Ксения
(К.Г.Б.)
Скорее бы ночь
На лбу двигались складки. Штормило море
эмоций. Не рассказывай сказки, что все под контролем. Я вижу, что ты вот-вот
взорвешься. На фоне тебя синие мелькание телевизора…Беспомощно визжат утраханные
продюсерами девочки. Мне становится их и себя до смерти жалко, и я отвлекаюсь
от твоего шторма…
И не заметила вспышку. В твоих глазах. И
вот ты с водяным фейерверком в зрачках угрожающе движешься на меня, и только
тени от люстры, унизанной перьями, беспокойно мечутся по квартире…
В моей голове прокручивается вся жизнь, и
память рисует диаграмму любовей. Апогей – вершина – вверх диагональ. Ты. Я
шарахаюсь от тебя в сторону, забиваюсь в угол. Мне померещился блеск…тонкое
безжалостное острие между ребер, сильные желто-черные от табака пальцы у меня
на шее, резкая боль перед агонией, ужас. Но ты стоишь на кухне и задумчиво
пьешь воду. Кажется, что ты так устал, что сейчас сядешь на скрипучий пол и
застонешь, а потом…взорвешься.
Нет, я лучше уйду. Вырываю все простыни, из
них я свяжу канат и вылезу через окно. Он не видит. Думает. А я как привидение
с этими простынями.
Утраханные девочки все визжат. Ты молчишь.
Тишина разговаривает на все голоса, на все
звуки…
Схожу с ума, но боюсь надеть наушники, вдруг
ты подойдешь сзади, а я не услышу.
Ты слепил из тишины монстра, похожего на
себя, и пытаешься подсунуть его мне. На, люби, дура.
Но я умею отличать фальшивку от оригинала.
Вернись. Скажи хоть одно живое слово.
Но лишь улыбается жуткой улыбкой заплаканная
проститутка луна.
2.
Слезы сворачиваются. Как кровь. И
становятся похожими на зеленоватые капли хрусталя.
В них вся стена. Потолок обрамлен живыми,
красными, страдающими глазами, не знающими успокоения…
Но ты уже разучилась плакать. Внушила себе,
что в жизни нет ничего ненормального, и ходишь, улыбаешься…рюшечки, духи,
платочки, кавалеры.
Любила книжки читать про странные
(сломанные, парадоксальные, короткие, страшные, пустые, смешные) судьбы…
Не хочешь прочесть про свою? Ты-то чем
лучше? Особой близостью к богу? Подземными сокровищами никем не узнанной
доброты? Страданиями, которым грош цена, потому что виною им – ты сама.
Ну, давайте книгу. Плакать не буду.
И тут передо мной встаешь ты и сверлишь
страшными глазами…
И текст высвечивается в них.
Ой! Зеркало? Прическа в порядке, тушь,
носик припудрим…а главное «новая Рексона никогда не подведет». Ул-лыба-ачку!
3.
А сегодня на потолке кишат деньги.
Представляете, прямо кишат. Как черви…
И я боюсь, что они на меня сползут. И
укусят.
4.
-
За что ты меня ненавидишь?
Складки принимают форму радуги. С чего бы
вдруг?
-
А любишь?
Складки изгибаются. Одна бровь поднимается,
другая хмурится, недовольно, как конь, шмыгаешь носом. Мол, что за телячьи
нежности.
-
Ты меня не убьешь?
Крутишь пальцем у виска и уходишь. Куда?
Снова как в бездну в ночь.
5.
У тебя их, наверное, много. Они липнут, как
пиявки, в фильме ужасов, и твое тело за ними уже не видно. Они сосут тебя, а
ты, дурак, бьешься в экстазе…Ты всегда кончаешь, как извержение вулкана. Они
балдеют. А ты взгляни им в глаза, они как черные дыры, высосут тебя…Они не
люди.
Мне приснилось, как ты крутишь пальцем у
виска, и твой палец вкручивается в череп и ты достаешь его оттуда с куском
мозга, и со сладострастной улыбкой мажешь вязким своим серым веществом мои
только что накрашенные губы…
Я просыпаюсь, вся холодная. Но таким меня
уже не удивишь…
А жива ли я вообще?
На потолке – губы. Они ждут, когда придешь
ты, чтобы наброситься на тебя.
6.
Если бы ты умер, наверное, мне стало бы
спокойнее…
Такая кощунственная мысль пришла ко мне в
голову.
Я каждый день боюсь, что тебя убьют…
А ты, не говоря ни слова, пропадаешь в
темноте, и приходишь под утро усталый…как с того света.
Явно не в боулинг играл.
Ты как Прометей, к которому каждый день прилетает
коршун и терзает печень…
Только у тебя коршун терзает совесть.
Ты сильный, но путь к голгофе слишком
долог…
Потому что ты, как Алиса в зазеркалье,
идешь бесконечность, а не проходишь вперед ни шага…
Но с каждой секундой ноша давит сильнее. И
клюв вгрызается больнее…
Что с тобой?
Новая машина, квартира, платья – мне,
евроремонт, дорогие рестораны…
Все как в страшном сне. Что с тобой?
Если ты умрешь, то, наверное, придешь ко
мне, уже ангелом, сядешь на кровать и все расскажешь…а потом мы займемся любовью.
Ты так давно не ласкал меня. Я знаю, тебе
просто больно. И это пройдет.
Да…Жизнь – игра. Кому с неврозом вперемежку
красная икра, кому с любовью вперемежку божия искра…Я бы выбрала второе. Но
женщину по жизни ведет мужчина. И все бывшие подруги мне завидуют черной
завистью…и закидывают мрачными шлепками грязных сплетней…
7.
Стучали часы…именно стучали, а не тикали.
Как мое сердце.
Я как обычно в это время неподвижно лежала
на кровати, умирая от нашествия страхов, и боясь пошевелиться…
В квартире балет крадущихся говорящих теней
на красном фоне…
Все красное – так у меня по привычке болит
голова. Душно…
Но боюсь подойти к окну, открыть форточку,
вдруг кто-нибудь подойдет сзади, и…сверкнут злые пустые глаза.
Мне даже себя убить страшно…
Ты ушел как всегда.
Но сегодня не придешь…Я знаю. Они давно
хотели тебя убить, а сегодня я чувствую себя ОСОБЕННО одинокой. Меня придавил
этот город…
И я чувствую себя китом…выброшенным на
берег.
Утром на небе дымились притихшие тучи.
Солнце было похоже на огненный нуль.
Птицы летели вниз. Как дождь…Дома облиты
кровью.
Ты не пришел.
8.
Кладбище. Твои друзья, которых я никогда не
видела, на роскошных иномарках…с нервными, подергивающимися лицами и тонкими
пальцами в дорогих кольцах.
Тебя убили. А у меня такая судьба…теперь
отвечать на расспросы, принимать соболезнования. Твоя мама…
Видел бы ты ее. Она так хотела внуков
дождаться, а тут…мы же даже не спали с тобой в последнее время. Хотя я
прижималась к тебе, ласкала твою мощную мускулистую спину, руки в шрамах,
гладила волосатость ног и груди…
Но ты все молчал. Бывает только вздохнешь,
руку мне положишь между ног, да так и уснешь…а потом мечешься, воешь, стонешь
во сне…вскакиваешь. Что они с тобой сделали? Что?
Но мне больше некого ждать и бояться…
Ты же придешь ко мне, и все расскажешь…
Да?
Теперь ты крылатый…
Покажешь мне небо, звезды, море, все страны
мира, все планеты вселенной…
Шептались мокрые листья. Горело небо
золотым светом. Зловеще чернел город…
Уже все прошло, слезы, напряженные жилы,
священник, твое мертвое лицо, почему-то радостное, словно ты умер от щекотки, а
не от пуль…
Я верю теперь. Что ты меня и не хотел
убивать…
Тебе просто нужно было вселить в себя беса,
чтобы выжить. Временно.
Но я прощаю.
На лбу неба разгладились складки…
Уже никого не было. Только я и ты. И солнце
уже отвело глаза, когда ты положил мне руку на бедро, и поцеловал мои губы…
Записала в дневнике. «Удар счастья. И
полет…ты все мне рассказал. И мы были так свободны, и не было страхов. Твоя
история была банальна – подошла бы в качестве сценария к фильмам, вроде
«Бандитского Петербурга»…и мне так хотелось все вернуть, но…»
9.
Утром я проснулась на своей кровати. С
потолка смотрели черные дула…
Но, поняв, что я их не боюсь, они
превратились в коробки от фотопленки…и рассыпались по полу кадры моей жизни.
Я не заметила тогда вспышку. В твоих
глазах…
Это ты фотографировал меня.
Твой последний подарок. Сижу – рассматриваю.
У меня за спиной везде крылья. Как у тебя.
Может быть еще все …?…вернуть…. Полетаем…
Скорее бы ночь.
10.
СУМАСШЕСТВИЕ …
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
ТЫ МЕНЯ УБИЛ
УРА!