Посвящается Кате
Алеевой
Серебряные полосы тумана касались хрустальных
капель росы на серо-зеленой траве. Небо тяжело навалилось на землю, засыпая ее
мелкой дробистой моросью. Над изумрудной пеной, слившихся в одну массу деревьев
тихонько крались грустно-серые облака. Водяная пыль, просыпаясь снежком из их
плоти, опадала на седой мох, укрывший старые-старые скалы, окружающие долину.
Казалось, что они дышат в такт с обнимающим их ветром; сырая, тяжелая борода
затяжного дождя скрывала их любовь от посторонних глаз. Дождь опускал
бесконечные сырые сети на землю, туман опутывал, завораживал воздух, казалось,
что мир вот-вот остекленеет, превратится в мёртвый, но безумно прекрасный
тысячегранный кристалл. Над землёй плыла тихая, мягкая, текучая песня непогоды.
Птицы изумлённо молчали, захваченные мелодией тишины. Время остановилось, оно
замерзло, растворившись в алмазной плоти тумана, его больше не существовало.
Где-то за горизонтом усталый океан медленно отсчитывал такты неслышной баллады,
звучащей долгие-долгие века...
Создатель созерцал свое творение,
завороженный видением дождливого летнего дня.
Не умея петь, не научившись
рисовать, пытаешься творить вот так...
1997 год
EVA: С Серёжей Рядчиковым в конце девяностых мы вместе трудились
в газете «Ставропольский бизнес». Сейчас он работает в Санкт-Петербурге. Приведённый текст был
набран мной с потёртого тетрадного листочка, все знаки препинания и орфография
в точности соответствует оригиналу. Это дорого мне как память.