойска опять отделяют от госбезопасности.

Изъятие из сфер своей компетенции столь почетного дела, как охрана священных рубежей, чекисты восприняли болезненно. И за возвращение пограничников в «родимое лоно» боролись рьяно, всеми доступными средствами. Используя, в том числе, и богатый арсенал методов оперативно-розыскной деятельности: от агентурного аппарата до веками апробированной провокации. Как тут было обойтись без «активных мероприятий»?!

Пробный камень в пограничный огород запустили под шумок басаевского налета на Буденновск: кто, мол, границу не устерег?! И кого волновало, что граница та – не государственная и пограничники к ней никакого отношения не имеют! Тогда не выгорело: полетел не Николаев, а Степашин. При Барсукове «активные мероприятия» в прессе против пограничников становятся почти дежурным блюдом: кто виноват, что в Чечню потоком идет оружие и валом валят толпы наемников-паломников? Кто не уследил, не пресек? – Они! А вот раньше-то, мол, граница была на замке... От столь нехитрой посылки рукой подать до главной: пора бы уж этих карацуп вместе с их Индусами, Джульбарсами и прочими пограничными псами, вернуть подлинным хозяевам...

Звездный час, казалось, пробил в январе 1996-го: в Кизляр ворвался Радуев. Тут уж подсуетились на всю катушку, шепнув нужное президенту на ушко. И тот пошел метать молнии в адрес Николаева, якобы пропустившего боевиков «аж через две границы – чеченскую и дагестанскую...». Великое географическое открытие! А тут еще вдобавок «случайно» проходит телесюжет о задержанной ФСБ на границе Дагестана с Чечней группе пограничников: якобы везли продавать большую партию оружия чеченцам. Удивительное совпадение! И какие пронырливые телевизионщики: съемочная группа (опять же «случайно») заблаговременно оказалась именно там, где бдительные чекисты устроили свою засаду на погранцов. Позже, праздного любопытства ради, поинтересовался этим делом: под трибунал никто не попал, да и вообще, оказывается, нет такого дела в природе, как нет никаких задержанных пограничников и никакого оружия! И пограничники ли то вообще были: может, ФСБ кинобоевик снимала – «для служебного пользования»?

Как бы то ни было, отставку Николаева Ельцин тогда не принял, но и за публичное хамство извинений не принес. Оправившсь же от Первомайской конфузии, чекисты своей тактики подкопа кардинально менять не стали. И к весне 1996-го пресса буквально захлебнулась от вала антипограничных материалов: идея все та же – плохо бдят без мудрого руководства. Со снятием Барсукова чуть попритихли: калибр Николаева явно был не по зубам вновь назначенному Ковалеву. Но капля и камень точит, а уж в аппаратных интригах лубянцы куда опытнее «зеленых фуражек». Это, конечно, еще не финал, однако результат полуфинала уже явно не в пользу пограничников.

Феликс из пепла?

Охота на пограничников – вещь увлекательная и могла бы составить сюжет для триллера. Однако главное в нем иное: неизменное стремление Лубянки к возвращению под свое крыло всех прежних своих структур и функций.

Разделение КГБ осенью 1991-го на несколько спецслужб послушники ордена Св. Феликса по сей день иначе, как «разгромом» не именуют. «Спецслужбы по своей природе не птица Феникс, каждый раз восстающая из пепла, – почти рыдает полковник М. Ломов («Несанкционированные мысли военного контрразведчика»), – а скорее тонкий хрустальный сосуд, разбив который почти невозможно восстановить в прежнем виде».

«Тонкий хрустальный сосуд» оказался удивительно живуч. При внимательном же рассмотрении удивление испарится: не наблюдается не только «разгрома», но и мало-мальски серьезного реформирования. 19 декабря 1991-го на пару недель даже умудрились президентским указом соединить чекистов с МВД в Министерство безопасности и внутренних дел. Однако все по-порядку.

Вот, скажем, политический сыск. Еще при Горбачеве одиозное Пятое управление переименовали в Управление по защите конституционного строя (сохранив, между прочим, те же кадры). После августа 1991 распустили? Как же, держите карман шире: умельцы поточного отлова диссидентов и прочих болтунов плавно перетекли в Управление по борьбе с терроризмом – нельзя же разбрасываться ценными кадрами! А ныне уже и первые замы директора ФСБ не стесняются прямо говорить: «Политический сыск необходим» (см. интервью генерала Зорина «Комсомольской правде» 14 ноября 1996 г.).

Другое управление, тоже в основном специализировавшееся на борьбе с «врагами народа» – следственное – отбирают у Лубянки в декабре 1993-го. При этом весь его кадровый костяк – более 500 человек – изъявил желание остаться в госбезопасности. Шпионов и террористов те следователи ловить не умеют? Не беда: были бы люди хорошие, а под них и прежние функции восстановят, и структуры... Не прошло и года, как следствие вновь возвращено Лубянке – в ноябре 1994-го.

Огромный аппарат территориальных органов и вовсе остался нетронутым: как и много лет назад люди в штатском терпеливо бдят в ожидании появления на вверенной им Мухосранщине злокозненного Джеймс Бонда. Как пояснил в начале 1994-го тогдашний директор ФСК Николай Голушко, «субъекты Федерации просят, чтобы эту структуру мы сохранили».

Спецподразделения, группы «А» и «Вымпел», изъяв из КГБ, поначалу напрямую подчинили президенту. Точнее, его Службе безопасности. После октября 1993-го Кремль на спецназовцев обиделся. Настолько сильно, что в июне 1994-го попросту вернул их Лубянке. Посему в дополнение к уже существовавшему Управлению по борьбе с терроризмом там создается Управление специальных операций. Возвращение «альфовцев» и «вымпеловцев» в родимое лоно странным образом совпало с началом тайных спецопераций в Чечне по взращиванию «вооруженной оппозиции»...

В 1991-м, изъяв из КГБ все структуры, занимавшиеся связью, электронной разведкой, шифровально-дешифровальным делом (уроки Фороса!), создали сначала отдельное Управление правительственной связи, а затем и ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации. Лубянка осталась без связи? Ждите! В канун своей отставки генерал Голушко проговаривается: «У нас была воссоздана служба шифровальной связи. Сейчас мы передаем ее обратно в ФАПСИ». Передали и что? А то – в июле 1994-го в ФСК вновь создано Управление шифровальной и специальной связи...

Известно, что в целости и сохранности осталась и «экономическая контрразведка». И если в 1991-м было лишь одно управление, опекавшее экономику – Шестое, то к началу 1994-го таких управлений было уже два или три! Службу наружного наблюдения попросту переименовали в Оперативно-поисковое управление. Зато на базе одного оперативно-технического управления создали аж целых два: научно-техническое и собственно оперативно-техническое. Военная контрразведка (особые отделы) кардинальных изменений не претерпела. А ввиду стремительного увеличения поголовья вредителей на самой Лубянке (проскальзывала цифра: в год раскрывается до пяти случаев предательств среди сотрудников ФСБ) создали еще и внутреннюю контрразведку – Управление собственной безопасности.

Вот вам и «расчленение» с «разгромом» в придачу: стоит только что-то отобрать или где-то отрезать, как оно вновь появляется и отрастает...

А как же быть с ужасными рассказами о чистках, увольнениях и аттестациях чуть ли не в масштабах 1937-го? Обратимся к наиболее надежному источнику – свидетельствам самих генералов. «Тогда уволили десятка полтора», – обмолвился генерал Зорин про «чистку» 1991-го. Голушко, когда его спросили про проведенные сокращения, долго думал, но все же вспомнил: «Сразу пять генералов сократил...». Потом еще и аттестацию провели: из 250 чекистских генералов комиссию не прошло... 14 человек! Те, видимо, кто уже на ту комиссию не в состоянии был самостоятельно прийти. Не зря же начальник Красноярской ЧК успокаивал тогда народ: аттестацию не пройдет очень и очень незначительная часть сотрудников, сокращение штата коснется лишь вакантных должностей...

И нет ничего удивительного в том, что карьерные ниши Лубянки оказались заняты вовсе не мастерами контрразведки и профессионалами по обезвреживанию террористов. А кем? Да все теми же, кто прилежно прошел школу политического сыска. Следственное управление МБ возглавлял генерал Балашов – многие диссиденты помнят, как он «лепил» еще их дела. Да и сменивший Баранникова Николай Голушко, если чем и отличился, так лишь подавлением инакомыслия на Украине. При Степашине эти кадры стали выходить на оперативный простор косяком: начальником московского управления стал опытный «боец» с диссидентами генерал Трофимов, экономическую контрразведку какое-то время возглавлял Цеханов – тот, что в 1980-е годы активно ловил правозащитников в Удмуртии, главным кадровиком тогда стал Игорь Межаков – с 1971 по 1986-й работал в Пятом управлении КГБ Казахстана. Да и нынешний директор ФСБ (Н. Ковалев) – тоже из этих – из «пятерочников»... «Кадры решают все», справедливо утверждала в свое время Инстанция. Разве не решили?

Как тут не вспомнить про восстающую из пепла птицу Феникс. И пепел был – спешно сожженных в августе 1991-го документов. Коим если и посыпали голову чекисты, то явно лишь для маскировки. И разве пресловутая «птица счастья» о многих головах не смахивает на Феликса (Эдмундовича)? Леонид Шебаршин, пророчествовал: «разорванные части структуры госбезопасности в мгновение ока сольются в единый организм»! В свое время...

В поисках работы

Когда обильная пудра указов и густые румяна законов (см. материал «Смертельная безопасность») косметическим макияжем плотно укутали Лубянскую площадь, приспела и пора приискивать дело. Руки нервно подрагивали в предвкушении славной охоты. Осенью 1994-го в интервью «Собеседнику» Сергей Степашин откровенничал: «Появился азарт – доказать, что наша служба важна, что она жива и активно действует».

В 1992-м доказательством этой самой живости и важности стала фабрикация дела против химика Вила Мирзаянова. На Мирзаянове, видимо, только начали оттачивать подтупившееся было лезвие. Потом взяли бывшего капитана КГБ Виктора Орехова: слишком, видать, часто выступать на конференциях и в печати. Вот и сел, стоило ему в 1995-м поведать подробности биографии генерала Трофимова, сменившего Савостьянова на посту шефа московской ЧК. Затем разоблачили «агента» «Беллуны» – норвежской экологической организации, отставного военного моряка Никитина. Во Владивостоке бдительно откопали еще одного такого «врага» – военного журналиста Пасько... Не обижайте мастеров политического сыска: они работают, как умеют.

Тем временем натуральное шпионское поголовье росло и размножалось небывалыми темпами. Естественно, наблюдался и бурный прирост надоев и привесов: такого обильного урожая на сей ниве чекисты не собирали с благодатных времен Юрия Владимировича Андропова. Агент шел косяком: «Шпионов ловим, – устало признавался в конце 1994-го Степашин, – много поймали... Больше, чем за предыдущие пять-семь лет, вместе взятые». Наловили так много, что впору Николаю Ивановичу Ежову от зависти в преисподней переворачиваться! Если при Михаиле Барсукове улов и надои не снижались, то при Николае Ковалеве показатели и вовсе зашкалило. А уж с появлением такой новации, как «телефон доверия», агенты мирового империализма не выдержали: побежали сами сдаваться. Пачками. Один даже пожаловался: десять лет работаю на ЦРУ, а коварные янки что-то все на связь не выходят. Если не ошибаюсь, этот «агент» сдается те же лет десять – стоит лишь возникнуть угрозе недовыполнения плана по удоям и привесам – сразу и бежит. Не удивлюсь, если в Лэнгли о своем агенте из сводок Центра общественных связей узнают...

И что интересно: счет пойманных идет уже на многие десятки, а судебных процессов с приговорами – раз-два и обчелся.

А уж из сводок ЦОС ФСБ об отловленных в Чечне наемниках можно целый эпос составить. Но где они ныне, если ни единого суда над ними так и не было?!

Зато иные успехи на чеченском фронте очевидны. Одна лишь тайная операция по созданию «вооруженной оппозиции», с вербовкой чекистами российских военнослужащих для провалившегося танкового налета на Грозный в ноябре 1994-го многого стоит. Лубянка вправе гордится: она втянула нас в кровавую бойню. А потом были Буденновск, Кизляр и Первомайское – с «38-ю снайперами», великим полководцем Барсуковым и босиком от него убежавшими боевиками...

Николай Ковалев в роли директора ФСБ оказался более скромен: прилюдно в роли полководца рискнул выступить лишь однажды – в битве у стен шведского посольства 19 декабря 1997-го. Зато одно сражение он, похоже, выигрывает – у генерала Николаева...

Пусть спецслужб будет много – больших и красивых. Пусть они носят голубые мундиры и в канун 20 декабря пьют хоть за здоровье Феликса Эдмундовича и Юрия Владимировича, хоть за Малюту Скуратова – лишь бы дело делали, а не «лепили».

Кто только не пытался у нас заняться гиблым делом реформирования тайной полиции. Бакатин, например. Однако, как не без удовольствия пишет генерал Широнин (тоже ветеран «Пятерки»!), «Лубянка... нашла все же способ, чтобы его отторгнуть».

в начало

14. Вечно живые

Особые отделы: вчера, сегодня и... всегда.

За полтора месяца до президентских выборов, 7 февраля 2000 года, Путин издает Указ №318 – «Об утверждении Положения об управлениях (отделах) Федеральной службы безопасности Российской Федерации в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах (органах безопасности в войсках)».

Дорог особист к предвыборному дню

Бурной дискуссии этот документ не вызвал, не до того: все интеллектуальные силы в той или иной степени задействованы в активных мероприятиях захватывающей спецоперации «26 марта»[8], другая операция, которая «контртеррористическая», тоже в интересной стадии – там, согласно сводкам «МАНИЛЯСТРЖЕМБИНФОРМБЮРО», наступал очередной (седьмой, тринадцатый?) этап.

В общем, прошел указ об особистах тихой сапой. Одни не углядели во всем этом ничего нового: «Речь идет лишь о приведении аббревиатуры в соответствие с сегодняшними реалиями – прежнее Положение, принятое Указом от 19 февраля 1993 г., регламентировало нашу деятельность не в составе ФСБ, а в качестве подразделения Министерства безопасности», – устало откомментировали новацию в Управлении военной контрразведки ФСБ.

Другие, напротив, заохали: ах, в войсках снова появились чекисты, которые будут везде совать свой нос и вербовать стукачей – примерно такого рода оценки превалировали в прессе. Причем в подробности никто не вдавался, не говоря уж о том, чтобы сделать хотя бы краткий экскурс в историю или хотя бы сравнить нынешний документ с прошлыми. И ведь что любопытно: многие вполне искренне считают, что особые отделы накрылись медным тазом аж в 1991 году! Загляни эти комментаторы ненароком в сборники законодательных актов, вот восторгов-то было бы от «открытия», что особые-то отделы никогда и никуда не исчезали!

Тогда в чем вообще сыр-бор и отчего это «менять аббревиатуру» загорелось именно накануне президентских выборов – так ли уж месячишко-другой с этим потерпеть нельзя было?

Сделаем экскурс в историю, чтобы просто понять: что, собственно говоря, представляет собой эта структура и для чего предназначена.

Особенности национальной контрразведки

До Первой мировой войны отдельно и структурно оформленного органа военной контрразведки в России не существовало. Посему «борьбой со шпионством» на этом поле занималось сразу несколько ведомств, но все эпизодически: военная разведка, Департамент полиции и Охранное отделение. Собственно вопрос о необходимости разграничения разведывательных и контрразведывательных функций впервые внятно поставили в начале ХХ века. В июне 1903 года для противодействия иностранному шпионажу было создано Разведочное отделение Главного штаба (не путать с разведкой!). Деятельность которого к январю 1905 года была совершенно парализована конфронтацией с Департаментом полиции: сотрудники этого департамента, совершенно не считаясь с интересами военных, нагло вторгались в их сферу. Конфронтация продолжалась до июня 1906 года, пока не было упразднено возглавляемое ротмистром Комиссаровым специальное отделение «по разведке военного шпионства» при Департаменте полиции – прообраз, по существу, особых отделов! Только в той межведомственной борьбе победа осталась за военными: именно они ловили шпионов и предателей в собственных рядах. Генштаб всегда был твердо уверен: военная разведка и контрразведка настолько взаимосвязаны, что по определению должны быть сосредоточены в одних руках. Впрочем, решение этого вопроса затянулось еще на пять лет.

Однако не за горами была война и Россию захлестнула волна шпионажа. Посему в 1908 году создали межведомственную комиссию по организации контрразведывательной службы: туда входили чины военной разведки, департамента полиции, Отдельного корпуса жандармов, охранного отделения. Посовещавшись три года, комиссия пришла к выводу: «департамент полиции не обладает специальными знаниями военной организации русской и иностранных армий и, вследствие этого, не может руководить контрразведочной службой». И порешили: таковая должна быть «в ведении военного начальства». 8 (21) июня 1911 года военный министр утвердил первые в истории России «Положение о контрразведывательных отделениях» и «Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений». Теперь любой, занимавшийся сбором всяких сведений о вооруженных силах России, становился «клиентом» военных контрразведчиков.

Впрочем, во главе контрразведывательных отделений поставили офицеров Отдельного корпуса жандармов. Заметим, что все эти офицеры в прошлом не один год прослужили на строевых должностях в армии, так что в военном деле понимали, и немало. Но главная их ценность была в умении вести агентурную работу среди населения. Но находились эти отделения «всецело» (цитирую по документу) в ведении штабов военных округов, и свои отчеты представляли не в штаб Отдельного корпуса жандармов, как вы могли бы подумать, а исключительно окружному генерал-квартирмейстеру – то есть, начальнику разведки.

Худо-бедно, но во время войны со своими задачами военная контрразведка справлялась – не особо блестяще, но не хуже, чем те же союзники: кого-то поймали, кого-то упустили. Надо сказать, что порой охотники за шпионами в армейской форме делали необычные находки. Так летом 1917-го именно военная контрразведка вышла на след «немецкого золота», обнаружив, что германские спецслужбы охотно финансируют подрывную деятельность ряда российских политических партий, в том числе большевиков. Но никакого практического значения это открытие, увы, уже иметь не могло...

«Смерть шпионам»

После создания ВЧК Особые отделы появились почти сразу – в 1918-м. Только вот функции их были совсем иными, нежели у старорежимных контрразведчиков: борьба со шпионажем стояла чуть ли не на последнем месте, главным была «беспощадная борьба с контрреволюцией» и... тот самый внутренний политический сыск, каковой большевики страстно клеймили вплоть до октября 1917-го! Были и иные, весьма существенные, отличия. Структурно особые отделы были частью не военного аппарата, а чекистского; кадровый костяк составляли не профессионалы-контрразведчики, а дилетанты-партийцы. Впрочем, для выполнения основной задачи – вместе с комиссарами держать под неусыпным контролем командный состав и рядовых красноармейцев – этого оказалось достаточно. Опыт пришел со временем – опыт агентурной работы в собственной армейской среде. Ибо основой основ стал осведомительский аппарат – «секретные сотрудники». Причем вербовали сексотов поначалу даже не на идейной, а на чисто меркантильной основе, посему в случае расшифровки на помощь работодателя негласный сотрудник полагаться не мог: «работает на свой риск и не может рассчитывать на официальную поддержку со стороны особого отдела, от которого он получает лишь задачу и плату за свою работу» – из инструкции ОО ВЧК от января 1919 года.

Потом все устаканилось и уже было невозможно представить себе Красную Армию без пронизывающей ее снизу до самого верха системы осведомителей. Особый отдел был в каждом отдельном батальоне, полку, бригаде, дивизии, не говоря уж о корпусах, армиях, фронтах или округах. Так помимо партийного Вооруженные силы были поставлены под жесткий чекистский контроль. И нам могут сколь угодно долго и красочно заливать про подвиги особистов на ниве борьбы с иностранным шпионажем, но вплоть до начала Второй мировой войны их главной задачей было не это (хотя, по мере возможности, занимались и контрразведкой). Процитирую приказ Наркомата обороны и НКВД СССР о работе особых отделов НКВД от 13 января 1939 года: «На особые отделы НКВД возлагаются специальные задачи по борьбе с контрреволюцией, шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Военно-Морском Флоте и пограничных и внутренних войсках НКВД. ...Осуществляют эти задачи путем... организации агентурно-осведомительного аппарата в армии, флоте и среди гражданского населения». Посему особистам вменялось информировать начальство «о всех недочетах в состоянии частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и обо всех проявлениях вражеской работы, а также о всех имеющихся компрометирующих материалах и сведениях на военнослужащих, особенно на начальствующий состав». Этим сказано все: шпионы – шпионами, а главная задача военного чекиста – слежка за личным составом и сбор компромата на комсостав! Сколь успешна была работа особистов можно судить хотя бы по количеству репрессированных в 1936–1938 годы кадровых командиров РККА – около 40 тысяч – это, между прочим, без учета «контры», «шпионов» и «вредителей», выявленных среди военнослужащих-срочников! Так что несложно догадаться, сколь «нежно» относились армейцы к соглядатаям в своей среде. Но ничего этакого, отличного по своей сути от того, что происходило в те времена по всей стране, тут не было: если тайная полиция пасла каждого штатского, то уж человек с ружьем априори требовал особого внимания.

8 февраля 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР особые отделы из НКВД передаются в ведение Наркоматов обороны и Военно-морского флота: отныне они подчинены уже не Лубянке, а военным! Однако ни их кадровый состав, ни задачи сих учреждений не изменяются ни на йоту: та же «борьба с контрреволюцией, шпионажем, диверсиями, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Красной Армии и Военно-Морском Флоте», все то же информирование «о всех недочетах в состоянии частей армии и флота и о всех имеющихся компрометирующих материалах и сведениях на военнослужащих армии и флота». 12 марта 1941-го появляется и Положение о Третьем управлении НКО СССР: вот там акцент делается уже собственно на контрразведывательную работу, хотя, понятно, отдана дань и вредителям, антисоветчикам и вообще «проникшим социально опасным лицам».

Недолго музыка играла – 19 апреля высшая Инстанция вдруг пересматривает свое же решение, сделав вывод, что в постановлении от 8 февраля «не учтена... целесообразность единства действий этих органов против антисоветских элементов, подвизающихся одновременно как внутри системы Армии и Военно-Морского Флота, так и вне ее»! Вот так, о борьбе со шпионажем тут вообще нет ни слова! Поняли, кто главный враг и за кем нужен догляд? Правильно... Больше с этой магистральной тропы особые отделы уже никогда не сойдут. Лишь в 1992–1993 гг. Павел Грачев рискнет совершить телодвижения с целью выведения военной контрразведки из состава госбезопасности и переподчинения ее министерству обороны. Безуспешно.

Впрочем, организованное 19 апреля 1943 года на базе особых отделов НКВД Главное Управление контрразведки «СМЕРШ» формально входило в состав Наркомата обороны, но попробовал бы кто из маршалов вякнуть что-то тов. Абакумову! Благо, что наркомом тогда по совместительству работал тов. Сталин... Так что в жизни особистов мало что изменилось: как были чекистами, так ими и остались.

В книге военного контрразведчика Ломова наткнулся на потрясающий пассаж: «в Отечественную войну особисты... арестовали сотни тысяч агентов и диверсантов фашистских спецслужб». Невероятно? Но если еще в мирное время счет обнаруженных только в армии «шпионов, вредителей и диверсантов» шел на десятки тысяч, отчего бы во время боевых действий этой цифири не возрасти уже на порядок?

Только вот по силам ли было даже всем вместе взятым спецслужбам нацистской Германии и ее союзников навербовать аж «сотни тысяч агентов и диверсантов»?! Они, быть может, и хотели бы... Все это из области запредельной фантастики. И нетрудно догадаться, что хотя разоблаченных агентов было и немало, но львиную часть тех сотен тысяч арестованных представляли обычные советские солдаты и офицеры, местные жители. Хотя, если в разряд «агентов и диверсантов» смело занести прибалтийских «лесных братьев», активистов польской Армии Крайовой, оуновцев, членов их семей – как раз и набежит несколько сотен тысяч!

Интересная вещь: существуют сотни, тысячи мемуаров о Великой Отечественной войне, от маршальских до солдатских, и нигде, подчеркну это особо, нигде вы не найдете теплого слова в адрес военных чекистов! В лучшем случае мемуарист просто обмолвится – был, мол, имярек такой. В худшем (особенно в солдатских воспоминаниях) в адрес особистов говорится такое – никакая бумага не стерпит. Даже описание внешности у разных авторов порой типовое: «В кожаном пальто, в фуражке явно не фронтового образца, самоуверенный и надменный... За ним ведь страшная, беспощадная тайна!» – это из книги бывшего помощника Горбачева Анатолия Черняева. Вот и полковник Ломов сетует на то, что особист «обычно изображен как трусливо прячущийся в тылу сытый и щегольски одетый тип, жестоко карающий невинных героев с передовой». Да что там, помнится в знаменитой поэме Твардовского про Василия Теркина особистам тоже выдается на орехи. Если уж даже советская цензура это пропускала, можно представить, какова была та братия наяву и во плоти. Несомненно, у фронтовиков были основания для столь жесткой оценки. И уж солдатской любовью и признательностью чекисты явно никогда и нигде не пользовались!

«Курица не птица, особист – не офицер»

Особисты – это конкретные люди, но получить какие-то сведения официальные о формировании кадрового состава военной контрразведки невозможно. Прибегнем к полуофициальным, хотя бы к «Несанкционированным мыслям военного контрразведчика» М. Ломова: «Отбор идет из всех видов ВС, лиц с высшим образованием, чаще военно-инженерного профиля... Вчерашний толковый (за редким исключением) командир роты, талантливый инженер, подводник или летчик». Относительно предпочтительности технического образования – действительно, в памяти всплывают имена нескольких знакомых школьных лет, выбравших военную карьеру и спустя несколько лет оказавшихся в органах: все технари! Только вот насчет толковых ротных, не говоря уж про талантливых инженеров, подводников и, тем паче, летчиков – это крутовато загнуто. Таковых среди особистов не значится! Да и не может значиться: отбор ведется среди курсантов военных училищ и, как правило, предложение перейти в другое ведомство они получают на старших курсах – кто на третьем, кто на четвертом. Посему подавляющая часть армейских чекистов просто не успевает послужить в войсках и на флоте ни дня. Так что бывших ротных среди особистов попросту практически нет, не удивлюсь, узнав, что нет даже экс-взводных. Вот и друзья-военные подтверждают, что талантливый инженер – если он действительно талантлив – ни за что не променяет свою настоящую работу на псевдошпионские игры. Как и настоящий подводник, пилот. Кстати говоря, в авиации особистов отчего-то не любят сильнее, чем в других родах войск (о флоте не скажу, не знаю) – именно за некомпетентность подавляющей части особистов-авиаторов. Приятели-летчики регулярно проходятся на сей счет.

Впрочем, какое это имеет значение? А такое, подумайте сами: парень, не имеющий практических командных навыков – ни дня ни командовавший ни взводом, ни ротой, видевший работу штабов лишь в кино, с ничтожным жизненным опытом, не прошедший огонь и воду кастовой офицерской спайки – шагает в военную контрразведку прямо с курсантской скамьи. Годичные или полугодичные курсы спецподготовки погоды не делают – авторитетом в офицерской армейской среде эти люди уже не будут пользоваться никогда. Не будут и знать армию по-настоящему. Зато в их руках необъятная власть: один-единственный рапорт особого отдела – и любая офицерская карьера загашена на корню. Служаки-строевики это прекрасно понимают. Но больше всего их дико раздражает, что пока один лейтеха пашет со своим взводом по полной программе, другой, его вчерашний сокурсник и нынешний опер с теми же двумя звездочками на погонах, важно ходит с бумажками и свысока поглядывает аж на комбата! Одному еще лет 8–10 вкалывать на необъятных просторах и в горячих точках, чтобы дослужиться до комбата, но к тому времени его сокурсник-особист, уже будет уверенно покрикивать на целую кучу армейцев-полковников. Не говоря уж о том, что свои жилищные проблемы в гарнизонных городках товарищи из военной контрразведки всегда решают быстрее и надежнее, чем их подопечные. Хотя бы уже поэтому в армейской среде особистов, мягко говоря, недолюбливают. Пока еще не встретил ни одного военного, всерьез считающего, что особые отделы занимаются контрразведкой – ловят шпионов. В глазах любого нормального офицера у особиста лишь одна функция: стучать, стучать и еще раз стучать... Слишком упрощенно? Но разве само по себе не характерно, что за рамки этого образа военные чекисты не могут выйти уже восьмое десятилетие?! Меняются эпохи, правительства, государственный строй, названия службы – но не ее основная функция?!

Как она исполнялась, достаточно хорошо рассказал журнал «Новое время» (1992. №12) в материале «Шпион, который не умел шпионить»: о рядовом Михаиле Федотове, умело превращенного в «изменника Родине» усилиями особистов в 1984 году. Есть и пример матроса Тихоокеанского флота, который в январе 1983-го вдруг узнал, что он, оказывается, готовил покушение на тогдашнего первого секретаря Приморского крайкома КПСС Ломакина! Весьма примечательно, что во всех случаях особисты пользовались приемом, столь любимым их коллегами в штатском: обвиняемых помещали в «психушки», где в лошадиных дозах вкалывали им аминазин и сульфазин!

О подобных материалах вспоминает лишь один-единственный военный контрразведчик, уже вышеупомянутый полковник Ломов: подвыпивший летчик-истребитель изобразил в своей компании, как он строчит из автомата, показав пальцем в потолок (ясное дело, террорист!); другой пилот обмолвился – «граница рядом, раз и там»...

По сей день неясно, сколько таких вот бедолаг было записано в шпионы, диверсанты и вредители в 1960–1980-е гг. Однажды проскользнула такая цифра: лишь в первой половине 1980-х в войсках было применено более полутысячи так называемых «официальных предостережений» только лишь по идеологическим мотивам. Известно, что в одном лишь 1982-м по линии особых отделов заведено более 600 дел на военнослужащих – как раз за ту самую идеологическую нестойкость. В 1985-м таких дел уже свыше 1000! Каждое такое «предостережение» или дело – чья-то поломанная судьба...

Танкисты и чекисты

В принципе, чекисты должны были делать (и, видимо, иногда делали) еще целую кучу полезных дел, например, ловить тех, кто толкал налево армейское имущество. Это в теории. На практике же особые отделы оказались не в состоянии предотвратить не только массированное растаскивание этого самого имущества в округах и, особенно, в зарубежных группах войск, они мало что сделали для предотвращения столь же массированного хищения вооружения и боеприпасов. И вовсе не потому, что не хотели: система органов военной контрразведки оказалась для этого непригодна. Посему оружие мощным потоком растеклось по просторам нашей необъятной родины. По сей день основным источником пополнения боезапаса чеченских формирований служат именно склады и арсеналы российской армии. Да что там говорить, и во время первой, и во время этой чеченской кампаний сам не раз был очевидцем, как бравые вояки за смешные деньги, а то и просто за водку, толкали оружие и патроны своему противнику! Когда в открытую, когда через посредников. Кого-то, видимо, особисты иногда ловят, но кран не перекрыт и по сей день. Что лучше всего говорит об эффективности этой службы.

Крупным планом особисты засветились в конце 1994 г., когда в рамках спецоперации по свержению Джохара Дудаева вербовали в частях Московского военного округа танкистов для оппозиции. После провала «танкистско-чекистского» штурма Грозного 26 ноября из уст пленных на весь мир зазвучали имена начальников особых отделов Таманской и Кантемировской дивизий, курсов «Выстрел». Особенно запомнился подполковник со звучной фамилией Дубина – начальник ОО 18-й отдельной мотострелковой бригады. А еще те самые особисты отличились в Моздоке: когда из Грозного привезли тела нескольких погибших военнослужащих, они выбросили их на пустырь... Иных действенных успехов на фронтах явных и тайных за военными контрразведчиками не замечено.

Хотя «шпионов», между прочим, они старались ловить – как могли, как умели. Посему и попались – в Питере отставной кавторанг Никитин, да во Владивостоке военный журналист Пасько. Но об этом уже столько писалось...

«Положение» новое, положение – прежнее

Если все по-прежнему, стоило ли издавать очередную бумагу? Во-первых, как Путину обойтись без реверансов в сторону родного ведомства, как еще разок не подать в стиле Маугли знак коллегам – «мы с вами одной крови».

Собственно анализировать документ («Положение») крайне сложно: он настолько стандартно-расплывчат и обтекаем, что буквально каждый может вычитать в нем то, что пожелает. Но это совершенно четко укладывается в тенденцию, существующую с 1994 года: законопроекты в сфере госбезопасности готовятся не законодателями, а аналитическими службами самих же органов госбезопасности, и в документы эти изначально закладываются исключительно широкие полномочия, талантливо оформленные во внешне чисто формальные и ничего не значащие фразы. Если суммировать права, обретенные Лубянкой и родственными ей службами после 1994-го, то выйдет, что чекистам можно все! Причем, в отличие от беспредела 1920–1930-х гг. и эпохи андроповщины, ныне все это на абсолютно законных основаниях. Таковы парадоксы нового времени: творимое госбезопасностью советской эпохи в отношении собственных граждан любой юрист без труда определит как произвол и беззаконие, ныне чекисты, не меняя стиля, могут в любой момент развернуть свою боевую и трудовую деятельность на полную катушку уже в рамках существующего законодательства! И неважно, что пока все это лишь в теории: потенции налицо. Посему и принятие нового «Положения» об особых отделах стоит рассматривать в плане подтягивания формальных прав военной контрразведки до общего уровня прав вообще ФСБ.

Расширение этих прав не сразу бросается в глаза при прочтении нового документа. В частности, теперь перед особыми отделами стоит не только задача контрразведывательного обеспечения, но и выявления «иной деятельности... направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации». А под «иной», как вы понимаете, можно рассматривать абсолютно все телодвижения – от неправильной уборки в сортире до покраски газона. Помимо прочего особисты могут теперь заняться не только военнослужащими, но и сугубо гражданскими «отдельными лицами» – если сочтут, что их деятельность «направлена на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, Вооруженных Сил Российской Федерации». Теоретически (пока!) можно представить следующую картину: покажется особисту, что телесюжет или статья какого-то журналиста «наносит ущерб», он вправе развернуть против автора весь имеющийся у него богатый арсенал оперативно-розыскной и прочей деятельности! А то и вовсе упечь, куда надо – по законам военного времени. Кстати, согласно новому «Положению» выходит, что гражданское население военных городков, да и вообще население всей прилегающей к военным объектам местности, оказывается подконтрольно уже не территориальным, а военным органам госбезопасности!

Если раньше борьба с коррупцией официально не входила в компетенцию ОО (этим должны были заниматься органы военной прокуратуры), то отныне именно военная контрразведка ФСБ практически монопольно берет на себя обязанности борьбы с этим злом. Мало того, теперь ОО вполне официально должны бороться еще и с организованной преступностью, контрабандой (!), «преступными группами, отдельными лицами и общественными объединениями (!), ставящими своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, насильственный захват или насильственное удержание власти»! Плюс к тому – отныне военные чекисты имеют полное право контроля за всей финансово-хозяйственной деятельностью военачальников любого уровня.

Надо полагать, что помимо вышерассмотренных резонов спешного принятия нового «Положения» и общей тенденции к законодательному усилению роли органов госбезопасности в обществе вообще, у Путина существовала еще одна весомая причина. Какая? Простая: на наших глазах с весны прошлого года (примерно с момента начала военной операции НАТО против Югославии) произошло резкое усиление политического веса армии. Проще говоря, армия, генералитет предприняли очередную и небезуспешную попытку усилить свое влияние на принятие важнейших политических и экономических решений: генералитет стал мощной и далеко не всегда управляемой и подконтрольной силой. Особенно резко эти позиции усилились осенью 1999 года, когда военная кампания против Чечни, изначально планируемая как ограниченная, вдруг переросла в чисто реваншистскую войну на тотальное истребление: генералы позволяли себе открыто и в прямом эфире нести в адрес высшего государственного руководства такое, за что в любом ином государстве мигом попали бы в отставку – в лучшем случае. Путин, как представитель органов безопасности, не мог не видеть потенциальной опасности: если генералов не окоротить, они наломают дров. Но и прилюдно шуметь на «героев войны», не говоря уж о том, чтобы отставить их, было нельзя. Посему единственное, что можно было сделать – усилить традиционный чекистский контроль за армией изнутри. Что и сделано.

Никакого восторга по поводу тихого, но неуклонного повышения роли госбезопасности, в Минобороны не испытывают. Но молчат, хотя еще в 1991 году именно «Красная Звезда» достаточно четко и без экивоков выразила отношение военных к особистам: «Все прекрасно понимают, что собой представляли особые отделы – подслушивание, поднюхивание, наушничество». Так что не борьба с коррупцией и шпионажем были и будут главной задачей особистов, а надзор за политической и иной благонадежностью военачальников. В этом и главный смысл нового Указа и видоизмененного «Положения».

И дело вовсе не в том, что военные контрразведчики плохие, что нехороши особые отделы – такова заложенная в них функция, остающаяся неизменной как при Сталине или Брежневе, так и при Ельцине и Путине.

в начало

15. «Чекисты – все те же!»

Никита Петров – исследователь «Мемориала», соавтор работ о госбезопасности: «Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ, 1917–1960» и «Кто руководил НКВД, 1934–1941». Мало кто из независимых исследователей лучше него знает, как формировался, менялся и функционировал аппарат госбезопасности, какие кадры составили его костяк и чего нам от них ждать...

– Никита, засилье чекистов в нынешних властных структурах бросается в глаза. Одни по этому поводу негодуют, другие – радуются, а нам-то, обывателям, от этого как – хорошо или не очень?

– Что ж тут хорошего, если это чистой воды очередная попытка сооружения полицейского государства.

– Но для людей это значит порядок...

– Нет, это полное игнорирование воли населения и произвол в отношении простого человека. Единственная реакция полицейского государства на любую конфликтную ситуацию между обществом и властью – усиление репрессий и эскалация насилия до такой степени, когда права человека нарушают открыто. Логика же репрессий такова, что их невозможно остановить – они уже входят в плоть и кровь управления, это как наркотик, отказаться от которого органы госуправления уже не в состоянии. Хотя начинается обычно все с попытки создать управляемую оппозицию – т.е., с отрицания гражданской инициативы как таковой.

– Но это кажется таким далеким от жизни теоретизированием.

– Пессимизм-то черпается как раз из реалий. Когда видишь усиленное продвижение бывших кагебистов и их агентуры, возникает невольный вопрос: для чего они приходят в большую политику, в большой бизнес? Чтобы продолжать служение советским, имперским идеалам или обделывать свои личные делишки? Одно, впрочем, не исключает другого. Чекизация гражданского управления, по сути, абсолютизация тайных методов управления обществом, абсолютизация вообще тайных пружин истории. Они думают, что все не так просто, что нет никакого естественного хода развития событий. А они, чекисты, все понимают и все знают, мысля о себе как о касте, которая во всем может разобраться. Все чекисты взращены на идее своей собственной исключительности – исключительности именно за счет того, что они якобы обладают этими тайными знаниями, умением приводить в действие некие скрытые политические пружины. И лубянцы всерьез верят, что все эти пружины действительно двигают вперед мир. Отсюда и абсолютизация разделения мира на сферы влияния, убежденность, что обществом можно манипулировать как угодно...

– Но разве наше общества это не подтверждает?

– И да, и нет. Кроме нашего общества есть еще и другие, тот же Запад. А там манипулируют вовсе не с помощью чекистских методов.

И вот еще аргумент, опровергающий всю их конструкцию: если они такие умные, если они все знали, все понимали, все предвидели и обо всем докладывали – почему же они просрали СССР?! Почему они оказались бессильными в 1991-м? Напрашивается вывод: или на самом деле ничего не знали и слова о всезнании – миф, или знать-то знали, но тогда миф – уже их всемогущество. Но если КГБ оказался неспособен предотвратить крах могущественной империи, почему сейчас мы должны доверить бразды правления офицерам обанкротившейся тайной полиции? Что они такого выдающегося совершили за последние десять лет, чтобы доказать свою компетентность в сфере управления, экономики, наведения порядка? Ничего – тот же беспомощный эмоциональный лепет, адресованный к имперским инстинктам и заклинания типа «сделаем вас сильными». Не сделали тогда, сделают сейчас?!

Государство решило мобилизовать потенциал офицеров и агентов госбезопасности для решения задач гражданского управления, но насколько вообще пригоден для этого их профессиональный опыт?

Логика вроде бы есть: выходцы из военизированной системы дисциплинированны и привыкли беспрекословно подчиняться, выполнять любой приказ. Однако руководить страной куда сложнее, чем заниматься шпионажем или политическим сыском. А разве новые выдвиженцы обладают необходимыми для этого знаниями, навыками, разве они разбираются в экономике, социальных проблемах? Весь их прошлый опыт заключен исключительно лишь в исполнении отданных свыше приказов, они исполнители, но не созидатели, в их головы намертво вбиты служебные инструкции и наставления – по организации караульной службы, учету и хранению секретных документов, вербовке осведомителей, установке прослушивающей техники, наружному наблюдению, организации тайников, явок, конспиративных квартир, моментальных встреч с агентурой и т.д. Когда с романтическим придыханием в голосе говорят, ах, эти чекисты, ах разведчики, почему-то забывают, что суть их профессии – подслушивание, подглядывание, слежка, доносительство; воровство – идей, документов, технологий; вербовка – доносчиков и агентов. И еще их профессия – подозревать – всех и во всем, искать врагов. Проще говоря, эти люди управлять государством не умеют только по одной простой причине: их специальность – помогать управляющим государством, так их учили. И это вполне нормально, но помогать законными методами и для того, чтобы торжествовала законность! А вот это уже не по их части...

Есть, конечно, еще и моральный аспект. Тут достаточно просто процитировать экс-чекиста Михаила Любимова: «Занятие шпионством необыкновенно расширяет знание человеческой души, но губит нас, превращая в циников. Разве порядочный человек станет заглядывать в замочную скважину и собирать информацию, о которой сосед предпочитает умалчивать? Профессиональный шпионаж губит личность, и самое ужасное, что человек, созданный Богом, прекрасный и ничтожный человек, со своими радостями и горестями, в глазах разведчика предстает как «фигурант дела агентурной разработки»... homo sapiens и царь природы превращается в объект, который необходимо рассматривать со всех сторон, обнюхивать, облизывать, опутывать, охмурять, соблазнять, вербовать». Вот и другой полковник, Семенихин, о том же: «Было нечто сатанинское в способности вести охоту на человека, читая его письма, подслушивая телефонные и прочие разговоры, окружая его агентами, следя за его передвижениями, делая из всего этого какие-то выводы – ни разу не видев его, ни разу не поговорив с ним... Представьте себе тысячи оперов по всей стране, разрабатывающих многие тысячи объектов; ни те, ни другие никогда не видели друг друга, не разговаривали друг с другом».

И вот еще один показатель – как рвутся люди в Академию ФСБ, конкурс чуть не десять человек на место, в ту академию лишь однажды не было конкурса – в 1992-м, а потом вновь лом. Казалось бы, полностью дискредитировавшая себя организация, ан нет, народ рвется!

– И что это доказывает? – Юношеский романтизм.

– Какая романтика?! Прагматика, идеалистов кот наплакал, большинству нужна ксива чекиста, ставящая их над всеми прочими смертными!

Увы, в нашей стране не было закона о люстрации, мы не закрепили юридически оценку советского режима как режима и антинародного, и преступного, а жаль: ныне у нас не было бы проблем и с дальнейшими правилами, в том числе и юридически закрепленными, устройства на работу для бывших работников КГБ и партаппарата. Ничего этого не сделано и мы можем говорить лишь о моральных категориях: не нравственно таких людей пускать на государственную службу хотя бы потому, что они привносят на нее те самые грязные методы. Антиморально, в конце концов, вообще позволять им быть на плаву, а не заниматься частной жизнью и устройством приусадебного огородишка. Поэтому мы сейчас и наблюдаем эволюцию, вполне логично дошедшую до полицейского государства.

У нас, к сожалению, гражданское самосознание населения не развито совершенно, исторической памяти – никакой, все жертвы, которые принес народ за последние 80 лет просто забыли! Так, к слову иногда вспоминают, что был какой-то террор при коммунистах. Но от этого ни коммунисты, ни чекисты в глазах общества хуже не становятся. Удивительно, как стереотипы, вдолбленные в голову с андроповских времен – «рыцари без страха и упрека» – живучи до сих пор! И как вполне терпимо общество относится к бредовой идее, что чекист Андропов мог быть реформатором! Вглядитесь в это никогда не улыбающееся лицо – опять мазохистское настроение населения: они хотят иметь редко улыбающегося лидера, грозного и сурового, который держит всех в кулаке.

Собственно же чекистский менталитет легко выводится из фразы, произнесенной Брежневым на XXV съезде КПСС: «Морально и нравственно все то, что помогает делу строительства коммунизма». Так вот теперь вместо лозунга «дело строительства коммунизма» – «сильная, могучая Россия»: все морально, все нравственно, лишь бы это делало страну могущественной, самой сильной. Но могущество понимается по-разному: для меня сила России в богатстве и процветании ее каждого гражданина, для них – да пусть это население хоть сгниет, лишь бы была верхушка, огромное количество танков и послушных солдат, которые эти танки могли бы двигать, нужное количество ракет. Все остальное им не нужно: их понятие сильного государства заключено именно в военно-политической доктрине. Это и есть чекистский менталитет: держиморды, который хочет, чтобы в обществе было всеобщее ему подчинение и полный порядок. Идеал, который они никогда не достигнут.

– Но ловят же они шпионов, контрабандистов наркотиками, иногда даже коррупционеров и террористов!

– А какое отношение эта чисто полицейская, жандармская функция имеет к реальным, жизненным проблемам общества, к умению управлять государством?! Во главе государства становятся чиновники, привыкшие решать все исключительно карательным путем. И они начинают решать: вопросы экономические, управленческие, социальные, национальные. А не решаются! Какая реакция чекиста? – Не «в чем дело?», а «кто виноват?!» И суть он видит исключительно в олицетворяющем проблематику человеке или группе лиц. Какой вывод? – «Нет человека – нет проблем»!

Всю жизнь его, офицера, натаскивали как сторожевого пса: найди врага, поймай врага, убей врага. За это ему и платили, но контролировали и направляли товарищи со Старой площади. А теперь, подобно литературному Верному Руслану, спустили с цепи на вольный выпас. Естественно, что он начинает рычать, лаять и бросаться на всех. А поскольку наладить нормальную работу, управлять не умеет, понять своего неумения не желает, рано или поздно все начинает сыпаться. Какова при этом будет его естественная реакция? Нет, чтобы признать – сам, дурак, виноват – непременно выдвинет тезис: «Враги помешали! Ату! Ищи врага!»

В полицейском государстве без врагов внутренних никак нельзя: нет натурального – выдумай, но найди! И находят, и учиняют репрессии – единственно чекистскому разумению доступная метода. А законодательная база террора – вот она, уже наготове...

– Таки уж и наготове?

– Читаем законы, регулирующие деятельность спецслужб и МВД – песня, мечта любого чекиста образца 1937 года! Просто посмотрим, что могут и чего не могут согласно этому документу чекисты. Могут все: производить задержания, аресты, дознание, содержание под стражей, беспрепятственно вторгаться в ваше жилье – вообще в любое помещение, производить обыски, облавы, оцепление местности, ограничивать или запрещать передвижение граждан и транспорта в любой местности, проверять документы, конфисковывать транспорт – в случае необходимости, пользоваться любыми частными средствами связи – твоим мобильником тоже! Это не говоря о праве на перлюстрацию почты, электронной переписки, постановку «жучков». А еще они вправе требовать любую информацию от любой организации, «независимо от форм собственности». Да много чего еще им можно. А вот чего им нельзя, в законе не прописано – забыли... Санкция прокурора? Не смешите: все можно получить задним числом. А на «переднее» есть отмазка в виде формулировочек: «в случаях, не терпящих отлагательства», «если имеются достаточные данные полагать», «в случае преследования лиц, подозреваемых», «если есть достаточные основания подозревать»! При этом никакой конкретики: какие основания «достаточные», а какие – не очень.

Или вот закон «О борьбе с терроризмом». Стоит только объявить, что есть «достаточные основания» полагать наличие в вашем доме террориста, как мигом могут объявить «контртеррористическую операцию». На основе которой с вами можно делать, опять-таки, все! Кстати, с журналистами в этом случае как раз наоборот: им уже запрещено все! Закон изумительный и при желании только на его основе можно такие репрессии развязать, закачаешься, главное – объявить, что проводится такая операция. Участники которой, кстати, освобождены законом от всякой ответственности за совершенное, в том числе и за убийство.

Вот вам и нормативная база произвола. А есть еще массы других очень удобных законов и нормативных актов – подзаконных ведомственных инструкций, легализующих, по сути, полный произвол в отношении любого гражданина.

Скажем, «есть мнение», что ряд граждан надо бы лишить свободы выезда за рубеж. Без проблем! Берем закон «Об органах федеральной службы безопасности» – статья 12-р гласит: ФСБ участвует в решении вопросов, касающихся въезда на территорию Российской Федерации и выезда за ее пределы граждан Российской Федерации! Эта формулировка легко позволит возродить советскую процедуру выезда за границу: иди, получи характеристику (от партячейки «Единства»), завизируй у оперуполномоченного ФСБ...

А можно и вовсе во все государственные и даже частные структуры направить специального представителя госбезопасности, который будет бдить за каждым чихом. В полном соответствии со статьей 15-й этого же закона: «В целях решения задач обеспечения безопасности... военнослужащие органов федеральной службы безопасности могут быть прикомандированы к государственным органам, предприятиям, учреждениям и организациям независимо от форм собственности». Правда, там есть формула – «с согласия их руководителей», но мы-то прекрасно знаем, как наши чекисты умеют выбивать такое «согласие»!

Или, скажем, Конституция гарантирует ваше право на тайну переписки и телефонных переговоров, закон «Об оперативно-розыскной деятельности» намекает, что надо получать судебную санкцию, чтобы это право нарушить, а закон чекистский чихать хотел на Конституцию: «физические и юридические лица..., предоставляющие услуги почтовой связи, электросвязи всех видов..., обязаны по требованию органов федеральной службы безопасности включать в состав аппаратных средств дополнительное оборудование и программные средства, а также создавать другие условия, необходимые для проведения оперативно-технических мероприятий»! Интересно?

В общем, чекисты на халяву хотят получить то, за что они еще должны побороться и заплатить. А не хочется – ни платить, ни прилагать усилия, и они пользуются именно своим всевластием – возможностью испоганить жизнь любого провайдера. А как должно быть на самом деле. Интересует конкретный пользователь Интернета? Получи санкцию именно на него и не к провайдеру ходи, а сделай это сам. С одной стороны они облегчают себе жизнь, с другой – доводят все до абсурда. И расшифровывают само мероприятие. Но целью обращения к провайдеру может быть и не слежка за каждым конкретным человеком, а вообще за обществом! Точно так же советская власть на первом этапе своего существования просматривала практически все письма, которые циркулировали в стране, делая оттуда выписки, на базе которых Информационный отдел ГПУ делал сводки внутренней информации. А потом уже пороху не хватило – стали контролировать лишь письма, шедшие за рубеж, зато все! И на это не надо было просить никаких санкций, все делалось на основе внутренних инструкций. Так что обращение к провайдерам – их традиционный способ думания, ментальность: «а не поставить ли коробку на всякий случай и нам будет хорошо – всегда можно включить и посмотреть, что там происходит». Они точно так же действовали и при советской власти, когда прослушивали телефонные разговоры: на каждой АТС всегда было необходимое оборудование для прослушивания.

Как на самом деле должно быть? Мы не исключаем этого, как один из методов оперативных разработок. Но в рамках закона и лишь против того, на кого есть санкция прокурора и суда. А то сам этот принцип можно довести до абсурда: можно вообще во всех вновь отстраиваемых домах встраивать в стены подслушивающие устройства, чтобы их можно было в любой момент включать – как они это сделали с посольством США.

– Но вот депутат Харитонов слежки-подслушки не боится: следят, мол, и ладно – чего бояться честному человеку?

– Вот пусть за ним и следят, если он от этого кайф ловит. А в отношении себя выскажу такую идею: человек, против которого ведется разработка, должен это знать – это его конституционное право. И вот почему: мы все – налогоплательщики, государство существует на наши деньги и деятельность против нас ведет на них же. Поэтому человек, против которого ведется оперативно-розыскная деятельность не должен в этот период платить налоги. С какой стати я должен оплачивать деятельность против меня самого?! Вот пусть другие граждане и оплачивают эту вашу деятельность против меня – ведь вы защищаете других граждан от меня, в чем-то, по вашему мнению, нарушающего закон. А когда ваши разработки заканчиваются, извольте поставить меня в известность, что все было вот так-то и так-то, извольте принести извинения – тогда я вновь начинаю платить налоги.

– Интересно! Но нереально.

– Ничего нереального в этом нет: в США гражданин вправе получить сведения, ведется ли в отношении него в данный момент разработка или нет – и получает ответ.

– Выходит, любой гангстер у них может узнать, слушают его сейчас или нет?!

– По закону – да, ФБР дает ответы. У нас такого закона нет, все это очень слабо прописано в законе «Об оперативно-розыскной деятельности». Но мне, например, не удалось получить материалы дела, которое велось против меня в советские времена, хотя я настоятельно это требую: по закону имею на это право. Тем не менее, они нашли сто причин, чтобы ничего не дать. Я не получил ни одного листа ксерокопий, лишь туманное объяснение: да, такое дело велось, а потом было уничтожено – все, что я от них добился. И спрашивается: почему я, налогоплательщик, должен финансировать эту банду, которая мне же плюет в глаза?! Так что Гусинский может не платить налоги – начиная со дня своего ареста, а то получается, что он платит человеку, который подписывает ордера на его преследование, отнимает у него рабочее время и ограничивает его передвижения. Думаю, когда пойдет разговор вот о таких законах, правоохранительные органы начнут думать: стоит ли возбуждать необоснованные дела – за все придется платить уже им!

А пока безнаказанно можно арестовать человека по липовому обвинению и без всяких доказательств вины годами держать в следственном изоляторе. Легко предположить, как развернутся чекисты в чекистском же государстве – на существующей «законной» основе. Которую пока еще никто не попытался проанализировать на предмет соответствия Конституции.

Вот уже и доктрина «информационной безопасности» появилась. Почему? А не верят граждане своему государству – врет оно напропалую, обманывает. Ах, не верите – значит, происки врагов. И все, что в информационном плане не государственно (в их понимании) – антигосударственно! Искоренить! Остальное засекретить... Да можно со счета сбиться, перечисляя все, что может стать поводом для репрессий в чекистской державе. Вон, в одной из своих речей президент уже недвусмысленно намекнул о наказании за... несанкционированные контакты с иностранцами! И что, если внесут такой законопроект, Дума не одобрит?!

– Но законы в нашей стране тем и интересны, что даже самые жестокие из них порой просто не работают. Может, и бояться нечего?

– Бояться есть чего. Потому что законы в нашей стране, особенно самые жестокие, даже те, которые вроде бы и не работали, имеют тенденцию время от времени срабатывать. Они применялись избирательно и принимались по случаю и по поводу: возникала необходимость – принимали законы, кампания шла – законы действовали, кампания сходит на нет – о законах забывали. Но сами они остаются и включить их можно когда угодно. Весь произвол власти – советской и нынешней – зиждется не только на том, что были плохие, жестокие, негуманные законы, но еще и на том, что эти законы работали избирательно: включались именно при наличии политической воли. И выключались точно так же.

– Но есть же какие-то положительные черты у полицейского государства?!

– Самое интересное, что их нет и быть не может. Вот, скажем, уличное хулиганье – оно было и в нацистской Германии, и в Чили при Пиночете, и в сталинском СССР. В классических полицейских государствах Латинской Америки с уличной преступностью боролись просто: стреляли всех хулиганов на улице после девяти вечера. И что? Их от этого меньше не становилось... Так может ли полицейское государство обеспечить порядок на улице? Нет, оно не может даже обеспечить порядка в головах. Полицейское государство – лишь видимость порядка, оно загоняет проблемы в некие рамки, не позволяя об этих проблемах говорить в прессе. И поначалу в головах обывателей складывается обманчивое впечатление: наконец, навели порядок! Но потом он начинает задумываться: отчего проблемы не исчезают, отчего на улицах по-прежнему опасно ходить после определенного времени и в определенных районах... Полицейское государство – проблема не решенная, но отложенная на потом!

Не говоря уж о том, что экономически процветать может только демократия, только общество, где разрешено предпринимательство, свобода мнений, столкновение интересов. Мировая история доказывает: сейчас процветают государства не тоталитарные, а свободные. Достаточно было сравнить две Германии, две Кореи, два Китая и одну Кубу – классический чисто поставленный эксперимент – шаром покати!

Но население не опасается чекистских методов по одной простой причине: оно не приняло демократии – устало от свободы. Ему, воспитанному на идеалах несвободы, на идеалах подчинения, эта свобода кажется чем-то действительно опасным. Опасность реванша полицейского государства связана не только с кадрами бывших полицейских бывшего советского государства, а именно с настроениями масс, которые не приняли идеи свободы и устали от той степени свободы, которая сейчас есть в обществе. А еще это и четко выраженная реакция и на свободу государства от своих экономических обязательств перед гражданами – это тоже бесит обывателя. Но выход он видит, точнее, ему этот «выход» показывают – в идее «порядка»!

– Можно ли остановить триумфальное шествие полицейского государства?

– Жизнь остановит, они себе шею свернут на этом пути. Одно государство – СССР – они уже сгубили, губят и Россию...

– Но сколько же при этом они еще и других шей свернут!

– Да, но и себе тоже – это и есть путь истории. И понимаю полную бесперспективность как-то остановить это – именно по причине настроения населения. Точно так же, как бесперспективно было препятствовать приходу к власти в Германии Гитлера – веление времени и настроение масс. Но когда он пришел к власти, то довел свою политику до логического завершения, которая и кончилась разгромом – как и должно было закончиться. То же самое относится и к советской политике: она именно так кончается, как и должна была. Такой путь ведет к разгрому страны – внутреннему распаду и разгрому. Но остановить это я не могу, даже если буду во весь голос об этом кричать на каждом углу: пока народ хочет «порядка», пока он восстает против свободы, пока не понимает всей меры своей ответственности за то, что происходит – они, люди в штатском, и будут вести его именно этим путем, к гибели.

И мало кто задумывается, чего чекисты наших дней хотят на самом деле. Если беспристрастно проанализировать их высказывания, ту же мемуаристику, несложно заметить: никакого конструктива – они пышут злобой, ненавистью и местью. Все их жизненное кредо можно уместить в одно слово: отомстить! Достаточно почитать хотя бы Крючкова или Широнина – генералишка из Пятого управления, не скрывающий, что он сделает со всеми, кто писал правду о КГБ. Да что там далеко за примерами ходить: генерал Кирпиченко, правая рука Крючкова в ПГУ КГБ, Примакова – в СВР: разве он практически в открытую не угрожает тебе в своих мемуарах? Аж на целых четырех страницах размазал тебя за статью о Примакове, выразив надежду, что «некто Воронов» не переживет Примакова! Они же просто сдвинуты на идее мести и реванша, а значит, обращены исключительно в прошлое, их волнует не судьба страны, не судьбы людей – восстановить собственное всевластие и привилегированный статус. Вся их программа на будущее – назад, в прошлое.

– Но, может, нынешние-то все же изменились?

– Пока они официально не сказали, что все, что было в КГБ и до того – преступление против человечности, против прав человека, пока они сами не признают, что КГБ нарушал права человека – не о чем с ними говорить, они прежние. Пока они по-прежнему скрывают материалы о репрессиях – они для меня они прежние. Мало того, отрицая свою причастности к тем преступлениям, они даже кричат, что сами больше всех пострадали от тех репрессий! И приводят цифру – 22 тысячи невинно репрессированных чекистов. Насчет «невинности» вопрос отдельный, но откуда взялась такая статистика? Я работал с архивными материалами и могу документально доказать: хотя в 1930-е годы в системе ОГПУ-НКВД действительно репрессировано 22.618 человек, абсолютное большинство из них вовсе не чекисты! Собственно сотрудников госбезопасности арестовано 2.273, из них по политическим мотивам («контрреволюционные преступления») – 1.862. Кто остальные? Сотрудники милиции, пожарной охраны, служащие войск НКВД, системы ГУЛАГа, работники загсов, архивов... Но эту ложь о своей «пострадалости» они озвучивают по сей день.

Ссылаясь на какие-то такие «традиции», они напрочь отказываются отмежеваться именно от своего кровавого прошлого – значит, ностальгируют по нему, исподволь, а то и открыто жаждут возврата к тем «славным временам»? От прошлого надо отмежеваться, и не 20 декабря праздновать свой праздник, а 24 января – президентским указом Ельцина 1992 года им именно этот день был установлен как праздник. Да плевали они на этот праздник, он им не нравится! Значит они абсолютно те же – пока они празднуют 20 декабря! А для меня отмечать 20 декабря, все равно, что для немцев было бы праздновать 26 апреля – день создания гестапо! Они те же, пока всеми силами пытаются втащить за ноги Дзержинского на площадь.

в начало

16. Эксгумация каменного гостя

Похоже, неприметному ранее дню, 11 марта, суждено войти в историю в качестве очередной рубежной даты отечественной госбезопасности. Каковая, очень вероятно, уже в следующем году будет отмечаться сплоченной чекистской когортой – если и не совсем наравне с 20 декабря, то уж в одном ряду точно. Итак, 11 марта 2003 года подполковник КГБ Путин, в данный момент без отрыва от основного производства по совместительству исполняющий и ряд иных обязанностей, произвел новую реорганизацию спецслужб. Как водится, судьбоносную: в лоно Лубянки возвращены глаза и уши прежнего КГБ – Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ). Вернули и пограничников, так что граница вновь на замке, но уже чекистском. Вне лона пока лишь СВР (будущее ПГУ ФСБ?), да президентская СБ-ФСО, некогда созданная на базе Девятого управления КГБ СССР. Временно? Очень даже может быть, поскольку все возвращается на круги своя слишком уж основательно. Так что 11 марта вполне можно трактовать (и праздновать) как день «Восстановления КГБ».

Если призадуматься, в истории нашей страны мартовские даты зловеще фатальны: 49 лет назад, почти день в день, 13 марта 1954 года, указом Президиума Верховного Совета СССР создан Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Другая хронологическая синхронность в том, что ровно через год, в марте 2004-го (аккурат в дни всенародного празднования полувекового юбилея КГБ!), должны состояться очередные президентские выборы. Поэтому трудно отделаться еще и от мысли, что, помимо прочего, нынешняя реинкарнация Каменного Гостя (или, если хотите, эксгумация Железного Феликса) произведена именно под финальный проект «Реставрация-2004». Не без этого, но не слишком уж ли утилитарно, прагматично и прозрачно? Даже банально...

А кто сказал, что должно быть интригующе-сложно и изощренно?! Все просто и без намека на интригу: росчерк пера, указы о кадровых назначениях, короткое информационное сообщение и никаких внятных объяснений из уст первого лица. Плюс очевидная растерянность комментаторов-знатоков: ждать-то вроде ожидали, даже предсказывали, но вяло и теоретически. Но чтобы вот так, без видимой подготовки общественного мнения, без более-менее логичной аргументации...

Проект «Реинкарнация»

С последним не соглашусь: к реставрации КГБ наше общество готовили долго и целеустремленно – с первого дня... ликвидации КГБ СССР. Генералы писали мемуары; «золотой фонд» Лубянки, стукачи, делали блистательные карьеры; «агентура влияния» (воспользуемся любимым тезисом Андропова и его преемников) успешно влияла на общественное мнение с экранов абсолютно ВСЕХ, без исключения, телеканалов, страниц массовых изданий, с думских (чуть было по инерции не ляпнул «парламентских»!) трибун, лоббировала во властных коридорах и кабинетах, без спешки, но споро сочиняла впрок такую законодательную базу, что Лаврентию Павловичу, не говоря уж о Юрии Владимировиче, впору от зависти в гробу ворочаться. Одним словом, крот так рыл свой подкоп, что не замечал его лишь тот, кто не хотел быть зрячим. Разве не внимала публика речам о восстановлении памятника Железному Феликсу, не забывая ностальгически смаковать «Семнадцать мгновений весны» с «Возвращением резидента» – по пять раз на году и, опять-таки, по ВСЕМ телеканалам. Вот резидент и вернулся, встречайте...

В общем, сбывается пророчество генерала КГБ Шебаршина, относительно того, что «если же очередная попытка демократизировать Россию завершится по нашей исторической традиции диктатурой, разорванные части структуры госбезопасности в мгновения ока сольются в единый организм. Это будет гораздо проще, чем создавать госбезопасность на пустом месте, как это было в 17-м году». Уж экс-начальник разведки КГБ СССР знал, что говорит, прекрасно представляя, что, вопреки расхожим представлениям, все не так уж и сложно. Хотя бы потому, что костяк реальной структуры госбезопасности совсем не разрушался, как это представляли наивному обывателю те, кто представлял: провинциальная ЧК, основа, фундамент тайной полиции, как была, так и осталась (как и особые отделы в армии). Работая в привычном режиме фиксации – всего и на всех. По текущей возможности, разумеется.

Выходит те, кто пугал общество призраком лубянского возрождения еще в самом начале раскрутки бренда «Наследник-2000», может статься, были не столь уж и неправы. А точнее, стопроцентно правы. Когда утверждали, что главная задача дзюдоиста в штатском – именно восстановление былой мощи и величия некогда всесильного чекистского ведомства. Прочее же – от лукавого. А что, может, все на самом деле затевалось именно для этого? И в том памятном спиче премьера декабря 1999-го на праздничной Лубянке – насчет успешного выполнения задания по внедрению – в нем не было и доли шутки? Так или иначе, но подзавядшие было страхи относительно возрождения репрессивно-карательного молоха, ныне получили веское подтверждение. Особенно после оперативно последовавшей совместной инициативной просьбы ФСБ и МВД о продлении сроков задержания «для установления личности» (т.е., фактического заключения, но без ордера на арест) аж до 30 суток – против нынешних 48 часов! Все идет по графику, без сбоев.

Сборка-разборка штатного ствола в историческом разрезе

А теперь зададимся вопросом: зачем? Или, в иной формулировке: подо что? Формальные рассуждения, выдаваемые на-гора растерянными экспертами типа внука Молотова-Риббентропа, просты, как банан. И, самое удивительное, якобы основаны на «обчественном» мнении (каковое, между прочим, никто и не спрашивал!): «Ну, милостивые государи, да зачем нам, в самом деле, так много спецслужб? Тяжко все это для бюджета, малоэффективно – интриги межведомственные, волокита, да и координировать все эти растопыренные пальцы замучаешься. Вот, если кулак сжать, будет дешево и сердито, никаких там вам «Норд-Остов» – ни один террорист не пройдет!» Ох, лукавят ведь, под «террористическим соусом» совсем иное блюдо готовят. Иначе очередность телодвижений совсем иной была бы: начали бы с наведения порядка в структуре МВД, да без лишнего шума занялись бы настройкой на перспективу нормального и работоспособного агентурного аппарата на «Кавказском фронте». А пограничники и ФАПСИ – это скорее вариации на любимую тему «железного занавеса» плюс роток на замок.

Между тем нет необходимости ломать голову над несуществующей загадкой. СЛУЖБА – механизм достаточно четко организованный и потому предсказуемый, так что логика его преобразований не просто предельно проста. Она столь же четка, как сборка штатного оружия после плановой разборки: щелк – затвор стал на свое место, щелк – поставлена возвратная пружина, щелк – встала ствольная коробка, щелк – присоединен магазин, щелк – затвор взведен, патрон дослан в патронник. А дальше уже варианты: либо щелк – оружие поставлено на предохранитель, либо, напротив, палец лег на спусковой крючок...

Это не фантасмагорические аллюзии, любой исследователь структурных преобразований этого ведомства четко и без запинок, даже если подними его посреди ночи, скажет: когда чекистский кулак вновь собирается-сжимается, это вовсе не бюрократического баловства ради. И отнюдь не только для создания очередной структуры под конкретного товарища: под Берия, Андропова или, скажем, Патрушева-Черкесова...

Порукой всему предельно четкий критерий: практика аналогичного типа преобразований на Лубянке за 85 лет. СЛУЖБА сжимает пальцы в кулак – наступает эпоха одних задач, растопыривает – иных. За примерами далеко ходить не надо. Скажем, 10 июля 1934 года на базе ОГПУ образовали НКВД СССР, намного превосходивший по своей мощи прежнее чекистское образование. И мощь этого инструмента «лучший друг всех чекистов» непрестанно наращивал. До поры, до времени. Сейчас, разумеется, несложно догадаться, под какие конкретные задачи было сотворено то спецобъединение в 1934-м: подготовка к Большому Террору. Когда же положенные задачки были расщелканы, мудрый «отец народов» 3 февраля 1941 года раскассировал контору: на НКВД и НКГБ. Чтобы в июле 1941-го вновь объединить, поскольку на дворе была война. Когда же исход последней уже был очевиден, в 1943-м, СЛУЖБУ вновь развели по разным углам. Чтобы опять слить в марте 1953-го: Лаврентий Павлович разумно считал лубянский лом прекрасным инструментом борьбы за власть. Про другой, правда, забыл, армейский... Правило это исключений не знает, как не ведает их любой боевой устав: кулак собирается – к удару, пальцы врастопырку – передышка. Необходимая хотя бы потому, что все время держать кулак сжатым и напряженным накладно, а, порой, и просто опасно – для Хозяина. Очередная передышка завершилась? Ведь ныне тоже схватка – за вертикаль. Причем на всех вертикалях, горизонталях, глубинах и прочих подковерных виражах. Тот лом, кстати, что в 1953-м помешал провести прием, сейчас вновь стал потенциально опасным, несанкционированно заговорив голосами армейского генералитета.

Холодное лето – 2003? 2004?..

Так или иначе, но все та же стальная логика построения властной вертикали делает новую чистку кадров административно-бюрократических и, прежде всего, в армии и МВД, просто неизбежной. Без зачистки армейского плацдарма (необязательно совсем уж в стиле 1937-го, хотя...) никакие подвижки военного организма в принципе невозможны. В том числе, и положительные. Только не воспринимайте констатацию реалий как панический всхлип или, боже упаси, призыв к действию. Если Кремлю нужна не просто хотя бы относительно боеспособная, но еще и управляемая армия с мало-мальски послушным генералитетом – придется чистить. Других-то методов, кроме карательно-полицейских, репрессивных, питомцы гнезда лубянского просто не ведают. Это не в укор им: инструмент есть инструмент, не для терапии он сконструирован. Да и после добрых 15 лет, когда воинским начальникам дозволено было все, какие еще есть варианты?! Или, думаете, Иосиф Виссарионович только лишь по злобе своей душевной комдивов с комкорами резал, для удовольствия садистского? Да нет, контроль восстанавливал. Чекистским ломиком. Другого-то у него... гм, инструментария не было.

Так что никуда от этого не деться, выбор у нынешнего Кремля невелик: либо окончательно разлагающая армию трошевщина (способная при определенных обстоятельствах плавно перетечь в банальный военный переворот), либо приведение «коллективного Трошева» в чувство. То же самое относится вообще ко всему госмеханизму. И, увы, к обществу: если Кремлю нужно послушное и управляемое (читай: дрессированное) общество, то... Продолжать?

Формы и методы конкретных репрессалий, их масштабы, видимо, могут варьироваться: одни – в госаппарате, другие – в армии и МВД, иные – в экономической сфере или обывательской среде. Но сам факт уже не косвенной, а практически открытой подготовки к масштабным мероприятиям подобного плана отрицать уже сложно. И дело вовсе не в злой воле конкретных людей, а в том, что люди те – носители столь же конкретной ведомственной идеологии и методологии, просто не знающие, не воспринимающие, да и не желающие воспринимать каких-то иных способов реорганизации страны под себя любимых. Единственно кроме тех, которыми владеют с младых чекистских ногтей: полицейских.

Только вот особенность даже самых необходимых и неизбежных репрессалий в призме специфики и нашей страны, и нашего исторического опыта, и наших же спецведомств, и кадров, их наполняющих, такова: маховик, раскрутившись, загребет под себя много больше, чем планируется. Лес рубят – щепки летят ого-го. Плюс вполне естественное службистско-человеческое: когда речь идет о карьере, наградах, званиях – до логичности ли, планов (всегда можно подкорректировать, встречные принять, повышенные и т.п.), законности (это еще что?)! Особенно, когда так хочется отыграться за былое, счеты свести, урок преподать...

Помимо сходства, разумеется, есть и отличия. Во всех предшествующих случаях вопроса, кто кем крутит – хвост собакой или собака хвостом – в плоскости сугубо практической даже не возникало. Отношения строились исключительно линейно-вертикальные: Хозяин – инструмент. Несколько раз возникали известные моменты, когда тень мнила себя господином и даже становилась Хозяином. На час. После чего ее приводили в чувство. В смысле, ставили на место. На цепь. Чтобы на Хозяина не бросалась, а кусала строго по команде «фас!».

Именно этим, а не какими-то там альтруистскими «демократическими» побуждениями или происками заокеанских «агентов влияния» обусловлены перемены в системе и структуре госбезопасности ельцинской эпохи. Просто очередной Хозяин прекрасно понимал, откуда исходит угроза лично ему. И локализовывал ее, как мог и умел, не особо меняя суть конторы, непрестанно тасуя ее начальственную кадровую колоду: ради выживаемости Кремля (и Барвихи) чекистскую верхушку необходимо было расколоть, не дав возможности консолидироваться. Учтены, выходит, оказались уроки и августа 1991-го, и лета-осени 1993-го, и даже холодного лета 1953-го, не говоря уж об осени 1964-го...

Против самой же СЛУЖБЫ, как таковой, как «интересного» и удобного специнструмента личной власти, Хозяин-91–99, как выяснилось, ничего не имел. И очень даже при случае охотно ее пользовал. Свидетельств чему масса, от всплесков «войн компромата» до казуса Коржакова. Если же присмотреться к ельцинской эпохе еще внимательнее, от взора не укроется факт вроде бы странный: Лубянку вроде бы перманентно трясут, а тем временем без лишней шумихи ей же кроят такую законодательную базу – любая спецслужба мира от зависти пальчики оближет. Как оказалось, на вырост, впрок. И нет уже смысла перечислять, что ныне можно товарищам в штатском (перечень обилен), поскольку куда проще сказать, что нельзя. Поскольку именно этот пунктик зияет полной пустотой. Зато можно, если кратко, все. И еще один краеугольный камешек на счету ельцинской эры: контроль. Точнее, полное отсутствие оного, даже в сравнении хотя бы с эпохой андроповской. Нет контроля, кроме президентского: ни прокурорского (вчитайтесь в увертливые строчки законов), ни судебного, ни правительственного, ни депутатского. Кто же реально контролирует и за законностью надзирает? Президент. Обращайтесь, граждане, пишите, жалуйтесь: Кремль, на деревню – «Дедушке»...

После смены караула ситуация и вовсе уникальна: впервые в истории страны грань между понятиями «Хозяин» и «инструмент» в реальной практике стерта до невидимости, впервые Кремль и Лубянка вроде бы едины и неделимы... Из чего, впрочем, вовсе не следует, что системные правила функционирования механизма так уж сильно меняются. Посему прогноз погоды такой: кулак сжимается – к грозе, если не к последнему вагону на Север. Все же как сильно похолодало 11 марта 2003 года! Бр-р-р! Оттепель кончилась...

Пессимистично? Не расстраивайтесь, все та же историческая практика выводит еще одну закономерность: полицейское государство не вечно, оно, рано или поздно, исчерпывает себя. Правда, попутно высасывая и проматывая последние ресурсы страны и, увы, разрушая ее изнутри, подобно раковой опухоли. Нынешним поклонникам андропологии не стоит забывать: КГБ, несмотря на свою колоссальную мощь, так и не смог спасти СССР от краха, напротив, даже ускорил распад своей кондовой полицейщиной. Проще говоря, именно чекисты ту страну, о которой ностальгируют ныне, и профукали. Похоже, нас ожидает следующий раунд. С тем же исходом, поскольку законы развития общества пока еще никто не отменял, даже Андропов и Железный Феликс. Остается надеяться лишь на то, что хотя бы обойдется малой кровью. Но, увы, точно не на чужой территории...

в начало

17. Русско-чеченские сказки

Любая война рождает мифы. Но мифы чеченской войны родились не в окопах, а в кабинетах

Вспомним, как все начиналось. Сначала появились «неопознанные летающие объекты», с ранней осени 1994-го совершавшие налеты на чеченские города и веси. Российские военачальники пожимали плечами и с улыбкой твердили про НЛО. В ноябре 1994-го к НЛО добавились колонны «неизвестных» танков, штурмующих Грозный. Еще одно кремлевское ноу-хау тех времен – утверждения, что боевики сами взрывают дома в Грозном: надо же объяснить и дезавуировать бомбежки.

Потом еще много чего было, но, безусловно, самый запоминающийся ход спецпропагандистов той войны – «белые колготки».

В погоне за «белыми колготками»

Раньше это была старуха с косой. Затем – белокурая миледи Смерть с янтарных балтийских берегов. Только вместо косы в ее руках снайперская винтовка и льдистые глаза неумолимо выискивают цель сквозь оптику прицела... Дистанция определена, поправки сделаны, нужно лишь затаить дыхание на выдохе и плавно спустить курок. И вот еще один русский парень падает на бруствер с пробитой головой. Новая зарубка на прикладе и очередная порция премиальных.

Снайперши, слетающиеся на все войны в бывшем СССР, словно бабочки на огонь... Звучало красиво. Но почему именно из Прибалтики и именно снайперы-женщины всегда оказываются там, где надо подстрелить беззащитного российского солдата? Может, правды тут не более чем в сказках о Бабе-Яге, Русалочке, Снегурочке или Красной Шапочке?

Образ жестокосердной балтийской девицы со снайперской винтовкой возник в Приднестровье. Именно понаехавшие в Тирасполь со всех концов России «казаки» заголосили, что их воинству досаждают не молдаване, а девушки-снайперы из Прибалтики, тут же получившие кодовое наименование «белые колготки». (Отчего именно белые и колготки, никто уже вразумительно не объяснит. Хотя само присутствие в грязном окопе столь мирной и сугубо женской детали туалета, да еще и ослепительно белоснежного цвета, заставляет усомниться в правдоподобности явления.) Но именно у Бендер и Тирасполя, когда разболтанные «казаки» под воительством батек-атаманов стали терпеть одно поражение за другим от молдавских частей, в один миг вдруг выяснилось, что «казачьи» цепи выкашивают снайперши из Прибалтики. И все сразу стало просто и понятно, хотя, убей Бог, не уразумею: почему получать по морде пусть и от чужеземных профессионалов, но от баб (!) для бородача в лампасах с шашкой более почетно, чем от парней?!

Из окопов Приднестровья до Гагр и Сухуми всего лишь шаг. Разумеется, снайперши с льдистыми глазами появляются только на грузинской стороне, противостоя «русскому империализму» – абхазам, чеченцам, все тем же неугомонным «казакам». Их видят на всех участках фронта, регулярно подстреливают и берут в плен: «Вот вам Серега (Абу, Муса) подтвердит, когда с задания вернется».

Таких «очевидцев» довелось встречать в Абхазии и автору этих строк: «Один раз меня такая чуть не подстрелила – пуля просвистела между ног». Если бы не был на войне, может, и поверил бы. Тем не менее, в Абхазии рассказывают, что в мартовском наступлении 1993 года латышские женщины-снайперы понесли большие потери, бросили все, уехали, и в конце войны их уже не было...

Естественно, имеются и подробности: «Мы в плен нескольких таких девчонок брали. Наши ребята над ними очень сильно издевались. Ни одна не уцелела – сначала с ними сделали все, что мужики могут с женщиной сотворить, а потом и вовсе на куски разодрали». Сценарий чисто приднестровский: взяли, пропустили через стадо вояк, потом на кусочки. Да так, что и следа не осталось. Не усомнюсь в умении «казаков» насиловать женщин, но почему не пощадить хоть одну – живое доказательство, или не предъявить затем документик, снимок? Горячка боя? Но горячка не менее варварского конфликта в Карабахе не помешала там обеим враждующим сторонам доказать факт присутствия наемников! Да Ардзинба[9] озолотил бы любого, кто привел бы под объективы фото- и телекамер такую «леди удачи» из Риги или Таллинна! Неужели профессионализм «белых колготок» в части конспирации выше аналогичного мастерства КГБ, ЦРУ и Моссад, вместе взятых?

И вот Чечня. Первыми обнаружил там «белоколготочные» соединения с рижско-таллинской пропиской тогдашний шеф Лубянки Сергей Степашин. Вослед которому прозрели прочие. В самом деле, не парни же из горных аулов сдержали натиск бронированных колонн, дивизий «голубых беретов», сводных бригад морской пехоты со всех флотов, внутренних войск! Да если бы не «белые колготки», глядишь, действительно обошлись бы двумя парашютно-десантными полками.

Директор ФСК тогда даже точное число снайперш обозначил: «Порядка 40 женщин там воюют». Это ж равносильно 40 дивизиям, впору в оборону зарываться! А там еще и «Красная звезда» уточнила: их целая сотня. Потом и весь батальон обнаружился.

Только однажды «Красная звезда» сделала редкую оговорку: к кому бы ни обращался ее корреспондент, получал отрицательный ответ на вопрос о снайпершах из Балтии – «слышать слышали, но конкретных фактов никаких».

А там все новые подробности: «Час действий прибалтийских «белых колготок» стоит 50 долларов» (Красная звезда. 1994. 27 декабря). О прибалтах заговаривается то начальник ЦОС ФСК генерал Михайлов, то снова сам Степашин. Но что значит «Прибалтика»? Это ведь целых три страны. Откуда именно тянутся «дикие гуси» в белоснежных колготках со снайперским оружием? Молчок.

«Конкретные факты» же выдают натужно. В одной из частей снайпер стал «снимать» офицеров. Стрелка удалось подранить, и его кровавый след привел в подвал к беженцам. А «среди них, выдавая себя за русскую, мирно жила и ходила «на работу» – на крышу снайпер Лайма». Жаль только, что ту тему дальше так и не развили: что сталось с пресловутой «Лаймой», каковы ее фамилия и гражданство. В пресс-службах силовых структур об этой «Лайме» тоже ничего не знают. Спишем все на буйную фантазию «моздокских журналистов»?

Или вот еще. Переправляются федеральные части через Сунжу – снайпер. Накрыли минометным огнем – вскоре обнаружили еще живую белокурую девушку. «Со временем удалось установить и ее прибалтийскую «прописку». Интересно, как – по татуировке на лобке «Smert russkim okupantam»?

И вот долгожданная удача, нашли! – «В Грозном, на улице Малгобекской, 4, была создана целая база, где размещались и откуда уходили на свободную охоту женщины-снайперы из Эстонии, других прибалтийских государств. Из них создали целое подразделение, которое трудно понять почему, но назвали «белые колготки».

Не стоило называть точный адрес, ведь мифы тем и хороши, что неконкретны: в названном доме действительно была «база», где в самом деле жили женщины «европейской национальности», каждый день уходившие на «свободную охоту». А именно: журналистки Галина Ковальская, Ирина Дементьева и Марина Перевозкина. В один далеко не прекрасный январский день они не смогли вернуться на «базу» из-за обстрела со стороны федеральных войск. А там и сами войска заняли квартал. Радость оперативника, наткнувшегося на оставленные женщинами вещи, была неописуемой. Открывает особист рюкзачок, а в нем, пардон, женские трусики, бюстгальтер (белых колготок, как говорила Марина Перевозкина, у них точно не было). А рядом еще и журналистский бронежилет валяется. Картина преступной деятельности налицо...

Потом скажут о захвате в плен «матери двоих детей», на прикладе винтовки которой «было 20 засечек». Ни имени, ни документов, ни фотографий – как всегда. Зато выдают целый эпос о группе федеральных войск по борьбе со снайперами «Летучий голландец», где старшина Осипов сумел рассмотреть лицо (!) стрелка противника: «Именно этот человек учил его азам стрелкового дела, сделал из него кандидата в мастера спорта... Эх, Лидия Андреевна, Лидия Андреевна! Вот и встретились... Спасибо, научила стрелять без промаха, да, видно, на свою же голову... До этого старшина Осипов в существование «белых колготок»... верил слабо. А тут, в Чечне, столкнулся «прицел в прицел». Ну, так дайте же нам эту «Лидию Андреевну», коли с «Лаймами» не повезло! Увы...

Нам оставалось лишь внимать традиционным россказням ветеранов, повествующих, как пойманных «белых колготок» (пачками, видимо, ловили) привязывали к двум бэтээрам и разрывали на части. При этом само собой, что никто из рассказчиков этого лично не видел, как не видел ни одной самой «белой колготки», но твердо убежден: «Они есть, и поступать с ними надо только так».

Сколько раз обращался к инстанциям, кои по определению должны владеть достоверной информацией. Тогдашний замначальника ЦОС ФСБ Владимир Томаровский сообщил, что контрразведка фиксировала присутствие женщин-снайперов из Балтии в чеченских формированиях. Но никаких документальных данных предоставить не смог, признав, что его служба ими не располагает. Были, мол, обнаружены убитые женщины-снайперы явно прибалтийского происхождения, но без документов. Каким образом тогда устанавливалась их «прибалтийская национальность», остается служебной тайной. На вопрос, почему же тогда ни разу общественности не предъявили хотя бы снимки или видеосъемки погибших, последовало предположение, что это не было сделано «по этическим соображениям». В общем, не оказалось у чекистов достоверных данных о легендарных «белых колготках». Не удалось встретить и ни единого живого свидетеля: никто не видел, все только слышали и уверяли, что девиц до особого отдела не доводят, сбрасывая их с вертолетов, с крыш, взрывая гранатами, разрывая на части бэтээрами. Предварительно поротно позабавившись. Не исключено, что именно обильно посеянные тогда мифы дали всходы ныне: Буданов тоже искал снайпершу.

Хронически живой

Такой выдающейся победы федеральные войска не одерживали давно: «На месте боя федеральных сил и чеченских боевиков около селения Автуры в Шалинском районе Чечни был найден протез ноги, предположительно принадлежащий чеченскому полевому командиру Шамилю Басаеву. Об этом заявил командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал-полковник Сергей Макаров». Секретом, правда, осталось, как определялась конкретно басаевская принадлежность бесценного трофея. Может, на нем была табличка с дарственной гравировкой «Генералу Макарову в память об Автурах»?

Что ж, если нельзя поместить фигуранта в «Лефортово», сойдет и протез – для музея. Можно и похоронить всех этих полевых командиров, пусть виртуально и заочно – на время, необходимое для оформления очередного наградного листа. Шамиля Басаева наши спецслужбы хоронили никак не меньше пяти раз.

Одну из первых похоронок обнародовали в мае 2000-го, без затей поведав, что Басаев просто умер от гангрены. Та басаевская гангрена, кстати, оказалась очень странной и долгоиграющей: обычная сжирает человека за несколько часов, пару-тройку дней от силы, его же – явно хроническая. Сначала на три месяца затянулась, а там и на годы! Например, в августе 2001-го со ссылкой на МВД Чечни разносят: Шамиль сходит с ума, доживая последние дни, поскольку... «гангрена добралась до мозга Басаева». Эти спецдиагносты явно тянут на Нобелевскую премию за открытие новейшей формы гангрены!

Еще раз о гибели Басаева сообщили в июне 2000 года: Шамиль, мол, и его «конный отряд попал под удар вертолетов огневой поддержки» в районе Ведено. Потом версию уныло опровергли: «в тот день над Ведено была нелетная погода, поэтому авиация не летала». А через месяц со ссылкой на армейскую разведку снова пошло: Шамиль все одно не жилец – его здоровье резко ухудшилось. Но ту оперсводку Басаев пережил, так и не узнав, сколь плох он был. Позже его «ранят» уже в руку, восторженно сообщив: фигурант не только одноног, но еще и однорук. Затем он получит три пули в живот... Сколь восхитительна эта анатомическая точность оперсводок!

Хоронили его и зимой, а потом и по весне 2002-го. Сначала 30 апреля на пресс-конференции в Грозном сенсацию выдал начальник Генштаба Анатолий Квашнин: Шамиль еще 7–10 марта 2002 года умер от ран, полученных в результате авиаударов. Тело? Ищем.

Правда, уже 6 мая Квашнину сильно подгадил штаб ОГВ, заявив, что зафиксирована встреча «покойного» с Абу Валидом. И с присущей ему основательностью за дело взялся тогдашний командующий войсками СКВО генерал-полковник Геннадий Трошев. Доложивший 22 мая: Шамиль Басаев разорван на мелкие кусочки прямым попаданием снаряда. Перестарались артиллеристы, генерал Трошев даже посетовал, что «найти части его тела не представляется возможным». Интересно, сколько раз его еще убьют?

Подводная лодка в предгорьях Кавказа

Еще один бродячий сюжет – архивы Масхадова. Их находят по всей Чечне с завидной регулярностью – к каким-нибудь датам или очередному обсуждению чеченского вопроса, в ОБСЕ, например. Да в таком количестве, что складывается впечатление: ничем иным, кроме постановки архивного дела, Аслан Алиевич не занимается.

Первый архив Масхадова берут еще весной 1996-го в Ведено. В феврале 2000-го сообщают о захвате архива «армейского отдела кадров Масхадова» с компроматом – пальчики оближешь: сведения о наемниках из Нигерии, Судана, Индонезии и Кот-д'Иваура. Кот-д'ивуарские наемники – это очень серьезно!

Потом было не до архивов, но аккурат сразу после 11 сентября 2001-го вдруг обнаружился схрон с инструкцией по управлению... «Боингом». На арабском, вестимо. Представляете себе: Чечня, горы, землянка в три наката (или пещера), сосна сгоревшая над ней, чадящая керосинка и «лица арабской национальности», вычитывающие под присмотром инструктора что-то там про боинговы элероны...

О находке самого интересного «архива Масхадова» в Старых Атагах с помпой объявлено в феврале 2002-го: обнаружились планы захвата атомной субмарины во Владивостоке. Правда, с датировкой путаница вышла: одни оперативники утверждали, что планы те антикварные – года то ли 1995-го, то ли 1997-го, другие настаивали, что свежак. Видимо, не договорились, потому, как тему прикрыли.

В апреле 2002-го берут еще один «архив Масхадова», битком набитый пакетами с... крысиным ядом и инструкциями по его применению! В июне 2003-го еще одна находка в селе Махкеты – с расписками полевых командиров. Отрадно, что тут, наконец, учли прежний опыт, когда наглые скептики требовали подлинники или хотя бы ксерокопии: «Сырость уничтожила часть архива, – разъяснили люди Шабалкина (представитель ЦОС ФСБ в штабе федеральных сил), – некоторые документы просто рассыпаются в руках». Что в переводе на общеупотребимый русский означает: в руки не дадим!

Помнится, во время операции израильтян «Защитная стена» (2002 г.) взяли бумаги Арафата – массу документов о непосредственной причастности главы Палестинской автономии к нынешней волне терроризма. Израильтяне почти сразу вывалили арафатовские бумажки в пресс-центре, переводы и ксерокопии подлинников. И пока еще никто не рискнул обвинить израильские спецслужбы в подлоге.

Лицо арабской национальности

Если верить товарищам в штатском и в камуфляже, именно горстка злодеев арабского происхождения, отрабатывая деньги мирового исламского террористического интернационала, держит в напряжении 80-тысячную федеральную группировку.

Сколько же их, кто они и откуда? Тут данные разных силовых ведомств сильно разнятся. В первую чеченскую войну твердили о пяти, а то и о семи тысячах наемников. Но когда в 1995 г. стали считать еще и оклады «диких гусей», арифмометры зашкалило и вышел конфуз. Вначале ФСК утверждала, что наемники получают 800 долларов, но в... сутки! Потом суточные выросли до 1000 долларов. Скептики не поленились посчитать: за месяц-другой боев Джохар Дудаев должен был отвалить пришельцам почти полмиллиарда «зеленых»! Видимо, в пресс- и прочих службах тоже калькуляторы включили: тема наемничества вдруг тихо умерла. Тем паче тогда бойцы невидимого фронта повязали всего двух иорданцев, да и тех не в бою. Иорданцы с побитыми физиономиями в телевизоре каялись, но от участия в боях открещивались категорически.

Ныне картина схожая, разве что наемников в спецсводках поубавилось (теперь насчитывают от силы до 200 человек), да товарищи из силовых структур научились без запинки выговаривать сложные имена якобы ликвидированных лиц «арабской национальности»: Абу Бакар, Ахмед Тунисий, Абу Кандагарий, Аббас аль-Кувейтий, Ас-Сирий. Интересно, конечно, как бдительные органы узнают имена покойников, если документов при них никаких?

Единственный, кого действительно схватили 16 марта 2000 г. с гранатой и автоматом, так это некий Абд аль-Адиз (он же Мухаммад Абдаль-Ваххаб), гражданин Ирака. Краснодарский суд дал иракцу 12,5 лет. И все, нет больше «арабских» процессов.

Спикеры из штаба ОГВ утверждают: пресловутый «арабский фактор» ныне решающий, и арабы уже не только деньги дают (интересно, что же это за наемники, которые сами платят!), отобрали бразды правления у Масхадова и Басаева.

Гипотеза интересная. Но хотелось бы фактов. Например, географических: из каких конкретно стран товарищи? Или финансовых: номера счетов, платежки. А вместо псевдонимов типа «Абу Тунисский» – реальные имена, фамилии, явки, паспорта.

К тому же любой, не понаслышке знающий о местных нравах, усомнится в том, что чеченец, не позволяющий командовать собой соплеменнику из другого тейпа, доверит это пришлому чужаку.

Кто и зачем родил этот миф, догадаться несложно. Идет пятый год второй войны, просвет в которой видит лишь соколиный глаз Ястржембского. Надо же как-то это объяснять. Самое «простое» объяснение: мешают враги закордонные, наймиты международного исламского фундаментализма-терроризма, «Братьев-мусульман», «Аль-Кае-ды», Бен Ладена, наконец. Под этот бренд можно еще и с американцами торговаться («мы тоже с мировым терроризмом боремся!») и от всяких там ПАСЕ с ОБСЕ отбиваться. Великая все-таки эта вещь – сказка про Черного Араба, уж точно посильнее, чем «Тысяча и одна ночь»!

От Хаттаба до Валида: пустое досье спецслужб

«Его звали Вага Колесо, и он был всемогущим... За последние двадцать лет его четырежды казнили, каждый раз при большом стечении народа; по официальной версии, он в настоящий момент томился сразу в трех самых мрачных застенках Империи, а дон Рэба неоднократно издавал указы «касательно возмутительного распространения государственными преступниками и иными злоумышленниками легенд о так называемом Ваге Колесе, на самом деле не существующем и, следовательно, легендарном».

(Аркадий и Борис Стругацкие. «Трудно быть богом».)

О Хаттабе наслышаны все, знают его по многочисленным фото- и видеокадрам. Некоторые из моих коллег видели его даже лично. Только вот ни один из компетентных товарищей по сей день не может внятно сказать: кто этот человек, как, когда и откуда взялся, как его на самом деле звали, в какой стране и когда он родился, действительно ли скорее мертв, чем жив?

Боевая биография-география – отдельная песня. Если верить материалам, повоевать товарищ успел везде: Афганистан, Ирак, Таджикистан, Израиль, Чечня. Хотя элементарным сопоставлением дат авторы-мифотворцы себя не особо утруждают: в одно и то же время наш фигурант может одновременно воевать в составе каких-то «арабских коммандос», получать ранения в боях за Кабул и терять пальцы в Таджикистане.

Столь же обилен и список иноземных спецслужб, на которые герой диверсионного фронта умудряется трудиться одновременно: «Хаттаб является эмиссаром пакистанской межведомственной разведки ИСИ... Выполнял поручения ИСИ в Таджикистане, поддерживая постоянную связь с резидентурой пакистанской разведки в Киргизии». Позже выяснилось, что фигурант вкалывает еще и на спецслужбы Турции и Саудовской Аравии. А однажды и вовсе выдали перл: «Был резидентом разведки Великобритании». Как после изучения столь обильного досье поверить, что такой человек взял и умер, пусть даже и после прочтения спецписьма ФСБ? Не верится, что он вообще существовал в природе! А пленка с похоронами всего-навсего пленка. Доставили же в апреле 2002-го в Ростов-на-Дону, если верить сводкам, «тело полевого командира Хаттаба без головы» – цитирую дословно.

Кстати, преемника Хаттаба, «арабского наемника Абу Валида», у чьего отряда вроде как и отбит при Автурах священный «протез Басаева», также «ликвидировали» многократно. Например, в апреле и июле 2000 года, в сентябре 2001-го, в мае и июне 2002-го.

Что не мешает «покойнику», если верить спецпропагандистам, подмять под себя и Басаева, и Масхадова, и арабские миллионы распределять, и камикадзе готовить, и с Усамой бен Ладеном общаться. Установочные данные фигуранта, бегающего с ногой Басаева подмышкой, скупы до невозможности. Но имен у него, как водится, немерянно: Абу Валид, Абу-Валид аль-Хамиди (Гамиди), Абул-Валид аль-Ан-сари... Мест рождения тоже хватает: «земляк Хаттаба» (точнее и не скажешь!), иорданец, из «одной из стран, расположенных в зоне Персидского залива», Саудовская Аравия – город Наджран «на юге страны, неподалеку от Йемена».

Этапы большого пути тоже впечатляют: малый успел все – и пройти службу в саудовской Национальной гвардии, и окончить там же курсы минеров, по линии саудовской же разведки поучаствовать в диверсионных рейдах в Йемене, готовил йеменских же боевиков, окончил академию Национальной гвардии (интересно, есть ли такая?), опять служил, потом командировка по линии разведки же – в совершенно экзотическую Анголу. В том же послужном списке практически в одно и то же время: Афганистан, Таджикистан, Чечня. Это, не считая того, что в Чечне данный фигурант традиционно назначается ответственным за все, что взрывается, умудряясь при этом не только спиритические сеансы связи с «Аль-Каидой» проводить, но и миллионы среди боевиков распределять, уча их минному делу... Богатая натура, Джеймс Бонд с Лоуренсом отдыхают.

Любопытно, что «похороны» в мае 2002-го этому диверсанту обеспечила, ни много, ни мало – Генеральная прокуратура самолично. Письменно ответившая на депутатский запрос по делу терактов 1999 года, что один из главных их организаторов, Абу аль-Валид Аль Гамиди, убит. Штаб ОГВ на ту смерть отреагировал с нескрываемым изумлением, поскольку «покойник» скорее был жив, чем наоборот, регулярно давая о себе знать диверсиями.

И ведь так достал: в июне 2002-го решено было его... утопить. Причем описание той спецоперации было дано в столь сочных тонах, Дюма отдыхает: «Эмир Абу Валид (Уже эмир! Так скоро и полным шахом станет. – авт.)... возвращался со своей охраной на базу во время сильного ливневого дождя по предгорной части Веденского района. При переходе через реку Хул-Хулао его и его лошадь, на которой он сидел, унесло вниз по реке внезапно хлынувшей волной. Находившиеся с ним бойцы не смогли помочь своему командиру... Волна, сметая все на своем пути, устремилась по руслу реки на север – в Шалинский район. После долгих поисков недалеко от села Ца-Ведено Веденского района боевики нашли и смогли вытащить тело Абу Валида...». Когда ту информацию коллеги попытались проверить в аппарате Сергея Ястржембского, там лишь спросили: «А лошадь пострадала?» Видимо, нет, равно как и ее хозяин: к осени Абу Валид обнаружился... в Турции – выплыл, наверное. Но после событий в «Норд-Осте» товарищи из Ханкалы вновь спешно переместили его в Чечню.

Правда на войне, конечно, всегда умирает первой. Но тут ее уже просто «мочат» с особым цинизмом, от беспардонности официоза зашкаливает все детекторы лжи. Это тоже показатель состояния и власти, и общества, и характера самой войны. А еще и показатель компетентности служб, отвечающих, в том числе и за информационное прикрытие. Точнее, их вопиющей некомпетентности: ни поймать не могут, ни даже толком соврать.

в начало

к содержанию << >> на следующую страницу

[1] См. материал «Пресс-центр».

[2] Статья написана в июне 1999 г.

[3] В декабре 1997 г. в Ростове-на-Дону по обвинению в шпионаже арестован американский инженер Ричард Бликс. Спустя несколько дней отпущен домой в США… под подписку о невыезде – для празднования Рождества. Дело тихо закрыто.

[4] Арестованный в апреле 1996 г. Платон Обухов признан невменяемым.

[5] В декабре 1997 г., во время операции под руководством Н. Ковалева по освобождении заложника возле посольства Швеции, своими же бойцами расстрелян начальник штаба группы «А» полковник А. Савельев.

[6] Г. Угрюмов впоследствии назначен руководителем Антитеррористического центра ФСБ. Скончался в 2001 г. в Ханкале (Чечня).

[7] 6 декабря 2000 г. Мосгорсуд приговорил Э. Поупа к 20 годам лишения свободы. 14 декабря 2000 г. Президент РФ подписал указ о помиловании Поупа.

[8] 26 марта 2000 г. – день президентских выборов.

[9] Тогдашний президент Абхазии.